Печеньки с изюмом

      — Доброе утро, Кэти, — Гарри отложил свежее расписание в сторону, чуть приобнял охотницу, за что удостоился поцелуя в щеку от Кэти, злобного взгляда от Джинни и двух растерянных выражений на лицах Рона и Гермионы. — Как спалось?       — Ха-ха-ашо, — подавив зевок, выдавила из себя девушка, присаживаясь рядом. — Ну, что там у тебя?       — День — лучше некуда, — Гарри прислушался к ощущениям, кивнул сам себе, сделал глоток из чашки кофе. — Бинс, Трелони, Снейп и Амбридж.       — Оу, — Кэти поморщилась.       — Да нет, я серьезно. На паре Бинса досплю, на паре у Трелони потренирую фантазию, а Снейп с Амбридж, — Гарри пожал плечами. — Тут еще посмотрим, кто кого переживет.       На самом деле серая рожа профессора Снейпа, восседавшего за столом учителей, была какой-то странно бледной и усталой. Преподаватель зельеварения буквально не сводил сурового и въедливого взгляда с Гарри, казалось, еще немного — дыру в мантии студента проглядит. Едва Гарри встретился с ним взглядом — в голове противно зазвенело. Мерзко так, почти на границе с ультразвуком. Гарри поморщился. Вот так, значит…       — Невежливо лезть в голову к человеку, не спросив разрешения, — прорычал он, формируя в сознании острые шипы и направляя их Волей в сторону разума Снейпа. — Особенно когда он ест или спит.       И мгновением позже преподаватель зельеварения схватился за голову. Нож и вилка, что до того он держал в руке, с тихим металлическим звоном упали на каменный пол. Гарри злорадно оскалился. Ага! Не нравится козлу, как в разум врывается чужая Воля! Врывается и буквально выворачивает сознание наизнанку, причиняя довольно серьезные мучения… А вот не надо было лезть в голову. Заодно стала понятна напряженность преподавателя — ну конечно, четыре года безнаказанно сверлить мозги студенту, читая его, будто открытую книгу, а тут он внезапно не только становится почти неуязвим к ментальной атаке, но и довольно болезненно огрызается. Гарри моргнул, сгоняя свою Волю. Снейп болезненно поморщился, отмахнулся от Дамблдора, попытавшегося у него о чем-то спросить — и, даже не доев завтрак, умчался из Большого Зала.       Гарри сопроводил ненавистного профессора скучающим взглядом. Совесть по поводу причинения страданий человеку почему-то не мучила абсолютно. Равно как не мучила и по поводу затирания в памяти Гермионы вчерашнего имени. Эурис — не та информация, о которой можно рассказывать этой не в меру любознательной девчонке. Конечно, в библиотеке Хогвартса едва ли есть сведения про Тени, но вдруг… Гарри поежился. С его разумом совершенно точно происходило что-то не то, но это «что-то» ему почему-то очень нравилось.       — Что это с ним? — Гермиона посмотрела вслед зельевару.       — Наверное, какую-то очередную зловредную хрень на огне забыл, — отмахнулся Гарри, заканчивая завтракать и оборачиваясь к Кэти. — А у тебя там что сегодня?       — Только трансфигурация до обеда и заклинания сразу после него, — девушка заулыбалась. — Все-таки хорошо, что после СОВ можно отказаться от некоторых предметов.       — Э-о-т-э-е, — прочавкал Рон.       — Что? — не понял даже Гарри, не говоря уже об охотнице.       Новоназначенный староста с трудом проглотил какое-то невообразимое количество пищи, что до этого запихнул в рот, после чего повторил:       — Везет, говорю, тебе, — сказал он. — Половину дня можно ничего не делать. Столько свободного времени, которое можно потратить на отдых…       — Я думаю, — влезла в разговор Гермиона, — что все это свободное время предназначено, чтобы справиться с усвоением материала. Программа после СОВ будет сложнее нашей нынешней. Я уже прочитала несколько учебников за шестой и седьмой курс — там просто кошмар, какой сложный материал.       — Ну, если ты волшебница, колдунья, да даже если в пантеон богов попала случайно — это еще не значит, что ты демиург, который волевым усилием творит Вселенную, — Гарри постучал пальцем по столу. — Еще чашку кофе без сливок, — он поднял взгляд на Гермиону. — Не думала меньше заниматься? Или хотя бы меньше читать, больше занимаясь практикой?       — Вообще-то, благодаря книгам, я знаю больше тебя, — тут же задрала нос Гермиона.       Кэти, услышав это, чуть хихикнула, а Гарри лишь пожал плечами на это заявление. Доказывать что-то слепой дурёхе по имени Гермиона? Стараться переубедить? Приводить доказательства? Блистать при ней умом? А в чем смысл? Гермиона, конечно, весьма начитанная и, может быть, даже где-то в чем-то умная, но при этом остается до невозможности слепой дурёхой, которая дальше написанного в книге и сказанного Дамблдором не видит абсолютно ничего. Написать в книге, что все Великие волшебники обрели свои навыки тем, что, разбежавшись, прыгнули со скалы — и она через мгновение начнет искать гору повыше. Чтобы наверняка, так сказать.       — И ты пьешь слишком много кофе! — Гермиона снова принялась действовать ему на нервы. — Тебе вредно!       — Вредно лезть туда, куда тебя не просят, — огрызнулся Гарри. — Особенно — в чужую душу, привычки и все такое. Не хочешь сама пить кофе — не пей, но от меня, будь любезна, отвали хотя бы в столь незначительном вопросе.       Гермиона обиженно поджала губы. Гарри, добив вторую чашку кофе, поднялся, помог встать Кэти, подав ей руку.       — Идем, провожу тебя на трансфигурацию.       — Но тогда ты сам опоздаешь на занятия, — напомнила Кэти.       — Ой, да брось. С каких пор профессор Бинс следит за посещаемостью, а не бубнит себе под нос очередную лекцию о восстании гоблинов? — Гарри взял Кэти под руку, направился на выход из Большого Зала. Если все уже и так в курсе, что они стали близки и что планируют встречаться — есть ли смысл секретничать и отказывать себе в удовольствии и скрывать наклевывающиеся отношения? — Вообще я в шоке. История Магии — интереснейшая наука, если правильно ее преподнести. Но увы — нам приходится не воспринимать эту науку, а бороться с собственной сонливостью. Да и почему именно война с гоблинами? Что мешает ему читать про становление волшебства в мире, про первых магов, про развитие магической науки в средние века? Но нет. Мы будем диктовать совершенно неинтересную дребедень, ни на строчку не отклоняясь от официально утвержденного учебника тридцатилетней давности, год за годом выпуская полнейших неучей в вопросе истории магии.       — Но почему так? — не поняла Кэти. — Почему вообще никто не возмутился? Почему попечители не настояли на отстранении Бинса?       — Ты задаешь очень интересный и правильный вопрос, — Гарри усмехнулся. — И я даже думаю, что знаю на него ответ. Всему виною деньги, деньги… Все зло от них, мне б век их не видать… Видишь ли, Министерство финансирует Хогвартс на строго определенную сумму, — пояснил Гарри. — И этой суммы с трудом хватает на оплату работы учителей и вспомогательного персонала. Плюс закупка продовольствия на всю толпу школьников. Плюс различного рода компоненты для эликсиров. К финансированию Министерства иногда добавляются пожертвования от меценатов, благотворительных организаций и совета попечителей. Плюс то, что Хогвартс заработает самостоятельно.       — Но школа ничего не зарабатывает!       — Прости, не поверю, — покачал головой Гарри. — Эликсиры; многочисленные травы, растущие в теплицах; ингредиенты животного происхождения, собираемые в лесу; мелкие артефакты, собираемые учителями… Конечно, в старинные времена Хогвартс зарабатывал куда больше, ведь ученики не только учились, но и часто работали на благо школы. Да и домовики делали очень много всего. Поляна, на которой нынче стоит стадион, и все те пустые ныне просторы, что окружают замок, раньше были самыми настоящими полями, на которых выращивались продукты для кухни. В подвалах на продажу варились большие партии зелий. При замке была кузница, где ковалось и зачаровывалось огромное число различных металлических штуковин — инструменты, броня, оружие… А ведь были еще и артефакты. А ритуалы на заказ, проводившиеся в замке? Казна Хогвартса ломилась от золота. А сейчас всего этого нет, замок с трудом сводит концы с концами. Поэтому Бинса никто увольнять не будет. Школа получает на него триста галлеонов и снабжение ежемесячно. А поскольку призраку все это не нужно, то снабжение потихоньку списывается и продается за полцены, а зарплата Бинса вместе с вырученным золотом отправляется в казну школы. Ну или просто растаскивается по карманам. Тут уж я не знаю точно.       Кэти серьезно задумалась.       — Да, пожалуй, ты прав, — кивнула она наконец. — Хотя вообще жалко, что все в школе сейчас не так, как прежде.       — Какие времена — такие и люди, — пожал плечами Гарри. — За последние две сотни лет программа Хогвартса просела очень низко. Многое из нее убрали, еще большее ныне запрещено законодательно. Хотя лично я не вижу ничего дурного в том, чтобы при помощи ритуалов выращивать хотя бы то же продовольствие для замка. Но увы, ритуалы земли, равно как и поклонение лоа* плодородия, запрещено в Британии.       — Но почему?!       — Потому что это создаст прецедент, — поморщился Гарри. — Видишь ли, мир биполярен. И если тот же лоа плодородия может даровать дождь и урожай, то он же, при неправильном произведении ритуалов, может «даровать» голод и засуху. Вот и боятся, что кто-то воспользуется подобными средствами. Ну или просто потому, что каким-то маразматикам эта магия не подчинилась, а потому они признали ее жуткой, опасной и неконтролируемой.       Постепенно они подошли к кабинету трансфигурации. Гарри поцеловал руку моментально покрасневшей девушке.       — До встречи. Удачи тебе у Макгонагалл.       — И тебе, — приобняла его Кэти. — Расскажешь потом про Амбридж?       — Разумеется, — Гарри усмехнулся. — Все, я потопал.       — Бывай.       Гарри отпустил девушку в кабинет, обернулся, прошел пару коридоров — и на повороте едва не влетел в Джинни Уизли. Рыжая что-то бормотала, будто одержимая. Заметив его, Джинни как будто случайно споткнулась, полетела вперед. В иной ситуации она бы точно упала как будто в его объятия, но Гарри, мигом просчитавший ситуацию, сделал вид, что не заметил этого. Джинни, поняв, что что-то пошло не так, устояла на ногах и с ненавистью посмотрела на него. Что она вообще забыла в этом коридоре, если в нем из действующих помещений только класс трансфигурации, где заседает шестой курс. Если бы мимо не проходила профессор Макгонагалл, очередного скандала было бы не избежать. И Гарри совсем не давал гарантии, что все участники спора выйдут из него живыми и невредимыми — уж больно переполнена была чаша его терпения в отношении рыжих.       Урок истории магии прошел для Гарри совершенно незаметно. Может быть, виной тому были записи и заметки, что Гарри вел вместо конспекта. Перечитал прежние записи, выругался вполголоса. Почему он вообще решил выбрать только одно место для лаборатории? Что мешает завести сразу несколько комнат для своих нужд? И из них выделить несколько ложных комнат, в которых не будет ничего страшного, зато будет условный мольберт с красками. На случай, если он заметит слежку — можно будет отвести «хвост» в такую вот ложную комнату. Ну, увлекся человек рисованием, что такого… И сделать в Хогсмиде и на территории замка пару-тройку схронов со всякой всячиной. И связать эти помещения порталами до поры до времени.       Пока Гарри планировал, какие места ему взять под свой надзор, пока размечал, какие чары установить в каждую из действующих и ложных комнат, пока продумывал, что ему может понадобиться в этих комнатах, уже закончился первый урок. Некоторых учеников пришлось будить, ведь профессор Бинс умудрился так их убаюкать, что они не услышали удар колокола, оповестившего об окончании занятия.       На уроке прорицаний Гарри тоже особо ничего не делал, все еще возводя мысленные образы и стараясь усадить их в собственной памяти. Наконец и второй урок был завершен. Впереди был обед. А вот после него Гарри ждал первый для его нового образа урок зельеварения. И он был к нему готов.

***

      — Все в класс, — Снейп, казалось, готов был взорваться от собственной злобы. Пропустив учеников в помещение, он резко захлопнул дверь, отчего эхо разнеслось по всем подземельям. — Успокоиться!       В классе тут же повисла тишина. Взгляд мастера зельеварения скользил по ученикам. Гарри ощутил все тот же легкий звон в ушах, хотя и не такой, как прежде. Ясно, тонких намеков на толстые обстоятельства Снейп не понимает, а потому продолжает беспардонно вламываться в поверхностные образы в сознании студентов. Понимая, что и до него очередь дойдет, Гарри быстро нарисовал в голове ложный образ и ослабил ментальный барьер. Самый болезненный удар, который только можно было нанести в пространстве разума, не затрагивая Чертоги. Гарри не знал, чем надавить, а потому решил смешать в мыслях две абстракции. Любовь и презрение. Стоит профессору посмотреть на эту смесь — он тут же увидит, как человек, к которому он испытывал или испытывает чувство любви или привязанности, его отвергает и презирает.       Их взгляды столкнулись. Снейп сглотнул, его глаза совсем округлились. Звон из ушей тут же пропал. Преподаватель побелел еще больше, чем прежде. Казалось, вот-вот он упадет в обморок. Гарри не знал, что или кого преподаватель увидел в абстракции, но это определенно дало свой эффект. Казалось, профессор разом постарел лет на пятнадцать.       — Прежде чем начать сегодняшний урок, — глухим тоном сказал Снейп, оглядев класс, — я бы счел уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьезный экзамен, который покажет, насколько вы усвоили науку изготовления и использования волшебных зелий. И я все же надеюсь, что вы худо-бедно заработаете за СОВ хотя бы «удовлетворительно». Иначе вам придется столкнуться с моим… неудовольствием.       Это наверняка должно было прозвучать грозно или хотя бы уверенно, но после такого ментального удара голос «ужаса подземелий» уже не был таким, как обычно. Снейп всеми силами старался не глядеть в сторону Гарри, тот, в свою очередь, тоже не стремился устанавливать зрительный контакт.       — По окончании пятого курса многие из вас, разумеется, перестанут у меня учиться, — продолжал Снейп. — По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моем классе зельеварения будут заниматься только лучшие из лучших, остальным же придется со мной распрощаться. Однако же это будет через год. А потому, — похоже, профессор нашел в себе силы сконцентрироваться, его голос стал звучать увереннее и холоднее, — вне зависимости от того, будете вы впоследствии претендовать на высшую аттестацию или нет, я советую всем собраться с силами и постараться получить те приличные баллы за СОВ, на какие я привык рассчитывать у своих учеников. Тема сегодняшней самостоятельной работы — умиротворяющий бальзам. Рецепт на доске. У вас в распоряжении семьдесят пять минут. Время пошло.       Слева от Гарри Гермиона чуть выпрямилась на стуле, лицо ее выражало чрезвычайную сосредоточенность. Ну конечно, мисс всезнайка сейчас будет показывать, как она умеет читать учебник и следовать рецепту. Интересно, а готовит она тоже строго по кулинарной книге? А расписание жизни у нее, часом, ни в какой книге не описано? Гарри бы не удивился, если бы это было именно так. Гермиона ведь даже не обратила внимание на слова Снейпа. Рецепт — на доске, а не в книге. Вывод — в книге не самый лучший рецепт. Впрочем, надпись на доске Гарри тоже нисколько не волновала. Он уже давно нашел свой способ варить эликсиры. Было бы достаточно магической энергии вокруг.       Гарри вчитался в рецептуру. Лунные камни, сироп чемерицы, корень валерианы, богородская трава, сон-трава, волос единорога и еще десяток компонентов, большая часть которых в своем магическом излучении имеет Аспекты Воды, Света и составной Аспект Покоя. В принципе, не самый сложный набор Аспектов, который можно легко синтезировать, если классический рецепт не получится выполнить в должной мере. Вздохнув, Гарри взялся за ступку и пестик. По рецепту на доске, надо было перетолочь сон-траву с корнем валерианы в качестве первого компонента.       — Что ты делаешь?! — зашипела Гермиона, пытаясь его остановить. — В учебнике написано, что их надо нарезать!       — На сарае тоже «хер» написано, но там дрова лежат, — огрызнулся Гарри. — Я сам справлюсь.       — Но ты…       — Цыть!       Но их уже успели услышать. Снейп, поглядывая на Гарри с некоторой осторожностью, лишил Гриффиндор пяти очков из-за — цитата — «излишне болтливой старосты». Гермиона покраснела, будто знамя факультета, и до конца занятия так и не произнесла больше ни слова. Гарри, возблагодарив всех богов и демонов за ее молчание, принялся следовать рецепту на доске, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы прислушаться к токам магии, излучаемым составом в котелке, и усилием Воли корректируя соотношение Аспектов. Недостающее трансформировалось из излишнего. Совсем излишнее — Гарри увлекся и насыпал в состав гораздо больше лунного камня, чем было нужно — испарялось, растворяясь в обычном испарении от зелья, отчего дымок казался не легким серебристым паром, а довольно-таки плотным серым туманом. Впрочем, только первое время.       Наконец, когда до конца занятия оставалось минут пятнадцать, Гарри прекратил манипуляции над составом — и ровно через минуту Снейп отошел от стола учителя и громко объявил:       — Прекратить помешивание! Если вы умеете читать — сейчас от вашего котла должен идти едва заметный серебристый пар.       Гарри довольно усмехнулся — от его котла поднималось ровно такое испарение, как сказал Снейп. Над зельем Гермионы, глядевшей на Гарри взглядом, полным возмущения, непонимания и обиды, стоял мерцающий серебристый туман. Гораздо более густой, чем над зельем самого Гарри. Зелье отличницы, впрочем, удостоилось едва заметного молчаливого кивка. Котел Рона, бросавшего в котел все подряд без разбору и следования рецепту, испускал зеленоватые искры, за что Снейп тут же снял у Гриффиндора еще пять очков и назначил гриффиндорскому старосте отработку. Симус лихорадочно тыкал в еле теплящийся огонь под своим котлом кончиком волшебной палочки. Котел Невилла и вовсе оплавился по краю. Варево нескольких слизеринцев, впрочем, тоже не отличалось пригодностью к употреблению — судя по черным пятнам на столе Гойла, его снадобьем можно было заменять плавиковую кислоту.       Наконец Снейп оказался перед Гарри. Какое-то время он тщательно осматривал состав, пытаясь найти хоть один видимый изъян. Затем принюхался, наклонившись едва не к самой жидкости. Проворчал что-то вроде «так не бывает», после чего выпрямился.       — Поттер. Я, кажется, сказал, что это самостоятельная работа, — растягивая слова, объявил он. — Похоже, вам неизвестно такое слово, как самостоятельность.       — Известно, — глаза Гарри сверкнули.       — В таком случае кто дал вам право пользоваться подсказками?!       — Вы, — совершенно честно кивнул Гарри. Некоторые гриффиндорцы ахнули. — Серьезно. Вы же сказали — рецепт на доске. Я и делал по рецепту на доске.       — Поттер, я прекрасно знаю ваш уровень приготовления зелий, — Снейп, видимо, по привычке, попытался вновь взглянуть ему в глаза, но быстро передумал. — Хотите сказать, что вы, не обладая даже минимальным понятием и хотя бы зачатками таланта в такой тонкой науке, как изготовление зелий, составили бальзам верно?       — Как вы учите — так я и готовлю.       Снейп застыл, поняв, что его поймали в «вилку». Если он сейчас назовет идеально изготовленный состав гадостью — пойдут еще большие вопросы на тему того, как он, собственно, обучает студентов. Не то чтобы это так сильно волновало самого мастера зельеварения, но вот в гильдии зельеваров могут пойти нехорошие слухи, что еще больше снизит его статус. А тут еще и эта чума болотная из Министерства с проверкой учителей. А ну как кто стуканет — тогда может возникнуть много проблем. А это ему не нужно. Но и признать, что щенок-Поттер изготовил идеальное зелье, было выше возможностей Снейпа. Гарри едва заметно улыбнулся, глядя на растерянное лицо зельевара. Наконец Снейп сказал:       — Пейте.       — Что, профессор?       — Я сказал, Поттер, чтобы вы выпили приготовленный вами состав. — Снейп злорадно усмехнулся. Поттер не рискнет пить это варево. И тогда его можно обвинить в жульничестве или неподчинении. Поттер не рискнет. Не должен рискнуть. — Если состав действительно готовили вы — вам не придется сомневаться в действии.       — Ладно, — пожал плечами Гарри, доставая из инструментов для варки зелий чистую серебряную ложечку для дегустации.       Через мгновение, прежде чем кто-то успел его остановить, Гарри зачерпнул ложечку снадобья и на глазах у изумленных однокурсников выпил. Около минуты он спокойно стоял, разглядывая замерших однокурсников и буквально ощущая, как магия покоя растекается по телу. Снейп едва зубами не заскрежетал.       — Ладно, Поттер. На этот раз я вам поверю. Будем считать, что вам просто повезло. — Снейп повернулся и пошел к своему столу нетвердой походкой. — Тех из вас, кто справился с чтением инструкции, прошу наполнить вашим зельем колбу, снабдить ее наклейкой с разборчиво написанными именем и фамилией и поставить на мой стол для проверки. Домашнее задание на четверг: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеварении. Все свободны.       Гарри, украдкой наполнивший зельем пять пробирок, спрятал их в карман. Затем отнес к столу Снейпа сразу два других флакона, один из которых поставил незаметно, этикеткой от преподавателя. И, как оказалось, не напрасно. Раздался звон расколотого хрусталя. Злорадная рожа Малфоя-младшего, только что смахнувшего рукавом мантии один из флаконов, буквально светилась торжеством. Гарри пожал плечами — и, подхватив вещи, вышел вон из кабинета.       Далеко уйти, впрочем, не удалось. Уже вскоре его догнала еще одна неприятность. Вернее, даже две.       — Ты сделал это нечестным путем! — заявила Гермиона, догнав его в коридоре. — Я знаю, ты сжульничал! Ты должен пойти и призна…       — Да ну? — посмотрел на нее Гарри. — И как же я, по-твоему, сжульничал? Приказал зелью из ненужного превратиться в нужное? Подменил его на покупное так, чтобы никто не заметил? Трансфигурировал его?       — Но ты…       — Я все сделал так, как было написано в инструкции. Честным путем и без всякого шулерства, — остановил ее Гарри. Гермиона застыла, посмотрела на него с уязвленным самолюбием. — Запомни, Гермиона: если кто-то уделал тебя в чем-то — это еще не значит, что он жулик. Возможно, он просто знает больше тебя. Смирись, сегодня ты не самая умная.       Гермиона порозовела, поджала губы — и поспешила вон. Гарри раздосадованно саданул кулаком по стене.       — Что, Потти, уже настолько буйный, что на стены кидаешься? — раздался за его спиной насмешливый голос Малфоя-младшего, подошедшего к нему со своей компанией: с Крэббом, Гойлом и Панси Паркинсон, второй старостой Слизерина.       — Что, Малфой, настолько боишься гнева своего полукровного хозяина, что даже в Хогвартсе стараешься не ходить в одиночестве? — усмехнулся Гарри. — Обязательно нужны свидетели позора? Или просто нужен кто-то, кто потом утешит и утрет сопли вашему слизеринскому высочеству?       — Может быть, Поттер. Вот только я, в отличие от тебя, староста. Минус десять очков Гриффиндору! — закипев, брякнул Малфой.       Гарри захохотал.       — Не забывай, Драко, ты — всего лишь жалкий белобрысый прыгающий хорек, купивший через папашу место старосты Слизерина. И поскольку на покупку поста старосты школы тебе золота не хватило — то и штрафовать меня ты не можешь. Я не на твоем факультете. Так что иди, обмажься своими полномочиями.       — Ах ты…       — Бу! — Гарри резко дернулся вперед.       Через мгновение Драко замолчал, глаза его округлились от ужаса. Вся его свита как будто попала под действие взгляда василиска и свалилась на пол. Гарри злорадно хмыкнул. Большая ошибка — смотреть в глаза человеку, обладающему магией разума и уже давно познавшему Чертоги. Гарри повел ладонью — помещение тут же поплыло, коридор изменился, в нем появились многочисленные пыточные инструменты. Драко вскрикнул, обнаружив, что уже не стоит, а лежит распятый на дыбе. Смена картинки — Гарри вышибает табуретку из-под ног висельника, в котором с трудом угадывается страшно избитый Люциус Малфой. Смена картинки — раздетую и упирающуюся Панси Паркинсон волокут куда-то два мордоворота. Смена картинки — гильотина сама собой опускается на шею Крэбба. Еще одна смена — Гойла привязывают к костру. Смена… смена… еще смена. Наконец, когда Гарри стало скучно, он прорычал что-то вроде «намек ясен?», дождался утвердительного кивка — и выпустил совсем уж бледного Малфоя из Чертогов Разума.       Вернувшись в реальность, Драко отшатнулся от гриффиндорца, почти сразу был пойман «ожившей» свитой. В коридоре ощутимо дохнуло гнилью и человеческими отходами, под совершенно бледным старостой Слизерина растеклась вонючая лужа.       — Да уж… Не знаю, как твой Темный Лорд может победить с такими трусливыми слугами, — цыкнул Гарри. — От одного взгляда жидким гадятся… Ох, как же низко пала чистая кровь.       — Поттер, ты… — попыталась что-то сказать Паркинсон, но Гарри не дал ей этого сделать, повернулся к Крэббу и Гойлу. Тупые, но сильные мордовороты. Такие ценят сильную руку хозяина. А того, кого они считали сильным, уже дважды жестко унизили.       — Забрать этого обосранца…       — Ага, — кивнул Гойл, помогая Малфою выровняться и украдкой показывая Гарри большой палец.       Тот лишь участливо кивнул и поспешил в сторону класса защиты от темных искусств. Впереди его ждал очередной акт в театре абсурда под названием «Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс».       В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется.       — Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам. Несколько человек пробормотали в ответ:       — Здравствуйте.       — Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!       — Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал класс.       — Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем.       Гарри поморщился. Ясно, подозрения, похоже, оправдываются. Слащавый голос, так ярко контрастирующий с абсолютно черной натурой и какой-то очень уж жуткой энергией, источаемой новым профессором, давал окончательное понимание того, с кем предстоит иметь дело. Провокатор, шпион Министерства, абсолютный ненавистник всего живого, в частности — школьников, что сейчас смотрели на профессора с непониманием. Гарри покачал головой, вынул из сумки перьевую ручку и блокнот. Пусть Амбридж ненавидит хоть вообще все живое. Пока ему лично она ничего плохого не сделала — они в нейтралитете. Конечно, нейтралитет этот больше похож на кубинский кризис с ядерными ракетами у обеих сторон конфликта и нервным ожиданием, кто первым нажмет на заветную красную кнопку… Но все же это нейтралитет.       Урок начался, так скажем, своеобразно и даже в некоторой степени спокойно. Амбридж быстро объяснила, что ничего нового практического они в этом году не изучат, полностью отдав время теории. Гарри молча принял это — какая разница, если у него все равно есть Гримуар? А вот Гермиона не только не поняла, с кем общается, но и не сумела сдержаться, прилюдно раскритиковав факт того, что защитным заклинаниям их учить никто не собирается. За что и нарвалась на отработку. По мнению Гарри — совершенно заслуженную.