Вечная жизнь не обещает вечного счастья

— Нет ну это ужас! Восклицает врач перечеркивая одну за другой строчки в медицинской карте. — Что то не так? Устало спрашивает Штрохайм, отлипая лицом от ладони. Сегодняшний день был просто ужасным. Весь день под его дверями без веской на то причины вертелся Клаус, несколько отделов будто сговорившись обременились его кучей бумажной волокиты, а Спидвагона после обеда начало тошнить. Этот придурок Мориц из третьего пехотного подразделения всё-таки умудрился споить бриташку Егермейстером. Пришлось чуть ли не силой уложить его в лазарет и отпаивать всякими травками. Страшно подумать, на какие ухищрения Мориц ради этого пошёл. В голове автоматически всплыла картинка из далекой разгульной молодости, когда на вечеринке самому развязному и парадоксально трезвому товарищу в рот заливали пиво через воронку прямо в рот. Ну или другие отверстия, тут уж как повезёт. — Да все не так! Я недавно брал у него анализы крови и проверял физические показатели. — И как? — Как я уже сказал ужасно! У него сильно понижена глюкоза и завышен кортизол! В ответ на непонимающий взгляд врач поспешно поясняет: — Простыми словами ему нужно есть больше сладкого и меньше стрессовать, так же меня ужасно смущают его физические показатели, вот например предположите, сколько он весит. Рудольф устало закрывает глаза и наобум бросает — Семьдесят четыре? — Шестьдесят пять! Штрохайм даже голову поднимает и переспрашивает удивлённо — Сколько? — Шестьдесят пять! А я о чём вам говорил? Это просто невероятно в плохом смысле. Впервые вижу, чтобы здоровый мужчина весил сильно меньше самой низкой нормы! — Да тут точно какая ошибка! Восклицает Рудольф. — Полностью понимаю вашу дезориентацию, я сам был шокирован, поэтому даже заснял повторные показания, смотрите сами, раз мне не верите! С этими словами врач ловко извлёк из медицинской карты фотокарточку и протянул Рудольфу. Тот вынул из нагрудного кармана и водрузил на нос пенсне, вглядываясь в изображение. На нем были показаны весы с названным ранее весом и смущённо улыбающийся Роберт в больничной робе. — Уму не постижимо, бормочет Штрохайм откладывая карточку в сторону и откидываясь на стуле. — У меня возникла вот какая идея, задумчиво произносит врач, копаясь в бумагах, что если его проблемы с контролем хамона напрямую связаны со столь низким весом и низким физическим развитием? Что если бы могли немного подправить это? — На что вы намекаете? Задумчиво щурится Штрохайм — Вы и наверное уже сами поняли, я предлагаю вам немного потренировать его. Может заодно понизите и кортизол, как никак физический труд часто назначают профилактикой невротикам. Рудольф всерьёз задумался над словами доктора. А что, и правда, может стоит занять Спидвагона тренировками? В голове буквально на секунду как сломанная лампочка мигнула мысль не самого целомудренного характера, которую Рудольф зло отбросил. — А ещё вот, возьмите и давайте ему это после каждого приёма пищи, врач достал из ящика стола коробочку с неизвестным содержимым. Штрохайм взял её из чужих рук. — Когда его выпишут из лазарета? Врач недовольно покачал головой — Вы хоть понимаете, каково ему сейчас? Представьте самое ужасное похмелье в вашей жизни и умножьте его на 3. Бедняга, я боялся он кони отбросит. И ведь это даже не высокоградусный напиток, так, обычное лёгкое пойло. А вообще, врач поправил съехавшие с переносицы очки, вы можете его навестить. — С чего бы мне это делать? Фыркнул Штрохайм припоминая вчерашний беспредел с гитарой. — Упрашивать вас никак не входит в мои обязанности, пожал плечами врач. Рудольф попрощался и уже было покинул кабинет, держась за дверную ручку, как старичок буквально между делом бросил — Его так мутило, будто в бреду был. И звал постоянно кого то Штрохайм замер и глухо спросил — И кого же? — Это конечно не моё дело, но воля неволей я случайно прислушался. Он произнёс два имени. Джонатан и… — И? Нетерпеливо спросил офицер развернувшись на полкорпуса. — И Рудольф, хитро улыбнулся дедок, поглаживая морщинистые костяшки. — Вот как, и Штрохайм покинул кабинет. Врач откинулся на стуле назад и улыбнулся уголками губ. Ну и что что ложь? Зато ложь и во благо. Офицер идёт по коридору, задумчиво покручивая пуговицу на рукаве формы. Значит бриташка звал его в бреду? Интересно. Вот бы своими глазами это увидеть. Штрохайм прикрыл задумчиво веки, представляя картинку из мыслей. Растрёпанный и красный от лихорадочного румянца, мнущий конвульсивно в пальцах одежду, пытаясь открыть себе доступ к кислороду сквозь вставший вмиг удушающим воротник. Мечущийся в бреду по постели и тихо, как мантру повторяя его имя. Прося оказаться рядом, желая увидеть. Потрясающе. Рудольф притормаживает на мгновение и непроизвольное поднимает глаза. Прямо над ним висит указатель, с одной стороны его кабинет, а с другой больничное крыло. Штрохайм разрывается между желанием преподать жестокий урок, и посочувствовать, поддержав в трудную минуту. Первое очевидно перевешивает, и он было уже разворачивается в сторону своего кабинета, как вдруг в его голове на мгновение вспыхивает картинка, как вчера в столовой Роберт испугавшись сотни взглядов и голосов прильнул к его рукаву, ища защиты. Штрохайм скрипит раздраженно зубами, и сворачивает в сторону лазарета. Черт бы побрал этого бриташку, с его доверчивыми оленьими глазами. Он расписывается на вахте и подходит к нужной двери. Свет в палате приглушён, но даже отсюда видно, что Спидвагон не спит. Штрохайм дёргает за ручку и входит в палату. Спидвагон лежит на кровати, всем своим видом показывая желание умереть как можно скорее. Он бледен как огромный кусок мела. Услышав звук закрывающейся двери, Роберт медленно поворачивает на вошедшего голову и слабо улыбается: — Привет, офицер — и тут же скривляется от стрельнувшей в висках боли — Угу, кивает Штрохайм. Он подходит к койке и садится на диванчик рядом. — Можно воды? Тихо спрашивает Спидвагон, с трудом разлепляя сухие губы Рудольф не говоря ни слова встаёт и подходит к тумбе, чтобы взять стакан воды. Тут его рука замирает, так и не дотронувшись до стакана. На тумбочке рядом с упаковками препаратов от похмелья стоит пиала с мандаринами. Свежими, даже отсюда источающими сладкий цитрусовый аромат, щекочущий ноздри — Здесь кто-то был? -Глухо спрашивает Рудольф — Роберт разлепляет с трудом веки и отвечает тихо — Вроде Клаус заходил. Он принёс фруктов и пожелал поскорее выздоравливать. — Вот как. Штрохайм резко отворачивается и отходит от койки. — Эй, а… Жалобно бормочет Роберт, глядя на стакан — Сам встань и возьми, буркнул Штрохайм, Судя по всему, хамон уже начал помогать, значит завтра ты должен быть как новенький. Прекрасно, доктор сказал что тебе предстоит курс реабилитации. Я был заниматься твоими тренировками, первая будет в 14:30, я дам тебе форму. — Только не это… Стонет устало Роберт, а можно обойтись без этого? Я ненавижу физкультуру. — По тебе заметно, — хмыкнул Рудольф, — В любом случае так сказал врач. Уже возле самой двери Рудольф слегка поворачивает голову и под нос произносит: — Выздоравливай. Он не может сказать точно, ответили ли ему, но кажется, уже за дверью до его слуха донеслось тихое — Спасибо, оф… Рудольф. Просыпается Роберт из-за того, что кто-то активно ломится в его дверь — Кто там? — сонно бормочет он, тря глаза рукой и приподнимаясь на локтях, — Не заперто, входите. В двери появляется сияющее как обычно лицо Клауса — Роберт, сладкий, я так рад, что ты уже поправился! А я к тебе не с пустыми руками! Юноша проскальзывает в комнату и вручает Роберту термос. Тот откручивает крышку, и в нос ударяет запах крепкого зеленого чая. Спидвагон делает маленький глоток, смакуя приятную терпкость на языке. Чай ещё и сладкий… — Боже, Клаус, я тебя расцелую, стонет Спидвагон, растекаясь по кровати МакФорд смеётся, а потом резко блаженно понижает голос почти до шёпота — За стеной сидит Рудольф, я бы никогда не отказался от твоего поцелуя, но мне ещё хочется пожить. Роберт кивает и делает ещё один глоток — Я собственно за чем пришёл, оживляется юноша, я принёс тебе ботинки для тренировок! Рудольф был занят, поэтому попросил меня отнести её тебе! Умиротворенная улыбка вмиг сползает со Спидвагона и тот заметно мрачнеет — А может мне пока рано заниматься спортом? Вдруг мой организм плохо на это отреагирует? — Ничего не поделать, качает головой МакФорд, тоже выражая крайнее сочувствие, Рудольф настоял, на том что тебе это будет крайне полезно. Я не мог отказать. — Ну Клаус, умоляю тебя, я же помру сразу же, конючит Роберт, в молитвенном жесте складывая ладони — Даже не пытайся, на мне это не сработает! Уверенно произносит МакФорд с максимально несчастным лицом. Спидвагон грустно выдыхает и с неприкрытой ненавистью смотрит на спортивную сумку, висящую на плече МакФорда — Допивай чай и выходи, Рудольф говорил у него на тебя большие планы. Могу только пожелать тебе удачи, солнце, грустно улыбается юноша, ставя сумку рядом с кроватью. Если Рудольф будет тебя обижать только скажи, я сразу же приду к тебе на помощь — Спасибо, но думаю я и сам способен постоять за себя. Надеюсь. — Ты не подумай, я просто хочу уберечь тебя от этого старикана-развратителя. В любом случае ты знаешь, на кого можно положиться в случае опасности. Хорошо питайся и старайся не перенапрягаться, напоследок протягивает Клаус, исчезая в темноте коридорчика. За стеной еле угадывается недолгая словесная перепалка, а потом хлопок двери. Роберт потягивается, снимая остатки и ломоты и допивает божественный чай, ставя термос на тумбочку. Он оглядывается и видит всё на той же тумбочке стопку новой одежды. Аккуратно отглаженной и еле уловимо пахнущей стиральным порошком. Спидвагон потянулся и решительно отбросил одеяло в сторону и встал с постели. Холодные половицы обожгли босые стопы, пока он наощупь искал ботинки. Один легко надевается на ногу, а другой уворачивается как живой, никак не даваясь. Роберт цыкает раздраженно и наклонившись наконец ему удаётся совладать с гадкой обувью. Когда с прочими деталями гардероба покончено, Роберт внезапно замечает у себя в комнате новую мебель. А точнее громоздкое старинное трюмо, точь в точь как то, что стояло в будуаре у Эрины. Роберт подходит ближе и садится на небольшую табуретку напротив зеркала. Сбоку у него обнаруживается выключатель. Он протягивает руку и нажимает на переходник. Раздается щелчок и за рамой зеркала загорается приглушённый свет. Спидвагон складывает руки в замок и задумчиво разглядывает своё отражение. В мягком свете трюмо он выглядит как бледно, почти эфемерно. Внезапно в голове вспыхивают слова Штрохайма: — Знаешь, а мне нравится твоё лицо. Роберт кончиками пальцев касается своих щёк. Обхватывает их ладонями, так и эдак рассматривает сидящего перед собой человека. И чего тут красивого? Недостатков он в себе может назвать хоть сотню, а вот достоинств… Да если хоть одно найдётся, уже будет хорошо. — Красивый… Задумчиво произносит Роберт, будто пробуя это слово на вкус, катая его на языке как конфету. Я красивый? Тёмные глаза с въедливыми кругами, обескровленные губы, худое лицо без намёка на скулы или мужественную щетину. И ресницы у него дурацкие. Длинные и светлые, кажется будто глаза снегом запорошило. Около левого глаза маленькая родинка и светлые брови. Ничего привлекательного. Вот сам офицер наверно красивый. Высокий, мускулистый. Настоящий ариец с обложки какого то там национального журнала. И глаза у него красивые, в отличие от его собственных. Холодные, голубые как льдинка на солнце. А у Роберта они какие то пыльно-серые. Невзрачные, как цветок на обочине. Спидвагон берёт со стола заботливо оставленную там кем-то резинку и перехватывает ею волосы. Ну вот, теперь он выглядит более… Официально. Решив, что вечно отсрочивать неизбежное нельзя он поднимается с глубоким вздохом со стула. Застелив на скорую руку постель он открывает дверь и проходит сквозь коридорчик к двери, ведущей в кабинет немца. Деликатный стук, и вот он внутри. Штрохайм сидит за столом и работает с документами. На столе перед ним лежит стопка яркой одежды, не похожей на обычный гардероб. — Привет. — И тебе не хворать. Вижу стало гораздо лучше? Прекрасно. Сейчас я заканчиваю работу и мы идём в столовую, потом у меня работа, а через час мы идём на тренировку. Роберт вмиг мрачнеет. — А может как-нибудь без этого? — Не хочешь есть? Уж извини, это режим. — Ты прекрасно понимаешь о чем я! Я терпеть не могу физкультуру! — С каких пор, офицер снимает и откладывает в сторону пенсне, меня стали волновать твои желания? Правильно, и Роберту остается только одно. — Ну пожалуйста! Я что угодно сделаю! — Что угодно? — со смешком переспрашивает Рудольф, — Ну хорошо, тогда поцелуй меня. В губы. Роберт замирает под надменным, смеющимся взглядом. Потом фыркает подчёркнуто пренебрежительно и выхватывает из рук у немца хорошо отглаженную стопку формы. — Ещё чего! Лучше я живот надорву, чем буду с тобой целоваться. И с гордо поднятой головой он уходит обратно в свою комнату. Сказать что Штрохайм был расстроен, значит соврать. Он прекрасно понимал, что бриташка пошлёт его к черту. — А ведь он задумался на мгновение…-Сам себе говорит Рудольф и улыбается. Поход с столовую ничем не отличается от обычного. Только теперь Рудольф просит сидящего напротив Роберта Морица, пересесть на противоположную сторону. Но это не помогает, и придя обратно в кабинет и сняв жилетку Роберт с большим удивлением обнаруживает у себя в кармане ещё одну записку. Он так же без тени сомнений относительно её Штрохайму, но перевода тот не говорит, хмурясь только сильнее. Но в конце концов наступает тот момент, который Спидвагон пытался всеми силами отсрочить. Офицер выдаёт ему вещь-мешок с формой и повёл куда то вглубь базы. Тренировочный комплекс располагался на втором этаже прямо под больничным крылом, что Спидвагон нашёл для себя в какой-то мере ироничным. Рудольф прочитав небольшую инструкцию по поведению отводит его в раздевалку. Там, стоя перед шкафчиком Роберт с неприкрытой ненавистью вертит в руках яркую футболку с белой оторочкой. — Чего стоишь, любуешься, давай переодевайся, ворчит Штрохайм, натягивая на себя спортивные ботинки. Спидвагон последний раз оборачивается и смотрит настолько жалостливо, насколько можно, но немец остаётся непреклонным. Роберт мнёт в руках форму, и наконец решившись берётся за край жилетки и стягивает её через голову. Затем чуточку дрожащими руками принимается за пуговицы. Одна, за другой три покидают петельки. Он стоит к Рудольфу спиной, но даже отсюда чувствует его колкий взгляд. Спидвагон расстёгивает рубашку до конца и стягивает её с предплечий, обнажая ослепительно белую спину с ярко выделяющимся позвоночником. Он торопливо натягивает футболку, с грустью открывая для себя тот факт, что даже маленький, по словам, немца размер был ему порядком велик. Потом он так же медленно расстегивает штаны и спускает их вниз по бёдрам. Острая молния несколько раз царапает кожу, когда Роберт пытается выдернуть ноги поскорее. Когда со штанами покончено он торопливо развязывает шнурки и сняв ботинки встаёт прямо на обжегший холодом пол. Он поднимает ногу и просовывает её в штанину, затем вторую. То, что в сложенном виде показалось ему спортивными штанами, оказалось длинными шортами, даже не закрывающими колени. Но возмущаться было поздно… Потом он тоже зашнуровал ботинки, пару раз накосячив со шнурками и обернулся на Штрохайма. Тот оказывается все это время следил за ним. И причём даже не пытаясь это скрыть. Просто спокойно наблюдал как мужик переодевается. Даже голову на ладонь положил, чтобы удобнее было взглядом раздевать. Хотя он и сам неплохо с этим справился. — Я готов. — Я заметил. Немец встаёт с места, и Спидвагон буквально чувствует, как его глаза наполняются завистью. Теперь то он точно убедился, что габариты офицера не были поддельными. Аналогия с самим собой пришла на ум. Рудольф снимает китель, распускает узел галстука и расстегивает рубашку. Заметив чужой взгляд он нагло улыбаясь подмигивает — Нравится видок? Роберт не отвечает, отворачиваясь. Пока немец переодевается, Роберт задумчиво оглядывает себя в зеркале. Когда Штрохайм подходит ближе, Спидвагон поворачивает голову и с долей грусти спрашивает — Я правда красивый? Штрохайм удивленно смаргивает — С чего бы такие вопросы? — Просто ответь. Штрохайм хмыкает, приглаживает волосы. — Пожалуй и так. Да, я действительно так думаю. — Вот как. Роберт задумчиво прикусывает губу, опуская глаза на собственные острые колени. — Могу даже сказать, что конкретно я в тебе считаю красивым, шепчет Рудольф наклоняясь чуть ближе — Удиви меня, вздыхает Роберт. Штрохайм улыбается — Не думал, что ты согласишься. — Какого высокого ты обо мне мнения, фыркает Спидвагон, складывая руки на груди — Вот например, голос немца становится тихим и очень мягким — Мне нравятся твои волосы, как в подтверждение своих слов он пропускает локоны сквозь пальцы, прикладываясь к ним губами Роберт не шевелится, настороженно ловя чужие действия. — Или твоя шея. Она тонкая, мне кажется я мог бы переломить её двумя пальцами, как шариковую ручку. — Сомнительный комплимент. — Или плечи твои, — продолжает Штрохайм и глазом не моргнув, — Они такие узкие, мне даже страшно иногда ставновится, что ты их переломишь йкак нибудь — Прекрати меня оскорблять. — И руки у тебя такие тонкие, как лапки воробушка. — Хватит я сказал. — А ноги как две хворостинки, я твоё бедро могу ладонью обхватить — Закрой рот. — И зад тощ… — Достал! Роберт резко разворачивается и бьет Штрохайма в коленную чашечку. Офицеру ничего не стоит уклониться, но вместо этого он перехватывает Роберта поперёк живота и надламывает, опирая его на своё колено. В спине что-то хрустит и тот жалобно скулит, вслепую лупя каблуками воздух — Больно! Пусти, гад! — Как грубо. Я говорил всё это не просто так, понимаешь, мне нужно привить тебе любовь к тренировкам. Не хочешь оставаться позорным дрыщем, давай-ка будь добр развивать своё тело. Если станешь достаточно сильным, я дам тебе себя побить, даже сопротивляться не буду. Роберт хватает Рудольфа за футболку и резко поднимается вверх «Поцелует? Было бы неплохо», — проносится в голове у офицера. Но Спидвагон пользуясь чужой секундной заминкой, ударяет Штрохайма в подбородок затылком. Тот чудом успевает не прикусить язык. — С каких пор мне нужно на это твоё разрешение? Избавляясь от чужого захватала Роберт отшатывается назад — Так уж и быть, убедил. Я буду тренироваться. Но не потому, что хочу выглядеть привлекательно в твоих глазах, отнюдь. Я хочу чтобы ты перестал видеть во мне девушку. — Ты действительно думаешь, что дело в этом? Как наивно. Но твой энтузиазм похвален, ничего не скажу. Роберт улыбается самодовольно. — А вообще, хватит мне зубы заговаривать, пошли уже! Спидвагона хватают за запястье и тащат вглубь помещения. Там, пройдя через несколько дверей и оказывается в зале настолько огромном, что у Роберта отваливается челюсть — Неплохо, да? Штрохайм улыбается не без гордости Спидвагон не отвечает, но по его глазам и так можно все понять. — Итак, я конечно уже подготовил для тебя комплекс тренировок, но всё же спрошу, какой вид спорта тебе больше всего нравится? — Шахматы, не задумываясь отвечает Роберт. — А ещё? — Шашки, судоку, разгадывание кроссвордов на время — Так не пойдёт, что нибудь подразумевающее движение — Скандинавская ходьба. С палками, подумав добавляет Спидвагон — Прекрасно, значит начнём с пробежки — Эй! Как эти две вещи вообще взаимосвязаны? — Никак, просто теперь я знаю какие тебе нравятся виды спорта, нагло улыбается Рудольф — И так, начали — Я не хочу… Простонал устало Роберт, еле переставляя ноги. — За каждую остановку я буду быть тебя по заднице, угрожает Штрохайм, тут же приводя угрозу в исполнение. В пустом зале смачный звук шлепка отдается громких эхом. — Ай! — вскрикивает Роберт, потирая пострадавшую ягодицу, — Это низко! — Зато действенно, разводит руками Штрохайм, вон как припустил Правда этого хватает ненадолго, и уже спустя полтора круга, Роберт обливаясь потом сходит с дистанции — Всё! Я больше не могу! Хрипит он сползая на пол, — Можешь меня хоть прямо тут разложить, но бежать я больше не буду — Заманчивое предложение, трёт подбородок Рудольф, но так не пойдёт. Он хватает бриташку за лодыжки, и волоком, игнорируя слабое сопротивление подтаскивает его к Шведской стенке — Так, давай-ка поднимайся и делай подтягивания, не менее десяти штук. Роберт закатывает глаза и опираясь на стенку медленно встаёт — Лезь на верх, и с положения «вис» начинай подтягивания. Роберт сглатывает, и осторожно переставляя ноги поднимается на перекладины. Оказавшись на приличном расстоянии над землёй, он хватается за турник и перелезает на него. После первой же попытки подтянуться, локти неловко подламываются, а пальцы сами собой разжимаются. Роберт сдавленно охнув падает вниз, на подложенный заботливо мат, хотя приземление все равно выходит болезненным. — Ауч… Почему ты не попытался поймать меня, или подстраховать на худой конец? — Какой-то ты не постоянный, — хмыкает Рудольф, не без удовольствия глядя распластавшегося у ног бриташку, — Сначала говоришь, чтобы я убрал свои грязные руки, потом говоришь чтобы я тебя подстраховал, решись уже наконец. — Ага, а у тебя одна черта постоянна, и это излишняя мудаковость, — выплевывает Роберт, — и ты с этой чертой не расстаешься Штрохайм поджимает губы и разводит руками. — Ничего не знаю, давай на стенку, живенько — Я могу больше! Хнычет Спидвагон, с трудом поднимаясь с мата и потирая ушибленный копчик — Я кажется себе что-то сломал — Если бы у тебя была сломана кость, хамон бы уже вступил в действие. Кстати о хамоне, мне давно было интересно на что он может быть способен — А ты проверь, пыхтит Роберт, смаргивая пот — Как скажешь, склабится Рудольф и залазя на пару перекладин и перепрыгивая на турник — Чтоб ты не долетел, шепчет Роберт, убирая мокрые пряди с лица. Но немец вопреки его надеждам ловко хватается ладонями за перекладину, чуть не заезжая Роберту по голове ботинком — Аккуратнее! Вскрикивает тот, отшатываясь Рудольф не слушает, выравнивая скрупулёзно положение тела и дыхание. Глубокий вздох, концентрируй тепло, бегущее по венам в кончиках пальцев. Те мгновенно тяжелеют и намертво сливаются с железной перекладиной. — Эй, Спидвагон! Тот поднимает голову — Смотри что могу! Он по одному отцепляет пальцы, пока они все не оказывается за пределами перекладины. Но немец не падает, он так же играючи остаётся висеть на турнике, на одних лишь ладонях Роберт удивленно приоткрывает рот, но потом хмурит брови и резко захлопывает его — Ну и что? Это сила положительного полюса хамона, нашёл чем удивить — Да? А сам то так можешь? — Это удар ниже пояса, — качает головой Роберт, — Но знаешь что интересно, офицер? Полюс у хамона не один, их два. И они оба используются в удержании тела в определённом положении, как положительные и отрицательные Ионы. А вот ты пока что знаешь принципы работы только одного из полюсов. — К чему ты говоришь мне всё это? Смеясь спрашивает Рудольф Роберт поднимается в полный рост и смотрит снизу вверх — Прицепиться ты прицепился, а вот слезть сможешь? — Конечно, что за тупые вопросы? Немец упирается ногами в шведскую стенку и дёргает изо всех сил ладони на себя. Но те так и остаются прочно лежащими на перекладине. Снова рывок, но отцепить больше мизинца у него не выходит — Что за фокусы?! Спидвагон разводит руками — Никто не просил тебя хвастать тем, что ты до конца не изучил — Ты же можешь меня отцепить? — Отнюдь, мой хамон замкнутый, то есть за пределы тела я его выпускать не могу, даже если бы и хотел тебе помочь. Ты думал ты тут единственный тренер? Я тоже буду тебя тренировать, посмотрим кто уйдёт дальше. Твоя первая тренировка хамона только что официально началась. И твоё задание на сегодня слезть с этой перекладины. Мужчина разворачивается и хрустнув плечами уходит в сторону раздевалки — Тренер разве не должен контролировать процесс? Вернись сейчас же! Это приказ! Я не ваш подчинённый, а это тренировка должна пойти вам на пользу. Прозвучит жестоко, но за моими успехами никто не следил и не контролировал и Вам я такой возможности не дам. — Роберт Спидвагон! — Взревел немец — Сейчас же вернитесь и помогите мне слезть отсюда! — Да чтож ты настырный такой? Я Уже сказал, не могу. Применить на тебе мой хамон значит вновь вывести меня из строя. Тебе когда нибудь пускали по венам кипяток? А я как минимум два раза такое чувствовал и поверь, испытывать те ощущения в третий раз прямо скажем не горю желанием. Тебе нужно использовать другой полюс, который нейтрализует этот. — Ну и что ты собираешься делать? Кабинет закрыт, а без сопроводителя тебе ходить запрещает документ, который ты сам и подписал. — Кто сказал, что я пойду без сопроводителя? Я ещё с утра попросил Клауса забрать меня, у нас сегодня медосмотр. А у него по счастливой случайности есть дубликат ключей от твоей комнаты. Все честно. Рудольф сжимает пальцы настолько сильно, что балка турника немного деформируется. — Если ты думаешь что это сойдёт тебе с рук советую подумать ещё раз. — Говоришь как клишированный злодей их комиксов. Если не сможешь отцепиться сам, через два часа я вернусь и помогу тебе. Удачи. И не слушая возмущённые вопли и угрозы за спиной он закрывает дверь. Первой мыслью было как можно скорее избавиться от чертовой формы и найти Клауса, обеспечив себе тем самым защиту. А то мало ли, вдруг офицер и правда окажется гораздо способнее чем он ожидал. Но мокрая футболка так неприятно липнет к телу, кто тут же возникает вторая мысль, помыться нормально, а только потом идти за Клаусом. Душевая оказывается прямо за раздевалкой. Спидвагон почти с ненавистью снимает форму и заходит в душевую кабинку. Тело вмиг обсыпает мурашками и он зябко ведёт плечом, открывая кран. Вода сначала кажется чересчур горячей, но потом постепенно становится самой что ни на есть оптимальной температуры. Из тела потихоньку отступается ломота, а на её место приходит приятная лёгкость. Он и забыл насколько приятны бывают обычные радости по жизни по типу тёплого душа. Кафельный пол неприятно холодил ноги. Капли лезли в нос и глаза заставляя отплевываться. Мокрые волосы крысиными хвостами распались по плечам. Некоторые касались поясницы, доставляя массу неприятных ощущений. Роберт выключает воду и шлепает босыми ногами по кафелю. Полотенца в раздевалке оказываются на самой верхней полке, поэтому ему ничего не остается, кроме как встать на цыпочки и потянуться рукой. Пальцы не достают буквально пару миллиметров. — Ну давай же, бормочет он под нос. Наконец кончики пальцев цепляются за ткань и на Спидвагона падает целая стопка полотенец падает ему на голову. Выбравшись из-под горы хлопка Роберт заворачивается в одно из полотенец и пару секунд стоит как вкопанный, выравнивания температуру снаружи и внутри. Вытерев тело, он наклоняется и с остервенением трёт сухим концом голову. Некоторое время спустя с волос перестаёт капать влага, а сам он становится похож на мокрого цыплёнка. Замотав голову сухим полотенцем па манер тюрбана, Роберт переодевается и садится на скамейку. Стоит ли ему ждать Клауса или просто позвать самому? Офицер упоминал, что обращаться к другим солдатам может быть опасно, да он и сам прекрасно один раз слышал какого низкого о нем мнения другие. Поэтому Роберт все-таки решает подождать. Но ждать ему приходится недолго. Дверь после деликатного стука открывается и в раздевалку входит МакФорд собственной персоной. — Роберт, душка, вы с Рудольфом уже закончили тренировку? — елейным голоском тянет он, — Ну и как прошло? Тяжело было? Рудольф не шибко муштровал? А не пытался приставать? А кстати где он сам? Выловив из болтовни Клауса нужный вопрос Роберт поджимает неловко губы и постукивая по коленям смотрит в сторону — У него возникли некоторые проблемы с одним упражнением и он сказал, что пока не доделает его, из зала не уйдёт. — Да, это похоже на командира, — смеётся юноша и бросает взгляд на конструкцию на чужой голове, — Ты голову мыл? Спидвагон поправляет тюрбан на макушке и качает утвердительно головой — Значит нам придётся пойти на осмотр немного позже, а пока не высохнут твои волосы мы посидим у Рудольфа! С этими словами Клаус хватает Спидвагона за запястье и тянет к выходу. Тюрбан опасно наклоняется и Роберт только и успевает поймать его и вернуть в изначальное положение. Раздевалку они покидают под непринуждённую беседу. Ну как беседу? МакФорд тараторит без умолку, лишь иногда делая перерывы на глоток воздуха, а Роберт внимательно его слушает, иногда кивая головой или вставляя короткие реплики. Так болтая, они доходят до кабинета Штрохайма. — Ну вот, пришли! —нараспев произносит юноша, — Заходи Роберт. Спидвагон благодарит и проскальзывает змейкой мимо стоящего а проходе МакФорда. Тот проходит следом, закрывая осторожно дверь — И так, у нас около часа, чем думаешь заняться? — Я честно не знаю, покачал головой Роберт, вряд-ли тебе был бы интересен Брэдбери. — Как насчёт какой-нибудь игры? Например кроссворд. Боюсь, другого у Рудольфа нет. — Давай! — воскликнул Роберт с немалым восторгом, — Я не разгадывал их года два, раньше они попадались в журнале с комиксами, которые я покупал для внука — Погодите-ка! Клаус скорчил настолько удивлённое лицо, что Роберту даже стало стыдно — Внук?! Так вы были замужем? И простите за вопрос сколько вам лет? — Ну… Как бы, Спидвагон неловко потёр затылок… Мне семьдесят четыре. Ключ выпал из руки юноши с громким звяком. — Но… — лицо МакФорда показывало все краски смятения, — Да как такое возможно то? Я почему то знаю что вы мне врете, но как…? — Ну вот так вышло. Я бы конечно объяснил… — Уж пожалуйста. — М-м-м, вообщем я болен одной… очень нестандартной болезнью. Она даёт мне малость сверхчеловеческие силы. И вообщем твой командир как бы меня похитил чтобы изучить эту болезнь. — Похитил? Брови юноши заламываются к переносице, а нижняя губа отвисает вниз. Так выглядел Джозеф, когда узнал что Санта Клаус это всего лишь выдумка — Н…Но Рудольф же говорил, что ты у нас просто гостишь… Значит тебя всё это время удерживали насильно? А я был твоим надзирателем? Божебожебожебоже! Клаус обхватил голову руками и весь сжался — Не могу поверить, что я был таким идиотом! — Не переживай, — робко тормошит его Роберт — Если бы меня что-то не устраивало, я бы точно сбежал, честное слово. Но на этой базе вроде неплохо. — Правда? Шмыгнул носом МакФорд поднимая на свет несчастную физиономию — Ну конечно, Спидвагон давит из себя улыбку Клаус тут же воспревает духом и гордо поднимает голову, уперев руки в боки — Значит моя задача как твоего покровителя… — Может все же сопроводителя? — Неважно. Так во-о-от, юноша торжественно кладёт ладонь на плечо Роберта и произносит пафосно. — Роберт Спидвагон, пока ты здесь, я постараюсь чтобы каждая секунда на этой базе принесла тебе удовольствие. — Оу, спасибо. Спидвагон осторожно поправляет тюк из ткани на своей голове. — Ты вроде как обещал мне кроссворд — Точно! Клаус хватает британца за руку и тащит его в дальнюю часть кабинета, усаживая заботливо на стул. Роберт бегло оглядывает обстановку. Он сидит около небольшого столика, в окружении ещё двух стульев. МакФорд бесстыдно роется в столе офицера, торжественно являя на свет пачку глянцевых журналов. — Среди всего этого порева точно должен хоть один журнал с ребусами. — Порева? Что это такое? Клаус удивленно поднимает брови и пару раз хлопает глазами. — Вы что никогда не читали порнуху? Спидвагон густо краснеет и возмущенно восклицает: — Нет конечно! Я читаю только высокополигональную литературу! Юноше требуется несколько секунд на то, чтобы осмыслить сказанное. — Вы хоть знаете откуда дети берутся? В следующую секунду в Клауса прилетает какая-то мелочь со стола. Тот ловко уворачивается и смеётся, прикрывая себя журналами как щитом. — Ладно, ладно, я пошутил. Среди журналов действительно оказываются парочка сборников кроссвордов и даже один замочаленный судоку. Как ни странно, МакФорд не находит ни одного журнала провокационного характера. Не то чтобы Роберт ожидал от офицера нечто подобного, но теперь отношение к нему стало буквально на йоту лучше. Стоит Клаусу опуститься на стул, дверь в кабинет открывается и в комнату входит Штрохайм. Красный, злой, но судя по виду ужасно собой довольный. — Я смог, выдаёт он с порога, обращаясь не пойми к кому. Первое что бросается в глаза это сильно дрожащие руки. — И как оно? Буднично интересуется Роберт. — Ужасно, — выплевывает немец плюхаясь на стул напротив, — Хрен поймешь что делать. Мне бы по хорошему уши тебе надрать за такой произвол, но я даже благодарен. Обучиться взаимодействовать с обоими полюсами за два занятия, я действительно хорош. — Ой, не проломи своей самооценкой потолок, бурчит Спидвагон ковыряя ластик на карандаше. — Ой, Рудольф, как хорошо что ты пришёл! — хлопает в ладоши Клаус, — Я позаимствовал у тебя один журнальчик, надеюсь ты не против — Против конечно, тяжело вздыхает Штрохайм, но я слишком устал чтобы читать тебе нотации. — Ну и прекрасно. Мы тут с Робертом решили поразгадывать кроссворды, пока у него волосы высохнут. Быстрый взгляд который офицер метнул на конструкцию на голове у бриташки, не заметил никто. — Не хочешь присоединиться? — С чего бы? У меня куча дел, половину времени на которые я потратил чтобы отлепиться от сраной перекладины. — Я был бы благодарен, бросает Роберт все так же вертя в пальцах карандаш Рудольф замирает и медленно склоняет голову к плечу. — Предположим. — И собственно благодарностью все и оканчивается. — Ну, пожимает плечами Рудольф, одна твоя благодарность уже многого стоит Он выхватывает из рук Клауса журнал и пошелестев страницами открывает его на видимо им же начатой, о чем свидетельствует загнутый немного уголок. — Я зачитываю вопрос, вы говорите ответ. — А какой категории кроссворд? — Вроде вопросы там связаны с цветами. Роберт кивает. Он не слишком много знает о цветах, но всё же некоторыми знаниями располагает. — И так первый вопрос. Кому принадлежит рассказ «Вино из одуванчиков»? Восемь букв. Спидвагон улыбается сдержанно. Он как никто другой знает ответ. — Бредбери. — Подходит, кивает головой Рудольф вписывая буквы в лотки — Некоторые его виды запрещены из-за содержания наркотических веществ, примеряется в медицине, 6 букв — Конопля? Хихикает Клаус. — Нет, букв слишком много, абсолютно серьёзно отвечает Рудольф — Лотос? — Нет, теперь недобор по буквам. Так, если опираться на другие слова, то пятая буква это «е». Спидвагон задумчиво шевелит губами, подбирая подходящее слово — А я уже знаю, произносит между делом Штрохайм, вписывая слово — Ну и что же это? Недовольно интересуется Клаус, вытягивая шею в попытке заглянуть в кроссворд. Штрохайм ударяет его по носу карандашом, на что юноша ойкает и возвращается на место, недовольно потирая переносицу — Так что там было? Спрашивает Роберт всё ещё пытаясь найти ответ — Шалфей, коротко отвечает немец — Правда? А я думал его только как успокоительное в чае заваривают — Ну, как видишь фармацевтика хранит свои тёмные секреты — Так, какой цветок является самым большим представителем вида хищников? 6 букв — О! Я знаю! Клаус радостно подскакивает на месте вырывая у Штрохайма из рук кроссворд и вписывает нужное слово — Это цветок мясник! Он в Африке растёт! Огромный такой и жутко воняет! Я про него в книге читал! — Прекрасно, МакФорд, но в следующий раз будьте добры просто говорить мне название, шипит Рудольф возвращая себе журнал, — Дальше, по горизонтали какая часть является ядовитой у картофеля? Пять букв. — Плоды, уверенно отвечает Роберт, случайно роняя на пол карандаш и из-под стола сообщая: — А съедобная часть это клубни. — Неплохо, кивает офицер заполняя буквами ещё одну колонку. Так за кроссвордом проходит почти час. Спидвагон избавляется от тюрбана и волосы почти полностью высыхают. — И наконец последний вопрос, — ведёт карандашом по строчке Штрохайм, — Эти белые цветы обычно дарят в ответ на признание как символ отвергнутых чувств, десять букв. Штрохайм и Клаус переглядываются, но похоже никто из них не знает ответа. Роберт тем временем поджимает губы и откладывает карандаш в сторону, вставая — Хризантемы. Белые хризантемы символ отказа, — бросает он, ловко завязывая волосы в хвост, — пойдём Клаус, мне нужно принять таблетки, пора уже. Юноша кивает и подскакивает с места, он прощается со Штрохаймом и подхватив Спидвагона за руку выскальзывает из кабинета. Немец пару секунд сидит в тишине, а затем переводит взгляд на лист и задумчиво вписывает сказанное Робертом слово. Оно подходит идеально. — Интересно, бормочет Рудольф, переводя взгляд на дверь.