За закрытой дверью

Сюмин больше не чувствовал въедающуюся хватку на своём запястье. Чей-то бешеный вопль рвал барабанные перепонки своими децибелами. Мин, растеряно хлопая ресницами, смотрел на окровавленное тело у своих ног. Чонин обхватил голову Кёнсу рукой, закрывая тому глаза. Его рукав в одну секунду оказался мокрым и солёным от слёз. - Ты же знаешь, что ты чёртов сумасшедший, Чанёль? – Чунмён пугающе оскалился. – Ты в аду гореть будешь, слышишь? Чанёль мечтательно закатил глаза. Да, ему бы в ад. Ведь то, что происходит с ним сейчас, в миллионы раз хуже. Такую по-настоящему невыносимую боль может принести только жизнь. Так что, ещё раз, да, Чанёль хотел бы в ад. В то же время Сюмин лихорадочно ощупывал своё тело. Ему казалось, что он вот-вот захлёбнётся кровью, упадёт на колени, умрёт, в конце концов. Он был уверен, что это у него слепое огнестрельное ранение, то, что не на вылет. Это всё его, нет, это он умер только что, а не Крис. - Он мне никогда не нравился, - хмыкнул Пак. Рука с пистолетом опустилась внезапным рывком, как будто ниточку, ведущую к ней, обрезал кукловод. Чанёль оказался под волной злости, испуга и паники. Он был браконьером, а они - испуганными зверями в клетках, каждый в своей, каждый наедине со своим страхом. В диссонансе рвало эмоции. Немного удивления, чуть больше страха, где-то животный инстинкт к самосохранению. Злость и ненависть, а ещё отчаяние и скорбь. Современная палитра мира. Артхаусный художник Пак Чанёль и его холст. Непризнанный гений с оригинальным почерком. В избитых и старых историях всегда чуть больше правды и смысла. Это всего лишь логика. - Что ты наделал? – с каждой буквой и новым слогом голос Сюмина исчезал призрачной дымкой истерики. – Что же мне теперь делать? – он пьяно отшатнулся от трупа, оглядываясь на остальных, как будто действительно ожидая дальнейших указаний к действиям. Он продолжал с надеждой смотреть на присутствующих. Если бы Сюмин видел сквозь стены, если бы мог мыслить яснее, то обязательно бы заметил железобетонные коконы эгоистичности, не позволяющие его друзьям сделать хоть что-нибудь. Все смотрели на Чанёля, Чанёль продолжал искать взглядом Бекхёна. - Что мне делать? – он кричал. – Пожалуйста, кто-нибудь!.. Сехуну хватило одного полувзгляда на сочувствующий и одновременно брезгливый вид Кёнсу, чтобы понять и тихо хохотнуть вдогонку. То же, но без доли злорадства, сделал Чунмён, он тяжело выдохнул, чувствуя, как внутри всё сжимается в морозящем ознобе. Ему было то ли лень, то ли страшно реагировать на происходящее. Лучше поберечь силы на тот момент, когда все прожекторы устремятся на него, а пока тень – идеально подходящее место. Сехун вполне разделял ту же политику. Хотя он всё чаще начинал забываться и думать, что он – Чанёль, что у него сейчас пистолет и право кричать имя Бекхёна. Хун встрепенулся, отгоняя от себя побочные мысли. Его дело – наблюдать. Сюмин продолжал пятиться подальше от трупа, пока не опрокинулся на диван, с которого секунду назад поднялся Чен. - Чанёль, - буквы имени скакали, как кардиограмма взбесившегося сердца, - у тебя есть успокоительное? – Чен старался не смотреть на человека, к которому обращался. – У него сейчас истерика начнётся. - У меня? Успокоительное? – дурачком переспросил Пак, улыбаясь с центнером сарказма поверх. – У меня нет. Тут вообще аптечки не имеется, если что. Зато у Кёнсу, - сдавленный скулёж со стороны большеглазого парня, - наверняка есть что-нибудь антистрессовое. Так ведь? - Ну ты и сука, Пак… - Чонин оскалился, сдерживаемый лишь трепетом перепуганного до смерти Кёнсу. Исин, который всё время опирался об арку в коридор, ведущий вглубь квартиры, злорадно прыснул, но тут же опомнился и поспешил убедиться, что никто не обратил на него внимания. Сехун дублировал смешок своего друга и поставил ещё одну галочку в личной базе данных. - У тебя есть успокоительное, Кёнсу? – осторожно переспросил Чен, удивлённо заметив, что парень уже определенное время не вынимает руки из кармана джинсов. - Ага, - До сгорбился, кажется, стараясь уменьшиться в размерах, и продолжил бурчать что-то совершенно неразборчивое. – Хуже ведь не будет… Ага… Есть… Сейчас… Чанёлю казалось, что он видит, как проступает белизна костей сквозь папирусную кожу Кёнсу. Его лихорадило, и он всё никак не мог зацепиться кончиками пальцев за что-то в глубине своего кармана. - Сейчас… сейчас, подождите… - До просеменил к дивану, притягивая за собой тень в качестве Чонина. – Сюмин, вот… Мин отрешённо склонил голову набок. Он больше не видел своего будущего, и тому виной далеко не пистолет и угроза со стороны Чанёля. Кёнсу протянул ладонь с двумя белыми капсулами, с неясной жадностью прослеживая их траекторию взглядом. Когда Сюмин лениво их принял, и на какую-то секунду коснулся руки Кёнсу, тот скорчил маску отвращения, моментально одёргиваясь и вытирая «зараженный» участок кожи о свои джинсы. - И чего это ты так брезгуешь, милый? – Чанёль хохотнул, ставя ногу за ногу. Чонин и Сехун переглянулись, сверяя мысли, после чего первый поспешил оттянуть Кёнсу в другой угол комнаты, перенимая его брезгливое выражение лица. - Ну же, Кёнсу, скажи всем нам. Некоторые из нас дезинформированы, не так ли? – Пак улыбнулся Тао, плавно переводя взгляд на остальных. – Почему бы нам не поговорить. Ведь в любой момент кого-нибудь может не стать, и мы так и не узнаем правды. - Отцепись от него, псих, - Чонин шипел, как капли воды на горячей сковородке. - Могу прицепиться кое-чем другим, - Чанёль демонстративно повертел в руках пистолет. – Я же не так многого прошу, в самом деле. Живого Бён Бекхёна, пожалуйста. - Кёнсу-а, ну так как? Сюмин и таблетки внутри него. Сюмин и пропасть между ним и телом мёртвого Криса. Он скрутился калачиком на диване, обхватывая поджатые ноги руками. - Кёнсу?.. – тянул Пак. До в припадке грыз ногти, качаясь на пятках и то и дело поглядывая на Чонина, молча спрашивая разрешения. - Потому что он…- начал еле слышно Кёнсу. - Что-что? Кёнсу кусает нижнюю губу, забывая, что в этой реальности может быть больно. - Потому что он шлюха, - ровным громким басом отрезает Чонин. Чанёль хлопает в ладоши и весело подмигивает Сюмину: «Без обид». Действительно, какие тут обиды. - Что за чёртов бред, - вступает Тао, явно не понимая «шутки». – В таком случае, я фея. - Мы сейчас не о личных фантазиях, Тинкербелл, - Чанёль скептично вздёрнул бровь. – Голые и неказистые факты. Тем более, мы же все друзья Сюмину и примем его таким, какой он есть. - А этот? – Тао небрежно ткнул пальцем в Криса. – Сутенёр, хочешь сказать? Исин поспешил посмеяться, но когда врезался в стеклянную стену холодной серьёзности, его смех сошёл на истерический визг. - Всякое случается, - пожал плечами Чанёль. - Что мне теперь делать? – приглушенный припадком меланхолии послышался Сюмин. - Действительно, без документов, денег и поддержки, - Пак неприкрыто злорадствовал. – Ууууу, весёлая и полная приключений жизнь. Для Сюмина труп на полу гостиной был не больше, чем ненужная свобода. Сехун ухмыльнулся. То, что и ожидалось от Пак Чанёля. Одним выстрелом убил сразу двоих. Очень практично. Хотя были ещё варианты. Он перевёл взгляд на Кёнсу и Чонина. Кому-то везёт, а кто-то глотает успокоительное. - Эй, Чанёль, - Сюмин устало прикрыл глаза. – Знаешь, мне кажется, это ты убил Бекхёна, после чего сошёл с ума. Тебе уже ничего не поможет, наверное. У Ёля припёрло дыхание, и он на одинокую миллисекунду запаниковал. - Твою мать… - Тао поражённо распахнул глаза. Да, это точно он его убил. И я знаю почему. Чёртов сукин сын, я всё знаю! Сехун наконец спрыгнул со столешницы, стараясь перевести полученную информацию в уже подтвержденные факты. Ещё секунда и он кинется на Чанёля, выцарапает ему глаза, сделает всё, на что будет способен. - И что же ты знаешь? – Пак всё-таки нашёл способ успокоиться и снова поднял пистолет, целясь между глаз китайцу. - Ты, блять, понимаешь, о чём я! – почти верещал Тао. – Не прикидывайся идиотом! Чунмён безмолвно вытянул губы в форме «о». Если он и догадался, о чём кричал парень, то очень смутно и размывчато, но он вот-вот поймёт. - Как ты узнал, что Бекхён мне заказал тебя? – без какого-либо естественного страха Тао приблизился к Чанёлю почти впритык. – Ты ведь убил его поэтому, да? Пак замер с гримасой дикого отчаяния, сверля взглядом пистолет в своих руках. Сехун, заметив его состояние, поспешил вернуться на исходную позицию и облегчённо выдыхая. Это не Ёль, значит, придётся опять ждать. - Вот как, - Чанёль скрежетал, как заржавевший металл, вместо того, чтобы говорить. – Вот как, - повторил он. - Стой, ты не знал? - Да что за хрень?! – вскрикнул Чонин. – Что значит заказал? - Знаешь, - Чанёль бессильно покачнулся на месте. – Если действительно так… Да, зачем тебе врать. Ха, - он внезапно вернул себе задорный вид, даже почти улыбаясь. – Тогда почему бы не выполнить предсмертное желание моего парня. Я не против, - и он протягивает пистолет Тао. Но почему, Бекхён? Настолько больно, что пуля покажется обезболивающим. Чунмён не успевает сказать: «Какого черта?». Сюмин, разбуженный из комы выстрелом, широко раскрыл глаза, демонстрируя свои бешеные огромные зрачки и раздаваясь хохотом. Кёнсу незаметно кинул себе под язык ещё одну таблетку. Где-то в этом месте сценарий Чанёля разрушился, и думалось ему, что он слабак, раз так быстро сдался, не достигнув своей цели. Он не понимал, он не хотел понимать, он хотел свою пулю прямо сейчас. И он это получил.