На острове Буяне

      Яр пригляделся к картинке еще раз. Помимо знакомого гибкого хвоста, с острыми плавниками на той злополучной фотке обозначились не менее знакомая шевелюра цвета черного жемчуга и лицо, которое Ярогляд узнал, несмотря на то что фотографируемый пытался заслониться от объектива перепончатыми ладонями. И верно ведь — Морен, собственной персоной! В одной из рук хвостатого был нож. Им он пытался перерезать сети. Опять вляпался! Так… а в Таиланде этот северный тюлень что вообще забыл?       — Он надо мной издевается, — пришел к неутешительному выводу Яр, скривился и повернул обратно.       В прошлый раз Ярогляд вылавливал Мора у берегов Сомали раненого, загнанного и в край заморенного пиратами. Еще были случаи на Кубе, в Майями и Норвегии. Один раз этого красавца пришлось вытаскивать из клетки, в которую его заперли добытчики жемчуга дабы тот работал на них. А перед тем случаем этот же кадр чуть не загремел в океанариум. И вот теперь на тебе! И какого дрына ему родном Балтийском Море не плавается?! Туда хоть добираться с Буяна ближе, а здесь только лететь чуть меньше суток!       Когда Яр вернулся в свой отдел все уже стояли на ушах. Часть бегала между кабинетами заполняя отчетность, а часть стояла у большого, висящего на стене зеркала, в котором отображались сцены погони рыбаков за морским чудищем.       — О! Ярогляд Злоустович, вы вернулись! Тут этот… ну, «ваш финн» отчудил опять, — сообщил новость лучеглазый стажер стоило только Яру войти в кабинет.       — Он не финн и точно не мой: секс мне по определению не положен, — хмуро буркнул тот и, пройдя к зеркалу поинтересовался: — YouTube?       — Ага, часа два назад залили, — кивнул стажёр. — Просмотров под семь лямов.       Вот же зараза балтийская!       — А плывёт-то красиво, — заметил кто-то из ребят. — Как виляет-то! Загляденье. Я б этот хвостик точно вые… —Увидев злого, как семь бесов Ярогляда, ценитель прекрасного осекся. — Выловил бы, в смысле, за хвост, поганца.       — На командировку в Таиланд напрашиваешься? — приподнял бровь Яр, не отвлекаясь от просмотра принесенных бумаг. — А в Арктику не хочешь?       — А что там делать-то?..       — Как это что? Троллей пугать будешь, — хмыкнул нав совершенно серьёзно. — А то они непуганые ходят. Непорядок.       — Так там же нет троллей!       — А ты с собой и привезёшь, раз такой умный. Троллей у него там нет… Родина прикажет — сыщем.       В ответ на это серьезное заявление говорун заметно сник. Вот то-то же.       — Займись. — Сунул Ярогляд ему в руки папку и ткнул бледным пальцем в зеркало. — Что хочешь делай, хоть шаманские танцы с бубном организуй, но чтобы через час этой мотни в сети не было. Останется хоть один пост — без шуток, поедешь в Арктику.       — Да за что же так люто, Яр Злоустович!       — За безделье. На работе работать надо, а не хвосты чужие разглядывать и… — Тут он сам, увидев мелькающий в зеркале хвост, гибкую, жилистую спину и то, что было ниже нее, сбился с мысли. И правда ведь виляет! — Так… Так. А остальные что встали? Брысь по местам. Не успел уйти, а они уже расслабились. И оформите кто-нибудь мне запрос на авиабилет, пока я с этой бюрократией ебусь.       ~ Только с ней и ебётся, вот и злой…       — Разговорчики в соседнем кабинете! Все уже забыли, что я через стены слышу? — рявкнул Ярогляд, не отвлекаясь от заполнения бумаги. — Порчу что ли навести?.. Чтоб не забывали, козьи дети.       — Оформил, Яр Злоустович!       — А вот стажёр у нас молодец. Молодчина. Со мной поедешь раз такой шустрый. Как звать?       Парень тут же подобрался:       — Златослав. Только я вам не подойду. Я из были.       — Из чего?!       Яр поперхнулся воздухом, хоть и не дышал, смерил взглядом неказистую комплекцию парнишки, которого вначале принял за человека и уже намеревался использовать как переносной, обновляемый мини-бар. Но раз он — быль, не выйдет: кровь у них больно горячая. Ярогляд еще раз недоверчиво покосился на тщедушного стажёра и махнул рукой. Вот, уж действительно мать-природа пошутила!       — Ладно, Злат, все равно поедешь, — решил нав. — Зонтик держать будешь. А то там солнечно.       — То есть мы с вами и…прямо туда, за море?! — округлил глаза юнец. — Прямо в Явь? К людям? А пустят? Я еще студент только.       — Ну, в явь и в явь, — пожал плечами, пресытившийся командировками Ярогляд. — Ты же на практике: не развлекаться едешь, а по делу и под мою ответственность.       Вылет одобрили быстро. Еще бы! При такой огласке новость и до батющки Кощея дошла, а он этих дел не любит, ой как. Нарвался балтийский хвост на этот раз по серьёзному — хрен отвертишься. Даже матушка его в этот раз не отмажет ни жемчугом своим, ни очарованием. Яр чуть было лапки от счастья не потер. Все! Доплавался, Моренушка, и дело его — труба. Видос в сети и семь лямов просмотров! Да за такое тритону работы общественные лет на десять светят, не меньше. Может, еще и хвост заберут от греха подальше. Будет в своей Балтике мусор вдоль берегов собирать, за маяками следить, а на воду ночами лишь глазеть тоскующе.       Когда шли на взлетную площадку, Златослав чуть ли не подпрыгивал от возбуждения — так на волю не терпелось. Да и людей посмотреть ему тоже наверняка интересно и на жизнь их «прогрессивную». Только Ярогляд ему сразу сказал без всяких пьянок-гулянок в местных клубах и с людишками, чтобы кулаками не махал, даже если надерётся кто. Он-то, Злат, конечно, мелкий-мелкий, но все-таки — быль, а быль она одной рукой и деревья с корнем вырывает. Вот прибьёт он какого людишку случайно, а Яру потом ведомость перезаполнять, отчетность портить. Он и так из-за этой морской бестии в бумажной волоките повяз по самые уши. Половину полета заполнял всякую дрянь.       В Бангкок прилетел он злее, чем был. Еще и голодный с дороги. И встречающий как назло опоздал. А они ведь на улице под самым солнышком. Жара шпарит! Вон, даже Злат потом обливается! А сам Ярогляд и скрытый зонтиком, и обмазанный толстым слоем солнцезащитного крема, ощущал, что несмотря на все старания вот-вот скукожится, как тухлый авокадо. И потому сидел он смурнее тучи, грозно взирая на снующих вокруг людишек, до отвращения довольных жизнью, пока он — просвещенный нав — потягивает через трубочку консервированную дрянь из пакетика. Назвать кровью то варево язык не поворачивался.       К счастью, провожатые соизволили притащиться. Нав испустил разочарованный вздох. Чудь белоглазая, тонкокостная скачет, аж через ступеньки прыгает, и волколак ступает чуть поодаль. Последний мощный, но не грузный, а напротив изящный такой, скуластый, темномастный и глаза на миндаль похожи. Из восточных: степной может, или вообще горец. Идет мягко, красиво, будто из шага в шаг перетекает, того и гляди на четыре конечности встанет. Злат рядом аж дышать перестал, только рот чуть раскрыл, когда волколак ближе подошел и руку пожал сначала Ярогляду, а затем ему.       А чудь напротив руки не протянул, только представился, поморщив нос: Зайцем назвался. Вот уж точно подходящее имя! Такой же дерганный, шепелявящий и лопоухий. Неприятный тип. Все о Буяне выспрашивал, вынюхивал, морда ушлая. И глазенками белесыми на пакетик с кровяной мерзостью косился неодобрительно. Видно, думает: «Что же этому наву так на Буяне не сиделось, раз он решил лично в солнечную страну прикатиться и через сколько часов у этого самого нава крышу с голодухи сорвёт?» Ну, ничего потерпит. Ярогляд, вон, тоже не в восторге, а что поделать — служба.       Волколак, назвавший себя Ратмиром, в противовес суетящемуся вокруг Зайцу, был молчалив. Он ступал где-то позади, спрятав руки в карманах, но Ярогляд знал, что тот следит за каждым их движением еще и окружающую обстановку сечь не забывает. Ну, точно горец!       — Так что же у вас тут стряслось? — уточнил Яр когда они уселись в просторную машину и тронулись с места.       Ратмир на своем водительском месте молчал, а белоглазый сидящий рядом зашепелявил:       — Сезон начался, браконьеры объявились. Морским это, ясное дело, не по нраву. Старшие еще ладно — стерпят, а молодые совсем глупые — решили поохотиться на самих охотников да силенок не рассчитали — дети ж! В ловушку угодили: их тремя лодками к рифу загнали. Так бы и изловили, если бы не этот, балтийский, — поморщился Заяц. — Появился откуда не возьмись, показал пару сальто, браконьеры за ним дружно и сорвались. На отмели зажали меж двух островков. Он оттуда выбраться не может. Караулят. И солнце еще припекает.       Нав хмыкнул себе под нос:       — А ноги ему на что? Ножками, да в тенёк.       И тут же у себя в уме Яр накидал с десяток причин, из-за которых Морен не смог бы обратиться. Одна другой хуже. Тритона могли ждать и на берегу или на тех островах могло не оказаться достаточно темного места. Он мог страдать от голода, от жажды, от бессонницы. Он мог быть серьезно ранен или покалечен. В душе нава заизвивалось беспокойство. Вот ведь… бестолочь балтийская! Ну, ничего Яр найдет — хвост открутит!       — Пригрело вчера хорошо, давно такой жары не было, — заметил чудь. — Ваш, балтиец сначала осторожничал, но видно к полудню уже невмоготу стало. Прорваться пытался — засекли. Гарпуном вроде как задели. Очевидцы видели кровавые пятна. Сегодня еще жарче будет. Как бы не сгинул: на мелководье уже припекает.       Заяц сделал паузу оценивая реакцию нава. Впрочем, зря он старался. Нет у живых мертвецов чувств, только их отголоски звучат, будто издали.       — Да, скверно, — согласно кивнул Ярогляд. — Доставать его надо, пока глупостей не наделал.       — Оно-то, конечно, верно, — протянул Заяц, — да только накладно получается. Заметно. Темноты ждать нужно.       — Темноты? — с сомнением приподнял бровь Ярогляд и ткнул пальцем в окно. — Да он в уху там сварится еще до вечера.       — Ну, значит, сварится, — до тошноты спокойно рассудил белоглазый. — Вы, Яр Злоустович, лучше меня знаете, как важно Тайну блюсти. А тут получается риск неоправданный: с одной стороны какой-то хвостатый. С другой угроза всем иным. А так он в морскую пену обратится и все — никакой огласки.       — Как удобно, — заметил Ярогляд и глянул сквозь зеркало заднего вида на волколака. — Там дело на полчаса. Дайте мне лодку и контейнер с водой, и я его сам выловлю.       — А если в порту кто увидит? Это же представляете какой скандал! Тогда получается чуть, что вся вина на вас ляжет, — заявил Заяц, поблескивая глазками. — Нет-нет, Я на это не подпишусь и вам губить карьеру и жизнь не позволю!       Вот тут у Яра все его шестьдесят клыков и свело до скрежета. Эвон, какой чудь-то заботливый! Да какой исполнительный! Закон чтит! Ага, как же…       Заяц оскалился крупными зубёшками и продолжил:       — Нам, и что более важно Вам, нужно действовать, опираясь на всеобщие интересы. Тогда Мы достигнем взаимного компромисса.       — «Действовать»? Может, вернее «бездействовать»? — прорычал Яр уже зная к чему этот засранец клонит и проорал ледяным шепотом: — Вы тут совсем охерели? Забыли по чьей указке я прибыл? — Он посмотрел на водителя и приказал: — Гони в сторону порта да побыстрее и молись, чтобы я не опоздал.       — Но это будет означать и вашу некомпетентность! — заявил чудь нагло. — Согласно положению о секретности вас будет решено…       Не дав Зайцу договорить Ярогляд схватил его за кадык и притянул его к себе.       — Батюшка Кощей и воля его — вот мое положение. Как он скажет, так и будет. Даже если голову Он мне оторвать захочет, тебя это волновать не должно. Это наши навьи дела, ты в них не лезь — помрешь быстрее.       Заяц, услышав это, задергал челюстью возмущённо, но ничего так выродить из себя и не смог. Ярогляд с удовольствием отметил, что волколак прибавил газу и повернул к побережью. Ну, хоть у кого-то мозг работает! Теперь успеть бы…       — А пока мы едем, — ткнул нав худощавым пальцем в сторону разинувшего было рот Зайца, — ты, милдруг, подумай хорошенько над тем, какой скандал случится, когда все вот это до Марианской дойдет. Да она и вас, и город ваш с лица Матери Земли смоет нахер едва узнает, как вы здесь ее сынка внебрачного на бульон пустили.       Заяц вдруг замер настороженно, глаза свои белые выпучил из орбит и съежился весь, только сердце в груди и загрохало.       — С-сынка?..       — Сынка, — со знанием дела подтвердил Ярогляд. — Иль ты думаешь, батюшка Кощей за каждым хвостатым навь присылать станет? У нас, по-твоему, дел более нет?       Чудь взбледнул, позеленел даже. Была б под его ногами земля, как пить дать провалился бы. Чудо-зеркало свое из пиджака трясущимися ручонками выцепил, бормоча что-то вроде: «Мне бы с начальством переговорить… » Ну, начальство — это святое. Пусть хоть обговорится, главное чтоб не мешался.       Как назло найти свободную лодку в порту оказалось почти невыполнимой задачей. Будь то место, где зажали, Морена чуть ближе, Яр бы добрался вброд. Наверное, они так и таскались бы по бесконечным пристаням, если бы Злат не заметил двух молодых парней. По виду американцы или европейцы. Точно не русские, ибо русские не назвали бы свою лодку «Малыш Бурбон». На лицо совершенно различные ребята, но похожи словно братья. Оба светловолосые, одинаковой, вполне обычной комплекции, оба в одинаковых гавайских рубашках и шортах. Один из них таскал на борт лодки ящики. Второй сидел на краю пристани и возился с фотокамерой.       Яр уже подумывал прибегнуть к не щадящему человеческую психику, гипнозу, но Златослав внезапно оказался неплохим переговорщиком. Слово за слово, улыбка за улыбку и странные парни, зовущие себя «дуэт Джо-Джей» согласились подвести их до островов, ведь они, как оказалось, намылили свои ласты туда же. Как оказалось парни были журналистом и фотографом какой-то псевдонаучной газетенки и прибыли сюда в поисках материала для свежей статьи. Услышав ее название — «Морское Чудище» — Яр едва сдержался, что бы не закатить глаза. Тупые людишки…       Но все-таки хорошо, что тупые. Легче память будет подчищать. Еще было бы неплохо и впрямь контейнер с водой где-нибудь раздобыть, но время, собака, утекало стремительно. Безжалостное солнце ползло к зениту, и Ярогляд даже через зонтик ощущал его жестокие прикосновения. Такими темпами скоро и его самого тень не спасет.       — Яр Злоустович, угощайтесь.       Пока они ждали, когда Джо и Джей подготовят Малыша Бурбона к отплытию, стажер протянул ему стаканчик с неаппетитной, молочно-ледяной субстанцией. Иными словами, мороженое. Навий кровяной лед Ярогляд любил и частенько им баловался. Но вот это извращение из сока коровы… Нет, спасибо. Он так себе несварение заработает раньше, чем от жары спечется. Наверное, кислая мина Ярогляда все сказала за него. Злат настаивать не стал, предложил волколаку. Ратмир не отказался, но судя по раздувающимся ноздрям ему был больше по вкусу сам стажер чем его угощение. Эх, еще и за этим теперь следить! Вечно этих оборотней к юной плоти тянет. Особенно если плоть эта ничьими руками нетронута и ничьими губами не целована. Чистота вообще для многих из иных, как огонь для мотылька. Непорочность, она особый запах имеет, а тот мудрейших драконов и тех с ума сводит! Что уж о волках говорить…       Златослав (сама невинность) без задней мысли облизывал перепачканные мороженым пальцы. А волчок вцепился в парня глазами темными, как хваткой мертвой — не отцепишь. Взбудораженный, но видно еще мыслящий трезво волколак, тоже был молод и сам, вероятно, не понимал, что с ним делается. Тем не менее, нарезал вокруг Злата характерные круги. Подойдет, вдохнет украдкой и два шага назад делает, потом снова носом поведет да в сторону уходит, ускользает. Будто не знает, куда себя деть, ни отойти не может, ни ближе подступиться. Бедолага… Нелегкая она — волчья доля.       «Под контроль его, что ли взять, от греха подальше?..» — размышлял Ярогляд. Посмотрел он на это все, полюбовался и оттеснил Злата подальше. До чего ж наивное дитё! Болтает-улыбается и ведь не замечает, что у собеседника слюна изо рта капает. Вот чему эту молодую быль только родители учат? Лучше бы чаду своему о реальных вещах сначала поведали, прежде чем в институты всякие пускать. Хоть сказку о Красной Шапочке вспомни, хоть Ивана и Серого Волка — всегда одно и то же происходит: за бочок, да во лесок.       Когда начали грузиться в лодку Заяц снова начал лебезить да отговаривать. Затем отошел, зеркало достал, «с начальством переговорить». С ними в лодку не полез, дескать, в офис вызвали. Ну, вызвали и хер с ним. У Ярогляда другая забота. Одна на весь океан.       — Ох, зараза балтийская, что ж тебе дома не сидится? — спросил нав у воды, кода они вышли в открытое море. — Все. Последний раз я тебя вылавливаю. Дальше на берегу маяться будешь.       От жалящего с высоты светила Яру делалось худо. Но еще хуже было от мысли, что они опоздают. Радовало то, что Джо-Джей в погоне за сенсацией гнали так, будто сам черт их сзади погонял. Когда на горизонте появились нужные острова, Яр увидел и браконьерские лодки маячившие вдалеке. Уплывают…       Нахмурился он, подвох почуяв. Что это они уплывать вздумали? Выловили что ли Морена? С минуту нав раздумывал, стоит ли погнать следом, а затем Ратмир указал куда-то в другую сторону: «Вон он! На скалах!» Яр голову повернул и все остальные мысли из головы выветрились. Морен действительно лежал в тени скал на каменистой насыпи поблизости от рваного берега.       Иссиня-черная чешуя поблекла до мышиного цвета. Яр разглядел два надломанных плавника и гарпуны, торчащие из бедра и из-под ребер тритона двумя искривленными кусками металла. Яр беспокойно вгляделся в неестественно изогнувшееся тело. Морен был неподвижен. С безжизненной руки, и длинных волос стекала белая пена. Она же собиралась в воде под скалами пышной шапкой, и Ярогляд к своему ужасу не знал, что это такое: следствие жары или смерти. Возможно, Морен просто умер от ран, и теперь таял.       Златослав, разглядевший тритона, тихо охнул. Джо выругался, а Джей сидящий рядом защелкал камерой. Ничего. С этими двумя потом бюро разберется: память подчистят или еще что придумают. Яра сейчас они в последнюю очередь волновали. Нав неотрывно смотрел на неподвижное, исходящее пеной тело в ожидании, когда оно трепыхнется.       — Гад плавучий, трепыхнись, — попросил Ярогляд сквозь зубы пока они плыли к той злосчастной насыпи. — Хоть пальцем шевельни.       Будто услышав его мысли, Морен повернул голову в сторону водной глади. Жив. Ярогляд зажмурился, оперся на борт. Ох, облегчение! Ведь сколько бумажной волокиты могло приключиться! Снова вскинув голову он заметил, как из проливчика вырулила еще одна лодка и теперь быстро плыла в их сторону. Ох, неспроста…       — Заворачивай! Гони прочь за скалы! — заорал Ратмир еще до того, как на палубе браконьерского судна появились бравые парни.       Дважды объяснять не пришлось. Джо довольно хорошо ухватил проскользнувшую в его голосе интонацию. Он крутанул штурвал, и Малыш Бурбон крутанулся следом, скользя по искрящейся, водяной поверхности. Вслед им послышались выстрелы. Джей, выругавшись, отложил камеру и достал из-под сиденья ствол. Значит, все-таки американцы. Впрочем, Ратмир тоже последовал примеру фотографа. Одна из вражеских пуль клацнула по обшивке Малыша и застряла в ней. Яр подполз ближе и вытащил ее тонкими пальцами словно плоскогубцами.       — Серебро… Злат, сныкайся! — скомандовал Яр. — Это — знаткие.       Малыш Бурбон был легче тяжелой браконьерской лодки, но мотор последней был явно мощнее. Их догоняли и если бездействовать, догонят совершенно точно. А что потом с ними браконьеры сделают гадать было не нужно. Если уж у них есть серебряные пули, то наверняка и осиновый кол тоже имеется.       Ох, быстро догоняют. Но Морена забрать-то надо! Выбора нет, придется под солнышком полетать. Недолго думая нав скинул пиджак и отдал его стажеру, а вслед за ним и карманное зеркало.       — Запроси помощь от моего имени. Не у местного отдела. Свяжись именно с нашими на Буяне. Еще можешь запрос морским послать. Наверняка Владычица будет вне себя от новостей, но оставлять ее в неведенье теперь нельзя, — отдал он указания. — Заворачивайте вон за те скалы. Оторветесь — сразу назад в порт. Злат, пока меня нет, ты за главного.       — Ох, что же вы, Яр Злоустович! — округлил глаза Златослав. — Неужто, прямо по солнцу полетите? Да вы же… Изжарит вас!       Переубеждать было уже бесполезно. Яр выскочил из тени в один прыжок, воспарив в небо. Солнце ударило его со всей своей безжалостной силой. За секунды его кожа накалилась до предела, пошла трещинами и начала осыпаться. Всего каких-то жалких сто метров показались наву едва ли не кругосветкой. Но еще длиннее был путь обратно. Тяжелое тело тритона в руках стало наименьшей из проблем. Как раз оно-то, тело, неудобств не доставляло, только слабо цеплялось влажными пальцами за рубашку. Яр летел вслепую, оставляя позади себя шлейф из черного пепла. Наверное, он сам уже напоминал обугленный в костре чурбак, того и гляди, на части развалится. Глазах темно от света. Ну, ничего, направление не так важно: важно, что не к берегу, а от него. Поближе к ледяным океанским глубинам. Еще чуть-чуть и можно падать.       Беззвучные выстрелы возились в него чередой острых, пылающих вспышек. Яр их и правда не услышал, только почувствовал как его спину прошило сразу в нескольких местах.       Куском тлеющей плоти он рухнул вниз вместе со своей хвостатой ношей. Соленые воды поглотили их и потянули. Прижав к себе тритоново тело, Яр камнем пошел на дно. Он бы порадовался, что просвещенным навам воздух не нужен, но глядя на шматки отваливающейся плоти уже не был уверен, что этот факт ему хоть как-то поможет. Серебро отравляло изнутри, не давая исцеляться. Ни тень, ни холод теперь ему не помогут, а в ближайшее время их на дне точно не сыщут. Видится, это был его последний полет…       Кажется, перед самым концом расплавленные губы Ярогляда ощутили на себе мягкость поцелуя и далекую песнь, льющуюся вокруг, в самих в морских водах и одновременно во всем теле. На пороге небытия чего только не причудится. Одно его радовало — проклятые ведомости ему больше заполнять не придется.