Вдвоем против всех

В этот раз они зашли слишком далеко. Они просто не умели останавливаться, опьяненные безнаказанностью. Сережа Разумовский еще не знает, что именно это ощущение толкнет его на все последующие трагические и в какой-то степени великие свершения в его жизни. Ощущение, что сколько ни бейся, все решают они. Не ты. Те, кому власть досталась не по праву. Те, кто обманул и присвоил себе. Папка с рисунками разорвана, ошметки бумаги валяются на полу, залитые водой. На это Сергей устал же реагировать, чувства относительно систематического смешивания его творчества с грязью притупились за неисчислимым количеством раз. Он мог только обороняться, потом залечивать раны (себе и Олегу), а потом - воссоздавать утерянное. Рисунки, стихи, рассказы, коды. Все то, что лилось из него рекой, и по какой-то причине крайне раздражало учителей и других ребят. Называть их "ребятами" Разумовскому не хотелось, им больше подходили слова "сброд", "ублюдки", "сволочи". Сегодня Олег ему не поможет. Их пятеро. Трое при этом - в два раза крупнее, чем Сережа. И двое - старше. Хватило бы и двоих, чтобы скрутить Разумовского, который вряд ли смог бы дать отпор, он был болезненным ребенком с тонкими руками и ногами, мог кусаться и пинаться, но в целом никогда не обладал достаточной силой, чтобы противостоять агрессии. Дверь туалета заблокирована шваброй. Никто не войдет и не выйдет. Можно кричать, но это вряд ли сильно поможет. Они обступили его и выхода нет, бежать некуда. Все началось с того, что кто-то из них стащил его рюкзак, пока Сергей относил ведро из класса. Они знали, что его оставили дежурить, и радостно поспешили воспользоваться случаем. Рассеянный и пребывающий в своих мыслях, Разумовский даже не сразу обнаружил пропажу. А когда обнаружил, тут же все понял. Из туалета в конце коридора раздавался смех и пахло дешевой гарью сигарет. Они там, и рюкзак там. В рюкзаке все его вещи, тетради, рисунки, записи. Жизнь маленького Сережи Разумовского умещалась в потертый фиолетовый рюкзак и казалась крошечной и жалкой. На тот момент еще никто не знал, насколько это обманчивое впечатление, кроме, наверно, Олега Волкова. Влетев в туалет, Сережа тут же увидел, что тетради разорваны, многие рисунки смяты, а сломанная хулиганами раковина затапливает пол, на котором, собственно, и валяются обрывки тетрадей. Он судорожно выдохнул и готов был уже выругаться, как кто-то грубо пнул его в спину. Сережка полетел прямо на пол, поднимая фонтаны брызг, поскальзываясь на собственных рисунках. Его одномоментно затопила ярость и острое чувство беспомощности, даже голова тут же разболелась. Со стороны, вероятно, он выглядел испугано и комично, потому что эти мрази загоготали. Часто вдыхая и выдыхая, Сережа все-таки поднялся на ноги и приготовился драться. Руки предательски дрожали и отказывались слушаться. - Сегодня твоя шестерка тебя не спасет, - имитируя ноющий голос, насмехался самый высокий из отморозков. - Олежек, Олежечка, где же ты! Звенящий хохот этих тварей заполнил воздух, и Разумовский почувствовал, что тело как будто немеет. Ноги, казалось, подкашиваются, но при этом он умудрялся не падать. Мокрые после приземления на пол штанины неприятно обтягивали кожу, но даже это чувство казалось каким-то далеким, как будто происходило не с ним. - Верните мне мой рюкзак, - сипло и бесцветно произнес рыжий мальчик. - Слышь, ты чего такой крутой, Чак Норрис типа? - визгливо поинтересовался другой подросток, весь в прыщах. - А кто вообще разрешал тебе рот раскрывать? - здоровенный дылда оказался в опасной близости от Сережи, но тот не шелохнулся, только подрагивал. - Чтоб я вообще не слышал от тебя не звука щас, понял?! - он нарочно резко и грубо закричал, ожидая, что это испугает Разумовского из-за неожиданности, и даже притопнул ногой, но Сережа по-прежнему не двигался с места и вообще как будто не реагировал. - Кажись он не понял, Кирюх, - прихрюкивая от смеха, один за другим повторяли дружки здоровяка. Сережа ощущал, что комната как будто плывет. Ему казалось, что еще секунда - и он потеряет сознание. При этом чувство страха как будто уходило, как если бы все это был просто сон, в котором ты осознаешь, что находишься во сне. И когда трое пацанов двинулись ему навстречу почти одновременно с намерением схватить, пока их главарь будет выбивать из Разумовского дух и черт знает что еще он собирался сделать, Сережа как в замедленной съемке увидел собственные руки, которые тянутся к рюкзаку, выхватывая из потайного кармана макетный нож. Каким образом он оказался у рюкзака и как узнал, где он - Сережа не понимал, но ведь все это сон. Сейчас он проснется и расскажет Олегу, как победил пятерых отморозков, пусть и во сне. В следующую секунду все как-то смазалось, Сергей успел на секунду подумать о том, что наверное он просыпается, и тут обнаружил, что находится за дверью туалета, которая была сломана. Он стоял в коридоре, глядя на покосившуюся дверь. Любопытство взяло вверх, и спустя секундные колебания Разумовский осторожно заглянул в уборную. Рисунки и тетради валялись по полу, мокрые и смятые, рядом с дверью лежала сломанная швабра. Та самая, которой дверь была заблокирована. Вода, разлитая по всему полу, местами была окрашена кровью. Но ребят нигде не было видно. Все еще как будто в полусне, Сережа посмотрел на макетный нож в своей руке. Лезвие поблескивало алым. Недолго думая, Разумовский сполоснул его в раковине со сломанным краном, аккуратно вытер о свитер и сложил нож в потайной кармашек. Скоро должен был вернуться Олег, поэтому Сережа просто радостно побежал во двор, чтобы дождаться друга. На душе было легко и весело, как давно не бывало.