***
Юнги, скрестив руки за спиной, ходил туда-сюда по комнате, размышляя о том, что творилось на его душе. Да, он сам был инициатором, сам уговаривал Чимина попробовать и ни на мгновение не пожалел об этом, но чем больше времени они проводили вместе, чем откровеннее делился с ним Чимин о своей жизни, о переживаниях и мыслях, о чувствах, тем тяжелее был груз тайны на плечах альфы. Он желал разделить его хотя бы надвое, и желание это было непреодолимым. Оно стучало по мозгам и щекотало нервы предвкушением облегчения, словно Юнги уже разрешил этот вопрос в своей голове и был готов поделиться. Было нечестно скрывать столь важные подробности о себе и дальше, но с другой стороны… будет ли знание такой информации безопасным для Чимина? Даже если Юнги больше ни с кем не связан, может ли это быть гарантом защиты омеги, который и без того достаточно страдал? Размышления прервал сам Чимин. С некоторых пор он перестал стучать в комнату Юнги и входил, даже не спрашивая, не занят ли альфа чем-нибудь. Омега был абсолютно уверен в том, что между ними нет и никогда не будет совершенно никаких тайн. — Судя по лицу, ты размышляешь о глобальном потеплении или о последствиях применения ядерного оружия Северной Кореей в отношении нашей маленькой мирной страны, — улыбнулся Мини и закрыл за собой дверь, — Что-то не так? Если тебя что-то тревожит, мы можем это обсудить. Юнги кивнул и, взяв Чимина за руку, усадил его рядом с собой на кровать. — Обязательно обсудим, когда будет, что обсуждать, — заверил мужчина и поцеловал слишком миниатюрную по сравнению с его ладонь. Взглядом изучая их разницу, Юнги улыбнулся маленькому мизинчику. Он едва дотягивал до половины мизинца Юнги, и это было забавно и слишком мило. Слишком. Чимин был слишком маленьким и милым. В который раз не верилось, что именно он был тем самым первоклассным киллером, о котором даже люди в особняке ничего не знали. Но и эти мысли не могли заглушить тех, что крутились в голове альфы до прихода Чимина. — Тэхен и Чонгук не так давно вернулись от Намджуна, — сообщил Мини, и Юнги не сдержал усмешки. Забавный. — Знаю, я ведь возил их туда и обратно. Как всегда. — Точно. Становлюсь рассеянным, — Мини неловко улыбнулся, разглядывая лицо личного телохранителя Чонгука, поражаясь самому себе. И почему он раньше не замечал того, насколько Юнги привлекательный, — Но я хотел сказать не об этом, — Чимин постарался собраться с мыслями и прочистил горло. — Они привезли фотографии с УЗИ и это… очень мило. Я помню Чонгука еще подростком, каким он был до того, как умер Чон Донсу, а он совсем скоро станет отцом. Это так странно и… здорово. Юнги только кивнул на его слова, и это очень напрягло Чимина. Не то, что Юнги не отреагировал на рассказанное каким-то определенным образом, а то, что он словно даже не особо-то слушал его, пребывая где-то очень далеко в своих мыслях. — Что-то точно случилось, — уверенно сказал Чимин провел пальцами по гладко выбритой щеке, приподнимая лицо альфы. Чимин заглянул ему в глаза, пытаясь найти в них ответы, — Расскажи мне. Юнги поцеловал любимые руки и, поднявшись, подошел к окну. Так ему будет проще говорить, если он не будет видеть разочарования в глазах самого дорогого на свете человека, который в последнее время был таким счастливым, что Юнги, наблюдая за ним со стороны, все никак не мог нарадоваться. — Мы обещали, что будем честны друг с другом и… есть одна вещь, которую я от Вас утаил. — Тебя, — перебил его Чимин, — мы условились, что ты перестанешь формально со мной разговаривать. Мы равны, помнишь? Юнги кивнул и тяжело вздохнул. Открыть правду и рассказать все, о чем столько лет молчал, что приходилось скрывать даже от человека, ставшего другом. От Хосока, что был к нему ближе всех до появления Чимина. — Я не буду брать с тебя обещаний и клятв о том, что после этого рассказа ты останешься рядом со мной и между нами ничего не изменится, но попрошу внимательно меня выслушать, потому что это действительно важно. Flashback Восемь лет назад — Это крайне важное задание. Чтобы не вызывать подозрений, станешь наемником. После первого успешного дела сможешь внедриться в ряды шестерок. Меня интересуют исключительно стратегические вопросы и решения. Какой клан будет следующим, как он собирается действовать. Стань его приближенным. В семью попасть удастся вряд ли, Чонгук крайне осторожен. Да и, сдается мне, все вакантные места там уже заняты. Но ты можешь стать вхожим в дом, уже это будет успехом. Как это устроить — решай сам. Со своей стороны гарантирую тебе помощь и содействие. Машину мы тебе прикупили, она ждет в гараже. Здесь документы, — омега, глава клана Мун положил на стол желтый конверт и, изящным движением руки придвинул его ближе к своему подчиненному, — Слухи о новом главе клана Чон ходят прескверные. Говорят, он неуравновешен, и уже в первую неделю вместе с братом они убили порядка пятидесяти человек. Мне необходимо понимать, что ждать от него, не угрожает ли он мне. Юнги кивнул и взял конверт в руки, но содержимое решил изучить позже. Сейчас послушать главу клана было куда важнее. — Хочу быть уверен, что малышу ничего не будет угрожать, — Мун Тэиль откинулся на спинку стула, чуть расслабляясь. Тонкие пальцы нежно коснулись скрытого шелковой рубашкой еще плоского живота, а на губах появилась нежная улыбка. И пусть подчиненный не особо понимал и разделял радость главы клана от его положения, но молча ждал продолжения наставлений. — Надеюсь, ты понимаешь всю важность дела, — продолжил омега, глядя на Юнги прямо, как всегда. Он никогда не игнорировал зрительного контакта, всегда уверенно и немного высокомерно смотрел в глаза своего собеседника, кем бы он ни был. — Конечно, господин. Приложу все усилия, чтобы не подвести Вас и оправдать возложенные на меня обязательства перед семьей Мун, — Юнги низко поклонился. Мун Тэиль, пока альфа не видел, улыбнулся на такую самоотверженность. Он знал, кем и в каких порядках воспитывался этот мальчик, и был уверен в том, что он сделает все, чтобы выполнить задание. Его родители уже очень долгое время находились под влиянием клана Мун, и ради своего главы семья Мин была готова на все, что угодно. В этот раз за покровительство они расплатились своим сыном. Парень подавал большие надежды. Искуснее киллера, чем Мин Юнги, в кланах было не сыскать. — В конверте есть адрес и время. Там у тебя назначена встреча с заказчиком. Ты должен взять заказ и выполнить его. Дальше справишься самостоятельно, почву для тебя мы подготовили. Не подведи меня, и я буду ждать результата, Юнги. Чем скорее, тем лучше. Ты можешь идти. Коротко взглянув на своего главу, Юнги поклонился еще раз и вышел из кабинета. Сегодня в особняке семьи Мун было непривычно шумно. Все панорамные окна были настежь открыты, и легкие капроновые тюли слабо колыхались от сквозняка. Птицы пели на деревьях неподалеку, было слышно стрекотание кузнечиков и стрекоз. Спускаясь по белоснежной лестнице из массивного черного дерева, альфа мысленно прощался с этим домом. Черт знает, сколько еще времени он не сможет побывать в местах, знакомых с самого детства. Даже если Юнги не был человеком, что сильно привязывается к воспоминаниям, ему отчего-то было грустно. Семь с половиной лет назад Юнги быстрым шагом пересек территорию особняка Чон и нашел взглядом Хосока, что спешно направлялся в сторону дома. Он был в клане уже полгода. Полгода ему понадобилось на то, чтобы влиться в ряды клана Чон и успешно докладывать о мелочах Мун Тэилю. Но разве тому были интересны эти самые мелочи? От Юнги ждали большего. Гораздо большего, и потому он старался изо всех сил, день и ночь думая лишь о том, как именно он мог бы приблизиться к Чон Чонгуку. Восстание против молодого главы пришлось весьма кстати. Тэиль был оповещен об этом сразу, а уже вскоре на руках Юнги был список идиотов, умудрившихся собрать против Чона немало людей. Никто не любил его, никто не воспринимал двадцатилетнего выскочку всерьез. Информатор клана Мун нагнал Хосока почти у порога дома и не нашел лучшей идеи, чем попросту окликнуть его. И, кажется, Чон-младший не ожидал, что кто-то может столь нагло прервать его путь до дома в сложившейся напряженной ситуации. — Мне нужно с Вами поговорить, — бросил Юнги, остановившись и подняв тусклый взгляд на лицо Хосока. Правая рука юного главы клана вскинул брови и тихо хмыкнул. — Слушай, чувак, я не знаю, что ты там себе надумал и почему решил, что можешь обращаться ко мне напрямую, но я сейчас, блять, совсем немножко спешу. — тихо фыркнул Хосок, — И если не хочешь, чтобы я отрезал тебе твои стальные яйца столовым ножом, то лучше займись своими прямыми обязанностями, окей? — Можете отрезать, но для начала выслушайте, — совершенно спокойно сообщил Юнги, поджав губы, — У меня есть имена и фамилии людей, которые возглавляют восстание против господина Чона. И можете быть уверены, они достоверны. Хосок прищурился. Он затянулся сигаретой, которую до этого задумчиво крутил в пальцах, и обошёл Юнги вокруг, изучая парня со всех сторон. Здесь точно есть какой-то подвох. — Откуда тебе известно о том, что готовится восстание? — спросил парень, подойдя к Юнги ближе. Он явно не хотел, чтобы содержание их разговора услышала даже пролетающая мимо муха. — Меня пытались завербовать и я собрал… — Тсс, — прервал Хосок, приложив палец к чужим губам, и огляделся. Все вокруг занимались своими делами и вряд ли обращали на них внимание. — Знаешь бордель недалеко? На подъезде к Сеулу? — Юнги кивнул, получая в ответ довольную улыбку, — Я буду там через час. Можешь забронировать для нас комнату, мы с тобой пообщаемся. И подготовь мне доказательства, парень со стальными яйцами, иначе я посчитаю тебя главным предателем. Ни с кем не болтай о том, что знаешь. Ясно? Юнги снова кивнул. Уж яснее не было, но это все еще был его шанс. Никто из других шестерок и наемников, кто знал о подготовке восстания против нового главы (пусть тот и унаследовал свой пост по крови), не нашел в себе смелости хоть как-то передать информацию семье Чон. Шесть лет назад Юнги поморщился, потирая уставшую шею, и на мгновение прикрыл глаза. Прошло почти два года с тех пор, как глава клана Чон Чонгук подавил восстание против себя и своей семьи. За это время Юнги ни разу не позволил ему усомниться в себе и своих действиях, но он, черт возьми, никак не мог взять в толк, на кой черт ему нужно было переезжать в особняк, если Чонгук все равно продолжает носиться по городу и остается здесь разве что на ночь, и то не всегда. А несколько недель назад и вовсе притащил с собой какого-то омегу, который даже из комнаты ни разу не вышел за все это время, и возился с ним по вечерам. Юнги сразу сообщил Мун Тэилю о том, что у Чонгука, кажется, была маленькая слабость в виде неизвестного парнишки, но пока узнать что-то большее Юнги не мог хотя бы по той причине, что видел его лишь единожды, когда Чонгук привез его в особняк. Он выпрямился в спине, встав ровнее, когда услышал шаги со стороны лестницы, и мельком глянул на время. Чонгук уже опаздывал на вечерний прием, и не дай Бог он потом скажет, что Юнги медленно ездит. — Машина готова? — поинтересовался Чонгук, застегивая запонку на рубашке и убирая волосы с глаз, мельком взглянув на Юнги. — Да, господин. — коротко отозвался он и уже хотел было развернуться и направиться к двери дома, чтобы открыть ее для Чонгука, как на лестнице вновь послышался топот и незнакомый звонкий голос. — Чонгук! Ты оставил телефон! — воскликнул он, а Юнги обернулся, уже догадавшись, кто именно это мог быть. Он должен был запомнить каждую черту человека, который, сам того не подозревая, мог помочь клану Мун в их деле одним лишь своим существованием. Должен был, но сердце предательски пропустило удар, а глаза неотрывно смотрели на хрупкого омегу. Парень босиком, в одной лишь большой футболке и шортах сбежал с лестницы, сжимая маленькими ладошками чужой телефон. Его светлые волосы слегка вились, видимо, после душа и забавно пружинили при каждом его шаге, а пухлые губы беспрерывно прикусывались зубами, словно он нервничал, спускаясь сюда вот так. — Я же говорил тебе не щеголять по дому в таком виде, Чимин, — тихо вздохнул Чонгук, обернувшись, а омега забавно сморщил нос, щурясь и протягивая Чонгуку телефон. — В следующий раз просто брошу тебе его в окошко, потом не жалуйся, — фыркнул он, а почувствовав на себе чужой взгляд, замялся на месте, глянув на Юнги и сжав маленькими пальцами край своей футболки. — Здравствуйте, — как-то неловко пробормотал он, собираясь уже поклониться, но рука Чонгука вдруг уперлась в его лоб, заставляя омегу выпрямиться. — Боже, Чимин, — тихо выдохнул он, — Ты господин в этом доме. И ты не должен раскланиваться перед моим телохранителем, понял? — бросил он и Чимин усердно закивал. Он еще не привык к тому, чему учил его Чонгук. Жизнь среди простых людей, без единой лишней воны в кармане, давала о себе знать. — Это Пак Чимин, Юнги. Отныне будешь защищать его так же тщательно, как и меня. Если однажды он начнет выходить из комнаты. — все же решил представить Чонгук. Чимин неловко улыбнулся, а Юнги, словив эту улыбку взглядом, окончательно и бесповоротно потерял себя. Пять лет назад — Это отлично. Нужно наградить твоего информатора, хоть он и затянул со своим заданием. Его точно не переманят на ту сторону? — раздался из-за двери знакомый низкий голос. Вообще, Юнги не собирался шпионить за главой своего клана, но ему велели не входить в кабинет, пока не позовут, а из-за приоткрытой двери весь разговор было слышно слишком отчетливо. Даже если он не хотел подслушивать, это получалось само собой. — Я в нем уверен, — голос Мун Тэиля звучал убедительно и твердо, — Его родители всю жизнь посвятили чести этого дома, Енсу. Он воспитан также и не посмеет предать меня. Можешь в этом не сомневаться. Но сейчас есть вопрос, который волнует меня гораздо больше. — Я слушаю. К сожалению, Юнги не видел второго, но по голосу и озвученному имени без проблем установил личность. Юн Енсу, глава соседнего клана, опасный человек. Чонгуку он не нравился, но и без этого разговора было понятно, что у альф неприязнь вполне взаимна. Юнги посмотрел на наручные часы и поджал губы. Он скоро должен вернуться за Чонгуком в бордель, и если тот заметит отсутствие своего телохранителя, это вызовет лишние вопросы. — Что ты собираешься делать с его свитой? Ким Намджун хороший химик и отличный доктор, нам стоило бы переманить его на свою сторону. Тем более у него отлично настроены каналы поставок, было бы неплохо этим воспользоваться. И Ким Сокджин… — Не будь столь наивен. Ким Сокджин убил собственного отца, чтобы помочь Чонгуку в подавлении восстания, вряд ли хоть что-то в этом мире способно отвернуть его от хозяина. А этот безумный ученый… тебе не хуже меня известна его история. Ты и правда думаешь, что они предадут своего идола? Брата Чонгука я убью сам, лично. Этот гад успел слишком много моих ребят положить такими способами, что вспоминая их обезображенные тела, у меня все ещё кровь стынет в жилах. А его шлюху… как там его? — Пак Чимин, — напомнил Тэиль. — Точно. Его я отдам своим парням. Поверь, после такого он тоже не выживет. Может это и жестоко, но мальчишке следовало правильно выбирать сторону. Юнги уставился в стену. Он хотел передать важную информацию о Чимине и попросить неприкосновенности для омеги, но услышав этот диалог понял, что Мун Тэиль не принимает решений в авантюре, в которую по стечению обстоятельств оказался втянут Юнги. И он не мог позволить того, чтобы Чимин пострадал. Этот мальчишка был невинен, он все еще помнил, как он перебирал маленькими пальчиками растянутый край своей футболки и пытался поклониться ему, Юнги, при первой их встрече. И тот трепет, что он вызывал… Разве мог Юнги позволить ему пострадать? Нет. И в ту самую минуту Мин Юнги окончательно и бесповоротно выбрал для себя сторону. Сторону невинного мальчишки Пак Чимина, который доверился главе клана Чон. А глава клана доверял сохранность своей жизни ему, Мин Юнги. Значит и сохранность жизни Пак Чимина также была на его совести. Юнги резко развернулся на пятках, сбегая из фамильного особняка семьи Мун. Сбегая от своего прошлого, которое стерлось в тот самый миг, как его автомобиль покинул место, так тепло названное когда-то домом. Пора было сделать правильный выбор. Сделать его самостоятельно, хотя бы раз в жизни. Уезжая прочь Юнги был уверен, что Тэиль никогда в жизни не выдаст его, потому что на первом месте для него собственная сохранность и жизнь его ребенка. А стоит ему поведать Чонгуку о том, что омега когда-то вздумал вмешаться в дела семьи Чон, наказание от Чонгука и его приближенных последует незамедлительно. Чон Хосок будет во главе желающих расправиться с омегой. Да и в решениях Чон Чонгука Юнги никогда не видел ничего несправедливого. Да, порой он был жесток, но безжалостность альфа проявлял только по отношению к тем, кто предал его. И пусть его боялись, за страхом крылось огромное уважение к молодому главе, который не только смог подавить восстание в столь юном возрасте, но и уже сейчас, всего лишь после трех лет правления, расширил унаследованную от отца территорию на четверть, если не на треть. Настоящее время Чимин слушал его, казалось, даже не дыша. Слушал и не мог убедить себя в том, что это правда. Так тот человек, что уже столько лет защищает их, ставя их жизни превыше своей — предатель? — Нет, — тихо проговорил Чимин, запустив ладони в волосы, убирая их с лица, и нервно засмеялся, вставая с кровати и отворачиваясь от Юнги, — Быть этого всего не может. Ты бредишь, да? Или шутишь? Скажи мне, что это шутка, Юнги. Прошу тебя. Юнги плотно сжал губы, морщась, и прижался к окну лбом. Он попросту не мог смотреть на то, как все надежды на счастливое будущее рядом с Чимином, казалось, рушатся на его глазах. По его вине. — Я рассказал правду. Я — та крыса, которую ищет Чон Чонгук. Был ей. Но с тех пор, клянусь, я ни разу не связывался с Мун Тэилем. Я знаю, что это не оправдывает меня и ни в коем случае не снимает с меня… — Замолчи! Замолчи, черт возьми! — внезапно рявкнул Чимин, закрыв уши руками и закачав головой, жмурясь. Он словно пытался отгородиться от знаний, которые предпочел бы не получать вовсе. — Господи, да как же ты мог… Что мне делать? Что мне делать с этой информацией, Юнги? Почему ты просто… Просто не промолчал? Зачем? Юнги тяжело вздохнул, и, обернувшись, сделал неуверенный шаг к Чимину, готовясь к тому, что омега может закричать, оттолкнуть, послать его к чертям и тут же пойти к Чонгуку, чтобы все рассказать. Но ничего из этого не последовало. Чимин рвано выдохнул, до боли прикусив свои губы, и ткнулся лбом в чужое плечо, сдерживая тихий всхлип. Мысли беспорядочно метались в голове, разбиваясь о черепную коробку на миллионы новых. Что ему делать теперь? Ничего не говорить? Предать Чонгука, который с детства заботился о нем, считая другом, своим молчанием? Или сказать и потерять человека, в которого он по уши влюблен? Влюблен настолько, что готов поклясться — он в жизни не чувствовал себя счастливее, чем весь этот месяц, проведенный в объятиях ставших родными рук. — Если ты скажешь об этом Чонгуку, я пойму. Это будет правильно. — совсем негромко отозвался вдруг Шуга, поджимая губы, а Чимин нервно усмехнулся, слабо оттолкнув от себя мужчину и отшагнув к двери. — Он убьет тебя, Юнги. В ту же секунду, как я открою рот, он убьет тебя, и молись, чтобы это сделал он сам, а не Хосок. Омега провел по лицу руками, приводя дыхание в норму, и снова покачал головой. — Мне… Нужно подумать. Нужно побыть одному и… — он снова зажмурился, переваривая мысли. От мысленных метаний в голове хотелось во весь голос закричать, а от несправедливости этого мира в груди было нестерпимо больно. Юнги не ответил. Отпустил его от себя и коротко кивнул, не сводя с Чимина внимательного взгляда, но прежде, чем омега коснулся ручки двери, окликнул его. — Я не врал о своих чувствах. И никогда тебя не обманывал. Потому что я люблю тебя, — негромко проговорил он, словно от этого факта хоть кому-то из них могло стать легче. Чимин только крепче сжал пальцами ручку двери и кивнул. — Я знаю, — тихо отозвался он, прежде чем выйти за дверь.***
Намджуну пришлось напиться подавителями феромона, чтобы его запах хоть немного могли терпеть окружающие люди, коих в картинной галерее было слишком много. Воскресный поход в музей, который стал для них с Тэмином традицией, пропускать было никак нельзя. Да и Тэхену следовало бы хоть время от времени занимать свой кабинет. Хотя нельзя не признать тот факт, что после свадьбы омега все чаще и чаще находился в борделе и разбирался не только с делами и проблемами стройки, но и заключал новые выгодные сотрудничества. Разве что, оборот наркотиков теперь целиком и полностью контролировал Тэмин. Очень удобно, когда партнер и наркодилер выступает еще и в качестве твоего парня. Тэмин держал альфу за руку, бездумно глядя на картину, к которой они подошли. Кажется, это полотно вызывало у Ким Намджуна неподдельный интерес, иначе почему он уже, наверное, полчаса увлеченно рассказывает о нем что-то? — Что говоришь, она значит? — поинтересовался Тэмин, кажется, потеряв нить рассказа. Его мысли сейчас были слишком далеко отсюда. Намджун вздохнул, глянув на парня, и обвел картину рукой. — Я говорил не о конкретно ее значении, а о творчестве Сая Твомбли в целом. Он позволяет нам видеть вещи, понимаешь? Не те, что он изображает, это уже другая проблема, а те, которыми он манипулирует: щепотка графита, расчерченная в клетку бумага, желтая капля, черное пятно. Это искусство обладает своим секретом, который обычно заключается не в том, чтобы размазать вещество, а в том, чтобы дать ему тянуться. Тэмин проморгался, сосредотачивая взгляд на картине, а затем и на ее названии — «Итальянцы». — Если присмотреться, здесь довольно четко видны фигуры людей, но почему именно итальянцы? — поинтересовался он, а Намджун щелкнул пальцами и усмехнулся. — Попался. Ты совсем невнимательно слушал меня. Так работает самовнушение, малыш. В названиях произведений Твомбли не следует высматривать никакие аналогии, Тэмин-а. Если картина называется «Итальянцы», не нужно искать в ней итальянцев, их можно найти только в названии. Он знает, что имя обладает абсолютной силой внушения: написать слово «итальянцы», значит увидеть всех итальянцев сразу, понимаешь? Это же наблюдается и в посвящениях. У Твомбли их несколько: «Посвящается Валери», «Посвящается Татлину». И здесь тоже нет ничего, кроме самого названия «посвящается». Высказывание: «я посвящаю» не имеет никакого другого смысла кроме демонстрации восхищения и, возможно, любви. Тэмин кивнул и, бросив взгляд на Намджуна, перевел его на картину. — Мы можем уйти в любое время, Тэмин. Выставка будет идти еще две недели, мы сможем приехать сюда в следующее воскресенье. Намджун видел, что младший сегодня совсем не слушал его. Наверняка он о чем-то думал или же его что-то беспокоило, но в любом случае своими мыслями Тэмин находился где-то далеко от галереи, полотен Твомбли и даже самого Намджуна. — Правда? — уточнил омега и расслабленно выдохнул, получив в ответ утвердительный кивок. — Пойдем. Посидишь в машине, пока я хожу за кофе, и заодно соберешь мысли в кучку, чтобы рассказать мне о том, что заставляет тебя так глубоко погружаться в себя сегодня. Договорились? Тэмин кивнул и, притянутый рукой Намджуна, положил руку ему на грудь, шагая рядом. Своими объятиями мужчина укрывал от всего мира и проблем, становилось немного спокойнее. Ему хотелось бы всегда чувствовать себя вот так: защищенно и спокойно, в безопасности от всех ненастий. Чувствовать тепло любимого человека. Оставшись в автомобиле, Тэмин открыл бардачок. Пачка долларов, пачка вон и пистолет. Омега хмыкнул и отодвинул новенькие банкноты в сторону, обнаруживая под валютой паспорт. Не сдержав своего любопытства, омега открыл его и пробежался взглядом по дате рождения. Двенадцатое сентября девяносто четвертого года. Если этот документ был не подделкой, значит, день рождения Намджуна будет через пару месяцев. Но день рождения Тэмина наступит раньше. Через три недели. Странно, что это была та информация, которой они не обменялись до сих пор. Убрав все, как лежало, Тэмин взял телефон. Нужно было отметить дату рождения Намджуна в календаре, чтобы ни за что не забыть подготовить подарок для него. Даже если сейчас им совсем не до этого, омеге хотелось сделать для дорогого сердцу человека что-нибудь особенное. Сделать его счастливым. — У них нет мятного сиропа, поэтому белый шоколад. Пахнет почти как ты. — Намджун первым делом отдал Тэмину его кофе и лишь после сел в машину и, открыв окно, закурил. Свой кофе мужчина оставил в подставке. Сначала он покурит и выслушает мальчишку, а после расслабится. — Рассказывай. — Ты не говорил, что твой день рождения двенадцатого сентября, — и пусть это было совсем не то, о чем изначально хотел поговорить Тэмин, начал он именно с этого. Намджун тихо рассмеялся. — Ты тоже не говорил, когда твой день рождения. — Восемнадцатого июля. Скоро. Намджун улыбнулся и кивнул. Он запомнит эту информацию. — Хочешь подарок? Ты празднуешь? — Хочу подарок. И отпраздновать. Я не отмечал день рождения с тех пор, как оказался в борделе, но с тобой мне бы хотелось отпраздновать. Может быть, нам удалось бы уехать куда-нибудь? Если это будет возможно, я был бы счастлив. Намджун запоминал каждое слово. Он очень постарается, чтобы у него вышло устроить для своего малыша счастливый праздник. Главное, чтобы обстановка не накалилась, а в их ситуации и мире полагаться на стабильность очень и очень наивно. К сожалению. — Но ты уж точно не об этом хотел поговорить. Кивнув, Тэмин посмотрел вперед. Юный мальчишка в ярко-желтых бриджах вдруг поднялся с лавочки и побежал вперед, налетая на словившего его в объятия альфу. Счастливые и беззаботные влюбленные нежно поцеловались и пошли куда-то, обнимая друг друга. У них впереди вся жизнь и счастливое будущее, но их счастье было таким заразным, что Тэмин не сдержал нежной улыбки, глядя на них. Это отвлекло его всего на секунду, но мысли о том, что портило его настроение, были слишком навязчивыми, и его улыбка померкла так же внезапно как и появилась. — Тэхен прислал сегодня фотографию с УЗИ. А потом позвонил, и он… так счастлив. — вздохнув, Тэмин сделал глоток кофе и мотнул головой, — Не подумай, я очень рад за него, это здорово и все такое. — Однако, радости на твоем лице не видно, Тэмин-а. Мы всегда говорим честно, — напомнил Намджун. Он, хоть и не был силен во взаимоотношениях между людьми в силу своей природной замкнутости, но прекрасно понимал, что радость за друга выглядит немного не так. — Просто… я вспоминаю наш разговор, когда он узнал о ребенке и это… делает мне больно. Не могу понять, как он вообще допустил мысль об аборте. Не понимаю, потому что я ему завидую. У меня никогда не будет возможности испытать это, я никогда не узнаю, что это такое, потому что Сонг Тэбин решил, что иметь шлюх, которые могут залететь, до ужаса нерентабельно. А я бы так хотел возвращаться домой и знать, что там меня ждет любимый муж и ребенок. Я мог бы стать счастливым. Тема была серьезной, Намджун этого не ожидал. Он даже представить не мог, что Тэмина может беспокоить нечто подобное, но проблема была даже не в этом… — Я никогда не смогу тебе дать этого, Тэмин. Даже если бы ты мог иметь детей, у нас не было бы смысла быть вместе, потому что я не уверен, что мои гены стоит продолжать. После всего, что происходило с моим телом, не удивлюсь, если у меня родятся четырехголовые сиамские близнецы-кровососы. Но если серьезно… — Намджун осторожно коснулся бархатной щеки омеги и улыбнулся. Совсем еще юный, но думает о таких вещах, — Откуда это в тебе? Если я правильно помню, тебе девятнадцать лет. Рановато еще так серьезно думать о семье и детях. Тэмин пожал плечами и коснулся ладони, все еще нежно гладящей его щеку Сплетя пальцы, он опустил их руки на свое бедро, разглядывая разницу. Мило и красиво. У Намджуна очень красивые руки, но думал омега не об этом. Он вспоминал свое детство. — Мои родители не особо заботились о тех, кого произвели на свет в пьяном угаре. Выпивка была для них дороже и важнее всех прочих забот. У меня был младший брат и о нем кто-то должен был заботиться. Приходилось нянчить мелкого и сейчас мне этого не хватает. Я хотел бы… Намджун чуть крепче сжал руку младшего, поджимая губы, просто напоминая, что он все еще рядом с ним и это не изменится несмотря ни на что. Если только сам Тэмин не пожелает разойтись. — Я тоже хотел бы, Тэмин-а. Но выбора я лишил себя сам. Однако, если бы не этот выбор, мы бы не были с тобой знакомы. Легко рассуждать о том, что могло бы быть, если бы повороты наших путей не были такими крутыми, но неужели это то, на чем нам стоит сосредотачиваться? Стоит ли тратить на это свое время? Посмотри на меня, — осторожно коснувшись подбородка, альфа повернул лицо Тэмина, заглядывая в его глаза, — На данный момент вокруг нас есть намного более важные обстоятельства, на которых нам с тобой необходимо сконцентрироваться. Давай будем решать проблемы по мере их поступления? Я обещаю тебе, что однажды ты будешь счастлив. Я еще не знаю, как это сделать, но обязательно придумаю. Договорились? Тэмин кивнул и, притянув Намджуна, поцеловал его, закрыв глаза. То, что сейчас он рядом, и что Тэмин может положиться на него, рассказать все свои проблемы, то, что волнует его, было важным и ценным. Намного весомее всех переживаний. Поцелуй не был долгим, но уж точно необходимым, чтобы убедиться, что не одинок. Своеобразное подтверждение, что они в одной лодке. — Я ничего не знаю о твоей семье. Расскажи мне. Вздохнув, дилер размял шею и стряхнул пепел с сигареты на улицу. У него половина сигареты стлела просто так, пока он, слушая мальчишку, погружался в его переживания настолько, что забыл о том, что курил. Цокнув языком себе самому, альфа затянулся и расслабленно откинулся на сиденьи. — У меня хорошая семья. Папа — врач. Главный нейрохирург в центральной областной больнице Сеула. До сих пор занимает эту должность, кстати. А отец у меня химик. Трудится на благо фармацевтической промышленности. Сидит себе тихонько в лаборатории и разрабатывает лекарства от рака, великое дело. Но если тебе интересно, как я рос… — Намджун посмотрел на Тэмина, и тот утвердительно кивнул, отпивая кофе. Кажется, напиток нравился ему вне зависимости от сиропа. А говорил, что вкусно только с мятным, точно выделывался тогда. Альфа снова затянулся и выдохнул струйку дыма в окошко. Кто-то дул мыльные пузыри неподалеку, они пролетали мимо автомобиля и красиво блестели от ярких солнечных лучей. Тэмин на секунду отвлекся на них. — Я почти ни с кем не общался. Оба моих родителя посвятили всю свою жизнь науке, даже не знаю, как я получился у настолько сосредоточенных на научных исследованиях людей. — Намджун на миг усмехнулся и продолжил, — Их очень радовало, что я проявляю интерес и к фармацевтике, и к врачеванию. В детстве я больше времени проводил с папой, изучал человеческий организм, работу мозга и центральной нервной системы. Он даже брал меня с собой на лекции для студентов медицинских университетов. Конечно, это было строго запрещено, но он представлял меня как своего ассистента и я участвовал в препарировании людей. Он многому меня научил. Говорил, я могу получить достойный диплом хирурга даже несмотря на то, что на тот момент еще не окончил даже старшую школу. Папа думал, что я пойду по его стопам и стану врачом, и они с отцом очень сильно удивились, когда я поступил на химико-фармацевтическое отделение онкологии. И с тех пор отец начал брать меня с собой в лабораторию. Я там подрабатывал после занятий в университете. У меня появилась возможность жить отдельно от семьи, и я поспешил ею воспользоваться. А после начал ставить на себе опыты. Перестал общаться с семьей, из университета меня просто отчислили за непосещаемость. Меня нашел Чонгук и предложил сделку, на которую я согласился. Но пока я пришел в себя, пока прошел курс лечения и реабилитации, родители уже похоронили меня. Формально Ким Намджун уже много лет мертв. Намджун выбросил окурок на асфальт и сделал глоток кофе. Наблюдая за плывущими по небосклону легкими белоснежными облачками, почти прозрачными, каждый из них думал о своем. — Почему ты не дал им о себе знать? — спустя минуту молчания спросил Тэмин. — Потому что мне стыдно. Они знают, что у меня была наркотическая зависимость и, когда я исчез, подавали в розыск. Меня искали, но я был немного не в состоянии выходить на связь, и в конце концов меня признали пропавшим без вести, а затем и мертвым. Родители похоронили меня, пусть так и будет. В конце концов, они работают на благо общества и науки, спасают жизни. А я продаю наркотики, Тэмин. Это уж точно не повод гордиться своим сыном. Зная моих родителей, поверь, для них же лучше иногда посещать мою могилу. Тэмин не стал больше задавать вопросов. Он опустил глаза на свой стаканчик кофе, задумчиво ковыряя крышечку и обдумывая все то, что узнал о Намджуне только что. Он словно открылся с другой стороны и это откровение было для омеги очень ценным. — Знаешь, я только что понял… кажется, у тебя самая адекватная семья из всех людей, которые составляют на сегодняшний день мое окружение, — хохотнул Тэмин. Намджун улыбнулся, наблюдая за действиями его тонких пальцев. — У Тэхена тоже были хорошие родители. Только они умерли, и дядя продал его в бордель за долги. Ты, должно быть, знаешь об этом. Тэхен даже хотел найти его и отомстить, но, кажется, ему сейчас совсем не до этого. Тихо засмеявшись, Намджун обнял мальчишку за плечо и, наклонив его к себе, поцеловал в висок, прикрыв глаза. — Выбери и забронируй нам любой отель, малыш. Раз есть время, не хочу терять его. Покатаемся по городу, пока ты выбираешь. Отдав омеге свой телефон, Намджун пристегнулся и, вновь закурив, выехал с парковки у музея. Сейчас уже не имело значения, кто, кому и как именно сломал жизнь. У них в настоящем столько забот, что найти бы время для близких. И потом, пусть прошлое и сформировало каждого из них, с этим, конечно, не поспоришь, но разве будущее не важнее? Неужели то, что происходит прямо сейчас менее ценно, чем прошлое? Намджун знал об этой жизни не так много, но в одном был уверен: прошлое хоть и является ключом к разгадке, таит в себе ответы на многие вопросы, объясняет причины, однако то, как Тэмин гладит его колено, выбирая отель для них, как он нежно улыбается своим мыслям, было сейчас куда важнее их прошлого. Даже если в этом прошлом они по отдельности были счастливы.***
Чонгук подошел к зеркалу, поправляя воротник черной рубашки. Он выглядел сосредоточенно, явно думая о предстоящей работе, и совсем не замечал взгляда Тэхена, сидящего на кровати и обнимающего подушку. Омега, казалось, вообще не отводил взгляда от своего мужа, хмурясь и недовольно дуя губы. — Кто вообще ездит на встречи так поздно, да еще и остается на ночь в каких-то там отелях? — не выдержал он, громко фыркнув, и альфа тяжело вздохнул, все же оборачиваясь. Они уже говорили на эту тему. Буквально пятнадцать минут назад, после чего Тэхен, собственно, и надулся. Он, нахохлившись и уйдя в кровать, недобро поглядывал в сторону супруга. — Я могу объяснить еще пять раз, но это ведь не поменяет твоего настроения, верно? — поинтересовался он, а Тэ хмыкнул, утвердительно кивнув. Конечно, не поменяет. Он тут, между прочим, один остается, с ребенком под сердцем, пока его муж собирается шататься по каким-то встречам на ночь глядя. Одна из последних таких его вылазок едва не обернулась для Чонгука смертью. Тэхен до сих пор неохотно отпускал его куда-то, а на встречи Чонгук ездил минимум по разу в неделю, за исключением того времени, когда Намджун и Тэ следили за его состоянием после разошедшихся швов. — Тэ, этот отель в скором времени будет под твоим управлением, как только его достроят. Я хочу, чтобы все прошло гладко, и ты не загружал себя лишними делами, когда займешь свой пост. Поэтому мне нужно удостовериться в том, что стройка не стоит на месте, а люди, которые будут с тобой работать, достаточно квалифицированы, чтобы не скидывать на тебя свои задачи. Да и господин Кан должен прибыть туда вместе с твоим будущим заместителем, которого он советовал. Посмотрю, на что он годен, а заодно решу пару вопросов касательно филиала Кана. Чонгук наконец повернулся к Тэхену, прекратив поправлять одежду и волосы, и внимательно взглянул на мужа, что крутил на безымянном пальце кольцо. — Я переживаю. Какое-то странное чувство, будто что-то не так, — негромко отозвался Тэ, спустив ноги с постели и подойдя к тумбочке, чтобы достать из нее никотиновый пластырь. Он не был уверен, что это хорошая идея, но без сигарет было совсем тяжко. Бросать курить за один месяц у него выходило совсем уж туго, со скрипом. Приходилось постоянно заедать свой стресс и желание покурить. Еще, как назло, под руку попадалось исключительно что-то мерзкое. — Ты переживаешь всякий раз, как я куда-то еду, Тэхен. Прекращай, ты слишком много нервничаешь, — настоял Чонгук, подойдя ближе к Тэ и забрав из его рук пластырь, открыл его и принялся ждать, когда омега приспустит с плеча халат. Чонгуку нравилось проявлять заботу даже вот в таких мелочах — Эта херня вообще не помогает. Хорошо, что хотя бы трахаться нам пока что можно, иначе я бы за себя не отвечал, — фыркнул Тэ, глянув на Чонгука, что тихо усмехнулся и пожал плечами, — Весело тебе? Давай ты тоже не будешь курить, а? За компанию. И в качестве моей поддержки. — предложил омега, а Чонгук вскинул бровь. — Отказываюсь. Я и так не курю рядом с тобой. — Заботишься? — довольно ухмыльнулся Тэхен. — Боюсь, что налетишь на меня и отберешь последнюю пачку. — парировал Чон и тут же получил ощутимый толчок в плечо, засмеявшись. — Придурок, — недовольно пробубнил Тэхен, поправив халат и снова сев на край кровати, беспокойно оглядываясь на мужа. — Оставить Юнги с тобой, чтобы тебе было менее беспокойно оставаться одному? — напоследок спросил Чонгук, но получив в ответ отрицательное качание головой, вздохнул. — Я вернусь послезавтра утром, mio sole. Люблю тебя, — бросил Чон, и получив в ответ мягкую улыбку, вышел за дверь. Как бы Тэхен не дулся на него, но не мог даже на короткую разлуку недовольно супиться. Улыбку вспоминать всегда приятнее, чем надутые в обиде губы. Тэхену рядом нужен был он, а не Мин Юнги, и идиоту понятно, но Чонгук попросту не мог остаться. Он и так старался быть рядом каждую свободную минуту. Альфа спустился вниз по лестнице, цепляясь взглядом за Хосока. Мужчина тащил в руках папку с легальными документами, зажимая в зубах сигарету, и остановился, окликнув брата. — Хосок. Присмотри за Тэ, я уезжаю до послезавтра. Он нервничает. Если что, наберешь мне, — попросил он. Хосок остановился, перехватив пальцами сигарету, и недовольно скривился. — Я за твоей истеричкой приглядывать не обязан. Если он будет выносить мне мозг, я закрою его в комнате до твоего приезда или отправлю в бордель. В багажнике, — фыркнул он, а Чонгук раздраженно сверкнул глазами. — О, прости, я совсем не подумал, — Чонгук состроил такое лицо, как будто чувствовал за свою просьбу вину, но после недобро улыбнулся. В голове Хосока промелькнула мысль о том, что этих вот штучек его брат мог понабраться только и исключительно у своего муженька. И от этого было не по себе. Чем еще Ким (и плевать, что он уже Чон) Тэхен заразил Чонгука? Одними кривляньями уж точно не обошлось. Главное, чтобы не сифилис, Хосок слышал, что от него у людей носы отваливаются. — В таком случае можешь съездить на точку вместо меня. Переговоришь с Каном, заберешь у него документы о строительстве, согласуешь графики работы бригады и дату окончания строительства. Еще Кан должен привезти маркетинговый отчет, нужно будет проверить даты согласования… — Да, блять, все. Я понял. Присмотрю, — недовольно скривился Хосок. Чонгук победно ухмыльнулся и, пройдя мимо, хлопнул брата по плечу. — Знал, что на тебя можно положиться. — бросил он и вышел за дверь, оставляя после себя в особняке лишь тишину и очень недовольного брата. Тэхен же, подойдя к окну, проследил взглядом за Чонгуком, что вышел из дома и подошел к автомобилю, дверцу которого ему услужливо открыл Мин Юнги. Тэхен махнул мужчине рукой и тихо вздохнул. Не стоило слишком долго наблюдать за ним, провожать взглядом. Чонгук этого не любил, да и Тэхен лишь еще больше расстраивался. Поэтому омега вернулся в постель, выключив по дороге весь свет. Беспокойство не покидало его ни на мгновение. Сейчас больше всего на свете хотелось вернуть Чонгука домой и спокойно уснуть в его объятиях. Но этому, кажется, не суждено было произойти.