***
— Я уже все здесь обыскал. Ни омег, ни Чон Хосока. Словно сквозь землю провалились. Его муж не мог поехать вместе с ним? — поинтересовался мужчина в трубку, оглядывая подвальное помещение и чуть морщась. Они уже обыскали каждую комнату, едва ли половицы с пола не снимали, готовые достать каждого из них из-под земли, но особняк был пуст. Снаружи все еще слышались выстрелы и голоса, шаги раздавались даже в доме, куда их группа смогла проникнуть, найдя лишь нескольких слуг и парней из охраны. — Они должны быть где-то там, — недовольно выдохнул Енсу, судя по шагам, разгуливая по своей комнате. Он отправил туда одного из своих помощников, возлагая на него большие надежды, но Чонгук словно и здесь смог обвести их вокруг пальца. — Ищите лучше. — Мы поищем, но что делать, если их здесь не окажется? — поинтересовался мужчина, подходя к странной железной двери с биометрическим замком, тихо хмыкая. Здесь они еще не искали. — Оккупируйте территорию, я пришлю еще людей. Чонгук живым мне не нужен, если удастся, просто уберите. Его и его семейку. В первую очередь он и его брат, с остальными разберемся позже. — бросил Енсу и тут же положил трубку. Мужчина тяжело вздохнул и, потерев затылок, подошел к двери поближе, проводя по панели замка рукой и тихо хмыкая. — Ну что за день? Все через зад, — негромко пробормотал он, достав из кабуры пистолет и пару раз выстрелив в замок. Система жалобно запищала, гася экран, и он тихо хмыкнул, попытавшись открыть дверь. Однако, та не поддалась. Альфа почесал затылок, попробовав толкнуть дверь, но она даже и не думала открываться. — Дерьмо, — прошипел он и, отойдя подальше, сделал два быстрых шага вперед, попытавшись выбить железную дверь плечом, что само по себе было не очень умно, но когда и это не сработало, раздраженно фыркнул. — Понаставят всякой херни, потом мучайся, — буркнул он и замер, когда дверь вдруг чуть приоткрылась. Он почти тут же шагнул ближе, ухмыльнувшись своей маленькой победе, но никак не ожидал, что дверь откроется шире и дуло чьего-то пистолета упрется ему в лоб. — Вас сюда не приглашали, — коротко оповестил Чонгук, пользуясь растерянностью оппонента и нажимая на спусковой крючок. Кровь брызнула на стену и пол, попадая на его руку и щеку, и Чонгук брезгливо поморщился, стерев багровые капли с кожи запястьем. — Начинайте, — бросил он и отошел в сторону, освобождая проход в дом для нескольких десятков человек, Намджуна и Сокджина. Второй выглядел не очень-то и довольно. Чонгук никогда не подумал бы, что однажды ему придется брать штурмом свой собственный дом, и сама суть происходящего вызывала в нем отвращение. Конечно, он, Хосок и Чимин всегда были готовы к подобной ситуации, но вряд ли кто-то из них рассматривал такую вероятность всерьез. Однако сейчас звуки выстрелов и чьи-то предсмертные стоны были для него словно музыка для ушей. Даже в разы приятнее, чем последний стон предателя, чье горло вспорол лично Чонгук. — Возьмите парочку людей в плен, я хочу удостовериться в своих догадках. Отдам этих ублюдков Хосоку, пускай развлекается, — бросил глава клана Намджуну и Сокджину, выдвигаясь вперед. Всех снайперов они убрали на подходе к территории особняка. Беспилотники и дроны, что были у них на вооружении, сослужили сегодня отличную службу. Но это, к сожалению, не значило, что родной дом снова стал крепостью. Чонгук где-то очень серьезно прокололся, в защите была огромная зияющая брешь, которую после сегодняшней ночи он обязательно обсудит с Юнги, дабы закрыть ее и больше никогда не допускать возникновения подобных ситуаций. Ведь что бы они делали, если бы у них уже был ребенок? Если бы Тэхену пришлось убегать, переживая не о собственной сохранности, а о сохранности маленького беззащитного существа? Представить страшно. Но сейчас было необходимо собраться с мыслями и закончить зачистку особняка. Чонгук услышал шаги прямо за дверью и прижался к стене, взглянув на пистолет в своих руках. Можно было бы, конечно, достать ножи и убивать врагов бесшумно, чтобы те, кто находился в соседних комнатах даже не подозревали о своей неминуемой кончине от рук хозяина территории и дома, на которые они посмели посягнуть. Но сейчас хотелось иного. Хотелось, чтобы каждый из них знал: по их души пришел Чон Чонгук. Шаги становились все ближе, и Чонгук затаил дыхание. Незнакомец встал в проходе, не решаясь войти в помещение. Оно и правильно, ведь здесь уже был человек с пистолетом в руках, готовый оборвать его жизнь, и гад словно чувствовал это, не решался сделать чертов шаг. Чонгук ждал, его враг тоже. Они словно испытывали выдержку и терпение друг друга, проверяли нервы на прочность. Только вот человек, застывший в проходе, не учел того, как Чонгука воспитывали. Терпение было его вторым именем и благодаря этому спустя несколько секунд альфа спустил курок, пристреливая одного из оккупантов. Он отправил Юнги в другую сторону, потому что сейчас, на поле боя, в защите телохранителя Чонгук не нуждался. Он был максимально собран и готов дать отпор любому, кто захочет убить его. Он обещал Тэхену встретить с ним утро.***
Чимин тихо выдохнул, повернувшись в постели, и приоткрыл глаза, уставившись на лежащего рядом с ним Тэхена, который пришел к нему ночью и устроился у стены, выгнав оттуда Чимина. Наглость этого человека не знала границ, потому что Чимин, вообще-то, очень долго нагревал себе местечко в уголке, но Тэхен сказал, что-то вроде «Мне не нравится спать там одному, поэтому я буду спать с тобой», а потом добавил, что с краю спать ему тоже неудобно и уснуть он так не сможет, даже если будет очень долго пытаться. Пришлось уступить. Омега тихонько сопел, положив руки под щеку и забавно дуя губы, и, кажется, совсем не собирался просыпаться. Признаться честно, Чимин не понимал, как Чонгук спал с Тэхеном, потому что всю ночь омега, стоило лишь уснуть, жался к нему, ворочаясь в постели, словно юла, и мало беспокоился о желании Чимина выспаться и отвлечься от тяжелых мыслей. А их в голове было слишком уж много. Первую вахту нес сам Хосок. Он дал Чимину немного поспать, что, конечно, сказано слишком громко, но тут уж точно была не его вина. Нужно отдать Хосоку должное, потому что утром, около восьми часов, альфа проснулся и снова сменил Чимина, не забыв съязвить о том, что он слишком плохо выглядит. Мини осторожно встал с постели, стараясь не разбудить Тэхена, и прошел в оружейную, услышав там тихий мат и лязг металла. Кажется, Хосок перебирал имеющееся оружие. — Доброе утро, — негромко бросил омега, опершись о косяк плечом, и Хосок обернулся, зажав сигарету зубами. — Доброе оно бы было, Мини, если бы я проснулся в постели с парочкой голых омег по бокам от шикарного двойного минета. То, что происходит сейчас вряд ли можно назвать «добрым утром». Сейчас оно максимально дерьмовое, друг мой. — фыркнул он. — Чем занимаешься здесь? — Чимин решил не поддерживать начатую Хосоком тему. Его интереса к шлюхам омега не поддерживал, хоть и понимал. — Разбираю хуйню, которую приобрел мой брат. Когда я был здесь в последний раз, конкретно вот этой дряни, — альфа продемонстрировал Чимину винтовку доисторической эпохи, — Здесь не было. — Помнится мне, — губы Чимина потянулись в озорной улыбке, — Древними видами оружия у нас увлекается Сокджин, так что я думаю, тебе нужно спросить у него. Хосок хохотнул, вспоминая возмущения Намджуна о той вылазке, и затянулся, оставляя оружие в покое. В конце концов, быть может, с раритетом стоило бы быть аккуратнее? — У меня есть к тебе вопрос, — Чимин стал вдруг серьезным. Тэхен крепко спал, а значит, они могли бы поговорить, — Почему ты так ненавидишь Тэхена? Даже сейчас. Хосок сел на корточки, глубоко затянувшись и взял коробочку с патронами. Ему было интересно, найдутся ли здесь подходящие для этой винтовки. Судя по состоянию, оружие повидало Вторую Мировую, если не Первую. — Я не ненавижу его. Меня просто бесят шлюхи, вот и все, — мужчина пожал плечами, продолжая свое занятие и даже не поднимая взгляд на Чимина. — Ты ведь сам занимался сбором информации на него, знаешь, что он не по своей воле начал работать в борделе. Учитывая, что он расправился с бывшим главой и занял его место, устроив переворот, думаю, от работы он не получал удовольствия. Чимину было интересно, в чем причина такого отношения Хосока. Он всегда был отбитым и немного не от мира сего, но уж точно ничего не делал без причины, особенно, если дело касалось его личного отношения к другому человеку. — Может быть. Только вот даже когда он уже был главой, он использовал все ту же валюту. Забыл, что он отработал свой долг, отсосав моему брату? Немаленький долг, между прочим. Смекаешь? Только было открыв рот, чтобы ответить, Чимин услышал, как дверь в бункер открывается. Рефлексы у обоих работали как часы. Не прошло и секунды, как на вход были нацелены два пистолета, чему вошедший внутрь Чонгук несказанно обрадовался. Раз так встречают, значит беспокоятся о защите и безопасности. За такое можно только похвалить. — Ты мог бы предупредить, — фыркнул Хосок, опуская оружие. Вместе с Чонгуком все помещение заполнили запахи пороха и крови. Смерти. Чимин ненавидел, когда от него так пахло. — Позвонить на твой телефон, который тут не ловит? В следующий раз заспамлю тебе голосовую почту, — заявил Чонгук и опустил взгляд на диван, заметив там тихое копошение. Тэхен просто перевернулся на другой бок и укрылся с головой. Ему явно не нравились разговоры, мешающие спать, но почему из-за этого он должен просыпаться? — Почему он спит здесь? Есть же комната, — Чонгук оставил пакетик, в котором, судя по звукам, находились баночки с лекарствами, рядом с Тэхеном и осторожно коснулся торчащей из-под укрытия макушки омеги. — Он пришел ко мне ночью и внаглую выгнал от стенки. Не мог уснуть, — пояснил Чимин, наблюдая за тем, как Чонгук нежно гладит мягкие волосы мужа и осторожно укрывает его одеялом покрепче. Чимин никогда не видел Чонгука таким. Даже с ним он вел себя иначе, а сейчас смотрит и прикасается так аккуратно, боясь разбудить. — Вымылся бы для начала, — поморщился Чимин, кивнув Чонгуку, и тот убрал руку от Тэхена, оглядев капли крови на ней и своей рубашке. Он успел выпачкать даже лицо, но не потрудился привести себя в порядок прежде, чем приехать сюда. — Сейчас схожу, — негромко бросил Чонгук и, отойдя от дивана, устало, но признательно глянул в сторону Хосока и Чимина. Только благодаря этим двоим Тэ был здесь, целым и невредимым. — Зачистили особняк? — поинтересовался Хосок, потушив сигарету о косяк двери и бросив окурок в пустую банку от консервов, которую он успел прикончить еще с утра. — Да. Немного задержался, потому что к ублюдкам пришло подкрепление. Нужно время на то, чтобы там прибрались. Но для начала я вымоюсь, посплю, а потом подумаю о том, что нам делать дальше. — негромко проговорил Чонгук, понизив голос, когда Тэхен недовольно замычал и заворочался. — А что с Енсу? — тут же спросил Чимин, получая в ответ тяжелый взгляд. Словно он только что махнул перед носом Чонгука красной тряпкой. — Придушу ублюдка в ближайшее время. Он перешел все границы. — сухо отозвался Чонгук. — Уж побыстрее бы со всем разобраться и вернуться домой, — поморщился Хосок, потянувшись и кивнув на Тэхена. — Твой дорогой муженек вынес мне все мозги за этот вечер. В следующий раз я оставлю подыхать его голодной смертью, потому что его скривленное ебало на любой предложенный продукт вывело меня из себя. — сообщил Хосок, а Чимин тихо хохотнул на вопросительный взгляд Чонгука. — Он очень хотел марципан. На крайний случай хотя бы просто миндаля с сахаром. Купи ему, когда выйдем отсюда, — пояснил омега, а Чонгук тихо усмехнулся и кивнул, все же уходя в душ. Тэхен проснулся только спустя несколько часов от запаха еды. Какого-то не очень приятного, нужно заметить, запаха. Он поднял голову, сонно морщась ото сна и оглядел ту часть комнаты, ради которой не нужно было вставать с нагретого местечка. Первым человеком, кого он заметил, был Хосок, разглядывающий картинки на трех мониторах, кажется, с камер. Что он там пытался увидеть — загадка века, на которую лично Тэхену глубоко плевать. Но тут его взгляд упал на спину Чимина. На переносной одноконфорочной плитке он варил, кажется, рамен с какими-то консервами и смесь этих запахов не вызывала ничего, кроме рвотных позывов. Пришлось вставать с дивана и быстрым шагом уйти в ванную комнату. Никто из присутствующих на движение со стороны не обратил никакого внимания. Проснулся Тэхен, и ладно. Умывшись и приняв легкий душ, омега переоделся в еще вчера приготовленные для себя шорты, которые пришлось затянуть шнурком, чтобы не спадали, и футболку. Даже если обычно он выглядел лучше и одевался дороже, сейчас было не то время, чтобы возмущаться подобному и требовать у Чонгука спасти из лап вторженцев его любимый пиджак от Chanel. Освежившись, Тэхен вышел из ванной и только было хотел возмутиться мерзкому запаху вновь, как его взгляд наткнулся на пакетик с витаминами. Раз они здесь, значит, Чонгук принес их. Чонгук тоже здесь. Он вернулся, а Тэхен этого даже не заметил. — Где Чонгук? — спросил омега, взяв пакетик в руки и прижав его к себе. Хосок указал пальцем на дверь спальни, даже не поворачиваясь. И, хоть Тэхен был удивлен отсутствию язвительных шуток от него, он тоже ничего не сказал, направляясь в комнату уверенным шагом. Только когда ладонь коснулась ручки двери, он слегка поумерил свой пыл и вошел в комнату тихо, на цыпочках, ведь Чонгук наверняка не спал всю ночь. Но как он и обещал, утром был рядом. Чонгук лежал в постели, укрыв лишь бедра, и обнимал подушку, на которой спал. Живой и, кажется, невредимый. Тэхен тихо подошел к постели, отложив пакетик с витаминами на тумбочку, и осторожно присел рядом, скользнув пальцами по татуировкам на его спине, чувствуя каждую неровность и рубцы от прошлых ранений. Он словно пытался найти что-то новое, но когда понял, что все действительно в порядке, тихо вздохнул, зарывшись пальцами в черные волосы на загривке. Сейчас единственным желанием было лечь рядом и просто наслаждаться его присутствием, чувствовать на теле его сильные руки, его дыхание на своей шее. И Тэхен бы с удовольствием выполнил свое желание, если бы кровать не была такой маленькой, и Чонгук не развалился бы посредине. — Как ты? — хрипло прозвучал голос Чонгука, причем так внезапно, что Тэ даже вздрогнул. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что Чонгук просыпается совсем незаметно и быстро. — Это мне нужно спрашивать, — вздохнул Тэхен, слабо улыбнувшись. Чонгук не ответил, только подвинулся на постели, а когда Тэхен осторожно лег рядом, притянул его к себе, коснувшись губами его щеки. — Давно ты приехал? — поинтересовался Тэхен, обнимая Чонгука в ответ и вновь принимаясь перебирать пальцами его волосы. — Не знаю. Я уснул около девяти, а сколько сейчас, я понятия не имею. Но по ощущениям пару часов назад. — сообщил Чонгук, так и не открыв глаз. — Так и есть. Сейчас всего лишь двенадцать, тебе нужно побольше отдохнуть. Чонгук тихо усмехнулся на это «всего лишь двенадцать» и прижал Тэхена к себе покрепче. В любимых руках становилось тепло и спокойно. Даже монотонное гудение ламп совсем не беспокоило, не раздражало, и мерзкий запах рамена с мясом из консервы больше не тревожил. Он сменился любимым ароматом дыма от костра в осеннем лесу и послевкусием горького шоколада. Чонгук оставил теплый поцелуй на виске и все же открыл глаза. Он не мог не посмотреть на Тэхена, теплого, родного и совсем беззащитного. До помутнения рассудка красивого. Подумать только, он чуть не потерял его этой ночью. Никогда он не забудет вида покореженного железного забора, их пустой спальни с расправленной кроватью, раскиданных тапок, которые Тэхен скорее всего раскидал, когда сбегал. Не забудет и этого тихого «Чонгук» в телефонной трубке, таким забитым и испуганным голосом, что в голове по мозгам била лишь одна мысль: закрыть собой, защитить. — Все хорошо, — тихо прошептал Тэ, подняв на Чонгука глаза и погладил его по щеке. Ничего не ответив, Чонгук прижал его к себе еще крепче и поцеловал любимые губы. И если первые движения губ были пропитаны нежностью, спустя лишь пару секунд они сквозили отчаянием, перерастающим в веру в то, что только друг в друге они могут найти спасение. Никто из них не думал сейчас о тонких стенах, о том, что за дверью есть Чимин и Хосок, они наверняка услышат обоих. Нет. Они так сильно нуждались друг в друге, что один только поцелуй стирал весь остальной мир за пределом их объятий. Чонгук опрокинул Тэхена на подушку, скользнув рукой под его футболку, и разорвал поцелуй, спускаясь мягкими прикосновениями губ к шее. Он хотел его и не мог себе отказать в этом, а Тэхен, шумно выдохнув, совсем не был против, прикрывая глаза и слабо улыбаясь. Чонгук был рядом, живой, любимый. Он касался его так бережно и одновременно с тем так желанно, что все мысли испарялись из его головы. Тэхен обхватил ногами узкие бедра, скользнув руками по сильным плечам и спине, и прогнулся чуть сильнее, прикрывая глаза. Каждое движение губ Чонгука, каждое его прикосновение отзывалось по телу мурашками и мелкой дрожью. В его руках хотелось остаться навсегда, спрятаться от всего происходящего, чтобы никогда не отпускал и сам не смел уходить, подставляя свою жизнь опасностям, что ждали их за гранью их счастливого мира, где только они вдвоем и больше никого. — Я испугался за тебя. За тебя и за него, — совсем тихо прошептал Тэхен, намекая на ребенка, не сдержав очередного шумного выдоха, когда Чонгук, спустившись к его животу, провел языком чуть ниже пупка, слабо прикусив нежную кожу. — Я знаю, — так же тихо отозвался Чонгук. Он понимал, потому что боялся не меньше. И пусть в голове в первую очередь мелькал лишь Тэхен, он списывал это на привычку, на осознание того, что они действительно станут родителями уже совсем скоро. И года не пройдет. Но сейчас они были здесь, вместе, в безопасности. Могли касаться друг друга, могли целовать, что Тэхен и сделал, отрывая Чонгука от своей кожи и притягивая его к своим губам, потому что поцелуй сейчас ему нужен был как воздух, больше всего на свете. Тэхен не знал, что на него нашло, когда он вдруг перевернулся с Чонгуком, и, двинув бедрами, прижался к его паху, едва сдержав тихий стон. Им стоило быть потише, как бы не хотелось наплевать на всех, кто находился сейчас в общей комнате. Но это не было первостепенным сейчас, потому что у Тэ от одного этого движения окончательно и бесповоротно сорвало крышу. Иначе нельзя объяснить его жадные и нетерпеливые движения, которыми он вел по крепкому телу вниз. Чонгук едва не сошел с ума, помогая ему двигаться на своих бедрах, когда Тэхен обхватил его. После душа альфа не посчитал нужным одеться, что давало сейчас его мужу полный доступ к телу. Тэ мог прикоснуться везде, где бы не захотел. Подцепив футболку, Чонгук потянул ее наверх, прерывая поцелуй всего лишь на мгновение, давая им обоим секундную передышку, короткий вдох. Но не слишком долгий, ведь без любимых губ оба задохнутся и сгорят. А в поцелуе один воздух на двоих и, лаская друг друга, губы говорят что-то намного более красивое и глубокое, чем «Я люблю тебя». Тэхен поднял руки, позволяя стянуть с себя футболку, и тихо выдохнул, когда Чонгук сел на постели, припадая губами к его шее и груди. Тэхен крепче сжал пальцами его плечи, застонав, потому что руки Чона ни на мгновение не прекращали крепко сжимать его бедра, помогая держать нужный темп. Сейчас шорты так сильно мешали, хотелось ощутить его кожей, и Тэ чувствовал, как они намокают от выделяющейся смазки, противно прилипая к коже. Но разве было ему до этого дело, когда Чонгук вот так целовал его, касаясь губами едва ли не каждого сантиметра его кожи. До чего же необходимо было сейчас путаться пальцами в его волосах, сжимать у корней, ни на мгновение не останавливая движений собственной ладони по члену. И вдыхать любимый теплый запах полной грудью, чтобы через легкие впитать его в себя еще глубже. — Мой хороший, — прошептал Чонгук, прихватывая его губу зубами, но не сильно, не чтобы причинить боль, а лишь распалить еще сильнее. Уложив альфу обратно на спину, Тэхен чувственно прикусил кожу на его шее, стягивая с себя шорты и опускаясь поцелуями ниже по крепкому телу. Он внимательно следил взглядом за эмоциями на любимом лице, слушал его дыхание, его совсем тихие, едва уловимые стоны, когда Тэ не сдерживал себя и кусал его. Особенно чуть ниже пупка, с наслаждением отмечая, насколько это чувствительное место. Бросив ненужные, испачканные смазкой шорты на пол к футболке, омега прикрыл глаза и провел языком по всей длине от основания до головки. Он по-настоящему наслаждался этой лаской, потому что видел и чувствовал, слышал, как наслаждается ей Чонгук. И Тэхен с восторгом ловил его жадный, желающий взгляд, не смея прерываться и, кажется, с каждой секундой лаская его все усерднее. — Повернись. Я тоже хочу сделать тебе хорошо, — хрипло проговорил Чонгук и облизал пересохшие от частого дыхания губы, — Давай, иди сюда. Тэхен сначала не понял, чего хочет от него Чонгук. Когда он работал в борделе, не многим нравилась подобная поза, а уж о взаимных ласках можно было и вовсе забыть. Прошло уже столько времени, а Тэ все никак не мог привыкнуть к тому, что Чонгук не просто не брезговал ласкать его ртом и языком, ему это нравилось. Нравилось доставлять Тэхену удовольствие всевозможными способами. Омега тихо выдохнул, повернувшись на бедрах Чонгука, спиной к нему, и снова приступил к ласке, прикрыв свои глаза и опустившись на член Чона горлом, взяв до основания и зажмурившись. От стона, что не сдержал альфа, по телу пробежали мурашки, а уже в следующую секунду Тэ и сам не сдержал шумного выдоха, стоило лишь Чонгуку начать целовать его ягодицы и коснуться языком колечка мышц, слизывая выступившую смазку. Колени Тэхена задрожали, и он прервался, прислушиваясь к ощущениям, кусая губы. Так хорошо, что он вовсе забывал о том, что ласка должна быть взаимной. Но Чонгуку, кажется, было на это плевать. Для него удовольствие Тэхена стояло на первом месте. Тэ усиленно отогнал от себя мысли о том, что совсем недавно Хосок что-то болтал ему о позе шестьдесят девять, и он все же вновь скользнул языком по члену Чонгука, обхватывая губами головку, не сдерживая стона, когда Чон проник языком внутрь, заставляя вновь потеряться в ощущениях. Омега готов был поклясться, что никогда еще в своей жизни он не чувствовал ничего подобного, потому что Чонгук, не испытывал отвращения, а наоборот, сплошное удовольствие от того, как именно он ласкал Тэхена и его реакций, без преувеличения трахал его языком, сжимая бедра. Вскинув голову, Тэ не сдержал громкого протяжного стона, комкая пальцами тонкое одеяло. Необходимо было хоть за что-то ухватиться. — Боже, Чонгук… — голос был похож скорее на скулеж, с надрывом, потому что эмоции, чувства и ощущения от подобных ласк были крышесносными. И Чонгук ни на мгновение не прерывался, потому что он хотел именно так, чтобы Тэ было хорошо до невозможности, чтобы он не думал ни о чем другом, только о собственном наслаждении и о том, кому позволил быть своим мужем. Если бы можно было выразить словами или действиями то, насколько необъятна была благодарность и любовь Чонгука, он бы сделал это. Но, кажется, целой жизни будет мало. Вернув на член Чонгука ладонь, Тэхен сжал основание и обвел головку языком, жмуря глаза. Сдерживать голос теперь совсем не выходило, не представлялось возможным, и даже когда он медленно опускался на всю длину, принимая его до конца, омега не сдержал протяжного стона. Чонгук тоже, пусть и намного более тихого. Было плевать на то, слышат ли их Хосок и Чимин, плевать, даже если Чон-младший будет отпускать свои комментарии по этому поводу, потому что то, что происходило сейчас здесь, между ними, уже нельзя было остановить. Чонгук на мгновение отстранился, тяжело выдыхая, и облизал пальцы, проникая ими в Тэ. Стон омеги подсказал, что он делает все верно, а то, как Тэ крепче сжал бедро Чонгука ладонью, отпустив несчастное скомканное одеяло, окончательно убедило в этом. Тэхену до безумия хотелось ощутить в себе не только пальцы и язык. Без сомнения, эти ласки дарили невероятное удовольствие, но как же, черт возьми, ему не терпелось почувствовать в себе Чонгука, снова поцеловать его, прижаться и простонать в губы о том, что ему до одури хорошо. Только с Чонгуком Тэхен в полной мере научился наслаждаться тем, что происходило в постели. Только с ним хотелось заниматься любовью, не прерываясь даже на сон и еду, полностью отказываясь от внешнего мира. К черту работу, все эти важные дела, что не терпели отлагательств, потому что с ним было по-настоящему хорошо. — Хочу тебя в себе, — тихо простонал Тэхен, подаваясь бедрами назад, насаживаясь на пальцы Чона. Знал бы он, как такие фразы заводят его мужа. Он действительно держался из последних сил. Хотелось сорваться, бросить его на постель и погрузиться в этот сладостный жар, чтобы изящные пальцы хватались за постельное, и тело в изнеможении выгибалось в его руках, но Чонгук не мог допустить даже мысли о том, чтобы хоть как-то навредить Тэхену, сделать ему больно или неприятно. К пальцам добавились чувственные поцелуи и ласки языка, как будто Чонгук не слышал того, какое желание только что было озвучено Тэхеном. Но омега настолько потерялся в собственном удовольствии, что прижавшись лбом к бедру альфы, совсем позабыл о том, что должен ласкать его в ответ. Но Чонгук не напоминал ему. Наоборот, наслаждался его дрожью и беспомощностью, его тихими жалобными просьбами больше не мучить, движениями бедер, которые Тэхен вряд ли контролировал. Его громким дыханием и тем, как он вдруг ударил кулаком по кровати, видимо, просто не зная, как иначе выплеснуть все те эмоции, что бурлили сейчас внутри его существа. — Не медли… Чонгук, пожалуйста, — выдохнул он и зажмурился. И этот тихий голос был последней каплей в чаше терпения альфы, потому что он сорвался. Аромат Тэхена и без того сводил его с ума, но вкупе со всеми остальными его метаниями, мольбами и просьбами, делал сопротивление и вовсе невозможным. Чонгук сбросил его тело с себя и навис сверху, приподнимая для себя его бедра, прижимаясь к ним. И тихо застонав, прикусывая ушную раковину, потому что уши у Тэхена чересчур чувствительные и пропустить их было бы преступлением. — Чонгук, пожалуйста, — вновь заскулил Тэхен, сильнее прижимаясь бедрами, ощущая его член, вжимающийся меж ягодиц, скользящий из-за смазки, но не проникающий внутрь. Было ощущение, что альфа просто издевается, но на самом деле он просто не мог отказать себе в удовольствии послушать его голос еще немного, ведь при каких еще обстоятельствах Тэхен будет вот так откровенно и жалобно упрашивать его хоть о чем-нибудь? Он решил не изводить его больше только спустя несколько долгих секунд, придержав член у основания и наконец толкнувшись внутрь. С губ Чонгука сорвался тихий выдох, а Тэхен, застонав, прогнулся в пояснице, удовлетворенно улыбнувшись. Бедра омеги нетерпеливо двинулись навстречу, желая ощутить движения внутри себя как можно скорее. Хватит этих прелюдий и дразнящих ласк, от которых обоим до головокружения хорошо, но недостаточно. — Двигайся, Гук-и, — тихо зашептал Тэхен, облизывая губы и не сдерживая своего голоса, когда он наконец толкнулся внутрь, крепко сжав рукой изголовье кровати, чтобы держать равновесие и не наваливаться на Тэхена. Омега скользнул тонкими пальцами по бедру альфы, заведя руку назад и сжал ягодицу, чувствуя, как от каждого движения перекатываются мышцы под его кожей. Бедра у Чонгука были просто потрясающими, на них, без преувеличения, можно и нужно было молиться, но сейчас Тэхен мог только поддаваться навстречу его движениям, то и дело скользя языком по искусанным губам, чувствуя, как во рту все пересыхает из-за того, что он хватает им воздух. Было так хорошо, что закружилась голова, и он прикрыл глаза, полностью отдавая себя во власть Чонгука. — Я так люблю тебя, — не сдержался от признания Тэхен. Приподнявшись на руках, чтобы быть еще ближе, он двинулся назад, едва сдерживая собственный вскрик от того, как резко и сильно альфа вошел внутрь его тела. Потрясающее ощущение. Чонгук не ответил. Не словами. Перехватив тонкую длинную шею, повернул лицо Тэхена к себе и крепко поцеловал, показывая все свои чувства вот так, действием, не в силах оторваться от любимого тела. Он был благодарен судьбе за шанс обрести его, Тэхена, был благодарен самому Тэ, что не оттолкнул его после всего того, что вытворял Чонгук, принял, полюбил также сильно, взаимно и без остатка отдавая себя избраннику. Тэхен сжимал его в себе так сильно и крепко, отчего у Чонгука темнело перед глазами, и взгляд все никак не фокусировался на общей картинке перед ним, лишь выхватывал какие-то отдельные детали: отблеск обручального кольца, когда Тэхен накрыл его ладонь, сжимающую железное изголовье; изгиб спины, немного липкой от проступившей испарины. Такой красивый и весь его. — Не сдерживайся, — попросил Чонгук, опуская руку вниз, чтобы обхватить член Тэхена и довести его до края, чтобы сделать его оргазм еще ярче. Пусть у него перед глазами взорвутся миллиарды фейерверков, когда он достигнет пика, потому что он заслуживает только всего самого лучшего и незабываемого. Тэхен не сдержался, сжав зубы и громко простонав, кончая в ладонь Чонгука, стоило ему лишь несколько раз провести по его члену рукой. Руки и ноги задрожали от напряжения, и он упал грудью на постель, тяжело дыша и кусая губы. Чонгук тоже должен был получить удовольствие, и Тэхен двинулся бедрами ему навстречу, наплевав на свою усталость и слабость в ногах. Чонгук кончил следом, шумно выдохнув и успевая выйти из Тэ в последний момент, пачкая его бедро и постельное. В комнате повисло молчание, прерываемое лишь их тяжелым дыханием и нежными поцелуями Чонгука, что скользнули по плечам Тэхена. Омега улыбнулся, тихо засмеявшись, когда Чонгук поцеловал его у уха. — Щекотно, — сообщил он, перекатившись на спину и глянув на мужа, что тихо усмехнулся ему в ответ и лег рядом, прикрывая ладонью глаза, восстанавливая сбившееся дыхание. — Мог кончить в меня, — негромко проговорил Тэ, скользнув пальцами по татуировкам на плечах Чонгука, обводя рисунки, снова заново изучая каждую чернильную линию на его коже. — Мог, — отозвался Чонгук, пожав плечами и не найдя объяснение тому, почему он этого не сделал. — Нужно ловить момент, пока можно. Потом буду ходить с животом наперевес, и все, никакого секса и ласк. — вздохнул Тэхен, задумавшись и уложив голову на плечо Чонгука. Он словно позабыл о том, что альфа поспал всего несколько часов после своего прихода. — Почему без ласк? — спросил Чонгук, приобняв Тэхена за плечи и лениво глянув в его сторону из-под опущенных ресниц. — Ну, не знаю, может потому, что у меня будет огромный живот? — ему явно это не особо прельщало. Ему нравилась его фигура. — И как это должно мне помешать? — искренне не понял Чонгук, изогнув бровь, а Тэхен скривился. — Фу. Ты что, извращенец? — Нет. Просто не понимаю, как наличие у тебя в животе нашего ребенка может помешать мне любить тебя и твое тело так же, как и прежде, только и всего. — Просто признайся, что ты извращенец, — недовольно пробурчал Тэхен, дуя губы. Он подобрал с пола брошенную туда футболку и вытер себя от остывающих на коже спермы и смазки. Позаботиться о Чонгуке тоже не было лишним, потому омега взял его испачканную ладонь и принялся вытирать ее, не обращая внимания на то, с какой любовью Чонгук смотрит на него, потому что этот взгляд смущал. Совсем немного. — Поспи еще хотя бы час, — предложил Тэхен. Чонгук наверняка устал после бессонной ночи, пока разбирался с теми, кто напал на их дом, но альфа лишь мотнул головой. Дополнительному часу сна он предпочел любовь Тэхена и не жалел об этом. — Нужно разобраться с нашей проблемой. Отдыхай, я схожу в душ, — оставив нежный поцелуй на плече Тэхена, Чонгук сел на постели и подошел к небольшому комоду, в котором были сложены его чистые вещи. — Витамины пил? — Нет, — омега потянул на себя одеяло и прикрыл бедра. Без Чонгука рядом вновь становилось немного холодно, — Я еще не ел. Вообще, меня разбудил запах еды, которую готовил Чимин, но пахла она отвратительно. Только не говори ему, а то он расстроится. — Нужно поесть, Тэ. Чонгук напоминал о таком, потому что переживал за него. За них обоих. Он и без того подвергал их опасности едва ли не каждое мгновение, просто потому что любил и принадлежал своему клану, людям и бизнесу. И только лишь поэтому чувствовал, что должен заботиться о Тэхене как можно лучше.***
В автомобиле царила мрачная атмосфера, все четверо были напряжены донельзя. Намджун, ведя черный бронированный питбуль, мчал сквозь город по территории клана Енсу в направлении его дома. Они уже отбили одну погоню шавок Юна и это, кажется, разозлило Чонгука еще сильнее. Юнги все это время не имел возможности связаться с Чимином, не знал, в каком состоянии находится омега. Чонгук был немногословен, когда рассказывал об этом. Сказал лишь, что он не ранен и чувствует себя хорошо, и это раздражало. Ему было необходимо убедиться в словах босса лично, услышать любимый голос, сказать ему что-то приятное, чтобы он улыбнулся. — Почти приехали, — оповестил Намджун и прибавил газу. Необходимо в кратчайшие сроки разобраться с Енсу и его наглым вторжением на территорию Чон, с тем, как нагло он покусился на жизнь Тэхена, главы нейтральной территории, угрожать которому категорически нельзя. Никто не удивится, если после этого все деловые отношения с кланом Юн нейтральная территория полностью прекратит, ведь это уже не первый раз. Но пока Тэхен вынужден скрываться ради собственной безопасности и сохранности наследника клана, все остается по прежнему. — Скажи мне, друг, — Сокджин, сидящий на заднем сиденьи, наклонился к Чонгуку. Альфа чуть повернул к нему голову, слушая, — Почему у тебя каждый раз что-то случается именно в важные и значимые для моей семьи дни? В прошлый раз у моего сына был день рождения, сегодня у меня годовщина свадьбы. А-а-ащ, ты точно хочешь, чтобы мой прекрасный муж развелся со мной и забрал у меня детей! А ведь у тебя тоже есть муж, неужели не знаешь, как тяжело в семейной жизни, а? — Можешь сегодня умереть, тогда твоему мужу будет не с кем разводиться, — заметил вполне логичную вещь Намджун. Его шутка разрядила атмосферу. Юнги немного расслабился, а Чонгук едва заметно улыбнулся. — Ты просто ужасный друг, Ким Намджун! Хочешь, чтобы мои детишки остались сиротами? Мерзкий человек, — фыркнул Джин, откидываясь обратно на сиденье. — Ужасный друг приготовил тебе арбалет в подарок. Можем сделать вид, что я знал о твоей годовщине и купил его специально к этому знаменательному и важному событию, — усмехнулся Намджун, сворачивая с трассы к дороге, ведущей прямо к особняку. — Это зачем? — Джин решительно не понимал, какого черта именно арбалет. — Потому что современный Робин Гуд, Сокджин-а, должен пользоваться современными технологиями! Я ведь обещал тебе, что до конца твоих дней не забуду тебе тот чертов револьвер, из-за которого я, если ты помнишь, словил пулю. Джин закатил глаза, скрещивая руки на груди. То, что Намджун никак не мог забыть ему тот самый случай, немного раздражало его, но, кажется, веселило всех вокруг. — Держитесь крепче, — предупредил дилер и все тут же взялись за поручни, установленные у окон. Таран — не шутки, а от мощного удара можно не только нос сломать, но и череп проломить, а такой поворот событий не прельщал сегодня никому из них. Машина с громким лязгом въехала в ворота, снося их вместе с охраной, что стояла у них, и Намджун поморщился. — Опять бампер отмывать, ебаный свет. Неужели они не могут становиться подальше? Или хотя бы снаружи, а не на территории особняка, чтобы уж точно слышать и видеть, что нужно отойти в сторонку. — фыркнул он, а Чонгук тихо хмыкнул, задумавшись. Это было крайне странно, на самом-то деле. То, что никто не вышел встретить их должным образом. Не попытались остановить машину, обстрелять или подорвать, наоборот, словно даже не слышали, как они подъезжали. — Будьте начеку, — негромко бросил Чон и вылез из машины вслед за Сокджином и Юнги, которые тут же убрали нескольких ребят, что побежали в их сторону. Из машин, остановившихся за Чоном, тоже вышли люди, однако, он сомневался, что такое количество народа ему вообще понадобится. К ним выбежало от силы человек десять, и их ребята, которых было больше двух десятков, разобрались с наступающими довольно быстро. — Не думаешь, что это может быть какая-то лажа? — негромко поинтересовался Сокджин, опасливо покосившись в сторону дома. — Думаю. Но это не отменяет того факта, что ублюдок пытался вырезать мою семью и моего мужа в мое отсутствие, — отозвался Чонгук и прошел в сторону дома, держа пистолет наготове. Открывший им дворецкий, видимо, не обладая хотя бы толикой ума, бросился прямиком к Чонгуку. — Это территория дома Юн, Вы не смеете вторгаться сюда! — закричал мужчина, но сказать больше ничего не успел. Чонгук без колебаний выстрелил в голову, и альфа средних лет упал замертво. Каждый, кто работает на Енсу — враг, и никакого сожаления глава клана не почувствовал. Да и ублюдки, что работали на врага, убили его дворецкого. Око за око. Войдя в дом, Сокджин и Юнги убрали нескольких охранников, попытавшихся их остановить, но на этом все. Больше никто не вышел их встретить, никто не предпринимал даже жалких и бесполезных попыток остановить вторжение. Никто не стрелял и не пытался убить, что было до того странно, что напрягало всех и заставляло мужчин крепче сжимать оружие в руках. Подойдя к кабинету, Чонгук с ноги вышиб дверь. Просто потому, что его все это раздражало. Молчание и тишина, царившие в этом доме, бесили и заставляли едва ли не скрипеть зубами. Как будто бы его настолько не воспринимают всерьез, что не считают нужным даже попробовать остановить. Только вот стоило ему сделать шаг в кабинет, он наткнулся на мерзкую высокомерную улыбку Енсу и… удивленные глаза сенатора. Одного из тех, с кем Чонгук сотрудничал. Чонгук впервые за долгое время почувствовал, что такое растерянность, на своей собственной шкуре. Он уставился прямо на мужчину, глядя внимательно и неотрывно, прежде чем его лицо исказилось в гримасе раздражения. — Какого хера здесь происходит? — поинтересовался он, а сенатор, что был напуган стрельбой, начавшейся всего десять минут назад, подскочил на стуле, оглядев Чонгука с ног до головы. — Это я должен спросить у Вас, господин Чон! — воскликнул он. Енсу расслабленно откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и глянул в сторону Чонгука, усмехнувшись. Его ситуация забавляла. Конечно, где он еще увидит вот такое выражение лица Чона, растерянное и раздраженное одновременно. — Дерьмо, — тихо прошептал Намджун, стоящий за спиной Чонгука, а Сокджин поджал губы, глянув на друга. Он так и знал, что произойдет нечто подобное. — Мне казалось, у нас с Вами уговор, господин Сон, — обратился к сенатору Чонгук, — закрепленный не только словесно, но и на бумаге. Поэтому я жду объяснений. — Объяснений? Вы слишком давно потеряли доверие в наших глазах, господин Чон. Взрыв на Вашем складе был последней каплей моего терпения. Я полностью поддерживаю слова лидера нашей конкурирующей партии — Вы и Ваши деяния выходят из-под контроля. — Причем здесь мой склад? Мне казалось, я задал Вам вопрос о причине Вашего местонахождения здесь, в тылу человека, который приходится мне не просто конкурентом, господин Сон. Чонгук сунул пистолет в кобуру на бедре, зная, что те, кто позади него, если что-то пойдет не так, смогут прикрыть его. Он шагнул в кабинет, выжидающе глядя на сенатора, который поморщился, оглядев Чонгука с ног до головы. — Не знаю, в какие игры Вы играете, господин Чон, — увиливая от вопроса продолжил сенатор, — но господин Юн вполне услужливо предоставил мне ценные сведения, которые укрыла от палаты правительства купленная Вами полиция. Вещество, которым был взорван Ваш склад, смутно напоминает вещество, которым был устроен взрыв на фармацевтической фабрике. Так же мне хорошо известно, что именно его Вы используете, господин Чон, избавляясь от конкурентов. Не ваших ли рук дело фармацевтическая компания семьи Чхве и Ваш собственный склад, на котором находились наши люди и наше оружие? Я бы с удовольствием выслушал, для чего Вы сделали это, и где Вы так хорошо овладели актерским мастерством, господин Чон. Чонгук не сдержал смешка. Тихого, сдержанного и не сулящего ничего хорошего. Слова об актерском мастерстве его насмешили. — Вам это кажется смешным? — Хочу напомнить Вам, уважаемый сенатор, — обращение было произнесено с нескрываемой издевкой, — что я внес в экономику нашей страны и города огромные деньги. Кажется, не так давно Вы отправили своего сына учиться в Соединенные Штаты? Не желаете ли вспомнить, кто именно сделал это возможным? Чонгук ненавидел мериться своими достижениями или кичиться тем, что он сделал, но сейчас была другая ситуация, ведь сенатор, кажется, забыл, с кем именно он разговаривает. — Мне очень жаль, господин Чон, но благие деяния не оправдывают Ваших преступлений, — мужчина, сложив руки на животе, раздосадованно покачал головой и причмокнул губами, словно смакуя собственное огорчение, — Я гарантирую Вам, что сегодня же доложу обо всем, что узнал, нашему Председателю. Скажите спасибо, что он сейчас на важном заседании и не узнал об этом прямо сейчас из нашего телефонного разговора. Уверен, господин Бо не захочет более сотрудничать с таким человеком, как Вы, и сделает все, чтобы за Ваши прегрешения Вы сегодняшним же вечером отправились за решетку. И поверьте, господин Чон, я сделаю все, чтобы смертный приговор, который Вы бесспорно заслужили за все погубленные жизни и колоссальный экономический ущерб, привели в действие впервые за историю нашей великой страны. Мне жаль, что я обманулся на Ваш счет, господин Чон. Чонгук молчал, обращая свое внимание на Енсу. Желание пристрелить гада прямо сейчас было нестерпимо большим, но он не мог. Обстоятельства теперь были другими. — Слышал, Ваш муж очень красив, — с сожалением вздохнул сенатор и покачал головой. Чонгук, стоило мужчине упомянуть Тэхена, скрипнув зубами вновь обратил на него свое внимание, — Потому не теряйте времени, господин Чон. Проститесь с ним, пока у Вас еще есть такая возможность. Хмыкнув, но промолчав, Чонгук направился к лестнице вниз, игнорируя удивленные взгляды Сокджина, Намджуна и остальных сопровождающих его людей. Возможно, со стороны это выглядело как трусливый побег, но ситуация стала гораздо серьезнее, чем была всего лишь полчаса тому назад. — И ты ничего не сделаешь? Уйдем просто так? — воскликнул Сокджин, стоило им сесть в машину, Чонгук потер пальцами переносицу и тихо хмыкнул. — Ага, сейчас. Брошу Хосоку все свои проблемы и оставлю Тэхена одного с ребенком на руках? Самому не смешно? — бросил он, задумавшись и глянув в сторону особняка, как только автомобиль двинулся с места. — Ты мог убить обоих прямо сейчас, — проговорил Намджун, но Чонгук лишь поморщился. — Если этот подонок настолько хитер, я не уверен, что ушел бы оттуда без последсвий после прямого убийства сенатора. Он немного помолчал, думал несколько минут, не обращая внимания на напряженные взгляды Сокджина и Намджуна, направленные в его сторону. Хорошо хоть Юнги не позволял себе так выжидающе пялиться на него. — Сокджин. Убери его. По-тихому. До встречи с Председателем. Он не должен туда доехать. — произнес наконец Чонгук, а Намджун и Сокджин переглянулись. — Ты только что сам сказал, что после убийства сенатора нам не сдобровать. — серьезно произнес Джин, нахмурившись, а Чонгук тяжело вздохнул. — Если не налажаешь, никто даже не поймет, почему он вдруг не вернулся домой. Я сказал «по-тихому», Сокджин. Чонгук достал телефон и через специальный код набрал Хосока. Тот, благо, быстро поднял трубку. — Есть работа. На смену тебе приедет Юнги, а мне нужно, чтобы ты выяснил информацию за несколько часов. Помнишь того мерзкого старика из правительства? Сенатора, с которым я общался. Да, этот. Мне нужно знать, кому и какую информацию он успел передать обо мне за последние сутки. — Понял. Моя тачка еще стоит в гараже? — спросил Хосок. — Да. Смену не жди, Чимин справится. Завершив вызов, Чонгук кивнул Намджуну, чтобы тот уезжал отсюда и броневик, зарычав движком, резко сдал назад. — Раз Енсу приплел в наши с ним разборки еще и политику, придется действовать осторожнее. Сокджин, если все чисто, тогда можешь убирать его. Заседания длятся до позднего вечера, у нас есть время, так что все в порядке. Но свидетелей быть не должно. Сокджин кивнул и застегнул набедренную кобуру. Цель была ясна.***
I've never looked for trouble But I've never ran I don't take no orders From no kind of man I'm only made out Of flesh, blood and bone But if you're gonna start a rumble Don't you try it on alone Сокджин, нарушая все правила дорожного движения, какие только мог, мчал по вечернему Сеулу, объезжая все пробки и громко подпевая старине Элвису, который как никто другой понимал его. На пассажирском сиденьи красовался букет белоснежных камелий, а рядом бархатная коробочка с бриллиантовой подвеской. Семилетняя годовщина свадьбы — не шутки, а он опаздывает. И пусть всю эту прекрасную картину дополняет труп сенатора в его багажнике, избавиться от которого сегодня Сокджин не успел. Остановив автомобиль у дома, альфа вышел из машины и, забрав букет и коробочку, направился к дому, но не сразу вошел внутрь. Мужчина подошел к окну, заглядывая в него. Его муж стоял у подставки, на которой красовались горшки с цветами, названия которых Джин все никак не мог запомнить, и обрывал листочки. Рядом, на диване, лежали, прижавшись друг к другу двое мальчишек. Они увлеченно листали какую-то книгу, читая ее вслух по очереди. Стол, что тоже виднелся отсюда, был накрыт. Дом ждал только возвращения хозяина, но Сокджину слишком нравилось наблюдать за ними вот так, украдкой, когда они даже не догадываются об этом. Но слишком долго наслаждаться этим было непозволительно, так что, улыбнувшись, альфа поднялся по лестнице в открыл дверь. — Папа, там отец! Отец вернулся! — воскликнул из гостиной младший Еджун и, подбежав к родителю, едва не сбил его, присевшего на корточки, с ног. Хорошо, что Джин убрал букет в сторону и маленький омега не сломал его. — Чем ты там занимался? — спросил он, взглянув на сына, и поправил воротник рубашки на тонкой шее. Еджуну нравилось выглядеть красиво даже дома. — Мы с Минсу читали книгу про Цезаря и Древний Рим! Ты знаешь, что те, кто жил в Риме усовершенствовали всякие изобретения греков и потому Рим был такой великой цивилизацией? — шепеляво спросил малыш, неловко заламывая пальчики. — А вот и нет! Это Древняя Греция была великой цивилизацией, потому что они создали свои изобретения первыми, — Минсу скрестил руки на груди и надул губы, заставляя Сокджина тихо засмяться. — Ученые спорят об этом с тех пор, как установили связь двух цивилизаций, но каждая, определенно, была по-своему выдающейся, — Сокджин пожал Минсу руку. Старший сын был альфой и сам просил его именно о таком приветствии. Поднявшись с корточек, мужчина обратил внимание на стоящего все это время Хену, прислонившегося плечом к стене. Сколько бы лет не прошло, он был все также прекрасен, как и в первую их встречу, но главное, что в глазах все еще отражалось спокойное и тихое счастье их дома, особенно, когда они были здесь все вместе. Дети убежали обратно в гостиную, оставляя родителей наедине и Хену смог, наконец, подойти к мужу, ближе. — Ты опоздал, — сообщил он, нежно улыбаясь, — Снова работа? Сокджин кивнул и отдал букет в руки мужа, нежно целуя его в лоб, потому что их разница в росте была действительно велика. Хену едва доставал головой до подбородка супруга. — Знаешь, что они обозначают? — поинтересовался омега. Он любил цветы, любил их выращивать, ухаживать за ними и Сокджин, никогда не жалея денег на семью, помог ему открыть цветочную лавку, чтобы тот мог заниматься любимым делом хоть сутки напролет. — Восхищение и благодарность, — Джин обнял хрупкие плечи и притянул Хену поближе к себе, чтобы оставить на любимых губах теплый поцелуй, — Хочу, чтобы ты знал, — тихо прошептал он. — Я знаю.