Тэхен заглянул в иллюминатор и тихонько вздохнул, разглядывая крыло самолета. Стоило лишь представить, что они поднимутся высоко за облака, как по телу пробежали неприятные мурашки. Чтобы избавиться от них, он резко опустил шторку и, откинувшись на сиденьи, прикрыл глаза. Лететь было страшно, это нагоняло неприятные и болезненные воспоминания о том дне, когда от родителей, которых он любил всем сердцем, не осталось даже праха.
Чонгук тоже заметно нервничал, проверяя отсутствие оповещений на экране своего телефона, оттого и не замечал состояния Тэхена рядом с собой. Он был слишком глубоко погружен в свои мысли касаемо отъезда. Так позорно он никогда в своей жизни не сбегал. Он даже наказания отца всегда принимал с достоинством и гордо поднятой головой, а тут… стыдоба.
— Простите, а сколько нам лететь? — поинтересовался Тэхен у стюарда, готовящего борт к отбытию.
— Тринадцать часов в небе, господин. Наш самолет позволяет лететь без дозаправок.
— Тринадцать часов на этой адской высоте? Чонгук, я передумал. Я согласен пожить в бункере, серьезно, давай никуда не полетим, а?
Чонгук отвлекся от своих мыслей, но Тэхену ничего не ответил, только немного раздраженно мотнул головой и поднял глаза на стюарда, все еще стоящего рядом с ними.
— Принеси мне виски, — бросил он и омега, коротко поклонившись, ушел.
Тэхен печально посмотрел ему вслед, ведь его теперь буквально некому было спасти. И вообще, как человек может себя комфортно чувствовать во время полета? Это же издевательство и насилие над организмом.
Чонгук, переключив свои мысли на мужа, накрыл ладонь Тэхена своей, успокаивающе сжал изящную кисть и, поднеся ее к губам, нежно поцеловал. Пусть он и нервничал, но сейчас волнение Тэхена почувствовал сильнее собственных угрызений совести, а тому волноваться никак нельзя. Потому они и уезжают, чтобы волнений и стрессов у него было как можно меньше. А еще чтобы он наконец был в безопасности.
— Почему у тебя дрожат руки? — спросил альфа. Он ощущал дрожь в пальцах супруга так отчетливо, что, казалось, будто и его собственные руки начинают подрагивать.
Омега тяжело вздохнул и лег головой на стол, хватаясь за сидящего напротив Чонгука обеими руками. Даже несмотря на то, что в салоне играла тихая и умиротворяющая музыка, Тэхену казалось, что она приближает его к похоронам. А ему, вообще-то ни в коем случае нельзя умирать, особенно сейчас. Это было так несправедливо! В конце концов, дверь самолета все еще открыта, трап пока не отогнали, а значит, у него есть возможность сбежать.
— Тэхен? — молчание немного напрягало Чонгука.
— Боюсь летать. Думаю о том, что родители разбились на самолете, и не хочу никуда лететь. Давай поедем на поезде, а?
— Тэхен, посмотри на меня, — голос Чонгука стал мягче и ласковее, он нежно погладил супруга по волосам и мягко улыбнулся ему, когда омега поднял на него глаза, — У меня отличные пилоты, все профессионалы своего дела. Этот самолет — один из самых надежных, ты даже не почувствуешь полет. Все будет отлично, mio sole. Как только взлетим, я велю устроить нам спальные места, сможем немного полежать и поспать, даже не заметишь, как мы окажемся в Италии. Тем более я ведь рядом с тобой, так что все точно будет хорошо, верно? Расслабься.
Возражать этому мягкому голосу и сопротивляться ему было просто невозможно. Тэхен лишь коротко кивнул и, отпустив руку Чонгука, снова открыл шторку иллюминатора, наблюдая за сотрудниками технической службы.
Стюард тихонько поставил рядом с Чонгуком стакан виски и удалился. Милый мальчик. Посмотрев ему вслед, Тэхен задумался, знает ли он, чем на самом деле занимается Чонгук, или он благоразумно не задает лишних вопросов?
— Ты тоже выглядишь напряженным, — заметил Тэ, взглянув на Чонгука, отвлекаясь от своей боязни на проблемы мужа. Он знал, что они должны улететь, потому что в Сеуле оставаться было опасно. И предложение Чонгука было для него неожиданным, но приятным сюрпризом, особенно когда он понял, что альфа полетит вместе с ним.
— Потому что я сбегаю как трус. Хоть и знаю, что это необходимо, но… Я никогда не бросал своих людей и свою семью разгребать проблемы, в то время как я сам буду греть свой зад на пляже в Италии. Не могу отделаться от мысли, что совершаю ошибку, сбегая вот так.
Чонгук поморщился, толкнув щеку языком, и отпил из стакана виски. Его взгляд уперся в иллюминатор, и смотреть на Тэ, который изучающе разглядывал его, ему не хотелось. Он словно боялся увидеть в глазах мужа укор — подтверждение того, что он действительно поступает подло.
— Ты не сбегаешь, Чонгук, — возразил Тэхен, привлекая внимание мужа легким толчком ноги в его колено, — в конце концов, без тебя бы я все равно никуда не поехал. Ты мне не рассказываешь всего, что мне хотелось бы знать, но раз мы едем вдвоем, то причина так поступить наверняка веская. Ты не трус. Какая разница, что подумают остальные, главное, что я это знаю, верно? И Хосок тоже. Иначе он бы не выпроваживал нас из дома так активно, — фыркнул Тэхен.
Стоило лишь вспомнить, с какой довольной рожей Хосок закидывал чемодан Тэхена в салон машины, желание съездить по его наглой ухмылке стало в разы ярче. Тэхен в тот момент почувствовал себя героем какого-нибудь глупого старого мультсериала «Том и Джерри», когда кот с самой наглой на свете мордой выкидывал вещи мышонка Джерри из дома и радостно махал ему ручкой вслед, а затем громко захлопывал перед его носом дверь.
Чонгук вздохнул, отпив еще виски из стакана, и отмахнулся. Все равно менять свое решение уже поздно. К тому же, едет он совсем ненадолго. Главное отвезти туда Тэхена и оставить мужа на попечительство семейства Санторро, чтобы больше не бояться за его сохранность.
— Я вернусь в Корею через неделю, Тэхен, — вдруг заговорил Чонгук спустя пару минут молчания. — Максимум через две. Но оставлять Хосока совсем одного, оставлять клан без своей поддержки и мозгов я не буду, надеюсь, ты это понимаешь.
Тэхен не успел ответить. Его телефон, лежащий на столе, завибрировал, оповещая о звонке.
— Мы готовы к взлету. Пожалуйста, пристегните ремни, — известил омега по громкой связи.
Однако, Тэхен не услышал его, ему было намного важнее ответить Тэмину на все интересующие вопросы. А их было достаточно много, и даже когда казалось, что он уже все рассказал и объяснил, всплывали какие-то мелочи и нововведения, о которых Тэмин не имел ни малейшего понятия.
— Ты прикалываешься, Тэхен? Серьезно, какого хрена ты сменил пароль на сейфе, блять, чем я должен расплачиваться с рабочими? Ты точно издеваешься надо мной, — ворчал Тэмин в трубку. Было слышно, что прямо сейчас он измеряет шагами кабинет, недовольно топая пятками.
— Разве я его поменял? — озадаченно спросил Тэхен, склонив голову вбок.
— Тэхен, пристегни ремень, — напомнил Чонгук, тут же вскидывая бровь, потому что Тэхен шикнул на него и прижал указательный палец к губам. Хорошо, что никто не видел, какую наглость позволяет себе его супруг.
— Нет, я правда не менял его, Тэмин-а. Может, ты что-то перепутал? Какую последнюю цифру ты вводишь? — уточнил Тэхен. Его друг вечно путал тройку с шестеркой на панели замка, а потом начинал злиться, что сейф не открывается. Хорошо хоть не доводил его до полной блокировки, и на том спасибо.
Чонгук убрал от своего рта руку Тэхена и нахмурился. Его просьбу омега все еще не услышал и даже то, что самолет начал движение, его не сильно волновало.
— Я ввожу тройку, как и всегда. Ты же не думаешь, что я настолько тупой? — голос Тэмина был таким возмущенным, что Тэхен невольно улыбнулся ему.
— Тэхен, пристегни ремень. — настойчивее повторил Чонгук. Но Тэ его игнорировал.
— Попробуй шестерку, Тэмин-а, он сразу откроется. У меня взлет, так что я кладу трубку! Позвоню через тринадцать часов, — Тэхен скинул вызов и посмотрел на недовольного Чонгука, который одними глазами буквально молнии метал в его сторону, — Что случилось? Я не мешаю тебе говорить по телефону, когда ты принимаешь рабочие звонки.
— Ты как будто издеваешься надо мной, блять, — шикнул на него Чонгук, поднимаясь с места, и прежде чем Тэ наконец сообразил, чего от него хотят, самостоятельно застегнул ремень на омеге, волком глянув в его сторону.
— В следующий раз будешь болтаться по всему салону, и учти, ловить тебя ни я, ни кто-то другой не будет. Пару раз так полетаешь, может, поймешь, чего от тебя хотят, — проворчал Чонгук, а Тэ недовольно насупился, сложив руки на груди.
— Я первый раз лечу на самолете, я что, знаю, может здесь можно как в машине, ничего не пристегивать, — пробубнел он в ответ и немного сдвинул ремень к низу живота, — Ты нас прижал, Чон Чонгук, — сообщил он.
Чонгук вздохнул, глянув на живот Тэ, и поджал губы.
— Он плоский, Тэхен. Никого я не прижимал.
— Ты его так затянул, будто пытался пристегнуть к креслу мой позвоночник, а не меня.
Тэхен замолчал, отвернувшись к иллюминатору, но стоило только почувствовать, как самолет начинает поднимать нос и отрываться от земли, Тэхен еще сильнее вжался в кресло и уже самостоятельно затянул ремень под тихий смешок со стороны Чонгука.
— Господи, если мы не долетим и разобьемся, я с тобой разведусь, так и знай. Неужели нельзя было на корабле добраться до чертовой Италии, — забормотал он.
— Это намного дольше. И поверь, несколько дней на корабле это не то, что тебе бы понравилось в твоем положении. — убедил его Чонгук и осторожно сжал руку посеревшего Тэхена. Он даже в иллюминатор больше смотреть не мог. Облака сверху может и выглядели для кого-то красиво, но не для Тэ. Это зрелище было смерти подобно, только о ней сейчас лучше не думать.
— Самолет безопаснее машины, Тэ. На машинах разбиваются в тысячи раз чаще, чем на самолетах. Это вообще в принципе самый безопасный вид транспорта, который только могло придумать человечество.
— Охотно верю, — фыркнул Тэхен, но руку Чонгука на всякий случай сжал покрепче.
Страх не проходил даже тогда, когда ремни можно было отстегнуть, и самолет набрал нужную высоту. Тэ закрыл иллюминатор и завистливо поглядывал в сторону мужа. Чонгук, будто издеваясь, потягивал уже второй стакан виски. Он бы и сам с удовольствием выпил, но ему было нельзя.
— А здесь есть чай с молоком? — с самым несчастным видом на свете поинтересовался Тэ, глянув на Чонгука, который заинтересованно изучал что-то в планшете.
Мужчина отвлекся и, немного подумав о своей тяжелой доле, подозвал бортпроводника, попросив его принести для Тэхена мерзко пахнущий напиток.
— Что ты там говорил по поводу двух недель, кстати? Мы так скоро вернемся домой? — поинтересовался Тэ, приняв у омеги из рук свой стакан с чаем и отпив из него, довольно причмокнул губами.
Чонгук отложил планшет в сторону, покосившись на чай в руках мужа, и повел плечами.
— Я вернусь через неделю или две, Тэхен. Ты останешься в Италии, пока я не решу все вопросы и пока дома не станет безопасно.
От этих слов Тэхен растерянно открыл рот и тут же закрыл его. Он даже не нашел слов для возмущения, черт возьми. И было неясно, Чонгук над ним издевается или просто неудачно шутит? Ну, правда, не оставит же он его одного в доме итальянцев, в незнакомой стране, языка которой он не знает и не понимает, верно? Бред же.
— Не шути так, это жестоко. Я ведь начинаю волноваться, — вздохнул Тэхен.
— Еще что-нибудь желаете? Могу принести меню, чтобы вы ознакомились с доступными блюдами, — вежливо предложил появившийся из неоткуда стюард, глядя то на Чонгука, то на Тэхена, но на первого с нескрываемым благоговением. И это не укрылось от глаз Тэхена.
— Мы вас позовем, спасибо, — нарочито-мило сказал он и, когда стюард поклонился им, проводил парня недовольным, жгучим взглядом. От улыбки на его губах не осталось и следа, — Ты ему нравишься. Если бы меня тут не было, держу пари, мальчик немедленно попытался бы тебя соблазнить. Он точно дрочит на тебя по ночам.
Тэхен был так серьезен, хмурил брови, глядя на Чонгука таким ревностным взглядом, как будто и он тоже оказывал этому мальчишке какие-то знаки внимания. Мужчина не сдержался от тихого смеха.
— Я такой смешной? Какого черта ты смеешься, Чон Чонгук? — Тэхен снова пнул его по ноге под столом, надувая губы. Он не клоун, чтобы Чонгук с него так хохотал.
— Очень смешной, если ты так серьезно об этом думаешь и ревнуешь меня, mio sole.
Услышав ласковое прозвище, которое слетало с губ Чонгука чаще всего в постели, Тэхен заметно смягчился. Он сделал глоток чая, опустив глаза, но его взгляд недолго оставался таким, окрасившись в тоску. Его тяжелый вздох было слышно даже за мерным гудением двигателя.
— Не хочу оставаться в Италии один, — его голос был тихим, словно он не хотел, чтобы Чонгук услышал его.
— Ты не будешь там один, Тэ. Я помогу тебе освоиться, тем более, поверь, Элиджио не позволит тебе сидеть на месте, вы каждый день будете куда-нибудь ездить. К тому же, у них там трое детей, поиграешь с ними. Не думай об этом так мрачно, у нас есть время. И потом, может быть за эти две недели ситуация придет в норму и мы сможем вернуться вдвоем, тут может быть всякое. Так что не грусти раньше времени, хорошо? — протянув руку, Чонгук ласково погладил супруга по щеке, в который раз поражаясь тому, насколько теплая и приятная у Тэхена кожа. Стоит лишь на мгновение прикоснуться и он уже, кажется, не может оторваться. Хочется расцеловать его всего. — Лечь хочешь?
Тэхен мотнул головой и обернулся на диван, задумываясь над вопросом уже после того, как он дал Чонгуку ответ.
— Хочу переодеться. И… нет, все-таки лечь я тоже хочу. Ты полежишь со мной?
Раз Чонгук так скоро уедет и оставит Тэхена одного неизвестно на сколько, нужно ловить момент и проводить с ним так много времени, как только возможно. Но мелькнувшей в голове мысли он не на шутку испугался.
— А что, если у тебя не получится разобраться с этим быстро? То есть… если даже через год ты не решишь проблем, я что, должен буду оставаться с ребенком на руках в чужой стране?
Терпеливо выдохнув, Чонгук отстегнул ремень безопасности и, поднявшись с места, сел на корточки рядом с Тэхеном. Он бережно и осторожно взял его руку. Чонгуку казалось, что странные мысли и резкие перепады настроения уже миновали, но видимо, это было не так. Интересно, все омеги в его положении обладают мнительностью и пессимистичным мышлением или это только Тэхену повезло?
— Ты сомневаешься во мне? — спросил Чонгук, заглядывая в глаза напротив. Тэхен был очень красив, даже если взволнован. Он отрицательно мотнул головой, — Никогда не сомневайся. Я весь мир брошу к твоим ногам, Тэ, просто обстоятельства складываются так, что нужно совсем немного подождать. Вот увидишь, ты не успеешь и глазом моргнуть, как я уже наведу в нашем городе порядок. Давай я оставлю твою сумку в туалете, чтобы ты мог переодеться и умыться, а нам пока что подготовят диван. Отдохнем вместе, хорошо?
Тэхен кивнул и, склонившись, поцеловал Чонгука в лоб. Возражать его словам не хотелось, да и спор сейчас не имел никакого смысла. Уж лучше быть рядом друг с другом и просто провести время в объятиях любимого человека. Это сейчас намного важнее всего прочего. И даже их проблем.
— Расстегни мой ремень, пожалуйста.
Чонгук выполнил просьбу Тэ и он, расслабленно выдохнув, потер низ живота. Кажется, от страха он примотал себя к креслу так, что едва мог нормально дышать и понял это только сейчас.
От того, что Чонгук все же может оставить его в Италии на более долгое время, чем рассчитывал Тэхен, весело ему не было. Италия — это, конечно, хорошо, да и Элиджио ему нравился, но от одной только мысли, что там он будет без Чонгука, весь положительный настрой куда-то стремительно убегал.
Тэхен направился к туалету вслед за Чонгуком, мельком окинув взглядом омегу стюарда, что тут как тут появился в поле зрения Тэхена, и прищурился.
Он ничего не сказал, только вошел внутрь, чтобы переодеться, забрав из рук мужа сумку. В конце концов, в себе Тэ был уверен. И в Чонгуке тоже. У того наверняка было много омег, но из всех существующих он отдал всего себя Тэхену. Разве можно сомневаться в том, кто рисковал своей жизнью и семьей ради спасения своего возлюбленного?
С этими мыслями Тэ самодовольно хмыкнул, оглядев себя в зеркале, и еще раз убедился в том, что волнения насчет этого были беспочвенны. Омега тихонько напевал себе что-то под нос, натягивая на себя белые домашние брюки и свободную рубашку, и лишь на мгновение остановился, чтобы оглядеть свой живот со всех сторон. Вроде бы ничего толком не менялось. Интересно, сколько всяких шмоток ему придется купить, когда живот станет больше? Идея того, что придется мотаться по магазинам и выбирать себе что-то новое и симпатичное придавала еще больше хорошего настроения.
Может, Тэ не замечал того, с какой скоростью меняется его эмоциональный фон, но из туалета он вышел в прекрасном расположении духа.
Правда, взгляд мгновенно зацепился за все того же стюарда. Видимо, парню поручили разложить для них постель, но он буквально завис в проходе, держа в руках стопку с постельным бельем и с упоением наблюдая за Чонгуком. Мужчина без всякого стеснения стянул с тела рубашку, переодевая ее на черную футболку, отойдя немного ближе к другим сидениям, чтобы не мешать парню работать, когда он наконец соизволит явиться.
Тэ потянул губы в хищной ухмылке и осторожно подошел ближе к омеге, остановившись рядом и так же оглядев Чонгука с ног до головы.
— Эта спина выглядит еще лучше, когда мы занимаемся сексом, — вдруг заговорщицки зашептал Тэ, заставляя омегу вздрогнуть, — У нас в доме в одной из комнат зеркальные потолки. О, поверь мне, наблюдать за этим одно сплошное удовольствие.
Тэхен тихо вздохнул, надув губы, и достал из своей сумки упаковку с бумажными платочками. Он положил их на стопку постельного и любезно улыбнулся.
— Это чтобы вытирать слюни. Бери, не бойся. Я просто очень люблю спать с ним, когда он без футболки, тебе может понадобиться.
Тэхен мило улыбнулся, похлопав так и не проронившего ни слова мальчишку по плечу, и направился к Чонгуку. Не убирая с лица очаровательной улыбки, Тэхен поцеловал супруга в щеку и поправил волосы у него на затылке. Даже если и без того они лежали идеально, ему слишком нравилось прикасаться к мужу.
— Как зовут нашего стюарда? Он так усиленно пускает на тебя слюни, что забыл сказать мне свое имя, — спокойно поинтересовался Тэ. Ему на самом деле не так уж сильно нужно было знать имя мальчишки, чтобы обратиться к нему, но сообщить Чонгуку о своем недовольстве его персоной было просто необходимо, — Надеюсь, что обратно ты полетишь без него, Чонгук.
— Чону. Ревнуешь меня к нему, серьезно? — Чонгук засмеялся, замечая, что взгляд Тэ и правда горит раздражением, даже если на губах мягкая улыбка.
— Чону. Когда закончишь, закрой все шторки на иллюминаторах и погаси свет в салоне, — отдал распоряжение Тэхен и сел в кресло, отойдя от Чонгука, — Ты так сильно раздражаешь меня время от времени.
В том же ключе прошли все тринадцать часов их полета. Тэхен, за исключением того времени, что он спал, доставал несчастного стюарда, отдавая ему одно распоряжение за другим. Мальчишка так много бегал по салону, исполняя капризы омеги, что у него не оставалось ни времени, ни сил на невербальные заигрывания с Чон Чонгуком. И Тэхен был искренне счастлив, лицезрея замученное лицо малыша Чону.
— А ты, оказывается, еще более стервозный, чем я предполагал, — усмехнулся Чонгук, спускаясь по трапу самолета. Тэхен держал его под руку и на высказывание мужа горделиво вздернул подбородок.
— Ему следует думать, прежде чем заглядываться на того, кто принадлежит не ему.
— Так я — твоя собственность?
Чонгук довольно усмехнулся. Кажется, только что он нашел единственную черту характера, совпадающую у них — собственничество. Они оба собственники до мозга костей.
— Конечно. Что за глупые вопросы?
Тэхену открыл дверь водитель и главный телохранитель семьи Санторро, и омега сел на заднее сиденье автомобиля, устраиваясь поудобнее. Надо сказать, что после полета он чувствовал себя удивительным образом отдохнувшим и свежим. Пожалуй, Чонгук был прав, ему и правда не стоило так сильно переживать о перелете. В следующий раз перед взлетом не стоит так сильно волноваться, тем более, они летают на частном самолете, и к нему уж точно имеют доступ только самые проверенные и надежные люди, так что все хорошо.
— Signori, spero che il vostro volo sia stato piacevole? Ora raggiungeremo il molo, e poi sullo yacht personale del signor Carlos, vi porterò alla villa. Se hai fame, ci fermeremo in un ristorante. [Господа, надеюсь, ваш полет был приятным? Сейчас мы доедем до причала, а после на личной яхте господина Карлоса, я доставлю Вас на виллу. Если Вы голодны, мы остановимся в ресторане.] — мужчина говорил так быстро, что Тэхен услышал только «Карлос» и «ресторан». К чему так тараторить? Они ведь никуда не спешат.
Чонгук, заметив нахмуренные брови Тэхена, который, видимо, ничего не понял, улыбнулся и, обняв омегу, поцеловал его в висок.
— Он сказал, что мы поедем до порта, а после на яхте отправимся до виллы, но если хотим есть, можем заехать в ресторан. Я не хочу, но, может, ты голоден? — Чонгук тоже выспался и пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на поднимающуюся вместе с солнцем жару.
Тэхен мотнул головой и расслабленно откинулся на грудь мужа, с удовольствием вдыхая его запах. Кажется, сейчас это все, что его волновало, даже если они провели друг с другом тринадцать часов, не оставляя ни на мгновение, Тэхену и этого было недостаточно.
— Puoi tranquillamente andare al porto, Diego, grazie. Eligio da una lunga attesa correrà per la villa come un uragano, dovremmo salvare i nervi a lei ea Carlos. [Ты можешь спокойно ехать в порт, Диего, спасибо. Элиджио от долгого ожидания будет ураганом носиться по вилле, нам стоит поберечь его и нервы Карлоса.]
Альфы с чего-то рассмеялись, но Тэ только окинул обоих взглядом и отвернулся к окну. Они поехали прямо от самолета. Сейчас им нужно будет пройти паспортный контроль, а после можно рассмотреть Рим из окна машины и впервые в жизни поплавать на настоящей яхте по теплому Средиземному морю. Даже звучит потрясающе. Тэхен ждал этого с нетерпением, ерзая на сиденье, как будто не мог найти себе места.
Его взгляд постоянно цеплялся за красивые дома из кирпича и извести, а руки сами поднимались вместе с телефоном, чтобы запечатлеть едва ли не каждый метр узких улиц, которые они проезжали.
— Здания такие… Необычные, — негромко пробормотал Тэхен, широко улыбнувшись, когда они проезжали мимо какой-то площади. Его взгляд зацепился за величественное здание с множеством колонн и большим фонтаном перед ним. Над крышей строения возвышались башни, а на них — огромных размеров скульптуры с ангелами в колесницах. Тэ не смог сдержать восхищенного выдоха, а Чонгук тихо усмехнулся, склонившись ближе к окну.
— Это площадь Венеции. Самый центр Рима и самая оживленная его часть. Чуть дальше — Капитолийский холм, рядом с Римским форумом. Если бы мы ехали вон той дорогой, — Чонгук указал рукой правее, а Тэ проследил за его пальцем взглядом, — наткнулись бы на руины базилики Ульпия и колонну Траяна. А это здание — дворец Бонапарте. Этот особняк в тысяча восемьсот восемнадцатом году купил папа Наполеона Бонапарта — Летиций Рамолино.
Тэхен вытянул губы в форме буквы «о», а затем, прищурившись, внимательно посмотрел на Чонгука.
— И откуда ты все это знаешь, господин Чон? — поинтересовался он, проведя указательным пальцем по подбородку Чонгука.
Альфа усмехнулся, словив руку мужа, и мягко сжал его ладонь в своей.
— Изучал все, пока мы летели, чтобы тебя впечатлить, — альфа пожал плечами, вызывая у Тэ тихий смех.
— Лжец, — сообщил он. Чонгук улыбнулся.
— Я здесь не в первый раз. Элиджио знает Рим как свои пять пальцев и очень любит рассказывать все, что знает, когда к ним приезжают гости из заграницы. Карлос отпускает его гулять по улицам, не боясь за его жизнь. Когда-нибудь и у нас так будет, обещаю.
Тэхен тихо вздохнул и кивнул. Ему ничего не оставалось, кроме как поверить. Чонгук всегда держал свое слово и в этом Тэхен еще ни разу не усомнился.
Они доехали до порта не напрямую — водитель словно специально развозил их по городу, а Тэ только и делал, что слушал рассказы своего мужа. Казалось, он и правда знает этот город как свой родной.
Тэхен всегда мечтал побывать в Париже, думал, что влюбится в этот город с первого взгляда, а сейчас вот так бесстыдно готов был отдать свое сердце Риму.
Уже через полчаса они выехали к береговой линии моря, и в этот раз у Тэхена действительно перехватило дыхание. Он смотрел на волны, что прибивало к берегу, на солнце, яркими всполохами золота отражающееся от воды, и казалось, морю нет конца и края. Оно почти сливалось с небесным сводом, отделяясь лишь едва заметной линией, и Тэхену вдруг стало жизненно необходимо вдохнуть морской запах и убедиться, что все это ему не снится. В Сеуле не было таких пейзажей, а до моря в Пусане он так и не доехал, хотя всю жизнь мечтал увидеть его хоть одним глазком.
— Можно… Можно открыть окна? — вдруг зашептал он, взглянув на Чонгука, говоря так тихо, будто боялся разрушить этот момент. И Чонгук, не сводя с Тэ взгляда, кажется, влюбился в него еще раз, запоздало кивая.
Тэхен открыл окно со своей стороны и, прикрыв глаза, вдохнул полной грудью. Он боялся, что ощутив запах вспомнит о Сонг Тэбине, что пах морским бризом, но его природный аромат не шел ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал сейчас.
Лицо озарила широкая квадратная улыбка, и Тэ высунул руку навстречу теплым потокам воздуха, ловя его длинными пальцами.
— Боже, здесь прекрасно. Теперь я, кажется, понимаю, почему ты так одержим Италией, — засмеялся Тэхен. Он почувствовал себя таким счастливым сейчас. Рядом сидел человек, который любил его всем своим сердцем и готов был весь мир положить к его ногам, под сердцем — плод их любви, а перед глазами бескрайняя водная гладь. Тэхен о таком и мечтать не мог, но сейчас все это стало реальностью.
Он был счастлив, осознавая все это, а Чонгук был счастлив глядя на него.
Тэхен наслаждался дорогой до порта, с интересом разглядывая белоснежные лодки и яхты, крепко держа супруга за руку. Он даже под ноги не смотрел, только все вытягивал шею, чтобы лучше рассмотреть судна и их паруса, развевающиеся на ветру итальянские флаги.
— Spero che il signore abbia apprezzato la bellezza della nostra terra. Ti aspetta un viaggio in yacht. Devo ritirarmi dal capitano, ma il nostro staff è a tua disposizione per soddisfare ogni tuo capriccio. [Надеюсь, господин оценил красоту нашего края. Вас ждет путешествие на яхте. Я должен удалиться к капитану, но наш персонал в Вашем распоряжении, они исполнят любой каприз.] — поклонившись у трапа, сказал Диего, больше обращаясь к Тэхену, который ни слова не понимал, но кивал ему, проходя на борт. Омега не стал дожидаться мужа, подбежал к краю палубы и, упершись бедрами в фальшборт, расставил руки в стороны и прикрыл глаза. Было приятно подставлять тело и лицо солнышку и приятному морскому бризу.
— У нас тоже должна быть своя яхта, — поделился он своими амбициями с обнявшим его сзади Чонгуком.
— Обязательно сделаю все, чтобы исполнить твое желание, mio sole. Будем прилетать в Италию на частном самолете, а после плыть на своей яхте до личной виллы. Почему ты хочешь только яхту? — Чонгук оставил нежный поцелуй за ушком и отстранился, вставая рядом с мужем.
После самолета Чонгук был в непривычной белоснежной легкой рубашке, заправленной в светлые джинсы и Тэхен открыл глаза, разглядывая его. Таким он видел супруга впервые. Расслабленный, он не был обязан контролировать каждый шаг и каждое действие, оглядываться по сторонам, ожидать опасности. Здесь он и правда расслабился и Тэ надеялся, что они оба смогут отдохнуть.
— Было бы здорово отправиться на своей яхте в кругосветное путешествие и объехать все теплые страны мира, ты согласен?
Тэхен горел энтузиазмом, а его глаза светились неприкрытым счастьем. Чонгук давно не видел его таким. Наверное, правильно было бы сказать, никогда, но от этой мысли его сердце болезненно сжалось. Захотелось сделать все, чтобы его глаза горели таким ярким огнем каждодневно, чтобы безоговорочное счастье было правилом, а не исключением.
— Это уже будет путешествие по теплым странам, Тэхен, а не кругосветное, — улыбнулся альфа.
— Господи, дай мне сил, — вздохнул Тэхен, складывая руки замочком и поднимая взгляд к небу, — Мне в мужья достался главный зануда Сеула.
Рассмеявшись, Чонгук перехватил руку Тэхена и повел его в сторону носа.
— Когда яхта начнет ход, здесь будет самый прекрасный вид. Только скажи, если начнет укачивать, хорошо? Намджун дал таблетки для тебя на всякий случай.
Тэхен кивнул и сам прошел вперед мужа к самому носу яхты, тут же хватаясь за бортик и перегибаясь через него, чтобы увидеть море и, может быть дно. Но так ничего и не разглядел. Страшно не было, Чонгук держал его сзади и Тэ был уверен, он обязательно поймает его, не даст бултыхнуться в воду.
Ему не терпелось, все ждал, когда яхта придет в движение, и от этого нетерпения он крутился туда-сюда в руках Чонгука, силясь разглядеть все вокруг.
Он поднял голову вверх, жмурясь на солнце, и проследил взглядом за пролетающими мимо чайками, парившими совсем рядом с водой. Они забавно и очень громко кричали.
— Никогда не видел чаек, — вдруг заявил он, а Чонгук изогнул бровь в сомнении.
— Они есть на реке Ханган, — бросил он, а Тэ лишь тихо фыркнул.
— Ты такой забавный, Чонгук. Ты думаешь, я много где разгуливал, пока работал в борделе?
— Но ты довольно давно там не работаешь.
— После у меня не было времени на подобное. Так забавно выходит… Я, вроде бы, уже и не обслуживал клиентов этого развратного гнездышка, но все равно был к нему привязан, — грустно улыбнулся он.
Яхта пришла в движение, и Чонгук осторожно придержал тихо ойкнувшего Тэхена за талию, чтобы он не упал. Таких приключений им было не нужно. Он вдруг осознал, что они никогда не говорили с Тэ напрямую о своем прошлом. Они уже мужья, но до сих пор знают друг о друге лишь какие-то вырванные крупицы информации, что не имели особой ценности.
Тэхен подставил лицо ветру, тихо вздохнув, и прикрыл глаза. С одной стороны, хотелось смотреть на то, что его окружало, а с другой — если вот так зажмуриться, он буквально каждой клеточкой своей кожи чувствует, как его касается ветер, как мелкие брызги соленой воды долетают до лица, рук и шеи.
— Мои родители улетели на Чеджудо без меня, — вдруг начал Тэхен, словно он только что словил мысли своего мужа и решил раскрыть маленькую завесу своего прошлого, — это могла быть моя первая поездка к морю, но я был так завален учебой… Я готовился к экзаменам, хотел поступить в хороший университет, когда закончу школу. Так и не смог определиться с будущей профессией. Уже и не помню из чего выбирал. Но это явно было что-то связанное со шмотками, — тихо хихикнул Тэхен. Он наконец открыл глаза и оперся спиной о грудь Чонгука, который лишь молчаливо слушал его и касался пальцами его талии, не смея даже перебивать и спрашивать что-то.
— Они не взяли меня с собой только потому, что мне нужно было учиться. А еще у нашей школы жил мелкий пес по кличке Ириска, и я не хотел, чтобы он умер от голода. Родители оставили меня одного, совсем ненадолго. Мне было пятнадцать, я мог сделать сам для себя еду, сходить в магазин, и всего какая-то неделя без них — пустяки. Если бы я только знал, что эта неделя растянется на всю мою жизнь.
Тэхен тихо вздохнул и завел руку назад, погладив Чонгука по щеке и улыбнувшись, когда мужчина сам прижался к его ладони. Настолько нежным Чонгук был лишь для него.
— Но я ни о чем не жалею. Сейчас я думаю, что все сложилось так, как нужно. Возможно, это жестоко, но если бы родители были живы, я бы никогда не встретил тебя. Я помню их так отдаленно и эфемерно, даже запахи стерлись из памяти… Не знаю, правильно ли это. Иногда думаю, могу ли я вообще позволить себе быть счастливым, когда их нет рядом?
— Этого все равно уже не исправить. И ты не виноват, Тэхен. Ни в их смерти, ни в смерти Джуно. Ты не знал, что это могло произойти.
Тэ поджал губы, услышав Чонгука, и слабо пожал плечами.
— Давай назовем ребенка Джуно, если это будет альфа? — вдруг предложил Тэхен, а Чонгук тихо усмехнулся.
— Хочешь почтить его память? — поинтересовался он. Чонгук не был против. В конце концов, этот мужчина был хорошим человеком.
— Он помог мне стать тем, кто я есть, Чонгук. Без него я бы пропал, — Тэ потянул уголок губ и обернулся к мужу, заглядывая в его глаза.
— А если будет омега, то как назовем? — спросил он и затоптался на месте в нетерпении. Ему было интересно, что мог предложить Чонгук.
Альфа задумался, устремив взгляд к горизонту, и прикусил щеку. Он молчал долго, почти с минуту, и когда Тэхен уже хотел спросить еще раз, все же заговорил.
— Миель. Чон Миель. Если будет омега, то назовем его так.
Тэхен кивнул. Красивое имя, но он никогда не слышал его.
— Так звали папу. Хочу, чтобы в этот раз Чон Миель был счастливым, — совсем тихо сказал Чонгук, глядя вдаль.
Они уже вышли с порта, и яхта набирала скорость. Вид, открывшийся перед ними, завораживал своей бесконечностью, и они, кажется, могли весь путь до виллы провести на носу, глядя на голубой простор. Если бы только Чонгук не ощутил вибрацию от урчания в животе Тэхена. За шумом двигателя и встречного ветра звука слышно не было.
— Хочешь кушать? У тебя в животе урчит. Ты можешь сесть на диванчик, я распоряжусь, чтобы нам подали что-нибудь.
Оставшийся путь был спокойным и завораживающе красивым. Тэхен настолько не хотел уходить с палубы, что даже есть они сели на ней. Но Чонгук нисколько не возражал, наоборот, тем более, он никогда не ел здесь, обычно уходил в каюту и просил подать ему еду именно там. Неизвестно по какой причине, но даже мысли о том, что можно поесть на морском ветру у него не возникало.
Тэхен неустанно привносил в его жизнь что-то новое. Даже если это казалось до ужаса элементарным, у Чонгука было слишком много вещей, которых он никогда в жизни не пробовал. В который раз за прошедшие несколько месяцев Чонгук убедился в том, как же ему повезло повстречать Тэхена и полюбить его всем сердцем, даже если он все еще порой показывал свои зубки. В том и была его прелесть. Он уважал Чонгука без страха.
Спустя полтора часа хода на горизонте показался остров, на котором возвышалась вилла из белого камня. Она так ярко отражала солнце, что, казалось, даже заснеженная верхушка Эвереста не была настолько белоснежной. Сам же остров, зеленый, с невиданной Тэхену прежде растительностью, был окружен золотым песчаным пляжем, а берег моря — лазурно-изумрудный, даже отсюда, с яхты казался таким глубоким, словно дна у него не было вообще.
Омега не мог перестать восхищенно вздыхать от раскинувшегося пейзажа. Даже ставший родным фамильный особняк Чон теперь казался захолустьем, по сравнению с этой красотой.
— Это охуеть как красиво, — тихо сказал Тэхен. Он, вообще-то, редко использовал ругательства, но сейчас просто не знал, как на цензурном языке выразить свои мысли в достаточной эмоциональной окраске.
Чонгук тихо засмеялся, словив ладонь омеги и нежно поцеловал палец, на котором красовалось обручальное кольцо.
— Согласен. Но будь готов, что детишки не дадут тебе вдоволь понаслаждаться видами. А учитывая, что Элиджио знает, что у нас будет свой, он обязательно проведет тебе мастер-класс по воспитанию детей разных возрастов. От этого я тебя, к сожалению, не спасу.
— Как бы Элиджио не потребовалось спасать от меня. Не думаю, что тебе стоит переживать обо мне, — Тэхен хихикнул и замахал свободной рукой, уже видя всю чету Санторро на причале. Они, как и положено хорошим хозяевам, встречали своих гостей еще до того, как яхта причалила к берегу.
Дети особенно радовались при виде Чонгука. При каждом своем визите Чонгук не упускал возможности поиграть с маленькими итальянцами. Любовь к детям у него была всегда, в отличие от младшего брата, который их не то, чтобы не любил, скорее был равнодушен. Но лишь до тех пор, пока маленький человек не начинал плакать. Вот здесь Хосок был готов взяться за оружие. Но он просто не выносил чужих слез.
Возможно именно из-за того, что отец убил папу, когда тот плакал.
Но думать об этом сейчас не хотелось.
Как только яхта причалила к берегу, а трап был спущен, Тэхен крепко ухватился за локоть Чонгука и поспешил спуститься вниз. Элиджио болтал что-то уже издалека, но стоило лишь Тэхену оказаться на земле, омега налетел на него с объятиями, крепко сжав его руки и расцеловав несколько раз в обе щеки. Тэхену было все еще непривычно принимать такие приветствия, тем более от омеги, но он повторил за Элиджио. В конце концов, они в Италии, а не в Корее, и правила приличия здесь, мягко говоря, разительно отличались от привычных им. Хотя о каких приличиях может идти речь? Тэ мог сам с себя посмеяться, учитывая свое прошлое.
— Alla fine, ho pensato che sarebbe passata un'eternità prima di vedervi entrambi [Наконец-то, я уж подумал, что пройдет вечность, прежде чем я увижу вас обоих], — возмущенно фыркнул Элиджио, обращаясь скорее к Чонгуку, в то время как при взгляде на Тэ он мгновенно смягчался. Чонгук лишь цокнул языком в ответ, больше обращая внимание на приветствующего его Карлоса, а Тэ непонятливо заморгал, широко улыбаясь.
Элиджио вдруг опустил руку на живот Тэхена и что-то мягко заговорил.
— Vorresti da bere? Il nostro vino è davvero buono, non credo che danneggerà il bambino. Solo tre bicchieri, che ne dici? [Хочешь выпить? Наше вино действительно хорошее, я не думаю, что оно навредит ребенку. Всего три бокала, что думаешь]? — поинтересовался Элиджио, но Тэ лишь покачал головой.
— Боже, я все еще не понимаю… Он спрашивает что-то о ребенке? — поинтересовался Тэхен, обернувшись на Чонгука, а тот, тихо усмехаясь, ловко забрал мужа из рук Санторро.
— Эй, — Тэ хотел было возмутиться, ведь Чонгук вдруг оторвал его от Элиджио, но Чонгук решил объяснить ситуацию быстрее.
— Он очень интересовался, не хочешь ли ты выпить, и сказал, что бокал вина тебе не повредит, — пояснил Чонгук, а Тэ тихо вздохнул, обернувшись на омегу.
— Я бы с радостью, но если что-то пройдет не так? — начал было он, однако его прервали внезапные счастливые визги со стороны детей. Им наконец-то позволили вырваться от своих гувернантов и они полетели в сторону Чонгука с радостными воплями, наверняка намереваясь сбить его с ног. Вот уж кто был действительно рад приезду семьи Чон.
***
Чхве Хосок не находил себе места. Он ходил у двери, ведущей в комнату отца взад-вперед, хмуро разглядывая носки своих туфель. С самого утра глава дома Чхве был сам не свой, как будто чувствовал и знал, что ему не суждено дожить даже до заката. И даже если это нормально, когда дети хоронят своих родителей, это жизнь, даже если у Хосока было достаточно времени морально подготовиться к прощанию, он все еще не готов.
Дверь в комнату внезапно открылась, а из-за нее показался лечащий врач семьи Чхве. Мужчина средних лет взглянул на Хосока, который обернулся на него и, заметив взгляд альфы, полный нетерпения и надежды, покачал головой. Всегда было тяжело разрушать надежды людей, тем более, когда они возлагались на твои собственные плечи.
— Господин. Вам нужно попрощаться, — тихо сказал доктор и отошел от двери, — Мне жаль, господин.
Мужчина виновато опустил глаза, не смея поднять их на наследника клана. Он как мог продлевал и поддерживал жизнь Чхве Юнхо, но, к сожалению, не вышло. Быть может, он сделал недостаточно? В любом случае, участь доктора сообщить о том, что больше ничего нельзя сделать, только попрощаться, самая тяжелая.
Хосок, поравнявшись с доктором в проходе, положил руку на плечо мужчины, глядя прямо перед собой.
— Спасибо, доктор Чои.
Альфа кивнул, но больше ничего не сказал. Только вошел вслед за новым главой, и встал у стены, чтобы не отсвечивать и не мешать последнему разговору отца и сына.
В комнате было темно от сгустившихся над Сеулом туч и впору бы включить свет, но Чхве Юнхо сказал, что хочет видеть небо, а не свет искусственных лампочек, так что прислуга послушно раскрыла тяжелые портьеры и убрала тюли от окон, чтобы серый небосклон было видно лучше. Они были готовы исполнить любой приказ своего господина и не важно, последний он или нет.
Хосок сел на край постели и взял отца за руку. Глава дома сразу открыл глаза и посмотрел на сына, по-отечески улыбнувшись.
— Обещай мне, Хосок… обещай наладить дела. Этот дом должен процветать. Выбери… правильный путь. Но не забывай… у нас нет друзей. Даже этот прохвост Енсу. Даже он не друг. Не забывай… своего отца, Хосок. Найди хорошего омегу, чтобы род Чхве продолжал жить. Обещай, Хосок…
Ладонь суховатая и холодная, которую Хосок сжимал своими руками, становилась все тяжелее. Чхве Юнхо было так тяжело говорить, что его голос был похож скорее на шелест бумаги, он то и дело жмурил глаза от боли. Видимо, смерть и правда дышала ему в затылок. Она уже крепко схватила его за плечи, она сушила его губы своим холодным дыханием и они трескались, немели, и говорить становилось все сложнее.
— Обещаю, отец. Я…
— Я очень горжусь… своим сыном. Хосок, ты… ты…
Узнать, что именно хотел сказать мужчина было не суждено. Его взгляд в одно мгновение застекленел и был направлен не на Хосока, а сквозь него, он стал навеки пустым и холодным, а аппарат, к которому был подключён Чхве старший, оглушал монотонным писком.
— Дата и время смерти: двадцать шестое августа
, девятнадцать часов и двадцать три минуты, — диктовал доктор своему помощнику, пока Хосок закрывал глаза отцу, — Примите мои соболезнования, господин.
Хосок не отпускал руки отца и людей не слушал. Он не услышал соболезнований доктора, был слишком занят мысленным общением с отцом, тем, что клялся ему принести клану и дому Чхве процветание, править с честью, бок о бок с людьми, которые не предадут, ведь предательство для них хуже смерти. Обещал быть справедливым, честным и прославиться, прославить дом Чхве, чтобы люди сами приходили к нему и клялись в верности, руководствуясь своими собственными желаниями. Обещал приумножить свое наследие, чтобы наследник клана принял из его рук не жуткий кусок окраины Сеула, а расцветший и большой клан Чхве, владеющий не одним лишь жалким фармацевтическим заводом, но и несколькими стратегически важными объектами, приносящими хороший и стабильно приумножающийся доход. Вот, в чем состояла его клятва отцу.
Поднявшись с постели и оставив руку отца на его груди, в которой уже не билось уставшее сердце, Хосок тихо выдохнул, не отводя взгляда от мертвого лица. Сейчас оно выглядело так, словно отец просто спал.
— Сколько времени вам понадобится на подготовку к похоронам? — спросил он у доктора, так и не взглянув на него.
— Думаю, пара дней. Необходимо сделать вскрытие…
— Никакого вскрытия, — перебил Хосок, — Похороны состоятся завтра утром. Подготовьте его, с остальным я разберусь сам.
Доктор поклонился. Раз его господин отдал такой приказ, он обязан подчиниться и сделать именно так. Он — человек подневольный и обязан исполнять волю своего главы, даже если она ему не нравится, даже если он считает эту волю ошибкой.
Развернувшись и оставив отца, Хосок вышел из комнаты и быстро сбежал по лестнице на первый этаж.
К выполнению обещания он приступил немедленно. И первое, что нужно было сделать — отправиться в дом семьи Чон, чтобы помочь им разобраться с Енсу. Чонгук уехал, а значит, все они в опасности. Енсу обозлен на весь мир после смерти Мун Тэиля, теперь он стал еще более непредсказуемым, нежели раньше, его моральное состояние внушало тревожность и неуверенность. Да и уж точно произошло что-то серьезное, раз Чон Чонгук решил в срочном порядке увезти своего мужа отсюда, о положении которого не знал, пожалуй, только ленивый.
***
За дверью кабинета Чонгука, на удивление, не было тихо. Даже несмотря на то, что глава клана покинул столицу, еще было кому работать вместо него. В конце концов, Хосок обещал, что уладит все, пока Чонгук будет отсутствовать, и сейчас он как раз активно занимался этим вопросом. Ну или почти этим…
— Нашел! — воскликнул Хосок, гаденько засмеявшись и достав из полки в столе серебряный портсигар. Он открыл его, опустившись в кресло, и достал самокрутку, шумно вдохнув запах травы и блаженно улыбнувшись.
— Так и знал, что он периодически дует шмаль, — счастливо хохотнул он, даже не обратив внимание на легкое покашливание со стороны дивана.
Сокджин и Намджун переглянулись, и первый, в итоге не выдержав, негромко свистнул, отвлекая Хосока от такого чудного занятия, как обнюхивание едва ли не каждого косяка в портсигаре.
— Хосок, мне казалось, мы шли искать какие-то документы, — осторожно напомнил он, а Хосок только тихо фыркнул, усевшись в кресле удобнее и наконец закурив.
— Господи, какие к черту документы? Чонгук перед отъездом подчистил все мои заначки с травкой, сказал, что я должен оставаться трезвым, пока его не будет. Но на трезвую голову всю эту хуйню я точно не разберу, — фыркнул он и потер переносицу большим пальцем, сжимая косяк меж указательным и средним пальцами.
— То есть мы прервали обсуждение всей этой херни и переместились в кабинет, потому что тебя накрыло желание покурить травы? — поинтересовался Сокджин, а Хосок, не видя в этом ничего страшного, лишь пожал плечами.
— Ага. Напомни-ка мне, на чем мы там остановились? — поинтересовался он.
Намджун тяжело вздохнул, еще раз мысленно поблагодарив всех богов за то, что главой клана является именно Чонгук, и взглянул на альфу, что вальяжно раскинулся в кресле.
— Я спрашивал, почему мы не можем попросту прижать клан Юн, если мы знаем, что этот ублюдок ко всему этому дерьму причастен, — напомнил Джин, а Хосок щелкнул пальцами.
— Ах, да. Точно.
— Тем более на территории Сеула осталось всего три действующих клана. Наш, Юн и Чхве. Последний вроде как за нас, так что я вообще не понимаю, почему бы нам его просто не прикончить. Давай так и сделаем? Это быстрее. Опять политика? — предположил Сокджин и тихо вздохнул на короткий кивок Чона-младшего.
— Но вопрос не только в ней. Если ты помнишь, то мы забрали земли кланов Тен и Мун. Люди из клана Мун практически не поддаются вербовке, мои люди, которые этим занимаются, докладывают мне, что почти никто из них не хочет подчиняться нам, даже с вербовкой людей из клана этого истеричного Тена все еще есть проблемы. Далеко не все за нас, даже внутри наших территорий, это значительно осложняет дело, ты прекрасно знаешь, что у Енсу сильная армия. В прошлый раз мы смогли так легко попасть на его территорию только потому, что он нам это позволил сделать. Я уверен, он был в курсе, что я перехватил сигналы камер наблюдения.
Сокджин тяжело вздохнул и посмотрел на Намджуна, но тот, кажется, был слишком занят анализом поступивших данных.
— А теперь представь, что нам придется вот с таким, не побоюсь этого слова, войском, переть на клан Юн. Да наши наших же поубивают, и у нас вообще не останется последователей. Нет, нам нужно разобраться с этим подонком именно так, как сказал Чонгук. На данный момент его план самый логичный из всех, какие я слышал. Вопрос только в ебаных доказательствах. Но пока что у меня по крайней мере получилось почистить информацию, которая связывала Енсу с Чонгуком и Тэхеном. За исключением маленькой детали, — Джин и Намджун подняли на него заинтересованные взгляды, — Свой экземпляр договора с Тэхеном он наверняка где-то хранит и я хуй знает, как от него избавиться. К тому же…
Хосока прервал стук в дверь и на пороге появился тот самый Хан Йанг.
— Что случилось, цветочек? Я занят, — непривычно-милым голосом обратился Хосок к омеге и тот, зардевшись, низко поклонился.
— Извините, господин, к вам приехал Чхве Хосок, — омега склонился еще ниже, как будто бы он чувствовал вину за то, что прервал своего господина, но Хоби только плотоядно улыбался, разглядывая его, наслаждаясь покорностью.
— Зови моего дорогого тезку сюда, я с радостью с ним поболтаю.
Парнишка отошел от дверного проема и в кабинет вошел Чхве Хосок. Стоит отметить, он был бледнее обычного, словно что-то произошло. Даже его спина непривычно сутулилась, не было гордо вздернутого подбородка. Он выглядел так, словно не спал уже как минимум вторые сутки.
— Хуево выглядишь, — Чон Хосок никогда не отличался дружелюбием и тактичностью.
— Отец умер. Но я пришел не для того, чтобы сообщать скорбные новости. У меня есть деловое предложение.
Хосок прищурился, затягиваясь косяком и кивнул, показывая, что внимательно слушает своего собеседника.
Намджун закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла, в котором сидел, закуривая сигарету. Они с Сокджином коротко поклонились главе содружественного клана, приподнявшись, получили от него короткий кивок в ответ и теперь могли расслабиться.
— Ты не мог бы рядом со мной не дымить? — тихо попросил Сокджин, склонившись к Намджуну. — Будь человеком.
Намджун бы съязвил что-нибудь про мужа, который обязательно разведется с Джином, если почувствует исходящий от него запах сигарет, но благоразумно промолчал. Не стоило даже заикаться о подобном в присутствии посторонних людей.
— Прими мои соболезнования, — сухо кинул Чон-младший, потушив остатки косяка в пепельнице. Он выглядел так, словно ему было абсолютно все равно и на деле он не испытывал никакого сожаления к горю в семье Чхве. Хотя, если подумать, так оно и было. Единственное, что интересовало Хосока в данный момент — выполнение поручения Чонгука. Брат оставил его здесь ненадолго, и если Чонгук вернется, а дело все еще не будет сделано, он попросту будет глубоко разочарован в Хосоке и в том, что доверил такое важное поручение идиоту. А идиотом Хосок себя не считал.
Чхве решил ничего не отвечать, уловив ту самую нотку безразличия, и прошел внутрь, присев в одно из кресел. Сейчас перед ним был не Чон Чонгук, а чего стоило ожидать от его брата — сплошная загадка.
— Так что за деловое предложение? Учти, если это какая-нибудь херня по типу вы мне половину своих территорий, а я вам инфу, о которой я сам уже в курсе, то можешь смело идти нахуй. Нам сейчас не до этого, — бросил Хосок.
Чхве хрустнул костяшками пальцев и покачал головой.
— Ты почти угадал. Я предлагаю информацию. Как и всегда. Но я уверен, что именно этого никто из вас знать не мог. — заявил он.
Хосок прищурился, облизав губы, и ухмыльнулся, словно даже сейчас, зная, что клан Чхве дружественен с ними, он ждет какого-то подвоха.
— А взамен?
— Всего ничего. Полная неприкосновенность моему клану и моим территориям, и небольшой презент в качестве половины земель клана Юн. Когда он падет. — проговорил альфа, щурясь.
Чон-младший покрутился в кресле вокруг своей оси, задумавшись, и отложил на стол портсигар. Он вцепился в Хосока внимательным взглядом, очертив каждую морщинку на его лице, и потянул губы в усмешке.
— Если эта информация будет действительно ценной — окей. Думаю, Чонгук не будет против оттяпать тебе мелкий клочок земли. Но учти, что в случае твоего нападения на нас, вдруг тебе такое в голову взбредет, Чонгук будет не против вернуть все обратно и взять под свой контроль больше территорий, — сообщил он. — А точнее, весь Сеул.
Чхве на мгновение отвел взгляд, тяжело вздохнув, и достал из закромов пиджака тонкую папку, положив ту перед Хосоком.
Хоби заинтересованно придвинулся ближе, взяв папку в руки, и окинул взглядом напечатанный на листах текст. Он молчал где-то с минуту, листая страницы, и с каждой секундой его лицо становилось все менее заинтересованным, в то время как Чхве нервно стучал пяткой по полу. Неужели они уже в курсе каждого промаха Юн Енсу?
— Ничего нового, кроме, пожалуй, его вмешательства в выборы главы партии. Мы в курсе того, кто подорвал наш склад, в курсе, что Енсу участвовал в нападениях на некоторые владения политиков и уничтожал важные стратегические объекты других кланов, — сообщил он, а Хосок тихо цыкнул языком.
— Но его вмешательство в выборы главы партии это важная информация, не находишь? — поинтересовался он, цепляясь за последний свой шанс получить желаемое.
Хосок чуть сморщил нос и повел плечами.
— Да. Но где доказательства? И этой херни, и всего прочего? Если ты думаешь, что мы сидим на сраке ровно, то ты охуеть как ошибаешься. Девяносто процентов этой информации у нас есть — нет доказательств на все это дерьмо. Он подчищал все за собой так активно… — фыркнул Хосок.
— Прямо как клан Мун, — вдруг отозвался Намджун, сидевший до этого молча. Альфа устремил взгляд на брата Чонгука, замечая, как он мгновенно помрачнел, откидывая папку на стол.
Клан Мун был крайне тесно связан с Юн. Неудивительно, если Тэиль подтирал все дерьмо за своим мужиком. И тогда они в еще более глубоком дерьме. Они искали убийцу своего отца несколько лет, и если бы Мун Тэиль сам не признался в этом, искали бы еще столько же. Никто не убирает за собой следы столь же тщательно, как клан Мун.
— Эта сука даже после своей смерти доставляет нам проблемы, — тихо бросил Хосок.
— Мин Юнги был бы сейчас как никогда кстати. Он наверняка много знает о клане Мун, если уж он являлся их воспитанником, — бросил Сокджин и тут же вздрогнул от тихого стука. Хосок достал из портсигара еще один косяк и откинул серебряную коробочку на стол, переводя взгляд на Чхве.
— Хочешь получить земли и неприкосновенность — найди нам доказательства хотя бы нескольких его дел. И тогда поговорим. — произнес он.
Чхве Хосок сухо глянул на папку и, скривившись, встал с места.
— Дай мне несколько дней, — бросил он и тут же направился на выход, не прощаясь.
— Поздравляю с повышением, кстати! — бросил Хосок ему в спину и ухмыльнулся, когда дверь за Чхве закрылась.
Его мысли мгновенно закрутились вокруг Юнги. Этот ублюдок свалил так не вовремя! Еще и Чимина за собой утянул. Не самостоятельно, конечно, это было желание омеги, но черт возьми…
— Хосок, — начал было Намджун, чувствуя, как усиливается едкий запах кардамона.
— Не пизди ничего, окей? Оставьте меня одного, — бросил он.
Сокджин тяжело вздохнул. Они просидели здесь несколько часов, но в итоге зашли в тот же тупик. Они не могли сделать буквально ничего. Оставалось лишь надеяться на то, что Хосок обезопасит клан, а Чонгук вернется и решит все, как это было всегда.
Альфы покинули кабинет под тяжелый взгляд Хосока, и стоило им выйти прочь, как Хоби потянулся к телефону, набирая номер брата. Стоило сообщить ему о предложении Чхве Хосока и о смене главы клана Чхве.
***
После звонка брата, Чонгук, у которого поначалу даже вышло расслабиться и отвлечься, вновь вернулся к своим тяжелым мыслям. Он смотрел прямо перед собой совершенно отсутствующим взглядом, пытаясь придумать обходной путь, предсказать дальнейшие действия Енсу. Нужно было обставить его, выиграть немного времени, пока Чхве занимается сбором доказательств. Пожалуй, Хосоку стоило бы поучиться у него сбору информации, нужно будет обязательно попросить у новоиспеченного главы дома Чхве дать младшему братишке парочку мастер-классов, даже если собирать информацию будет больше по факту не о ком. Лишняя осторожность никогда не повредит.
Но в эти мысли как ураган ворвался Тэхен, с огромным количеством брендовых пакетов наперевес. Он бросил все пакеты рядом с Чонгуком и уселся к нему на колени, шумно выдохнув.
— Я в жизни не ходил по магазинам так много, как сегодня, — выдохнул Тэхен. Довольно улыбаясь, он уложил голову на плечо Чонгука, нежась в объятиях мужа и наслаждаясь ими. Они почти весь день провели по отдельности.
— А еще Элиджио отвел меня на пляж. Не этот, а на другом конце острова, у водопадов. Представляешь? Водопады с пресной водой впадают прямо в соленое море! В жизни не думал, что однажды увижу нечто подобное!
Тэхен говорил так громко, быстро, щебетал, словно выпорхнувшая из клетки птичка, воодушевленно и эмоционально, только Чонгук был так глубоко погружен в свои проблемы и раздумья, что смог только безразлично промычать в ответ.
— Что такое? — Тэхен поднялся с колен альфы и, присев перед ним на корточки, нежно погладил по щеке, заглядывая в глаза, — Расскажи мне.
Тяжело вздохнув, Чонгук словил до безумия красивую ладонь и, поцеловав тонкие пальцы, усыпанные кольцами, вернул Тэхена на свои колени. Хотелось поглубже вдохнуть его аромат, погладив по еще узкой талии и едва заметному бугорку внизу его живота. Это был весь его мир. Сегодня Чонгук понимал, что он готов лишиться всего на свете, денег, связей, состояния, но только не его.
— Чертов Юн Енсу напрягает меня, даже находясь за тысячи километров от моего местоположения, — негромко бросил Чонгук, недовольно морщась и по инерции мягко поглаживая бедра Тэхена, — Я бы с удовольствием вынес ему мозги самостоятельно, но есть некоторые моменты, которые не позволяют мне действовать так, как я привык.
Тэхен тяжело вздохнул и прищурился, коснувшись серьги в ухе Чонгука и без всяких сомнений сунул в колечко палец, оттянув мочку. Чонгуку словно было абсолютно все равно, что омега издевается над его ушами, потому он продолжил, никак не пресекая действий мужа.
— Если бы я сейчас остался в Сеуле, возможно, мне было бы спокойнее. Ты был бы под присмотром Санторро, а я бы разобрался с этим дерьмом раза в три быстрее. Есть ощущение, что мы тянем кота за яйца, пытаясь просчитать следующий шаг этого ублюдка и не нападая в ответ.
— Но вы ведь не можете напасть, верно? И не можете сейчас сделать ничего из…
— В этом и проблема, — перебил Тэхена Чонгук и наконец качнул головой в сторону, чтобы Тэ прекратил совать пальцы туда, куда не нужно, — Единственное, что мы сейчас можем сделать — это ждать. Набраться терпения, которого у меня раньше было в избытке, и ждать подходящего момента, чтобы сравнять клан Юн с землей. Но сейчас это терпение начинает заканчиваться, потому что за последние несколько месяцев целая куча крыс решила, что может вылезти из своих нор и пойти против меня. Скольких еще мне нужно уложить в землю, чтобы они наконец поняли, что всего этого делать не стоит?
Тэхен слушал внимательно, не перебивая. Как бы ему самому не хотелось сейчас продолжить делиться своими впечатлениями от этой прекрасной страны и прогулки с Элиджио, переживания и мысли Чонгука были гораздо важнее радостей Тэхена.
— Давай компромисс? — альфа поднял на Тэхена заинтересованный взгляд, ожидая его предложения, — Проведи со мной хотя бы пару дней. Только со мной. Устрой мне медовый месяц длиной в эти два дня, Чонгук. Без лишних проблем, без переживаний о клане, без черного бизнеса. Только мы вдвоем. А потом возвращайся в Сеул и делай то, что должен, разбирайся с проблемами, решай дела, но как можно скорее, потому что даже один день без тебя будет для меня пустым и тяжелым. Сделай все, чтобы я мог вернуться к тебе как можно скорее, чтобы мы снова были счастливы в нашем доме. И не смей умирать.
Глядя на золотую в лучах закатного солнца кожу, в его бездонные карие глаза, Чонгук все не мог поверить, что этот человек и правда принадлежит ему. Упертый, порой до невозможного капризный и своенравный, Тэхен обладал и мудростью, и выдержкой, и рассудительным спокойствием. Этот человек был действительно прекрасным, совершенным, с какой стороны не взгляни и каждый день, каждую секунду Чонгук влюблялся в него заново и все сильнее.
— Идет. — без раздумий согласился он.
— Отлично. Тогда договорились. А сейчас пойдем, я попросил Элиджио распорядиться, чтобы нам подготовили на пляж корзину с едой. Устроим пикник на берегу моря, пока еще не село солнце. Не хочу терять времени и надеюсь, что ты не сильно устал после перелета. Тем более море здесь потрясающее, тебе понравится купаться в нем. Пойдем.
Чонгук отпустил Тэхена от себя, позволяя омеге цепляться за свою руку и сжимая его ладонь в ответ, и поднялся с шезлонга. Тэхен слабо улыбался, довольный своей маленькой победой, и потянул мужа в сторону пляжа, блаженно щурясь на яркое закатное солнце.
— Тебе здесь нравится? — решил поинтересоваться Чонгук. Он прослушал все то, что болтал ему Тэ до этого, потому нужно было попытаться искупить свою вину и узнать еще хоть что-то.
— Шутишь? Здесь потрясающе, — улыбнулся Тэхен и, дойдя до мягкого песка на пляже, с удовольствием зарылся в него босыми ступнями, останавливаясь недалеко от берега. Там, на песке, уже был постелен плед у которого стояла корзинка с фруктами и стеклянная бутылка с соком, стоящая в ведерке со льдом.
Чонгук вздохнул, заметив, что кроме сока на этом пикнике ему ничего не светит, и опустился на плед, расцепив с Тэ руки.
— Пока мы ехали к тому, другому пляжу, мы видели дельфинов. Самых настоящих, представляешь? Там, конечно, были видны только спинки и плавники, но я уверен, что они потрясающе красивые, — улыбнулся Тэ, опустившись рядом с Чонгуком и поджав ноги под ягодицы, достал из корзинки яблоко.
— А вдруг это были акулы? — поинтересовался Чонгук, налив сок в стеклянный стакан и протянув тот Тэхену. Омега захлопал глазами на слова Чонгука и нахмурился, с надутыми губами забирая свой стакан.
— Здесь не водятся акулы. — уверенно заявил он, а Чонгук оскалился в ответ.
— Водятся, конечно. Элиджио тебе не говорил? Уверен, он должен был тебе рассказать о любви акул к туристам.
— Знаешь, что? В таком случае тебе очень повезло, что акула не оттяпала твоему прекрасному мужу ноги, потому что я помочил их до коленок, когда мы сошли на берег, — фыркнул Тэ и недовольно насупился, стукнув засмеявшегося Чонгука по плечу.
— Видимо, для акул ты недостаточно вкусный, — просто предположил Чон, пожав плечами.
Он хотел получить в ответ еще один возмущенный взгляд, но Тэхен внезапно расплылся в игривой улыбке и прильнул к Чонгуку плечом.
— А для тебя? Для тебя я достаточно вкусный, Чон Чонгук? — шепотом поинтересовался он.
Чонгук отпил из своего стакана, скосив взгляд на мужа, и провел языком по губам, словно действительно задумался над этим вопросом.
— Ты еще ни разу не плавал? — поинтересовался вдруг он, по мнению Тэхена, разбив этим вопросом всю интимную атмосферу. Омега закатил глаза и тяжело выдохнул.
— Нет, Чонгук, я еще не плавал. А ты не ответил на мой вопрос, — фыркнул он.
Чонгук усмехнулся, встав с места и не задумываясь стянул с тела рубашку, протянув Тэ руку.
— Пойдем. Заодно отвечу тебе на твой вопрос, — бросил он, а Тэ, глянув на ладонь мужа, а затем и на море, вскинул брови, кажется, начиная понимать, к чему все идет.
— Прямо там? — недоверчиво поинтересовался он.
Чонгук огляделся, отмечая, что на пляже они совершенно одни, и пожал плечами.
— Прямо там, Тэхен.
Поднявшись с помощью Чонгука, Тэхен не отпустил его руку, а потянул альфу на себя, закидывая ладони на крепкие плечи. Он бы с удовольствием сделал несколько комплиментов его плечам, потрясающей фигуре, но был слишком увлечен разглядыванием солнечных отблесков в красивых глазах, подвисая на несколько секунд.
— Тогда тебе придется раздеть меня. Я ведь не буду заходить в воду одетым.
Чонгук усмехнулся и скинул полупрозрачную шифоновую накидку с хрупких плеч, не отрывая взгляда от глаз напротив. Кажется, они тонули друг в друге в эти минуты, не разрывая зрительного контакта, потому что ничего важнее в мире не существовало. Но стоило только вспомнить о том, как Тэхен закатывает эти самые глаза во время близости, Чонгук осознал, что не хочет ждать ни мгновения дольше, вытянув майку из белоснежных брюк и, нежно скользнув пальцами вдоль позвоночника, провел носом по шее. Запах макадамии раскрывался на его коже благоухающими бутонами, когда Тэхен возбуждался, и кружил голову так сильно, как не кружил ее ни один афродизиак.
Невозможно было не наслаждаться им, таким податливым и красивым, нежным, принадлежащим только ему одному.
Чонгук отстранился и опустился перед мужем на колени, продолжая смотреть в его глаза и раздевать, расстегивать его брюки с удивлением отмечая, что на Тэхене не было белья.
— Тебе было настолько жарко или ты просто сразу планировал меня соблазнить?
— Рассчитывал на то, что на пляже мы будем совершенно одни, — прошептал Тэхен и тут же тихо выдохнул, стоило лишь Чонгуку приподнять его ногу, чтобы стянуть брюки, и коснуться губами внутренней части бедра.
Тэ крепче впился пальцами в плечи Чонгука, опуская взгляд и обводя чернильные рисунки на его коже, пока Чон самозабвенно расцеловывал кожу его бедер и низа живота, в особенности долго задерживая губы на этом месте.
Тэ мягко улыбнулся, в полной мере осознавая действие мужа, и осторожно отстранил его от себя, игриво улыбнувшись.
— Ты сам звал меня в воду, а теперь задерживаешь на суше? — усмехнулся он и, развернувшись, направился к морю, оглянувшись на Чонгука через плечо.
Мужчина не стал ждать еще одного приглашения. Стянул с себя остатки одежды и ступил вслед за Тэ, перехватив его за руку, когда они входили в воду.
Небольшие волны мягко ласкали колени и бедра, а брызги от них долетали до живота. Тэ рвано выдохнул и улыбнулся.
— Холодно. И, кажется, там немного глубоко, — проговорил он, указав рукой чуть дальше и тут же прикусив губы, — я не умею плавать, Гук-а.
— Тебе сейчас и не нужно, — отозвался мужчина и осторожно подхватил Тэ под бедра, входя в воду глубже.
Омега заойкал, стоило ощутить воду на животе, и крепче впился пальцами в плечи Чонгука, засмеявшись. Однако его смех быстро утонул в крепком поцелуе. Чонгук целовал его нежно, но напористо. Не было ни дня, когда бы он не скучал по этим губам, по тихим вздохам и стонам, срывающихся с его губ. Дай ему волю, и он бы всю жизнь ласкал Тэ вот так, доставляя ему удовольствие поцелуями и ласками, в которых его хотелось утопить.
— Люблю тебя, — тихо выдохнул Чонгук, опускаясь по подбородку на длинную шею, целуя каждый ее сантиметр, слизывая соленые капли морских брызг и отсветы закатного солнца. Такой красивый и весь только его.
Чонгук не знал, чем и как заслужил Ким Тэхена, не знал, что он сделал, чтобы этот человек согласился стать его навеки. Но сейчас хотелось лишь благодарить его за это, дарить любовь и заботу, дарить лучшее в мире наслаждение, чтобы Тэхен сходил с ума от поцелуев и ласк, от его рук и губ, от каждого движения. Чтобы продолжал задыхаться удовольствием и дрожать, как сейчас.
И можно даже не получить ласк в ответ. Одного только Тэхена в руках достаточно, чтобы возбудиться.
Откинув голову и взглянув в распахнутое над их головами чистое небо, окрашенное в розовый, Тэхен выдохнул тихий стон, сжимая смольные волосы на затылке альфы, стоило ощутить проникновение пальца внутрь.
— Такой красивый, — как завороженный шептал Чонгук, проникая глубже и ни на мгновение не отводя взгляда от омеги, наслаждаясь не только тем, что он видит и слышит, но и его пальцами в своих волосах, ладонью на плече, крепко сжимающей его, оставляющей тонкие полосы от коротких ногтей. Даже тем, как приятно их обжигала соленая вода.
Тэхен никогда бы не подумал, что он однажды будет заниматься любовью посреди Средиземного моря, с другой стороны Земного шара, за тысячи километров от места, которое называл домом. Он даже не предполагал, что его жизнь станет настолько красивой. Маленький мальчик, которого продали в бордель, обрекая на вечное сексуальное рабство, смог выбраться так далеко, что понять это умом было тяжело даже ему самому. Его маленький мир стал целой вселенной, и эта вселенная держала его в своих объятиях прямо сейчас.
И пусть солнце уже почти полностью окунулось в горизонт моря, им обоим было еще жарче, чем в итальянский полдень. Тэхен сходил с ума от любимых рук, Чонгук сходил с ума от Тэхена.
— Обхвати меня ногами покрепче, — прошептал Чонгук, прижимая супруга за поясницу к своему паху, проникая пальцами глубже, наслаждаясь тем, как пахнет Тэхен, втягивая его запах, смешанный с морской солью и солнцем, до головокружения.
Тэхен снова не сдержал стона, рвущегося с губ, и сделал так, как просил Чонгук, крепко обхватив его бедра ногами. Они уже занимались любовью в подобном положении, но тогда Чонгук прижимал его к стене, а сейчас вокруг них была лишь вода и слабые волны. Ощущения были непередаваемыми, когда водная гладь касалась кожи, лаская ее ничуть не хуже, чем руки любимого человека, и Тэхен захлебывался в этих ощущениях. Сейчас их было слишком много.
Он наверняка был влажным внутри, пусть из-за воды и не чувствовал этого, но зато чувствовал Чонгук. Мужчина убрал пальцы и помог Тэ опуститься на свой член. Омега блаженно застонал, закатывая глаза так, как любил Чонгук, и уткнулся лбом в его плечо. Он чувствовал, как ноги дрожат от напряжения, но не смел прерывать их удовольствие, не смел ослаблять хватку.
— Так хорошо, — тихо зашептал Тэхен, глянув на Чонгука. Он на мгновение застыл в этом положении, словно пытался в полной мере прочувствовать момент.
Тэхен сам уперся руками в плечи мужа, чтобы было удобнее двигать бедрами и с губ сорвался вздох, стоило лишь Чону двинуться ему навстречу. Никто из них сейчас не думал о том, как же неудобно было заниматься любовью в таком положении. Они оба стремились доставить друг другу удовольствие, и от этого было до одури хорошо.
Если умирать, то только так. Именно это было в голове Чонгука, когда он держал Тэхена в своих руках, когда становился его продолжением. Когда их сердца бились в унисон и дыхание одного вторило дыханию другого. Было так хорошо, что и умереть не страшно, ведь лучше уже ничего не будет. Дороже него ничего не будет, и лишиться его, значит лишиться дыхания, жизни. Лишиться солнца, без которого все в мире покроется коркой непробиваемого льда.
Только в его громком сбитом дыхании, на его губах плескалось счастье, которое Чонгук алчно сцеловывал, не в силах утолить жажду, напиться жизнью и им самим. Невозможно было насытиться жаром его тела, ласковым теплом, которое Тэхен для Чонгука никогда не жалел и которого никогда не будет достаточно.
— Мой… — шептал Тэхен, задыхаясь. Он хотел продолжить фразу, но то и дело срывался на стоны, ему не хватало дыхания, чтобы закончить мысль и слово «мой» было как будто на повторе, его Тэхен выдыхал даже в поцелуй, которого тоже было недостаточно, даже если все ощущения были слишком обострены, все чувства и эмоции бушевали внутри разъяренным океаном и от переизбытка хотелось плакать.
Чонгук все понимал, чувствовал его лучше, чем самого себя и собирал губами теплые слезы с любимых щек. Он помнил лишь один момент в своей жизни, когда Тэхен плакал во время близости. И если тогда это были слезы, полные страха и облегчения от того, что он жив, в руках Чонгука, то сейчас эти слезы являлись проявлением благоденствия, которое они находили друг в друге.
Из-за положения и воды они не могли ускориться, и этих движений было недостаточно и одновременно так много, что перехватывало дыхание. Тэхен вскинул голову, снова громко застонав, когда Чонгук склонился и коснулся губами его сосков, лаская языком, прикусывая зубами, но не доставляя боли.
В один момент Тэхену показалось, что у него кружится голова, и он открыл глаза, глядя вверх, в розовеющее от заката небо. Сейчас было так хорошо, что было плевать, даже если кто-то заметит их. Но единственными свидетелями их любви были лишь чайки, парившие высоко в небе, волны, ласкающие их тела, и солнце, что стремительно опускалось за горизонт, окрашивая своими лучами воду.
Из-за тяжелого дыхания они не слышали даже шума прибоя. Единственное, к чему прислушивался Чонгук, это голос Тэхена. Он ни на мгновение не смолкал.
Казалось, еще совсем немного, еще одно мгновение и удовольствие взорвется внизу живота приятными спазмами, но Тэхен терпел, кусая губы, а Чонгук продолжал вбиваться в любимое тело, оставляя яркие отметины на его плечах, там, где никто кроме него не увидит. Все это было лишь для него и ему не обязательно было метить Тэхена в видимых посторонним местах, чтобы доказать, что он принадлежит ему.
— Мое солнце, — выдохнул Чонгук, содрогнувшись в оргазме, прижимая любимого к себе так крепко, словно океан может в любой момент забрать его, вырвать из рук и унести в свою в пучину.
— Мой рассвет, — вторил ему Тэхен, срываясь следом.
Полный любви и самых крепких и нежных чувств поцелуй скреплял их союз как и тогда на свадьбе, и тонуть в этом можно было столь же бесконечно много, как солнце неустанно окунается в море на закате день за днем с начала основания мира.
