7.
Всё приходит в своё время для тех, кто умеет ждать.
Оноре де Бальзак
Есть люди, которые любят жить размеренной, продуманной жизнью, в которой есть чёткое расписание и план. Чон Чонгук с самых ранних лет считал, что относится к такому типу людей, что он терпеливый и спокойный молодой человек, занятый своей учёбой и работой. Хуй там. Три дня чистого ада по вине Ким Тэхёна. ТРИ ДНЯ. И всё только из-за того, что «доверься мне, я знаю, что делаю», а вот и нет. Чушь, бред и вздор. Идиотские три дня, когда смотришь на человека, который безумно нравится, которого до дрожи хочешь, но ничего нельзя предпринять. Потому что «если ты сейчас не потерпишь, рыбка уплывёт». Одну вещь для себя молодой господин Чон уяснил раз и навсегда: не верить ни единому слову, произнесённому из уст Ким Тэхёна, потому что все его советы приводят к идиотским последствиям. Как его жизнь докатилась до того, что один его преподаватель сейчас ласкал его член языком, сидя под столом прямо в библиотеке, а второй заявлял свои права на первого? Хуй знает. А всё сраный Ким Тэхён. Но обо всём по порядку...***
Когда Ким Тэхён сорвал первую лекцию Чимина, Чонгук даже не думал о наказании, но, когда Ким сорвал вторую своим ослиным воем, причиной которого являлось падение Пака со стула, Чонгук лично хотел его задушить, собственными руками. Их снова оставили после пар, снова пришёл И.О. декана Ким Намджун и объявил, что их наказание продлят ещё на месяц. Чон был в отчаянии, он знал, как ужасно это выглядело со стороны, но выбора у него не было. Чимин не проявлял неприязни к самому Чонгуку, однако поведение самого Чона было ужасным. Тэхён каждое утро перед парами требовал селфи того, в чём Чон пойдёт на пары. Они купили несколько пар самых узких джинсов, которые только удалось найти. И при всём при этом Чонгуку строго на строго запрещалось сближаться с Чимином. Он выполнял все поручения, но игнорировал любую попытку заговорить или попытки переписываться. Чонгук видел недоумение на лице Чимина, которое позже сменилось безразличием, видимо Чимин устал или у него просто не было времени на детские игры, или ему стало всё равно. Они, возможно, просто перешли в разряд отношений ученик-преподаватель. При любой возможности Чонгук просто сбегал. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Порой Чонгуку приходилось сидеть с Чимином в библиотеке по несколько часов в тишине и наблюдать всё его великолепие. Идеально уложенные волосы, обтягивающие брюки и губы, которые то и дело кусали ручку. Чимин как будто нарочно с каждым днём выглядел всё лучше и лучше. У Чона сложилось ощущение, что идёт какая-то невидимая война между развратом, который демонстрировал Пак, и тем, как его самого наряжал Ким Тэхён. Стоит ли упоминания тот факт, что Тэхён притарабанил ему пять килограмм различных леденцов, которые Чон повсюду таскал с собой и постоянно сосал? Было ощущение, что от подобного количества сахара у Чонгука скоро диагностируют диабет. Он видел, как темнели глаза Чимина, когда он брался за очередной леденец. От осознания того факта, о чём именно в этот момент думал профессор Пак, внутри у Чонгука все органы сжимались. И вот, куда это завело его всего три дня спустя. Этот весенний день выдался одним из по-настоящему жарких. Солнце к полудню палило нещадно, но не это было главной проблемой. Библиотека. Преподавательская секция, самый укромный её угол. Чон делает заметки одной из книг, во рту у него уже привычный леденец. На нём суперузкие кожаные штаны Тэхёна, которые определённо произвели впечатление, потому что каждый раз, когда Чонгук поворачивался спиной, он буквально ощущал себя муравьём, которого жарят лупой. В один момент Пак просто стянул с себя пиджак и галстук, закатал рукава рубашки и принялся перебирать книги на полках. Его рубашка чуть намокла от пота, и немного просвечивала напряжённые мышцы спины. Чонгуку от этого зрелища стало не по себе. Ещё более не по себе стало, когда Пак присел к нему вплотную и начал разглядывать его учебник. От Чимина восхитительно пахло: парфюм, запах тела и персики едва-едва. Снова этот шампунь. Аромат персиков преследовал Чона повсюду, ему даже снился сон о совокуплении с персиком. Большой сочный, ароматный персик просто проникал в него. Но почему это воспоминание пришло в его больную голову именно сейчас? Мозг плавился. Чонгук даже не сразу понял, что Пак обращался к нему. — У тебя есть ещё леденцы? Я тоже хочу, — его голос был слегка хриплым. Чонгук несколько раз проморгал, смысл фразы до него дошёл не сразу. — Эм... Наверное есть? — Чон скорее спрашивал, чем утверждал. Под хищным взглядом глаз Чимина соображалось из ряда вон плохо. — Угостишь меня леденцом? — спросил Пак, и, чёрт возьми, это было ужасно двусмысленно. Сказано это было прямо на ухо, от чего волоски у Чонгука на затылке встали дыбом. К слову, это не единственная вещь, что начала вставать. И, естественно, Чимин тоже заметил, как он мог не заметить в этих брюках?! Ухмылка Пака больше походила на звериный оскал и стала ещё более угрожающей, когда его рука накрыла коленку Чонгука. И хотя Чон попытался свести ноги, властная рука профессора не позволила этому случится. — Бэмби, — Чимин вытянул леденец Чона из его приоткрытого в изумлении рта и засунул в свой. И то, что он с ним делал своими прекрасными губами... Для такого нужно учиться век или родиться Пак Чимином. Чон просто неотрывно смотрел как чупа-чупс пропадает за пухлыми губами, как ловко язык скользит по леденцу и как втягиваются щёки Пака. Затем Чонгук просто ощутил, как рука профессора поползла выше по его бедру. — Малыш, я могу помочь, — сказал Пак, рукой сжимая эрекцию своего студента. То, что происходило после Чон плохо помнит. Помнит, как Пак опустился на колени и залез под стол, как его маленькие крепкие ручки с силой развели колени Чонгука. Помнит, как вжикнула молния брюк, помнит это хриплое «малыш, будь хорошим мальчиком и приподнимись», помнит, что беспрекословно повиновался. И последнее, что помнит Чонгук, — это горячее дыхание, и как мягкие губы накрыли головку его члена. А потом свой собственный полустон-полувсхлип и черноту перед глазами. И, кажется, он прокусил губу, чтобы сдержать стон, потому что минет от Пак Чимина — это не то, что Чон ранее наблюдал в порно, когда начинают медленно, а потом ускоряются. Нет. Чимин сразу сосал так, будто целью всей его жизни было высосать душу Чонгука через его член. И у него отлично получалось. В тот момент, когда оргазм был уже настолько близко, что протяни руку — и вот он. Чимин остановился, и крепко сжал член Чона у основания. — Кто-то идёт, — осипшим голосом сказал Пак. И Чонгук впервые открыл глаза и ошарашенно посмотрел вниз. И лучше бы он этого не делал. Потому что то, что он увидел, было за гранью реальности. Это было похоже на страницу из манги. Глаза Чимина блестели и были чёрными как сама ночь, несколько прядей волос прилипли ко лбу, а губы были припухшими и красными. Но самым убийственным было то, что от головки чонгуковского члена к этим блядским губам тянулась ниточка слюны, которую Пак, не прерывая зрительного контакта, оборвал своим языком. — Бэмби, кто-то идёт, видимо ты был довольно громким, — Чимин хихикнул, в этот же момент из-за книжного стеллажа вышел Мин Юнги. Студент судорожно вздохнул, рука Чимина сильнее сжалась вокруг его члена, но Чон не решался посмотреть вниз. — Наконец-то ты здесь один, — сказал профессор Мин. — Слушай сюда, маленький шлюхан. Я повторять не стану. Отвали от Чимина, иначе я превращу твою жизнь в ад. Взгляд Юнги испепелял, говорил он обрывисто и желчно. — Меня затрахало, что ты вечно таскаешься за ним, смотришь своими «невинными» — Мин пальцами показывает кавычки. — Глазками. И сосёшь свои сраные леденцы, мечтая о члене Чимина, который тебе не достанется. Чон в возмущении открыл рот, но стремительно закрыл обратно, когда влажный язык Чимина лизнул головку его члена. Юнги принялся торопливо ходить вдоль книжных полок, продолжая свою тираду: — Я не хочу, чтобы тебе разбили сердце, парень... — Чимин снова заглатывает по самое основание, начиная медленно и мучительно насаживаться горлом на член Чона. — Ты напрасно тратишь время, тебе ничего не светит. Пак мой. И уже очень давно, — слышал ли Чонгук последние слова? Возможно. Мин просто развернулся и пошёл прочь, и по мере того, как удалялись шаги одного профессора, ускорялись движения другого. Чонгук снова застонал, даже несмотря на то, что закусил руку, в попытке заглушить звуки собственного удовольствия. — Бэмби, — Чимин, оторвался от своего занятия и заглянул в глаза Чонгука. Он обхватил член Чона и начал нежно поглаживать по всей длине. Затем постучал головкой по собственной губе, и сиплым голосом произнёс: — Малыш, я хочу, чтоб ты кончил для папочки. И, не прекращая смотреть Чонгуку в глаза, принялся вновь отсасывать. Мокро. Глубоко и интенсивно. Бёдра Чонгука подрагивали от напряжения, в глазах потемнело. А потом наступил пиздец. Эйфория. Оргазм. Маленькая смерть. Стон Чонгука был ошеломляюще громким, всё его тело била мелкая дрожь, он больно ударил локоть о стол, перед глазами чернота и яркие вспышки всех цветов радуги. Более разбитым Чон себя ещё не чувствовал никогда, кислорода катастрофически не хватало, а Чимин продолжал отсасывать ему сквозь оргазм, и всё, на что хватало младшего, это слёзы и бесконтрольное хныканье. Это было слишком. К тому времени, когда Чонгук был в состоянии что-то осознавать, Чимин уже слизал весь устроенный беспорядок до последней капли и натянул на Чонгука белье и брюки. Когда профессор Пак вылез из-под стола, Чонгук заметил, что он был твёрдым, и почему-то от этого осознания Чон простонал. Снова. Пак проследил за его реакцией и ухмыльнулся. Собрал все свои вещи и перед тем, как покинуть их укромный уголок библиотеки снова подошёл к Чону: — Бэмби, никого не слушай. И прекращай свои игры, — Пак ласково провёл рукой по волосам Чонгука. — Я твой. И мой член твой. Если ты захочешь — просто дай мне знать. Пак нежно заправил выбившиеся прядки волос Чону за ушко, и, оставив мимолётный поцелуй в лоб, скрылся за стеллажами. Ещё какое-то время Чонгук сидел, смотря опустошённым взглядом в одну точку. А потом дрожащей рукой взял телефон и отправил два сообщения. Первое для друга: 18:53 JK: Тэ, SOS. Мне очень нужно поговорить. Приходи в библиотеку и забери меня. 18:54 Ким Пиздюк: Буду через 10 минут. А второе для своего преподавателя: 18:54 JK: Что это чёрт возьми было?!?!?! 18:56 Мистер Пак: Это был минет, Бэмби. 18:57 Мистер Пак: Я готов повторить в любое удобное для тебя время. 18:57 Мистер Пак: И в неудобное тоже 😉 Возможно, именно в тот момент Чонгук чётко осознал, что его жизнь больше никогда не будет прежней.