Реальность 98

      — Что за переломные моменты? — тактичность Сириуса, как и храбрость Лили, тоже потерялась где-то по дороге в кабинет.       — Один из них был, когда Гарри начал интересоваться, почему нет мамы. И видя, как ведёт себя Драко с родителями, захотел того же… Однажды, ни с того, ни с сего он начал называть меня отцом…       На этом Северус замолчал и не решался говорить дальше. Он отчётливо помнит, как Гарри плакал, прося, чтобы тот разрешил называть себя отцом. Но Принц не был им и не мог позволить называть себя так.       — Почему Вы так это рассказываете, словно это плохо? — Эванс не могла понять такого настроения Снейпа, собственно как и остальные. Хоть они и слышали, что мужчина не испытывал сильной любви к Лили, но ведь он был к ней очень привязан. Ребята думали, что если сын Джеймса будет называть отцом Северуса, то тот будет только «За». А Сохатый, как ни странно, не испытывал отторжение от мысли, что его сын будет называть отцом другого человека, даже если это Снейп.       Мужчина всё равно не собирался говорить это вслух. И решил действовать по другому. Однажды Гарри научил его показывать воспоминания без помощи думосбора. Поэтому в следующее мгновение правая рука Северуса переливалась красным и желтым цветом, а левая голубым и белым. Ребята вскочили со стульев, но напрасно. В тот же миг перед ними предстала картина: маленький мальчик с лохматыми волосами и в голубой пижаме с зайчиками стоял напротив мужчины в идеально отглаженных брюках и белой рубашке с закатанными руками, что ребята отчётливо увидели очертания метки Того-кого-нельзя-называть на его предплечьи (Бродяга наконец удовлетворил своё любопытство). Гарри и Северус стояли в детской комнате, она была разноцветная: стены под потолок были украшены лесом, много различной растительности с подписями под ними, а ниже были рисунки самого ребёнка, стены просто пестрили ими, где-то были весёлые рисунки, что переливались яркими красками, а где-то грустные. На одной из стен красовался герб Принцев. Друзья могли спокойно рассмотреть картину целиком, они словно воспользовались думосбором и могли вольно передвигаться по воспоминанию.       — Почему нет? Я тоже хочу называть кого-нибудь папой и мамой, как Драко, — мальчик смотрел на взрослого чуть-ли не плача. Но пока держал слёзы в своих ярко-зелёных глазах, которые стали ещё ярче от влаги.       — Но я тебе не отец. Я твой опекун. Гарри, послушай, — Северус присел на корточки и заправил волосы за уши, уже в этом времени они были чисты и опрятны, — я не хотел говорить тебе вот так. Ты очень умный для своего возраста и должен меня понять… твоих родителей зовут Лили и Джеймс Поттеры. Они… — мужчина громко сглотнул и взял в руки ладошки мальчика, — погибли защищая тебя от плохого человека… Ты выжил, но остался один… Я был знаком с твоей мамой и ради неё взял тебя к себе. Чтобы у тебя было всё, что хотела бы она тебе дать, понимаешь? — на эти слова маленький Гарри нахмурился, а крылья носа колыхались от едва сдерживаемой ярости. Слёзы не выдержали такого напора и покатились по красным щекам.       — То есть, ты сделал это ради мамы, но не ради меня? Я для тебя вообще ничего не значу? — ручки были выдернуты вовремя, так как в этот миг, сквозь дёрнувшегося Римуса, прямо в молодого, только что вставшего ровно, Снейпа прилетел стеллаж с книгами.       — Гарри! — угол деревянной мебели давил прямо в шею, не давая вдохнуть. Северус хрипло пытался достучаться до разума ребёнка, — раньше это было так! Раньше! Я с тобой тогда ещё не познакомился! Только единожды успел подержать тебя в руках, когда вытаскивал из развалин твоего первого дома. Но сейчас я продолжаю быть твоим опекуном уже ради тебя, а не ради Лили… — в этот момент давление стало сильнее и перед глазами зельевара поплыли тёмные круги.       Лили обеспокоенно переводила взгляд с мужчины, что еле держался в сознании, на полыхающего гневом ребёнка, который пугал её до мурашек. У ребят в головах вообще не было никаких мыслей, они ждали. Но были очень напуганы, такой Гарри их пугал.       — Я не верю! — взгляд его был безумен, глаза кровью налились и пугали всех присутствующих.       — Я не знаю как тебе это доказать! Но я тебя не оставлю! Успокойся! Прошу! Мне больно… — последняя фраза отрезвила ребёнка. Бровки перестали хмуриться, а взгляд стал испуганным — в этот момент шкаф с грохотом упал на пол, а Северус сполз по стенке на пол, закрыв глаза.       — Я не… прости, — Гарри сделал пару шагов назад и осматривал свои руки, не решаясь поднять взгляд на своего опекуна.       — Гарри, подойди, пожалуйста… Я не могу встать, подойди… — мужчина шипел от боли в ноге, стеллаж, как оказалось, довольно сильно зажал его стопу. Это не говоря о сильной боли в спине и определённо сломанных ребрах. Дышал Северус поверхностно и часто, но даже так дыхание причиняло боль.       — Нет. Я не хочу больше делать тебе больно…       — Ты не сделаешь мне больно. Подойди… — Принц попытался принять другую позу, но у него не вышло.       — Нет! — ребёнок обнял себя руками и опустил голову, не мог он смотреть на мужчину.       — Гарри… — тишина, — Не бойся! Мне больно не будет. Обещаю, — слышится частое дыхание обоих, — Я не хочу чтобы ты называл меня отцом, потому что чувствую себя мерзко, — Гарри поднял недоумевающий взгляд, но продолжал молчать, — Я словно отобрал тебя у твоих родителей. Я понимаю — это глупо. Но ничего не могу с собой поделать. Я был в ужасных отношениях с твоим отцом и не думаю, что Джеймс Поттер был бы рад, если ты будешь называть его школьного врага папой. Я бы на его месте был бы зол.       Теперь старший Северус получил шокированные взгляды шестикурсников.       А в воспоминании в этот момент Гарри тихонько подкрался к опекуну и аккуратно взял за руку.       — Я буду очень рад, если ты продолжишь звать меня по имени, как своего крёсного отца Сириуса. Хорошо? — мужчина получил кивок и слёзы, что капали на его одежду, — а теперь иди вызови Поппи Помфри через камин, пожалуйста.       Воспоминание развеялось, Северус уже сидел за своим столом и отвернулся к стене. Тишина в кабинете стояла долго. Никто не решался заговорить. У Джеймса в голове вообще была буря эмоций. Он никак не мог понять этого Снейпа, который уже не Снейп. Тот всегда показывал себя с ужасной стороны. Хоть Лили и говорила, что узнав его поближе, можно к нему проникнуться. Сохатый в это никогда не верил. Он верил только в то, что видел своими собственными глазами. И сейчас он уверен, что лучше, чем этот человек, с ролью опекуна его сына никто бы не справился.       — Я не против, чтобы Гарри называл Вас отцом, профессор Принц, — мужчина резко повернул голову в сторону подростка, в карих глазах которого впервые не видит презрения.       — Вы где успели головой удариться?       — Что сразу головой? Я серьёзно! И если у Вас есть жена, думаю, и Лили не будет против, если Гарри будет называть её мамой… Альба, да? — находясь в прострации, Северус машинално кивнул и перевёл взгляд на Лили. Та, улыбаясь, кивнула и ему. В этот момент мужчина думал, что сходит с ума.       — Ну, наконец-то! — воскликнул Гарри, это было так неожиданно, что все в кабинете подпрыгнули и повернулись всем корпусом к мальчику, — Che cosa? Ой, э… что?       — Как ты сюда попал?       — Нужно лучше запирать дверь, ПАП! — Северуса от этого обращения переклинило. У него уже есть свои дети, которые так его называют, но уж очень непривычно было слышать это из уст Поттера-младшего.       — Как давно ты здесь? — справившись с эмоциями, спросил профессор.       — С тех пор как закончилось воспоминание. Не думал, что ты кому-то это покажешь. Мне до сих пор стыдно за себя.       — А какой переломный момент был вторым?       — Сириус! — хором воскликнули ребята, а мальчик расмеялся.       — Ничего такого. Тогда папе нужно было отлучиться в Министерство. Он оставил нас с Сириусом одних всего лишь на двадцать минут. И ты решил впервые показать себя в виде собаки. Мы были на улице и ты подумал, что если там и произойдёт выброс, то мне угрожать ничего не будет. Ну и я испугался огромную чёрную собаку, которая, если встанет на задние лапы, будет выше меня ростом. Я взлетел над землей и не мог остановиться. Я был рад, что избежал огромных зубов пса. Ну, а когда осознал, что это был всего лишь ты. То резко начал падать вниз. Я смог зацепиться за крышу поместья Принцев. И, когда руки устали держать, я упал в руки Севушки, который был очень напуган, а ты чуть ли не волосы на себе дёргал. Перенервничал… Бедняшка.       — Сириус!       — А! Что! Я этого ещё не делал! Цветочек, у тебя руки каменные! Хва-а-атит! — Блэк обратился в пса и сделал умоляющие глазки «Пощадить!». Надеялся, что Лили не бьёт братьев наших меньших. А та с остервенением начала гладить его, что аж глаза на лоб лезли.       Смех заполнил кабинет. Когда Эванс угомонилась и присела на стул, уселись и другие.       — Так что было дальше? — Лили сдунула прядь волос с лица и смиренно ждала продолжения.       — Мы в разных странах узнавали по кусочкам, что именно происходит с Гарри.       — Ага. Как оказалось, я видел не обычные сны, а видения других реальностей. Либо видел полностью жизнь от рождения и до смерти себя самого или кого-нибудь другого, либо видел обрывочные отрезки жизни. Из них я узнал много нового.       — Да. Только, когда он не наводил порядок в своём разуме, вёл себя странно. Иногда разговаривал как Альбус, разглагольствуя о благе, либо разговаривал как подросток с бушующими гармонами. Или вообще как девчонка разводил сопли…       — Эй! Я не виноват, что в некоторых реальностях родился девочкой!       — Девочкой?! И как понять — реальности? Это, тип, там было всё наоборот? Тот-кого-нельзя-называть ангел, а я Слизеринец? — Сириус заинтересованно поддался вперёд.       — Всего существуют 265 реальностей и в двадцати процентах я родился девочкой. Меня зовут везде по разному: Гертруда, Эмилия, Элеонора, Эмма, Харриет, Габриэль и всё в том же духе. А по поводу реальностей, ты не прав. Представь Родовой гобелен — он же выглядит как дерево. Так вот, все реальности похожи друг на друга и у корней выглядят как ствол, а ветви это другие реальности. Они зависят от решений людей, что меня окружают и меня самого. А корень — это день рождения Тёмного Лорда, то есть 31 декабря 1926 года.       — Почему именно его день рождения? — Римус слушал с удовольствием, как на уроке, узнавая новое.       — Потому что, из какой реальности бы ни был Гарри Поттер, он всегда перемещается во времени. И раньше его дня рождения не перемещался. Что б вы больше представили картину надо привести пример.       — Гарри учиться на разных факультетах.       — А, да! В пятидесяти трёх процентах я учусь на Слизерине, в шестнадцати на Рейвенкло, в одиннадцати я учусь либо в другой школе… либо на дому… либо я слишком умён, чтобы поступать в Хогвартс… либо я умер ещё до поступления. Не пугайтесь… так, дальше, в десяти процентах я учусь на Хаффлпафф и в восьми процентах на Гриффиндоре…       — Куда потерялись ещё два процента? Это как минимум пять реальностей, — Лунатик был сильно заинтересован. Впрочем как и остальные.       — А… это погрешность. Просто… это ведь я и другие «Я» составляли план реальностей. И в двух процентах, из всех ни разу не было намёка на то, на каком факультете учился Поттер… обычно судьба окружающих меня людей сильно разниться, в отличие от людей, которые со мной не знакомы. Всё идёт от меня, понимаете? Я дерево. Например, не везде меня воспитывает Северус, где-то тётя Петунья или только мама. Либо Сириус, либо Римус. Семья Малфой, Семья Блэк: Вальбурга к примеру. Или Беллатрикс. Или же вообще Тёмный Лорд.       — Что? И как там? — Джеймс перепугался такой перспективы.       — Хих… Ну… Он воспитывает меня в десяти процентах. Где-то я сам, будучи ребёнком его перевоспитал… изменил. Он не стал ангелом, но действовал так, как я захочу… нет… считался с моим мнением. Где-то я стал таким как он, но мы не устраивали резню. Моё виденье мира помогло без кровопролития улучшить магический мир. Просто… знайте, что не всё так плохо, как кажется.       — Обалдеть! А есть реальность, хоть одна — где воспитываю тебя я? — пора заканчивать разговор, голова уже не соображает. Очевидно, что чтобы принимать какие-либо решения по поводу будущего, надо будет советоваться с ними. Узнавать, какие именно действия привели к тому, что именно он будет воспитывать Гарри. Он — Джеймс Поттер.       — Четыре процента. Я ещё не понял, в какой мы именно сейчас реальности. Возможно, мы в той, которая и относится к тем четырём процентам. Я специально не буду узнавать, чтобы не терять веру и у вас был шанс выжить.