«Заплатили за молчание и заставили подписать бумаги. Не может говорить прямо. Решили убрать, потому что знает больше, чем положено. Выставят крысой, бегущей с корабля, но крыса тут кое-кто другой. Новый член команды — это только прикрытие, у них с капитаном давние личные счёты, и скоро всё пойдёт ко дну. Не надо верить этим сказкам про спасение, лучше готовить спасательные шлюпки и жилеты».
Гермиона довольно скептически отнеслась к этому тексту, похожему на запись речи сумасшедшего, истово верующего в теории заговора, и вообще к решению Фреда записать исповедь пьяного Блейза, но какая-то часть её сознания цеплялась за отдельные слова, заставляя несколько раз перечитывать их, и ей было сложно выделить, что именно её настораживало. — Почему он решил сказать всё это тебе? — отстранившись от экрана, спросила она. — Раз, как он говорит, ему заплатили за молчание? На стенах гостиной и кухни заиграли красно-синие отблески, а затем за окном раздался вой сирены машины скорой помощи, и они оба невольно обернулись на этот звук. — Наверное, хотел облегчить душу. Людям почему-то нравится делиться со мной своими секретами, — пожал плечами Фред, провожая взглядом удаляющееся мерцание мигалок, — как будто я святой отец. Но думаю, дело в том, что была моя очередь закрывать клуб, и я оказался последним, кто там находился. И будь на моём месте кто-то другой — Блейз бы всё равно проболтался. — И зачем тогда ему платить, раз он не умеет держать язык за зубами? — закатила глаза Гермиона. — Как ты вообще сделал из этого вывод, что я собираюсь развалить бизнес Драко из-за разбитого сердца? — текст заметки будто отпечатался в её сознании, и она не могла найти в нём намёка на то, в чём пытался обвинить её Фред. — Банальная логика, — с пафосом произнёс Фред, скрещивая руки на груди. — Драко приглашал в клуб всех — даже шапочно — знакомых. А ты — по его словам, старинный приятель — не была там ни разу. Ладно мы о тебе ничего не знаем, но свою невесту он мог бы познакомить с тобой раньше, однако Верити узнала о тебе вместе с нами. Допустим, не было возможности из-за твоего отсутствия в городе — но звание «лучший спасатель бизнесов в Лондоне» и информация на сайте твоей конторы говорят о том, что ты находишься в городе постоянно, — он задумчиво потёр подбородок и продолжил излагать свои мысли. — Далее — давние личные счёты с капитаном. Два приятеля разного пола, которые вроде как хорошо знают друг друга… По крайней мере, Драко точно многое о тебе знает, — подчеркнул Фред. — Но при этом вы не общаетесь, и о ваших отношениях в курсе только близкий друг Драко: меня это навело на мысли о том, что вы с ним бывшие, расставшиеся не на очень хорошей ноте, но по какой-то причине вынужденные поддерживать связь. И, если верить словам Блейза, что твоя должность — это только прикрытие, всё складывается в… — Достаточно, — пресекла поток его слов Гермиона. Хотя логика в его размышлениях присутствовала, он пытался притягивать за уши факты, чтобы они вписались в удобную для него теорию, и это лишь сильнее запутывало её. — Что, попал в точку? — Помолчи, я думаю, — раздражённо отмахнулась Гермиона. — Знаешь, может, Драко не хотел выставлять Блейза в негативном свете и поэтому сочинил легенду про возвращение на родину? Тогда это откровение яйца выеденного не стоит. — Понимаю желание оправдать того, к кому неровно дышишь, — кивнул Фред. — Но Блейза вообще не интересовал спорт. А чтобы делать ставки, надо в этом хоть немного разбираться, не считаешь? Гермиона попыталась вспомнить Блейза, каким знала его в студенческие годы, и в её памяти он оставался богемной бабочкой, любителем поэзии и артхауса, довольно истеричным человеком, не бравшим в руки ничего тяжелее бутылки шампанского, и, несмотря на неплохую физическую форму, бесконечно далёким от спорта. Из всех способов человечества демонстрировать физическую силу, ловкость и выносливость его интересовали только танцы и секс. — У вас ведь было какое-то совместное обсуждение того, что я покупаю его долю? — Гермиона подумала, что отступные для Блейза должны были браться из общего бюджета. — Голосование за и против, или как там у вас решаются подобные вопросы… — Нас поставили перед фактом, когда уже всё случилось, — ответил Фред, отбивая дробь пальцами по столешнице. До Гермионы стало доходить, почему слова Блейза так зацепили её внимание: они очень хорошо ложились на её сомнения в том, зачем Драко так стремился втянуть её в жизнь клуба. И если Блейз действительно знал, о чём говорит, он мог подразумевать, что у Драко к ней личные счёты. — Что-то я не понимаю, какого чёрта происходит, — устало потирая виски, произнесла Гермиона. — Меня позвали, чтобы помочь вам выбраться из задницы, причём ситуация, по заверениям Драко, близка к закрытию… — она решила вернуться к началу, чтобы проследить все слова, действия и события, которые могли бы прояснить ситуацию. В глубине души она надеялась, что не обнаружит ни одной причины сомневаться в искренности Драко. Ведь он оказался бы последней свиньёй, если, зная обо всём, через что она прошла и что к нему когда-то чувствовала, решил этим воспользоваться. — Ну, тут он, должно быть, преувеличил, — надув щёки и медленно выдохнув воздух, произнёс Фред. — Самый жёсткий кризис миновал. — Это я поняла, когда увидела финансовые отчёты: вы не уходили в минуса даже в тухлые месяцы, — Гермиона пыталась сопоставить данные отчётов, которые ей показывал Драко, и слова Блейза о том, что всё идёт ко дну, но одно с другим никак не увязывалось. Если только под «дном» подразумевалось не финансовое состояние клуба, а нечто другое. Фред удивлённо посмотрел на неё. — Что, хочешь сказать, это не так? — спросила она. — Было время, когда денег едва хватало на жизнь, благо, мы с Джорджем и Джинни живём вместе, только так и смогли вытянуть. Остальные примерно так же — у кого вторая работа, кому семья помогла… Если это называется «не уходили в минуса», то страшно представить, как оно на самом деле, — Фред, закинув руку, рассеянно почесал затылок. — Но, к слову, отчётов я не видел, да и никто, вообще-то. Документами у нас занимается Драко. — Хороши партнёры… — со вздохом закатила глаза Гермиона. Похоже, она не ошиблась, посчитав, что эти ребята слишком легкомысленно относятся к бизнесу. — Интересно, для чего же, по мнению Блейза, я являюсь прикрытием? — она покусывала губы, пытаясь прикинуть варианты того, как можно было истолковать эти слова. — Либо ты искусно блефуешь, либо и в самом деле ничего не затеваешь, — заключил Фред, запустив руку в карман. — И раз уж перед первой встречей Драко специально просил тебя задеть, расшевелить и вовлечь — похоже, изначально никаких намерений относительно клуба у тебя не было, — говорил он, перекатывая в ладони игральные кубики. — Наверное, мне стоит извиниться за свои подозрения, — он поднял на неё взгляд, который можно было бы назвать очаровательным и искренним, если бы в этот момент Гермиона не была так сильно впечатлена тем, что он сказал, и смогла обратить на это внимание. — Что он просил? — Гермиона почувствовала, как сердце поднимается к горлу. — Оказать всяческое внимание, — покивал Фред. Он помедлил, словно не был уверен, что об этом следует говорить: — Я подумал, это нужно для того, чтобы показать, что бизнес и нормальные человеческие отношения могут существовать вместе, а как получил инфу от Блейза — решил, что Драко задался целью переключить на меня внимание своей бывшей, и меня это взбесило, — он улыбнулся, явно признавая, что это прозвучало глупо. — Может, ты права, и Блейз действительно ничего такого не имел в виду, просто пьяный бред. — Да? Ну так и не говорил бы об этом! — со злостью бросила Гермиона. — А мне теперь гадать, под каким дерьмом я подписалась… — Но никакой опасности для клуба нет, ведь так? — осторожно спросил Фред, явно надеясь на утвердительный ответ. — Я не знаю, — взбесилась Гермиона. — Прости, что не переживаю за твою задницу, меня сейчас больше волнует, что мой друг устроил какой-то фарс, чтобы свести со мной личные счёты! — схватив пачку, Гермиона решительно направилась к окну. Подрагивающие пальцы не слушались её, и она, бросив попытки достать сигарету, принялась расхаживать по кухне. — Я очень дорожу этим местом и людьми, с которыми работаю, и не хочу, чтобы всё рухнуло из-за ваших разборок, — объяснился Фред. — Давай договоримся: я помогу тебе выяснить, что и зачем затеял Драко, а ты пообещаешь помочь нам удержать клуб на плаву. — Будет проще бросить всё и не впутываться. Как чуяла, что ничего хорошего из этого не выйдет, — бормотала Гермиона, перемещаясь из одного угла кухни в другой и возвращаясь к окну. — Будто одного раза было мало… Фред, поняв, что говорить с ней сейчас бесполезно, спрыгнул со стула, подошёл к дивану и принялся доставать гитару из чехла. Гермиона стояла у окна, отчаянно глотая свежий воздух и пытаясь отстраниться от захлестнувших её эмоций, убедить себя в том, что всему, вероятно, есть объяснение. Она понимала, что всё, о чём она только что узнала, не вызвало бы у неё такую реакцию, если бы её мысли не заполнили ассоциации с пережитым предательством — вспыхнувшие перед глазами, как кадры фильма. Но она сомневалась, что Драко выложит всю правду, если она задаст ему вопросы в лоб: вспоминая прошедшие недели, она обнаружила много неувязок в его словах и действиях, и если до этого момента она считала, что причиной тому — беспорядок в его голове, то теперь ей казалось, что за всем этим стоит некий план. — Нам нужно сверить информацию, которой каждый из нас владеет, — заявила Гермиона, взяв со стойки телефон и выключив музыку, которую уже перестала замечать. Кухня погрузилась в тишину, которую нарушало лишь эхо гитарных струн, и Фред, подняв голову, заглушил его, прижав струны ладонью. — Чтобы во всём разобраться, нужно устроить Драко очную ставку, но для начала нам придётся найти противоречия. — Хорошо, — кивнул Фред. — Но мне кажется, лучше подойти к этому делу с трезвой головой. А сейчас стоит лечь спать. Завтра у нас ещё и собрание в обед, если ты помнишь. — Уснёшь тут, — буркнула себе под нос Гермиона. — Будешь спать здесь, я за постельным бельём, — бросила она на ходу, направляясь в спальню. Вернувшись в гостиную, она застала Фреда у холодильника: он убирал оставшуюся пиццу и вино, а рядом с раковиной сушились вымытые бокалы. К её большому удивлению, ему даже удалось выбрать правильное полотенце. — Надеюсь, ты не против, что я тут позволил себе хозяйничать, — сказал он, увидев её. — Мне показалось, что ты очень ревностно относишься к чистоте. — Я… — Гермиона растерялась, потому что и в самом деле уже хотела возмутиться, что он ведёт себя как дома, но обнаружила, что ей был приятен этот жест с его стороны. — Да, спасибо, — она изо всех сил пыталась не съязвить по поводу чистки дивана и оставила на подлокотнике комплект белья. — Спокойной ночи? — Это уж точно, — подмигнул он, сложив руки на поясе и окидывая взглядом гостиную. Полночи Гермиона ворочалась в постели, но даже превышение алкогольной планки не способствовало отходу ко сну, и она снова и снова возвращалась мыслями ко всем разговорам с Драко за последнее время, пытаясь найти намёк на то, какую действительно роль она играет в этой истории. Она бы и дальше продолжала жить своей жизнью, если бы не повелась на его слова, на попытки воззвать к старой дружбе, но, если он пользуется этим в своих корыстных интересах, правильно ли винить только себя? А была ли между ними дружба вообще? Она считала, что, если люди проводят много времени вместе, бок о бок проходят жизненные события, занимаются одним делом — это можно считать дружбой. Она была растеряна, и сейчас ей как никогда был нужен совет, как поступать дальше, или хотя бы ободряющая фраза в духе «Всё будет хорошо». Вспоминая всех более-менее близких ей людей, она остро ощутила свою изолированность и одиночество в этом мире: за последние годы все друзья поотваливались по тем или иным причинам, новых она заводить не стремилась, а список её контактов составляли клиенты, коллеги и деловые партнёры. Случись что — кому бы она могла позвонить среди ночи? Даже собственных родителей она вряд ли бы стала беспокоить, и дело было не только в разнице во времени. У них было определённое представление об умной беспроблемной дочери, а когда она выходила за рамки этого образа, они предпочитали делать вид, что ничего не происходит, игнорируя её неудачи, сомнения и ошибки. Поэтому они не знали о самых отвратительных моментах её жизни, о серьёзных проблемах, которые она не смогла бы разрешить без отца Драко, и даже не знали, что у неё есть татуировка. Иногда она сомневалась, смогут ли они опознать её в случае смерти, или будут говорить что-то в духе: «Нет, это не она, у нашей не было тату, да и вообще — наша была живая». Поймав себя на мысли, что из всех её знакомых, кроме парней, с которыми она спала, татуировку видел только Фред, Гермиона, следуя за нитью в лабиринте своих размышлений, вспомнила тёплую атмосферу «Аттраттик», день рождения Хосе, непринуждённость и лёгкость в общении ребят между собой, которые, пожалуй, действительно были семьёй. Уж им-то не приходится задумываться о том, где искать моральную поддержку в минуты отчаяния. Но если Блейз говорил правду — даже среди них есть лжец и лицемер, и это лишало веры в лучшее. Прошло несколько часов, желудок стал предательски урчать, и Гермиона решила спуститься на кухню. Аккуратно ступая на цыпочках, чтобы не разбудить завернувшегося в покрывало, как окуклившаяся гусеница, Фреда, из-за высокого роста едва умещавшегося на диване, она прошагала к холодильнику и попыталась как можно тише открыть дверцу. Чуть не уронив коробку с пиццей, которую она смогла достать, не открывая холодильник до конца, потому что из него по глазам бил яркий белый свет, Гермиона выдохнула и зашагала с добычей обратно в комнату. Проходя мимо Фреда, она позавидовала его мирному сну и понадеялась, что и ей удастся вздремнуть после еды.***
Раздавшийся звонок разбудил Гермиону, и она, протянув руку к телефону, не глядя, провела пальцем по экрану и произнесла охрипшим от сна голосом: — Я слушаю, говорите! Алло! — в ответ было лишь молчание. Разлепив глаза, Гермиона уставилась на экран, чтобы узнать, кто звонит в такую рань, и с досадой фыркнула: это был будильник, который, как и всегда, звонил в семь утра. Она решила сменить стандартную мелодию, которая была одинаковой для звонков и будильника. Пролистывая мелодии, игравшие в полную мощь динамика, она вдруг вспомнила, что внизу спал Фред, и этими звуками она могла разбудить его. Отложив телефон, она потянулась в кровати. Ей удалось поспать около трёх часов, но она чувствовала себя более отдохнувшей, чем обычно. Позволив себе поваляться ещё пару минут, Гермиона решила принять душ. Выйдя из комнаты, она столкнулась в коридоре с Фредом, растрёпанным и выглядевшим не слишком отдохнувшим. Мысленно она порадовалась тому, что он догадался не щеголять по квартире в нижнем белье, и его джинсы более-менее успешно скрывали утреннюю эрекцию. — Доброе утро! Санузел, надо полагать, здесь? — кивнул он на дверь напротив. Гермиона опешила: неужели она вчера ему не сказала? Так и было, она даже не задумалась о том, что у него могут быть потребности. Опомнившись, она закивала. — Тебе, наверное, нужно в душ? — Было бы неплохо, но не хочется тебя смущать, — подмигнул он, схватившись за дверную ручку. — Если речь не о совместном душе, то не вижу повода смущаться, — выгнула бровь Гермиона. — Подожди, принесу тебе полотенце. Она нырнула обратно в комнату и вытащила гостевое полотенце: когда она въезжала в эту квартиру, ей казалось, что они обязательно понадобятся, поэтому выделила под них целую полку в бельевом шкафу. Вручив полотенце нетерпеливо ожидающему Фреду и достав упаковку новых зубных щёток из шкафчика в ванной, она забрала из комнаты коробку с пиццей и спустилась на кухню. Утреннее солнце ложилось бледно-жёлтыми полосами на пол, нагревая кафель, и Гермиона, заправив и включив кофеварку, встала на одно из пятен света, позволив себе насладиться теплом, проникавшим под кожу босых ног. Бросив взгляд на диван, она заметила, что постельное бельё уже было сложено аккуратной стопкой, подушки лежали на прежних местах, а гитара перекочевала к стене, словно Фред каким-то образом распознал её вчерашнее невысказанное недовольство. Пожалуй, это был единственный человек, который не стал высмеивать её маниакальное стремление к порядку и чистоте, цокать и закатывать глаза (как это делал Драко), а просто принял без лишних комментариев. Конечно, это было банальное уважение к правилам её территории, но, проработав несколько лет с людьми, Гермиона точно знала: далеко не каждый станет утруждать себя такими вещами и подстраиваться под других. — Что ж, теперь я благоухаю, как розовый куст, — заявил Фред, войдя в гостиную с полотенцем на плечах. Потемневшие от воды рыжие волосы, взъерошенные полотенцем, торчали в разные стороны, придавая ему сходство с Сидом Вишесом. — Как пионы, — уточнила Гермиона. Почти все средства в её ванной комнате имели эту отдушку, и за вчерашней игрой они выяснили, что это один из её любимых запахов. — Кофе готов, чашки над раковиной, молоко в холодильнике, сахар… — Я пью чёрный без сахара, — подмигнув, прервал её Фред. — Точно, — протянула Гермиона, вспомнив, что прошлой ночью они, вдобавок, обнаружили, что солидарны в выборе утренних напитков. — Что ж, замечательно, — пройдя мимо него, она не смогла сдержать улыбку, уловив аромат своего геля для душа. Наводя уборку в ванной перед тем, как принять душ, Гермиона поймала себя на том, что присутствие другого человека в её доме почему-то не раздражало: напротив, она даже испытывала лёгкое сожаление насчёт того, что всё закончится, когда они выйдут из дома. Она даже подумала о том, что, возможно, ей стоит подыскать себе соседа или соседку, с которыми можно будет разделить аренду, быт, пить кофе по утрам и смотреть кино по выходным. Вот только едва ли кто-то согласится ютиться на диване в гостиной и при этом будет мириться с её требованиями и соответствовать её представлениям. Да и сама она могла впустить нового человека в свою жизнь только в мыслях, которые не станут реальностью. — Джордж и Джинни сказали, что задерживаются и приедут сразу в клуб, — сообщил Фред, когда Гермиона вернулась, полностью собранная и готовая в любой момент выйти из дома. Он сидел за стойкой, держа в одной руке телефон, а в другой — чашку. — Кости подсказали верное решение, — улыбнулся он, отсалютовав чашкой. — Иначе бы вышел на смену грязный и разбитый после ночлега на лестнице без шанса попасть домой. — И ты бы действительно остался там, выпади нечётное число? — спросила Гермиона, наполнив себе чашку крепкого кофе и подойдя к окну. Достав из пачки сигарету, она принялась щёлкать зажигалкой. Потоки прохладного воздуха из окна приносили с собой ненавязчивый аромат цветов с соседских клумб. — Как знать, — пожал плечами Фред, отрываясь от телефона и делая глоток. — Подумать только: какая-то случайность позволила нам вчера выяснить, что в вашем клубе не всё так здорово, как кажется, — Гермиона задумалась над тем, сколько бы ещё тянулись подозрения Фреда и её святая уверенность в искренности Драко, если бы вчера в отеле всё сложилось иначе или если бы она поехала прямиком домой, минуя супермаркет. Мысль о том, что вчерашней ночи предшествовала целая череда случайностей, выбивала почву из-под ног, и Гермиона даже не знала, что было лучше: всё знать и пребывать в растерянности или оставаться одураченной, в счастливом неведении, но с ощущением того, что всё под контролем. — Это ли не везение? — мрачно усмехнулся Фред. Он оставил чашку на стойке и подошёл к окну. — У нас есть около пяти часов, чтобы сверить информацию, которой мы обладаем, — произнёс он, прикуривая. — Тогда расскажи, как Драко объяснил вам необходимость того, чтобы пригласить меня. Вроде речь шла о должности арт-директора? — удерживая в одной руке дымящуюся сигарету, другой она полезла в карман брюк, вытаскивая телефон. — Буду записывать важные детали, чтобы не запутаться. Фред понимающе покивал. — Ну, на самом-то деле он нас к этому никак не готовил. Просто всех поднял и сказал, что нам пора выходить на более широкую аудиторию, заняться продвижением, и для этого нужно завести арт-директора, как в любом нормальном клубе. Потом он сообщил, что у него есть кандидат на эту должность, хороший бизнес-консультант, и что они с Верити как владельцы самой крупной доли могут отдать её часть, — он замолк, отвлёкшись на раздавшееся за окном фырканье соседского мопса, тянувшего в сторону кустов своего хозяина, державшего наготове пакеты. — Постой, запишу, что они были готовы отдать часть своей доли, это может быть важно. — Так, дальше… — задумчиво протянул Фред, напрягая память. — Драко завёл со мной отдельный разговор, попросив включить на максимум всё обаяние, штучки и провокации, что бы он ни имел под этим в виду. По его словам, это было нужно, чтобы расшевелить тебя и завлечь к нам. Он сказал, что ты со своим опытом идеально подходишь на эту должность, но слишком консервативна, не любишь риск и будешь сопротивляться, потому что являешься рыбкой покрупнее, чем мы, и будет трудно уговорить тебя снизойти до нашего уровня, — Фред поджал губы, словно ему было не по нраву вспоминать это. — Да, ещё он упомянул, что ты работаешь на его отца, с которым у него тёрки, и скорее всего, «успела заразиться от него предвзятым отношением к людям». Ну и вишенка на торте — пригрозил тем, что кризиса нам не миновать, если мы не заполучим тебя, и лично я рискую вернуться туда, откуда всё начиналось. После этого я нагуглил контору его отца, изучил, чем ты там занимаешься, в каких проектах задействована… — Какой фундаментальный подход, впечатляет! — Гермиона бросила в пепельницу потухшую сигарету, успев сделать лишь пару затяжек, потому что внимательно слушала Фреда. — А что значит «вернуться туда, откуда всё начиналось»? — Долгая история, — махнул рукой Фред, — и к делу отношения она не имеет. Но это был действенный триггер. — Надо отдать Драко должное, он всё хорошо просчитал, хоть и прикидывался наивной ромашкой, — Гермиона барабанила пальцами по чашке, стараясь не заводиться и подойти к этой информации с холодной головой, сосредоточиться только на фактах. — А каким образом ему удалось уболтать тебя прийти? — спросил Фред, вдавливая окурок в пепельницу. — Судя по всему, малый бизнес тебе не интересен. — Штучки и провокации, — Гермиона сделала глоток остывшего кофе и, подойдя к стойке, забралась на стул. — Давил на старую дружбу, на чувство вины за то, что я осталась работать с его отцом, несмотря на их ссору, пытался взять на слабо, припомнил мне какие-то давние мечты, подлизывался, потом давил на жалость, мол, вы скоро можете закрыться, он ничего не сможет доказать отцу, люди останутся без работы. К слову, он преувеличил, сказав, что у вас работают два десятка людей, — она не была уверена, что этим стоило делиться с Фредом, но размышлять вслух было удобно. — Достанешь пиццу? — спросила она. — И что, такой крупной рыбе этих аргументов хватило? — поинтересовался Фред, открывая холодильник. — Видимо, так, — ответила Гермиона. Конечно же, в другой ситуации она бы на такое не купилась, и она уже призналась себе, что всё дело было в том, что просил её Драко — и этого оказалось достаточно. — Хочешь верь, хочешь нет, но у меня чутьё на неискренность, — заявил Фред, поставив перед ней коробки. — Я понимаю, что у тебя могут быть свои причины недоговаривать, но мы можем упустить что-то важное, если будем опускать детали, — он сел напротив неё и открыл коробку с маринарой. — Думаю, он знал, кому надо звонить и кто не откажет, — неохотно проговорила Гермиона. Ей не хотелось вдаваться в подробности, но Фред был прав, и каждое слово может оказаться важным. — Видишь ли, мы были хорошими друзьями в студенческие годы. Точнее, он дружил, а я довольствовалась тем, что есть, понимая, что на большее рассчитывать не могу, — она тяжело выдохнула, надеясь, что Фред не станет комментировать это. — И потом, я и в самом деле была в долгу перед ним. Он здорово выручил меня, устроив к своему отцу, когда я оказалась в полной заднице с огромными долгами, потому что меня кинули друзья, с которыми я вела своё дело. — Сдаётся мне, ты не умеешь выбирать друзей, — подметил Фред, увлечённо жуя пиццу. — Ну и почему вы перестали общаться? — Это важно? — поморщилась Гермиона. Фред пожал плечами, мол, сама решай, и она, набрав побольше воздуха, решила признаться. — Я переступила грань, напилась и решила, что самое время признаться в своих чувствах. После этого мы и не общались, работа в разных отделах способствовала. Но, думаю, окончательно связь разорвалась, когда он поругался с отцом. Он призывал уволиться вместе с ним, а я не могла, потому что у меня был контракт, на то время я ещё не отработала сумму, которую его отец потратил, чтобы помочь мне разобраться с долгами. Это всё. — Я был прав, что у вас с Драко что-то большее, чем старинная дружба, — самодовольно произнёс Фред. — Тоже кубики бросал, чтобы это узнать? — съязвила Гермиона. — Так, мы выяснили, что у него идея фикс сделать меня арт-директором. По версии для вас — это способ избежать кризиса и расширить аудиторию. Мне же он признался, что хочет скорее выйти на чистую прибыль, чтобы предъявить отцу доказательства своего успеха в цифрах. В общем-то, здесь всё взаимосвязано, и я не вижу противоречий. Кроме того, что решить эти проблемы можно было и без моего участия. — Я не в курсе, что у них там произошло, знаю только, что они не в ладах, — Фред отряхнул руки от крошек и допил кофе. — И вот о чём я подумал: может, Драко нужна именно ты, потому что ты связана с его отцом, раз он хочет ему что-то доказать? — Не хочется это признавать, но в этом есть хоть какая-то логика, — кивнула Гермиона. Из всех возможных безумных версий ей меньше всего хотелось, чтобы подтвердилась эта. — Запишем эту версию. Фред встал и направился к кофемашине, чтобы снова наполнить чашку. — Всё ещё не могу понять, как ты согласилась выкупить долю Блейза, если изначально стояла на том, что будешь нас просто консультировать? Что за история со ставками? — спросил он, оборачиваясь к ней. — Помутнение сознания? — вопрос Гермионы был адресован, скорее, самой себе. — Мы с Драко встретились, чтобы он передал мне документы клуба, и в какой-то момент ему позвонила Верити. Как он сказал, она увидела Блейза выходящим из букмекерки и высказала свои опасения насчёт его увлечения ставками, — рассказывая об этом, она методично разбирала кусок пиццы на отдельные ингредиенты, по очереди отправляя их в рот. — Верити? — удивился Фред. Он сел за стойку, нахмурился и, оперевшись подбородком на ладонь, задумался. — Потом он рассказал, что в последнее время на Блейза много жалоб, что он не отрабатывает до конца смены, опаздывает и прочее, но от увольнения его удерживает крупная доля и хорошие отношения. Попросил совета, а я предложила выкупить его долю, — с задумчивым видом изучая зачерствевшую корочку, сказала она. — Вот так сразу вложить крупную сумму в дело, которым не собиралась заниматься? — недоверчиво покосился на неё Фред. Гермиона проигнорировала его вопрос, предоставив ему возможность самостоятельно додумать причины такого поступка. — Вопрос об увольнении Блейза до этого возникал? — То, что он опаздывал и работал вполсилы — правда. Но, знаешь, Блейз такой человек — улыбнётся, отшутится, поболтает с тобой, руку на плечо закинет, и ты уже забываешь о его косяках, клиенты всегда уходили довольными, — Фред явно питал тёплые чувства к Блейзу, но Гермиона не воодушевилась этим отзывом. — Так что все жалобы, в основном, были от Джинни — на ней приёмчики Блейза не срабатывали, и она пыталась ставить его на место. Но никто его не грозился увольнять, Драко даже не всегда вычитал с него за прогулы. — Выходит, повод от него избавиться был, и нужно было лишь найти способ разобраться с долей и отступными, — протянула Гермиона. — Но, думаю, если у Драко и был какой-то план, моё решение в него не вписывалось. Скорее, он ожидал, что я найду инвесторов или лёгкий способ добыть нужную сумму. — Но зачем нужно было что-то выдумывать, если поводы и так были? Зачем придумывать разные версии для тебя и для нас? — Способ скрыть правду? — предположила Гермиона. — Мало ли, может, Блейз шантажировал Драко? Как он там сказал: «заплатили за молчание и уволили, потому что он знал больше, чем положено»? — уточнила она. — Блейз всегда косячил на работе? — Нет, это началось где-то за месяц до твоего появления, — ответил Фред. — Может, чуть больше. — Допускаю, что Драко не штрафовал Блейза за косяки из-за особого отношения, но, думаю, нам стоит рассмотреть версию шантажа, — сказала Гермиона, дополняя заметку. — Почему ты так удивился, что Верити позвонила Драко с этой информацией? — его реакция на это показалась ей необычной. — Мне хочется верить, что это был фейковый звонок, и Драко притворялся, что говорит с ней. Она не тот человек, который станет плести интриги. — Как мило, — хмыкнула Гермиона, глядя в чашку. — Что именно? — склонил голову Фред, посмотрев на неё испытующим взглядом. — Для меня Верити — человек, благодаря которому клуб вообще существует, и я не знаю ни одной причины не доверять ей. — Что ж, значит, надо расспросить её и убедиться в том, что у неё та же версия, что и у остальных, — Гермиона зафиксировала эту мысль и подвисла, пытаясь вспомнить детали разговоров с Драко. — Блейзу полагались отступные. Если вы не обсуждали вопрос его увольнения, то, должно быть, Драко выплатил эту сумму из своего кармана. Ведь он не стал бы лезть в общий бюджет, не сказав, на что идут деньги? — Пожалуй. Думаю, это может говорить о том, что он был лично заинтересован в том, чтобы избавиться от Блейза, и ему не нужны были лишние вопросы. — Ещё одна неувязка, — вспомнила Гермиона. — Не понимаю, как можно было так просто слить одну из пятниц, если главная цель — достичь приличного дохода за месяц. — Это ты про вчерашний вечер? — спросил Фред, взглянув на неё исподлобья. — На самом деле в этом нет ничего удивительного и подозрительного. Понимаю, что с точки зрения дела это может казаться глупым решением, но в жизни бывают вещи поважнее. — Годовщина — это всего лишь дата, это даже не событие, — сухо произнесла Гермиона, потянувшись за куском пиццы. — Ты была бы счастлива, услышав это от любимого человека, который в знаковый для вас день предпочёл бы работать, а не провести время с тобой? — В конце концов можно было найти другой вариант отметить — например, они могли взять себе выходной, а все остальные отработали бы нормальную смену, — ответила Гермиона, не скрывая раздражения. — Неужели Драко не объяснил тебе свою философию «Сначала отношения — потом выгода»? — Фред отставил в сторону пустую чашку и достал телефон. — И каждую смену мы проживаем полным составом, чтобы никто не выпадал из процесса. Гермиона промолчала и решила всё же оставить под вопросом сообразность выходного в пятницу. Она взяла чашки и направилась с ними к мойке, пытаясь уложить в голове всё, что они обсудили. При всей неоднозначности ситуации в настоящий момент она испытывала лёгкость, ощущавшуюся даже телом. Неужели для этого требовалось просто поговорить хоть с кем-то, выпустить наружу изматывающие её мысли? Она попыталась проанализировать все свои взаимодействия с людьми хотя бы за последние пару месяцев. В общении с коллегами и клиентами принципиально не было места ничему личному; созвоны с родителями были, скорее, испытанием на прочность маски «хорошей девочки»; а поверхностные разговоры с парнями на одну ночь были лишь условностью, предваряющей секс, и она никогда не стремилась впускать их в свою душу и мысли. Пожалуй, после того как Драко исчез из её жизни, нормального общения с ней больше не случалось, и она всеми силами игнорировала эту потребность, заменяя её чем-то другим. — В нашу первую встречу Драко сказал, что ты — «расхититель женских сердец», — обратилась она к Фреду, выключив воду и поставив чашки сушиться. — Спасибо за информацию, если он так считает, так и быть — не стану рушить его представления, — покивал Фред, встав у окна и щелчком пальцев достав сигарету из пачки. — Значит, это не так? — спросила Гермиона, вытерев руки и подойдя к окну. — Ещё одна наглая ложь, так и запишу, — она щёлкнула зажигалкой, прикуривая. Ей хотелось, чтобы Фред как-нибудь отшутился, разрядил обстановку, но он выглядел крайне сосредоточенным и задумчивым. — Возможно, это досадное упущение со стороны вашей группы, и тебе стоит примерить такой образ, — предложила она. — Не слишком оригинальный совет со стороны потенциального арт-директора, — без особого энтузиазма отреагировал Фред. — Поэтому я им и не являюсь, — скривилась Гермиона, выдыхая дым в окно. — Согласно договору я — инвестор с членством в совете. — Да, кстати, — протянул Фред с выражением, будто вспомнил что-то важное, — проведённый тобой штурм был таким отстоем, если честно. По всей видимости, когда он пытался говорить правду, то не особо подбирал слова, чтобы эту правду смягчить, и Гермиона, привыкшая к корректно-учтивым формулировкам в своей работе, немного растерялась. — Конечно, если в процессе думать только о том, что перед тобой человек, решивший развалить ваше дело, — огрызнулась она. — Нет, не поэтому, — возразил Фред, насмешливо посмотрев на неё. — Ты как будто полагала, что мы обладаем теми же знаниями и опытом, что и ты, заставляя всех чувствовать себя тупыми. Может, ты всё делала правильно, если сравнивать со стандартами, но стоило подстроиться под людей, которым ты пытаешься донести информацию. Из всех нас твою речь поняли только Драко и, может быть, Вуди. Допускаю, что и он всё записывал, чтобы потом загуглить и понять, о чём это всё было, — ухмыльнулся он. — Приму к сведению, — кивнула она, затушив сигарету. — Но, надеюсь, больше эти штурмы меня не коснутся. — Именно этим и придётся заниматься по вторникам и субботам, если ты в совете. Так что давай условимся без мела, досок и назидательного тона. Сразу вспоминаю школу, — поморщился Фред. — Что, плохо давалась учёба? — с ехидством спросила Гермиона, взяв мусорный мешок, чтобы собрать пустые коробки от пиццы. — Скорее, дисциплина. Мы ходили в католическую школу. Джорджу было легче вписаться в эти рамки, а я не мог смириться с тем, что приходилось притворяться верующими, чтобы получить нормальное образование. Наверное, только наличие хора и удерживало от того, чтобы всё бросить, — он сложил ладони в молитвенном жесте и возвёл глаза к небу. Гермиона попыталась представить Фреда в традиционной униформе, распевающим церковные хоралы под аккомпанемент органа, и улыбнулась тому, насколько он был сейчас далёк от этого образа. — А я иногда скучаю по школьным и студенческим временам. Тогда всё было проще и понятнее, чем сейчас, и не возникало сомнений в том, что правильно, а что — нет. — Может, дело в том, что ты не можешь управляться с предоставленной тебе свободой? — предположил Фред. За прошедшую ночь и утро он успел, как бы между делом, подкинуть ей несколько вопросов, не требующих моментальных ответов, а скорее ненавязчиво призывающих её задуматься о своей жизни. Её удивляла точность попадания этих вопросов в цель, словно Фред действительно знал и понимал её. Но скорее всего, он просто неплохо разбирался в человеческой натуре — в силу ли жизненного опыта, природного таланта, проницательности или аналитических способностей. Из него и в самом деле мог получиться толковый священник, он и сам вчера говорил, что людей тянет выдать ему свои секреты. Гермионе удалось прочувствовать это на себе: почему-то говорить с ним о не самых приятных вещах и подробностях своей жизни было довольно легко. И теперь, когда он знал о ней чуть больше, её посетило давно забытое ощущение: интерес к другому человеку — что стояло за ним, какие события он пережил, прежде чем случайность свела их в одной точке? И будь у неё возможность заново пережить вчерашний вечер, пожалуй, в игре она задала бы куда больше вопросов и куда менее поверхностных. Но сейчас стоило признать, что возможность упущена, и она одёрнула себя, призывая сосредоточиться на деле. — Я всё равно не могу понять шифровку Блейза, — произнесла она, закончив убирать следы завтрака и усевшись на стул. — Можно ещё раз взглянуть на твою запись? — спросила она Фреда. Он сел напротив и показал ей телефон. — Крысы какие-то… — пробормотала она, пробегаясь глазами по тексту. — О ком это он? Я-то, как видишь, ни при чём! — вскинула она руки, когда Фред посмотрел на неё. — Я думал, уже стало очевидным, что Драко мутит воду, — хмуро произнёс он. — И, прежде всего, спрос с него. Какой у нас план? Мы ведь не можем просто спросить: «Эй, Драко, а ты, случаем, не крыса?» — покривлялся он, и Гермиона хихикнула. — Почему бы и нет? Конечно, не в такой формулировке, но близко по смыслу. — Ты казалась умнее, — цокнул Фред. — Если он что-то задумал и действительно приплатил Блейзу за молчание, наши подозрения заставят его только тщательнее скрывать правду. Нужны доказательства, от которых ему не отвертеться. По мне, так слово «крыса» наводит на мысли о махинациях с деньгами. — И что ты предлагаешь? Взломать его аккаунты, читать переписки, проверять счета? — со скепсисом спросила Гермиона, утыкаясь в свою заметку. Фред помолчал, размышляя, и Гермиона была благодарна ему за то, что он не стал сразу сыпать глупостями, как это принято на их мозговых штурмах. — Тебе, как новому человеку в клубе, да к тому же и владельцу доли, будут простительны всякие неудобные вопросы по части денег. Отчётность ведёт Драко, ты можешь запросить у него доступ к документам… — Видела я его документы, — оборвала его Гермиона. — Если он что-то и скрывает, по бумагам там не подкопаешься, он ведь не дурак. Но, возможно, под предлогом ведения электронной отчётности можно запросить больше информации. — Ей не улыбалось заниматься подобным, этого добра и на работе было навалом. Она открыла на телефоне свою заметку и развернула экран к Фреду. — Очевидно, что для начала стоит выяснить, куда подался Блейз. Скажем, если в его соцсетях засветится геометка Лондона, а по легенде он должен быть в Италии, можно будет спросить Драко, что он думает по этому поводу. — Хорошо, но мы не можем полагаться только на это и ждать, пока он проколется, — произнёс Фред. Его глаза бегали от одного телефона к другому. — «Не надо верить этим сказкам про спасение, лучше готовить спасательные шлюпки и жилеты», — процитировал он слова Блейза. — Что думаешь об этом? — Если соотнести это с тем, о чём мы знаем, я бы предположила, что речь идёт о том, что основная цель Драко на ближайшее время — произвести впечатление на отца, а «спасение» — это предлог, под которым можно эксплуатировать всех причастных… — Но? — Фред замер в ожидании продолжения её мыслей. — Но причём тут спасательные жилеты? Наводит на мысли о том, что каждому придётся спасать себя самостоятельно. Это может говорить о риске для всех остаться без работы, — Гермиона вздохнула и потёрла виски. — Нет, — решительно заявила она, — это всё — лишь предположения. Сам видишь, к какой путанице приводят домыслы. Нужно опираться на факты. — Не очень-то много у нас фактов, — заметил Фред, кивнув на её телефон. Гермиона ещё раз пробежала глазами по списку. Хотя вся информация, казалось, крутилась вокруг одной темы, ещё было рано связывать разрозненные куски в целую картину, потому что с большой вероятностью выводы оказались бы неверными. — Первый факт: в ближайшие четыре недели клуб не закроется, что бы там ни считал Блейз, — ей на ум пришла ещё одна деталь разговора с Драко, о которой она не упоминала. — Подробнее? — уставился на неё Фред. — Я вспомнила, что Драко задумал отправить отцу пригласительную открытку на годовщину своего увольнения, и мне кажется, тут он не соврал. Слишком любит рисоваться, чтобы отказать себе в этом удовольствии. Он не говорил о какой-то особой вечеринке? — События у нас планируются за месяц, может, как раз сегодня об этом зайдёт речь, — пожал плечами Фред. — Хорошо, что ты об этом вспомнила, — он нервно покусывал губы, прежде чем спросить: — Ты можешь выйти на разговор с его отцом? — Как это поможет? — Гермиона скрестила руки на груди: не хватало втянуть в эти разборки ещё и своего босса. — Можно будет выяснить, что для него стало бы показателем успеха Драко. И мы сможем понаблюдать за Драко — пытается ли он соответствовать его стандартам. Если нет, значит, то, о чём он тебе говорил, — очередная уловка. — Не думаю, что это хорошая идея, — покачала головой Гермиона, пытаясь представить, каким образом проходила бы беседа с Малфоем-старшим. — Второй факт — разные версии о Блейзе. Но вряд ли мы сможем что-то узнать об этом. Если только не найдём самого Блейза и не заплатим ему больше, — скривилась она. — А что, если пойти на блеф? — предложил Фред. — Сказать Драко, что встретили его. — Если возьмёшь это на себя — пожалуйста, — Гермиона подумала и записала «блеф» напротив пункта о Блейзе. — Проявишь свои актёрские способности. — Если ты возьмёшь на себя проверку Верити, — поставил он условие, кивнув на пункт «Можно ли доверять Верити?» — Не хочешь разочароваться, — констатировала Гермиона. — Тебе проще установить, был ли звонок и всё такое. И спросить, почему они были готовы отказаться от части своей доли. Ты же «старый приятель» Драко, имеешь право проявить дружеский интерес, — развёл руками Фред. — Вообще тебе стоит больше чесать языком со всеми, задавать вопросы о том, о сём. Стать своей. — Это почему же? — выгнула бровь Гермиона. — Потому что так ты будешь производить впечатление заинтересованности ко всему и всем, а не только к определённым пунктам и лицам, — Фред барабанил пальцами по столу. — Если Драко что-то скрывает, то он явно будет очень настороженно относиться ко всему, что происходит вокруг, чтобы вовремя заметить тревожные звоночки и устранить причину беспокойства. — Но ты-то уже свой! — возразила Гермиона. Ей не слишком хотелось делать лишнюю работу и увязать в этом сильнее. — Разве тебе не проще будет всё узнать? — Проще, но не всё. У меня уже со всеми сложились определённые отношения, темы для общения и границы дозволенного. Будет странно, если я начну внезапно интересоваться у Верити, когда они там планируют свадьбу. Гермиона тяжело вздохнула: перспективы были так себе, и она не представляла, каким образом будет добывать нужные сведения, не зная почти ничего об этих людях. — Тошнит меня от этих подковёрных игр, — буркнула она, глядя на Фреда. — Мне нужно знать, как к кому подступиться, с какой темы начинать разговор. Так что с тебя досье на каждого. — Ладно, — согласно кивнул Фред. — Только не сейчас, — он взглянул на экран телефона, проверяя часы. — Надо выйти пораньше, мне нужно в магазин. — Думаю, нам стоит прийти в клуб по отдельности, — сказала Гермиона. — И не стоит трепаться о том, что мы вчера встретились, и уж тем более — ночевали вместе. — В этом есть смысл. Закрыв за Фредом дверь, Гермиона почувствовала себя неуютно, оставшись наедине со всеми домыслами и планами. Убедив себя в том, что думать об этом будет бесполезно — нужно было действовать, — она собрала постельное бельё и полотенце Фреда и отправилась запускать стирку.