***
— Надумала прогуливать? — прозвучал из трубки голос Драко, позвонившего, когда Гермиона вышла из такси и, наслаждаясь каждым шагом, следовала к заднему дворику. — А ты ждал, что я всё брошу и в свой выходной побегу в клуб только из-за дурацкого пятого пункта в договоре? Поигрались и хватит, — она пыталась сделать голос максимально серьёзным, чтобы Драко не питал иллюзий, будто какая-то бумага имеет над ней власть. — Можешь считать моё вложение подарком на день рождения, он ведь как раз не за горами. Открывая калитку и шагая к пожарной лестнице, она не обращала внимания на бубнёж из трубки. Куда интересней сейчас было прислушиваться к своим шагам и не слышать привычного стука каблуков, чувствовать каждый камешек и неровность асфальта под мягкой подошвой и удивляться скорости, с которой ей удалось преодолеть ступени. — Но так дела не ведутся! — услышала она возмущённый голос Драко из трубки и одновременно в зале клуба, когда вошла в помещение. Она пожалела, что не слушала его тираду с самого начала: учитывая обстоятельства, следовало внимательно относиться к каждому его слову. Привычным составом ребята окружили один из подвесных столов и, увидев Гермиону, приветственно загалдели и замахали руками. Драко, хмуро взглянув на неё, убрал телефон в пиджак и пригласил её присоединиться к остальным. Гермиона пыталась слушать, о чём говорят за столом. Судя по воодушевлённым лицам и активным взмахам рук, дискуссия была интересной, но она ощущала себя так, будто находится под стеклянным куполом: всё вокруг звучало приглушённо, и она слышала лишь собственные мысли, постоянно возвращавшие её к их с Фредом плану. В пределах её кухни задача расспросить Верити казалась простой, но теперь Гермиона сомневалась, что сможет беспристрастно к ней относиться и не искать в подвоха в её словах и поведении — лишь бы оправдать Драко. Отдельную сложность представляла необходимость задавать каверзные вопросы — здесь нужно было применять гибкость, аккуратность и умение ориентироваться по ситуации, что принципиально отличалось от привычного для неё подхода, подразумевающего следование плану. Она обвела взглядом ребят, сидевших за столом и передававших друг другу листы с записями. Нить обсуждения была безнадёжно потеряна, из царившего вокруг шума ей удалось выхватить только слово «мультикультурный», но в отрыве от всего разговора оно не имело никакого смысла. Телефон в кармане завибрировал. Достав его под столом, она увидела всплывшее на дисплее окошко с сообщением: «Попробуй поговорить сегодня с Джинни, расспросить её об остальных. Мне кажется, с ней тебе будет проще всего сойтись». Номер был ей незнаком, но она была уверена, что это Фред. И когда только он успел узнать её номер? Она встретилась с ним взглядами, но он как ни в чём не бывало продолжал что-то объяснять Вуди. Не похоже, что он в этот момент мог набирать сообщение, однако телефон снова завибрировал: «Так и будешь сидеть без дела, может, хотя бы сделаешь вид, что слушаешь? Драко скоро дырку в твоей голове прожжёт». Сложив руки в замок, Драко смотрел в её сторону, и его лицо выражало смятение, будто он был загнан в угол и от него требовалось срочно принять важное решение. Гермиона предположила, что он может размышлять над тем, как сказать другим о том, что скоро в их клуб придёт с визитом его отец, либо обдумывает тот факт, что даже договор не является гарантом её присутствия здесь. Решив подождать, пока обсуждение закончится, Гермиона набрала сообщение Фреду: «Дай мне сценарий или о чём вы там сейчас говорите». Чуть погодя, он придвинул к ней лист бумаги. — Программа на этот уикенд. Одобрена большинством голосов. Изменения, пожелания или замечания можно высказать в ближайшие… — он взглянул на часы в зале, — двадцать минут. Кивнув, Гермиона принялась без особого энтузиазма изучать документ, но глаз тут же зацепился за слишком умные для развлекательного заведения слова: «лекция», «университет», «антропология», «архетипы», уместившиеся в одной строчке. — Публичная лекция? — воскликнула она. — Вам не кажется, что это перебор? — Я же говорила! — с торжествующим выражением лица произнесла Джинни, обращаясь к Драко. — Вот увидишь: гости либо передохнут от скуки, либо разойдутся ещё до начала программы. Гермиона пробежала глазами по расписанию программы: на этот раз ребята решили устроить двухдневный фестиваль культур — первый посвящён западным традициям и обычаям, а второй — восточным и африканским. По её мнению, они и так слишком размахнулись, но решение впихнуть лекцию окончательно разрушало рамки тематической вечеринки. — На неё придут хомячки, так что всё будет нормально, — спокойно ответил Драко. — Кто, прости? — непонимающе прищурилась Гермиона. — Мы так называем любителей халявы, которые приходят раньше всех ради бесплатного коктейля или дешёвой проходки, — пояснил он. — Я не мог отказать Эвану в возможности выступить. К тому же нам нужно чем-то заполнить тухлые часы. А там, глядишь, к началу программы хомячки уже разогретые будут, пока остальной народ подтягивается, и всё пройдёт бодро. Дурацкое прозвище для отдельной категории клиентов выдало то, что концепция «каждый гость — член семьи и друг», не более, чем рекламный лозунг. Но это не могло не радовать — значит, не такие уж и розовые очки у этих ребят. — Лекция состоится — и это не обсуждается. По другим пунктам вопросы есть? — спросил её Драко. В его голосе звучала прохлада, и Гермиона решила, что его, всё-таки, задел их короткий телефонный разговор, потому что с остальными он вёл себя как обычно: перешучивался с Джорджем, тянул руки к Верити, бросал короткие замечания Фреду. — Нет, — ответила она, для приличия взглянув на лист. Её не слишком интересовало, что и как будет происходить, пока она не выяснит, какие цели преследует Драко. — Отлично. Тогда расходимся готовиться к вечеру. Гермиона облегчённо выдохнула: теперь можно было попытаться заняться тем, ради чего она сюда пришла. Зашуршали листы бумаги, сгребаемые в папки, заскрипели по полу ножки стульев и скамей. — Что у тебя с ногой? — спросила Гермиона, увидев, что Джинни прихрамывает. — Ой, да пустяки, — махнув рукой, ответила та. — Упала и немного содрала кожу. Фред посмотрел на сестру, затем на брата. Джордж одними губами произнёс: «Я её предупреждал». Заметив это, Джинни погрозила ему кулаком. — Ты каталась на Фриде? — выпалил Фред. — ОНА в порядке?! — Казалось, он был готов сорваться с места прямо сейчас. — Ну, конечно, скутер тебе важнее сестры! — фыркнула Джинни. Развернувшись, она зашагала к бару. — На тебе всё заживает, как на Росомахе, а ремонт и покраска не вписывалась в мои планы, — бросил ей в спину Фред. — Всё в порядке, Фредди, — заверил Джордж. — Своей ногой Джинни смягчила удар, — в его голосе звучал укор. Драко отвлёк Гермиону от разыгравшейся семейной сцены, встав со своего места и жестом отозвав её в сторону. — Что с тобой? — спросил он. — Если ты не хочешь поговорить обо всех моих проблемах, то задавай более конкретные вопросы, — с вызовом ответила она. — Ты опоздала на час и остаток собрания никак не участвовала в происходящем. Это саботаж? — Ты, похоже, даже не думаешь о том, что у меня своих забот до кучи. Если планируешь давить на меня договором, то следовало прописать, что входит в понятие «участие в принятии решений по развитию», указать, в какие дни и часы мне приходить, — скрестив руки на груди, проговорила Гермиона, наблюдая за его реакцией. — Можешь порадоваться за своих ребят — я не вмешивалась, потому что всё и так прошло неплохо. Давай лучше расскажи, как прошла вчерашняя смена, — предложила она, надеясь, что сможет подловить Драко на вранье. — Я вижу, мои сообщения ты не читала. У нас вчера был санитарный день, видишь, как всё сияет? — спросил он, демонстративно проведя пальцем по столу. — А, понимаю… — протянула Гермиона, отметив про себя, что он предпочёл умолчать о романтическом вечере. — Начинаете готовиться к визиту отца? — Они ещё не знают. Да и не нужно, наверное, — поджал губы Драко, бросив взгляд в сторону ребят. — Почему же? — Ну, знаешь… — неуверенно произнёс он, — начнут пытаться казаться лучше, чем есть, а в итоге перенервничают, того гляди, всё испортят. Не думаю, что стоит раздувать это событие и подчёркивать его значимость, слишком много чести для моего папаши. Гермиона, хотя и помнила о том, что не стоит брать его слова на веру, всё же решила, что сейчас он говорит искренне. — Может ты и прав, — кивнула она. — Слушай, раз уж тебе хочется, чтобы я принимала участие во всём этом, то давай поболтаем потом. Я планирую посмотреть, что делают другие ребята, подумать над тем, как можно улучшить организацию работы, — такой предлог уйти от разговора должен ему понравиться. — Другое дело, — одобрительно произнёс Драко и стал складывать папки в стопку. Гермиона вернулась к заметкам в телефоне: нужно было думать о том, как и с какой стороны подступиться к Верити, для начала неплохо было бы выяснить, как она относится к ней. — Я хотела спросить… Верити знает что-то обо мне? Драко обернулся и посмотрел на неё немигающим взглядом. — То же, что и остальные. Она знает, что мы вместе учились. И что ты работаешь на отца, — он замолк и задумался. — Почему ты спросила? — Хотела убедиться, что ко мне здесь не относятся предвзято, — почти не соврала Гермиона. Похоже, Драко этот ответ удовлетворил. Взяв ноутбук и папки, он отправился к дальнему от сцены столику, чтобы никому не мешать. Верити, которая до этого стояла у бара и вместе с Луной считала бутылки, проследовала за ним с гроссбухом и калькулятором в руках. Поняв, что пока она не имеет возможности поговорить с ней, Гермиона решила последовать совету Фреда и стала искать Джинни. Она сидела у сцены, окружённая пятью картонными коробками, перебирая их содержимое. Рядом находился Ли, который возился с барабанной установкой. — Ли, я смотрю, тебе удалось вернуть волосы к прежнему состоянию? — подойдя к ним, спросила Гермиона. — Моя заслуга! — с задором сказала Джинни, не обращая внимания на брошенное Ли замечание, что и рыжим он стал с её руки. — Он вообще хотел побриться наголо. А ты не хочешь что-нибудь сделать с волосами? Мне нужны подопытные кролики, — подмигнула она. В дипломатических целях Гермиона хотела было сказать, что можно подкрасить седину, но, вспомнив результат экспериментов на Ли, решила, что лучше она просто вырвет эти несчастные волоски и на какое-то время забудет об их существовании. — Нет, спасибо, меня всё устраивает. Пока она размышляла над тем, с чего начать разговор, мимо прошли Фред с Джорджем. Они несли один из столов в сторону выхода. У Джорджа горели уши, и он советовал Фреду заткнуться. — Я просто решил привести себя в форму, с этой кухней я слишком раздобрел, — сказал Джордж. — Ага, только раньше тебя это не беспокоило, — фыркнул Фред, толкая спиной дверь и выходя из зала. — Ну и противный он сегодня! — угрюмо бросила ему вслед Джинни. — А что случилось? — спросила Гермиона, радуясь, что тема разговора нашлась сама собой. — Он увидел, как Джордж гуглит курсы йоги, и начал его подкалывать. — А что в этом такого? Джинни указала взглядом на Луну, которая разгружала подносы с чистыми бокалами. Дальнейших пояснений не требовалось, Гермиона сразу вспомнила день рождения Хосе и то, как Фред реагировал на их вполне милое общение. — Он думает, что Джордж втрескался и поэтому решил поддержать увлечения Луны. Даже если и так — это только его дело. — Действительно, — покивала Гермиона. Похоже, у Фреда какой-то пунктик на тему отношений. — Вместо того, чтобы потравить тараканов в своей дурной голове, пытается переселить их в наши. Гермионе стало интересно, о каких тараканах идёт речь, но она пристыдила себя за возникшее желание посмаковать подробности чужой жизни и не стала расспрашивать об этом Джинни. В конце концов, к делу это отношения не имеет. — Слушай, Драко мне почти ничего не рассказал о том, как вы все познакомились и начали работать вместе. Не просветишь? — Если только ты поможешь мне со всем этим, — устало выдохнула Джинни, указав взглядом на коробки. Гермиона села рядом и принялась распутывать клубок переплетённых проводов уличных гирлянд, с трудом отыскав конец с вилкой. — На самом деле всё началось с Верити — начала рассказ Джинни, разбирая коробку с флагами. — Я познакомилась с ней почти сразу после переезда в Лондон, когда устроилась на работу в караоке-бар. Вуди, кстати, тоже работал там. Потом появился Драко. — Что он забыл в караоке? — не смогла сдержать смешок Гермиона, пытаясь представить его распевающим какие-нибудь запылённые песни восьмидесятых. — Да просто приходил напиться после работы. Верити тогда работала барменом, он ей каждую смену душу изливал. Надо ли говорить, как я офигела, когда узнала, что они начали встречаться? — хмыкнула Джинни. Гермиона тут же наплевала на своё решение относительно сплетен, и стала жадно слушать. — И дело не только в том, что у нас там были довольно строгие правила общения с клиентами. Просто Верити предпочитала общаться с такими же пробивными идейными людьми, как и она, а тут внезапно выбрала чувака, который всё время ныл, — Джинни оглянулась на них и обратилась к Гермионе: — Надеюсь, этот разговор останется между нами? — Разумеется. — Может быть, у неё что-то типа комплекса наседки, если такое бывает, — продолжила Джинни, отложив в сторону несколько флагов и нырнув в коробку со скатертями. — Наверное, так и есть, она и меня под крыло взяла на первое время, потом ещё над Фредом хлопотала. — Так, а откуда взялся Фред? Он тоже работал с вами? — Ой, там такая мутная история, вот я тебе сейчас расскажу, а он мне потом будет выговаривать, что я треплюсь за его спиной. Думаю, мне не стоит злить его до тех пор, пока он не остынет. — А если я его сама спрошу? Джинни как-то жалостливо улыбнулась и покачала головой. — Зачем это тебе? Этот вопрос подействовал на Гермиону отрезвляюще. Действительно, необходимости в этом не было. Чтобы скрыть своё неуместное любопытство, она поспешила придумать благовидный предлог. — Мне нужно выявить ваши сильные и слабые стороны, чтобы понять, как улучшить работу клуба. — Ну-ну, — недоверчиво протянула Джинни. — Вляпался в дерьмо, но он же у нас такой гордый, до последнего тянул и не рассказывал о своих проблемах. Я узнала об этом от Джорджа, спросила совета у Верити, что можно сделать в такой ситуации. Ну, она замолвила за него словечко перед управляющим, нашли ему место в том же баре. Но, видимо, Верити решила подойти более основательно к решению его проблем, втянула в это Драко, и он всё уладил. Уж не знаю, как… — развела она руками. Такие расплывчатые формулировки лишь сильнее подогревали интерес Гермионы, но Джинни ясно обозначила, что не собирается говорить о своём брате больше, чем он позволил бы сам. Пока Джинни занималась третьей коробкой, Гермиона, смотав в восьмёрку кабель одной гирлянды и удивившись тому, насколько расслабляет распутывание узлов, тут же принялась за другую. — Примерно через полгода после этого Верити предложила подумать над идеей перебраться в своё заведение. Они с Драко рассказали о том, каким видят новое место, нам это показалось интересным. Проблема была только в том, что денег на открытие не хватало. Они думали взять кредит, и тут Фред сказал, что мы вложим часть своих денег, при условии, что с нами будет работать Джордж — он тогда работал в китайском ресторане, — и наш друг детства, Ли, — Джинни замолчала и посмотрела на Гермиону, словно оценивая, стоит ли делиться с ней подробностями. — Самое интересное, что накоплений-то у нас на тот момент не было, у меня так точно, и у Фреда после той истории, как мне казалось, тоже. Уже после той встречи он мне сказал, что у него есть приличная сумма, которую он планировал разделить со мной и Джорджем, и посоветовал вложить эти деньги в дело, чтобы у каждого из нас была какая-то финансовая подушка. — Он не сказал, откуда у него деньги? — Гермиона подумала, что это и в самом деле странно: если Верити устроила Фреда на работу, логично предположить, что с деньгами у него было туго. Джинни отрицательно покачала головой. — Потом Драко притащил Блейза, — поморщилась она. — Он был готов вложиться, и можно было сказать, что всё готово. — Так, а Вуди? — Гермиона вспомнила, что он тоже в доле. — Я не сказала, да? — растерянно спросила Джинни. — Ну, знаешь, он такой человек, который не любит тратить деньги, потому что не знает, на что — за него всё решает матушка. Верити сказала ему, что пора подумать о себе и своём будущем, о том, кто будет решать проблемы, если он останется один. Деньги у него были, оставалось лишь убедить его вложиться. — Неплохой ход, — нехотя признала Гермиона. Она не знала о Верити практически ничего, и её воображение рисовало образ простой девчонки, не слишком дальновидной и способной, чтобы выгодно подчёркивать Драко (это объяснило бы его выбор). Но чем больше она слушала Джинни, тем сильнее становилось ощущение, что она со своей предвзятостью сильно заблуждается и недооценивает её.— Ты так странно реагируешь на Блейза, — заметила она, отложив в сторону мысли о Верити. — Я думала, что он всем нравился. — Скользкий он тип, подлизывался ко всем. Кому-то, может, и нравится такое, — пожала плечами Джинни. Увидев, что Гермиона почти управилась с гирляндами, она сказала: — Слушай, сможешь потом отнести это на задний двор? Там Фред, не хочу ему глаза мозолить после истории с Фридой. Потом ещё поболтаем, — подмигнув и взяв стопку скатертей и флагов, Джинни пошла к Верити. Закончив распутывать гирлянды, Гермиона взяла коробку и вышла с ней к пожарной лестнице. Фред и Джордж, раскладывавшие во дворе стремянку, яростно спорили. — Вот уж не тебе меня учить. Если у тебя с этим проблемы, не надо это дерьмо переносить на окружающих… — Джордж явно хотел добавить что-то ещё, но, подняв взгляд наверх и увидев Гермиону, махнул ей рукой. — Принесла гирлянды? — Ага, — она спустилась, ощущая неловкость от того, что стала свидетелем этого обрывка разговора. — Вы решили ещё и на улице проводить тусовку? — спросила она, отдав ему коробку. — В каком-то смысле. Некоторые специфические блюда лучше есть на открытом воздухе, — подмигнул он и отправился к электрощитку. Гермиона повернулась к Фреду. Он покусывал губы и тяжело дышал. Вид у него был виноватый и вместе с тем раздражённый, и она побоялась, что заводить с ним разговор сейчас — не самая разумная идея. — Ты зовёшь свой скутер Фридой? — осторожно спросила она. К её счастью, он не огрызнулся в ответ, а лишь кивнул и жестом пригласил её в курилку. Она оставила сумку наверху и хотела вернуться, но Фред предложил ей свои сигареты. — Это в честь Фриды Кало? — прикуривая от протянутой им зажигалки, спросила она. — Отчасти, — ответил Фред. — Но вообще, это сокращение от «свободы» («freedom» — Прим.). Как продвигаются дела? — Тухло, — честно призналась Гермиона. — Но я понимаю, что это затянется не на пару дней. А ты что-нибудь узнал? — Твой номер, — усмехнулся Фред. — Драко был только рад, решил, что мы наладили общение. — Интересно, почему для него так важно, чтобы мы спелись? — Гермиона вспомнила, что в первый вечер в клубе он говорил ей об этом. — По его легенде, конечно, всё логично, вот только она может быть лишь прикрытием. — Гермиона, я извиняюсь, но мне очень нужен этот балбес, — раздался голос Джорджа с другой части двора. Фред скорчил рожу и, затушив сигарету, отправился помогать Джорджу устанавливать что-то вроде торговой палатки. Поднявшись по лестнице, Гермиона обернулась и увидела, как эти двое помирились на мизинцах, а затем обнялись.***
Лекция длилась уже почти час, первые гости уже успели пропустить по стаканчику, и в зале фоном звучало гудение голосов, перешёптывания, тихие смешки и звон бокалов. Но, похоже, лектору это лишь добавляло уверенности. Гермиона могла его понять: распинаться в звенящей тишине куда сложнее. Она не слушала, о чём он говорит, решив, что раз уж ей удалось откреститься от попыток Драко втянуть её в обсуждение акций на ближайший месяц, сославшись на свою работу — стоит заняться перепиской с одним из клиентов, привычка которого писать в нерабочее время до этого момента её жутко раздражала. Краем глаза она замечала мелькание слайдов на экране за сценой — одно за другим сменялись изображения героев древних мифов, библейских картин и рисунков, напоминавших что-то оккультное. — Человек пытался понять пугающие или необъяснимые с точки зрения его знаний явления, прибегая к фантазии. Главным инструментом познания внешнего мира был сам человек с его внутренними переживаниями. Так, например, движение солнца и планет, природные стихии, войны, рождение и смерть находили воплощение в образах мифических персонажей, наделялись человеческими чертами, и таким способом древний человек справлялся со страхом неизведанного, находил закономерности и смыслы в происходящем вокруг и делал выводы. Мы сравнили сюжеты и образы мифов и сказок различных народов мира, и, я думаю, сходства очевидны. В связи с этим представляют интерес слова Юнга, который посвятил почти всю свою профессиональную жизнь изучению коллективного бессознательного, — сказал лектор, благодарно кивнув протянувшему ему пинту Драко и сделав глоток. — Он утверждал, что человеку необходимы общие убеждения и идеи, которые придавали бы смысл его жизни и помогали найти свое место во Вселенной. Убеждённость в наличии смысла позволяет преодолевать, казалось бы, невозможное. И напротив, если человек вынужден признавать, что, цитирую: «играет роль в сказке, рассказанной идиотом», его ожидает крах. На секунду оторвавшись от телефона, Гермиона озадаченно подняла голову и посмотрела на сцену. Её внимание почему-то зацепилось за эти фразы, и хотя они оказались вырванными из контекста, что-то внутри всколыхнулось. «Сказка, рассказанная идиотом» — это вполне точно описывает тот бред, который выдал Блейз. Не напрасно ли они с Фредом решили ему поверить? — Здесь находят отражение символы, пришедшие к нам из глубины веков. Базовые эмоции, социальные роли, ситуации, с которыми сталкиваются люди на своём пути от рождения до смерти, переложены в форму метафоры. Удивительно, но многие из них в тех или иных вариациях могут спонтанно возникать в наших снах, в детских рисунках независимо от принадлежности человека к той или иной эпохе или культуре. И это может говорить нам о том, что коллективное бессознательное как сумма всего жизненного опыта человечества действительно может быть частью нашей психики. На экране возникли изображения странных картинок, напоминавших иллюстрации к сказкам. Гермиона, увидев подпись «Старшие Арканы Таро», решила, что речь зашла о гаданиях, и почувствовала дикое раздражение от того, что лектор позволяет себе пудрить мозги слушателям, смешивая в кучу научные термины и эзотерику. — Вам не кажется, что это — антинаучная ересь? — вырвался у неё вопрос и, похоже, прозвучал он слишком громко, потому что несколько пар глаз обернулись к ней. — Чёрт с этими идеями о бессознательном — их ещё можно как-то обосновать, хотя и нельзя измерить, но это… — кивнула она на экран. — Всё дело в контексте, — с мягкой улыбкой ответил лектор. — Возьмем, к примеру, Библию. Один может читать её и воспринимать как инструкцию к жизни, другой — анализировать с точки зрения истории, третий — рассматривать как отражение философских идей. Словом, сейчас мы рассматриваем систему Таро как культурный объект. Гермиона стушевалась, почувствовав себя до ужаса глупо: обычно она не позволяла себе несдержанности и не делала поспешных выводов. Но происходящее почему-то так её зацепило, что она даже не задумалась о своих правилах. — Что же касается идей бессознательного, — с довольным видом продолжил лектор. — Не хотите поучаствовать в эксперименте прямо сейчас? Сознание твердило «нет», но задетое самолюбие и желание как-то искупить проявленную глупость заставили Гермиону согласно кивнуть. Лектор пригласил её к ближайшему столику у сцены. Перед ней предстали два ряда карт, поблёскивающих золотым тиснением в свете прожектора, и она с трудом подавила в себе желание выразить скепсис, чтобы не доставлять ещё большего удовольствия лектору, которого подобное поведение раззадорило бы ещё больше. — Выберите одну из этих карт, которая наиболее точно, по вашему мнению, отражает ваше состояние в данный момент. Гермиона рассматривала рисунки на картах, ощущая полное безразличие, пока взгляд не наткнулся на изображение подвешенного за ногу человека. Рука быстро потянулась к карте с мрачным названием «Повешенный». Тем временем лектор предложил желающим принять участие в эксперименте проделать то же самое. Несколько человек, среди которых был и Фред, поднялись со своих мест и обступили стол. — Рассмотрите изображение, обратите внимание на детали, а затем в свободной форме расскажите, какие ассоциации у вас вызвала карта. Это, естественно, необязательно озвучивать при всех, но я буду рад, если кто-нибудь поделится или пожелает обсудить ассоциации других людей на ту же самую карту. Будет интересно узнать, действительно ли прослеживаются общие черты в нашем восприятии этих образов. Гермиона вернулась на своё место у бара и попросила Луну приготовить кофе: бессонная ночь давала о себе знать (по крайней мере, это единственное, что могло объяснить, почему она теряет над собой контроль). — Пока участники эксперимента заняты, позвольте пояснить смысл происходящего, — уже более оживлённо продолжил вещать лектор. — Дело в том, что наше восприятие мира очень ограничено. Но если что-то в данный момент не находится в нашем сознании — оно не перестаёт существовать. То, что мы услышали краем уха, увидели боковым зрением, то, чему не придали значения — в том числе своим мыслям, желаниям или проблемам — продолжает оказывать на нас влияние без участия сознания. Контакт с архетипом — в данном случае символическим изображением на карте — стимулирует ассоциации, которые позволят обратить внимание на то, что мы игнорируем, не можем воспринять, объяснить логически, — глотнув пива, он стал обходить столы, за которыми сидели участники эксперимента. Гермиона с сомнением покрутила в руках карту. Несмотря на то, что изображение отдалённо напоминало распятие — юноша был подвешен на т-образном столбе, — и было бы логично припомнить библейские сюжеты про жертвенность, у Гермионы появилась в голове фраза «зависнуть». Первым её ощущением при взгляде на карту было спокойствие, отчасти она даже позавидовала возможности этого персонажа вот так вот повиснуть, ничего не делать. Слово «повешенный» вызывало ассоциации с петлёй на шее и смертью, но Гермиона старалась не обращать на это внимания, потому что не чувствовала в этом образе страдания. У человека на картинке были связаны руки, одна нога привязана к столбу, но другая — свободна. Он не был совсем уж беспомощен, хотя и выкрутиться из такого положения — та ещё задачка. Желтый нимб вокруг головы опять же не вызывал у Гермионы ассоциаций со святыми — скорее, здесь приходило на ум слово «просветление», будто этот человек, зависнув вниз головой, хотел, чтобы к мозгу прилила кровь, и оказался в таком странном положении с целью хорошо всё обдумать без лишней суеты и движений. — Можно взглянуть? — спросила Луна, перегнувшись через стойку, пока Гермиона, с трудом подавляя скепсис, искала связь между картой и своим внутренним состоянием. — Я раньше увлекалась Таро. Гермиона протянула ей карту и взялась за стаканчик кофе. Она не была уверена в том, что хочет услышать значение карты. Не хватало ещё поверить в эту чепуху. — О, здесь может быть множество значений, зависит от того, какой был вопрос, — сказала Луна, бросив короткий взгляд на изображение. — Карта советует не идти напролом, не пытаться решить проблему силой. Тебе стоит остановиться, всё обдумать, поискать обходные пути и потерпеть, пока события начнут развиваться сами по себе. Если ты в тупике, то тебе нужно изменить привычный взгляд на вещи, это может произойти в результате неожиданного для тебя поворота судьбы, и, возможно, придётся чем-то пожертвовать. — Отлично, — с мрачной ухмылкой отозвалась Гермиона, забрав карту. — Я примерно так и расшифровала. — Ты, Луна, похоже, неплохо разбираешься в этом, — Гермиона не заметила, как Фред оказался рядом, и почему-то почувствовала себя неловко, словно он сейчас услышал её секрет. — Ну-ка, а у меня что? — спросил он, протягивая Луне свою карту. — Колесо фортуны, — взбалтывая коктейль в шейкере, сказала Луна. — В твоей жизни могут произойти события, с которыми ты уже сталкивался, — Фред поморщился, услышав это. — Не стоит переживать: колесо ходит по кругу — сегодня ты внизу, а завтра — снова наверху. У тебя может появиться шанс исправить старые ошибки, сделать выводы, чтобы избежать проблем в будущем. Карта советует принять то, что не всё в жизни может быть тебе подвластно, иногда нужно отпустить ситуацию, довериться ходу событий. Не пытаться сопротивляться им, а повернуть их в свою пользу. — Вот здорово, сам бы я этот бред не разгадал, — подмигнул ей Фред. — Выбрал эту карту просто потому, что выглядит красиво и загадочно, — пояснил он, обращаясь к Гермионе, — я бы даже сделал татуировку такую. Гермиона взглянула на его карту. Действительно, понять смысл этого рисунка с крылатыми животными по углам, сфинксом, человеко-волком и кругом с иероглифами по центру было сложной задачей. После того, как Луна озвучила значение её карты, она подумала, что лектор может быть прав, и это доступные пониманию каждого образы, но карту Фреда, казалось, не объяснишь, пользуясь только логикой — наверняка у каждого изображённого на ней существа есть какое-то своё символическое значение, которое может понять только тот, кто в этом разбирается. — А если бы ваши две карты выпали вместе в одном раскладе, это означало бы необходимость избавиться от прошлого, — как бы между прочим заметила Луна, приняв заказ и отворачиваясь к пивной кеге. — Веришь во всё это? — спросила Гермиона Фреда. Уж если он принимает решения с помощью игральных костей, то может и в гороскопы верить, и в гадания. — Ну… — протянул Фред, озадаченно потирая лоб, — я предпочитаю верить только в то, что мне по душе. Так что из всего этого толкования приму только совет довериться ходу событий и обращать их в свою пользу — я и так этим пользуюсь. В остальном — это какая-то муть, — этот вывод Гермионе пришёлся по душе, и она согласно покивала. — Но людям, я смотрю, зашло. Чувак знает толк в том, как развлекать публику, — кивнул он в сторону лектора, который уселся за один из столиков и под пинту пива объяснял символику Таро. — Может, кто-то даже и запомнит, о чём была лекция. — Кто он такой вообще? — судя по тому, что Драко называл его по имени, это был его знакомый. — А чёрт его знает, — хмыкнул Фред. — Студент, как и многие приятели Драко. Мне кажется, что он любит покровительствовать тем, кто помладше, играть в доброго папашу. — Не удивлюсь, если благодаря этому он сошёлся с Верити, — пробубнила Гермиона, вспомнив разговор с Джинни. — Ой, уж не ревность ли это? — с ехидством спросил Фред. — Много болтаешь. Тебе работать не надо? — она указала ему взглядом на сцену. — Сегодня практически выходной. Мы пригласили кучу коллективов, мне остаётся только объявлять их. Кайф, — запрокинув руки за голову, он с довольным видом потянулся. — Вот как? А я думала, ты собственник сцены. Я ведь неделю назад предлагала вам искать резидентов, чтобы разгрузиться самим, и ты отмёл эту идею, — с укором припомнила ему Гермиона. — Может и собственник, но не дурак, — он шутливо погрозил пальцем. — Найти тех, кто хочет выступить без всякого гонорара или за ящик пива, проще, чем пытаться вывезти в одиночку целый фестиваль. Я, конечно, жутко талантлив, но волынку и прочие странные инструменты ещё не освоил. — За здравый подход, — Гермиона отсалютовала стаканчиком с кофе. — Что это вы вдруг решили заморочиться на тему культур? — Не вдруг — у нас это было в планах на май, Драко на эту мысль навели студенты-международники. Ты с Джинни поговорила? — Да, но не сказать, что разговор удался, — махнула рукой Гермиона. Она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не греет уши. — Это правда, что Верити у вас что-то вроде мамы-наседки? — Типа того, — усмехнулся Фред. — Надеюсь, когда они с Драко решат обзавестись детьми, мы не станем лишними в их семье. — Это когда ещё будет! Драко сам ещё ребёнок, — Гермиону пробрало от мысли о том, что однажды он сможет стать настолько серьёзным. — Когда он достаточно повзрослеет, вы уже будете пенсионерами. В крайнем случае — состоявшимися музыкантами с турами по всему миру. — Ага, конечно. Спасибо за лестное пророчество, но я не питаю иллюзий по поводу того, что мы делаем и чего можем добиться. Ладно, пойду разогревать народ, — хлопнув в ладоши, Фред соскочил со стула, и Гермиона попросила его забрать карты: ей не хотелось лишний раз попадаться на глаза лектору.***
Чтобы сбежать от назойливого внимания Эвана, который закончил лекцию будучи в приличном подпитии и решил, что найдёт в её лице достойного оппонента для спора, Гермиона, сославшись на важный звонок, вышла на задний двор и не смогла сдержать удивлённого возгласа, увидев украшенную в духе ярмарки площадку. Над головой растянулась сеть гирлянд, три палатки в красно-белую полоску, украшенные фонариками, напоминали цирковые шатры, перед ними находились несколько столиков-катушек. У одной из палаток Джордж что-то объяснял Невиллу, который растерянно кивал и делал пометки в блокноте. — Это что, филиал Камден-маркета? — спросила Гермиона у Джорджа, который оставил Невилла и возвращался на кухню. — Луна подала идею благотворительной ярмарки, — с довольным видом отозвался он. — Сувениры, ремесленные товары и картины, закуски, — по очереди указал он на каждую палатку. — Часть средств пойдёт в фонд доктора Хэдвина. — Большое дело! — не слишком искренне ответила Гермиона. Благотворительность, конечно, позволит улучшить репутацию клуба, но само решение отказываться от части выручки снова расходилось с целями Драко. — А что это за фонд? — Если кратко, то они выступают против экспериментов на животных, — Джордж взглянул на телефон. — Скоро начнётся дегустация сюрстрёмминга, оставить тебе пару кусочков? — Спасибо, но я лучше посмотрю, как другие будут это есть. Свернув в курилку и роясь в сумке в поиске зажигалки, Гермиона задумалась над словами Эвана, который, пытаясь разговорить её на тему ассоциаций к выбранной карте, сказал: «Ты можешь не говорить об этом другим, но не стоит выставлять блоки самой себе, будто чувства — это что-то опасное. Знаешь, что говорил Юнг? Полнота жизни закономерна и вместе с тем не закономерна, рациональна и вместе с тем иррациональна. Поэтому разум и обоснованная разумом воля имеют силу лишь в весьма небольших пределах. Так-то! Подумай об этом». «Прочитал пару учебников, и уже считает себя знатоком, а на деле лишь разбрасывается цитатами, ни одной собственной мысли», — думала она. Её раздражали такие самопровозглашённые «эксперты», но нельзя было отрицать, что ему почти удалось вывести её на эмоции, и теперь она ощущала себя так, будто её разоблачили, но в чём именно, она не могла признаться даже себе. Наверняка это что-то очень важное, раз даже цель выяснить замыслы Драко отступила на второй план и казалась сейчас какой-то детской игрой. Спрятавшись за погрузочной тележкой и закурив, Гермиона подглядывала за тем, как в дворик стекаются люди. Громкий смех и гомон голосов нарастали с каждой минутой, к ним примешивались звуки народных инструментов, которые продавались в одной из палаток. Воздух наполнялся запахами жареного мяса и дыма. На какое-то мгновение Гермиона ощутила себя чем-то вроде призрака, тоскующего по радостям человеческого мира и уже забывшего о том, каково это — быть живым. — Карривурст по немецкому рецепту, ирландский чёрный пудинг, овощи на гриле! — выкрикивал Невилл, зазывая народ к своей палатке. Гермиона решила попробовать всё. Взяв бумажную тарелку с едой, она хотела было вернуться к тележке с ящиками и поужинать в одиночестве, но передумала, увидев за одним из столиков Драко. Он махнул ей рукой, приглашая присоединиться. — Я уж подумал, что ты сбежала, — сказал он, настраивая фотоаппарат и наводя фокус на палатки. — Ну, как видишь, я всё ещё здесь, — поставив на стол тарелку, ответила Гермиона. — Я хотел извиниться, — серьёзным тоном произнёс Драко. — Мне не стоило на тебя давить договором. Я просто забыл, как может выматывать работа на отца, и что в выходные уже не хочется ничего. Какие уж там штурмы! — сделав пробный кадр, он стал разглядывать экран. — Спасибо, я рада, что ты меня понял, — такие внезапные перемены настораживали, и чтобы не начать засыпать Драко вопросами, которые могут его спугнуть, Гермиона решила сосредоточиться на ещё шкворчащих колбасках. — Но ты можешь мне пообещать, что будешь по возможности посещать наши собрания, как-то контролировать происходящее? Я не буду требовать от тебя чего-то сверхъестественного, но было бы приятно знать, что есть возможность обратиться за помощью к другу, а не к посторонним людям, — он смотрел на неё самым искренним взглядом, и Гермиона была в шаге от того, чтобы снять с него все подозрения. — На мой взгляд, вы неплохо управляетесь, — ответила она, разрезая колбасу на кусочки. — Не без косяков, но вполне прилично. — Мне нужно, чтобы ребята стали самостоятельнее. Мы с Верити брали большую часть организаторских задач на себя, но ты правильно сказала в первую встречу — мы иногда неэффективно распределяем обязанности, каждому из нас нужна самодисциплина. Твой взгляд со стороны будет более объективным. И, я надеюсь, тот факт, что ты будешь получать от этого проценты, позволит тебе быть более заинтересованной. Больших усилий стоило собрать волю в кулак и не вестись на эти слова. Он очень умело заговаривал зубы: слушая его, Гермиона даже не сразу заметила, как он стащил из её тарелки несколько кусочков карривурста. После её замечания Драко отлучился взять себе порцию. Тем временем во двор вышли Фред и Джордж. Джордж поставил на один стол поднос с лепёшками и ведро воды, а Фред зазывал собравшихся принять участие в дегустации сюрстрёмминга, обещая самым решительным пиво за счёт заведения. — Кажется, вы с Фредом уже более дружелюбно настроены друг к другу? — вернувшись, спросил Драко. — Ну, может быть, — пожала плечами Гермиона, взглянув в сторону Фреда, развлекавшего публику. Он был в своей стихии, и это, как она призналась себе, завораживало. — Рад это слышать, — наколов колбаску на вилку, сказал Драко. — Было бы неплохо, если бы ты подтянула его по части ведения бизнеса. Раз уж должность арт-директора свободна, мне кажется, можно попробовать назначить его. Но ему нужно развить деловую хватку, — покачал он головой. — Вот как? А за часы преподавателя мне доплата не полагается? — Плюс пять процентов к доле тебя устроят? — размахивая вилкой, предложил Драко. — Да иди ты со своими процентами! — Гермиона достала телефон, чтобы записывать важные моменты их разговора, и поспешила включить в список должность Фреда и очередное предложение доли. — Слушай, а почему ты назвал его сердцеедом в нашу первую встречу? — спросила она. — Не слишком это важная характеристика, да и я его ещё не видела ни с одной девушкой. — Но это правда, — возразил Драко. — Знаешь, сколько раз у меня просили его контакты после вечеринок? Он просто не пользуется своими возможностями, — он разочарованно развёл руками. — Это странно. Я думала, те, кто любит сцену, любят внимание и за её пределами. У него комплексы? — Не исключено. Он никому не показывает свои песни, например. Но, я думаю, он просто не отошёл от истории с бывшей, — пожал плечами Драко. Он с интересом наблюдал за тем, как Джордж опустил консервную банку в воду, попутно объясняя, что это поможет избежать распространения запаха. Стоявшие рядом люди чуть расступились, когда он, проткнув банку, поморщился и со смехом отвернулся в сторону, заявив, что уже и сам не решится попробовать. — Не расскажешь, что за история? — то, как сбегали от этого разговора Джинни и Фред, лишь подогревало интерес, и Гермиона решила, что Драко, с которым они раньше часто обсуждали знакомых, будет только рад посплетничать без всякого зазрения совести. — Я и сам толком всего не знаю, — понизил голос Драко, хотя в царившем шуме в этом не было необходимости. Особо чувствительные гости перебегали к палатке Невилла, чтобы реанимировать рецепторы запахом немецких вурстов. — У них был типа творческий союз, он писал музыку и тексты, а она пела. А потом, когда у них появились проблемы, сбежала, прихватив с собой материалы для альбома, и продала права на них своему новому дружку. Гермиона прикусила губу, обдумывая сказанное. Выходит, Фред тоже пережил предательство? Этот факт заставил её проникнуться к нему сочувствием и, в некоторой степени, восхищением — в отличие от неё он не закрылся от людей. — Почему он не обратился в суд? — возмутилась она. — Авторство можно доказать. — Ну, они оба вляпались крупно, и, мне кажется, он отчасти понимал, что для неё это был один из немногих вариантов решить проблему. Задолжали они приличную сумму одному непростому человеку, — нахмурился Драко и наклонился ближе. — Видишь ли, у его бывшей была очень мутная компания, и они сразу поняли, что нельзя упустить такой талант, как наш Фред. Играли в покер в подпольном клубе и придумали схему: объединять сильные стороны игроков и ходить туда по трое. Играли против одного, навар потом делили поровну. Только забыли правило, что всегда найдётся рыбка крупнее. Попытались нагреть шулера, у которого и опыта больше, и связи есть, где надо. Короче, сумма там даже на троих была непомерная. Дружки быстро отвалились от них, как узнали про эту ситуацию, вытянули только своего, а Фреда с бывшей кинули разбираться самостоятельно. — Как можно было угодить в такую ситуацию! — будто не веря услышанному, тряхнула головой Гермиона. — Такое с каждым может случиться. Себя вспомни. Чёрт, я наверняка об этом пожалею, но мне хочется попробовать, — с этими словами Драко ушёл к столу, где несколько парней стойко сдерживали рвотные позывы, поднося ко рту сооружённые Джорджем роллы с картофелем, луком и сюрстрёммингом. Запах тухлятины достиг ноздрей Гермионы, и она решила, что лучше всё же поесть рядом с урной для окурков. Сидя на погрузочной тележке и пробуя пудинг, она разглядывала свои новые кроссовки. Ей казалось, что эта покупка непременно должна стать началом чего-то хорошего — потому что она впервые за долгое время позаботилась о себе. В этот момент зазвучали аплодисменты: похоже, тухлая рыба нашла своих героев, и часть программы, посвящённая дегустации, была завершена. Народ вновь разбредался по дворику, несколько человек потянулись в сторону курилки, и Гермиона поспешила расправиться с оставшимися в тарелке овощами.***
Полтора часа, посвящённых этнической музыке, пролетели на удивление быстро и завершились выступлением волынщика, который, впрочем, решил отойти от национальных мотивов и исполнял каверы популярных песен, заставив зал подпевать знакомые слова. Фред проводил его со сцены и объявил, что завершение программы первого дня состоится через двадцать минут на заднем дворе. Сквозь мельтешение продвигавшихся в сторону выхода людей, Гермиона увидела его в компании трёх девушек, которых он повёл в служебную комнату, и это зрелище вызвало у неё неприятное колючее ощущение, от которого она немедленно отмахнулась. Столы во дворе уже были убраны, на освободившейся асфальтной площадке появился очерченный мелом квадрат размером около десяти футов. В ожидании представления некоторые уже обступили его границы, но по большей части народ всё ещё толпился у палаток с сувенирами. Гермиона встала у двери кухни, чтобы находиться подальше от суеты и сосредоточиться на дополнении заметок. Вскоре из усилителя раздался голос Фреда, который попросил всех сделать шаг назад от обозначенного места: — А теперь отключите разум, откройте душу звукам саамского йойка и погрузитесь в огненную стихию. Встречайте «Огненных валькирий»! Гирлянды над головами выключились. За пожарной лестницей мелькнули всполохи огня, и в квадрат импровизированной сцены вышли две девушки в чёрных костюмах, расшитых золотыми узорами, напоминавшими языки пламени, в руках они держали огненные веера. Следом за ними шла третья — на её голове была корона из оленьих рогов, в руках она несла бубен в форме яйца, по которому колотила молоточком. Встав в центре квадрата, она прошептала в микрофон слова: «Просто позволь случиться тому, что должно произойти», а затем начала петь на незнакомом языке, то издавая горловые звуки, сопровождаемые вибрациями, то переключаясь на высокий чистый голос, то переходя на придыхание. Девушки с веерами двигались в такт ударам и рисовали в воздухе огненные фигуры, обдавая волнами тепла тех, кто стоял слишком близко. Едва уловимый ветер разносил по двору запах керосина. Гермиона заворожено наблюдала за происходящим, и в какой-то момент утратила чувство реальности: все мысли из головы улетучились, звуки бубна и пляшущее перед глазами пламя вводили в транс. В груди поселилось ощущение тянущей пустоты, а затем возникло чёткое и острое желание коснуться хоть кого-нибудь, будто только это и могло помочь заполнить чёрную дыру в груди. Она оглянулась и стала продвигаться вдоль стены, всматриваясь в оранжевые отсветы на лицах людей, пытаясь найти знакомые черты. Чувство времени исказилось — ей казалось, что она бродит в толпе слишком долго, и от этого внутри просыпался страх. Пребывая в совершенной растерянности и не отдавая себе отчёта в том, что делает, Гермиона протянула руку и ухватилась за ладонь Фреда — единственного, кого она узнала среди всех. Он обернулся, удивлённо взглянув на неё. — Что ты делаешь? Этот вопрос вернул её к реальности, и она спешно отдёрнула руку, словно обжёгшись. Почувствовав, как лицо заливает краска, она повернулась в сторону затухающих вееров. Пение оборвалось, и затем девушка, игравшая шаманку, задрав голову вверх, выдохнула струю пламени, и всё погрузилось в темноту. Толпа взорвалась аплодисментами и восторженными криками, и Гермиона, желая скрыться до того момента, как зажгутся гирлянды, стала продвигаться в сторону курилки. Её трясло от пережитого: она никогда не считала себя внушаемым человеком, и это вторжение в сознание напугало её до чёртиков. Чувство реальности возвращалось, но пустота в груди и не думала уходить, более того — в горле появился противный жгучий комок. Не хватало ещё прямо здесь расплакаться! Свет зажёгся слишком быстро, и Гермиона ускорила шаг. Порадовавшись тому, что переложила сигареты в карман брюк, она нервно щёлкала зажигалкой, прикуривая на ходу, убеждая себя, что сейчас её отпустит. Присев на тележку, она жадно втягивала дым, словно надеясь, что он вытеснит все эти излишние ощущения в теле, но от этого лишь закашлялась. Из глаз брызнули слёзы, и Гермиона, утирая их ладонью, пыталась выровнять дыхание. Нужно было уходить, пока никто не застал её в растрёпанных чувствах. О возращении в клуб и думать было нечего. Она набрала Луне сообщение, попросив её вынести сумку, и нырнула через калитку в проулок, решив дождаться Луну по другую сторону забора.