Шесть недель в клубе "Аттраттик"

      Привыкшие к темноте глаза быстро обнаружили табличку уборной на одной из дверей. Повернув ручки крана, Гермиона услышала свист и бульканье. Кран выплюнул в раковину небольшие порции воды, и только после этого появилась ровная, но слабая струйка. Подставив под неё ладони, Гермиона подняла взгляд на своё отражение, заключённое в рамку в форме кадра киноплёнки.       «Совсем тронулась», — мрачно подумала она. — «С таким же успехом можно было загнаться из-за того, что вы оба покупаете еду в «Теско» или знаете Драко». Но что-то внутри упорно трепыхалось и заставляло думать, что случившееся откровение может быть частью какого-то плана, который выйдет ей боком. И плевать, что для того, чтобы всё устроить таким образом, у Фреда вместо мозга должен быть сверхкомпьютер, способный просчитать все её ходы — от того, что она вообще согласится сюда прийти, до каждого сказанного слова.       Прижав холодные руки к лицу, Гермиона немного успокоилась и объяснила себе это странное смятение тем, что просто отвыкла погружаться в жизнь других людей и обнаруживать точки соприкосновения. Настолько, что это стало казаться фантастикой, возможной только в постановках.       «Продолжай, болтай больше. Очень разумно вручать другому нож, который потом окажется между твоих лопаток», — с осуждением откликнулся внутренний голос. Возразить ему было сложно, хотя в сегодняшних разговорах Гермиона не могла найти что-то такое, что могло обернуться для неё проблемами.       Она всматривалась в отражение, и оно отвечало ей таким же придирчивым взглядом, будто спрашивая: «Что-то не устраивает?». Хорошо быть той, что стоит по ту сторону зеркала и изображает живого человека, не ощущая при этом тянущего по ногам сквозняка и запаха дешёвого лимонного освежителя. Той, что с застывшей прошлогодней улыбкой ищет в Тиндере партнера на ночь. Или той, что в связке со списком услуг и достижений завлекает потенциальных клиентов на сайте компании. Бесчувственным симулякром. Монетой без оборотной стороны. Её устраивало соответствовать им и прятать изнанку — так зачем подвергать себя риску?       У двери кинозала она замерла, не решаясь войти. Сердце сильно билось, будто предчувствуя неприятности. Мысленно упрашивая высшие силы, чтобы Фред не начал раскручивать её на разговор о татуировке, и заодно продумывая, как соскочить с этой темы, Гермиона повернула ручку и услышала, как он подпевает сэру Элтону.       — Репетируешь? — спросила она, расправляя ногой подвернувшийся край ковра, о который споткнулась в прошлый раз.       — Вроде того.       Что-то мешало вернуться на прежнее место у экрана. Казалось, что находиться рядом с Фредом было неуместно и даже опасно. Сделав вид, что ей срочно понадобилось заглянуть в сумку, Гермиона устроилась на диване.       — По-моему, у вас слишком много грустных песен для одной вечеринки.       — Какая тема, такие и песни, — отозвался Фред, оторвавшись от телефона. — Мало кто пишет о любви без страданий.       — Да-да, обвиняй во всем музыкантов. Подборка-то ваша.       — Вот именно, что это мы ещё выбирали. Если однажды тебе будет нечем заняться — включи радио и прислушайся. — Фред поднялся с кресла и принялся махать руками. — Ставлю десять фунтов, что за час эфира не наберется и трёх песен, где все счастливы.       Наблюдая за его движениями и частыми взглядами на зажатый в руке телефон, Гермиона спросила:       — Чем ты занимаешься?       — Проверяю одно приложение.       — Выглядит, как будто пытаешься заработать вывих. — Элтона Джона на экране сменил боксирующий Эд Ширан. — А вот тебе и пример, где всё хорошо.       — Всего лишь одна песня, да ещё специально отобранная, — отмахнулся Фред. — Подвигаемся? — Он изобразил что-то вроде буги и снова сверился с телефоном.       — Боже мой, — фыркнула Гермиона. — Нет, спасибо.       — Как хочешь. Но имей в виду, что с Джинни такое не прокатит.       — Джинни? — она отвлеклась от происходящего на экране и уставилась на Фреда, который маршировал на месте, совершенно не попадая в ритм прилипчивой мелодии.       — Она сказала, что вы собираетесь потусоваться. А в её программу всегда входит пункт «растрясти кости».       Насколько она помнила, никаких обещаний и договорённостей не было. И тем не менее брошенная на ходу отговорка разрослась до целого «собираетесь потусоваться». Гермиона не ожидала, что Джинни так в неё вцепится.       — Не то чтобы я куда-то действительно собиралась.       — А-а, — с ухмылкой протянул Фред, приземлившись на соседний диван, — прогнулась под давлением? — Гермиона покивала. — Можешь переждать неделю, пока она перегорит. Я тоже собираюсь следовать этой схеме, только морозиться не выйдет, придется терпеть.       — А у тебя что?       — Бег по утрам. Джинни решила, что раз не вышло завязать с сигаретами, то надо компенсировать это активностью. Но, разумеется, не одной же ей страдать — Джорджа она уломала, а со мной поспорила.       — Похоже, это у вас семейное.       — Обычная тема, если в семье больше одного ребёнка, — скривился Фред. — В общем, теперь у меня есть счётчик шагов, миль, километров и всего, что только можно измерить, и я намереваюсь накрутить, сколько возможно. — Он опёрся на подлокотник и стал сгибать и разгибать руку. — Все было бы проще, будь у меня часы с маятником.       Мельком взглянув на экран его телефона и увидев растущее с каждым движением число, Гермиона покачала головой.       — Ну ты и жулик!       — Ты сама давно бегала? — воскликнул Фред так, будто ожидал, что получит если не признание его гениальности, то хотя бы комплимент за находчивость. — Мне уже два утра из-за этого спора хочется умереть и выдернуть лёгкие. Или в другом порядке. К тому же, я уверен, Джинни тоже не будет паинькой.       — Интересно, как вы в таком случае будете решать, кто выиграл?       — Главный приз получит тот, кто дольше продержится. Я просто надеюсь, что Джинни не сможет выдержать больше недели, скажет, что решила заняться какой-нибудь йогой, и начнёт приставать к Луне. Это было бы идеально.       — А если всё пойдёт не так?       — Маловероятно. У нас дома можно делать выставку «Начну с понедельника и брошу на следующий» из одних только спортивных при… — Фред осёкся. — Я этого не говорил! И про шагомер тоже. Мы договорились?       Заговорщический взгляд подталкивал к тому, чтобы согласиться, и по большому счёту ей не было дела до этих разборок и пари, чтобы кому-то об этом рассказывать, но Гермиона решила поддразнить Фреда.       — Не гарантирую. Всё-таки Джинни пригласила меня выпить и потрепаться, — протянула она — Могу сболтнуть лишнего.       — Так, значит? А я думал, мы в одной команде. Уже хотел доверить тебе секрет.       Он отвернулся и, перекинув телефон в другую руку, продолжил накручивать счётчик шагомера. Даже в моргавшем от смены кадров неярком свете было заметно, как он прикусывает изнутри щёки, сдерживая улыбку. Гермиона попыталась сделать вид, что ей куда интереснее Мэтт Беллами на экране, но надолго её не хватило.       — Какой секрет?       Отложив в сторону телефон, Фред откинул голову на спинку дивана и с крайне драматичными интонациями произнёс, глядя в потолок:       — Поздно, теперь никакого доверия.       Ожидая, что он добавит что-то ещё, Гермиона стала следить за потасовкой в клипе. Покосившись на всё ещё молчавшего Фреда, она нетерпеливо выпалила:       — Да ладно тебе, мой кошелёк не позволит напиться настолько, чтобы начать обсуждать с Джинни тебя.       — Неубедительно. Деньги не проблема, если знать нужные места.       — Вроде этого?       Он тихо угукнул.       — Доверие появляется, когда ты знаешь обо мне то, чего не знают другие. А я — о тебе. — Фред повернулся к ней. — Понимаешь? Секрет за секрет.        Гермиона насторожилась. Она и так наговорила о себе слишком много.       — Выбери любой факт из моего досье. Даю девяносто процентов, что об этом больше никто не знает. Некому, знаешь ли.       — Звучит довольно грустно. И я бы даже закрыл глаза на то, что сейчас мы в точке нуля, но… — Фред выставил вперёд ладони, изображая весы. — Аллергия на арахис, — кивнул он на левую, — и что-то неизвестное, но очень интересное. — Правая ладонь резко опустилась вниз. — Несправедливый обмен получается.       — Ты слишком усердно торгуешься. Очевидно же, что пытаешься впарить мне какую-то ерунду.       — Я оставлю это предложение открытым, — ткнув пальцем в стол, сказал Фред. — На случай, если ты всё же захочешь узнать. Только учти, с каждым днём цена будет повышаться.       — Решил отработать на мне практику по маркетингу? — хмыкнула Гермиона.       — Может быть. Как тебе такой лозунг? — Он вскинул руку, очертив в воздухе дугу: — «Если не сможешь спать от того, что тебя грызёт любопытство — просто напиши мне»?       Гермиона не смогла сдержать смешок.       — Не слишком удачная формулировка. Отдаёт замшелым пикапом.       — Но ведь интригует? — подмигнул Фред.       Если бы она не знала, кто перед ней сидит — сочла бы, что он так флиртует. Но было совершенно очевидно, что это провокация.       — Этого мало, без конкретного предложения не сработает, — решив отбиваться серьёзностью, ответила Гермиона.       — Мы это проверим, — хлопнул в ладоши Фред и схватился за телефон. — Надо зафиксировать точку отсчёта.       — Понимаешь, надо пообещать клиенту что-то весомое. Если добавить к твоему лозунгу что-то в духе «избавлю от бессонницы» — будет гораздо… — Гермиона смолкла, заметив, что Фред и не слушал.       — Пятнадцатое мая, двадцать-сорок-пять.       — Год не забудь. Может статься, что я только лет через сорок вспомню твоё предложение. Встретимся в доме престарелых, обсудим.       Изобразив задумчивость, Фред картинно потирал подбородок.       — Чёрт, не выйдет, — наконец заговорил он. — Я запланировал к этому времени жить в бунгало на тропических островах. Делать гитары из местных пород дерева, выходить на закате на пляж и играть под шум океана, пока вокруг танцуют и смеются молодые и красивые люди. А как стемнеет — травить им у костра байки о своей жизни.       Гермиона затаила дыхание, вообразив всё это. Ей казалось, что она даже слышала весёлый смех, перебор струн гавайской гитары и плеск волн.       — О! — Фред щёлкнул пальцами, и соблазнительная картинка побережья исчезла. — Я ведь могу заранее выписать тебе приглашение, чтобы сиделки не сочли за маразм твоё желание махнуть на острова в конкретный день.       — Как мило с твоей стороны, — с сарказмом откликнулась она.       — Есть сервисы для писем в будущее, пришлю тебе на электронную почту. Твоя задача — не забыть пароль и дожить до этого дня.       — Постарайся грамотно составить текст. Вдруг я вообще не вспомню тебя и предмет спора?       — Это мысль! Поможешь мне.       Фред придвинулся ближе к столу и открыл на телефоне пустое поле для заметок так, чтобы ей было видно.       — Эй, привет. Это тот рыжий чувак, с которым ты смотрела «Путешествие на Луну», — озвучивал он появлявшиеся на экране слова. — В том местечке, которое ты сочла за притон, помнишь? Там был… — Фред перестал печатать и огляделся по сторонам. — Нужно что-то приметное.       — Ковёр, как в фильме «Большой Лебовски», — подсказала Гермиона.       — И красное кресло, — кивнул он, набирая текст.       — Мы приехали на красном скутере «Фрида», — продолжила она.       — И оказались здесь потому, что не хотели смотреть «Мстителей». Кстати, там в будущем об этом фильме кто-то помнит?       — Очень важный вопрос! — цокнула Гермиона, устраивая локоть на столе. — Я могу уже сейчас ответить.       — Никаких спойлеров, — пригрозил Фред. — Так… Если ты ещё не вспомнила, кто я такой, может, слово «Аттраттик» тебе о чём-нибудь говорит?       — В том году ты вложилась в клуб с таким названием.       — Ты получила это письмо, потому что сорок лет назад именно в этот день мы с тобой поспорили насчёт эффективности моих… — Фред нахмурился и постучал пальцем по губам. — Как это лучше назвать?       — Приёмчики?       — Сойдёт, — он оценивающе взглянул на получившийся текст и продолжил писать. — Напомни, через сколько часов или дней ты тогда сдалась и всё же решила узнать мою тайну? И сколько выдала своих взамен?       — Какая самоуверенность! Я уже забыла, что мы затеяли это из-за твоих секретиков.       — Если ты так быстро забываешь, на твою старческую память нельзя полагаться. Нужно приложить доказательства, — Фред вытянул руку и включил камеру.       — Эй, я не была готова, — щурясь от вспышки, возмутилась Гермиона. — Давай ещё раз.       Он недовольно вздохнул и посмотрел на неё через экран. Гермиона растерялась, увидев себя в кадре: она уже и не помнила, когда в последний раз фотографировалась с кем-то.       — Свет паршивый, ещё не узнаешь, кто есть кто, — достав из кармана пульт, Фред включил подсветку. — Улыбайся, как будто это был самый весёлый день в твоей жизни.       Он подмигнул в камеру, и Гермиона почувствовала, как губы сами растянулись в улыбке. То, чем они занимались, было абсурдно, но внутри появлялась необъяснимая лёгкость, которую она не так уж часто испытывала.       — Отлично. Подожди, ты ведь будешь уже старушкой, нужно обращаться соответственно. — Фред прокашлялся, словно карикатурный конферансье, и продолжил печатать. — Мадам Грейнджер, приглашаю вас в своё бунгало близ бирюзовых вод Тихого океана, чтобы закрыть этот спор. Дорогие сиделки, отпустите эту старую женщину с миром. С уважением, Фред Уизли, основатель «Уизли Гитар Воркс».       — Что это? — спросила Гермиона, указав на последнюю строку.       — Мой бренд, я же буду гитары строгать.       — Да ты всё продумал! — заметила она. — Неплохо, но не стоит исключать вероятность, что вокруг будут не сиделки, а близкие люди. Нужен постскриптум для них.       — Один момент.       Фред отвернулся, заслоняя экран ладонью, набрал текст и передал ей телефон.       — Зацени.        Гермиона быстро пробежалась взглядом по получившемуся письму и задержалась на последнем абзаце.       «P.S. Супруги, дети, внуки, друзья и прочие близкие мадам Грейнджер! Если вы хотите сопроводить её в этом путешествии — моё бунгало достаточно большое, смекаете?».       «Но всё равно чуть меньше моего самомнения», — приписала она.       — Письмо от меня, я бы такие вещи писать не стал, — прочитав, сказал Фред. — Впиши свою почту.       Сделав это, Гермиона вернула ему телефон и усмехнулась.       — Давно так не дурачилась.       — Думаешь, это какая-то шутка? Я сейчас отправлю. — Он открыл страницу сайта и стал заполнять поля.       — Там даже координат острова нет!       — Ничего, у меня есть сорок лет, чтобы доработать этот момент.       Гермиона рассмеялась от невозмутимости, с которой он это сказал — будто был совершенно уверен в таком сценарии жизни. Успокоившись и осознав, что, несмотря на разделявший их стол, они сидят почти к плечом к плечу, она отодвинулась. Комната погрузилась в тишину, которую нарушало лишь тихое шипение динамиков       — Музыка давно перестала играть? — спросила она.       — Так у нас время почти вышло. Можем задержаться, если придумаешь, что ещё посмотреть.       Удивившись, Гермиона сверилась с часами. Действительно, два часа пролетели, и она этого совсем не ощутила. Это было странное чувство — ей хотелось, чтобы время шло чуть медленнее.       — Даже если Сэм твой друг, не стоит так наглеть, — сказала она, призывая себя к разумности. — Да и мне на работу завтра.       Фред поднялся с места и стал двигать кресла. Гермиона огляделась и вытащила из сумки салфетку, чтобы протереть стеклянную поверхность стола, хотя никакой надобности в этом не было.       — Знаешь, мне понравилось твоё будущее. Я так далеко не заглядывала. Только в детстве, когда представляла, что у меня вырастут крылья и я буду летать по всему миру. Хотела увидеть всё — и разные страны, и какие-то далёкие дикие места, где не бывает людей.       — Всего-то осталось научиться летать, да? — обернувшись, спросил Фред.       Уловив, что он намекает на татуировку, Гермиона промолчала. Оставив его разбираться с микшером, она вышла из зала и направилась к барной стойке, чтобы взять стакан воды.       — Только в бутылках есть, — Сэм кивнул на холодильник за спиной. — Из крана та ещё дрянь льётся, ага. Трубы типа старые.       — Значит бутылку. Самую маленькую и без газа.       — Замётано. Как тебе здесь?       — Я бы сказала, что ковёр задавал тон всей комнате, — Гермиона понадеялась, что в этот раз не облажается, как с Брюсом Уиллисом.       — А, ты просекла эту фишку с «Лебовски»? — поставив перед ней пластиковую бутылку, спросил Сэм. Его довольная улыбка подсказывала, что тут она угадала. — У нас наверху ещё два зала, но они пока не готовы. Один будет связан с «Убить Билла», а другой с «Твин Пикс», так что приходи заценить.       — Буду иметь в виду. Сколько будет стоить час?       — Да так же, — пожал он плечами, смахнув с лица прядь выбившихся из пучка светлых волос.       — То есть?       Сэм прищурился, взглянув на неё, как на дурочку.       — Точняк, Фредди же платил, — пробормотал он, протягивая ей ламинированную карточку с прайсом. — Вот. На нашей странице вся инфа тоже имеется. Если подпишешься и оставишь отзыв, скостим десять процентов, сечёшь?       Гермиона растерянно покивала, рассчиталась за воду и вышла на погрузившийся в густые сумерки двор.       Никаких бесплатных часов для друзей, очевидно, не существовало. Фред соврал. Или решил придержать эту информацию до нужного момента.       «Ты ведь сама ему сказала, что ненавидишь быть обязанной. Всё просто: он оплачивает счёт, а потом как-нибудь намекает, что теперь ты ему должна», — зудел внутренний голос. В груди скреблось разочарование. Прежде всего, в себе — за то, что расслабилась и на какое-то время перестала искать подвох в словах и поступках других людей.       Она вытащила кошелёк и подошла к «Фриде», прикидывая, куда положить деньги, потому что была уверена, что Фред начнёт отпираться.       — Хорошо, что это не лошадь, а то могла бы укусить за такое непочтительное отношение, — раздался позади голос, когда она попыталась зацепить сложенные купюры в щели над замком зажигания. — Что, не терпится уехать?       — Ты знаешь, да, — выдохнула Гермиона, отходя от скутера.       — Странно, — щёлкая зажигалкой сказал Фред. — Мне показалось, что тебе всё понравилось.       Спокойствие, с которым он говорил, раздражало. Гермиона теребила в руках бутылку, а затем резко скрутила крышечку, вымещая на ней всю злобу.       — Признаю, что неплохо сработано, я даже повелась, — глотнув воды, сказала она. — Интересно, в какой момент ты собирался выставить мне счёт?       — Что за чушь?       — Чушь — это то, что ты наплёл. Моя половина у Фриды. Я ничего тебе не должна.       — Мать честная… — Рот Фреда скривился в недоверчивой ухмылке, отчего зажатая в зубах сигарета накренилась. — Ты решила, что я из тебя должницу собираюсь сделать?       — Ещё скажи, что я всё не так поняла, — Гермиона открыла на телефоне карту, чтобы посмотреть дорогу до метро. — Ладно, хорошего вечера, — она развернулась и зашагала к арке.       — Да постой же ты!       Фред обогнал её и заслонил путь. Гермиона попыталась прошмыгнуть под выставленной в сторону рукой, но он оказался ловчее и схватил её за плечи.       — Не пойму, у меня на лице где-то написано, что я обожаю, когда меня преследуют? — процедила она, задёргавшись и пытаясь вырваться.       Он прищурился, уставившись на её лоб.       — Шрифт мелкий, не разобрать.       Чёртов клоун, подумала Гермиона, не оставляя попыток расцепить его хватку.       — Руки уберешь или тебе помочь?       — Так. Давай дышать спокойно и не делать поспешных выводов, окей? — Фред поднял ладони в примирительном жесте и сделал шаг назад. — Да, мы там были не на халяву. Да, я тебе об этом не сказал. И не собирался. Ну подумай сама, как бы это выглядело. Эй, знаешь, я тут разорился на кино, так что… Помой Фриду? Или что там ещё будет более-менее равнозначно?       Понять, врёт он или нет, было сложно. Полутьма арки не позволяла понять по лицу, но голос звучал довольно убедительно. Скрестив руки на груди, Гермиона спросила:       — Тогда зачем была нужна вся эта легенда про щедрого Сэма?       — Ну… Местечко не из дешёвых, а ты вроде сейчас экономить пытаешься. И я бы все равно потратил столько же, если бы был один.       Несмотря на все эти виноватые интонации, её тянуло огрызнуться. Пересилив себя, она как можно спокойнее проговорила:       — Спасибо, мне не нужны благотворители.       — Я уже понял, — снова вскинув руки вверх, сказал Фред. — Так что не буду пытаться вернуть твои деньги. Мир? — он протянул ладонь с оттопыренным мизинцем в совершенно детском жесте.       — Чёрт с тобой, — сдалась Гермиона.       — Я домой, подбросить тебя?       — Сколько ехать?       — Минут двадцать, если удачно объехать пробки.

***

      Почти сразу после того, как они выехали, Фред увел скутер вправо на узкую улицу и сбросил скорость. Дома с белыми каменными портиками и ухоженными палисадниками под эркерными окнами, излучавшими янтарный свет, всем своим видом демонстрировали спокойную размеренную жизнь, которой можно было только завидовать, и благосостояние их обитателей. После очередного поворота на оживлённую широкую дорогу, где первые этажи зданий занимали витрины магазинов и заведений, спокойствие растворилось, и Гермиона крепче вцепилась в ручки. Лопнувшие мозоли и ссадины, оставшиеся после борьбы с дверью, моментально напомнили о себе жжением.       Мелькнула стрельчатыми окнами и осталась позади небольшая церковь, очертаниями фасада напоминавшая усечённую версию Миланского собора. Дорога впереди была слегка загружена, и скутер снова вильнул в спальный район. Гермиона плохо понимала, где они находятся, пока над крышами и кронами деревьев не показались чернеющие на фоне сумеречно-синего неба зубцы башни церкви Сейнт-Джон.       Было трудно представить, как ориентируется Фред. Если маршруты по главным улицам держать в голове было возможно, то понять, где объезд и не закончится ли тупиком очередная улочка с одинаковой, будто отзеркаленной, застройкой по левую и правую сторону, казалось чем-то запредельным. Гермиона оживилась, только когда примелькавшиеся упорядоченнность и симметрия исчезли.       Минув заправочную станцию и преодолев ещё квартал, они въехали на мост, под которым тянулась к тускло-зеленоватому горизонту железная дорога. Скутер резко замедлился. Дотянув до светофора, Фред увел его в сторону и заглушил мотор.       — В чём дело? — спросила Гермиона, подняв стекло.       Увидев чуть поодаль ворота с табличкой «Парк Финсбери», она решила, что ему приспичило подышать свежим воздухом.       — Бак пустой, — бросил через плечо Фред. — Можно слезать.       Пару секунд она пялилась в своё отражение на его шлеме, пока не услышала нетерпеливое «Ну!».       — Мы проехали заправку, куда ты смотрел? — спешившись, воскликнула она.       — На дорогу, — он резко опустил опору и достал из кармана телефон. — Не кипятись, дойдём до остановки, поедешь домой, а я дотолкаюсь до заправки.       Его движения и отрывистая речь выдавали нервозность, и Гермиона почувствовала желание сгладить это, хотя обычно либо заражалась таким состоянием, либо предпочитала держаться в стороне.       — Предлагаешь мне кинуть тебя здесь?       — Не здесь, а вон там, — Фред указал вперёд, где, по всей видимости, должна была находиться остановка.       — Не валяй дурака, — цокнула Гермиона, отстегнув ремешок шлема. — Кто-то из нас может остаться со скутером тут, а другой — дойти до заправки, взять канистру и вернуться. Так будет быстрее. — Помедлив, она добавила, пытаясь придать голосу оптимизм: — Я как раз недавно хотела в парк сходить, ну хотя бы рядом постою.       — Это грёбаный Финсбери.       — Я вижу, — хмыкнула она, покосившись на ворота. — И?       — Тут нечего делать ночью в одиночку, если не хочешь найти себе компанию торчков, бомжей или кого похуже, — произнёс Фред так, будто это было совершенно очевидно — как если бы было написано на табличке с названием парка.       — Серьёзно?       — Более чем.       — Тогда тащиться с бесполезным скутером одному офигеть какая умная затея, — проговорила Гермиона, подглядывая за тем, как он перебирает маршруты в Гугл-картах. — Если тебя будут грабить, я хотя бы смогу полицию вызвать.       — Ладно, — буркнул Фред, наконец сняв шлем. — Если так хочешь — идём.       Прозвучавшая снисходительность вызвала у неё ощущение, будто она набивается ему в компанию. На долю секунды у Гермионы мелькнула мысль оставить его здесь разгребаться самостоятельно.       — Вообще не хочу. И с удовольствием поехала бы домой. Но если ты надумал сгинуть на трассе и таким образом аннулировать приглашение в бунгало, в моих интересах проследить, чтобы этого не случилось.       Фред фыркнул и покачал головой.       — Раскусила мой гениальный план.       Повисшая вокруг напряжённость стала растворяться. Довольная произведённым эффектом, Гермиона расплылась в улыбке.       — Полмили назад или чуть больше в обход к Севен-Систерс? Есть заправка прямо за парком, — показав ей карту, сказал Фред.       — Давай в обход, — кивнула она, увидев значок станции метро и обилие прилегающих к ней заведений и магазинов. — Поближе к цивилизации.       — Навигация на тебе. Будет быстрее, если двигаться как можно ближе к железке, а не по предложенному маршруту.       Он протянул ей телефон и стал складывать шлемы в кофр.       — Чего ты так бесился? Гугл считает, что тут всего пятнадцать минут идти.       — Без объездов мы бы, скорее всего, заглохли в пяти минутах от заправки.       — Ну, длительность же не показатель качества, — усмехнулась Гермиона. — Запусти трекер, накрутим тебе счётчик, раз уж такая возможность подвернулась.        Под шум проезжавших мимо автомобилей, они возвращались назад по дороге B150. По всей видимости, скутер, несмотря на кажущуюся компактность, весил прилично, потому что Гермиона, увлёкшись перемещением маячка геолокации на карте, то и дело отрывалась, оставляя Фреда сильно позади. Дожидаясь, пока он её догонит, она думала о том, почему решила остаться, если разумнее было добраться домой пораньше и как следует выспаться перед работой. Со странным смятением она осознавала, что между понятием «разумно» и ощущением «так будет правильно» была значительная разница.       — Если все сегодня пошли на «Мстителей», не странно, что ты откололся? — спросила она Фреда, когда они поравнялись.       — Нет, — выдохнул он, толкая «Фриду».       Гермиона замедлила шаг, чтобы идти в ногу с ним.       — Не верю. Кто там говорил про единство, какие-то связи и «всё делать вместе»?       — Концепция концепцией, но было бы действительно странно, если бы «Аттраттик» существовал в таком вакууме. Думаю, рано или поздно мы бы все перегрызлись.       — Почему это?       — Ну представь — вообще всё делать вместе, — рвано проговорил Фред. — Смотреть и слушать одно и то же, говорить примерно об одном, ходить в одни и те же места. Придётся постоянно запихивать подальше свои желания, потому что невозможно совместить всё так, чтобы устраивало всех, и рано или поздно это надоест. Каждому нужна своя порция свежего воздуха или что-то в этом роде. — Он остановился и опустил опору скутера. — Да, чаще мы выбираем компанию друг друга, но остальной мир не перестаёт от этого существовать.       Уперев руки в бока, он переводил дух и смотрел в сторону кирпичного моста над дорогой.       — И тебя не спросят, где ты был?       Пока они шли, Гермионе пришла в голову мысль, что отдельный от остальных поход в кино вообще-то мог выглядеть неоднозначно.       — Нет, — пожал плечами Фред, снова взявшись за «Фриду» и толкая её вперёд. — Меня спросят, как мы остались живы после просмотра унылого дерьма и стоило ли это своих денег. Хотя, думаю, большая часть вопросов будет касаться тебя.       Гермиону бросило в жар.       — Выходит, все в курсе, что…       — Что? Я всего лишь сказал, что собираюсь разведать обстановку в новом месте, что ты составишь мне компанию и что в программе будет классика немого кино. Ну и пожелал им наслаждаться мейнстримом, который навязывают прокатчики, — довольно ухмыльнулся он.       — Ты смотри, какой панк-эстет! — фыркнула она.       — Это синоним для «говнюка»?       — Может быть. Зависит от того, какой отзыв ты на меня дашь.       Гермиона пыталась утихомирить вспыхнувшее беспокойство. Неприятно было ощущать себя объектом наблюдения и оценки. Ей хотелось как-то прояснить ситуацию, но мысли не желали связываться во что-то внятное, чтобы их можно было озвучить.       Пройдя под мостом, они свернули на тихую Флоренс-роуд с непримечательными таунхаусами, глазеющими на них жёлтыми окнами, и какое-то время шли молча. Увидев на карте поворот налево, позволяющий коротким путём выйти довольно близко к заправке, Гермиона остановилась.       — Тут прямо через парк есть дорога.       — Я смотрю, тебя так и тянет на приключения. С Фридой туда всё равно нельзя.       — Я просто думаю, как сократить, чтобы ты не пыжился.       — С большей вероятностью тут можно сократить количество денег в кошельке или зубов во рту, — мрачно заметил Фред, продолжая толкать скутер дальше по улице.       — Ну не знаю, — оглянувшись по сторонам, протянула Гермиона и последовала за ним. — Выглядит тут все довольно прилично. А ты умеешь драться?       — Не думаю.       — То есть? — изумилась она. — Ты ни разу не дрался?       — Если не считать детских потасовок в школе, то да.       — А вдруг… Ну, знаешь, всякое может случиться       — И что, нужно всегда ходить с кулаком наготове?       В её представлениях это не было лишено смысла: кулак может и не пригодиться, но готовность и умение его применить, как ей казалось, должны быть обязательным атрибутом в так называемом «мужском мире».       — Знаешь, может и хорошо, что Джинни с тобой поспорила. Бег в твоём случае может оказаться вдвойне полезнее для здоровья.       — Заноза, — беззлобно отозвался Фред. — Ты точно с ней сойдёшься.       Они одновременно повернули головы к открытому окну одной из квартир. Там гремели посудой и, судя по всему, готовили мясо с овощами. Гермиона почувствовала, как затянуло под ложечкой, а рот заполнился слюной.       — Это слишком, — простонал Фред, ускорившись. — Я даже не обедал сегодня.       Гермиона тоже прибавила шаг, чтобы оказаться подальше от дразнящих аппетит запахов.       — Может, на заправке что-нибудь найдётся? — с надеждой спросила она.       — Пенопластовые пончики с глазурью, похожей на глину. Или чипсы.       — Не трави душу. Даже это звучит сейчас аппетитно.       — Пожалуй.       Следя за перемещением маячка по карте, Гермиона погрузилась в подобие транса, ни о чём не думая и не замечая ничего вокруг.       — Мы почти дошли до «Края Земли», — усмехнулась она, взглянув на значок паба с таким названием. — Сделаем где-нибудь привал? Тут много закусочных.       — Чуть-чуть осталось, — пыхтел Фред. — Давай, последний рывок.       — Мы только половину прошли. Фрида без топлива не умрет, а мы можем.       Она подошла к кофейне и решительно дёрнула на себя дверь. Та не поддалась. Только после этого Гермиона заметила, что свет внутри не горел. Металлические ставни на витринах соседних заведений были опущены.       — Почему они все закрыты?       — На время смотрела?       Фред опустил опору и, поставив Фриду, восстанавливал дыхание.       — Похоже, никто не думает, что ночью люди тоже хотят есть, — проверяя часы работы остальных забегаловок на пути, посетовала Гермиона.       — За перекрёстком будет «Сабвей», — заглянув через её плечо, Фред ткнул пальцем в экран, но карта уменьшилась в масштабе. — Чёрт, но ты ведь увидела — совсем недалеко?       — Тут есть озёра? — заметив два голубых пятна правее Севен-Систерс, удивилась она.       — Мать честная! Ты город вообще не знаешь?       В его голосе звучало такое удивление, будто ориентировка на местности была чем-то самим собой разумеющимся.       — Времени играть в искателя сокровищ как-то нет, — пожала она плечами и достала из сумки сигареты. — Обычно, если мне куда-то нужно, я смотрю на синюю линию, а не по сторонам.       Фред протянул ей зажигалку. Сделав затяжку, Гермиона тут же пожалела об этом — обычно сигарета отбивала аппетит, но, видимо, на совсем пустой желудок, давала обратный эффект, вызывая что-то среднее между голодным спазмом и тошнотой.       — Ну а когда просто гуляешь, то куда ходишь? — спросил Фред, тоже закурив.       — Честно? Чаще всего домой.       — Если хочешь дожить до встречи на островах, то попробуй менять маршруты, — выдохнув в сторону дым, посоветовал он. — Я где-то читал, что это спасает от деменции.       — Надо думать, сегодняшний день даст мне отсрочку лет на пять.       Докурив, они двинулись дальше по дороге, часть которой пролегала под очередным мостом. Шум моторов проезжавших мимо автомобилей, отдавался эхом от металлических перекрытий над головой и давил на уши. Гермиона находила отдельное удовольствие в ощущении — на контрасте с жилыми кварталами, — что кругом кипит жизнь.       Возникшая впереди зелёная вывеска с логотипом «Сабвея» внушила такую радость, будто это был свет маяка посреди бушующего моря. Условившись, что Гермиона займётся заказом, пока Фред заправляет «Фриду», они разошлись.

***

      От вида металлических лотков с наполнителями для сэндвичей у Гермионы закружилась голова. Даже нашинкованный кольцами лук выглядел, как изысканное блюдо. Челюсти сводило судорогой, стоило лишь вообразить, как он будет хрустеть на зубах, брызгая маринадом. С трудом удержавшись, чтобы не попросить добавить всего и побольше, Гермиона рассчиталась и заняла столик у стены, наблюдая за оживленным движением за окном.       Несмотря на мизерное в масштабах города расстояние, преодолённый путь заставлял её испытывать глубокое удовлетворение. И это стоило того, чтобы на какое-то время пренебречь комфортом и соображениями разумности.       Увидев снаружи Фреда, Гермиона оживилась. Ей не терпелось расправиться с лежавшими на подносе свёртками с того самого момента, как она получила заказ.       — Тебе принципиально, где есть? — приземлившись напротив, спросил он. — Я придумал, как выбить тебе ещё небольшую отсрочку.       — От чего? — растерянно отозвалась она, придвинув к нему сэндвич с курицей и беконом.       — Видишь, ты уже забыла, о чем говорила, — закатил глаза Фред. — Не разворачивай.       Гермиона вцепилась в краешек обёртки и замерла.       — Может объяснишь?       — Я предлагаю взять всё это, — он обвёл рукой стол, — и отклониться от маршрута. По времени ничего не потеряем, зато поедим с видом на озеро.       — Это какой-то троллинг или что?       — Понятия не имею, где ты видела такой троллинг. По дороге расскажешь, — схватив банки с газировкой и еду, вскочил с места Фред.       — Угнать мой сэндвич было подло, — выпалила Гермиона, вывалившись следом за ним на улицу.       — Это был единственный способ заставить тебя соображать быстрее, — фыркнул Фред. — Открой кофр, там внизу рюкзак.       Ей было непонятно, с чего он решил, что она предпочтёт стихийный пикник спокойному ужину в четырёх стенах под кондиционером. Ещё более непонятно — почему она сама не слишком сопротивлялась и всё же полезла за «рюкзаком» — чёрным мешком с лямками-шнурками, который ей пришлось нацепить на себя.       Пролетев широкую Севен-Систерс-роуд, они свернули к возвышавшимся, будто бетонно-стеклянные скалы, новым многоэтажкам и, вильнув ещё несколько раз дворами, припарковались. Фред зашагал по узкой тропинке вдоль металлического забора, огораживавшего стройку.       — Скажи, что ты не маньяк, потому что это выглядит устрашающе, — стоя на месте и не решаясь следовать за ним, сказала Гермиона.       — Мне тоже не по себе, знаешь ли, — обернувшись, ответил Фред. — Давай договоримся, что сегодня никто никого не убивает.       Стянув с плеч мешок и всучив его Фреду, Гермиона шагнула на тропинку.       — Темно, — пожаловалась она, когда они прошли дальше к более широкому участку, до которого уже не добирался свет окружающих его домов.       — Включи фонарик. У меня телефон почти сел.       От зарослей травы слева и справа тянуло прохладой. В воздухе пахло влажной землёй и горьковатой зеленью. Когда подул ветер, Гермионе почудился запах аквариума с застоявшейся водой и плавающим на поверхности кормом для рыб, навевая воспоминания о детстве.       — Ты знаешь, куда идти?       — Примерно. Я был только на другом берегу. Есть там приятное место с верандой почти у воды, можно лебедей и уток разглядывать. Смотри, — он указал рукой на деревья, за которыми проглядывало сероватое полотно воды, и с уверенностью двинулся вперёд. — А что, выглядит неплохо. Я бы даже сказал, лучше, чем днем. Не смахивает на болото.       Гермиона зачарованно разглядывала дрожавшие в отражении сизо-чёрного неба огни домов на другом берегу и выключила фонарик.       — Недурно жить с таким видом за окном, — протянула она. — Почти картина Ван Гога.       — Эй-эй! — Фред выкинул в сторону руку, когда она подошла ближе. — Вот только топиться не надо.       Судорожно вздохнув, Гермиона сделала шаг назад. Между озером и асфальтированной дорожкой, на которой они стояли, пролегала ещё одна полоска воды — не то канал, не то узкая река, — которую она не заметила.       — Не знаю, как ты, но я больше не могу притворяться, будто у меня за спиной не болтаются сэндвичи, — сказал Фред, расшнуровывая мешок.       Подсвечивая ему фонариком надписи на обёрточной бумаге, когда он пытался разобрать, где чей сэндвич, Гермиона поймала себя на том, что испытывает какое-то очень тёплое чувство — похожее на благодарность, смешанную с ощущением, что она находится в безопасности. И часто бившееся в груди сердце не справлялось с этим коктейлем.       Решив пройтись вдоль канала к более светлому месту напротив плотной многоэтажной застройки, они шли друг за другом и молча уплетали еду.       — Знаешь… — нерешительно протянула Гермиона. — Мы бы вряд ли здесь оказались, если бы пошли в нормальный кинотеатр. Да и вообще этот день мог сложиться как угодно.       — Ну, из всех возможных комбинаций… — судя по голосу, Фред говорил с набитым ртом.       — Выпадает одна, — договорила она за него, вспомнив о разговоре дома. — Это не объяснение.       — Для чего?       — Ведь должны быть правила, которые объясняют, почему случается именно то, что случается.       — Когда бросаешь кости, шансы, что выпадет семь очков, выше, чем у прочих исходов, — размахивая руками, рассуждал Фред. — Только совсем необязательно каждый раз будет выпадать именно семь. А может и вообще ни разу. Миром правит случай.       — Очень удобно так думать, — со скепсисом отозвалась Гермиона, глядя в его спину. — Миром правят люди, а они более последовательны и предсказуемы, чем кубики.       — Да? — Он обернулся через плечо. — Ну и что, например, я делаю сегодня вечером?       — Ругаешься с Джинни и Джорджем, — медленно проговорила она, представляя, как устроена его жизнь. — Играешь на гитаре. Полируешь Фриду. И все это с включенным счётчиком шагов.       — То есть я так со стороны выгляжу?       Гермиона покивала и засмеялась, увидев в пробивавшемся через деревья свете фонаря гримасу возмущения на его лице.       — А на мой счёт какой прогноз? — спросила она, надкусывая сэндвич.       — Тоже полируешь что-нибудь. Делаешь перерывы на сигарету. Потом лежишь и полночи пытаешься уснуть.       — Почему пытаюсь?       Не то чтобы он был далёк от истины, но ведь о проблемах со сном ему вряд ли было известно, подумала она.       — Думаешь слишком много. Вон, даже случайности пытаешься на атомы разобрать вместо того, чтобы просто насладиться вкусом и видом.       — Признаю, что никогда бы не оценила всю прелесть «Сабвея», если бы не пришлось застрять на дороге.       — Поблагодарим случай за такое открытие.       Фред отсалютовал банкой колы и тут же, громко и грязно ругнувшись, отскочил с дороги. Гермиона, поддавшись панике, взвизгнула и попятилась, хватаясь то за него, то за ветви кустарника.       — Всего лишь лягушка, — выдохнул Фред, подавшись вперёд с включенным фонариком. — У неё, наверное, сердце чуть не разорвалось от твоих криков.       — Моих? — ударив его по плечу, воскликнула она. — Ты тоже хорош! Я подумала, ты там мертвеца в кустах увидел или что-то в этом духе.       — А я подумал, что там змея. Боюсь их.       — Какие змеи в городе? — фыркнула Гермиона.       — Вокруг водохранилищ заповедник, мало ли. В темноте не особо видно, что там шевелится.       — Надеюсь, мы никого, кроме лягушки, не напугали.       — Чёрт! — Фред подставился свету фонарика и разглядывал свою одежду. Футболка наискосок была покрыта пятнами от колы.       — Могу дать салфетку, только вряд ли это поможет.       — Давай, хотя бы руки вытру.       Запустив руку в сумку, Гермиона потянула зубчатый край упаковки, и из сумки выползла лента презервативов. Быстро спрятав её глубже на дно сумки, надеясь, что Фред этого не заметил, она нащупала наконец пачку салфеток и протянула ему.       «Отлично, смущаешься, как юная девчонка», — подумала она, почувствовав, как горит лицо. — «А что такого случилось?».       Она не могла ответить себе на этот вопрос. Но ей определенно не хотелось нарушать воцарившееся между ними перемирие, комфорт от присутствия рядом и общения. Впервые за долгое время она поняла, что такое «чувствовать себя хорошо»: набить желудок, когда действительно хочется есть; ходить по городу и видеть что-то за пределами привычных маршрутов; ощущать на коже ветер со стороны воды. И делить эти моменты с кем-то. Этот день оказался куда лучше, чем она вообще могла себе представить, даже с учётом перепалок, которые уже забылись. Было бы несправедливо испортить его неловкостью и нарваться на язвительность.       — Не убирай, тебе тоже пригодятся, — вернув ей салфетки, сказал Фред.       Он указал пальцем на уголок своего рта, и Гермиона прищурилась, пытаясь понять, что должна там увидеть.       — Соус. У тебя, — четко выделяя каждое слово, проговорил он.       Отвернувшись, она принялась вытирать губы, ощущая ту самую неловкость, которой хотелось бы избежать.       Сложив мусор в рюкзак, они возвращались к скутеру. Гермиона разглядывала противоположный берег, представляя, как выглядит то место с верандой, о котором обмолвился Фред, и какой, должно быть, оттуда хороший обзор.       — Это была «Wings»? — подал голос Фред, заставив её вздрогнуть от неожиданности. — Та песня Hurts.       — Ага, — сдержанно ответила она. — А у тебя что-то более старое, да?       — «Wonderful life».       — Никогда не сдавайся, — попыталась напеть Гермиона.       — Ведь эта жизнь так прекрасна, — подхватил Фред.       Они продолжили идти, снова погрузившись в молчание.       Впереди выросли очертания забора у стройки, показавшиеся Гермионе знамением, предвещавшим конец этого дня.       — Не говори никому о том, что я сегодня рассказывала в кино, — спохватившись, сказала она. — Про Стинга и вообще.       — Я и не собирался.       — Ты ведь сказал, что тебя будут обо мне спрашивать, — почти наступая Фреду на пятки, отчеканила Гермиона.       — Ребятам интересно, какой ты человек. Поход в кинотеатр — не лучший способ выяснить это, верно? Смотришь на экран, слушаешь диалоги… С немыми фильмами, конечно, не совсем так. В общем, мне нечего им сказать, — пожал он плечами.       Такой ответ должен был её удовлетворить. Его готовность оставить правду при себе льстила, но где-то в глубине души Гермиона надеялась, что ему есть, что сказать о ней.       Выбравшись наконец к парковке, Фред вытряхнул содержимое рюкзака в урну и направился к скутеру.       — Знаешь, — сказал он, достав шлемы и протянув один ей, — ты не кинула меня разбираться с «Фридой» в одиночку. Это говорит о тебе больше, чем любой разговор. Если хочешь, об этом могу тоже никому не рассказывать.       — Не стоит завышать ожидания, — кивнула Гермиона. — Обычно я так не поступаю.       Она надела шлем, пряча лицо и надеясь, что ликование от его слов не было слишком заметным.       — Или ты просто не попадала в такие ситуации, чтобы узнать, как будешь себя вести.

***

      — Спокойной ночи? — произнёс Фред, притормозив напротив её крыльца и приподняв стекло шлема.       — И тебе, — Гермиона спешилась и сделала шаг в сторону дома, но тут же обернулась. — Я забыла сказать… Спасибо. Это был хороший день.       — Я рад.       Гермиона покивала. Ей отчаянно не хотелось заканчивать этот вечер, подаривший возможность почувствовать себя живой. Почувствовать, что в ней есть что-то большее, чем набор привычных масок, фраз и действий.       — Ты случайно не знаешь, что можно приготовить из замороженного горошка? — спросила она.       Фред ухмыльнулся, а Гермиону будто пригвоздило к месту от осознания абсурдности своего вопроса. Этот чёртов горошек был буквально везде— от дорогих ресторанов до фиш-энд-чипс. На завтраки, ланчи и ужины. Даже если ты его терпеть не можешь, он рано или поздно оказывался в твоей тарелке.       — Могу только предложить разморозить, но у Джорджа есть усовершенствованный йоркширский рецепт пюре. Прислать тебе?       — Было бы здорово.       Конечно, никакое пюре она готовить не собиралась, но то, что Фред не стал сейчас язвить и всем своим видом выражал невозмутимость, вызвало у неё чувство благодарности.       С каждым шагом, приближающим её к дому под удаляющийся звук мотора, всё сильнее она ощущала тоску. Запах свежей краски напомнил ей, что она соврала Фреду насчёт Пола, и только таким образом смогла вызвать к себе человечное отношение. Воспоминания о воскресном вечере заставляли сожалеть о придирках и грубости, которыми она щедро разбрасывалась в моменте, охваченная желанием давить — и только так ощущать свою правоту. Она всегда ожидала подлости и выискивала дерьмо в других людях — только потому, что всё это сидело в ней самой, и она считала, что остальные устроены схожим образом.       От того, какой она стала за последние годы, становилось тошно. Хотелось забраться в душ и попытаться отмыть налипшую грязь, содрать мочалкой шипастую кору, которой она обросла. И лечь спать в надежде, что это поможет проснуться ей в какое-то утро, когда ничего этого ещё не было, и попытаться всё изменить.       Забравшись в кровать, Гермиона протянула руку к телефону, чтобы проверить будильник, и обнаружила входящее сообщение от Фреда.       «На память, ха-ха. Не волнуйся, у себя я их удалю. Ещё одну получишь через сорок лет».       Нажав на прикреплённые файлы, она увидела две фотографии. На одной она с возмущённым лицом сидела в кресле-мешке, попадавшим в тон красным от вспышки глазам. Другая выглядела жутко, потому что изображала два засвеченных лица в темноте: её — сморщившееся от вспышки, как сухофрукт, и Фреда — походившее на носатую луну из-за того, что было слишком близко к камере.       «Распечатаю на холсте и повешу в гостиной. Так она не будет выглядеть слишком прилизанной, верно?» — набрала она сообщение, прикусывая костяшки пальцев.       «Несомненно. Я бы посоветовал выбрать ту, что на кресле — будет смотреться как что-то концептуальное. Все снобы на районе обзавидуются».       «Оба снимка достаточно хороши, чтобы счесть их высоким искусством. P.S. Не забудь, с тебя рецепт Джорджа».       «У него есть кое-какая идея по этому поводу. Во сколько сможешь завтра выйти на связь?».       Гермиона хотела было пуститься в выяснение подробностей, но сегодняшний день, состоявший из примерных планов, случайностей и меняющихся маршрутов, оказался в хорошем смысле удивительным. Подобное ощущение хотелось повторить. Прикинув, во сколько освободится, она ответила Фреду и c большим трудом заставила себя лечь спать.