Между тенью и светом

      Единственная роскошь, которую себе позволила Алина, это нормальный очаг в палатке, потому что мерзла она чудовищно. В остальном она делила все тяготы своих людей, сразу же отказавшись от роскошной палатки командующего. Она выбрала простую офицерскую и велела там сложить очаг. Она не стремилась к роскоши и не требовала себе еды вкуснее, тренировалась вместе со всеми и лично инспектировала состояние полков каждое утро, раздавая задачи, а вечером проверяла их выполнение.       Тогда, ночью, трясясь в карете, положив голову на плечо Андрея, и делая вид, что спит, Алина решила, что люди, к которым она направляется, должны уважать ее. А для этого надо было доказать, что она нечто большее, чем симпатичная подопечная генерала Киригана, доказать, что ее определяет не только ее дар. Девушка хотела, чтобы ее люди были прежде всего только ее людьми, преданными в первую очередь ей, а уже потом Дарклингу. Она осознавала, что это будет непросто, но едва ли понимала, насколько.       Здесь, на севере, многое было иначе. И дело было не только в погоде, которая сейчас, в середине зимы, отнюдь, не радовала Алину трескучими морозами, дело было в близости границы, в постоянном напряжении, вечной готовности к битве. И битвы эти были ожесточенными. Здесь было острие того клинка, что Равка направила в сторону Фьерды, передовая, где гибель людей стала обыденностью, не стоившей внимания.       Ответственность здесь повышалась в разы, потому что это была первая линия обороны против врага, которого нельзя было пустить вглубь страны. Здесь не было места капризам да и молоденьким девочкам, вчера вылезшим из роскошных зал Малого дворца, на самом деле, тоже не было места. Вот только Алина уже была здесь, была в качестве главы этих людей, которым такая глава была едва ли нужна. Но Алина помнила не только книги о тактике, стратегии, истории войн и битв, которые читала, она помнила и наставления Дарклинга, а уж он был талантливым полководцем. Впрочем, девушка понимала и то, что реальность отличается от книжных страниц и любых наставлений, а значит, прежде всего, ей нужны толковые советники. И как бы ей ни хотелось, оставить главным советником при себе Андрея, но их взаимную симпатию было не скрыть. А ей не нужны были шепотки за спиной о том, что она приближает к себе кого-то через постель. Нет и нет. Ей нужны были люди, которые знали обстановку на границе, могли объяснить ей, как вести здесь войну, потому что это была война, здесь еще более откровенная и открытая, чем где-либо.       Несколько дней Алина присматривалась к гришам, а они в ответ настороженно взирали на нее. Нелюбезные и резкие, смотрели снисходительно, насмешливо, шептались за спиной. Алина гордо вскидывала голову, несла на плечах черный кафтан и внимательно слушала, не давая никаких комментариев тому, что происходит. Ей нужно было научиться, ей нужно было присмотреться.       Очень скоро она поняла, что между орденами гришей здесь нет ни любви, ни приязни, а из этого вытекали беспорядки и нарушение дисциплины. И это было первое, что решила наладить Алина. В конце концов, она попала сюда именно за нарушение дисциплины, и быстро поняла, как это важно.       Поэтому она озвучила систему наказаний за любую драку, ссору, конфликт между гришами или между солдатами Первой и Второй Армий. Ей посмеялись вслед, но уже вечером, она отправила на внеурочное дежурство подравшихся эфиреала и алкема. На нее посмотрели злобно, некоторые открыто откомментировали. Алина и бровью не повела, продолжая наказывать тех, кто нарушал ее приказ.       Вместе с тем, опробовав метод кнута, девушка не забывала и о сладком. Она настояла на том, чтобы алкемы, забросившие свои разработки горючих и взрывчатых веществ, возобновили их, испытывая вместе с прочниками. Таким образом, первые совершенствовали средства нападения, а вторые средства защиты. Алина же выслушивала отчет каждый вечер, поощряла и обещала выбить дополнительное финансирование.       Антон Левкович – глава лаборатории алкемов, стал ее первым приближенным. Его фигуру в фиолетовом кафтане часто можно был увидеть рядом с идущей по лагерю Алиной, он что-то объяснял ей увлеченно, чертил на бумаге прямо на ходу. Иногда они останавливались и начинали яростно спорить, потом Алина, как правило, кивала и обещала зайти вечером посмотреть, что получилось. Антон был чуть ли не единственным, кто с радостью воспринял приезд Алины и ее энтузиазм, ему нужен был командир, который поддержал бы его разработки. Алина была рада дать это молодому фабрикатору, тем более что это шло на пользу армии.       Девушка также настояла на том, чтобы разработки фабрикаторов были доступны не только Второй Армии, но и Первой, хоть гриши и ворчали. И едва ли не пальцем у виска крутили. Но им надо было сотрудничать, это Алина тоже понимала отчетливо.       Первая Армия встретила молодую Заклинательницу солнца настороженно, как потом настороженно принимала все их разработки, опасаясь, что горючие вещества из лабораторий алкемов неуправляемы.       Полковник Бачей, пожилой мужчина с огромными седыми усами, казалось, не слушал Алину, пока она распиналась перед ним. Он едва ли воспринимал ее всерьез, и девушка отчаялась донести до него свою мысль о сотрудничестве. Она вышла из его палатки, кипя от злости, едва не топая ногами. Долго стояла, дыша медленно через нос, задыхаясь от морозного воздуха, беспомощно глядя на Андрея, который ее сопровождал.       Она думала несколько дней, как ей наладить необходимое сотрудничество. Более того Алина мечтала о совместных тренировках. Решение пришло с неожиданной стороны. Дружба между гришами и отказниками была огромной редкостью, но здесь границы стирались.       Одним ясным морозным утром Андрей привел к ней молодого инферна – Полину и ее подругу- снайпера из Первой Армии – Екатерину. Девушки дружили с первого дня здесь, они вместе тренировались, удивительным образом сочетая дар Полины и меткость Кати. - Полковник – старый пень, - беззастенчиво заявила Екатерина, - закосневший в своих предрассудках и убеждениях. Я больше вам скажу: он вас боится, поэтому никогда не пойдет на сотрудничество. Но хорошо и то, что он не особенно следит за тем, что происходит в лагере, а его адъютант – Василий фактически командует, и он очень заинтересовался вашим предложением.       Алина попросила устроить ей встречу с Василием, который произвел на нее настолько благоприятное впечатление, что она без конца говорила о нем, вызывая невольную ревность Андрея.       Таким образом, вторым этапом стало сотрудничество двух Армий в тренировках и учениях. Алина также попросила Василия устроить ей встречу с картографами, вопрос о подробной карте вражеской территории, стоял остро. Точных карт не было, поэтому были снаряжены несколько небольших отрядов, состоящих из гришей и отказников, для вылазки на территорию врага и детальной прорисовки местности.       Алина вмешивалась во все: она постоянно бывала в лабораториях фабрикаторов, в лазарете среди целителей и сердцебитов, вспоминая все отвары, декокты, настойки и мази, которым ее учила Анна. Старкова велела сделать запасы медикаментов, хоть корпориалы и поглядывали на девушку скептически, привыкнув полагаться только на свою силу. Но после наказаний, которым стали свидетелями, не решились противиться приказам.       Вторым ближним советником Алины стал ворчливый целитель – Виталий, который постоянно Алину критиковал, а уж в сторону Антона смотрел со снисходительным презрением, но Алина только посмеивалась. Критика тоже была ей нужна.       Тренировалась она преимущественно с эфиреалами, в конце концов, она принадлежала их ордену, и была им наиболее близка по силе. Велела ее не щадить, а сама присматривалась, намереваясь найти третьего советника. Ей хотелось, чтобы в принятии решений участвовали представители всех трех орденов.       И третий советник нашелся – Мария была шквальной и чем-то напоминала Алине Зою, та же красота, та же порывистость, язвительность и виртуозное владение силой. Алина часто стояла с ней в спарринге, не желая терять физическую форму. А еще пропадала вместе с отказниками, тренируясь в стрельбе. На нее смотрели косо свои же гриши, пару раз намекнули, пару раз сказали прямо, что она поступает неправильно. - Мы сотрудничаем, - отрезала Алина, - это новые правила. Если кто-то не согласен, я никого не держу, - произнесла вкрадчиво, вспоминая Дарклинга. Не ушел никто.       Прошло несколько месяцев, весна вступила в свои права, стычки на границе стали почти нормой, миновало жаркое лето, пришла осень, раззолотив леса вокруг, украсив багрянцем кроны деревьев, а Алина постепенно выстроила свой распорядок дня.       Утро начиналось за полчаса до общей побудки с верховой езды. Алина брала лошадь и уезжала подальше от лагеря одна. Андрей ворчал, что это небезопасно, но девушка лишь отмахивалась. Ей нужны были эти утренние минуты, чтобы проснуться, настроиться на предстоящий день, подумать, что делать дальше. Потом – завтрак в компании Андрея. А после него небольшой совет со своими приближенными, где они определяли задачи на день. До обеда – тренировки с эфиреалами и Первой Армией, а после – работа с документами. Алина и не представляла, сколько у командующего бумажной работы. Рапорты, донесения, депеши, просьбы, новые приказы, присланные сверху, письма Дарклинга. Ему Алина писала отчет каждую неделю, получала сухой ответ. Была мысль написать личное письмо, но девушка все еще чувствовала в себе злую обиду, и каждый раз, когда рука хваталась за перо, чтобы черкнуть наставнику пару строк, не относящихся к ее службе здесь, Алина останавливалась. А потом поняла, что сказать ей ему нечего, нечего написать, словно они никогда не были друзьями. Иногда от этого становилось муторно на душе, но у Алины не было времени слишком уж отвлекаться на эти мысли. У нее было столько обязанностей, что иногда голова шла кругом в попытке осознать все, что требовалось сделать, проконтролировать и спланировать. Перед ужином обычно проходило еще одно совещание, на котором Алина выслушивала результаты работы текущего дня, планировала задачи на завтра. Потом – скромный ужин, прогулка с Андреем перед ночью.       Вообще Шиманский был поразительно терпелив. И Алина была благодарна за то, как он тактично и ненавязчиво высказывал свои мысли, давал советы и направлял ее. - Мне так повезло с тобой, - как-то произнесла Алина, лежа в его объятиях ночью, - так повезло. - Я просто очень тебя люблю, - произнес парень, крепче прижимая девушку к себе.       Итак, распорядок был установлен. И не нарушался долгие месяцы, наверное, поэтому в итоге случилось то, что случилось. ***       Солнце едва-едва показалось из-за горизонта, посылая первые лучи, окрашивая предрассветную туманную серость в робкий розовый цвет, рассеивая ночные тени, прогоняя стелющийся по низинам туман.       Алина выскользнула из шатра, кивнула часовым. Ей нравились эти минуты, когда лагерь еще спал, тишина, которая скоро взорвется кипучей деятельностью, привычным рутинным шумом. Девушке нравилось думать, что она инициатор всего этого, что она часть этого.       Быть может, идея Дарклинга отослать ее, была не такой уж плохой. То, что было наказанием, превратилось в интересную работу. Алина чувствовала себя полезной, пусть командование здесь отвлекало ее от основной задачи – уничтожения Каньона, но Старкова чувствовала себя здесь на своем месте. Ей нравилось управлять, командовать, пытаться сделать что-то лучше.       Девушка прошла к конюшням, возведенным на скорую руку, подумала о том, что неплохо бы их отремонтировать.       Лучик осталась в Малом дворце, здесь у нее была кобыла по имени Астро, темно-коричневая равкианская скаковая, с черной гривой и небольшим белым пятном на лбу, напоминавшем звезду, порывистая, своенравная, совсем не такая, как Лучик, одна из самых быстрых в лагере. Алина не сразу подружилась с ней, пару раз Астро даже сбросила ее на землю, но потом приняла новую всадницу, хоть и косилась порой недовольно, но, кажется, была рада каждодневным прогулкам.       - Привет, - Алина погладила шею, скормила морковку, - пойдем? Помчимся? Кобыла покосилась на нее черным глазом и фыркнула, кажется, одобрительно. Алина вскочила в седло и направилась в сторону леса, темневшего вдали, там была Фьерда.       В последнее время фьерданцы стали поразительно ленивы: ни тебе внезапных ночных налетов, ни ожесточенных мелких стычек, ни одиночек-ассасинов и шпионов, - затишье. И чем дольше оно длилось, тем больше нервничала Алина, это было странно и необычно. Андрей говорил, что она переживает зря, что вести непрерывные боевые действия невозможно столько лет, сколько длится война, что такие периоды относительного спокойствия – это нормально. Но Старкова все равно нервничала, гоняла гришей с тренировками, требовала непрерывной бдительности.       Выехав за пределы лагеря, Алина пустила лошадь в галоп, мчалась навстречу поднимавшемуся все выше солнцу, багрово-красному диску, греясь в его лучах. Не выдержав, послала навстречу светилу точно такие же багрово-красные, розовато-желтые лучи, играя со спектром света, плетя причудливые узоры, дышала полной грудью, в которой разгоралось тепло от использования дара, свет бежал по венам, заставляя кожу светиться все тем же потусторонним красноватым оттенком. Она увлеклась так, что не сразу заметила их.       Они появились словно из ниоткуда, три фьерданца на лошадях. И Алина сразу поняла, что они целенаправленно поджидали ее. Мысленно выругавшись, девушка пустила лошадь быстрее, надеясь уйти от погони, ведь на ходу ей было не отбиться. Но они настигали ее. Алина чуть притормозила, раздумывая, расстояние сокращалось, фьерданцы что-то выкрикивали ей вслед, Алина бросила лошадь резко в сторону и едва успела затормозить, увидев, что навстречу ей мчатся еще два. Ситуация складывалась явно не в пользу Заклинательницы, Алина отчетливо понимала, что на ходу не сможет воспользоваться своим даром, а если остановится, то может не успеть, она снова пустила лошадь в галоп, судорожно пытаясь сообразить, как ей прорваться к лагерю.       Она неслась быстрее ветра, припав к гриве лошади, то и дело оглядываясь, понимая, что ее загоняют ближе к границе. Ей нужно было что-то делать, убегать больше было нельзя. Раздались выстрелы, одна из пуль просвистела рядом с головой Астро, лошадь сердито всхрапнула и понеслась еще быстрее, снова – выстрелы, и Алина вскрикнула от боли пронзившей правую руку, почувствовала, как рукав начинает пропитываться кровью, прокляла собственную глупость за то, что не надела с утра кафтан, накинув лишь легкую куртку. Это было совсем некстати, ведь ей нужны руки, чтобы попытаться дать бой, а то, что он неизбежен, становилось все очевиднее.       Колкий страх пробежал по коже, девушку передернуло. Она уже участвовала в битвах и стычках, но всегда со своими людьми, она не была одна. Да и в такой неравной ситуации никогда не оказывалась.       Астро дышала все тяжелее, пусть ее лошадь из породы самых быстрых в мире, но и ей не продержаться вечно. А сама Алина не может вечно убегать.       Она резко затормозила, Астро недовольно заржала, Старкова развернула лошадь, вскидывая левую руку, формируя вокруг себя сияющий щит. Двое противников приближались сбоку, еще трое неслись прямо на нее. Алина стиснула зубы, а потом решилась. Она использовала разрез всего дважды, оба раза не слишком удачно, но сейчас это был единственный выход. Алина выждала время, а потом опустила руку, щит исчез, Старкова сделала резкое движение руками, но правая немела, поэтому точность удара сбилась, и задело только двоих дрюскелей. Третий взвыл ожесточенно, Алина понеслась ему навстречу, едва удерживая правой рукой поводья, пальцы не гнулись. С криком, полным страха, девушка послала луч света прямо в лицо фьерданцу, на коже которого расцвели пузырящиеся ожоги, он заорал, одежда его задымилась, а потом сбоку на Алину налетели еще двое, сшибая с лошади.       Старкова ударилась спиной о землю так, что на мгновение вышибло дух, Астро стала на дыбы, и девушка едва увернулась от копыт собственной лошади. Дрюскели спешились, один ринулся вперед, занося нож, Алина попыталась встать, но раненая рука подломилась, девушка взглянула на дрюскеля и замерла на мгновение, вглядываясь в молодое лицо. Дрюскель был едва ли старше самой Старковой. - Кончай ее! – рявкнул второй на фьерданском.       И мир окончательно встал с ног на голову. Парень медлил. И это дало Алине шанс, она резко перекатилась в сторону, уворачиваясь от клинка, что все же опустился, сумела вскочить на ноги. А потом раздался звук выстрела, фьерданец упал, как подкошенный, к Алине мчались два солдата Первой Армии. Они снова выстрелили, Старкова едва успела создать щит, укрывая себя и парня, на лице которого застыл первобытный страх. Алина должна была дать возможность своим солдатам выстрелить беспрепятственно, убить врага, но в ней вдруг всколыхнулась жалость. Она не могла отнять эту только начавшуюся жизнь. - Уходи, - произнесла тихо по-фьердански. Парень смотрел неверяще. - Уходи сейчас же! – топнула ногой Алина. Дрюскель поджал губы - Проклятая дрюсье! – сплюнул и вскочил на коня. Взгляд парня был полон ненависти.       К ней подбежали солдаты. - Ушел! – выругался один. Алина заметила у него за спиной мешок, пропитавшийся кровью. Наверное, они возвращались с ночной охоты. - Вам не нужно было укрывать себя щитом, - произнес второй, - мы бы вас никогда не задели. Мы лучшие стрелки Первой Армии. В его голосе было столько гордости, что Алина невольно хрипло рассмеялась. Ее затрясло от всего пережитого, повело в сторону. - Ваше превосходительство! – тут же испугались парни, кинулись к ней, - вы ранены! Старкова осознала, что у нее кружится голова: от кровопотери, от пережитого страха. - Вот, - один вытащил из кармана более или менее чистую тряпицу, - давайте-ка перевяжем. Он туго затянул повязку на плече, заставив Алину болезненно вскрикнуть. Она разглядывала парня со смутным беспокойством, в его чертах чудилось что-то знакомое, а он никак не желал встречаться с ней взглядом. Что-то всплывало из глубин памяти, что-то знакомое, родное, теплое. И взорвалось вдруг с именем, которым назвал ее спасителя второй: - Мал, вам надо поехать с Ее превосходительством на лошади, так будет быстрее. Мир встал с ног на голову, пошатнулся вдруг вздыбившейся под ногами землей. - Мал, - прошептала Алина пораженно. И он, наконец, посмотрел на нее, на губах его мелькнула улыбка, такая знакомая, не изменившаяся с годами. - Нам надо ехать, Ваше превосходительство. Алина только отрывисто кивнула, не в силах сейчас что-то решать.        С трудом они поймали Астро, Мал забрался в седло, усадил Алину перед собой. - Не подумайте чего, Ваше превосходительство, - пробормотал смущенно, - но так будет быстрее. В ответ Старкова только пробормотала какие-то слова благодарности и привалилась к его груди, прикрыв глаза.       Их появление в лагере произвело фурор. Сразу же началась кипучая деятельность, какие-то приказы, крики, кто-то позвал целителей. Алина буквально упала с лошади на руки подбежавшему Андрею. - Позаботьтесь об Астро, - произнесла, не давая себе проваливаться в забытье, - проверьте, чтобы она не была ранена. Шиманский только выругался сквозь зубы, но распоряжения на ходу отдал, отнес Алину в шатер, бережно уложил на кровать, помог снять пропитавшуюся кровью куртку, рубашку пришлось разрезать. Прибежавшие целители тут же занялись ее рукой.       А Старкова внезапно очнулась, ее все еще потряхивало от пережитого, но на смену апатии и сонливости пришли злость и лихорадочная жажда деятельности, возбуждение клокотало в каждой клеточке тела, Алина резко села на походной кровати, целители выругались, но Алина решительно их отстранила. - Достаточно, - девушка поднялась. - Но Ваше превосходительство, - запротестовал молодой паренек-целитель, - мы еще не закончили. - Потом, - отмахнулась Алина, доставая из сундука чистую рубашку. - Алина, ты ведешь себя неразумно, - подошел к ней Андрей. - Пригласи ко мне Антона, Виталия и Марию. Пусть позовут Василия и Бачея, если соизволит прийти, - скривилась Алина, - хочу также видеть начальника разведки. Дрюскели на нашей территории, так близко от лагеря, изучившие мой распорядок дня, - это проблема. И я хочу, чтобы мы ответили на это нападение, - твердо произнесла девушка, быстро зашнуровала рубашку, накинула на плечи кафтан и зашипела от боли.       Андрей только отрывисто кивнул и вышел из шатра. Алина быстро убрала все бумаги со стола и разложила новую карту, отметила место, где случилось нападение. Закусив губу, задумалась. Да, фьерданцы подобрались близко, но в этом не было ничего нового, случались нападения и прямо на лагерь. Зато теперь понятными становились месяцы затишья, - они следили за ней, изучали ее распорядок дня, готовили нападение именно на нее. Алина содрогнулась, только представив, что было бы, попади она к ним в руки.       Шатер начал наполняться людьми. - Ваше превосходительство! – Мария подошла ближе, - вы в порядке? - В полном, - процедила Алина. - Вы не дали долечить руку, - попенял ей Виталий. - Потом, - отмахнулась девушка, оперлась руками на стол, обведя взглядом присутствующих, которые тут же затихли, - как известно, наверное, уже обеим армиям, я сегодня подверглась нападению дрюскелей, есть основания полагать, что это не была случайность, но тщательно спланированная акция. Поэтому я хочу спросить начальника разведки, - Алина, поджав губы, посмотрела на Анатолия Долохова, молодого проливного, - как получилось так, что вражеские разведчики сумели так хорошо изучить мой распорядок дня? Долохов переглянулся со своим коллегой из Первой Армии. Алина хотела и его спросить, но нарушать субординацию не стала. Здесь был Василий, если он захочет, то сам спросит со своего подчиненного. Василий стоял хмурый, скрестив руки на груди, ожидал ответа. Бачей, к счастью, не явился. Оно и замечательно, только мешал бы. - Ваше превосходительство, - медленно начал Анатолий, - если позволите, я хотел бы доложить… - То есть на мой вопрос у вас нет ответа? – процедила Алина, сверкнув глазами. - Нет, - признался мужчина. Девушка шумно выдохнула. - Разведке необходима реорганизация? – спросила обманчиво ласково, - быть может, дополнительные средства? Но я не видела ни докладной записки, ни рапорта по этому поводу на своем столе, - тон ее голоса стал холоднее. Мужчины съежились под ее пристальным взглядом. - Пропали несколько отрядов разведчиков, Алина, - подал голос Василий. Девушка перевела взгляд на адъютанта полковника, едва заметно кивнула, приглашая продолжить. - На вражескую территорию, если ты помнишь, отправились три отряда разведчиков и следопытов, вернулся с утра только один. Два – затерялись во Фьерде. Быть может, нападение на тебя не результат слежки, а результат…пыток. Старкова поджала губы, стараясь подавить возникшую тошноту. Потом. Все потом. Сейчас необходимо решить, что делать дальше. - Отряды были сборные, если я правильно помню, Первая и Вторая Армии вместе. - Верно, ваше превосходительство, - кивнул Анатоль. - Мы не должны это так оставлять, - подала голос Мария. Алина бросила на шквальную быстрый взгляд. - Вернувшийся отряд предоставил какие-то сведения о позиции врага? - Если позволите, ваше превосходительство, - выступил вперед глава разведчиков Первой Армии, - я покажу на карте. Алина отступила от стола, рукой приглашая показать. ***       Когда обсуждение закончилось, было уже далеко за полдень.       Отправив подчиненных раздавать указания и отдавать распоряжения, Алина устало опустилась в кресло, невидящим взглядом уставилась на карту перед собой. Удар был назначен через два дня, Алина собиралась отправиться в приграничные территории Фьерды вместе со всеми. Предполагалось, что они уничтожат самый ближайший к границе лагерь, чтобы продемонстрировать, что никто не может безнаказанно нападать на командующего, и захватят людей, чтобы попытаться узнать, что же случилось с пропавшими отрядами. - Устала? – Андрей остался с ней. - Ужасно, - пробормотала Алина, все еще сверля карту взглядом. Шиманский одним точным движением подхватил девушку на руки, заставив охнуть от неожиданности, расположился в кресле и устроил Алину у себя на коленях. Старкова поерзала, устраиваясь удобнее, обняла парня и уткнулась ему в шею, вдыхая родной запах. - Испугалась? - Безумно, - пробормотала Алина, закрывая глаза. Но тут же распахнула их, потому что на изнанке век словно отпечатался ненавидящий взгляд молодого дрюскеля, его ярость, презрение.       «Проклятая дрюсье!»       Алина никогда еще не сталкивалась с такой неприкрытой ненавистью, которая была направлена на самую ее суть. Ненависть, которая возникла только потому, что Алина отличалась чем-то. Это было жутко. - Тебе нужна личная охрана, - вдруг произнес Андрей. Он уже не раз заводил этот разговор, недовольный тем, что она пропадает по утрам одна. Алина отказывалась, ей не нравилась мысль о том, что кто-то будет следовать за ней попятам. Она считала себя достаточно сильной и умелой, чтобы защититься. Как оказалось, она была не права. - Даже у Дарклинга она есть, - продолжил Андрей, привычно не добившись согласия. - Удивительно, что именно ты на него ссылаешься, - вздохнула Алина, не удержалась, чтобы не поддеть парня, отодвинулась, заглядывая в светлые глаза. - Я сошлюсь хоть на зубастую волькру, если это поможет мне уговорить тебя! – нахмурился парень. - Хорошо, - спокойно согласилась Алина, - подбери кого-нибудь. Двух-трех человек и тебя будет достаточно. Андрей посмотрел недоверчиво. - Меня? - Начальник моей личной охраны – хорошая должность, - пожала плечами Старкова. - Ты подозрительно легко согласилась, - прищурился Андрей. - Я была неправа. И переоценила свои силы, - тихо произнесла Алина, отведя взгляд, а потом снова посмотрела на парня и слабо улыбнулась, - видишь: я развиваюсь. - Алина, - Шиманский крепче прижал девушку к себе, - мы могли тебя потерять. - Все обошлось, - старалась говорить, как можно более спокойно, продолжила деловито, - инферна и, может быть, пару сердцебитов. Хорошо владеющих оружием. Я доверяю тебе и не буду вмешиваться в выбор. Просто потом представишь мне их. - Хорошо, - кивнул Андрей, - я все устрою. ***       Две красавицы-близняшки Катерина и Кристина едва ли были намного старше самой Алины.       Старкова вскинула бровь, глядя вопросительно на Андрея, но парень оставался невозмутим. Что же, она обещала не вмешиваться, а Шиманский обещал подобрать лучших.       Катерина ходила в красном кафтане сердцебита, улыбалась широко, смеялась громко, имела на виске шрам и великолепно держалась в седле.       Кристина носила синий кафтан с красной вышивкой инфернов, была молчалива, отлично стреляла, уделяла немало времени боевым искусствам и с удовольствием стала партнером в спаррингах для Алины.       Им еще только предстояло сработаться, но девушки Алине понравились, обе были ненавязчивы и приятны в общении. Теперь Алина везде появлялась с ними, чему несказанно был рад Андрей.       Два дня пролетели в вихре приготовлений, ожесточенных споров, планировании, бесконечном проговаривании того, что должно было случиться.       Между делом в один из вечеров Алина попросила Василия позвать к ней Мальена Оретцева. Адъютант Бачея удивленно вскинул брови. - Хочу поблагодарить его, - тихо произнесла девушка, понимая, что выглядит это странно – поблагодарить прежде всего стоило обоих солдат, и это можно было сделать не лично. Тем более, что Алина уже просила поощрить их за свое спасение. Но ей нужно было увидеть Мала, ей очень этого хотелось. И девушка пошла на поводу у собственной сентиментальности.       Мальен явился через пару часов, когда Алина разбирала последние донесения разведчиков. - Ваше превосходительство! – он застыл посередине шатра, такой чужой и такой… близкий. Словно опять Алина оказалась в Керамзине, на лугу, где упоительно пахло травами и стрекотали кузнечики. Губы невольно растянулись в улыбке. Девушка вышла из-за стола, ей хотелось обнять парня, но она не смела. - Спасибо, - произнесла, - я хотела еще раз сказать спасибо. И сказать, - она прервала все возражения движением руки, - сказать, что я очень скучала, Мал. В лице парня что-то дрогнуло, слетела маска отстраненного солдата Первой Армии, перед ней стоял мальчишка из Керамзина, удивленный и растерянный. - Я писала тебе письма, знаешь, - девушка отошла к огню, - каждый день. - А я не получил ни одного, - отозвался друг детства. Наверное, затерялись. Наверное, не отправлялись? Эти мысли вызвали у Алины досаду, но теперь уже ничего нельзя было изменить. И, наверное, дружба гриша и отказника была неуместна. Была. Но теперь Алина пытается строить нечто новое здесь, а значит, возможно все. - Ваше превосходительство, - начала парень. - Алина, - поправила девушка, - когда мы вдвоем ты можешь назвать меня по имени, - посмотрела искоса, ловя широкую и искреннюю улыбку. - Алина, - послушно произнес Мал, - я бы хотел участвовать в вылазке во Фьерду. - Если нужно мое согласие, то я не против, но я не твое начальство, Мал, - произнесла Старкова, - тебе стоит просить свое. В ответ Мал как-то странно усмехнулся и произнес. - Разве не ты управляешь всем здесь, Алина? Ты ошибаешься, если считаешь, что это не так. ***       В ту ночь было новолуние, сухая погода благоволила их отряду. И хоть Андрей ворчал по поводу того, что Алина решила возглавить отряд сама, не отговаривал, наверное, потому что знал: это бесполезно. Старкова приняла решение, которое не подлежало обжалованию. Инферны и солдаты Первой Армии должны были отвлечь внимание на себя, сердцебиты отвечали за пленных, Алина обеспечивала отряду невидимость. Этот фокус у нее неплохо получался – возможность преломить свет вокруг таким образом, чтобы их не было видно. Света этой ночью было немного, но Алина могла найти его везде, кроме как во тьме Каньона и тенях Дарклинга. Эта мысль пришла ей в голову буквально за несколько часов до вылазки и показалась невероятно важной. Да, девушка знала, что Черный Еретик был предком Дарклинга, первым этого титула, он создал Тенистый Каньон, используя скверну, отвергнув принципы Малой науки. Но что-то царапнуло грудь изнутри, казалось, что Алина что-то упускает. Решив, что обязательно подумает об этом после вылазки, девушка отправилась проверять готовность их отряда.       Лагерь фьерданцев располагался недалеко от границы, рядом с небольшой деревней, которая служила для нужд расположившихся здесь военных. В этот глухой ночной час все спали, только часовые перекликались, обходя лагерь. Их отряд застыл среди ветвей деревьев, укрытый Алиной, она переглянулась с Василием, кивнула. Сердцебиты двинулись вперед, один из часовых упал, за ним – второй, третий. Отряд тихо крался среди палаток, Алина услышала слабый стон, повеяло запахом гари. Запахом сожженной человеческой плоти. Открывшаяся картина заставила Старкову замереть. В центре лагеря были установлены столбы, а к ним были привязаны обуглившиеся останки. Девушку замутило, перед глазами все поплыло, кто-то ахнул позади, кого-то стошнило. Алина вспомнила все рассказы о том, как фьерданцы сжигали гришей на кострах, как колдунов и ведьм.       «Проклятая дрюсье!»       Очевидно, она должна была быть здесь, среди этого апофеоза варварства и мракобесия, среди торжества страха и непонимания.       Алина зарычала глухо, чувствуя, как в ней просыпается неведомая доселе кровожадность. Со стороны столбов снова донесся стон, кто-то еще был жив. Девушка побледнела, переглянулась с такой же бледной Кристиной, которая решительно поджала губы, глядя на свою повелительницу. Снова стон, и кто-то из инфернов в отряде не выдержал, кинулся вперед с придушенным воплем, посылая огонь в ближайшую палатку. И Алина не намерена была их останавливать, пусть это и шло вразрез с первоначальным планом. Но людям было необходимо выплеснуть свою ненависть.       Через несколько часов от лагеря фьерданцев остался лишь пепел. Кое-где еще слышались выстрелы, - солдаты Первой Армии добивали выживших.       К Алине подошел Василий, его лицо было в копоти, на виске – ссадина, плечо выбито из сустава, парень морщился при каждом неловком движении. - Никого из гришей нет в живых, - произнес тихо, - все… сожжены. Девушка со свистом втянула воздух, она сама едва ли выглядела лучше: бледная, порез на щеке, губы сжаты в тонкую полоску, кое-где опалены волосы. Ее замутило, Алина стиснула зубы, чтобы только не закричать. Она сейчас понимала, о чем когда-то говорил ей Дарклинг: о ярости, о бессилии, о том, как же они уязвимы. - Мне жаль, Алина, - прошептал Василий. Девушка только отрывисто кивнула, собираясь уйти, но парень не дал ей этого сделать, взял за руку, останавливая. - Я хочу, чтобы ты знала: никто в Первой Армии не считает вас чудовищами, и эти, - он кивнул в сторону фьерданского лагеря, - скорее эти – безжалостные монстры. От его слов стало чуть теплее на душе, но не намного. - Я надеюсь, что мы захватили достаточное количество человек для информации. - Да, - отрывисто кивнул Василий. - Замечательно, - процедила Алина, - ими займутся мои сердцебиты.       В лагерь возвращались в странном настроении. Их вылазка увенчалась успехом, но судьба пропавших отрядов камнем лежала на сердце.       Глупый вопрос вертелся у Алины в голове: за что? Только потому, что кто-то отличается? Старкова посмотрела на солдат Первой Армии, что тихо переговаривались с гришами, и впервые в ее голове мелькнула мысль: а как скоро и они обернут против них свое оружие? Впрочем, слова Василия давали надежду. Плодотворное сотрудничество возможно. Алина не должна сомневаться в своей цели только потому, что какие-то закосневшие в своих убеждениях люди относятся к гришам, как к опасным животным, подлежащим уничтожению.       В палатке Алина наскоро умылась, односложно описала Андрею ситуацию и попросила оставить ее одну. Шиманский нахмурился, но перечить не стал.       Девушка равнодушным взглядом скользила по сервированному для завтрака столу, не чувствуя аппетита. В ушах все еще звучал стон погибающего от страшных ожогов гриша, он был так изуродован, что не представлялось возможным узнать, кто это. Наверное, это даже и к лучшему. Спасти его было нельзя, пришлось добить. Алина сделала это лично, просто отсекла голову от тела, не желая, чтобы кто-то из ее людей нес эту тяжесть в своей душе. И это было чудовищно. Она то самое чудовище, которого так боятся фьерданцы.       Девушка опустила голову на сложенные руки и закрыла глаза. Как ей забыться и забыть все это?       С улицы послышался какой-то шум, а потом ледяной голос Катерины. - Ее превосходительство никого не принимает во время завтрака. Алина не пошевелилась. Тихая речь донеслась с улицы, Алина зажмурилась крепче. Она не может и не хочет что-то сейчас решать! Пожалуйста. Ей необходима передышка, иначе она просто сойдет с ума. Но спор снаружи нарастал. И если Алина хочет порядка в своем лагере, ей придется вмешаться.       Девушка поднялась из-за стола, одернула кафтан, вышла на улицу, чтобы увидеть, как непреклонная и решительная Катерина, растерявшая после разговора с сестрой свою улыбчивость, смотрит снизу вверх на опричника в черном. У Алины закружилась голова. Что здесь делает личный стражник Дарклинга?       - Что здесь происходит? – тихим и усталым голосом просила Алина. - Ваше превосходительство, - поклонился ей мужчина, - вам послание от генерала Киригана.       Алина поджала губы, грубо выхватила из рук опричника свернутый лист бумаги, долго рассматривала личную печать Дарклинга - солнце в затмении, невольно коснулась рукой брошки, спрятанной под кафтаном. Она не переставала ее носить, несмотря на то, как была обижена на наставника. Глубоко вздохнув, сломала печать, пробежала взглядом по сухим строкам скупого послания. Потом подозвала одного из слуг. - Проследите, чтобы гонцу выделили место в палатке и накормили, также проследите за тем, чтобы была накормлена и напоена его лошадь, - потом перевела взгляд на опричника, - благодарю вас, - кивнула, - ответ я дам лично. Опричник коротко поклонился и пошел за слугой. Алина перевела усталый взгляд на Катерину, потом на подошедшего Андрея, который во все глаза смотрел на опричника, идущего по лагерю. И надо сказать, что не он один. Фигура в черном привлекала к себе внимание. Алина снова перечитала послание. - Алина? – подошел ближе Шиманский, - что там? Девушка глубоко вздохнула. - Нас ждет визит высочайшего начальства, - выплюнула зло, сминая бумагу в руках и чувствуя, как обломки печати впиваются в кожу.