Между тенью и светом

Алина смутно помнила, как они с       Зоей добрались до домика в Раевости, который занимали целители. Охая и причитая, искренне жалея ее, молодые девушки окружили Алину заботой и уходом, залечили раны, помогли вымыться и отыскали для нее свежую одежду. Черного кафтана, конечно, не нашлось, но и синий цвет заклинателей шел Старковой всегда.       Она с грустью разглядывала в зеркале свои короткие волосы, которые целительницы постарались подравнять, впрочем, не очень успешно, пряди неаккуратно торчали в разные стороны, напоминая о том ужасе, что девушка пережила во фьерданском лагере. Слабая и беспомощная, Алина поморщилась.       Нет, она больше никогда не будет такой, никогда. Ей вдруг подумалось, что Женя точно бы придумала, что сделать с ее нелепой прической. Жени ей не хватало. Несмотря на предательство, несмотря на злость и горечь, ей не хватало ее вечно неугомонной подруги.       Алина прикрыла глаза, по лицу ее прошла судорога боли. Сколько еще решений, несущих смерть другим, ей придется принять?       - Ты готова? – заглянувшая к ней Зоя была все еще бледна, но в целом выглядела здоровее своей подруги. - Готова, - вздохнула Алина, открывая глаза. Ее все еще немного шатало от слабости, хотелось лечь и проспать по меньшей мере сутки. Наверное, это были последствия использования скверны, но самое страшное, что хотелось еще, хотелось тянуться к мерзости, ощутить вновь ту безграничную силу и власть, что жила под кожей, отравляя все существо, что резонировала с усилителем, создавая невероятную мощь. Это было похоже на жажду, и Алина испила бы снова, только бы утолить этот голод, что разъедал ее изнутри.       Девушка понимала: так теперь будет всегда. Дарклинг так же себя чувствует? В таком случае ей стоит ему посочувствовать, потому что ощущения были мучительными.       Старкова не сразу поняла, что идет по улицам притихшего городка, обнимая себя руками, словно пытаясь защититься от чего-то, словно пытаясь удержать в себе что-то, готовое вырваться наружу и уничтожить все сущее вокруг. Святые! Да она опасна!       - Али, - Зоя обняла ее, - все закончилось, все хорошо. Алина бросила на подругу загнанный взгляд. - Боюсь, что все только начинается, - ответила хрипло. - Ты такая… потерянная, - Зоя смотрела с тревогой, - они ведь не...? – в синих глазах мелькнул тщательно сдерживаемый страх, какая-то странная жалость. - Что не? – Старкова невесело хохотнула, - не изнасиловали? Пытались.       И она убила своими руками. Впрочем, каплей крови на ее коже больше, каплей меньше, какая уже разница. Ей будут сниться эти потоки крови, в которых она будет захлебываться, без надежды выплыть и вздохнуть, ей будут сниться головы на пиках и тошнотворный запах разложения и духов. Она никогда не забудет это ощущение беспомощности, животного ужаса, детской обиды на весь свет. Словно свет обязан ей чем-то. Нет, скорее уж это Алина Старкова задолжала.       Штаб располагался в трактире, где на первом этаже проходило обсуждение дальнейшей тактики, а на втором расположился Николай со своими ближними офицерами и Зоя с несколькими гришами.       Сейчас внизу находились только Дарклинг и Николай, беседующий с Ростовым. Алина бросила быстрый взгляд на Заклинателя, темной фигурой застывшего возле карты, на которую он глядел задумчиво, а потом все же решилась спросить: - Где Мал? Он в порядке? Взгляд, которым наградил ее Дарклинг, был страшен. - Твой отказник заслуживает смерти, - процедил мужчина, - он должен был не просто сдать тебя фьерданцам в качестве подарка, а защищать тебя! Вместо этого попался сам и… - Он мой телохранитель, - твердо произнесла Алина, сжимая руку в кулак. Право, как же она устала от этого вечного противостояния. Она не выдержит больше. Казалось, что между ними и не было никогда ни единения, ни минут нежности и страсти, все сгорело в этой извечной борьбе, - и я сама решу, как его наказать. - Тогда решай скорее, Алина, - сделал шаг к ней Дарклинг, - иначе это сделаю я. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза зло и непримиримо.       - Кхм, - раздалось вежливое покашливание, - семейные сцены – это, безусловно, всегда очень увлекательно, - произнес Ланцов, - но, может, мы все-таки поговорим. Ты, - он посмотрел на Дарклинга, - настоял на том, чтобы провести переговоры сейчас, причем именно в таком составе, не допуская никого лишнего. И, прошу заметить, что твоих людей здесь больше. - Кто же виноват в том, что у меня больше людей, которым я могу доверять, в отличие от тебя, - фыркнул Дарклинг. - Зато мои расположились прямо у тебя под носом, - парировал Николай, - а ты и не заметил. - И понесут заслуженное наказание, - холодно ответил Дарклинг. - Если ты до них доберешься! – вскинул подбородок Ланцов. - Не думал, что вы так глупы, царевич, - покачал головой Заклинатель. - Ну хватит! – рявкнула Зоя, легкий порыв ветра прошелся по комнате, - ругаетесь, как старые супруги! - Ревнуешь, золотко? – подмигнул ей Ланцов. Назяленская только глаза закатила в ответ. - Сожалею! - О чем же? – в глазах Николая мелькнули огоньки. - Тем, что теряла и теряю свое время здесь! – рыкнула в ответ шквальная, - давайте уже обсудим то, зачем мы здесь собрались, - условия перемирия между нами. Николай хмыкнул несколько недоверчиво, глядя на Зою. Алине вдруг подумалось, что Ланцов может быть искренне увлечен ее подругой. Они, наверное, неплохо сработались за эту неделю.       Святые! Всего неделя прошла, а ей казалось, что целая вечность, еще один год, а уж постарела она, по меньшей мере, на десяток.       - Условия просты, - пожал плечами Ланцов, - и неизменны: я хочу мой трон. - Нет, - процедил Дарклинг, складывая руки на груди, - этот трон давным-давно не твой. Он вообще твоим никогда не был. - Как и твоим! – вскинулся Николай, - у тебя нет на него прав. - Как и у тебя, - произнес Дарклинг, - твой отец еще жив, щенок, - тон мужчины приобрел вкрадчивые нотки, - фьерданский торговец, что не мешало ему писать такие красивые письма твоей матери, а ей отвечать ему. Так себе были ответы, - скривился Дарклинг, - как думаешь, после всего равкианцы захотят видеть на троне наполовину фьерданца? Поверь мне, я могу сделать так, что каждая, - он ухмыльнулся, - собака в этом государстве будет знать, кто ты и что ты. После этого тебе никогда не справиться с Равкой, эта земля не примет тебя. Впрочем, ты и так не сможешь, - презрительно глядя на царевича, произнес Дарклинг, - ты понятия не имеешь, как управлять этой страной. Это немного отличается от умения управлять пиратским судном, знаешь ли.       Повисла тишина. Алина равнодушным взглядом скользила по ошарашенному лицу Ланцова, по растерянному лицу Ростова, она видела, как открыто ухмылялась Зоя, и поймала себя на том, что молится только об одном: чтобы Николай согласился. Ей хотелось закончить дело переговорами, какими бы ни были взаимные уступки, ей хотелось мира, пусть он и невозможен, потому что Фьерда не спустит им гибель значительного куска своей армии, хоть и поостережется нападать еще минимум год, но никогда не оставит свои притязаний на северные территории Равки. Да и Шухан тоже грозит им открытой войной уже не первый год, но, может, пока не станет нападать, увидев пример фьерданцев. Видят Святые, Равке нужна передышка! И Алине вместе с ней. Если они продолжат гражданскую войну, стране не выстоять, больше нет. У нее нет больше ресурсов, ведь Старкова вычерпала все. Она и не заметила, как произнесла последнее вслух. Все взгляды обратились на нее. И в другое время девушка бы покраснела, но не сейчас. Сейчас она была слишком измотана, слишком устала и внутренняя жажда тоже терзала ее слишком. - Не может быть никакой войны с превосходящими силами противника, верно? – Дарклинг бросил на Алину мимолетный взгляд и снова посмотрел на Ланцова, - а преимущество на моей стороне. И ты не захочешь испытать его на собственной шкуре. - Ты о своих зверушках? – презрительно бросил Николай. В ответ рядом с Дарклингом материализовалась ничегоя, а потом вторая, и третья.       В зале стало неестественно тихо. Прерывисто вздохнула Зоя, как завороженная глядя на монстров. Ростов невольно подался назад, а Ланцов вопреки дерзким словам побледнел, но с места не двинулся, все так же вызывающе задрав подбородок, стоял, глядя на теневых солдат.       - Твоих сил действительно не хватит, Николай, - вполголоса произнесла Алина, бесстрашно приближаясь к ничегоям, обходя их, выступая вперед, - и твоих умений для восстановления страны не хватит тоже. Мы можем продолжать воевать, но ты будешь уничтожен. И очень скоро. Быть может, - тон ее стал суше, - прямо сейчас. Подумай, Николай. О своих людях, стоят ли они твоих амбиций. Мы говорили с тобой о том, что ты не хочешь отдавать страну монстру, - Алине показалось, что она увидела, как едва заметно вздрогнул Дарклинг, - но сможешь ли ты быть достаточно жестким, чтобы спасти страну. Подумай. И прими верное решение. Мы подождем, - она едва заметно улыбнулась, - до рассвета. По губам Ланцова скользнула ответная легкая улыбка. - Только без фокусов, как в прошлый раз, - произнес царевич, - я хочу выспаться. - Вот именно, - резко произнес за спиной Алины Дарклинг, - без фокусов. Лучше уж действительно спи. Думать тут явно не о чем, и эта отсрочка просто поблажка. Никчемная. Теперь уже вздрогнула Алина, но не посмела ни развернуться, ни сказать что-либо. Дарклинг ушел первым, дав понять, что переговоры закончены.       - Между вами волькра пролетела? – вскинула бровь Зоя, провожая мужчину взглядом. Алина только глаза прикрыла, ей не хотелось ничего объяснять. - Оставайся здесь, - негромко произнесла Назяленская, вдруг не став наседать, - ты едва на ногах держишься. Это верно, она едва стоит, и сознание ее балансирует на грани сна и яви. - Нет, - ответила Алина, голос показался чужим самой себе, - у меня есть еще одно дело, и его нужно решить сейчас. - Избрать меру наказания Мальену? – вскинула бровь Зоя. - А, - Алина потерла виски, чувствуя, как разрастается пульсирующая головная боль, - значит, два дела. Зоя посмотрела вопросительно, и Старкова сдалась. - Где здесь тюрьма? Я хочу увидеть Женю.       Зоя проводила ее лично, ворча и ругаясь, она заявила, что одну бродить по ночным улицам Раевости она свою подругу и царицу не отпустит. Алина сомневалась, что с ней что-то может случиться. В конце концов, теперь-то у нее руки не скованы, она может постоять за себя. Но Назяленская была непреклонна. Впрочем, на середине пути Алина была ей благодарна, в темноте плохо освещенного города, в его запутанных улицах она не сразу нашла бы мрачное двухэтажное строение, где держали заключенных.       Их появление заставило вскочить стражников, играющих в карты: двух отказников и проливного. - Моя суверенная! – поклонились все трое, - вы живы! Вы здесь! На их лицах были искренние улыбки.       И вдруг на душе стало чуть теплее, ее были искренне рады видеть. Алина чувствовала, что она действительно среди своих людей. Бесценное и немного пугающее своей ответственностью чувство, оно, тем не менее, разрасталось в солнечный жар в груди, согревая этой промозглой ночью.       - Я хочу видеть заключенную Сафину, - произнесла Алина. - Я провожу, - вызвался проливной. Зоя сжала руку Алины и отпустила: - Подожду тебя здесь. Девушка уселась за стол. - Ну? Во что играем? Отказники переглянулись, хмыкнули и начали по новой сдавать карты, теперь уже на четверых.       Алина последовала за гришем в подвал.       Камеры были маленькие и затхлые, не очень-то чистые, здесь гулял ледяной ветер, было сыро, где-то мерно капала вода, и этот звук уже с первых минут начал сводить Алину с ума. Наконец, они подошли к двери, обитой железом, с маленьким окошком, забранным частой решеткой. Проливной отпер замок. - Мне подождать вас, моя суверенная? - Нет – махнула рукой Алина. - Вы уверены? – в его тоне было отчетливое беспокойство. - Уверена. Спасибо, можешь идти. - Тогда я оставлю вам ключ, - парень принялся отцеплять ключ от связки. - Не надо, - покачала головой Старкова, - в этом не будет нужды. И вошла в камеру.       Здесь было еще холоднее, чем в коридоре. И очень темно. Тусклый свет уличного фонаря проникал в узкое окошко под потолком, давая лишь полоску света на полу, но по углам клубилась непроглядная тьма. Алина махнула рукой, создавая в камере освещение, прикрыла дверь.       Тонкая фигура, лежащая ничком на потрепанном тюфяке, встрепенулась, подскочила, кутаясь в некогда красный кафтан, щурилась, непривычная к яркому свету. - Алина! – Женя вскочила на ноги. Старкова откровенно разглядывала подругу, ее заострившиеся черты лица, бледные щеки, обескровленные губы. И ей бы злорадствовать, ей бы сказать жестокие слова, пройтись по внешности, которой Женя так дорожила, но Алина не стала. Она и не чувствовала ничего, кроме усталости. Эту историю надо заканчивать, эту страницу надо закрыть. - Ты жива! – выдохнула Сафина, - а Дарклинг… - К твоему сожалению, тоже, - холодно произнесла Алина. - Поразительно, - покачала головой портная, - у тебя получилось. - Очень приятно знать, что ты сомневалась, - процедила Старкова, чувствуя, как злость и обида все же поднимают свои головы в душе, с их клыков капал яд, отравляя кровь, - надеялась, что не получится. Женя только плечами пожала. - Ланцов угрожал Давиду, у меня не было выбора. - Ты могла прийти ко мне! – повысила голос Алина, - ты могла мне сказать! Я помогла бы! Мы нашли бы вместе выход! – она и не заметила, как сорвалась на крик, - но ты предпочла предательство. В голосе девушки было столько жгучего разочарования, столько боли, обиды, непонимания, что это, казалось, разъедало обеих. Как еще стены не оплавились от этой кислоты, как воздух не стал ядом, от которого сгнили бы легкие, от которого кровь должна была пойти горлом, Алина не знала. Но на глазах Жени были слезы, да и сама Старкова едва сдерживала рыдания, сдавившие грудь, не дающие нормально дышать. - Возможно, - голос Сафиной был надтреснутым, больным, - я хотела предать. Возможно, я так и не простила его за все то, что он сделал со мной. Возможно, я так и не простила тебя за твою преданность ему, за твою к нему любовь. Алина задохнулась от этих слов, сжала руки в кулаки, чувствуя, как кружится голова, как все плывет перед глазами. Так больно и тяжело. - Я должна была бы убить тебя лично, - хрипло произнесла Старкова, - сжечь, как и обещала, на глазах двух армий, показать всем, что бывает с предателями. Но я… не могу, - призналась, - я не могу, Женя! Ты моя подруга, была ею. Нас только связывает, ты столько сделала для меня, - Алина покачала головой, глядя куда-то в сторону, не решаясь посмотреть на Женю. Ей казалось, что если посмотрит, то разрыдается или разозлится так сильно, что все же убьет. - Уезжай, - продолжила Алина, - бери Давида и уезжай. Равка отныне не ваш дом. Ни ты, ни Давид, ни ваши дети, если таковые будут, ни их потомки никогда не должны ступать на землю Равки. Уезжай, иначе вы встретите здесь свою смерть, ни тебе, ни Давиду не будет здесь покоя. Я отпускаю вас, но не желаю видеть. Помнить бы тоже не желала, но это уже не в моей власти. - Алина, - пораженно прошептала Женя, - ты правда… - Я не бросаю слов на ветер! Никто не посмеет вас тронуть,– зло перебила ее Старкова и все же взглянула в изумленно распахнутые красивые глаза, все равно красивые, даже сейчас, - прощай, Женя. Она круто развернулась, собираясь уйти. - Я не буду желать вам счастья, - вполголоса произнесла ей в спину Сафина, - но я искренне надеюсь, что ты не ошибаешься, что ты сможешь сделать что-то для этой страны. Только ты и сможешь. Алина тоже надеялась, а потому не стала отвечать.       Она вышла из камеры, оставив дверь открытой, почти бегом промчалась по коридору, влетела в комнату, где отказники травили шуточки, а Зоя громко хохотала. Впрочем, смех ее тут же угас, стоило ей увидеть бледную Алину. - Али, все в порядке? – она поднялась навстречу подруге. - Заключенная Сафина свободна, - отрывисто произнесла Алина, - не удерживать. Стражники, испуганные ее решительным видом, молча кивнули, не рискуя задавать вопросы. Алина пошла прочь, Зоя, сказав на прощание что-то, что вызвало всеобщий смех, поспешила за подругой. - Ты отпустила ее, - тихо произнесла Зоя, когда они дошли до дома, выделенного им с Дарклингом. - Я не смогла, - прошептала Алина, глядя в сторону, - я не смогла ее… убить, - девушка подняла на подругу взгляд покрасневших глаз. Назяленская закусила губу, а потом порывисто обняла Старкову. - Это твое решение, и я не стану его оспаривать, что бы я ни думала. Алина не стала уточнять, что конкретно думает Зоя, поддерживает или осуждает. Она не хотела этого знать. - У меня к тебе просьба, - произнесла Алина, - найди Мала, отправь его в Ос Альту с любым поручением, наверняка, что-то да найдется. Это будет его наказание: временное отстранение от обязанностей. Я знаю, что Дарклинг считает, что Мал заслуживает смерти, но план был общим, я согласилась, и я осознавала все риски. Мальен не при чем. - Вообще-то после того, в каком состоянии я тебя увидела, я склоняюсь на сторону Дарклинга, - проворчала Зоя, - но просьбу твою выполню, - она еще раз крепко прижала к себе Старкову и отпустила, - отдыхай, Алина. Тебе нужно поспать.       Алина рассеянно кивнула и зашла в дом, принадлежащий явно какому-то зажиточному горожанину. Она скинула с себя кафтан, поднялась наверх. В доме было тихо, Алина не знала, здесь ли Дарклинг или так зол на нее, что даже ночевать в одном доме с ней не станет. Девушка толкнула первую попавшуюся дверь, спальня оказалась пуста. Скинув сапоги, Алина прямо в рубашке и штанах упала ничком на кровать. И разрыдалась. Словно прорвало плотину, которая так тщательно сдерживала все эмоции в ее душе весь этот год. А теперь вот случился взрыв, и все барьеры в одну секунду разлетелись в щепки.       Она захлебывалась слезами, судорожно пыталась вдохнуть и рыдала снова, кусая подушку, сжимая в руках одеяло, стараясь хотя бы не кричать, собирая остатки гордости, но не в силах остановиться. Слезы текли из глаз, разъедая кожу, разъедая разорванную на кусочки душу, не принося облегчения, сдавливая грудь, мешая дышать. Алина ударила ладонью по кровати, и еще раз, и еще, и все же закричала от отчаяния, не в силах справиться с болью. Она потеряла подругу. Она потеряла страну. И Дарклинга, наверное, тоже потеряла.       Она не слышала, как скрипнула открывшаяся дверь, не чувствовала заложенным носом морозного запаха, но ощутила, как прогнулась под чужим весом кровать, как на голову опустилась рука, перебирая короткие пряди. Алина замерла, боясь пошевелиться, последний раз надрывно всхлипнула, икнула и произнесла хрипло, повернув голову в бок, упираясь взглядом в чужое бедро: - Ты действительно считаешь отсрочку Ланцову никчемной поблажкой? Послышался сухой смешок. - Я считаю, что это ничего не изменит, но если тебе так проще, пожалуйста. Твое решение ни на что не влияет. - Ну спасибо, - проворчала Алина, поворачиваясь на бок, подбираясь поближе и устраивая голову на коленях Дарклинга, помолчала немного, стараясь успокоиться, не зная, стоит ли говорить дальше, но все же произнесла, - я отпустила Женю и Давида. Рука, перебирающая ее волосы, замерла, а потом снова продолжила нехитрую ласку. - Зря, - произнес Дарклинг, - предатели опасны. А Сафина слишком много знает, как и Костюк. - Я обещала, что ее не тронут, - сказала Алина. - Я не обещал, - ледяным тоном отрезал Дарклинг. - Хватит смертей, пожалуйста, - прошептала Алина зажмурившись. - Они еще будут, Алина, - равнодушно ответил ей мужчина, - ты и сама знаешь. Даже если щенок завтра сдастся, то у него осталось слишком много союзников, которые не желают видеть меня на троне, они не сразу успокоятся. Он запустил механизм, который никогда не сможет остановить сам. Алина это знала, но воевать была больше не в силах. Быть может, пройдет несколько недель, и она снова пойдет в бой, снова решительная и неумолимая, но не сейчас. - Я знаю, - прошептала девушка, а потом прерывисто вздохнула, - но я не о войне. Я о… - Предателях, которых ты простила, - любезно уточнил Дарклинг. - Не простила, - вздохнула девушка, - не смогу простить. Но и убить тоже не смогу.       Они помолчали какое-то время, пальцы, перебирающие ее волосы, успокаивали, чужое дыхание успокаивало, Алину клонило в сон. - Сделай так, чтобы я никогда не узнала, - зажмурившись, попросила Алина, - что бы ты ни решил, сделай так, чтобы я не знала. Мне это нужно. - Я знаю, моя милая, - вполголоса ответил Дарклинг, - я знаю. ***       Алина осознавала, что будет сложно, но едва ли понимала, насколько. В тот день, когда Николай сдался со всем возможным достоинством под крики радости и разочарования, одобрительные возгласы и презрительное улюлюканье, на глазах у своих людей и людей Дарклинга и Алины, Старкова была уверена, что теперь будет и легче, и проще. И что самое страшное позади. Как же она ошибалась!       Случилось именно то, что предсказал Дарклинг: часть людей Николая решила продолжить борьбу, и пламя пожара гражданской войны полыхало еще год, а отдельные очаги еще несколько лет после точки, которую Алина так хотела поставить в Раевости, а вышло многоточие.       Николай и преданные ему силы перешли на сторону Дарклинга, это было одним из условий Заклинателя Теней – стране нужны были войска для того, чтобы остановить гражданскую войну. - Не опасно ли ему доверять? – спросила тогда Алина. - Вот и проверим, - невозмутимо ответил Дарклинг. Николай их не предал. И хоть спорили они с Дарклингом до хрипоты о ведении боевых действий, но сражались в итоге плечом к плечу. Впрочем, спорил скорее Ланцов, Дарклинг лишь отдавал приказы, игнорируя требования Николая, которые тот дипломатично называл советами. - Едва ли я нуждаюсь в таких советах, - холодно говорил Дарклинг, заставляя неугомонного царевича лишь глаза закатывать в ответ. Часть полков отправилась обратно на границы, где после поражения Фьерды боевые действия на несколько лет стихли, превратившись в череду редких и вялых стычек. Весь мир с опаской смотрел в сторону Равки и ее армии теней, слухи гуляли один другого страшнее, полное уничтожение весомого куска фьерданской армии Равкой, которая казалась ослабленной, заставило притихнуть воинственных соседей, задуматься о том, что с этой страной лучше дружить, чем ссориться.       Впрочем, в самой стране мира не было еще так долго, что Алине начинало казаться: не будет уже никогда. Но девушка упорно двигалась вперед, участвовала в военных советах, спорила с Дарклингом до сорванного голоса, шла первой в бой, порывалась вновь призвать скверну и нарвалась на ощутимое недовольство Александра.       А приехавшая Багра чуть ли не по щекам ее отхлестала, впрочем, несколько болезненных ударов тростью Алина все же получила.       Наставница приехала внезапно, когда они шли к Ос Альте, и до столицы оставалось всего два дневных перехода. Багра могла подождать, но приехала.       Они долго о чем-то разговаривали с Александром, кажется, что спорили. Алина чувствовала раздражение Дарклинга, его злость, а еще горечь и какую-то детскую обиду. Зная Багру, Алина вполне могла предположить, что та в лицо сказала Дарклингу, как ей жаль, что он жив и что Каньон не уничтожен до конца.       Весь разговор Алина сначала пыталась найти себе дело в лагере, которого, как назло, не находилось, потом металась рядом с шатром Дарклинга, привлекая к себе недоуменное внимание, а потом просто сидела неподалеку, пытаясь держать себя в руках да кусала губы, едва сдерживая волнение, словно мать и сын поубивать там друг друга могли.       Наконец, Багра покинула шатер, бросила на вскочившую да так и застывшую бледную девушку насмешливый взгляд. - Стоите друг друга, - произнесла неопределенное и явно неодобрительное женщина и пошла прочь.       Алина же мгновенно метнулась к шатру, вошла внутрь, и на мгновение показалось ей, что ослепла, потому что в шатре все было затоплено тенями. Девушка споткнулась, едва не упала, выругалась, а потом призвала свет, неяркий, тусклый, не тот, который рассеивает тьму, а тот, что сосуществует с ней.       Дарклинг сидел за столом, сцепив перед собой руки, и смотрел в никуда. Прогонять Алину не стал, никак не отреагировал на ее стремительное появление, словно и вовсе не заметил.       Девушка только вздохнула, обошла стол, оказываясь за спиной мужчины, огладила напряженные плечи, пробежалась щекоткой по шее, взлохматила волосы, а потом склонилась, обнимая, устраивая подбородок у него на плече.       - Между прочим, - ровным тоном произнес мужчина, - она сказала, что я воспитал подобного себе монстра. Алина сухо хохотнула, поцеловала мужчину в щеку. - Не в том ли была суть? Мужчина помолчал какое-то время. - Ты должна была стать моим противовесом, а в итоге мы словно два голодных чудовища, которым всегда будет мало. - Мало, - согласилась Алина, кусая его за мочку уха, - я вот, например, очень голодное чудовище, - снова укус, на этот раз в шею, - мне мало. Все эти люди вечно вокруг и не побыть наедине.       Александр повернул голову в бок, в его глазах царила тьма, непроницаемая холодная стена, за которой все созданные им чудовища царапались и рычали, рвались наружу.       Алина тяжело вздохнула, прикрыла глаза, подалась вперед, соприкасаясь своим лбом с его, обхватила лицо руками. - Мы будем противовесом друг для друга.       Они вернулись в Ос Альту ясным апрельским днем, когда высокое голубое небо возвещало о скором наступлении жаркого лета, сияло солнце, а птицы пели громко и нагло.       И, может быть, хотелось вернуться с триумфом под восторженный рев толпы, но вышло тихо и как-то незаметно, словно царская чета не с войны возвращалась, а с увеселительной прогулки по окрестностям.       Началась долгая и кропотливая работа по реорганизации Совета, Дарклинг со свойственной ему безжалостностью перетряс весь государственный аппарат, одних чиновников заменил, других запугал, впрочем, верные и преданные получили свою награду.       Николай отправился бороздить просторы Истиноморя, получив каперскую грамоту. - Я вольный пират! – оскорблялся Ланцов. - Капер, - бесстрастно ответил ему Дарклинг, - никакого грабежа равкианских кораблей. - Как будто их так много, - проворчал Николай, - я, может быть, сообщу тебе нечто новое, но Равка – совсем не морская держава. - Это пока, - самоуверенно пожал плечами Дарклинг. У них уже были планы на строительство новых не только военных, но и торговых кораблей, которые служили бы короне. - Это что же, часть моей добычи пойдет в казну? – кажется, это ужас и досада промелькнули на лице Николая. - Пойдем, - Алина спустилась со своего трона, отчетливо чувствуя раздражение Дарклинга, понимая, что еще немного, и может последовать взрыв, - я подарю тебе Уложение о каперстве, занимательное чтиво, тебе понравится, - она увела Ланцова из тронного зала.       Зоя получила должность генерала Второй Армии, они праздновали в казармах под Ос Альтой до рассвета так, что потом на ногах не стояли. А после еще и плакали, когда поняли, что обеим отчаянно не хватает Жени. - Но она жива? – пьяно вопрошала шквальная, - поклянись мне, что жива.       И Алина клялась, хотя этот вопрос саму ее мучил долгими темными ночами. Она могла узнать наверняка, но сама же просила Дарклинга оставить ее в блаженном неведении, так что отступать было уже глупо и бессмысленно.       На следующий день Зоя отбыла в действующую Армию, оставляя Алину в Большом дворце и пообещав писать, но обе знали, что ни у Назяленской, ни у самой Алины не будет много времени на душещипательные письма, только на сухие отчеты да приказы. Впрочем, ничто не мешает царице вызвать своего генерала во дворец или, собравшись, приехать в расположение Армии самой, сославшись на какую-нибудь внеплановую проверку. И пусть Алине было грустно от расставания с подругой, она понимала, что это не навсегда, что мирило ее с происходящим.       Алина с головой ринулась в проекты по восстановлению страны.       Они со Златой то и дело засиживались до рассвета, а после короткого перерыва на сон, снова что-то обсуждали, писали, спорили и даже ругались.       Иногда становилось совсем невыносимо, тяжело настолько, что девушке казалось: она не может больше двигаться дальше. Тогда она уходила в теплицы, где возилась с цветами, или к Анне в крыло целителей, где помогала с настойками и травами, болтала с женщиной, заменившей ей мать, и отдыхала душой, освобождала голову от мыслей о государственных делах. А потом снова возвращалась к ним с новыми силами.       Дарклинга Алина, бывало, не видела по несколько дней, и иногда только от слуг узнавала, что царя и вовсе нет во дворце. Тогда злилась, дергала злополучную связь, показывая свое раздражение.       - Можно меня предупреждать, когда куда-то уезжаешь, - проворчала как-то ранним утром, глядя на вошедшего без стука Дарклинга. Алина заплетала отросшие волосы сама, решив не будить служанок, которые иногда просто бесили ее своей навязчивостью.       Девушка сидела у зеркала, то и дело отчаянно зевая, впрочем, можно было уже не жаловаться, вчера они с ее неугомонным секретарем засиделись всего лишь до середины ночи, обсуждая проект восстановления Крибирска и обеспечение безопасного прохода между стенами Каньона. Этот путь, соединяющий Восточную и Западную Равку, был очень перспективным, но банды мародеров на этих землях, которые много веков никому не принадлежали и не могли принадлежать, стали проблемой, которую требовалось как-то решить.       - У меня для тебя кое-что есть, - произнес мужчина. Алина обернулась, смерив Дарклинга скептическим взглядом. Конечно, этот невыносимый человек и не думал извиняться. В руках у мужчины был сверток. - Это что? - Можно открыть и посмотреть, Алина, - закатил глаза Дарклинг, кладя сверток на кровать. Девушка фыркнула и поднялась, подошла к кровати, но разворачивать бумагу не спешила. - С чего бы это? – проворчала. - Потому что я так хочу, - последовал ответ.       Хмыкнув, Старкова развязала веревки, развернула бумагу и застыла, глядя на новенький кафтан черного цвета с золотистой вышивкой. С того самого дня в Раевости она носила синий цвет шквальных, отыскалась даже парочка ее старых кафтанов с золотистой вышивкой. Но надевать черный Алина более не смела. - Александр, - растерянно пробормотала девушка. Это не было прощением, Дарклинг никогда не простит ей то, что она сделала со страной, как бы Алина ни пыталась искупить свою вину, сколько бы сил ни положила на восстановление Равки, но черный был проявлением доверия, за которое девушка так долго боролась с самим же Дарклингом. - Черный тебе идет больше, - его руки скользнули на талию, прижимая девушку к мужскому телу, пальцы, ловко расправились с завязками ночной рубашки, губы прошлись по шее. - Александр, - тихо произнесла Алина, пытаясь увещевать и провоцируя одним только звучанием его имени, - мы опоздаем на заседание Совета. А сама уже помогала стаскивать с себя рубашку. - Подождут, - произнес Дарклинг, толкая ее на кровать, нависая сверху, целуя жадно и отчаянно.       И Алина, сдаваясь, решила, что согласна: действительно подождут.       Весь мир подождет.