All the Young Dudes

Римус был совершенно уверен, что это был сон. Или он утонул, перебираясь через это ужасное озеро, и это просто были видения перед смертью. Он стоял в огромном, каменном зале, размером с собор. Он был полон учениками, одетыми в одинаковые чёрные мантии — помимо их галстуков — и освещен свечами. Не простыми свечами — эти свечи фактически парили в воздухе. Возможно, он смог бы с этим смириться; возможно, это был хитрый трюк, что-то связанное с верёвками. Но когда он посмотрел вверх, он чуть не закричал. Там не было потолка — просто огромное ночное небо, свисающее над ними, висящие серые облака и сверкающие звёзды. Никого, казалась, это больше не удивило, за исключением рыжеволосой девочки — Лили — и нескольких детей, которые, как предположил Римус, тоже были из семей маглов. На Римусе сейчас была надета его форма, и он чувствовал себя немного лучше, одетый в тоже самое, что и все остальные. Все остальные ученики сидели за длинными, банкетными столами, под баннерами их факультетов. Джеймс увлечённо объяснял различия между каждым факультетом, к большому недовольству Сириуса и Питера, которые оба были убеждены, что окажутся не в том месте. Римус не знал, нервничать ему или нет. Он не мог понять, насколько это будет для него важно; его, вероятно, выгонят сразу же после первого урока. Чем больше времени Римус проводил среди волшебников, тем больше он был уверен, что он не может быть одним и них. Профессор Макгонагалл, стройная ведьма со строгим лицом, которая привела всех первокурсников в зал, теперь стояла рядом с табуреткой, держа в руках старую, грязную коричневую шляпу. Это был «тест», о котором им рассказывал Джеймс. Они должны были надеть шляпу, и потом каждый каким-то образом будет распределён в один из факультетов. Римус рассмотрел каждый из баннеров. Он уже знал, что он не попадёт в Когтевран; там тебе придётся быть умным. Он также не думал о том с барсуком — они не были такими уж интересными животными, особенно по сравнению со змеями. Ему нравился зелёный цвет, тоже, если вопрос стоит о выборе галстука. Но с другой стороны, Джеймс и Питер оба были заинтересованы в Гриффиндоре, и, поскольку они были единственными людьми, которые были очень дружелюбны к нему, он не возражал попасть с ними. Мальчик с именем Саймон Арнольд, был первым, кого вызвали вперёд. Шляпа была надета на его голове так, что закрывала половину его лица. Римусу было интересно, пахнет ли она так же плохо, как выглядит. Воспитательница всегда была помешана на вшах, и он надеялся, что ни у кого из детей, кто шёл перед ним, их не было. Саймона быстро распределили в Пуффендуй, факультет барсуков, под бурные аплодисменты. Сириус Блэк был первым из их группы, кого вызвали. И когда он подошёл к табуретке, его явно начало тошнить. Со слизеринского стола доносились какие-то крики — кто-то из старших учеников окликнул его. Две молодые девушки с массивными, чёрными кудрями, такими же острыми скулами и полными губами смотрели на Сириуса, который теперь дрожал на табурете. В зале, на несколько моментов воцарилась тишина, когда шляпа опустилась на голову Блэка. Затем шляпа выкрикнула: — Гриффиндор! Прошло несколько моментов ошеломлённой тишины, прежде чем на этот раз раздались хлопки. Макгонагалл, аккуратно убрала шляпу с головы Сириуса и слегка ему улыбнулась. Он находился в полном ужасе, бросив отчаянный взгляд на стол Слизерина, где две девушки, которые его дразнили, шипели на него, сузив глаза. Он встал и медленно подошёл к гриффиндорцам, где он был первым новым учеником, занявшим своё место под красно-золотыми баннерами. Распределение продолжилось. Лили, тоже попала в Гриффиндор, и села ухмыляясь рядом с несчастно выглядевшим Сириусом. Когда наконец пришла его очередь, Римус до сих пор не мог понять, из-за чего был весь этот шум. Ему не очень нравилось, что все взгляды были на нём, когда он вышел вперёд, но старательно пытался игнорировать их. Обычно, он бы засунул руки в джинсы и ссутулился, но в его странной, новой форме это не произвело бы такого же эффекта. Он сел на табурет, Макгонагалл опустила свой нос на него. Она напоминала ему чем-то воспитательницу, и отвращение выросло в его горле. Она опустила шляпу поверх его глаз. Всё погрузилось во тьму. На удивление, шляпа не пахла совсем. И тишина и покой на самом деле были чем-то вроде облегчения. — Хмммм, — мягкий голос заговорил в его ухо. Это была шляпа. Римус постарался не ёжиться, когда она тихо сказала: — Ты довольно странный, не так ли? Что же мне с тобой делать…может быть, Когтевран? Здесь хороший ум. Римус усмехнулся, чувствуя, как будто кто-то разыгрывал его. Точно нет. — Но тогда, — шляпа заключила. — Ты смог бы пойти дальше…намного дальше, если мы распределим тебя в… ГРИФФИНДОР! Римус сорвал шляпу с головы, как только она его распределила, не желая ждать пока Макгонагалл снимет её. Он поспешил в сторону стола Гриффиндора, едва замечая аплодисменты, когда он проходил мимо. Он сел напротив Лили и Сириуса. Лили наделила его довольной улыбкой, и он посмотрел на свою пустую тарелку. Когда Макгонагалл дошла до буквы «п», Римус немного пришёл в себя и смог с некоторым интересом наблюдать, как Питер, маленький, пухлый мальчик, поспешил к распределяющей шляпе. Питер выглядел как мальчик, который не протянул бы и пять минут в Святом Эдмунде. У него был вечно нервный, дёрганный вид, который другие всегда замечали и принимали за знак слабости. Римус был удивлён, что Джеймс, который был полной противоположностью Питеру; расслабленный и уверенный в себе, был так добр к кому-то настолько жалкому. Шляпа думала очень долгое время над Питером. Пока протекали минуты, даже учителя начинали нервничать. Наконец, шляпа, распределила его в Гриффиндор, и хоть и намного быстрее — Джеймса тоже, который подошёл к столу с огромной ухмылкой на лице. — Как круто! — он обратился ко всем трём мальчикам. — Мы все попали на Гриффиндор! Сириус застонал, уронив голову в руки на столе. — Говори за себя, — слегка приглушённо. — Мой Отец убьёт меня. — Поверить не могу, — продолжал говорить Питер. Хотя он явно получил то, чего хотел, он продолжал заламывать пальцы и оглядываться через плечо, как будто кто-то может подойти в любой момент и попросить попробовать ещё раз. Макгонагалл подошла сзади, и положила костлявую руку на плечо Римуса. — Мистер Люпин, — тихо сказала она, но не так тихо, что другие мальчики не могли слышать. — Зайдёте в мой офис после ужина? Он рядом с гостиной Гриффиндора. Кто-то из старост может показать вам. Римус молча кивнул и она ушла. — Это что сейчас было? — спросил Джеймс. — Макгонагалл уже хочет тебя увидеть? Даже Сириус любопытно посмотрел вверх. Римус пожал плечами, как будто ему было всё равно. Он знал, о чём они думают — суровый парень уже попал в беду. Сириус смотрел на его подбитый глаз. К счастью, появилась еда, отвлекая всех. И она действительно «появилась» — ранее пустые тарелки, внезапно заполнились огромным количеством едой. Золотистые жареные цыплята, горы хрустящей жареной картошки, тарелки с ещё дымящейся морковью, горох плавающий в масле, и огромный кувшин густой, тёмной подливы. Если их всегда будут так кормить, то Римус предполагал, что сможет игнорировать говорящие шляпы и пафосных однокурсников. Он обратил особенное внимание на одного из старост Гриффиндора, который представился как Фрэнк Лонгботтом, ведя первокурсников в гостиную Гриффиндора в одной из башен. Римус ненавидел теряться, и старательно пытался запомнить их путь, когда они шли. Он запоминал размер и форму каждой двери, через которую они проходили, каждый портрет, мимо которого они проходили, и лестницы, которые двигались. Он был таким уставшим и сытым, что движущиеся портреты и лестницы уже не казались чем-то необычным. Когда они подошли к нужному коридору, Римус увидел офис Макгонагалл, отмеченный аккуратной, медной табличкой, и решил поскорее покончить с этой встречей. Он остановился у двери и уже собирался постучать, когда сзади появился Джеймс. — Хочешь, чтобы мы тебя подождали? — Зачем? — спросил Римус, смотря на темноволосого мальчика с подозрением. Джеймс пожал плечами, — Чтобы тебе не пришлось идти одному. На момент Римус уставился на него, прежде чем медленно покачать головой. — Нет. Всё нормально, — он постучал. — Входите, — послышался голос изнутри. Римус открыл дверь. Офис был маленький, с аккуратным, маленький камином и рядами книг у одной из стен. Макгонагалл сидела за абсолютно чистым столом. Она слабо улыбнулась, и пригласила жестом Римуса сесть в кресло напротив. Он так и сделал, шмыгая и потирая нос. — Рада видеть вас, Мистер Люпин, — сказала профессор с пронзительным шотландским акцентом. Её седые волосы были собраны в строгий пучок, и она носила тёмно-зелёную мантию, скреплённую золотой застёжкой в форме головы льва. — Я ещё больше, рада видеть вас в Гриффиндоре, чьим деканом я являюсь. Римус промолчал. — Вы знаете, ваш отец был в Когтевране. Римус пожал плечами. Макгонагалл поджала свои губы. — Я подумала, что будет лучше поговорить с вами как можно раньше о вашей…особенности, — тихо сказала она. — Дамблдор сказал, что до сих пор у вас было минимальное взаимодействие с волшебным миром, и я считаю своим долго сообщить вам, что люди с вашей конкретной проблемой сталкиваются с тем, что на них ставят клеймо в обществе. Знаете ли вы, что означает «клеймо»? Римус кивнул. Он не мог написать его, но достаточно хорошо знал значение этого слова. — Я хочу, чтобы вы знали, что пока вы на моём факультете, я не потерплю, чтобы кто-то обращался с вами недоброжелательным или другим образом. Это относится ко всем студентам, находящимся под моим надзором. Однако, — она прочистила горло. — С вашей стороны будет благоразумно проявить осторожность. — Я не собирался никому говорить, — ответил Римус. — Как будто я бы хотел, чтобы кто-то знал. — Хорошо, — Макгонагалл кивнула, смотря на него с любопытством. — Это подводит меня к следующему пункту. Для вас были подготовлены подходящие условия для времени полнолуния, которое, как я полагаю, наступит в это воскресенье. Если вы сможете зайти ко мне после обеда, то я покажу вам, куда идти. Может быть, вы бы могли сказать своим друзьям, что навещаете кого-то дома? Римус фыркнул. Он почесал свой затылок. — Я могу идти? Профессор, кивнула, слегка нахмурившись. За дверью Римус обнаружил до сих пор стоящего там Джеймса, ждавшего его. — Я же сказал, что буду в порядке, — раздражённо сказал Римус. Джеймс просто улыбнулся. — Да, но ты пропустил тот момент, когда Лонгботтом говорил нам пароль. Не хотел, чтобы ты ночевал в коридоре. Пошли. Джеймс повёл его в конец коридора, где стоял большой портрет, изображавший полную женщину в розовом. — Противосолонь, — сказал Джеймс, и портрет отъехал в сторону, распахнувшись, как дверь. Они вошли в гостиную. В Святом Эдмунде была комната отдыха, но она не была похожа на эту. Та комната была скудно обставлена, с чёрно-белым, слишком маленьким телевизором и несколькими настольными играми. Колоды карт всегда были неполными, и большинство стульев были сломаны. Гостиная Гриффиндора была тёплой, комфортной и уютной. Там стояли огромные, мягко-выглядящие диваны и кресла, толстый тёмно-бордовый ковёр, лежащий перед пылающим камином, и ещё больше портретов, украшающих стены. — Нам наверх, — сказал Джеймс, ведя Римуса к винтовой лестнице в углу. Наверху, была ещё одна дверь, которая вела в спальню. Опять же, она не была похожа на Святой Эдмунд. Там стояли четыре огромные кровати, занавешенные толстыми красными бархатными шторами с золотыми кисточками. Там был ещё один камин, и у каждого мальчика рядом с кроватью лежал тяжёлый чемодан из красного дерева и набор полок у кровати. Римус увидел свой печальный чемоданчик, прислонённый к одному из сундуков. Он подошёл к одной из кроватей, полагая, что это его. Питер рылся в его собственных вещах, разбрасывая одежду, журналы и книги, создавая ужасный бардак. — Я не могу найти свою палочку, — он простонал. — Мама собирала мои вещи, поэтому я не мог потерять её в поезде, но её здесь нет! — Пит, — улыбнулся Джеймс. — Твоя мама попросила меня присмотреть за ней, помнишь? Джеймс и Питер, как Римус понял ещё в поезде, выросли вместе, как соседи, и довольно хорошо знали друг друга. Хотя мальчики не могли отличаться ещё больше, и Римус до сих пор не понимал, почему Джеймс не хотел выбить это дерьмо из Питера. Сириус сидел на его собственной кровати рядом с неразобранным чемоданом. — Оо, да ладно, не грусти, дружище, — сказал Джеймс, садясь рядом с ним. — Ты всё равно не хотел быть на Слизерине, правда? — Пять сотен лет, — с каменным лицом, ответил Сириус. — Каждый Блэк в Хогвартсе учился на Слизерине на протяжении пяти сотен лет. — Ну, значит пора что-то менять, неправда ли? — Джеймс подбадривая похлопал его по спине. Римус открыл свой чемодан. Внутри него был широкий серебряный котёл — ещё одна из подержанных вещей, которую Дамблдор отдал ему. На дне также была длинная, тонкая коробка с запиской сверху. Он развернул записку и долго смотрел на замысловатый, завитушечный почерк, пытаясь понять его смысл. Он узнал только слово «отец» и догадался, что записка была от Дамблдора, но то, что было внутри коробки принадлежало его отцу. Нетерпеливо открыв её, он обнаружил длинную, полированную палочку. Это была волшебная палочка. Он ещё не думал о палочках, но взял её в руку и крепко сжал. Она была тёплой на ощупь, как его собственная плоть, и казалась упругой, когда он повертел её в руках. Сириус, наконец, начал разбирать свои вещи, доставая из его чемодана книгу за книгой. Те, которые не влезли на полки — он положил рядом с кроватью. Джеймс уставился, только что закончив приклеивать постер рядом с его собственной кроватью. На нём было изображено много людей, летающих на мётлах, перекидывая мячи друг другу. Римус подумал, что это выглядело также неинтересно как футбол, который он ненавидел. — Знаешь, — сказал Джеймс Сириусу, всё ещё складывающему книги. — Здесь есть библиотека. Сириус ухмыльнулся. — Я знаю, но большинство из этих книг — маггловские. Мой дядя Альфард оставил их мне, и мать сожжёт их, если я оставлю их дома. Римус навострил уши. Что плохого в маггловских книгах? Не то, чтобы у него было что-то с собой. Он ненавидел читать больше всего на свете. Впрочем, он недолго думал об этом, потому что теперь Сириус доставал из чемодана настоящий проигрыватель, а за ним коробку с новенькими пластинками в блестящих ярких упаковках. Он сразу же подошёл посмотреть. — Это Эбби-Роуд?! — спросил он, заглядывая в коробку с пластинками. — Ага, — усмехнулся Сириус, протягивая её ему. Римус тщательно вытер руки о свою мантию, прежде чем взять её у него, осторожно держа в руках. — Ты, должно быть, магглорождённый, — сказал Сириус. — Никогда не встречал волшебника, который знает «The Beatles», — сказал Сириус. — Кроме моей кузины Андромеды. Она купила их мне. Римус кивнул, забываясь на момент. — Я обожаю «The Beatles», у одного мальчика у меня дома есть по крайней мере десять пластинок, но он никогда не позволяет мне прикасаться к ним. — У мальчика дома? — Сириус выгнул бровь. Римусу показалось, что он выглядит очень взрослым. — Ты имел в виду своего брата? — Нет, — Римус покачал головой, возвращая пластинку и отшатываясь. — Я живу в детском доме. — Это как интернат? — спросил Питер с широко раскрытыми глазами. Римус чувствовал, как злость начинает кипеть в нём, его уши становятся горячими. — Нет, — с раздражением сказал он. Он почувствовал, как глаза всех мальчиков скользнули к его синяку, и повернулся, чтобы молча распаковать остальные вещи. В конце концов Поттер и Блэк завели разговор о чём-то под названием квиддич, который вскоре перерос в очень жаркий спор. Римус забрался на кровать и задвинул шторы, наслаждаясь уединением. Было темно, но Римус привык к темноте. — Можно подумать, что он будет стараться заводить больше друзей, — громко прошептал Питер двум другим мальчикам. — Особенно если он магглорождённый. — Ты уверен, что шляпа не должна была распределить тебя в Слизерин? — протянул Сириус. После этого Питер замолчал.