All the Young Dudes

Воскресенье, 5 сентября, 1971 Римус провёл остаток недели, игнорируя других мальчиков, насколько мог. Этому его научили в Святом Эдмунде — лучше, чтобы тебя никто не видел, и ещё лучше, чтобы никто не знал, что ты вообще существуешь. Джеймс, Сириус и Питер, конечно, совсем не были похожи на мальчиков из Святого Эдди. Они были из тех, кого воспитательница назвала бы «хорошо воспитанными». Сириус и Джеймс, казалось, были особенно богатыми. Он мог сказать это по тому, как они говорили своих домах, а также по тому, как они говорили — каждая гласная и согласная чётко произносились. Римус внимательно слушал и решил тоже избавиться от сокращений в своей речи. Это не были только их акценты, но и то, что они говорили. Римус вырос рядом со взрослыми, которые постоянно говорили ему «замолчи!», и с мальчиками, которые дразнили тебя за то, что ты болван, если ты скажешь больше слов, чем нужно. Джеймс и Сириус разговаривали как персонажи из романа; их язык был полон описательных метафор и язвительного сарказма. Их остроумие было гораздо более пугающим, чем удар в лицо, подумал Римус — по крайней мере последнее, длилось не так долго. Ему удавалось избегать мальчиков гуляя по территории замка. В Святом Эдмунде у него было мало свободы, и он проводил большую часть времени запираясь у себя в комнате. Но в Хогвартсе, казалось, не было такого места, куда ты не смог бы пойти. И Римус был полон решимости исследовать каждый дюйм этого причудливого ландшафта. Им выдали карты, чтобы помочь им находить нужные классы, но Римусу, его карта показалась слишком пустой и упрощённой. На ней не было указано, например, секретного прохода, который вёл из подземельев в туалет девочек на первом этаже. Он понятия не имел, почему кому-то может понадобиться пройти по нему, и в первый раз, когда он использовал его, к нему пристал особенно раздражающий призрак, который кинул в него мылом для рук. Было бы также полезно, рассуждал Римус, оживить карту, как и картины, — тогда, по крайне мере, ты мог бы следить за движениями этих нелепых лестниц. Он был уверен, что одна из комнат — тоже двигалась, она никогда не была в одном и том же месте. К полудню воскресенья Римус с ужасом вспомнил, что завтра понедельник, который будет не только первым днём после полнолуния, но и первым днём, когда начнутся уроки. После ужина — который Римус провёл один, через несколько сидений от Сириуса, Джемса и Питера — он быстро ускользнул в офис Макгонагалл. Она ждала его вместе со школьной медсестрой, которую ему уже представили. Она была доброй, приятной женщиной, хотя и немного суетливой. — Добрый вечер, Мистер Люпин, — улыбнулась Макгонагалл. — Спасибо вам за то, что пришли во время. Идите за мной. К удивлению Римуса, две женщины не повели его в подземелья, как он думал они сделают, а из замка на улицу, к большому искривлённому дереву. Гремучая ива была недавним дополнением к территории — Дамблдор объяснил это в своей речи в начале года, что она была подарена бывшим учеником. Римус посчитал, что тот кто её подарил должно быть, очень сильно ненавидел школу, потому что дерево не только было ужасающим на вид, но и немыслимо жестоким. Когда они пришли, Профессор Макгонагалл сделала кое-что настолько невообразимое, что Римус чуть не закричал в шоке. Казалось, что она исчезла — внезапно съёживаясь, пока она не исчезла совсем. На её была гладкая желтоглазая полосатая кошка. Мадам Помфри, казалось, была совсем не удивлена, когда кошка бегала туда обратно к дереву, которое размахивало своими ветвями, как ребёнок в истерике. У кошки получилось подбежать прямо к стволу дерева, избежав травм, и прижать лапу к одному из сучков. И дерево резко замерло. Римус и Мадам Помфри пошли дальше, заходя в проход под деревом, который Римус раньше никогда не замечал. Внутри, Макгонагалл уже ждала их, снова в облике ведьмы. Проход был тускло освещён факелами, от которых исходило зеленоватое свечение, и в самом конце была дверь. Она вела в маленькое построение, которое выглядело давно заброшенным. Окна были заколочены досками, а двери заперты на засов. — Вот мы и на месте, — Макгонагалл старалась разговаривать с ноткой любезности в голосе, хотя это место казалось очень мрачным. — Теперь, я надеюсь, вы понимаете, что мы не можем остаться с вами, но если вы хотите, чтобы Мадам Помфри подождала снаружи, пока…трансформация не завершится? Римус пожал плечами. — Я буду в порядке. Как я утром попаду обратно? — Я приду как только встанет солнце, — заверила его Мадам Помфри. — Перевяжу тебя и отправлю на уроки, прежде чем кто-нибудь заметит, что ты пропал, — она улыбнулась, но её глаза выглядели грустными. Это заставило Римуса чувствовать себя некомфортно. Но потом, его волосы начали электризоваться, кожа стала слишком тугой, температура поднялась.  — Вам лучше уйти, — сказал он быстро, заходя в пустую комнату. Там была маленькая кушетка с чистым бельём, поставленная рядом со стеной. Похоже, её поставили здесь для него. Две женщины ушли, с усилием закрывая за ним дверь. Он слышал, как Макгонагалл бормотала что-то про то, какие заклинания она наложила на построение. Какие бы они ни было, это было лучше, чем это ужасное серебряное покрытие. Он на момент присел на кровать, но потом, обессиленный, опять встал. Он прошёлся по комнате. Иногда, он чувствовал, как волк пробирается сквозь в его сознание, прежде чем проникнуть в его тело, и по мере того, как сгущалась тьма за окном, его чувства обострялись, а в животе начинало урчать. Римус быстро снял с себя одежду, не хотя, чтобы она порвалась. Его мышцы начали пульсировать, и он лёг на кровать. Начиналась худшая часть. Стук его сердца с глухим стуком отдавался в его ушах, и он мог поклясться, что слышал, как его сухожилия скрипели, когда они растягивались, его кости и зубы скрежетали друг о друга, когда они удлинялись, его череп раскалывался и менял форму. Он стонал и шипел, пока боль не стала невыносимой, а затем закричал. Он мог только надеяться, что находится достаточно далеко от школы, чтобы никто не смог его услышать. В общем, это заняло около двадцати минут, хотя он никогда не считал время. После этого всё покрылось туманом. Он не всегда мог вспомнить, что произошло, когда он превращался в волка. Та первая ночь В Хогвартсе была как в тумане, и он проснулся с меньшим количеством травм, чем обычно. Он подозревал, что он просто исследовал новую территорию, проверяя его границы. Должно быть, в какой-то момент, он пытался выбить дверь или окна, потому что в течение нескольких дней после этого, у него на левом боку было множество синяков. Обратная трансформация была такой же неприятной — давящее, сжимающее чувство во всём теле, от которого у него перехватывало дыхание и всё начинало болеть снова. Он вытер слёзы со своих глаз и забрался на койку, благодарный за один час тихого сна, пока не встанет солнце. Мадам Помфри вернулась, как обещала. Разговаривая успокаивающим голосом, она положила прохладные руки на его разгорячённый лоб. — Мне не нравится твой вид, — сказала она, когда сонно открыл глаза. — Это безумие, думать, что ты можешь начать свой школьный день в таком состоянии. Ты изувечен! Никто прежде не выражал такой заботы по отношению к нему, и это слегка его насторожило. Он слабо оттолкнул её, натягивая на себя одежду. — Я в порядке. Я хочу пойти. Она дала ему попить что-то, прежде чем отпустить его — на вкус это было холодным и металлическим, но после этого он чувствовал себя лучше. Он поспешил в башню Гриффиндора, чтобы надеть свою форму как можно скорее — он не хотел пропустить завтрак. Он был очень голоден. — Где ты был?! — Джеймс окликнул его, как только он ворвался в комнату. Трое других мальчиков были уже одеты, и выглядели безукоризненно — за исключением волос Джеймса, которые всегда торчали в разные стороны. — Нигде, — Римус проскользнул мимо него, чтобы добраться до своих вещей. — Ты в порядке? — спросил Сириус, отворачиваясь от зеркала, где он укладывал свои волосы. — Да, — добавил Джеймс, внимательно наблюдая за Римусом. — Ты выглядишь немного странно. Римус хмуро посмотрел на них. — Отвалите. — Мы просто стараемся быть вежливыми, — сказал Питер, уперев руки в бока. Все трое уставились на Римуса, который уже собирался снять с себя футболку, когда он вспомнил про свои синяки. — Что?! — он зарычал на них, — Вы собираетесь смотреть, как я переодеваюсь? Вы, пафосные мальчишки — кучка педиков! — он прошёл в ванную вместе с одеждой и захлопнул дверь. Через несколько мгновений он услышал, как Питер ноет, что он голоден и все трое ушли.