1193

Нежные поцелуи плавно переходили в нечто большее — Арсений просто плыл, когда Антон забирался под его футболку, потом быстро стягивал и кидал в конец кровати. Всем весом наваливался сверху и искусывал-зацеловывал-зализывал шею, плечи и грудь. Потом спускался ниже, и выцеловывая тазовые косточки. Арс стонал громко, забираясь руками в волосы парня, а потом сам целовал, держась за спинку кровати. Они постоянно менялись ролями, стараясь сделать друг другу приятно, и даже иногда забывали именно о сексе с проникновением. На одни прелюдии у них уходило часа по два, потому что они не могли насытиться и надышаться друг другом. Вместе они создавали идеальный коктейль под названием «любовь». *** — Антон, — чувствуя его пальцы в своих волосах, Арс потянулся и поцеловал его в ключицу, — я так по тебе скучал. Тебя не было две недели. Я за тебя беспокоился. — Я не мог прийти раньше. Правда не мог. — Ты можешь мне рассказать, почему? И почему мы видимся только по ночам? Арсений сел рядом и заглянул Шасту в глаза. Он глубоко дышал и гладил парня по костяшкам пальцев. Тоша замялся и замолчал. Он знал, что этот разговор приведёт к расставанию, а этого он точно не хотел. — Ладно. Я расскажу. Но пообещай, что не будешь перебивать. И что не будешь ругаться. Попов усмехнулся. Антон сейчас был похож на ребёнка, который получил двойку.  — Давай. Я слушаю. — Мне придётся начать с самого начала. Когда я был маленьким, мои родители погибли в перестрелке. Меня забрал в свою семью Дима Позов, но я быстро научился жить один. Мне приходилось тяжело, и с десяти лет я начал воровать и тренироваться в стрельбе и рукопашном бое. Мне помогал отец Димы, и я быстро стал пригодным для жизни там, где я сейчас. На Той Стороне. В тот день, когда мы познакомились, я лез через границу ради интереса, и попался на пограничных. Я придумал, что пострадал на тренировке, потому что сразу влюбился в тебя. Всё это время я переправлялся через границу поздно вечером, чтобы к тебе попасть. Я даже посчитал шаги от границы до твоего дома — тысяча сто девяносто три шага. По мере слов Антона Арс то бледнел, то начинал быстро и неровно дышать, то поправлял волосы. Он молчал, и, как обещал, ни разу не перебил. — Арс, прости, что я не сказал тебе сразу. Я понимал, что подвергаю тебя опасности. Но мои чувства не могли мне позволить тебя бросить. Я даже не представляю, что буду делать теперь, когда мы расстанемся. Попов закрыл лицо руками и зарыдал. Всё, ради чего он жил, сейчас покидало его на его же глазах. Все его догадки оказались правдой, а все Пашины слова — полными смысла. — Нет. Я не расстанусь с тобой. Никогда и ни под каким предлогом. Он взглянул на Антона, а потом крепко его обнял. — Я не смогу без тебя, ты знаешь, Антоша, мой хороший. Не бросай меня. Я так сильно тебя люблю, и у меня больше нет ничего, ничего, кроме твоей любви. Плевать на фанатов, на работу, на всё, только не оставляй меня. — Арсений, ну ты что, ну что ты. Я бы никогда не бросил тебя, если бы не эти обстоятельства. Нас разделяют граница и тысяча шагов — ты сам понимаешь. — Тошенька, мой хороший, придумай что-нибудь. Тебе нельзя переехать на эту сторону, а? Мы бы тогда всегда были рядом. Он уже не обнимал, а сидел рядом и умолял, сложив руки. — Нет, или меня грохнут. И тебя тоже. Арс отодвинулся от него и сцепил руки. Он замолчал и как будто померк и потух; его плечи дрожали, а пальцы лихорадочно перебирали простынь. — Ну что ты, Арсюш, ну пожалуйста. Иди сюда. Он сгрёб мужчину в охапку, не обращая внимания на его возражения, прижал к себе. Он укачивал его в своих огромных руках, целовал в макушку и бормотал что-то. Спустя пару часов Арсений уснул, взяв с Шаста обещание, что он никуда не уйдёт. Но Антон его не сдержал.