☀ ВНУК ДРАКОНА ☀
— Юнги!!! — завизжал звонкий голос позади. Юнги подорвался, в ужасе оглядываясь, но тут же был чуть ли не сбит с ног и стиснут в крепкие объятия. — Милый, как я рада, что мы встретились! Мы с папой уже думали, что так и не увидим тебя! В городе сказали, ты ушел, я так разволновалась, дорогой, что стряслось? Почему все так отзываются о тебе? Что-то плохое случилось? От звонкого лепета моментально загудело в ушах. И это было непривычно. — Ничего нового, — пробормотал Юнги, удивленно осматривая выпустившую его из объятий маму. Невысокая и довольно хрупкая женщина в тот день выглядела непривычно бойко. Даже воинственно. Ноги плотно обтягивали брюки из мягкой кожи, свободная буро-зеленая рубаха почти скрывала всю женственность фигуры, а тяжелые сапоги, почти как у него самого, сразу говорили, что успели многое повидать и потоптать. — Мама… почему ты выглядишь как… — Как? — усмехнулась женщина неожиданно кокетливо. Непривычно. — Как охотница? Папа решил и меня кое-чему подучить, так что теперь я хожу с ним в лес, учусь стрелять из арбалета. Подстреливаю колдунов. — Ммм, — только и протянул Юнги, почувствовав странную угрозу в этих словах. Мама с нежностью приглаживала его волосы, совсем как в детстве, но в руках чувствовалась новая сила. Непривычно. — Хозяин? — послышалось позади. Юнги скривился, оглянувшись. Чонгук так и сидел в траве, с каким-то веселым непониманием наблюдая за сценкой встречи, как будто не представлял себе, что творится, но всё равно был рад. — Хозяин? — хихикнула мама. — А вы у нас кто, молодой человек? — Чон Чонгук, — представился он, — любимый волчок. — Чон Чонгук? — охнула женщина, приложив ладонь к щеке. — Ну ничего себе, как ты вырос-то за пару лет! Вот так красавцем стал, глаз не оторвать. А что значит «любимый волчок»? — Оу, это… — Юнги замялся, но лишь на долю секунды, тут же взяв себя в руки. — Чонгук теперь оборотень, в волка превращается. Ведьма Ким его заколдовала еще прошлым летом, в монстра-волколака хотела превратить. Но я ее тут недавно убил и помешал довести планы до конца. — Ааа, — с улыбкой покивала женщина. — А «любимый»? — Ну, если подумать, из всех волков Чонгук мне и правда нравится больше остальных, — даже такими словами говорить об этом было как-то неловко. Юнги отвел взгляд, прекрасно понимая, что так еще больше выдает свое смущение, а мама всё поглаживала его волосы. — Я Чонгука в ученики взял, обучаю его охоте. Мы вот как раз змея тут выслеживали… — Угу, оно и видно, — улыбнулась женщина, выразительно осмотрев знатно помятого парня. Волосы растрепаны, расстегнутая рубашка с плеча сползает, пояс брюк распущен. Ну да, именно в таком виде и охотятся обычно. — Видимо, почти поймали уже. — Ой, точно! — подорвался Чонгук, встал и странно тряхнул ногой. Из штанины вывалилась змейка, которую, собственно, и ловили охотники. У него под одеждой ловили, потому что юркая змейка не постеснялась заползти за шиворот, когда парень забрался в кусты, выслеживая какого-то заинтересовавшего жучка. — Ягодная змейка, не ядовита, селится в зарослях кустов, любит лакомиться земляникой и малиной. — Д-да… — Юнги немного тряхнул головой. Ласковые поглаживания вводили его в транс, и это ему не сильно-то нравилось. Хотелось бы мыслить трезво. — Мам, когда вы вообще приехали? И как долго тут пробудете? — О, милый, мы уже улетаем. — Уже?! — Юнги моментально забыл о вертящейся у ног змейке. — Как так, почему? Прямо сейчас? С чего вдруг такая срочность? Где папа, я должен с ним поговорить! — Вот же он, дорогой, — усмехнулась мама, снова поглаживая. — А? — Юнги выглянул из-за ее плеча и хмуро осмотрел курившего в сторонке мужчину в длинном черном плаще. Тяжелый дым спадал к его ногам и растекался по дорожке. Холодные черные глаза неотрывно наблюдали за облаками в сером небе. — Это какой-то непонятный хрен, а не папа. — Конечно, папа, милый, — шепотом шикнула женщина, возмущенно хлопнув его по груди. — Не зови так моего хозяина! Хозяин любит, чтобы его звали папочкой. — Хозяин?.. Боже, — вздохнул Юнги, с отвращением морщась. — Какого черта? Где дед, как он всё это допустил? — Я здесь, парень! — Юнги с замершим сердцем оглянулся через плечо. Прямо за спиной его, гордо вскинув голову на длинной шее и расправив крылья, стоял огромный красный дракон. Поведя головой, он приблизился, заглянул в глаза, в огромных черных зрачках полыхнул алый огонь. — Тебе стоит выбирать выражения, когда общаешься с матерью. — Ну нет уж! Какого черта тут творится?! — Тише-тише, милый, не нервничай так, — лепетала мама, мягко похлопывая его уже по животу. — Это плохо скажется на здоровье твоих щеночков. — Да я не… Вздохнув, Юнги с силой зажмурился. Волос его снова коснулась заботливая рука, только в этот раз Юнги был уверен, что это вовсе не мама. Не ее пальцы неспешно перебирали пряди, то ероша, то приглаживая, и совсем не ее ладонь осторожно касалась щеки. И уж тем более не ее голос полушепотом пел что-то про дальнюю дорогу, усталые лапы и вой под луной. Но даже открыв глаза, Юнги не сразу понял, что было сном, а что происходит наяву. Он лежал на привычной постели из одеял, поджав ноги, стиснув подушку в объятиях, уткнувшись взглядом в ящики с рассадой, стоящие под кроватью. Чонгук сидел рядом, тихонько пел и мягко гладил по волосам. И даже после неприятного сна это успокаивало. Его голос, такой нежный и легкий, со сладким придыханием, как весенний ветерок, свободно гуляющий в цветочных полях, пробирал до мурашек. Сливаясь с шуршанием листьев и щебетанием птиц, он почти терялся в водовороте мыслей, но заставлял то и дело прислушиваться, забывая обо всем прочем. Этим голосом можно было петь хоть самые глупые в мире песенки, они бы всё равно завораживали, но Чонгук выбрал старую колыбельную про волчат, которую Юнги в детстве пела мама, которую он сильно любил. — Вот же гадость, — вдруг бросил Сокджин, заставив чуть ли не подскочить от неожиданности. — Болота после дождя расползлись, так болотники на радостях совсем ошалели, шляются по всему лесу! Надоело уже отгонять их от грядок. Мерзость… Пойду овец приведу, что ли. — У тебя есть овцы? — прохрипел Юнги, потирая глаза и садясь. Тело поприветствовало его нудящей болью в спине, плечах и коленях. Но хотя бы оно было свое-родное. — А откуда, как думаешь, я каждый день молоко беру, не выходя в город? — усмехнулся в ответ Сокджин. — Из одуванчиков сцеживаю? Нет, у меня хлев с овечками неподалеку. Теперь из-за всяких драконов да болотников страшно их без присмотра оставлять. Юнги потянулся, зевая, и осмотрел комнатку сонным взглядом. Чонгук уже вовсю расчесывал ему взъерошенные волосы тонким гребешком — уж очень Волчонка радовала возможность без страха прикасаться, ластиться, опекать, возможность, которой не было при прежней хозяйке. Аж светился от счастья, когда Юнги вот так без возражений позволял застегнуть ему пуговки на рубахе и расправить воротник. И Юнги с тоской думал, что будет иногда даже скучать по этой чрезмерной заботе. — Сегодня у вас важный день, хозяин, — улыбнулся Чонгук, закончив свою возню. Юнги снова потер глаза, всё еще ленясь вставать. — Вы готовы? — К чему именно? — Провести обряд. Волчок очень ждет этого! Тогда ведь хозяин будет чувствовать себя лучше, да? Если магия начнет полностью ему подчиняться, хозяин перестанет грустить и ругаться из-за нее? Юнги невесело усмехнулся, отведя взгляд к окну. За ним слышались недовольная ругань и вполне знакомые квакающе-булькающие звуки. Борьба Сокджина с болотниками шла полным ходом. А внутренняя борьба Юнги? Он уже давно понял, что глупо винить магию во всем зле — зло творили люди, и толкала к нему вовсе не магия, бывшая лишь инструментом в человеческих руках, а жадность, жестокость, жажда власти. Что бы ни говорили горожане, его самого магия тоже вовсе не делала плохим. Его ведь даже прогнали еще до того, как узнали о новых способностях… А это всё наводило на мысли, что, может быть, и не стоит так яростно отбрыкиваться. Возможность колдовать открывала перед ним совершенно новые дороги. Разве смог бы он без магии поймать хоть одного из этих монстров? Едва ли. И сколько еще всего хорошего мог бы сделать теперь — уму непостижимо. И всё же каждый раз, заставляя магию что-то для него делать, Юнги чувствовал себя неуютно. Как будто притворялся кем-то другим, кем никогда не был и быть не хочет. Как будто предавал свою привычку добиваться всего собственными силами. Магия оставалась ему чуждой. — Проведем обряд — увидим, — сказал Юнги, наконец поднимаясь на ноги. — Пошли-ка для начала искупаемся, а то я так и не проснусь. Тогда точно грустить не перестану. Чонгук с готовностью кивнул, первым выходя из домика.🌸 МАГИЧЕСКИЙ ОБРЯД 🌸
Нельзя сказать, что обряд создания оберега оказался слишком уж сложным. Но от нюансов, которые обязательно нужно было учесть, голова кругом шла, как их было много, ни один ребенок не справился бы сам, так что становилось вполне понятно, почему ведьмы и колдуны старались помогать друг другу в такой момент. Посмотреть на Юнги пришли все, кто только знал о предстоящем деле. От подобной толпы становилось неловко, все лезли с советами, постоянно что-то подсказывали, поправляли друг друга, но толку от их болтовни было с гулькин нос. Больше раздражали. — Можно уже помолчать, пожалуйста? — не выдержал Юнги в какой-то момент, делая в земле очередное углубление для очередного пучка из девяти сушеных трав. — Я сбиваюсь со счета, что положил, что не положил, кого каким концом закопал, в какую сторону при этом помахал! Тут же тонкость на тонкости! Он оглянулся на рассевшихся по скамье под стеной оборотней. Те, конечно, притихли на мгновение, но особого сочувствия не выказали. — Знаешь, есть еще другой вариант обряда, если этот не нравится, — начал Чимин, покачивая ногой, закинутой на колено. — Но там нужно будет выпустить из тебя пару стопочек синей крови… — Какой крови? — нахмурился Чонгук, сидящий на земле с другой стороны от почти законченного колдовского круга. — Синей? Это как? — Если б я знал, уже б ее выпустил и прекратил это занудное ворчание. Просто слышал про такой вариант от кого-то из родственников. Синяя кровь… выдумка, наверное. — Это просто кровь, которая идет по венам, — пояснил Юнги, даже не глядя на вредных хихикающих оборотней на скамейке, разговаривая только с Чонгуком. — Если порезать палец, кровь пойдет алая, яркая. А если повредить вену — темная и с синевой. Говорят, чем ярче кровь, тем она слаще и питательнее… — А ты у нас еще и вампир, что ли? — улыбнулся Чимин, с хитрецой щурясь. — Я у вас опытный охотник, — наигранно холодно ответил Юнги, принимаясь старательно складывать в новый пучок травинки и стебельки, разложенные перед ним на платках. — А мой дед отлично разбирается в медицине, так что он много полезного мне рассказал. — Полезного на случай, если тебя обратит вампир? А на случай, если ты вдруг станешь магом, рассказывал что-нибудь? — Да, говорил никогда не освобождать грифонов от чар, а то эти выскочки неблагодарные хуже геморроя. Прав был дед. Устроили тут балаган, даже мыслей своих не слышу из-за вашей болтовни. — Да что там слушать-то? — рассмеялся Чимин, откидывая назад мешающие волосы. В последнее время он перестал прятать глаза под челкой и теперь этот жест стал его коронным движением. — Сплошное нытьё о том, как жизнь жестоко обошлась с умницей-разумницей, лучшим охотником во всем королевстве и просто прекрасным человеком. Сокджин, единственный втянутый в помощь начинающему колдуну, усмехнулся, ставя в круг стопочку вымытых и протертых мисочек. Чонгук тихо зарычал, щурясь, очень явно и открыто подобных шуток не одобряя. — А ты-то чего злишься, блохастый? Я просто правду сказал. — Ничего это не правда, — сморщил нос Чонгук. — Правда у каждого своя. — Значит, правда некоторых — обычная чушь, — огрызнулся парень и поерзал на подстилке, заметив предостерегающий взгляд Юнги. Ругаться с такими, как Чимин, всё равно что на речку кричать, только голос зря сорвешь, а она так и будет бежать себе по руслу, журча и весело бросая брызгами в лицо. Уж лучше просто пропустить мимо ушей. — Волчок бы тебе показал, за какой горой звезды ночуют… только хозяин расстроится, он не любит, когда куриц обижают. — Так уж и показал бы? — усмехнулся Чимин, складывая руки на груди. Вообще-то парнем он сам был крепким, явно далеко не слабаком. Но правда ли не сомневался в своей победе? Или просто подтрунивал? — А не мелковат ли еще так старшим дерзить? Поднимайся, покажи на деле, чего ты там стоишь. — Со старшими, которые так себя ведут, волчок по-другому не общается! — Ишь, как заискрился весь. Перепугался? Только языком трепать можешь, ясно. — Задрали… — Юнги щелкнул пальцем — лежащая у забора бочка спешно выкатилась в середину двора и встала донышком вверх, как столик. — Возьмите и решите на деле, кто тут сильнее, хватит трындеть над душой. — Да с какой бы это… — начал было Чимин, подобравшись и как-то вжавшись в стену. Но Чонгук уже сидел у бочки, упершись локтем в донышко и подняв руку, и смотрел на него с вызовом. Такой взгляд не мог не чувствоваться кожей. — Да вот еще! — И кто это тут только языком треплет? — рассмеялся Хосок, подходя к бочке и с улыбкой глядя на совсем притихшего коллегу. Чимин не обращал внимания, поджав губы и гордо вздернув нос. Только орлиных крыльев за спиной и не хватало. — Неужели ты так боишься, что семнадцатилетний мальчишка окажется сильнее тебя? — Давайте же, колдун Пак, — весело уговаривал Тэхён, пихая его локтем в бок. — Попробуйте. Это будет интересно. — Что интересного в такой детской возне?.. — Азарт! — Тэхён встал и силком потащил друга к бочке. Отпираться и брыкаться было тоже как-то… ниже грифоньего достоинства, так что Чимин поплелся следом, всем своим видом показывая, насколько сильно не хочет ввязываться в глупое баловство, которое задумали остальные. Верилось в его спектакль без сомнений. — Соревновательный дух! Веселье. О, устроим целый турнир, пусть все поучаствуют. А потом проигравшие будут выполнять желания победителя. Давайте! Я и Чонгук сыграем первыми! — Отлично, а мы с Чимином после вас, — улыбнулся Хосок, наблюдая за готовящимися к борьбе парнями. Чимин скривился, опустив плечи. — Только я требую честной борьбы, никаких подлых приемчиков! Юнги поднял взгляд, на мгновение совсем забыв о сушеных травах. Чонгук с Тэхёном соединили ладони. Хосок, играющий роль судьи, придерживал их, отсчитывая. Позади, где-то в углу двора, запертые в отдельном загоне две овцы и ягненок, приведенные из хлева, с любопытством наблюдали за шумными людьми. Непривычно им было такое скопление народу. Да и самому Юнги тоже. Хоть он и жил в городе с детства, а в большой компании никогда не задерживался, так что пока не мог по-настоящему привыкнуть к этой галдящей толпе, хоть и старался. — Начали! — громко объявил Хосок, вырвав его из отвлеченных мыслей. Юнги лишь успел тряхнуть головой и с удивлением понял, что первый матч уже закончен. Тэхён смеялся, удивленный столь быстрым проигрышем. — Уооо! Кажется, у нашего кракена не было ни единого шанса! Юнги улыбнулся. Младший помощник на кухне графского двора — работка не из легких, туда ни детей, ни хрупких девушек, ни стариков не берут, нужны только крепкие и выносливые. Ведь именно эти люди таскают на собственных плечах всю тяжесть высокой кулинарии. Да и беготня в лесу здоровья, поди, не отнимает… — Что-то мне подсказывает, второй матч будет таким же быстрым и предсказуемым, — смущенно засмеялся Хосок, занимая освободившееся место Чонгука. Чимин, чуть не скрипя зубами, пристроился напротив него, тщательно поправив рукав рубахи и снова откинув мешающие волосы. — Готов? Юнги снова опустил взгляд. Птичий горец, кашлегон, сальвия, люцерна, полынь, пустырник… лепесток эхинацеи в самой серединке, хвощ — обязательно кисточкой вниз. Стебель папоротника, чтобы обвязать. И — в ямку. Столько причуд и возни ради каких-то двух-трех минут обряда. Воткнув последний пучок, Юнги тщательно свернул все платочки с травами и отдал Сокджину. Вокруг бочки творился бедлам — сражение проигравших заметно затянулось, и никак не получалось определить самого слабого, из-за чего и сильнейшего пока еще не было. Юнги между тем расставил перед собой пять мисочек и сверился с лежащей рядом книгой, напоминая себе правильный порядок «угощений». Первую миску он ставил пустой, лишь с воздухом. Во вторую пристроил пожертвованный Сокджином комочек земли с ростком тыквы. В третью осторожно опустил куриное яйцо, так и не приготовленное во время завтрака. В четвертую — уголек из костра на заднем дворе. А в пятую налил воды из глиняного кувшина и, наконец, взялся за свой нож, задумчиво глядя на ладонь. Подумать только, кажется, дед всё же готовил его к тому, что однажды можно случайно стать колдуном и столкнуться с необходимостью провести обряд — дед ему еще в детстве сказал, что лучше всего прокалывать безымянный палец, потому что и кровь из него легче бежит, и заразы меньше пристает, и ранка быстрее заживает. И для чего только дед это рассказывал-то?.. Когда в воду упала третья алая капля, Юнги стиснул чистый платочек и снова посмотрел в сторону бочки. Чимин тщательно разминал запястья, скорее оттягивая время, чем готовясь к сражению. Тэхён с Хосоком, стоя рядом, весело обсуждали его шансы на победу. И что-то ни один не ожидал многого. Отложив книгу, Юнги взял свечку, что давно ждала своего часа, уселся поудобнее и принялся поджигать пучки трав. Сокджин поджигал с другой стороны круга. Даже в тот момент уже было видно, что без магии тут не обошлось, струйки дыма вились спиралями, неестественно ветвились и сплетались между собой странной сетью. В их переплетениях переливались, как жемчужины, искорки волшебства. Дым образовывал кольцо вокруг колдуна. «Три. Два. Один!» Поджигая последний пучок, Юнги заметил краем глаза, как Чонгук за пару секунд уложил соперника. Раздосадованный Чимин упал на траву, не веря, что был сражен так скоро и легко. Зато Чонгук совсем по-волчьи выл от радости, вскинув руки. Воздух во дворе задрожал от веселого смеха. Юнги улыбнулся, поймав счастливый взгляд Чонгука, так и напрашивающегося на похвалу, и прикрыл глаза, полностью сосредоточившись на обряде. Вокруг как будто всё в момент стихло. И только тихое насвистывание в его голове становилось всё громче. Мелодия казалась знакомой, но никак не удавалось вспомнить, что это за песенка. Свист занимал всё его сознание. И, конечно, когда из тьмы проступила нечеткая человеческая фигура, Юнги сразу подумал, что свистит эта девчонка. Она кружилась, подобрав пышную многослойную юбку, покачивала белокурой головой, поводила хрупкой ручкой, как будто звала и его присоединиться к танцу. «Ты и есть магия? — спросил Юнги, уже и сам зная ответ. — Почему-то я представлял тебя совсем иначе». Девчушка задорно захихикала, щуря искрящиеся небесно-голубые глаза, и Юнги без пояснений понял, что в его воображении магия принимает те формы, которые понятны ему. Легко подпрыгнув, девчонка в мгновение ока обернулась крохотной сине-белой пташкой с длинным блестящим хвостом. Старик в соломенной шляпе, огромный черный змий с рубиновыми глазами, нежный весенний ландыш, всполох жаркого огня, бурный водопад, извивающаяся на ветру шелковая лента, мерцающий во тьме шар света… магия могла стать для него любой, какой Юнги захочет ее видеть. «Для меня? — осторожно переспросил Юнги у собственных мыслей. — Это значит, что ты согласна на время стать моим товарищем и другом?» Волосы растрепал ласковый теплый ветер. По спине побежали мурашки. Дружба магии очень нравилась, это было куда интереснее, чем подчиняться чьим-то желаниям, подобно слуге. Пожалуй, дружба была тем, что магия точно не отказалась бы познать. «Я не могу пообещать, что стану хорошим колдуном, — подумал Юнги с какой-то тоской, — но я обещаю, что буду заботиться о тебе, буду учиться ладить и… не уничтожу тебя. Никакого ведьмогона, клянусь». От испытывающего холодного взгляда глаза в глаза пробрало до самых костей. Запрокинув голову, Юнги смотрел в похожее на фарфоровую маску белое лицо склонившегося над ним получеловека. Похожие на лианы щупальца оплетали, стискивая всё крепче. Казалось, еще мгновение — и ребра точно треснули бы. Но магия осыпалась на колени черным песком. Поверила в эти громкие слова. «Пока мы будем вместе, я готов делать то, о чем ты попросишь, если взамен ты будешь помогать исполнять мои желания», — может, это обещание и было опрометчивым… но почему-то Юнги не сомневался, верил, что магия никогда не попросит его ни о чем ужасном. Ведь до этого она лишь предостерегала и пыталась угодить. Всё его тело обняло сладким розоватым туманом. Он пах клубникой, ласкал кожу и успокаивал душу, обещая что-то приятное. Магия тоже не сомневалась в нем. «Договор можно считать заключенным?» — спросил Юнги. Белокурая девчушка лучезарно улыбнулась и подошла ближе, мягко целуя его в лоб. И он понял — это и есть его оберег. Его неосязаемая защита, помогающая уберечь тело и разум от влияния магии. Вот и весь обряд. Делов-то… Когда Юнги открыл глаза, стена дыма уже почти рассеялась, и сквозь полупрозрачную пелену он видел трех колдунов, сидящих у края магического круга с опущенными головами и поднятыми на уровне груди ладонями. Все трое помогали ему своей магией. А позади, с волнением хмурясь, стояли Сокджин и Чонгук, внимательно за всем наблюдающие. И лица их, если честно, настораживали. — Обалдеть, как тебя вштырило от дымка, мужик, — пробормотал Сокджин, аж плечами передернув. — Я уж думал — из ведра окатить, что ли. — Волчок очень испугался! — поддержал Чонгук, слезливо сверкая глазами и впервые прячась от него у Сокджина за спиной. — С вами всё в порядке, хозяин?! — Испугался? — недоуменно переспросил Юнги, осторожно поднимаясь. Тело качнулось, его повело в сторону, на ногах удалось устоять только благодаря Тэхёну, вовремя подставившему плечо. — Но со мной всё было замечательно… О чем вы? — Со стороны обряд обычно выглядит совсем не так, как ощущается внутри, — натянуто улыбнулся Хосок. — Ты жутко рычал, — поддакнул Чимин, тоже поднимаясь и отряхивая брюки. — Я ни у одного зверя подобной жути не слышал. И постоянно болтал что-то на непонятном языке на разные голоса. Кошмар. Неужели и я так же выглядел во время своего обряда? — Нет, и близко не так, — покачал головой Тэхён, помогая Юнги сесть на скамью. — Я даже подумал, что что-то идет неправильно. Юнги нахмурился, коснувшись лба. Его знобило, пот катился градом, тело ломило. Но всё это было так странно… ведь они с магией мило пообщались внутри сознания. Какого черта при этом его тело подобное творило?! Вздохнув, он перевел взгляд на магический круг. Пучки трав окончательно истлели, дым рассеялся. В одной из мисок теперь лежала небольшая кругленькая тыква, вокруг которой выхаживал, попискивая и дергая короткими крылышками, двухнедельный цыпленок. Глянув на подсевшего рядышком встревоженного Чонгука, Юнги лишь пожал плечами. — Да всё со мной в порядке. Кажется, мы нашли общий язык. — Ну так наколдуй что-нибудь, — потребовал Чимин, с каким-то сомнением складывая руки на груди. — Сделай нам тыквенный пирог, например. — Да я руку-то поднять не могу! — бросил Юнги, откидываясь спиной на стену. — Мы с ней договорились, что будем сотрудничать, но такое чувство, что вместо этого она всё же взяла и покинула мое бренное тельце, напоследок так хлопнув дверью, что крыша рухнула… — Вы с ней договорились? — удивленно вскинул брови Хосок. — С магией, что ли? Вот так просто сели и поговорили? Как с человеком? — Ну, сидел только я, — недоуменно пожал плечами Юнги. — Она скорее выплясывала вокруг. Непоседливая девица, ничего не скажешь. Это характер такой? Или она и правда еще ребенок? — Ребенок? — хмыкнул Тэхён, задумчиво оглядывая магический круг. — У магии нет возраста, нет детей, взрослых или стариков. — Честно говоря, — возразил Хосок, опираясь плечом на стену и прикладывая палец к подбородку, — в последнее время я склонялся к мысли, высказанной когда-то Намджуном. При последней нашей встрече он говорил, что кардинально поменял взгляды на магию. Заверял, что магия — живое существо, которое просто пробирается в тело человека, как паразит… — Как глист, что ли? — усмехнулся Чонгук, с интересом слушавший разговор колдунов. — Тогда нужно молока с чесноком и хреном выпить, чтобы избавиться от магии! — Не болтай чушь, — бросил Чимин. — Нет-нет, — перебил Хосок. — Отчасти ведь Чонгук прав, для изгнания магии используют сложный отвар, но суть ровно та же — магию изгоняют питьем, как и глистов. Намджун привел много убедительных доводов в тот раз. Вполне может быть, что у магии есть какое-то подобие разума. — Подобие? — Юнги скривился, глядя на лежащую в миске тыковку. А пирога-то ужас как хотелось. И самое странное — он прекрасно понимал, что не ему, а той девчушке, магии. Она просила дать ей взамен послушания вкусность. — Или, может, всё-таки разум?.. Когда терпеть стало невыносимо, Юнги вздохнул и поднялся на ноги. Черт с ним. Сделает он этот пирог, раз его так сильно просят! Подняв и отряхнув тыковку от земли, Юнги внимательно осмотрел ее со всех сторон. Хорошая, крепкая и без пятен. Запечь такую с творогом и правда будет самое оно. Магия в предвкушении затрепетала, с восторгом копаясь в его детских воспоминаниях, разглядывая картинки с маминым ароматным тыквенным пирогом. Юнги улыбнулся. Подобие разума? Да эта девочка была вдвое разумнее некоторых во дворе! — Ладно, парни, вы тут болтайте, — со смешком начал Юнги, разворачиваясь. И чуть не выронил тыковку — над ближайшими деревьями поднялась крылатая алая тень, загородившая солнце. — Д... дракон здесь!☆ НОВЫЙ ПЛАН ☆
Дракон напоминал одновременно и журавля, и куст колеуса. Тело его покрывали чешуйки, похожие на рубиновые листочки с яркой зеленой каймой, они казались совсем мягкими, бархатными, но почему-то Юнги не сомневался, что арбалетная стрелка такую броню не возьмет. При этом огромные крылья красовались чешуйками лишь с одной стороны, наружной, снизу же были черными, кожистыми и имели длинные когти, совсем как у летучих мышей, так что дракон легко использовал их подобно рукам — цеплялся за ветки деревьев и скаты крыши. И ни длинные черные ноги, ни вытянутая журавлиная шея не мешали ему быть одинаково ловким и в полете, и в карабкании между соснами. С равной грациозностью и легкостью он то взмывал под самые облака, спасаясь от брошенных колдунами заклинаний, то пробегался по двору, ловко хватая и поднимая то, что попадется на пути. А когда дело доходило до выдыхаемого из клюва пламени, оставалось лишь всеми силами спасаться. Если бы не Тэхён, раз за разом защищавший их волшебной водной стеной, от дома Сокджина остались бы одни угольки в тот день… а может, и от них самих. Казалось каким-то невероятным чудом то, что они смогли прогнать дракона раньше, чем кто-то пострадал. — Все целы?! — громко спросил Сокджин, выходя в середину двора и оглядываясь. Дракон улетел на восток, всё стихло и можно было надеяться, что в ближайшее время он не вернется. — Где вы вообще все? — Здесь мы, здесь, — проворчал Юнги, с трудом оторвав рубашку Чонгука от колючего куста шиповника, куда их неудачно занесло во время поиска укрытия. — Всё в порядке. Вытряхнув из волос сухие листочки, он осмотрел бредущих с разных сторон людей… и осьминога. Похоже, расцарапанный Чонгук еще и побольше остальных пострадал. Сокджин осмотрел собравшихся, как будто пересчитав по головам, и наконец отпустил хромую овцу, которую до сих пор держал в руках. Та что-то заблеяла, но далеко от защитника-хозяина отходить не стала, так и плюхнулась в траву у его ног. — Раз все целы… — Сокджин почесал затылок и улыбнулся, — можно считать, что пробный бой с драконом прошел удачно! Мы оценили его возможности, познали собственную беспомощность и остались живы. Поздравляю! — Вот счастье-то, — цокнул языком Чимин, глядя в сторону встряхивающегося кракена, пытающегося превратиться обратно в человека. — Интересно, если б дом сгорел, ты бы тоже радовался, что выжил? — Намджун меня уже с ума сводит, — покачал головой Юнги, даже не начиная думать о том, как подобного монстра можно изловить, голова совсем отказывалась работать, осознавая сложность задачи. — Намджун? — удивленно переспросил Хосок, отряхивая одежду от пыли и грязи. — При чем тут Намджун? — Дракон, — пояснил Юнги, выуживая из волос Чонгука еще одну веточку. Да сколько ж их там?! — Это ведь его превратили в дракона. Я понимаю, что личность совсем не та, неправильно так его звать, но… — Стой. С чего вы взяли, что это Намджун? — Ну… четвертый пропавший колдун. Мы, конечно, не уверены наверняка, но пока что всё сходилось. Все пропавшие колдуны оказывались монстрами. — Пропавшие? — рассмеялся Хосок. — Ах вот в чем дело. Да Намджун просто устроился работать в графскую канцелярию, потому и пропал! Работы там — вздохнуть некогда, закапывается в бумагах по самую шею. Люди в городе и правда шептались, что он пропал, то ли умер, то ли сбежал подальше. Но с ним всё нормально, я сегодня утром заглядывал к нему. Дракон точно не Намджун. — Так тот господин Ким, который звал служанку обсудить меню… был Намджун?! Юнги нахмурился, глядя на Сокджина. Он виновато пожал плечами, мол, прости, кто ж знал, что догадка окажется ложной, не сердись. Но Юнги и не сердился. Наоборот, он даже почувствовал какое-то облегчение. Не было разницы, кто там превращен в дракона, человека всё равно нужно было спасать, а вот то, что Намджун оказался вовсе не заколдован, а просто завален работой, им как раз было на руку! — Тогда мне нужно срочно поговорить с Намджуном, кажется, он знает что-то важное о планах ведьмы! — решительно заявил Юнги, зашагав к домику. Но замер на пороге и развернулся. — Только тыквенный пирог сначала поем…🐾 ПОДАРОК ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА 🐾
— Готов? — Волчок готов! — Хорошо… раз так, попробуем. — Юнги закрыл глаза и попытался сосредоточиться. В домике просто упоительно пахло почти готовым пирогом с тыквой и козьим творогом, шуршание листвы за окном смешивалось с тихим пением Сокджина, опять занятого грядками, и мирным блеянием овечек. Расслабляющая атмосфера, которая прекрасно настраивала на нужный лад. — Хотя я всё еще не представляю, что нужно делать, поэтому... — Ну, ты уже всё сделал, — тихо ответил Чонгук. Юнги осторожно открыл глаза. Парень робко смотрел на него из-под челки, покусывая губу и, кажется, не зная, убрать руки или лучше не шевелиться лишний раз. Овцы завыли дуэтом, подпевая хозяйской песенке. — Похоже, я уже в полном порядке. — Вот оно как, — натянуто усмехнулся Юнги, отводя взгляд и почесывая затылок. — Очень рад это слышать. Рад. — И я… — Чонгук выпустил его пальцы и медленно убрал руки. Даже за спину спрятал. Как будто надеялся, что так никто и не вспомнит, что они только что делали. А после вдруг выудил из-за пояса и протянул какой-то сверток, улыбнувшись. — Это Волчок тебе хотел подарить, думаю, я всё же должен… он очень старался. Юнги с удивлением принял сверток и распаковал. На кусочке ткани, оставшемся от старого плаща, лежал сине-черный камень с белыми крапинками, напоминающий ночное небо своей необычайной расцветкой. Но самое главное — камень был вытесан в форме отпечатка волчьей лапы и подвешен на тонкую веревочку, как украшение. — Ты… сам это сделал? — поразившись еще больше, спросил Юнги, разглядывая камешек-лапку со всех сторон. Он мягко поблескивал крапинками, совсем как звездной пылью. Завораживал. — Серьезно, сам? — Конечно, не сам! — рассмеялся Чонгук. — Не совсем. Сокджин помогал, почти половину работы сделал, но Волчок вложил в эту подвеску очень много любви, уж поверь, я знаю. — Не сомневаюсь, — мягко улыбнулся Юнги, завязывая узелок на своей шее. — Что ж, не думаю, что когда-нибудь еще встречусь с Волчком, так что поблагодарю тебя вместо него. Спасибо, это очень трогательно. Отличный подарок на память. — На память? — голос чуть дрогнул, а взгляд суетливо пробежался по полу. — Но ведь на память дарят при расставании. Я думал, на этот счет всё решено окончательно, ты ведь взял меня в ученики. Или ты говорил это только для того, чтобы Волчок не грустил и не доставлял хлопот? Юнги устало вздохнул. Ему даже не хотелось придумывать слова для объяснений и оправданий. На всё были причины, множество причин. Он не верил до конца, что Чонгук всё еще будет хотеть и дальше с ним общаться, пусть и слышал уже от Сокджина обратное. Он не верил до конца, что его собственные чувства не изменятся в скором времени. И уж тем более не верил до конца, что парень не сбежит через несколько дней, осознав, как жестоко ошибся с выбором. И можно было бы притвориться на время просто учителем и учеником, просто друзьями, но Юнги уже не мог не думать о романтике, слишком привык к новому нежному ощущению в груди. Он скорей бы предпочел просто разойтись по разным дорогам, чем притворяться всего лишь другом. И, хотя ненавидел себя за это, ничего поделать не мог. А потому, как он считал, остался лишь один верный путь. — Прости, но я не знаю, как сказать это словами, — шепнул Юнги, подаваясь навстречу. Чонгук не стал чудить в этот раз, просто зажмурился, мягко коснулся его шеи ладонью и без сомнений ответил на поцелуй. От него исходил жар смущения, но он всё равно почти требовательно ловил чужие губы своими, стиснув воротник, не давая отстраниться. И в этот раз Юнги и правда чувствовал не только умиление, но и нарастающее возбуждение. — Не думаю, что… Чонгук обнял его за шею, усаживаясь ближе. Мысли в момент спутались и затянулись бессмысленным узелком, отдаваясь во власть сладких ощущений. — Погоди, — всё еще пытался бормотать Юнги, чувствуя, как руки сами собой лезут под рубашку, желая добраться до горячего тела. Его правильно поняли и приняли, это было главное, но не давала покоя лишь одна деталь. — Не стоит нам… но ведь… Юнги шумно вздохнул сквозь поцелуй, сдаваясь. Он всё еще чувствовал вкус тыквы с медом на губах, и не находил сил оторваться от того, что уже был готов вот-вот потерять навсегда. Еще пару минут назад сердце в ужасе замирало, боясь услышать о конце. А теперь заходилось, как обезумевшая птица, билось в груди, отзываясь на нежные прикосновения. И ёкнуло, подпрыгнув под самую глотку, когда дверь домика распахнулась. — Эммм, да, — протянул Юнги, еле-еле собираясь с мыслями. Чонгук распустил объятия, но не убрал руки с его плеч, лишь оглянулся. — Я как раз пытался сказать, что не стоит нам увлекаться, потому что Сокджин может зайти в любой момент. — Сокджин может и выйти в любой момент, — усмехнулся тот, дверь снова закрылась. За стеной послышался преувеличенно бодрый и громкий голос: — Пойду-ка запру своих овечек в сааамом дальнем углу двора! — Прости, — усмехнулся Чонгук, расправляя смятый воротник Юнги, как будто заглаживая вину. — Трудно было удержаться. Обдумав сейчас всё происходившее, я успел ужасно позавидовать Волчку, вот и… — О, так у вас с ним еще и соревнование? Кто дальше зайдет? Ты уже почти что догнал его, но, признаю, вычесывание блох будет трудно превзойти. И этот его очаровательный подарок… — Юнги улыбнулся, поймав покачивающуюся на груди подвеску. — Мой Волчок умел красиво ухаживать. — Ну, — пожал плечами Чонгук, отводя веселый взгляд, — идеи-то для слов, поступков и даже подарков были моими. Так что нельзя сказать, что я и Волчок — совсем уж две разные личности. Поэтому — не стоит благодарности, подарок от чистого сердца. А за подаренную возможность любить без чар я еще отплачу, вот увидишь. Юнги улыбнулся, закрывая глаза, уголка губ коснулся последний нежный поцелуй. А после Чонгук встал и принялся собираться. Пирог был уже готов и мог ждать их хоть до самого вечера, а вот к Намджуну нужно было бы успеть дотемна.