***
С тётей нужно было поговорить, причём поговорить так, чтобы в дверь не постучался инсульт или инфаркт. Десятки репетиций перед зеркалом, и вот Эда решилась спуститься вниз. — Тетя, меня забирают в рабство. — А что, мне давно пора было лишиться девственности. — Зато мне не грозит влюбиться. Эти варианты отпали ещё во время первых репетиций. Эда понимала, что потерять тётю она не хочет, не хочет, чтобы она не спала ночами и думала, что её маленькую девочку насилуют большие дядечки. Она должна была быть осторожной. — Тётя, подойди, пожалуйста, — Айфер была настоящим эмпатом. Почувствовать нотки волнения и сожаления в голосе Эды ей было вовсе не сложно. К девушке она подходила настороженно. Сотни мыслей проносилось в её голове, и ни одну ей не хотелось услышать из уст своей племянницы. — Помнишь тех двух мужчин, которые приходили к нам? Только не волнуйся, пожалуйста, и лучше сядь. Ты ведь понимаешь, что они вот-вот отняли бы цветочный? Нам не хватает на жизнь: на хлеб, на воду. Тётя, мы уже год не ели фруктов. Выхода не было, я согласилась, — она хотела продолжить, рассказать про условия, что поставила этим нелюдям, но Айфер вскочила с дивана, как ошпаренная, и подбежала к Эде. — Почему ты не посоветовалась со мной, Эда?! Ты хоть понимаешь, что там делают с такими, как ты? Понимаешь? Я бы нашла выход, нашла! Мы можем уехать в другой район, в другой город в конце концов! Где есть полиция! Где у нас будет защита! Эда, я не дам тебе торговать своим телом, ясно тебе? — а другого выхода нет, тетя. — Если бы у нас была возможность уехать, мы бы сделали это двадцать лет назад, я не права? Тётя, я ещё раз прошу тебя сесть и внимательно меня послушать. Я согласилась, но выдвинула свои условия. Первое, моим телом никто не сможет воспользоваться в самом пабе, а второе, если меня захотят купить, я могу отказаться первые два раза. Сама подумай, никому такого не разрешали, а мне разрешили. Вдруг меня так никто и не купит. Тем более, за это время я заработаю достаточно денег, и мы сможем уехать, понимаешь? — план был хорошим, было понятно, что купить девушку — дорогое удовольствие, и далеко не у каждого есть столько средств. И если учесть, что у Эды есть возможность отказаться первые два раза очень сильно утешали. У них есть время, и они надеялись, что его очень много, настолько, что они успеют накопить достаточное количество денег, чтобы собрать все свои вещи и покинуть Тарлабаши к собачьим чертям.***
Следующий день, 7:45. Опаздывать не хотелось, Эда даже не представляла, какие меры наказания применяют к работницам, но и проверять на себе она не собиралась. Амир был на работе, единственное знакомое лицо для девушки, но даже оно не внушало доверия. Он выдал ей форму, хоть и формой это назвать было сложно. Юбка, едва прикрывающая ягодицы, топик, подчеркивающий каждый изгиб тела. Вылитая проститутка. Девушка крутилась перед зеркалом, явно понимая, что выглядит она отвратительно. Не то, что чересчур сексуально, развязно, открыто, нет, это было ужасно. Топ был прозрачным, бежевого цвета, и сквозь него просвечивался чёрный бюстгальтер. Это даже не сексуально, это просто-напросто омерзительно. — Ну ты чудная, лифчик то сними, — только что зашедшая девушка оглядела Эду с ног до головы и презрительно фыркнула. Новеньким здесь не особо рады. Не хотят делить хлеб и толстых мужиков? — Он же просвечивается, — это ей придётся ходить практически голой? Видимо, зашедшую особу эту ни капли не смущает. Колготки в сеточку, проколотые соски и татуировка на весь живот. Роза? Странный выбор цветка, он совершенно ей не подходит. — А ты думаешь, что попала в сказку? Прости, бальные платья уже разобрали, — премерзкий смех, о, у неё ещё и язык проколот. — Не расскажешь мне, как здесь все устроено? — девушка даже не надеялась на серьёзный ответ собеседницы, ожидая услышать очередную порцию едких усмешек. — Амир перестал выполнять свою работу, или мне кажется? Ладно, я тут вроде как старшая, введу тебя в курс дела. С субботы по четверг мы работаем в обычном режиме, ночной паб. Три приватные комнаты наверху, вижу ты девочка в этом бизнесе совсем зелёная, объясню и это. Наши посетители могут снять девочек на ночь, порезвиться. Будь то танцовщицу, официантку, или же барменшу, любых. Единственное, что на стриптизерш ценник поменьше, но туда и берут прямо-таки бывалых. А по пятницам к нам приезжают дяденьки посерьёзнее, в основном из районов и городов побогаче. Наш паб самый известный в этом бизнесе, у нас ассортимент потенциальных рабынь больше, на любой вкус и цвет, как говорится. Так вот по пятницам у нас так называемые смотрины. Папики выбирают себе девочек на долгую перспективу, забирают их, делают все, что им заблагорассудится. Да и в принципе все, что нужно знать, — две минуты на осознание, а после — сердце Эды начинает биться как бешеное. Она вспоминает, что сегодня пятница.***
— Девочки, выходим, строимся! — голос Амира, это Эда определила. А куда строиться, зачем строиться — непонятно. Ей и выйти в таком прикиде из каморки неудобно. Увидев замешательство новоприбывшей, «куратор» Эды схватила её за локоть и потащила за собой. — Они уже там, сейчас мы должны выйти и построиться, мужчинки посмотрят на нас несколько минут, Амир хлопнет в ладоши, и мы пойдём дальше выполнять свои обязанности. Ты же у нас официантка? — у испуганной Эды хватает сил только на то, чтобы кивнуть. Эта девушка кажется ей единственным человеком в этом гадюшнике, к которой можно обратиться за помощью, хорошо бы узнать имя. — Как тебя зовут? — сначала девушка хочет в очередной раз съязвить, но ещё раз посмотрев на девчонку, она видит перед собой маленького испуганного котёнка, и ей становится её искренне жалко. Язвить уже не хочется. — Лиззи, а тебя? — Эда впервые видит напарницу серьезной, без глупой полуулыбки на лице. — Эда. Эда Йылдыз, — ответить Лиззи не успевает, Амир хлопает её по ягодицам, подгоняя в начало строя. Да, похоже она действительно здесь старшая. Только сейчас она поворачивает голову и оценивает обстановку в пабе. Её сразу же охватывает паника. Мужиков двадцать сидит и оглядывает стоящих перед ними девушек с ног до головы. С одним из таких Эда сталкивается взглядом, мгновенно оборвав зрительный контакт. Все именно так, как она представляла. Толстые старые мужики, золотые зубы, куда им молодых девушек? Им бы в пансионат, постельный режим и витаминов побольше. — За работу, девочки, — Амир хлопает в ладоши, точно так, как предвещала Лиззи, и все девочки хватают подносы и бегут обслуживать дорогих клиентов. Эда не торопилась, сначала она хотела уточнить у Амира пару рабочих моментов. — Амир, а где танцовщицы? Почему на линейке были только официантки и пару барменш? — её вопрос раззадорил главного. — Звёздочка моя, потому что им не нужны шлюхи, которых ебал весь мир, количество половых партнёров рабынь не должно превышать пяти. И кстати, твой секрет пока что никому не рассказал, иначе те две попытки отказа придётся израсходовать минуты за две. Пока ты себя хорошо ведёшь, можешь бегать у нас, — он подмигнул, а Эду чуть не стошнило. Она понимала, что сейчас она — то самое манго, которое все хотят попробовать. Если Амир расскажет, то её заберут сегодня же. Она не должна была облажаться. Нельзя косячить, и точка. Эда взяла поднос на барной стойке и пошла обслуживать свой первый в жизни столик. Ничего сложного. Просто нужно забыть о том, что за этим столиком моральные разложенцы, записать их заказ, отнести на кухню, дождаться приготовления, принести им, пожелать приятного аппетита и скорее убежать прочь к следующему столику. Все просто. — Здравствуйте, готовы сделать заказ? — даже улыбнуться пытается. За её столиком сидело пять человек. Память у Эды была хорошая, фотографическая. Четверых она помнила с линейки, а пятого не было, иначе она бы заметила. Он отличался от других. В два раза моложе, может чей-то сын? Важный такой, на неё не посмотрел ни разу, в то время как его друзья раз двести слюну свою подобрали. — Да, красавица, принеси, пожалуйста взрослым дяденькам по бокальчику самого дорого рома, лимончик нарежь, только его с солью подай, и каждому по шампуру отборного барашка, — договорив свой заказ, он ещё раз оценивающе посмотрел на Эду, которая продолжала за ним записывать, закусил губу и положил свою руку на её ягодицы, наградив поглаживающими движениями. Девушка перестала писать. А: — Руку свою убрал, грязный ублюдок, — Эда мгновенно скинула его ладонь со своей задницы, но убегать не спешила. Она лишь продолжала убивать обидчика взглядом. Б: Мысленно досчитав до десяти, Эда успокоилась и начала дописывать последние позиции из заказа. Ей нужно было стерпеть это унижение, лишь бы Амир никому не рассказал, иначе ей точно не выжить.