Cigarettes and nothing else

Дженни знала, чем это все закончится. Но не останавливалась. Ей было хорошо. Он играл с ней, как с куклой, не беря к вниманию её чувства. Бросался на беззащитную Ким, как на кусок сырого мяса. И проникал в воздух, в лёгкие, в печень Дженни, словно яд, который навсегда остался внутри девушки. Дженни жила моментом, а не будущем. Ей нравилось. Плевать она хотела на то, как ей будет больно через минуты блаженства. Брюнет для неё — всё. Воздух, вода, еда и наконец-то жизнь. Пускай она загнала себя в угол от безысходности, прожигая три года с воспоминаниями о нем. Но это все, было не то. Ощущать его прикосновения — это эйфория для Ким. Бархатный голос шепчет пошлости на ухо девушки, а после облизывает мочку уха. Чонгук знает о ней всё и даже больше. Такие ядовитые отношения ему по душе. FLASHBACK Дженни зажимает рот рукой, пытаясь не закричать во всю. Слезы вот-вот потекут ручьем по лицу, но Ким сдерживается со всех сил, чтобы не застонать от безысходности. Стоя в проеме комнаты, она видит Чонгука, трюхающего кого-то. То ли за пеленой слез, то ли из-за тела парня она не видит ту, кто под ним. Но Дженни не разворачивается, чтобы уйти и напрочуд не идет к парочке, все также продолжает стоять у двери, как истукан. В книгах всё описывали не так, совсем по-другому. Крики или тихий уход с квартиры, но здесь, стоя в эпицентре событий, Ким охватывает страх. Она слышит слащавые стоны незнакомки и томное дыхание Чона и её передергивает, когда вместо спины, она видит перед собой пару черных глаз. Они смеются ей в лицо? — Ох, не вовремя ты, — Чонгук сползает с кровати, надевая боксеры и движется к Дженни. Ким всё еще стоит, не на миллиметр не сдвинулась. Она все прекрасно видела своими глазами, но услышать это от него ещё страшнее. Чонгук же, дергает ту за руку, таща на кухню. Лишь уходя, Ким понимает, что не узнает в незнакомке кого-то из своих. Слава богу, что там не было Чеён. Ещё б одного удара, Дженни не выдержала. Чон садит девушку на стул, словно куклой управляет. Сам же присаживается рядом, смотря той прямо в глаза. Дженни не видит в них никакого раскаяния или боли. Она тонет снова, и снова в этой чертовой темноте. Такой исход она боялась больше всего. — Слушай, — брюнет чешет затылок, — думаю, ты сама всё поняла. — Давай не расставаться, — выплевывает Дженни. чем удивляет не только сидящего рядом, но и себя. Да, ей до жути больно и ярость разрывает всё изнутри, пламя поглощает органы. Сердце быстро стучит и Ким сжимает руки в кулаки, упираясь ногтями в ладошки. Слезы изредка катятся по щеки девушки и падают на пол. Она такая дура, влюбленная дура. Слабачка, ведь ничего не может сделать, во власти черных глаз, которые в данную секунду изучают её. Смотрят то на лицо, то на руки девушки. Во внимание всё. От каждой пророненной слезинки к подрагивающим ногам. Чонгук откидывает голову назад, руками проводит по черным волосам. Думает. — Ты дура, — все в такой позе спрашивает, — я трахал перед твоими глазами какую-то шлюху и ты предлагаешь остаться вместе. У тебя совсем гордости нету? Он абсолютно прав и обжаловать это — нету смысла. Бесхребетная Дженни, борющаяся между двух огней. Влепить смачную пощечину Чону или впиться в его алые губы. Второе имеет все шансы на успех, но Дженни медлит, ведь знает, что тот вряд-ли сейчас ответит. Скорее откинет её хрупкое тело куда-то подальше, куда-то в бездну. — Нету, — шепчет Ким. Она под властью Чона уже давно, он вьет из неё красные нитки, окутывая и привязывая к себе, сам того не понимая. Готова сгореть от любви к нему. Так страшно испытывать любовь, которая обжигает и не дает права на вздох. Так страшно продолжать любить. Чон ехидничает и снова возвращается к поглощению взглядом. Он ухмыляется и проводит языком по губах, что не остается замеченным глазами Ким. Сглатывает вязкую слюну и громко дышит. — Ну давай поиграем.

***

Игры Чона были намного сложнее, нежели измена. Эмоциональные качели, на которые подсадил тот — страшнее любых американских горок. Они играют на чувства, любовь и сердце. Последнее, кстати говоря, сжимается, как ненормальное, когда видит руки Чонгука на другой. Как тот снова и снова целует новую жертву, но глазами сталкивается с Дженни, при этом хитро улыбаясь. Спасибо там, что к ушам больше не доносятся стоны других. Только собственные, когда Чонгук вжимает хрупкое тельце Ким в кровать, грубо трахаяя её. Целует развязно и пошло, почти прокусывая губу. Правда металлический вкус все равно остается на устах. Он сжимает бедра Ким в своих руках, больно сдавливая их. Также резко переворачивает ту в новую позу, позволяя впиться своими ноготками в спину, и стонать прямо в ухо. Яд пропитывает воздух везде, где бывает Чонгук, заставляя задыхаться от чувств. Но всему приходит конец, поэтому сжимая острое лезвие в руках, Дженни смотрит в зеркало, нервно усмехаясь. Будет лучше, когда не станет она, но без него — она не сможет. Дверь в ванную со всей дури открывается и в проеме показывается Чеён. Она перепуганная неимоверно и оглядывается вокруг. Хватает Дженни за шкирки и тянет к себе, сильно обнимая. — Он того не стоит, кобель, — успокаивает Пак. Гладит по спине, шепча что-то. Дженни не может разобрать, что именно, ведь в ушах будто кто-то выдает чечетку, а мысли заняты другим. Не лезвием, которое уже покоится в мусорном баке. Не слегка порезавший палец, из которого струится кровь. Не подруга, которая рядом. Мысли снова о Чонгуке. Ким чертова психопатка, болеющая одним человеком. Он яд и противоядие для неё.