Оковы бессчётных чертогов разума

– Что значит на этот раз? Уперев руки в бока, Мэтт стоял в проходе и с трудом подавлял ярость, клокотавшую внутри, и в данных условиях совершенно бесполезную. Он не знал что злило его сейчас больше - то, что план по аресту Кей с треском провалился или же тот факт, что пока он прыгал, совершенно вымотанный, с крыши на крышу, пытаясь ее найти и поймать, она отдыхала и принимала ванну в его квартире. Внезапно во входную дверь постучали, и молодой парень с той стороны прокричал “Доставка пиццы”. Не ответив на вопрос мужчины, Кей начала подниматься. У Сорвиголовы был шанс напасть в первые секунды, пока она отвлеклась на стук, и он не замедлил им воспользоваться. Молниеносно выхватив одну дубинку из чехла на бедре, он метким движением запустил ее прямо в голову, целясь в область лба. Печально звякнуло разбитое окно, и дубинка, пролетев сквозь девушку, с глухим едва различимым стуком приземлилась куда-то на асфальт. – Какая жалость, – саркастично заметила Кей, появляясь в нескольких метрах от дивана. – Что же ты только одну выкинул? Тело Мэтта предусмотрительно было обездвижено, и ему ничего не оставалось делать, кроме как смирно стоять возле лестницы в качестве мебели. Кей обошла мужчину, застывшего в одной позе и направилась к двери, прихрамывая на правую ногу. Лютуя от чувства собственной беспомощности и злости, Мэтт сделал глубокий вдох, собирая как можно больше информации. Девушка была одета в легкое платье до колен, нога ее была неумело перебинтована, щиколотка распухла. Вероятно, подвернула лодыжку. Чуть выше, на бедре той же ноги угадывался кровоподтек, однако из-за расстояния Мэтт не мог определить точно ни его локализацию, ни размеры. Кей по-хозяйски забрала пиццу у парня с порога и, оплатив заказ, закрыла дверь. В нос ударили волшебные запахи горячего сыра, морепродуктов и бекона - Мэтт был страшно голоден, и запах любой еды был сейчас прекрасен. Вернувшись к дивану, девушка бросила две коробки пиццы на журнальный столик, открыла одну и вопросительно посмотрела на мужчину: – Ты так и будешь стоять в проходе? Он не заметил в какой момент тело снова стало его слушаться, настолько погрузился в собственные мрачные мысли. Справедливо решив, что хуже уже все равно не будет, а сил понадобится еще много, Мэтт сел в кресло напротив Кей и открыл вторую коробку. Поздний ужин прошел в напряженном молчании. Он даже кусок ткани, служивший ему маской, не стал снимать. Когда от пиццы ничего уже не осталось, девушка отнесла обе упаковки на кухню и кинула их на столешницу. – Как удачно было открыто то окно, не правда ли? – начала она, вытирая руки кухонным полотенцем. – Документы были под наблюдением, на створке окна стоял бесшумный датчик. Слишком долго я их собирала чтобы просто так отдавать. В первый раз ты успел лишь найти квартиру, но я не думала что ты так быстро начнешь… – Кей бросила полотенце на столешницу, склонила голову и задумчиво обхватив себя за талию одной рукой, побарабанила пальцами по подбородку. – Чертово стечение обстоятельств! Как назло, ты сразу начал следить за мной, а я спешила, и забыла проверить датчик перед отъездом. Девушка вернулась к дивану, плюхнулась и устало откинула голову на грядушку, широко зевая. – Куда ты уезжала? – По делам. – последовал сдержанный лаконичный ответ. Другого Мэтт и не ожидал. Он чувствовал, как его тело расслабляется и злость постепенно оставляет разум, освобождая место для холодного анализа. Возможно, этому способствовала Кей, а, может быть, всего лишь сытый желудок. – Что со снайпером и девушкой на мотоциклах? – А что с ними? – Кей выпрямилась и притворно ужаснулась. – Не прикидывайся, что мысли не читаешь. Что ты с ними сделала? Как ушла от погони? – Меня не было в той машине, это была приманка. Мотоциклисты сами приехали ко мне, всей своей командой, подвезли до полицейского департамента, потом до штаб-квартиры ООН вместе с парализованной ими девушкой, где я переписала свое дело, забрала почти всю свою коллекцию документов и заставила их думать что уже поймана… Улик у них практически не осталось, но подозреваемая обездвижена и схвачена на месте преступления! Классно же! Кей довольно хлопнула в ладоши и тихонечко рассмеялась. Мэтт так любил слушать этот смех, но теперь холодок пробежал по коже. Он сжал руки в кулаки и нахмурился. Еще одна невинная девушка стала ее жертвой и вынуждена будет сидеть в Рафте с настоящими преступниками! Этого он не мог допустить - необходимо как можно скорее предложить ей помощь компании “Нельсон, Мёрдок и Пейдж”, и вытащить оттуда. Доказать, что она не является искомой преступницей будет легко - у нее ведь даже способности отсутствуют. А потом, возможно, ее можно будет использовать как свидетеля против Кей… Девушка досадливо забарабанила пальцами по ноге: – Она воровка и убийца, по ней уже давно тюрьма плачет. Еще преступниц будешь жалеть! Отсидит свой срок за меня, проблема-то какая… Но, скорее всего, полиции придется отпустить ее за неимением доказательств, ведь я все забрала и подменила. – широко зевнув, Кей продолжила: – Сложнее было найти твоих друзей - они действительно хорошо спрятались. Но технологии Старк Индастриз, поставляемые правительству и не такое могут найти. – Если ты хоть что-нибудь с ними сделала… Кей ухмыльнулась и перебила: – Что-нибудь сделала. Поговорила, стерла воспоминания, каюсь, виновна. – девушка широко улыбнулась и приглашающе развела руки в стороны, наклонившись чуть вперед. – Арестовывай меня, чего же ты ждешь?... Ах, да… ты же не можешь… – она хлопнула в ладоши и снова рассмеялась, довольная собой. А вот Мэтту было не до смеха - едва расслабившись, он снова начал подбираться, готовый атаковать, даже понимая, что это ничем не поможет. Между тем девушка продолжала, не обращая на него внимания: – А они у тебя молодцы… Из-за них я не могу стереть память полностью ни тебе, ни им. Еле успела в редакцию Нью-Йорк Бюллетин, выпуск уже почти поступил в печать. Но, к сожалению, несколько других изданий напечатали эту статью. Да еще и письма твои друзья разослали в разные редакции, я в жизни не успею столько обработать! Но я уже якобы поймана, так что эта информация все равно не может мне повредить. Но что теперь делать с вами… Мэтт нервно тряхнул головой. Фогги и Карен скрылись лишь пару дней назад, и этот план они разработали вместе, сидя в баре у Джози. Откуда Кей стало известно об этом? Кроме того, он явственно слышал звуки удаляющейся погони - мотоциклисты, не останавливаясь, промчались мимо него и продолжили погоню. Сразу ряд фактов не сходился: – Откуда ты знаешь про Карен и Фогги? И как ты уехала с мотоциклистами, ведь они гнались за тобой… Кей довольно облизала губы и медленно кивнула, подтверждая смутные догадки Мэтта. – Мы уже встречались. Вчера… Ты понял, что это ловушка, нашел меня и попытался обезвредить, и у тебя почти получилось. – она неодобрительно потерла больное бедро. – Столько времени с тобой потеряла, пришлось все наспех делать! Мэтта словно окатило ледяной водой. Целый кусок воспоминаний был заменен на другой, а он этого совершенно не заметил! Он вспоминал по кадрам прошлый день, и не видел ни одной несостыковки, даже зная о подмене, и мог лишь догадываться, что царапина от выстрела снайпера у него на ноге имеет несколько другое происхождение. И это “наспех”... Сколько таких “подправлений” было за время их знакомства? Сколько всего он на самом деле не помнит?... Ногти больно впивались в кожу, кулаки уже были сжаты так сильно, что сжать их сильнее, казалось, было невозможно. “Врезать бы ей сейчас чем-нибудь тяжелым по затылку…”, – подумал Мэтт, – “Обезвредить и сдать полиции”. Тем более что у него еще сохранился запас снотворного в аптечке на всякий случай. Лениво разглядывая блики света от яркой рекламы за окном на своих ногтях, Кей как будто между прочим заметила: – Снотворного там нет, кстати. В прошлый раз ты уже пробовал этот план - он не сработал… Пока мы идем по тому же сценарию. Мэтт резко оттолкнулся одной рукой от журнального столика и направил вес в сторону головы Кей, намереваясь нанести удар подошвами ботинок. Он прошел прямо сквозь спокойное и все также улыбающееся лицо Кей, скользнул по спинке дивана и мягко приземлился за ним, еще несколько быстрых шагов, и он уже рядом с кухонной стойкой. На диване предсказуемо сидела иллюзия, ему нужно было узнать её настоящее местоположение. Схватив здоровую банку с молотыми специями из корзины на стойке, он сорвал крышку и резко развернулся, придав дополнительное ускорение. Оранжевое облако накрыло гостиную, рассыпаясь широким ковром. Мельчайшие частицы специй зависли в воздухе, оседали на стены, опускались на мебель и пол, дышать стало трудно, но зато чужие движения должны были чувствоваться острее и лучше. Очередная иллюзия Кей почти сразу появилась в кресле, в котором только что сидел он, и, беззаботно смеясь, пыталась поймать языком специи. Мэтт напряженно принюхивался, ловил кожей каждый слабенький поток воздуха и концентрировался на радарном зрении, но все было напрасно. Случайных колебаний он так и не распознал, ни в первые секунды, ни после. Либо Кей слишком хорошо научилась подражать его способностям, либо ее вообще не было в этой комнате. Отчаяние начало овладевать им, он терпел поражение, но упорно отказывался это признавать. В его руке все еще была зажата банка, и на дне оставалось немного специй. Как раз хватит на еще одну комнату. Он начал движение в сторону спальни и не смог сделать ни шагу. Иллюзии Кей давно надоело ее развлечение, она сидела, откинувшись на спинку кресла, и с интересом наблюдала за мужчиной и его бесплодными попытками вернуть контроль над собственными ногами. – Дар предвидения - это не так уж и сложно. Можно дать задачку твоему разуму, прогнать любой сценарий и узнать твои действия заранее, даже если они и не столь очевидны. – Раз ты уже все знаешь, зачем эти игры? – Мэтт скрестил руки на груди. Он не знал эту женщину, сидящую в кресле. Хуже того - она начинала пугать его. Кровь с шумом прорывалась по расширившимся сосудам и стучала в голове бешеным ритмом, мешая думать. Он горько опустил голову и отчаянно прорычал: – Почему ты просто не сотрешь мне память, как всегда это делала? Ответ пришел мгновенно. Он прочитал все ее дела, и, вероятно с каждой из своих жертв она поступала так же, как и с ним сейчас. Играла на их чувствах и эмоциях в свое удовольствие, зная что всегда может стереть любые воспоминания, заменив их на новые. Более того, в первый же день их знакомства он сам стал свидетелем этого. Со всей неизбежностью Мэтт внезапно осознал, что выйти из этой комнаты сохранив свои воспоминания неизмененными было практически невозможно, и эта игра будет продолжаться до тех пор, пока Кей не добьется чего-то нужного ей. – Зачем ты здесь? Что тебе от меня нужно? – зло прохрипел Мэтт. В комнате воцарилась тишина, и фантом в кресле растаял. Но прежде, чем Кей появилась где-то еще, мужчина почувствовал слабый отголосок движения за дверью спальни. Его тело среагировало прежде, чем он успел даже подумать об этом, рука сама выхватила дубинку, да так и замерла в одном положении. Мэтту оставалось лишь беспомощно следить как приближается Кей, прихрамывая на ходу. – Как мне уже надоело бороться с тобой. Это совершенно не то, чего я хочу! Всё снова идёт не так! – подойдя вплотную к мужчине, девушка выхватила дубинку из руки и отшвырнула ее подальше. Развернувшись обратно, она внимательно оглядела Мэтта, как будто раздумывая, а затем обрушилась гневной тирадой, слабо толкая неподвижное тело мужчины ладонями и изредка стукая кулаком по его груди: – Что мне нужно от тебя? Да все! Весь ты мне нужен! И ты был прав, как обычно, черт тебя забери, ты был прав - сначала меня привлекала твоя повышенная чувствительность и то, как ты реагируешь… – на секунду она прервалась, резко развернулась и внезапно оглушительно чихнула. Утерев нос, девушка снова замолчала, справляясь с эмоциями, а затем продолжила совсем другим голосом - бархатистым и грудным, обволакивающим. – Но все изменилось. Теперь мне нужно от тебя все… Твои мысли, твое тело, сердце и душа, ты весь мне нужен! Она горячо обводила ладонями его напряженные мышцы торса, плеч, поднимаясь все выше, добралась до маски и, стащив ее, откинула в сторону, глядя в опешившее лицо мужчины. Последние несколько дней были тяжелыми для Мэтта. Ему пришлось абстрагироваться в сторону от своих чувств и думать о Кей лишь как о безжалостной убийце. Он дорисовывал детали ее преступлений в голове и накручивал себя еще больше. Так было проще… А Кей всего лишь прикосновениями и несколькими фразами сломала эту стену отвращения и ярости, так тщательно им выстраиваемую уже несколько дней. Легкими движениями своих ладоней всколыхнула все запрятанные подальше чувства. – И даже этого мне мало. – приподнявшись на цыпочках, Кей невесомо поцеловала краешек его губ. “Она социопат и убийца”, – напомнил себе Мэтт. Но его напоминание разлилось как вода на песке, прячась куда-то вглубь сознания. Он почувствовал как тело снова стало его слушаться. Подняв руку, он обхватил ее щеку и провел пальцем по губам сверху вниз, царапая грубой тканью перчаток её нежную кожу и шероховатые губы. Он все еще сильно злился, но причины этой злости начали ускользать от него. Сосредоточившись, он все же вспомнил, и, опустив руку ниже, обхватил ее шею и сдавил горло. Одно движение - и нет человека, среагировать она не успеет… – Я люблю тебя. – почти прошептала Кей, и вибрации от ее голоса распространились по руке. – Я хочу быть с тобой, и готова меняться… ради тебя. Мэтт сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Сладковатый свежий запах ее тела, ее отчетливого возбуждения заполонил легкие, вместе с запахом черного перца, паприки и прочих специй, как раз под стать его настроению. Он снова мучительно пытался вспомнить почему он злится на Кей, но не мог. Накатило состояние туманного наваждения, когда все мысли отходят на второй план, а ответы на вопросы становятся не так уж и важны. Чуть переместив руку на затылок, он привлек ее макушку к носу и снова вдохнул этот притягательный аромат. Она что-то сделала, что-то, что сильно разозлило его. Он чувствовал это по бешеному стуку своего сердца, по реакциям своего тела, по творящемуся вокруг беспорядку. Мужчина чувствовал ответ, он вертелся где-то рядом. – В пекло все… – отрывисто бросил он, сдаваясь. Наклонившись, он притянул ее за подбородок и впился в губы напористым поцелуем, сильно сминая губы и язык. Грубо оттеснив ее к маленькому обеденному столу, пнул мешающийся под ногами стул, сразу упавший где-то в стороне с глухим стуком, и усадил девушку на столешницу. Обеими руками потянул за бретельки ее платья вниз до пупка. Приник к ее шее и провел языком по коже, опускаясь ниже. Специи, кружащие в воздухе, были буквально везде, и их слабый остро-солоноватый оттенок прекрасно сочетался со вкусом ее тела. Этого было мало, хотелось извалять девушку в них и попробовать другое сочетание. Расстегнув одну перчатку, он откинул ее в сторону и, проведя по столешнице, засыпанной специями, он обхватил ее грудь ладонью, спускаясь ниже к пупку и оставляя дорожку из оранжевого пряного следа. Поддерживая одной рукой под спину, он спустился языком к груди и приник к соску, обводя его дразнящими движениями языка и прикусывая. Мэтт чувствовал ее жар, ее возбуждение, ловил ее слабые вздохи на грани слышимости и пьянел от пряного запаха и вкуса ее кожи, сдобренного пряностями. Задрав одной рукой подол ее платья, он провел по внутренней стороне бедра, краем сознания удивляясь, где она могла заработать такой огромный синяк на бедре, и, добравшись до трусиков, коснулся ее, сминая легкую ткань. Мужчина был в полном облачении, и одежда начала сильно мешать. Ярость быстро сменилась страстью, движения стали мягче и ласковее. Кей любила его, а остальное, в сущности, было и не настолько важно сейчас. Он отпустил девушку и начал поспешно стягивать оставшуюся перчатку, но Кей, словно очнувшись, оттолкнула его и спрыгнула со столика, раздраженно прошептав “Никакого самоконтроля…”. Слепая страсть стучала набатом по внутренностям мужчины, и отпускать девушку совершенно не входило в его планы. Отбросив вторую перчатку на пол, он резко притянул ее к себе и угрожающе прошептал: – Ты куда собралась? Он хотел ее поцеловать, но Кей увернулась и уперлась обеими руками в его грудь, отталкивая его от себя. – Стой, Мэтт! – она снова увернулась от его поцелуя и перехватила руку, стремящуюся добраться до груди. – Да послушай же! – Мужчина нехотя остановился. Раз ей надо по какой-то причине выговориться, то пусть делает это скорее. Кей, к его неудовольствию, по-прежнему отталкивала его руками, и, собравшись с мыслями, медленно произнесла: – Ты злился потому, что я социопат и убийца. Мужчина непонимающе дернул головой, пытаясь сообразить что она имеет в виду, однако туман в голове никак не хотел рассеиваться. Кей назвала себя убийцей, и он подцепил эту мысль и попытался следовать за ней, но тут же эта мысль поблекла, и ему пришлось уже вспоминать о чем они говорили секунду назад. И он не смог вспомнить даже этого. Кей вывернулась из его рук и, изучающе глядя на него, начала медленно отступать назад. Мэтт дернулся было за ней, следуя за своим желанием, но в который раз за сегодня не смог сдвинуться с места. И чем дальше отходила девушка, тем быстрее к нему возвращались ясность мысли и память. Он озадаченно тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Кей остановилась на проходе в коридор, натягивая платье на плечи: – Намеренно я ничего сейчас не делала, но ты же сам все почувствовал… Даже сильно озлобленный, ты становишься как воск рядом со мной, и все забываешь. И я никак не могу этого контролировать, я даже не чувствую, что как-то влияю на тебя. Она расправила смятую ткань и отряхнулась, взметнув новое облачко специй в воздух. Несколько раз чихнув, она отошла подальше к лестнице, где специй было уже не так много, и села на ступеньки, подперев спиной стену. Мэтт пристально следил за каждым её движением. Способность двигаться давно вернулась к нему, но нападать снова он не спешил. Во-первых, он не был уверен, что перед ним настоящая Кей. Во-вторых, желания нападать поубавилось, чертово признание в любви перевернуло всё с ног на голову. Он уже не знал чего хочет - торжества справедливости или же тихой семейной жизни с чистого листа где-нибудь вдалеке от Нью-Йорка. Счастливой и, вероятно, недолгой… – И как сильно это влияние? Если бы мы продолжили, я бы все забыл и не вспомнил больше? Кей приподняла одну бровь и подалась чуть вперед: – Хочешь проверить? Тело желало этого невообразимо, но все же Мэтт отрицательно покачал головой. Он пытался понять, но у самой девушки информации, судя по всему, было недостаточно. Кей вздохнула и, привалившись обратно к стенке, задрала голову вверх, о чем-то сосредоточенно думая и отрешённо глядя из под полуприкрытых век на мужчину. Мэтт, все еще ощущающий тугой комок желания в паху, а в голове - небольшое отупение, заново анализировал ее слова. Он вылавливал воспоминания последних нескольких дней из жидкого тумана в голове, пока не вспомнил все. Вернувшись мысленно к тому, что говорила девушка десять минут назад, он мучительно застонал и пнул валявшийся рядом стул: – Почему, Кей?... Ну за каким лядом тебе сдалось экспериментировать с живыми людьми?! Он не понимал тех соображений, которыми она руководствовалась. Но если раньше он и не хотел понимать, желая быть объективным и судить по ее поступкам, то сейчас что-то неуловимо поменялось. Отойдя к кухонной стойке и тяжело опершись на нее руками, он продолжил: – Чего ты добьешься этим? Ты убиваешь и мучаешь ради удовольствия, скажи мне? – Я врач – вскинула голову Кей – Подобно хирургам я оперирую мозги человека, пытаясь помочь неизлечимо больным. Но я первая, и нет никаких инструкций как это делать. Поэтому неизменно будут жертвы, без них никуда. Побарабанив пальцами по стойке, Мэтт переварил эту мысль, вспоминая все ее записи. Точнее то, что, как он помнил, было её записями. Вспомнил подсмотренное случайно воспоминание и её повседневное пренебрежительное отношение к людям, и покачал головой. Не было в ней человеколюбия, ни капли сожаления или раскаяния в своих действиях. Девушка просто выгораживала себя в хорошем свете, примиряла свою совесть с действительностью, сочиняя все новые и новые причины своих поступков. То, что ею по-настоящему двигало, так и оставалось скрытым за красивыми словами оправданий. И, что бы она ни придумала, ничто не могло вернуть обратно загубленные ею жизни. – Что-то сильно сомневаюсь в твоих бескорыстных мотивах. Не сходится. Ничего не сходится. – он выпрямился и повернулся в её сторону – Скажи, Кей. Скажи правду, в конце-то концов. Или же она настолько невыносима, что ты будешь настаивать на своей невиновности до конца? Кей ухмыльнулась. Издала смешок, а затем расхохоталась. – Какую правду ты от меня хочешь? Что я бесчувственное чудовище, неспособное сопереживать? Это - та правда, которую ты хочешь знать?... Каждый день я пропускаю через себя страдания, любовь, боль, отчаяние, счастье и депрессию множества людей вокруг, и это естественным образом закалило меня и сделало толстокожей. Чего удивляться-то? Но… в сущности мы не так уж и отличаемся друг от друга. Только я бью точнее. Мэтт скептически приподнял бровь. – Я не убиваю людей. – Физически. – Что ты имеешь в виду? Кей поднялась со ступенек и отряхнулась, пытаясь смахнуть рыжие пятна с нового белоснежного платья. Хорошо, что Мэтт не может различать цвета, иначе сразу бы сделал соответствующие выводы про предвидение действий. Оставив платье в покое, девушка обвела взглядом разрушенную гостиную и Мэтта, стоящего с расставленными по бокам руками среди всего этого беспорядка. – На твоей кровати лежат бумаги. Это перечень всех “загубленных” мною жизней, как ты считаешь. Ты даже не пытался разобраться в ситуации, мгновенно осудив меня, не вникая в причины и следствия. Ты объективен только разве что с позиции закона, но сам же уходишь от него... Думаю, в списках ты найдешь немного интересного и для себя. Помолчав несколько минут в задумчивости, девушка хлопнула ладонью по перилам лестницы и пошла к входной двери: – Список настоящий. Я не хочу тебе больше врать, да и, кроме того, твои друзья неплохо постарались, чтобы этого не произошло… – и, перед тем как закрыть дверь, Кей добавила на прощание: – Еще встретимся…