***
Первое, что его встретило дома вечером, была новенькая дверь и обновленные откосы. Новая связка ключей торчала из замочной скважины, повсюду валялись опилки и чувствовался запах пота нескольких мужчин. Пройдя в спальню, Мэтт остановился рядом с кроватью. Девушка беспокойно спала, и ее влажные, чисто вымытые волосы пропитали влагой всю подушку под ней. На Кей была новая одежда - легкое платье, в углу спальни стояли пакеты из магазинов. Майка, в которой Кей провела последние сутки, валялась рядом с кроватью, пропахшая запахом чужой машины и незнакомого мужчины. Рядом с майкой лежала окровавленная повязка и пищевая пленка - видимо, у Кей после дневной активности сил ее выкинуть совершенно не осталось. Подобрав мусор с пола, Мэтт хотел было уйти на кухню подогревать ужин, как услышал тихий шепот: – Больно… как больно… – Кей застонала, и ее дыхание сильно участилось – Нет… нет… Вставай… – на глазах выступили слёзы, и, отчаянно закричав, девушка подскочила на кровати, просыпаясь от звука собственного голоса. Кей, еще не отошедшая от кошмара, с отчаянной надеждой нашла глазами Мэтта и хотела было что-то прокричать, но, мгновенно осознав, что проснулась, отвалилась обратно на мокрую подушку со стоном. – Чёрт… я что-то говорила во сне? – Да… Тебе не следовало вставать так рано. На бедре снова кровоточит. – Еще день постельного режима, и моя душа начнет кровоточить. Я в жизни столько не спала, аж тошнит уже. Мэтт закатил глаза, покачал головой и, вздохнув, пошел разогревать их ужин из забегаловки, оставив Кей лежать, задумчиво рассматривая потолок. Пока они ужинали, Мэтт никак не мог отделаться от навязчивого чужого запаха, исходящего от пакетов, одежды Кей и некоторых предметов на кухне. Этот таксист успел обойти пол квартиры, посидеть на его диване, воспользоваться санузлом, кухней и еще много чего. Не то чтобы это сильно волновало, но было довольно неприятно. – Если тебе что-то было нужно, ты могла просто попросить об этом. – Я забыла. – спокойно ответила Кей. – Я вообще не планировала куда-то уходить, только помыться. Но в твоем минималистичном жилище даже скотча не нашлось, чтобы приклеить пакет на рану. Ну а там уж… Раз вышла, грех было не воспользоваться. – Как же ты самаритянина нашла такого? – Деньги - это тоже суперсила! Тем более что ты сам все слышал. – увидев округлившиеся глаза мужчины, Кей расхохоталась. – Я заметила тебя почти сразу. Нелегко догонять машину по крышам и улицам, конечно. Устал, наверное как собака… – Кей отставила пустую тарелку на тумбочку рядом, вложив ее в тарелку Мэтта и кинула туда же использованную салфетку. – Я не читаю твои мысли, но догадываюсь, что ты и вчера весь день следил за мной. Если ты захочешь следить и дальше, то необязательно прятаться. Поводов что-то откопать я тебе все равно не дам. Я подготовилась. – Тогда и смысла нет следить… – чуть погодя ответил Мэтт. Девушка не врала, и он понимал что наверняка она продумала хоть какой-то план и обезопасилась, как могла. Все его труды накрылись медным тазом, и от этого стало как-то сразу легче на душе. Не нужно было больше притворяться и прятаться. Кей, увидев все эмоции у него на лице, усмехнулась в ответ, и хотела что-то сказать, резко подняв руку, но почти сразу же схватилась за плечо и скривилась от боли. – Зря ты все-таки так рано вылезла с кровати. – Мэтт глубоко вдохнул, оценивая ее состояние – На бедре повязка вся уже в крови, ее надо менять. Он принес все необходимое и принялся заново осматривать ее раны. На плече со спины повязка вовсе отсутствовала, кровь пропитала ее новое платье, да так и присохла. Он смочил ткань антисептиком и принялся раскладывать бинты, повязки и фиксирующие пластыри, ожидая пока размокнет засохшая кровь и можно будет легко отцепить ткань. – Ты хорошо переносишь боль. – отметил мужчина. Провести целый день на ногах с температурой, буквально истекая кровью - на такое не каждый человек был способен. А уж ради принятия душа и подавно. – Я слишком привыкла к ней. – невесело усмехнулась девушка. Расстегнув пуговицу сзади, Мэтт приспустил платье, слегка намокшее от волос и принялся привычно обрабатывать кожу. Пока он отмывал бессознательное тело Кей от крови на диване, он обнаружил небольшие пятнышки ожогов на правой руке, которых раньше не чувствовал. Он множество раз проводил по этой руке и пальцами и губами, но Кей умудрилась скрыть свое прошлое даже на собственной коже. Он вспомнил про подстреленную руку, которую обрабатывал и стягивал такими же пластырями. Было ли это реальностью? Он не стал отказывать себе в любопытстве и прошелся тыльной стороной руки по плечу сверху вниз, пробежался по небольшому шраму пальцами и вернулся к обработке раны. Кей лишь повернула чуть голову, но дыхание и сердцебиение девушки участились, и кожа под пальцами стала горячее. Естественный запах каждого человека был соткан из множества различных компонентов, и именно по их неповторимой комбинации Мэтт узнавал и запоминал людей, как зрячие люди запоминают лица по уникальной комбинации формы и цвета глаз, волос, носа и овала лица. Кей отличалась от всех, с кем он был знаком. Она была хамелеоном. Запахи ее тела постоянно гуляли в некоторых рамках, от ее настоящего обычного запаха, до совершенно бесподобного, от которого сносило голову. Кей пахла по-разному в зависимости от расстояния, на котором находилась, от настроения и собственных желаний. Она часто сознательно управляла иллюзиями, скрывала естественные запахи и звуки, улучшала их и добавляла новые, но это не мешало Мэтту отличать Кей от остальных. Уже два дня как ее запах не менялся, и это было непривычно. Каждый раз Мэтт недоверчиво втягивал воздух, заново убеждаясь, что органы чувств его не обманывают. Так пахла его кровать и одежда, когда они расставались посреди ночи, так пахло для него ожидание их встречи… Он вновь сосредоточился на перевязке, но запахи от ее тела, ее реакции стали тревожить и его. В конце концов, тяжело было спать рядом с полуголой женщиной уже второй день подряд и не обращать на это никакого внимания. Закончив с рукой, он поправил платье и застегнул пуговицу обратно. – Ложись на бок. – голос с хрипотцой выдавал его с головой, и Кей развернувшись к нему, не собиралась делать его жизнь проще. Она послушно легла и задрала платье, отчего запахи с новой силой ударили в нос. По его воспоминаниям, на внутренней стороне этой же ноги еще месяц назад была гематома от удара дубинкой. Снимая старые фиксирующие пластыри, которые уже почти ничего не стягивали, Мэтт прошелся пальцами по этому месту. Гематома давно рассосалась, остался лишь небольшой тонкий шрам от треснувшей кожи. Стараясь отвлекаться на посторонние мысли, он не спеша промыл рану и наклеил новые пластыри. Кей пахла совершенно обычно, как в первые дни знакомства. И именно это и нервировало его теперь больше всего - Кей ничего не скрывала от него, была сама собой, и даже запах оливкового масла и соевого соуса на ее губах, которым была обильно полита китайская лапша, теперь казался притягательным. Раньше девушка бы просто замаскировала бы его, но теперь не могла. Она становилась все проще и понятнее, и, от этого ли, или же от нескольких месяцев воздержания - очаровательнее и желаннее. – Заканчивай уже скорее, что ты копаешься? – практически простонала Кей, глядя как Мэтт задумчиво и чрезвычайно медленно обрабатывает медицинскую повязку антибактериальным раствором. Кровь прилила к ее щекам, и не только к ним, приятный запах возбуждения смешивался с резким запахом нервозности. – Почти готово – усмехнулся Мэтт. Заклеив рану, он вернул на место подол платья, но тут же задрал платье обратно до пупка и с интересом провел ладонью по животу, изучая ее кожу. С правой стороны он нашёл тонкий шрам, и этот шрам был точно не от операции на аппендицит, как он привык считать. Кей недовольно перехватила его руку: – Может, хватит уже меня проверять? Желание полыхнуло в нем с новой силой, он наклонился к девушке и требовательно поцеловал, разворачивая ее на спину. – Да я только начал. – он осторожно перебрался через нее и, нависнув сверху, провел дорожку из поцелуев от шеи до груди, приспуская платье. Кей упёрлась руками ему в грудь и плечи, слегка отталкивая. – Мэтт, стой. Я… Не надо. Мэтт сжал её ладонь в своей, обвел языком каждый ожог на запястье и спустился по руке вниз, целуя её. Девушка уже не отталкивала Мэтта, лишь внимательно следила. – Я вообще-то ранена… – Кей предприняла последнюю слабую попытку вывернуться. Однако ее выгнувшаяся вслед за его губами спина и приглушенный хриплый голос возымел обратный эффект, вырубив последний рубильник в голове мужчины. – Значит, меньше шевелись.***
Мэтт лежал и обнимал Кей, уютно устроившуюся у него на плече, и задумчиво выводил узоры на ее спине, по большой дуге огибая пулевое ранение и синяк. Ее кожа стала совершенно обычной, но сформировавшаяся привычка была сильнее. Было хорошо. Хотелось лежать так вечно, слушать чужое дыхание и голос, чувствовать тепло… Подробное изучение ее тела и руками, и губами выявило новые шрамы на теле, которых он не помнил. Глубокий порез на спине под ребрами, еще один похожий на лопатке с той же стороны, ожоги на руке, шрам на животе… Мужчина не сомневался, что это было не случайно, и за каждым таким шрамом лежала целая история, которую девушка желала бы скрыть. Но прямо сейчас говорить на серьезные темы не хотелось совершенно. Выбрав, как ему показалось, наиболее нейтральную, Мэтт спросил: – Почему ты решила стать психиатром? Его вопрос повис в тишине, Мэтт буквально слышал, как девушка подбирает слова, по слегка завышенному сердцебиению, по прикрытым векам и напряженным связкам горла. Наконец, собравшись с мыслями, девушка проговорила: – Обычные люди скучны - деньги, работа, любовь, быт… То ли дело бабушка, которая искренне считает, что заразилась космическими глистами, и они с ней разговаривают из ее заднего прохода. А пришла она к врачу поскольку, видите ли, ей неудобно с ними так разговаривать и она просит их переместить выше. Мэтт тихо рассмеялся: – А на самом деле? – На самом деле это тоже скучно. Знаешь сколько таких помешанных на инопланетной фигне после двенадцатого года? Через одного. Мэтт мягко приобнял ее и заметил: – Увиливаешь от ответа… Помолчав немного, Кей отрешенно выдохнула: – Я с четырнадцати лет наблюдалась у психиатра. Вся моя жизнь - это история болезни. Ведь что делают нормальные родители, когда их ребенок начинает слышать голоса в голове? Конечно же ведут к психотерапевту и назначают лекарства. А после их отмены голоса сразу возвращаются. У меня был нетипичный случай - обычно у шизофреников голоса приходят приступообразно, несколько раз в год. Да и других симптомов у меня не наблюдалось… Мой психиатр решил изменить тактику лечения и отменил препараты, назначив сеансы психотерапии. Но все это делалось не для моего блага. Он был педофилом, а я - сумасшедшей девочкой с голосами в голове. У него был за плечами огромный опыт, а я… я была глупой, наивной и не понимала что вообще происходит. Когда взрослый мужчина, которому я доверяла свои тайны и секреты, начал думать обо мне… как о своей живой игрушке, строить планы и я это слышала, я впадала в оцепенение. Мне было страшно. Наши сеансы продолжались, и он понял что что-то не так. Он первым понял, что у меня совсем не шизофрения. Но ловко убедил меня и моих родителей, что это не так и надо продолжать лечение. Он провел несколько тестов, чтобы убедиться что это правда. И, защищая свою тайну, назначил препараты обратно. За следующие четыре года все известные медицине нейролептики перестали на меня действовать - голоса возвращались раз за разом, мы меняли препараты как на конвейере, но все было напрасно. Я взрослела и умнела, и силы мои росли, а мой психиатр все так же безрезультатно пытался найти покупателя на меня и мои способности. Не хватило связей… или целеустремленности. В конце концов я перестала принимать препараты и обнаружила, что могу читать чужие мысли, что я не сумасшедшая! Ворвавшись к своему психиатру в кабинет, я устроила скандал, угрожала ему расправой и подсудными делами. Меня связали и увели из его кабинета прямиком в больницу и назначили ЭСТ - электросудорожную терапию, как последнее средство лечения. Ведь теперь я стала агрессивной и все остальные перепробованные методы лечения мне не помогали… Я с четырнадцати лет была сумасшедшей. Мои родители знали об этом, я знала об этом… У нас появилось множество литературы по психиатрии дома, и я читала запоем, и сомневалась в своем диагнозе. Все было странно и непонятно. Я мечтала выучиться на психиатра чтобы в один день взять и сказать - я не сумасшедшая, вы все ошибаетесь!... Глупо, правда? Это ведь не так работает… Но мечта оформилась в уверенность, поэтому я и выбрала психиатрию. Мэтт заслушавшись, даже перестал выводить узоры на ее коже. Кей замолчала. – И… что было дальше? – Дальше… ЭСТ пошло не по плану. Меня накачали лекарствами, к моей голове прицепили электроды, и пустили ток. Я… я не помню что было. Моё тело тряслось в конвульсиях, кто-то что-то кричал, чьи-то руки пытались отцепить электроды. Я не знаю что произошло… Когда я очнулась, я как будто сошла с ума. Меня трясло, было так больно, кожа горела и оплавлялась, сердце разрывалось, столько боли… горел потолок и стены, крики и боль перемешались в голове. А потом я увидела своих родителей - они лежали рядом с моим креслом, уже мертвые. Всё вокруг куда-то бежало, я сама куда-то бежала, что-то собирала и при этом умирала… Я закричала… и внезапно все стихло. Только шипел где-то огонь. В коридоре, там тоже было тихо, очень жарко, воняло гарью и что-то сверкало вдалеке. В проходах лежали люди, и они тоже все были мертвы. Меня вырвало. А дальше все было как в тумане - очнулась я только в каком-то пустом доме за пределами города. Это я убила их всех, Мэтт - родителей и всю больницу… – Кей резко замолчала и, справившись с эмоциями, продолжила: – Пятьдесят восемь человек - столько обгорелых до костей трупов было обнаружено, когда потушили больницу. Для всего города я сгорела там. Мэтт сжал её ладонь в своей руке и обвёл большим пальцем ожоги на коже. – Тебе этот кошмар сегодня снился? – Я не помню, наверное. Мне разное снится. То из воды люди появляются, то в огне горят, то просто мертвые идут за мной, то оживают в том проходе и что-то кричат. Чаще всего родители снятся, и… другие знакомые. – У тебя остался кто-то из родни? – Бабушка и тетя, кажется. Я не знаю где они и живы ли вообще. Мы не общаемся с тех пор, как мне поставили инвалидность. И раньше-то не особо общались, а после возникновения голосов вообще перестали. – А твой… психиатр? Он был в этой больнице? – Ооо, нет. – голос Кей внезапно превратился в хищный. – Он был дома. Я его нашла спустя год и только тогда все узнала. Авария на аппарате ЭСТ была не случайна, он перенастроил его, подстроил короткое замыкание, убрал систему предохранителей и устроил пожар. На всякий случай, если вдруг меня электрический ток не убьет. Это был его заранее разработанный запасной план, если вдруг все пойдет не так. Он подстроил это… – голос девушки был полон омерзения и ярости. Внезапно сменив тему, Кей продолжила дальше, практически без перерыва, стараясь не останавливаться на этом моменте: – А дальше пару лет я жила в разных заброшках. Два раза чуть не умерла от истощения - нервного и физического. Оба раза меня спасала бригада врачей на свою голову, и еще несколько десятков людей пополнили моё личное кладбище и местную психбольницу… После этого я несколько раз пыталась покончить с собой. Но слишком уж люблю жизнь, так и не решилась… Поначалу было страшно - я не понимала что со мной. Где я и кто вообще я. Не хотелось ничего - ни есть, ни пить, первый год я жила как в бесконечном кошмаре, где постоянно кто-то умирал. Возле заброшенных домов всегда ходит много живности, там селятся птицы и мышки. Я была как чертова Белоснежка наоборот. Там, где селилась я, вся живность либо бежала, либо умирала. Зато голодной я не оставалась… – Кей ненадолго задумалась, а затем продолжила: – Зоозащитник из меня получился конечно так себе. Еще год я мытарилась по пустым домам, экспериментировала, пробовала, потихоньку выходила к людям, и в конце концов приспособилась. Настолько, что даже смогла поступить в институт. Ну а дальше ты знаешь. Мэтт некоторое время молчал, снова выводя узоры на ее спине и раздумывая: – Ты так и не сказала, что произошло с психиатром. Кей откинулась на спину, поднесла руки к лицу, шикнув от боли, и протянула: – Боже, что за допрос опять… – ей решительно не нравилось рассказывать о себе слишком много. – Он мертв… Я не хочу этого рассказывать. И не буду. Усмехнувшись, Мэтт перекатился на живот и навис над Кей: – Я не буду настаивать, если не хочешь. Поцеловав девушку, он сел на кровати. – Для тебя, кстати, там кое-что есть. Возвращаю то, что забрала. Кей неопределенно махнула здоровой рукой на груду пакетов. От одного из них действительно пахло необычно - каленым железом. Отыскав нужный пакет, Мэтт нашел в нем визитку с адресом и металлические дубинки, очень похожие на подаренные ему Мелвином и в настоящее время покоящиеся где-то под толщей воды Гудзона. Его новые дубинки были без тросов, обычные металлические палки из спортивного магазина, одну из которых Кей присвоила себе, подобрав с асфальта после стычки. Только в пакете их лежало больше и они были совсем не из магазина спорттоваров. Мёрдок достал первую и повертел в руках. – Там три экспериментальных образца. – принялась оживленно объяснять Кей, сев на кровати, – Одна с тросом и с подъемным механизмом, почти как у тебя и была. Вторая дополнена крюком, и третья - дубинка-трость на каждый день. Выслушав объяснение, Мэтт отсоединил половинки дубинки и проверил механизм. Все работало идеально, половинки крепко соединялись стальным тросом, который автоматически задвигался обратно, стоило только провернуть рукоятку изнутри. Крюк он нашел во второй дубинке, Это было похоже на первую версию, однако, проведя по половинке жезла рукой, Мэтт нащупал несколько небольших трещин. Согнув по трещинам жезл и провернув половинки, мужчина с восторгом понял, что держит в руках превосходный крюк. Более того, сгибать можно было в нескольких направлениях и вариантах, подстраивая размер крюка под свою цель. – Откуда у тебя это? – Нашла хорошего частного оружейника, который сделал на заказ. Передала ему в голову все твои идеи… Хороший мужик, кстати. Тебе он понравится. Третья дубинка действительно была тростью, складывающейся в четыре раза, только очень прочной и с таким же прочным тросом внутри. Сломать ее намного тяжелее, нежели его обычную трость для слепых. Такую можно и в бою использовать. Повертев трость в руках, Мэтт отметил: – Не каждый сделает такую вещь на заказ. Где ты его нашла? – Я почти всех преступников в Нью-Йорке знаю, и места, где они берут оружие. Но вот толковых оружейников мало. Старк наверняка может сделать тебе и покруче, еще и летать на трости будешь, как Гарри Поттер на метле. Но с ним я связываться не хочу - слишком опасно. Подперев голову здоровой рукой, Кей улыбалась, глядела на Мэтта, изучающе прокручивающего жезлы в руках и даже немного жалела, что у нее не будет завтра ее сил. Ей бы очень хотелось хотя бы в воспоминаниях попутешествовать по крышам так, как делает это Сорвиголова. Прикрыв глаза, она мечтательно протянула: – Жаль, у меня нет твоей ловкости… Перемещаться по зданиям в полёте, когда ветер бьет в лицо на большой скорости это очень классно. – и тут же, перебив саму себя, Кей резко добавила – Иди уже на крышу! Проверяй товар, и завтра расскажешь как прошло. Улыбнувшись и перехватив жезл-трость, которую по-прежнему крутил в руке, Мэтт из вышел из спальни переодеваться. Такая Кей ему нравилась все больше и больше.