Вращай грани двух судеб под разными углами куба Мироздания, а так и так, но они на каждой параллели рано или поздно встретились бы, чтобы прожить каждую историю их любви… («Реквием Дона». Эпизод-альтернатива «Before The Codex»)
Возможно, хуже раскатов грома непогоды за окном быть не может, но внезапный заход прямо в комнату нарушителем спокойствия заставляет содрогнуться не менее. - Молодой дон, отец и мать ждут вас на ужин, - басом твёрдого голоса оповещает вошедший. Скуксившись на секунду, юноша оставляет попытки забиться в уголок и пойти почитать подальше от всех. Недавно начал перечитывать любимый роман, приступив к погружению как в первый раз прямо в той поездке в Италию, откуда вернулся однажды полтора года назад и пробыл там добрую часть жаркого лета. За компанию привезя с юга Европы не только прелестный золотистый загар, выбеленные солнцем волосы, счастливые воспоминания, юноша старательно укрывает улыбку смущения, ведь кроме всего этого в нем прочно засело настоящее чувство влюблённости. Самое первое, внезапное, не спланированное уж точно... и самое страстное влечение произошло за короткий миг летнего романа, о котором еще истомой вспоминает каждый раз юное тело в приятных ощущениях чужого воздействия. И не просто с кем-то, а с самым впечатляющим мужчиной, которому отказать было бы сложно, чем себе избавиться от рубашки и штанов. Никто не догадается никогда сколько клятв далось в те средиземноморские ночи, пока Чимин отбывал в Италии на обучении от имени отца... никто не догадается сколько клятв... жизней разрушится вдвойне в будущем, ведь неосмысленной молодой страсти свойственно обратиться в обжигающую ненависть от неосторожного слова или действия в последующем существовании такой «любви». Молоденький, как первая роса с утра, Чимин ещё не ведал тогда, что на каждое бурное «люблю» в ответ получит жестокое «тварь», «шлюха» и тому подобное от того, по кому сердце уже тоскует по возвращению в родовое поместье. Обучение закончилось давно, Туен гостевал тут, буквально, два дня назад и вернулся в Италию, а тоска в сердце оставалась от раза к разу их связей. Общий срок их спонтанных отношений составляет два года - мало и много одновременно. Юноша даже не заглядывается ни на кого, кроме этого мужчины. Чимин ещё не знал в начале всего, что под каждую его пролитую слезу от предстоящей больной первой любви с отмщением будет поставлена роза в раскрытой ладони от того, кто станет ближе всех не только по статусу, яснее каждого непонятного слова... и любимее больше самого слова «любовь», которым награждает сейчас не те отношения. Они не знают друг друга пока, но, только встретившись в очередной реальности, поймут, как ждали этого столкновения, сталкиваясь не с теми и не так. Жизнь - игровая рулетка, и неизвестно куда и на кого выпадут фишки. Сейчас, явно, выпала не та игра, но он об этом не догадывается. Чимину двадцать три года, Чимин окончил университет два года назад и под руководством отца отбыл тут же на стажировку в Италию по связям, даже не отдохнув дома после изнуряющего учебного процесса. Сказать по правде, его обучение не заканчивалось никогда, не граничилось стенами заведения, а только больше притесняло личностные барьеры ожидающими бесчисленными репетиторами еще и дома. Мученические будни начались ровно в пятнадцать, когда колющая правда была опрокинута на Чимина не такими уж честными всегда отцом и матерью. Вся их приевшаяся доселе жизнь рухнула так же одномоментно, как юноша под руку с ними сбегал от вооружённого налёта их загородной резиденции района Бункё в Токио. Времени объяснять не было, что происходит, но догадаться не составило труда, как совершается кровавое покушение на родовое место. Семья Пак не из разряда «Здравствуйте, мы ваши соседи, будем знакомы, приглашаем на ужин в честь знакомства!». Они даже позволить себе этого никогда не могли, сколько знает ограждённый от всего простого извне Чимин. Первые мысли о двойной жизни семьи запали в тот же подростковый период, когда мальчишка наткнулся на очень большое подозрительное количество купюр в брошенной неряшливо сумке отца. Чимин никогда не рыскал, не нарывался, лишнего не задавал, прилежно слушаясь всему, что указано с рождения. Но тогда черт щёлкнул по любопытному носу - и парень заглянул чуть глубже, найдя окровавленное оружие в довесок дна сумки. Помнит, как отпрянул от ударившего в ноздри запаха металла, стукнувшись об угол рабочего стола в кабинете. Болезненно пытается не помнить, как получал удар оттого же, что влез не в своё дело. Отец возгневался пуще следующего заявления со стороны некогда тихого сына: - Ты убийца? Отец!? Чем ты занимаешься? А в глазах столько канувшей надежды, какой-то обиды, как родитель может оказаться противоположностью от слова «герой». Его друзья каждый день гордятся своими отцами, Чимин тоже, но... пожалуйста, только бы не оказался преступником. Не все так, как кажется на самом деле. И мир взрослых не такой - получил Чимин новый урок, ушиб от удара поглаживая на локте. Нависая над отпрыском, мужчина мог бы еще раз пройтись кулаком по макушке, но сила – один из методов поговорить, поэтому он лишь приподнял Чимина за шиворот и прохрипел: - Убийца? Хм, не то слово, сынок! - ужесточил хватку. - Скажу так, убийцы истинных убийц работают на меня. - у Чимина похолодели все внутренности. - Запомни, однажды за то, что мы сейчас так хорошо живем, нужно будет расплатиться. Велика вероятность, как эта доля к тому моменту выпадет на твою ответственность, ведь ты мой наследник. - строго глаза в глаза Пак старший вселяет одну истину, которую Чимину никак нельзя было так легко принимать со страху, но он еще мальчишка. - Все, что есть у меня - станет твоим. С этого дня ты получишь ответ на каждый вопрос, узнаешь, как не потерять все, удержав на долгие годы без краха, но только скажи раз и навсегда прямо сейчас... То, с каким переломным из детства во взросление взглядом глубины души смотрит Чимин, заставляет отца испытать небольшой страх. А вдруг наследник пойдет против него? Вдруг покладистость - не всегда показатель верности? Вдруг он все это время растил врага под крышей, если Чимин воспротивится и объявит однажды не сотрудничество, а ненавистный протест, узнай сейчас, как его отец - глава мафии борёкудан? - Готов ли ты воспротивиться мне, - делал чёткий акцент на себе Пак старший, - ведь каждый день от моего слова решается чья-то судьба во имя других судеб? Твоя сейчас тоже, ведь ты еще ребенок. Но ты уже понял, какие методы присуще в большей степени мне... не стану увиливать... - кивок на сумку с оружием и деньгами. - И тот человек... был очень-очень плохим в этом мире, чью эпопею грезили прервать все. Мое слово стало последним в данном вопросе, как видишь, но иного выхода «очистить грязь» порой просто нет. - Я... я ничего не понимаю... - слабо произнес Чимин, сглатывая с трудом, ведь его тянут за шиворот. - Он мертв? С утра было все нормально: обычные любезности с семьей, они мало говорят, но достаточно, чтобы любить каждого члена, а сейчас собственный отец на глазах предстаёт совершенно другим мужчиной, даже без толики тепла в раскосых глазах. - Все это ради вас с мамой день ото дня. Ты должен быть на моей стороне, Чимин-и. Чимин неправильно приворожен, испытав уже не страх, а трепетное подчинение. Отец знает, как лучше. Отец главный. Отец пусть и говорит страшное и непонятное, но никогда не даст в обиду. Мама всегда произносит это перед сном скорее уже себе, когда раньше шептала маленькому Чимину на ушко вместо сказок. - Я не предам тебя, - моргнув, казалось, впервые за этот диалог, Чимин отдался семейной верности беспрекословно, - отец, я не пойду никогда против тебя, но объясни мне, что происходит... и кто ты. - Кто я? - приподняв брови, мужчина убрал руку от ворота сына, уступив ему место на кресло. У Чимина ноги ватные, он покачивался, но сел на краешек, сжав пальчики на коленях. Видя эти нежные боязливые повадки, отец понимал, как над ним ещё работать и работать, услышав нужное, увидев нужную реакцию, просто обыденно произнес: - Кумитё, я глава клана якудза «Мурасаки» уже больше двадцати пяти лет, но это не значит, что я преступник, узнай ты чуть глубже мои цели и бизнес. Через неделю на их резиденцию был совершен шквалистый автоматный налет от лица мстителей того человека, чья кровь была на деньгах. Семье Пака чудом удалось бежать и обосноваться за пять лет в ожесточенных условиях охраны и прочих членов мафиозной группировки, бежавших за отцом Чимина. Удивительно, но ни одного предателя среди своих не оказалось – полная подчинённость кумитё. Мощь семьи поражала, а лучше бы все присмотрелись к чувствам растущего Чимина, на которого обрушили все и сразу. С того дня мальчик резко вырос, испытав одновременный ужас судьбы, ведь, дав впопыхах отцу слова верности, он обрёк себя на единственный путь существования среди этого. О побеге из дома и речи быть не могло. Чимин слишком привык жить хорошо, даже если есть свое мнение на все это. И то, что твердо произнесено в сердцах, Чимин - следующий наследник его империи Мурасаки, просто уже так не сотрёшь. Его всегда будут искать люди отца. И так уже пять лет жизни в знании истинного дохода семьи. Среди слуг и членов мафии, проживающей в этом же большом новом доме (отец колоссально укрепил влияние за каких-то два года после пулеметного облёта), присутствовали добрые шутки, что Чимин словно наследный принц, маленький босс, будущий правитель. Остановились и вовсе на неизменном до настоящего времени - «молодой дон». Пыхтя, мальчишка густо краснел, скрывался от этих издёвок и все также мирно подчинялся судьбе, вложенной в руки. Чем старше, беспрекословнее был отец, тем сложнее становилось отыскать иной выход из этой передряги ему, молодому и начинающему чувствовать себя иным среди всех. Чимину было до муторной боли в сердце, допускай он единственную мысль, что следующим рэкетиром, сутенёром станет он после отца. Не успевай Пак отдалить хоть год скитаний в уме где-то подальше дома, ведь родитель бодр, смерть даже не заглядывала к ним с намёками сменить власть, юноша счастливо пока отложил свое наследие, но учиться продолжал. По теории судеб отец посчитал Чимина как можно скорее сделать своей правой рукой, ускорив его обучение дополнительными силами... а также назначив практику с опытными людьми в этом бизнесе. Сейчас стоял мир, но в душе Чимина когда-нибудь огоньком могла бы начаться война, испытав он более мощные чувства, чем просто преданность семье, вера в отца, как в единственного, кто прав. И он влюбился в Туена Серра одним знойным летом. Узрел новые ощущения, но больше... новую, будоражащую власть над собой, не отцовскую. Закрыл глаза на то, что мужчина такой же наследник другого опасного клана, сладко прикрывая и дальше веки при каждом поцелуе. Три месяца, а будто прожил с ним год, при прощании умоляя приехать пожить вместе. Туен пообещал, как можно скорее это сделать, с чем справился через полтора месяца и укрепил связь между ними. Наблюдая пунктик Чимина именно на слове «связь», Туен бесчестно воспользовался шансом поэкспериментировать, а что выйдет. Привязался, влюбился тоже, не спорит, ревнуя кошмарно даже в мыслях, но зная, как Чимин ответно влюблённо дышит только им в своем первом разе всего, поэтому мужчина нахально спокоен и счастлив. К слову, тех самых связей у них больше, чем разговоров - что устроило обоих сразу. Душа в душу заговори, и Чимин непременно начнёт ворошить все, чего не особо хотел Туен. Страсть - это не любовь, но страсть - это вид любви, когда даже во время секса вы говорите глазами обо всем. Это узнает Чимин чуть позже, никогда не разговаривая именно так с Туёном, ведь тот просто не пускает в саму глубину себя. Против мужчины идти не хотелось, все-таки, Чимину он дорог. Без него ему хуже, чем с ним и его хоть какими-то чувствами. Итак, они мотались друг к другу на обе страны, так как разноименные обязанности из семей повелевали принимать взрослые вещи. Чимин любил играться с Серра в сладкую любовь, хоть немного забывая, что завтрашний день может стать роковым, а отец скажет: «Отныне ты - дон». Туен же напротив всегда отрезвлял юношу и нередко грубоватым голосом велел относиться к возложенной миссии серьёзнее, ведь не только в карты все играют, но и убивают недругов во благо нужных целей. Пора повзрослеть и принять судьбу. Мафия - не всегда кровная семья, однако, мафия - будет в крови, если ты раз коснулся ее. Об убийствах Чимин не мог заикнуться, покрываясь мурашками, шепча возлюбленному никогда не переходить грань, если нет реальной угрозы жизни. Серра не мог вразумительным посчитать слова всего лишь юного, увлекшегося по уши в него мальчишки, а зря. Возможно, с ним спал еще ребёнок, обожающий страсть и нежность, но внутри точно сидел будущий мужчина-воин, который за толику отобранной искренней любви сделает больнее вдвойне. Все, что копил к нему Пак, называя бурную страсть любовью, в одночастное могло переродиться иным и страшным. Но разве Туен стал присматриваться к столь трепетному глубокому, когда Чимин сам стал удобным для такого мужчины? Ему было только на руку такое незамысловатое чувство, когда отказов не услышишь, когда Чимин сам ждал в свои объятия и мог долго не отпускать. Идеальный... и это не комплимент, потому что - удобная личность, чтобы хитро приграбастать в свои сети, знай слабые стороны. У Чимина главная слабость - любить и быть любимым без остатка. Спустившись вниз, на ужин к семье, Пак тих. Туен уехал только два дня назад, а режим скучания на максимум. Отец никогда не спрашивал об их истинных отношениях, но называет дружескими при матери. Взять то, что Чимин сам заимел дружбу с будущим наследником такой же мафиозной группировки, только итальянской, уже повод для гордости. Сын непременно научится вести переговоры, чтобы в дальнейшем быть одним из тех, кто заставит процветать нелегальные бизнесы... ну или, усмехнувшись, думает отец, отпивая воду и рассматривая сына: «Ну или могилы недругов будут процветать роскошными цветами, ведь от него поляжет много не просто врагов, так и мирных. Любовь, как и месть может быть столь сладкой, даже сам не ведает сколько силы и одновременно красоты копит внутри себя. Чимин сможет перевернуть мир, но надо научить его, как удержать в руках уже отданную власть, что сама ластится быть у такого будущего обольстительного кумитё». - Чимин, завтра ты едешь со мной на встречу. Я представлю тебя перед другими кумитё, ну или донами, - уточняет отец иное изложение высокопоставленной роли в мафии, - представлю, как мою правую руку - вакагасира. Членам комитета других якудза, мафии, необходимо будет знать тебя моим целенаправленным наследником. Не донеся палочки до рта, юноша смотрит на мать, что тупит взгляд в стол. Значит, слово реально за ним. Детство закончилось давно, как и указал Туен. - Так скоро? - выдыхает Пак. - И... и я буду управлять другими гангстерами? Я же еще никогда... Отец делает, все же, глоток и ужесточает взгляд. - Да, пора ставить тебя на начальный этап. После я покажу тебе наш клуб, над которым ты в первую очередь возьмёшься рэкетировать, как... будущий босс. Чимин хлопает глазами, миражами представляя всю деятельность. На словах одно, а исполнять - совсем другое. - Отец, но... - Я буду пока рядом. Все под моим контролем, не исключаются дни, когда я непременно вынужден буду покидать тебя, - Пак старший, почесав щеку, не сводит глаз с сына, - вот тогда ты покажешь, что готов нести всю ответственность за возложенных на тебя людей, а также бизнес. Наш бизнес, что уже твой. Понимай всю ответственность, как понимает это твой итальянский друг. - утыкает в довесок отец. - Дон Серра своего сына давно приставил на основные точки дохода, которые Туен контролирует и не стесняется всех методов, что представлены ему. Более того, он уже ведёт переговоры и ищет много нужных связей для семьи. Ты не задумался, почему я отправил тебя в Италию, обретя ты там друга? - Пак младший заворожённо почти не дышит, смекая, что отец послал его как раз-таки для обретения первых бизнес-отношений, вот только Чимин завел немного не те. - Думаю, вам будет, что обсудить в будущем. И в следующую вашу встречу я хочу видеть результаты не только платонической любви, но и первостепенной твоей обязанности, вакагасира Пак. Последним уроком, последним словом отец разграничивает их на такие отныне отношения вне кровного родства. - Да, отец, - спустя минуту осмысления, приклонено выдыхает покрасневший Чимин, что в одночасье стал раскрыт по всем фронтам своей не такой уж личной жизни. Радужного ничего от такой жизни точно не стоит ждать. У него есть власть, сказал отец? Какая именно? Над своей волей уж точно теперь нет.***
Лучше бы Чимин отсидел еще целые сутки с бесчисленным распорядком дня из обучения всему, через что когда-то прошел отец, чем в анфас предстать перед другими членами преступных группировок. Сотни глаз, хотя от силы человек двадцать, оценивали, принимали пока молчаливо выбор кумитё Пака. По истечению трехчасового то монолога какого-то занудного старика, то тут же взорвавшихся дискуссий на серьёзные и странные темы, связанные с главной проблемой наркотиков по стране, Чимин в перерывы получал одобрительные хлопки по спине, примирительные взгляды и никакой агрессии. Здесь чувствовалась та самая атмосфера подобия иерархии семьи без кровного родства, и, если один приводит в такую стаю новичка - значит, это теперь их член семьи тоже. Отец Чимина был главным представителем вообще всей коалиции, он всегда созывал собрания, он всегда выступал с особо острыми и щепетильными темами, которые другие затрагивать боялись. Дома этот человек идентичен тому, что предстал в зале заседаний перед Чимином, и в какой-то момент юноша понял, как выбраться из-под руки правителя-родителя, а теперь сам будучи его правой рукой, не удастся никогда. Почему вообще у Чимина стали закрадываться такие мысли? Побег? К чему он, если дома все, относительно даже этой ситуации, «хорошо»? Он накормлен, одет, имеет самое превосходное образование, которое преобразовано под имеющийся бизнес отца? Два слова только отрезвляли Чимина, власть которую имели от его лица: 1. Все это «преступление». Одно большое и страшное беззаконие. Стать плохим быстро - еще страшнее. 2. Любовь. От нее зависело напрямую будущее Чимина. Решись Туен уехать с ним подальше от всего, как оставлять то, что впихивает отец? Ни то, ни другое не принесет ему счастье, если заглянуть в пророчество судьбы. Но Чимин не провидец, только интуитивно щупает почву, поэтому в этот мирный день среди преступных лиц, во главе с отцом, он в очередной раз опускает глаза без поддержки или альтернативы иной жизни. После обеда Чимин с отцом направились не совсем в людный район, даже небезопасный, названного клуба, принадлежавший со слов их же клану Мурасаки. С явными мотивами какая деятельность ведется в клубе только взглянув на пестрящий антураж с призывными надписями, юноша с поджатой губой ожидал новую порцию шока и смущения. В этот час работники пока отдыхали, подготавливаясь на ночные смены. Главной обязанностью Чимина должно было стать полное подчинение и руководство любой живой души в стенах полночной жизни. Он мог присутствовать в любое время суток, придя с проверкой, мог нанимать работников, мог увольнять, но это будет оговариваться пока с его отцом. На вопрос откуда берутся работники для стриптиз-клуба Пак старший дал понять, что сутенёрство - и есть его главный прикрытый доход уже двадцать пять лет. Чимин явственно помнит, как подкосились ноги, а дыхание упало к самому пупку тяжелым глотком, представляя он сколько судеб эксплуатировано в целях сексуального использования только потому, что его отец представляет незаконные интересы лиц, согласных на такой вид деятельности. Что только не сделают деньги, но скольким они прикроют глаза на все вокруг, даже на это с виду просто шикарное по красоте место, если не задуматься об истинности предназначения. Завидев надлом сына, Пак старший отводит в сторону к барной стойке, подзывает несколько работников разносортного занятия тут. Есть и солидные мужчины, женщины в возрасте, молодые девушки, юноши, как и сам Чимин. Они дружелюбно окружают новоиспечённого будущего дона, начиная общение. Даже если у некоторых это была лесть, то это верное решение заработать себе галочку в лице молодого босса. Втереться к Чимину в доверие оказалось нетрудно, юноша прямо заворожённо общался с ними, искренне задав вопрос в конце: - И вас устраивает такая жизнь? Кому-то это показалось оскорблением, кто-то хмуро насупился, кто-то уныл, но были и позитивные мысли в окружении. - Твой отец, Чимин, прекрасный человек. Он добр к каждому из нас, предоставляя двойные почести на нашу ему верность. Кто верен кумитё Паку, тот никогда не будет брошен на улицу без гроша. Чимин округлил глаза после слов совсем юной девушки, явно занимающейся непристойными делами тут, но на ее розоватом лице ни следа от смущения. Кому как жить и как зарабатывать не выбирают. Многие могут позавидовать положению Чимина, но ему здесь больше сочувствуют, чем своей судьбе, ведь самым несчастным может оказаться он в своем молодом возрасте и с явным протестом ко всей этой организации. Никто так и не решился сказать ему этой правды, после ухода кумитё Пака с сыном. - Молодой вакагасира рано уйдет из жизни, - заговорила вдруг женщина за барной стойкой, сортируя фрукты. – Рано и красиво, как недолговечные розы. - Что вы там лапочите, Наки-сан? - нахально подал голос с нотками меркантильности местный танцор в красивом коротком кимоно для мужчин, пока в оставшейся группе работников они обсуждали новую кандидатуру босса. - Говорю, вакагасира Пак не доживет свои лучшие годы, став правой рукой отцу, а далее и боссом. Если ему не помочь сейчас, он сгинет в этом огне бизнеса, как бы не был обучен первоклассно. Он не боец - скорее жертва. - У него на это скоп охраны будет, - отмахиваются от женщины остальные, - кумитё со своего сына попросит нас ещё пылинки сдувать, вот увидите. Придет день, когда Пак младший явится со своими правами в наш клуб, разогнав всех. Работники притихли, в зал вошел главный администратор после того, как проводил управляющего с сыном. - Чего встали? Готовиться к смене! Со следующей недели вакагасира Пак - ваш босс и главное высокопоставленное лицо от Мурасаки. Хоть один человек в этом зале позволит себе выражаться в его присутствии или как-то выкажет неуважение - все прекрасно знают, как ведут переговоры представители клана. Не столь любезные обычные солдаты, гангстеры, клана Мурасаки явно начнут беседу не словами. Присутствующие содрогнулись, так как налета шаек на клуб давно не было, потому что выказать честь кумитё первостепенное правило тут. Придется любить и жаловать Пак Чимина. Нового молодого будущего дона. - Ну, как тебе место? - интересуется отец на обратном пути. - Неплохо. Люди добры и уважительно побеседовали со мной. Почти не двигаясь на заднем сидении, делится сын. По правде говоря, он бы хотел сейчас выйти и никогда не садится в эту машину отца, охранника и водителя. - Это потому, что ты мой сын. Если начнутся беспорядки без моего ведома, мне придется ущемить их права. - Как? - Чимин холодеет. - Сима. Иначе рэкетом. Этому ты должен будешь обучиться на практике. Тут нет теории, только тактика и приказ людям, как вразумить бунтарей. - Я не хочу драться. - Чимину неважно, что они не одни в машине, поэтому голос даже слегка повышает в страхе. - Ты не будешь драться, у тебя всегда будет предоставлена группа дэкат, гангстеров, для этого. А также с завтрашнего дня у тебя будет кёдай. Клуб находится в промптовой зоне, а здесь контингент клиентов может быть разный, но это, на удивление, самое дисциплинированное место из всех, что мы контролируем. - Кёдай? И кем он будет при мне? - у Пака от его строгости и новых распоряжений волосы встают дыбом. - Естественно личным охранником и помощником. У меня же это Кей-сан, сам же знаешь. У тебя тоже будет. Чимин косит взглядом на рослого мужчину рядом на сидении, что является личным охранником отца. Этот громила с выбритыми висками, с татуировкой под глазом герба клана следует за отцом по пятам, в любую точку смотрит дважды, а каждый шум острым слухом подмечает отовсюду, как пантера. Кей-сан спасал отца бесчисленное количество раз даже от перспективы быть сбитым на переходе вынесшейся машины, но сколько раз он действительно спас отца от смерти, Пак не ведает. - И кто будет моим кёдай? - Сам завтра и решишь. - притормозив у фамильного дома, отец оборачивается с переднего сиденья. - У меня еще дела, побудь с матерью. Ей тоже нелегко понимать, что ты должен перенять так скоро половину моих обязанностей. Ничего не поделать с тем, что женщин вообще не слушают, однако жену кумитё, все же, уважали многие члены кланов. Слова матери не перепишут точно судьбу, что не родила дочерью, поэтому Чимин только обнял ее, уверил, как все хорошо, скрывшись затем в комнате и долго-долго слушая гудки по стационарному телефону в другую страну. Туен не ответил в тот вечер, но Чимин без эмоций отключил вызов и упал на подушку. Задумался об охране и печально вздохнул. Отлично, теперь даже каждый его шаг будет контролировать ещё один человек, помимо отца. И какой выбор с такой властью он имеет? Вот в этом и воспротивился впервые юноша в последующие дни, когда первый кандидат на его защиту не только тыла напрягал лишь просто своим присутствием. Дышал почти в затылок, пока Чимин просто гулял неподалеку или желал встречу с друзьями. Одно присутствие этого человека вызвало шквал негодования, и он впервые высказал все, что на душе нанятому отцом человеку. Не сойдясь просто характерами, да даже воздух вдыхать один с ним не мог, Чимин включил капризного ребёнка. Через неделю провалился с позорным крахом и второй кёдай, когда после очередной оконченной смены в клубе Чимина не признали, пока еще как будущего босса, наглые два мужика, решившие узнать сколько стоят услуги этого красавчика. На все попытки работников сгладить конфликт, что это вообще-то босс этого клуба, наглые упыри загоготали и при первой же возможности приперли Чимина за поворотом в туалет. Где был охранник, это еще предстоит разобраться (отвлёкся на выпивку и девушек, на самом деле, и было не до возни с этим ребенком), а затем с ужасом похолодев от знакомого крика извне. Метнувшись, вспомнив про пост, застал картину не столь лицеприятную. Молодого дона впечатали в стенку, стянув половину рубашки с плеча. Инцидент чудом разрешили, когда на подмогу прибыла охрана клуба, но с того вечера Чимин лично отцу огрызнулся с грязными ругательствами, как ни один из вариантов громил не способен его защитить. Одно наглое дурачье с грудой мышц без мозгов. Пуще злило и то, как отвратительные руки еще одних придурков потрогали везде, а Чимин и вырываться не мог. Кумитё взбеленился больше сына, приказав, чтобы второму охраннику отрезали палец за непозволительную халатность выполнения работы. О дальнейшей судьбе мужчины Чимин не знал, но по маленькому обрубку в носовом платке, который доставили в кабинет, пока юноша шел мимо по коридору, не трудно догадаться, как мафия слов на ветер не бросает. Казалось, по истечении времени никого Чимину подставить в качестве охраны не получалось вообще. От одной головной боли к насущной отец метался меж двух огней, подожжённых им же одновременно, раз захотел все и сразу. А Чимин сам уже хотел взяться за старые уроки боевых искусств, пока родитель не дал альтернативу в один весенний день. - Через два дня у нас набор в клан, я отсеял многих, не желая больше эту шелуху видеть близ себя. Приношу свои извинения, как подверг тебя опасности. У тебя будет возможность выделить кого-то и взять себе в охрану из новых лиц. Дальше он продолжит обучаться конкретно под тебя, возможно, в будущем перейдет в личного советника или командира над другими дэката. По истечению срока подготовки, ты как вакагасира, предоставишь мне отчет об этом человеке. - Чимин приободряется, кивая на слова. - Я понял, что тебе нужен новый человек, ты всех моих людей знаешь, ни с кем особо не общаясь. Возможно, сверстник, может, чуть старше человек найдет с тобой связь - и вы сработаетесь. Так ты хоть сможешь завязать разговор и сам указать на ошибки, что не так. Будет отбор мужчин по трем дисциплинам: стрельба из огнестрельного оружия, борьба любого вида и конечно коммуникативные навыки. - Отец пригласил сына пройтись по набережной, чтобы обсудить многое, но это самое главное. Быть вообще спокойным, как его сын размеренно работает и приобщается к бизнесу под личной охраной. - А если опять никто? Мне не быть доном? - Постарайся, чтобы это был кто-то, - ужесточает тембр Пак старший, - через не хочу присмотрись и прими. Ты будешь доном, с личным кёдай. У тебя есть шанс впервые самому взять в свой круг... «своего человека», ты понял? Чимин после ходил с тяжкими думами, как его-то человек сейчас в Италии, а других и впускать не хотелось, насмотревшись по горло деятельность клуба, который курировал уже месяц молодым доном.***
- Нет, я не согласен! И это моя миссия, только прибыв я от черта на рогах? Ха! Я будущий дон, но не какой-то засланный шпион. Не бывать этому. Дайте мне нормальное задание. Призывный топот ноги в окончание предложения. - Да ты ж, взбалмошный парень, еще даже не занял место отца, а уже мнишь себя доном?! - консильери Лим битый час вбивает в чернявую голову Юнги стратегический метод разузнать чуть больше, чем видят глаза. Мин все такой же бунтующий ребенок в глазах советника, хоть уже и мужчина по спортивной комплектации, видному росту, серьезным взрослым глазам. - Что тут происходит? - в помещение кабинета входит мужчина в костюме с прямой спиной, почётно оглядев двух спорящих людей. - Юнги? - останавливает глубокий взгляд на сыне, который после пробежки в парке вытирает сырые волосы от пота. - Что Юнги? И давно ты решил меня заслать шпионом в чужую семейку? Ты мне обещал морские порты, а я слышу что? Юнги, иди разузнай о какой-то якудза-семейке, как крыса с докладом вернувшись. - Да как ты с отцом... доном… - начинает Ли. - Во-первых, сбавь тон, молодой человек, - дон Мин старший показывает жестом консильери помолчать, а тот с поклоном отстраняется, - во-вторых, кто сказал, что шпионом? Я хочу, чтобы ты лично разузнал о новом претенденте дона Пак, его сыне. Вам в будущем предстоит либо воевать, либо совместно сотрудничать. Это своего рода прощупывание почвы, чтобы ты точно знал, кто твой враг, а кто будущий партнёр. - Нафига я должен лезть в их логово? - огрызается всё равно Юнги, позабыв выученный колорит и желая подремать от усталости. - Пойди к ним в гости на чай, напросись и сам потолкуй о наследничке, как любишь разговоры. Я и так, отец, согласился быть твоим приемником на всех условиях, пока младший братишка в ус не дует и соваться не смеет в нашу мафиозную жизнь. Ты меня спросил, чего я хочу? - Мин младший кидает салфетку на пол, еще больше разгораясь лицом. - Мама бы ничего не одобрила из этого! Задетый словами о покойно жене, дон Мин стискивает кулаки и терпит срыв слезы в уголке глаза. День от дня ему все хуже по здоровью, а взбалмошный в силу возраста, но умный Юнги полноправно вот-вот станет доном, но отторгается в каждом удобном случае и колит без ножа. Ни один из его сыновей не хочет такой судьбы, а насильно мил не будешь. Однако, Юнги, как бы не гневался на брата за побег, защищает его и смиренно принимает участь стать следующим доном. - Юнги, я никогда не нарывался на конфликты, чему и тебя учу. – отец мирно вздымает руки навстречу. - У тебя есть прекрасные люди, информаторы, которые сделают все, чтобы разузнать об этом парне для твоей базы данных на всех нас. – отворачивается Юнги от протянутых кистей и возможностей. - Но он тоже там будущий дон, как и ты, - исправляет Мин старший, - никто не знает, чему конкретно обучает его же отец, если не быть среди них членом семьи. - И что тебе это даст? - Юнги грузно садится на стул, устремляя тёмный взгляд на стену с гобеленом. Как же хочется взять лодку и уплыть подальше от всех этих речей, перетекающих аж из детства. - Что это даст главное тебе, - подчеркивает отец, приблизившись, чтобы найти вновь контакт глаз с сыном, - Юнги, это отличный шанс изменить врага, если его сейчас растят под тебя. Я видел этого юношу два дня назад на заседании. - делится мужчина наблюдениями и подвисает в воспоминаниях. - Кумитё Пак, так он называет себя больше, чем доном, привел Пак Чимина и провозгласил его правой рукой с того дня. Юнги ошеломлён, почуяв сигнал тела и среагировав на интонацию отца. - Это скрытый намек, что в их семье сейчас два дона? - Да, сынок, - кивает дон Мин, - две власти одновременно, не смогу следить за деятельностью обоих. Поэтому мне нужен ты, как тоже мой будущий и уже тоже являющийся наследник бизнеса. В довесок словам отец грузно кашляет с мокротой, а у Юнги сердце дребезжит под этот звук. - И что ты скажешь про него? - без интереса спрашивает Мин, заинтересованный максимально. - Мальчишка, - пожимая плечами, отвечает отец, - возможно, младше тебя. Слов мало услышал от него, а уж целей на будущее и подавно не рассказал в первую встречу. - вновь посмотрев в идентичные глаза Юнги, дон Мин вселяет разные ощущения, и они все очень сильно оседают, словно, известью внутри сына. - Разузнай все об этой семье. Особенно о бизнесе. В правах кумитё Пак - сфера сутенёрства. Кто-то в его семье ведет нелегально через наш порт продажу людей с поддельными паспортами. Но просто так в их клубы не пробраться без допусков. Меня и моих людей знают распрекрасно, в отличии о тебе. Твое существование вообще доселе знают не многие. Ты - мой наследник, ты дон, ты козырь. Опустив взгляд, Юнги шаркает ногами, пальцами комкая края толстовки. Он кто угодно для отца. Но никак не сын со своими желаниями никогда не вступать на тропу мафии, скорбно убив надежду быть служащим правопорядка.***
Был май, когда Юнги завербовали предварительно в клан Мурасаки. Для начала ему необходимо было предоставить свои умения, военную подготовку и, к удивлению, умение нормально общаться. Что это за клан такой и почему в него попасть еще сложнее, чем к ним в семью, юноша пока не ведал. В числе двадцати человек он предстал в тренировочном зале, где их уже ждал командующий после кумитё, то есть капореджиме местных кругов. Нагловатой походкой обойдя новобранцев в якудза, мужчина рассказал кратко о цели данного события. О нем объявили заранее, за полгода где-то, поэтому участников отбирали группами. Вступить в ряды якудза оказалось много желающих, но брали не всех. Позже Юнги выяснил, как именно к Мурасаки большинство желало примкнуть, непременно решив с этим вопросом разобраться, а почему же именно сюда. Для начала этого долго дня Мин попытался распределить силы, однако, позже оказалось, что только в течение месяца он сможет дать хоть какой-то результат, пока за ним будут наблюдать другие из клана, если вообще попадет в состав. Возьмут его сегодня дальше или нет - даже точно не понятно. Этим днём он просто предстанет перед кумитё на личной аудиенции, где будут разные вопросы, на которые Мин немного подготовился отвечать. А далее, если пройдет на следующий этап, по очереди покажет свои физические способности. Вот только уже порядка пятнадцати человек провалились и дальше не прошли, поэтому с каждой новой волной новобранцев якудза ужесточают возможность сюда вообще пробиться. Да, эти ребята те еще «гурманы», думает Юнги, осматривая красивый зал с иероглифами, белыми арками. Ожидает своей очереди поговорить, чтобы окончательно удивиться, когда входит и видит совершенно не кумитё. И кто бы знал, что самым главным гурманом окажется именно наследник дона Пак - юноша с золотыми волосами и хрупкими чертами для мужчины, когда в огороженной от света красными занавесками комнате предстанет благородно перед Юнги. Восседая на согнутых коленях с подушечкой под, с прямой спиной, красуясь тонким станом с узкой талией, в бежевом костюме на мотив национального наряда что-то наподобие вставок кимоно, юноша жестом плавного изгиба пальчиков приказывает кандидату в их клан сесть. Напротив, прямиком через прямоугольный столик на коротких ножках. Всего лишь этот предмет ограждает друг от друга, пока Юнги озадаченно усаживается как ему удобно: одну ногу под ягодицу, другую просто согнув в колене и оперев руку об него. Он всматривается в столь выразительные черты в этой наглухо огражденной комнате от внешнего мира, словно могут подсмотреть, доселе не видев никогда такой благородной наследственности ни у кого. Об этом отец умолчал, а будущий молодой дон клана оказался, как с картинок фресок какого-то храма, но точно не типичным громилой или очередным второсортным бандитом. - Добро пожаловать в Мурасаки. Как ваше имя? И почему вы здесь? - первым отозвался почтительно Чимин, продолжая во все глаза наблюдать также со своими мыслями, а затем быстро вновь устремив взгляд куда-то ниже Юнги, словно это было стеснение, или осмотр одежды, или даже непозволительная роскошь так глазеть. Мин приятно себе ухмыльнулся с этой реакции. Говорить с молодым доном нужно так, как душа подсказывает прямо сейчас, и как сам обучен скрупулёзно. Но еще... это легкое смущение молодого дона можно отлично извернуть в свою сторону, ведь Юнги почуял маленькую мужскую власть, даже если остальная власть сейчас в этих изысканных пальчиках с кольцами напротив. - Выражая свое почтение и любезность принять меня на аудиенцию с вами, - Чимин трепещет быстро ресницами, внимая красивые слуху слова, но глаз не поднимает выше, - хочу представиться вам, уважаемый вакагасира Пак, моим именем - Мин Юнги. Не сочтите за наглость, но моя цель восполнить ряды вашего клана примется за честь там, откуда я прибыл. Если есть во мне хоть одно качество, достойное вашего личного внимания, как сейчас, я выложусь на полную. - Чимин благородно и коротко кивает, а Юнги, казалось, интуитивно ведом за его изгибом линии скул на золотистой коже. - Предоставьте, пожалуйста, мне возможность пройти испытания и отдать честь вашей семье... отдать честь в первую очередь вам, как вы доверили нам всем свое личное внимание сегодня. - делает верный подход Мин, заметив, как Чимин поджал губы на этом акценте, не смея не оценить. Дать почувствовать себя важным собеседником любому человеку - этому учил отец. - Я приму в рассмотрение вашу просьбу, благодарю за ответное почтение. - отвечает Чимин. А после Юнги принимает, все же, колоритную позу с прямой спиной, кланяется в уважении, сам не ведая, почему голова перед этим юношей опускается, ведь он точно такой же будущий дон семьи Мин где-то там на севере страны. Но у них совершенно иные правила вступления. Прямо из этой позы преклонения, Мин задирает слегка голову и глядит со сбитыми волосами на тихую все еще реакцию, содрогнувшись первым делом в кистях. Названый вакагасира Пак безотрывно осматривает опять ответно его исключительные черты, гадая с каких же мест прибыл данный человек с впечатляющим воспитанием. Так старательно пытался не вглядываться изначально, но так, проигрывая себе в мягком характере, открыто и с лучиком интереса в глазах посреди сумрачной комнаты смотрит на Юнги. - Я прослушал ваше имя, только услышав ваш нездешний говор и приятный голос не похожий на других борёкудан, простите... - выдыхает правду скромно Чимин, моргнув несколько раз, как после сна. - Мин... - начал было напротив собеседник. - Ах, Юнги, - продолжил вновь Чимин, слегка улыбнувшись красивыми ямочками, будто забыв формальности, - верно? Мин Юнги?! Интересное имя. «Интересный - это ты, чудо чудное. Кто же ты?», - чуть не вырывается у Мина. А от этого «Юнги» в контексте с улыбкой розовых пухлых губ настоящего Юнги кроет медленно туманом, пока он распрямляется и глаз не спускает с румянца юноши, растекающегося еще больше от пронзительных гляделок. «Да что же это за наследничек...», - шипит себе Юнги, глотая слюну, наконец, в пересохшем горле, - «от его голоса веет сладким вареньем из роз, но точно не грубой мафией, как у нас... Еще и краснеет невинной девицей». Юнги знал, о чем думает - Юнги рос совершенно в другом окружении мужчин без чувств, видя впервые с подкрученными ресницами столь большие и яркие глаза, словно Чимин словил маленькую надежду не потеряться в мире окончательно. Смотрит, как... на равного, совсем не зная, откуда заслан Мин. И даже страха нет, а следовало бы, увидь истинность этого прыткого умного змеюки в их логове. И плохо то, что Юнги уже вовсю рассматривает с нескрываемым интересом его, приворожённый, как флейтой, ровняя также под будущие возможные предложения бизнеса, думая вообще не о бизнесе и своей миссии. Сделав видимый, но не слышимый, вдох губами, вакагасира устремляет глаза вбок. - Я - Пак Чимин, сын кумитё Пака, - тихо и спокойно произносит, желая еще речей, но они пересыхают в горле. - Я знаю, - такой же интонацией, но хрипло отвечает Мин, - сегодня, идя сюда, я не ведал, как мне приятно будет познакомиться лично с вами, Пак Чимин. Щеки Чимина краснеют еще больше под тягучий обволакивающий голос, и он очень переживает, как это не из-за удушливой комнаты.