***
Почти месяц собственного коматозного состояния доводят Юнги до эмоционального истощения сразу тремя событиями: кончина отца, стёршийся след Чимина в небытие и навалившаяся двуличность собственного положения. Выйти из семьи Пак удалось только неделю назад под гнетом прибывшей охраны из своего особняка, которую отправил консильери Лим за Юнги. За смертью родственника последовало возвращение его наследника и раскрытие личности прямо перед всем кланом борёкудан, оскорбившихся вмиг от засланного шпиона. Юнги угрожали там же убийством те, кто помогал обустроиться первые месяцы, но без прямого приказа от кумитё Пак на него только клацали зубами. К слову, все это происходило в пределах все того же особняка Пак, куда на территорию въехали резко два тонированных автомобиля. Разнузданные рядовые деката борёкудан в своих невпечатляющих одеждах (в основном этом она обычная, только выше по статусу носили подобие рубашек с брюками) опешили перед с иголочки одетыми гангстерами, вышедших из автомобилей. Юнги все хотел сделать по-тихому, но, видимо, консильери Лим решил по-другому, тут же присутствуя и вызывая кумитё Пак на аудиенцию. В общем, шумиху навели такою, что чудом войны межтерриториальной избежали. Все тот же тактичный Юнги внес маленькую условность и аккуратно поменял решение Пака начать драку их людей, ведь Юнги уже стоял доном перед ним - и причинять вред ему было нельзя. Все бы это вынеслось на собрание других донов, а порочить репутацию избиением наследника Мин было неправильно. Но отец Чимина жутко оскорбился отношением лично к себе. - Нашему клану, каждому его члену, нанесли скрытый удар. Я отсрочу решение этого унизительного отношения к моей семье до принятия мер на общем собрании всех глав семей, - жёстко проговорил Пак старший, выступив перед всеми собравшимися во дворе, удостоив Юнги разочарованным взглядом, - сразу после того, как мой сын объявится, узнает правду, он непременно даст показания против вас, дон Мин. Унизительный плевок в его сторону, будучи вы приближенным его кёдай, можно расценивать с покушением на убийство. Я не знаю ваших конкретных целей, что вы тут выискивали, но я буду с этим разбираться лично с сыном и докопаюсь до правды. Юнги в ярости сжал кулаки на неслыханную и созданную из воздуха клевету. Покушение на Чимина? Он после этих слов хотел закричать, а значит Туен Серра гораздо убедительнее в доверии выглядит, чем Юнги, сделавший для этой семьи очень уже многое. Честно, если бы не затея покойного уже отца, он в жизни бы не посрамился так. Но встретил бы он Чимина так близко, как позволила эта ситуация? Дату принятия решения отнесли в кучу всех вопросов общего заседания донов, которая была назначена на скорый июньский вечер. Юнги предстояло впервые вообще присутствовать в зале суда среди высокопоставленных криминальных лиц, отдав себя на растерзание только потому, что количество голосов точно не на его стороне. Консильери Лим заверил, из-за внезапной кончины старшего Мин ему могут посочувствовать и лояльно отнестись к ситуации. Но Юнги понимал, как поступок проникновения в чужую семью под прикрытием простака - простят не скоро. Хуже всего было представить искаженное отвращением личико Чимина, который узнает и точно не поощрит Юнги за все это. Зная хоть чуточку характер Пака, Мин скулит себе под нос мат за матом и туже вяжет эластичные бинты для бокса. Нужна разрядка, нужно хоть кому-то врезать, а лучше себе получить по лицу от неизвестного. Разницы нет от кого, зато за дело. Невыносимое ожидание приговора, навалившийся статус дона и, всё-таки, скорбь о потере отца притащили Юнги в забытое местечко подпольных спаррингов. Здесь можно драться и не бояться за последствия, ведь никто не понесет ответственность за твое же добровольное избиение. То, что надо, чтобы полностью смешаться с беззаконием, раз уже начал грязнуть глубже. А грязнуть он стал задолго до всего, поэтому здесь ему даже рады по старым боям. Сейчас Юнги внушительнее в массе, крепче и сильнее, чем в раннем юношестве. Приемы позабылись, но вскоре после двух раундов тело само начало в пружинящей отдаче выдавать верные удары. Противник выше, крупнее, а толпа голодная до зрелища и громкая настолько, что Юнги бросается в омут с головой в азарте сумасшедшей улыбки. Он не умеет кричать, как Чимин - он умеет боем сражаться со стихией эмоций. После первого сотрясающего удара в губу и подбородок Мин падает на одно колено, опрокидывает голову назад, видит потолок небольшого помещения. Если и суждено ему быть отданному на суд, то только одному созданию. Пусть судит, кричит и ненавидит за совершенный поступок, но сделает только он. Ни этот противник на спарринге, ни все доны других семей, ни даже само дело отца, а только тот... кого он замечает сквозь толпу, когда взглядом зал квадратный обводит. Чимин. Чимин с округлившимися глазами руки, опертые о колени, у рта держит и смотрит в глубину души сквозь бушующую толпу, сотрясая Юнги колоссально невидимым ударом. Мин встает. Мин вскоре побеждает. Но он убегает в подвальное помещение раздевалок и с грохочущим сердцем не знает, что делать. С капельками пота скатывается и само настроение в самый низ, Юнги вспоминает, что уход Чимина затянулся так надолго и, смотрите-ка, нарисовался только сейчас. Конечно же из-за обстоятельств, а не из-за того, что кто-то по кому-то скучал. Пришел лично в стыдливые глаза посмотреть и обвинить. Юнги отходит от двери и грузно садится на деревянный стул, чтобы начать разматывать ленты с рук. Ожидаемо через несколько минут слышится двойной стук в дверь: не получив приглашения, вошедший Чимин замирает с непониманием в лице. - Что происходит, Юнги-я? - выдаёт он тихо, не решаясь подойти. - Что ты наделал? Что ты вообще сейчас делаешь? - Объявился. - хныкает Мин, отвернувшись к небольшому зеркалу и столику, где можно привести себя в порядок. Чимин в этот холодный разворот смотрит и разводит руки в сторону, мол, что это значит. - Я никуда не пропадал, а вот ты кто? Почему мой отец говорит столько гнусностей о тебе без остановки? - И где ты был? В статусе кого с этим Серра? Тебе есть дело до того, кто я? Ну, так здравствуй, а я наследный дон Мин, как и ты в своей семье. Басистый голос Юнги сотрясает помещение. Оба замолкают, а Чимин жаждет докопаться сильнее на страх и риск. Проходит и грубо разворачивает его за плечо, смотря сверху в раскосые глаза. - Я доверился тебе, забыл? А ты, что же вытворяешь и мою семью подставляешь так ужасно? Зачем ты это сделал? Ты реально хотел... хотел мне причинить вред, как говорит отец? Юнги откидывает его руку, вообще не желая так делать, но он обижен на себя колоссально из-за последствий. Срываясь на Чимине - срывается, в самом деле, на себе. - Юнги-я, - Пак все равно рукой к мокрой шее прикасается и ведет по подбородку, пытаясь вернуть его взгляд, - Юнги-я, ты мог просто поделиться со мной твоим положением, и я бы помог придумать минимальный ущерб. Зачем это вранье, а меня теперь заставляют обвинить тебя в покушении на мою жизнь? Это же неправда? Мин выдыхает и приоткрывает глаза, чтобы взглянуть на Чимина, а тот осторожно ранку у губы пальцем вытирает от крови после удара. Видеться снова равносильно притяжению бессилия перед этими действиями. Юнги влюблён до верхушек лёгких, не имея крика, который бы оповестил всех о чувствах к этому человеку. В юноше почти ничего не поменялось, не считай заметных темных кругов под глазами, покрасневших уголков и впалых щек. Что-то случилось, смекает Юнги и выпрямляется в спине. - Ты плакал? Чимин сглатывает, дрожит губой, а Мин руку подхватывает с подбородка, чтобы поцелуем успокоить, и встает. Так не сняв до конца ленты, грубоватыми пальцами ласкает ресницы Чимина, слабым взглядом рассматривая красивые черты. - Почему, кого я люблю, раните меня друг за другом? - Что он сделал? - дергается Мин и придвигает Чимина за талию. Из прелестных глаз потекли активно слезы прямиком с каплями на грудь. Чимин порывается и прячется в щеке Юнги со всхлипом: - Он... он избил меня, обвинив я его в чёрствости и корысти. А после вслед за кулаками куча гнусных слов, что я гожусь только в шлюхи этого бизнеса, - рыдания усилились. - Я злющий вернулся к отцу, попросив направить на него охрану, но он сказал, что мне это поделом, а потом... я не нашел тебя в особняке... и все эти новости... Юнги-я, зачем ты еще делаешь мне больно? С клокотанием в самой груди Мин хрипит, охает, сжимает складки его тонкого черного блейзера, забирается внутрь и через рубашку обхватывает кистями изгиб от талии к ягодицам. Трепетное тело вздрагивает вслед за новым всхлипом, будто и правда потерпело удары и не верит в ласку. - Я не врал тебе в том, что чувствую, - шепчет в теплое маленькое ухо, на грани не зарычать от закипающей злости, - я же сказал, что это ловушка, моя бабочка. Ты - мой, и я за тебя могу каждого стереть с лица земли. Я прибью его... клянусь, за твой каждый выпавший волос он будет харкать кровью. - Я сам виноват, что ушел... Юнги, постой, не делай ничего еще хуже. - на очевидные попытки Мина пойти уже сейчас настоящему противнику бить морду, Чимин притягивает его за покалеченное лицо. - Юнги-я, тише, эй. Давай где-нибудь отсидимся и поговорим в тишине обо всем. Милый, ты нужен мне, каким пришел в первую встречу. - губами прикасается к его, ранку свежую целуя. - Мне нужен мой кёдай... - тихо исправляет с выдохом в мягкие губы, заглядывая в глаза, - точнее уже мой дон Мин. Мне очень жаль, что я не был рядом, когда ты стал им, но я рядом. Я твой-твой-твой, дон Мин. То, как это произносит Чимин, впервые не устрашает пред лицом ответственности после смерти отца и перевалившимися обязанностями. То, как это произносит Чимин, унося в продолжительный поцелуй с трепетным постаныванием, прижавшись к мокрому после боя Юнги плотно грудью о грудь и ненасытно показывая на чьей он стороне, будоражит Мина воспарить духом мужчины, рождённым гангстером.***
Вместе они ищут приют пока во временном гостиничном номере. Ходы в оба особняка сейчас перекрыты просто потому, что лишние люди - лишние вопросы и мнения. Ко всему прочему они не могут заявиться, как просто партнеры или друзья, решившие помочь друг другу. У них - отношения, начавшиеся в тот самый вечер после боя. Юнги беспрекословно усадил Чимина на колени прямо на заднем сидении в своей машине - и в молчании долгих поцелуев было решено стать парой в противовес всему положению, отныне держаться крепко друг за друга, как их языки ранимо с чувством сквозь губы сцеплялись. До дня прилюдного обвинения в зале заседания суда оставалось всего ничего, пока Чимин мог только выступать слушателем и каждое слово о прошлом, настоящем от Юнги выносил на свой суд. Они много разговаривали ночью, сидя на открытом балконе и вглядываясь в даль горизонта моря, до которого всего пять метров пешком. Именно в такую ночь Чимин узнал о морской страсти Мина, заслушавшись рассказами о поездках с отцом, снова пересев ему на колени. Они много разговаривали о бизнесе - они много целовались и руками заходили не дальше низа животов. Каждый раз Мину обстоятельства не давали прибегнуть к желаемому, пока сам же Чимин от пережитой любовной раны не горел даже любимому мужчине дать себя потрогать. Однако, либо судьба определяет случай, либо случай определяет судьбу, но это - выбор человека в итоге. А выбор на основе искромётных и таких красивых, глубоких чувств превращается в действие, когда вы видите друг друга такими притягательными вне всяких обстоятельств. Был вечер, снова близившийся размеренно к ночи. Юнги отлучился на встречу с доверенным лицом, чтобы накануне следующего дня быть подготовленным к сложному процессу. Чимин не жаждал встречаться с отцом, тем более обговаривать свое решение по поводу показаний Юнги, он просто отстранено пообещал, что будет там, не выказав своих хлещущих эмоций от всего. О нынешнем местоположении также не рассказал, заверив о своем состоянии, как - нормальное. Отец и мать в стремлении удержать сына строгим приказом, только больше надавили на больное - контролировать его личность, поэтому Чимин опять сбежал. Сбежал к Юнги, встав за его спину, ну или, как сам любит успокаиваться, защищать тыл. О решении стать тоже доном не может ничего альтернативой рассмотреть, ведь этот вопрос требует борьбы с отцом. А Чимин боец пока только словесный. Ближе к ужину Юнги возвращается в их совместный номер, весь, будто, камнем нагруженный и чересчур импульсивный. Пак в это время был в душе, услышав его напряжённый голос. Почувствовав, как Мин даже через стенку снова весь в насущных нескончаемых дилеммах, он в страхе вылетает сначала из ванной в спальную комнату, ругается, так как не может найти элементарных полотенец или халата после приборки персонала. Выудив из шкафа просто какую-то простыню, обматывается по шею и быстро выходит в гостиную, ведь Мин сам с собой громко с матами разговаривает низким тоном. - Юнги? - Черт возьми, Чимин-и, я завтра буду выглядеть таким придурком. - выдает дон, боком стоит к юноше со скрещенными руками и глядит в открытое окно. - Они все, по словам моего консильери, меня и в подметки после смерти отца не ставят. Как это такой молокосос может стать доном в раннем возрасте без опыта. А еще эта ситуация с твоей семьёй им, как масло в огонь. Хрипло выдохнув в раздражении, Мин стягивает пиджак и бросает на кресло, закатывает рукава, пока Чимин появляется в поле зрения. - И хоть бы раз отец сказал, что нужно подлизаться к каждому, я бы тут же плюнул и не вернулся в страну никогда... В запале речей Юнги внезапно замолкает с окидывающим взглядом на приблизившегося Чимина, будто вспоминает о присутствии их двоих в одном месте. Юноша, не смея прерывать, моргает и немедленно покрывается румянцем, получив оценку своему виду, с верными мыслями, ведь Мин подходит ближе с жаром в дыхании. Чимин все еще косо прикрыт на совершенно голое тело обычной белой и стянутой из шкафа простыней, не обнаружив полотенца после душа. Кто знает куда горничные их запихали после приборки номера, но так и так, а он не мог выйти полностью голый в удачный момент прихода самого Юнги. Постеснялся, не стесняясь в противовес уже так страстно и сексуально с ним целоваться, будто с мужем. - Я не вовремя, дорогой? - тембр Мина из обыденного о деловом меняется по щелчку в ласковый о нежном. - Не вовремя со своими грозными речами? А взгляд так и скользит по трепетному Чимину с тягучей жадностью больше и больше притягиваться, раздеваться до души. Ну, как тут уже не отдашь ему руку, сердце, себя, свою защиту? - Я голый, - шепчет правдиво Пак, посчитав, что смутит и Юнги тоже, раз увильнуть не получится, - совсем без ничего... рванул сразу, услышав твой приход и испугавшись голоса... ты вовремя и не вовремя одновременно, но разве я могу сейчас остановить это? Этот шаг, это дыхание, этот взгляд. И Мин ни капли не смущен, слегка закусив губу от услышанного. Сердце жаром трепещущее перед ним желая в руки свои изысканные забрать навсегда, а взять его можно только через оголённость манящую... Стыдливо опустив веки, Чимин лучше прижимает края простыни к своим плечам, и лишь от шеи и выше Юнги может что-то рассмотреть с впечатлениями о золотистой коже. Все, что за тканью - неизвестно, но оттого и заманчиво, даже если ситуация неподходящая для очередной романтики. А они эти ситуации и не выбирают, сами начиная в прелюдии, полюбившейся в первом раунде встречи. Мин желает только одного - Чимину дать заполниться другими мыслями и желаниями, позволить возвращаться к сексуальному естеству, каким не раскрывается ни перед кем, но очень мечтает в собственной силе. Влечен быть диковинно-страстным в руках любви, в которые Юнги раскрытыми ладонями зовёт: «Только иди ко мне скорее». Даже если изначально целью было делами заниматься превыше всего, Мин остановит время и бесконечностью доведёт искусно своими манерами, словами, вдохами о нём единственном и важном во всем мире. Интим - это важно. Мин Юнги должен разобраться и в этом, вступив в неделовую связь с Пак Чимином. И сейчас это очень важно, раз момент поменялся удачно на откровение. Подходит ближе, пока Пак наоборот шаг назад до упора к самой расцветке пастельных обоев. Он макушкой упирается, как и ягодицами, ощутив чувство западни, из которой выберется только если сбросит с себя простынь. Это говорит взывающий взгляд Юнги напротив - это говорят его бережливые действия, после которых сердце трепещет. Он ограждает его упором руками с двух сторон, губы выразительные рассматривая. Рядом отрыто окно сверху со створкой: овевает тёплым ветром с движущейся волной белоснежной органзы. Именно ею чудится Чимину сама душа, в представления о кровати с балдахином окунаясь, в пределах которой он точно бы раскрыл себя. Только Юнги, его тело, а вокруг молочный занавес - хоть танцуй в тесном трении бедрами о бедра, хоть сам расстилайся по плоскости в его руках. Но сейчас Чимин максимально сконфужен, глазами беспокойно мечется по лицу Мина, в западне рук начинает дышать очевидно грудью, что от него он хочет. В фантазиях горячо - наяву страшно. Это глубже поцелуя - это уже настоящая прелюдия. - Юнги... - рука Мина уже легла на талию, как Чимин сковывается, трусит с хмурыми бровями, шепчет, - что ты хочешь от меня? - Хочу твоей смелости, - с ответом тот наклоняется упором лоб в лоб, чтобы Чимин только смотрел на него, - хочу сделать то, что в моих мыслях, а у тебя в фантазиях. С очередным глотком Пак губы нервно облизывает и с дрожью выдыхает, его же тоже дыхание на скулах ловит. - Хочешь заняться со мной сексом? - еле слышно. - Да? Мин хрипло с нежностью издает короткий смех, носом уткнувшись в его и потираясь с лаской. Чимин трепетно подставляется, не отстраняется, рассматривает через ресницы красивый мужской прищур, но все еще не дает к телу напрямую прикоснуться. Гадает, что не попал в мысли Юнги. - С тобой занимались когда-нибудь любовью, душа моя? Чимин цепко покрывается приятными мурашками от очередного попадания в корень всех его смущений и нерешительности в ожидании неизвестно чего. Секс ему известен от и до благодаря Туену, а вот занятие любовью... только вдумайся он в истинность, как смотрит порой с думами в небо, ведь Мин следом шепчет без полученного ответа на вопрос: - Потому что я люблю тебя... позволь мне показать как, малыш. - чмокнув в губы, еще мягкий шепот. - Обещаю, ты поймешь это пока даже без проникновения. Я ведь понимаю, что не могу рано выпрашивать столь... твоё... самое прекрасное. - Откуда ты знаешь, что я прекрасен в этом? - Чимин шепчет чувственно, не отрывая взгляда. - Я не женщина. Юнги проводит ладонями с его талии по спине в границах объёмных тканей, чтобы еще раз крепче обнять и в губы припухшие прошептать: - Ты знаешь - я знаю, и нет большего объяснения почему. Наши тела сейчас уже занимаются любовью, пока губы тратятся на разговор. Я сберегу тебя, Чимин-и, если ты хочешь быть сбереженным мной. Я осознаю всю ситуацию нашей близости, при которой ты поверишь, почему меня интересует конкретно твоё тело. Чимин под близкий контакт лиц собственное состояние каждый раз не узнает, загипнотизировано внимая низкий голос по самые уши, и улыбается. Невозможно проигнорировать, не поверить таким словам - они не могут попросту быть наигранными, потому что прорепетировать такое без должного момента не удастся и вовек. Чимин уверен, что не только у него такое впервые, но также и у Юнги. Ответно клонится вперед от стены в его крепких руках, принимая еще одну тёплую фразу с влажных губ: - Раскрой ротик, малыш... и позволь себе быть со мной, ведь ты хочешь тоже попробовать хоть чуть-чуть дальше наших поцелуев. - Хочу, - выдыхает Чимин тут же с выскакивающим сердцем. Мин мягко улыбается, подбадривая кивком. Тело юноши ведь и вправду уже доверяет, молящее к ласке тянется лепестком на ветру, с последующим разжатием простыни кистями. Чимин резво обхватывает Юнги за шею, в своей красивой наготе припав к нему с жарким поцелуем. Будто со статуэткой, с изящной мраморной скульптурой вступаешь в упоительный контакт гранитных ласк искусства, но Юнги через секунду под раскрывшийся буквой «о» ротик, под томный вздох трепещет сердцем от живого создания в своих руках. Простынь с Чимина скатывается к ногам, мягко путая ступни обоим, поэтому не стремятся куда-то двигаться. Скользнувшим языком меж пухлых губ Мин в жаре ладоней исследует стройное тело с тряской слабости насколько же оно красивое-сексуальное-гибкое-его-его-его, пока не видя воочию. Самопроизвольное быть ближе выражается заведённым бедром Чимина вдоль бедра Юнги, и старший клянется, как чувствует тычок в пах. А после мягкий всхлип «ах... Юнги-я», и устремившаяся рука Чимина прикрыть чувствительную головку от трения о брюки мужчины. Так и стоит с одной ладонью внизу, прикрывая орган, а второй продолжает крепко обнимать партнёра за шею, звучно лаская губы. Мин чувствует дискомфорт на уровне паха, как можно мягче отстраняется от призывно-жадного ротика, осматривает перед собой маленькую в мышцах грудь и возбужденные соски. В разморенности Чимин влюблённо наблюдает за ним аналогично и краснеет, понимая, что его осматривает настоящий мужчина с настоящими мыслями желать его, как и должно было быть изначально в интимном контакте. На него смотрит почти каждый, желают ещё больше, но как же все это одновременно делает уже его Юнги не описать, как не строчками - он любит глубже тела, он любит до-сейчас-после-навсегда. В попытках игривость начавшуюся усмирить Чимин выскальзывает телом из безумно эротических рук и в ближайшую органзу прячется у окна под поток ветра. Мин не желает даже на сантиметр его от себя отпускать, поэтому следом, всегда следом за ним в любую ситуацию. Не даёт разбежаться, спрятаться, хоть некуда, подхватывает лёгкое молодое тело и усаживает прямиком на подоконник в шлепке ягодиц о поверхность. Чимин сипло стонет в неожиданности, но следом опрокидывается в игривом смешке с поцелуем к нему, скрестив ноги со знанием на талии. Пока тот слепнет не от встречного закатного света, а от блестящих волос юноши, что повсюду на обоих лицах. С освежающим ненавязчивым запахом тела запоминается следующий жест, когда Юнги за макушку его наклоняет к себе, пряди путает и кусает жадно губы с параллельным сжатием правого бедра, в толчке снова пахом приближая. Чимин выстанывает раскрепощено, в жаре разлепляясь без отстранения. - Поцелуй везде, мой... мой... - шепчет в раздумье, в какой роли назвать теперь Мина, затем сам же еще сильнее скользит на край подоконника и приподнимает колени в плотном сжатии с обеих сторон торса Юнги. Не контролирует, но уже привставшим органом трется о чужую рубашку и ширинку, - губами... займись со мной любовью губами. - Везде? - будоражит сильнее Мин, по всей длине оглаживая его стройные ноги. - Везде-везде? Чимин через еле открытые веки наблюдает снова снизу, как мягкие пальцы с тазовых косточек замерли ровно в переходной складке бедер к паху. - Если ты тоже разденешься, - ставит тихую условность Пак, - эта одежда... как же она кошмарна, когда я хочу тебя касаться тоже. Маленький опять тычок членом в ширинку Юнги, и Чимин уже вовсю своевольничает с брюками в бряканье. Пальчиками дрожащими пуговицу из петли резко вытаскивает только на третий раз, а с молнией пытливо осторожен на выдохе стона от самого Юнги: - Тише, аккуратнее, малыш, я же возбуждаюсь... - почти в самый кончик носа шепчет, - я хочу им еще любить тебя ночами, - красивой улыбкой одним уголком привораживает податливо смотреть, - а по утрам, надеюсь, получать туда глубокие поцелуи. Чимин в мурашках от хрипа, от перспективы вообще познакомиться с органом настолько близко. Боится прищемить ощутимый бугорок: в полураскрытое пространство свою ладонь погружает первее и только потом остаточно раскрывает молнию. С поволокой рассматривая по секундам становящегося призывно сексуальным Юнги, Пак по белью проводит вдоль, а тот дрожит впервые так робко. Чимин обожает это новое чувство контроля, да и размер вызывает жаркую волну внизу живота. - Я могу влюбиться в это ощущение, - твёрдость его награждает комплиментом, после чего Юнги растроганно ухмыляется и к мочке уха прижимается в покусываниях. - Поверь, внутри тебя будет еще приятнее и тверже. Чимин от одышки рвано посмеивается, терпя щекотку от дыхания, подмечая трение пальцев по ягодицам, даже чувствительное сжатие обеих половинок. - Нравится? - Очень. Ты такой мягкий. Я могу прямо лепить тебя на себе. - Ну так усади на себя, - искушает бархатным голосом Чимин, краснея, - под твоими руками, кажется, можно забыть про скромность и тишину. - Ну так не скромничай... и будь громким, если желаешь, - выдыхает похожим ответом Мин с огненным прищуром глаз, затем медленно ему в шею утыкается и знакомую ключицу лижет, - я никогда не сделаю тебе больно, многое позволю в постели, если хочешь. Он... он пожалеет, что делал тебе больно, раз ты весь сжимаешься, когда твой язык наоборот, буквально, ласково трахнул мой рот минуту назад. Речь не кстати вскользь зашла о Туене, но Чимин в нужном объятии впервые ощущает, как все до Юнги с Серра было просто слепой игрой в жаждущем только оргазме. Он фантастический в долях считанных секунд, а сам процесс казался в последних попытках болезненным грубым трением без должного возбуждения. Чимин безумно любит ушами, а такими комплиментами, такими красиво заводящими, что наговорил сейчас Мин без секса еще даже, никто не награждал. Серра разуверил юношу в своей сексуальности, нужности вообще быть любимым в постели и этим заниматься без самого главного составляющего. Он стал игрушкой в других руках, неправильно с разбега гормонов расценив саму суть постельной жизни. Неужели Туен настолько скупился на обычные ласковые слова, раз сейчас Чимин в приятном ошеломлении не верит, что он настолько желанный, милый, сексуальный, даже местами активный, но самое главное... любимый? Только под хриплый голос Мин Юнги? Честно, но если Юнги говорит, что он прекраснее всех - Чимин с приоткрытыми губами из его губ будет верить в себя по-новой. Его частичка, даже половина, та, что скрыто обожает раскрепощённость и игривость, повелевает прямо сейчас делать вещи до безобразия горячие. Никто не осудит или стеклянной стеной не оградится сразу после милых слов, ведь каждый раз прилетало «мужчины не могут так наигранно любить, позволять себе слащавости, ты как шлюшка ведешь себя». Но отнюдь, оказывается, еще как могут любить. Главное с кем. Потому что Чимин теперь с тем, кем нужно - и скромность превращает понемногу в красивую жажду. Это, наконец, имеет обоюдный правильный отклик на духовном уровне, вне телесных отличительных признаков мужчина-женщина. - Хочу тебя, - выдыхает трепетно Пак в губы Юнги, глазами безотрывно заволакивает, - хочу тебя, но пока не могу позволить быть внутри... - постанывает, - только не отстраняйся, не бросай меня, не уходи из моей жизни, прошу. Я обязательно сделаю тебе хорошо... Мин растроган, желает подбодрить, что ничего в этом интимном отказе страшного не видит, даже если сам весь сгорает от желания. - Малыш мой, на мне закончится эта цепочка непонимающих людей в твоей жизни. Все в порядке, я никогда тебя не брошу и... можешь пока просто потрогать меня. Помни, я от и до всем выбрал тебя. - Юнги с красными щеками сам заворожён им не хуже, ладонь Чимина направляет ниже. - Познакомимся поближе, м? - так мило шутит к месту, что младший еще больше его обнимает в чувствах с кивками. Продышавшись пару секунд, Чимин сглатывает, смотрит точь-в-точь в расширенные зрачки, пока пальчиками оттягивает резинку боксёров, проникает и встречается с новым тактильным ощущением. - Я могу влюбиться в это, - похожими словами сипит Юнги, сглатывая. Там так горячо, а еще влажно, а еще упруго с плавными изгибами сначала от головки - далее до дрожи кончиками пальцев складок крайней плоти. Мин наблюдает за трепетом ресниц Пака, не смея больше смущать взглядом, наклоняется лбом к вкусно пахнущей груди и рвано выдыхает. Смелость взяв вместе уже в обе руки с приятным на ощупь органом, Чимин в ласке мастурбирует через «замок» сразу десяти пальцев. Дабы больше не испытывать дискомфорт от лишнего трения тканей, Юнги стягивает свои боксёры вместе со штанами до куда скатятся по ногам. Тут же хрипит Чимину в грудь и нежно прикусывает у ареолы. Опорой рук о подоконник сбоку от его бедер гарантирует себе устойчивость в теле, но не гарантирует сердце удержать в груди от поцелуя Чимина прямо ему в макушку с будоражащим шепотом: - Трахни мои пальчики... можешь жёстче, милый. Либо ангел имеет напрямую связь с преисподней, говоря таким нежным голосом такие пошлости, либо дьяволёнок прямиком с бархатного плеча перевоплотился и восседает сейчас на подоконнике. Только рожек и хвоста кисточкой не хватает, но взгляд Юнги искажает реальность, когда снова поднимает на него глаза и слепнет от девственной красоты румяных щек, припухших мокрых губ, веснушек, точечно рассеянных под глазами-месяцами в разрезе век. Он, устами черта, не сдерживается, несколько раз резко вгоняет налитый, сочащийся предъэякулятом член прямиком в тёплые ладони, пока не делает рывок губами в губы Чимина. Далее жадно раскрывает, приняв активную позицию двойного проникновения: языком в рот, органом в пальцы. Черт, как же его с такой ангельской внешностью хочется опорочить, думает вскользь Юнги, обнимает крепко за всю спину с талии. На самый край двигает за ягодицы так, что юноша сползает разведенными бедрами, но удачно прямо причинным местом ему на член. Собственный пристраивает упором в живот Юнги, вздрагивая от начавшейся тряски с мокрым трением. Несдержанно Чимин выдыхает в жаре вверх, как по бёдрам, промежности, сквозь пальцы чужая горячая влага потекла... Возвращается к губам и хочет в бесконечности целоваться больше и больше. Мин развязно стонет в поцелуй, кусает нижнюю с мычанием, бедра упругие не жалеет в щипках, но это так приятно, когда ему приятно - поэтому Чимин имитирует красноречивые гибкие, но резвые движения с поцелуями в чередовании вдохов. Наскучив сидеть, Пак через несколько минут сам поддаётся к нему в руки, мурашки еле отгоняя от этих сжатий с красными полосами на коже. Застывает в позе с согнутой ногой, которую Мин под колено поддерживает и продолжает не выпускать чувствительные места из обоюдного контакта. - Тебе нравится? - шепчет Юнги, раскрасневшийся и красиво взмокший. - Мы делаем это без соития... но только посмотри как... я с ума схожу от тебя. - Очень. Я тоже. - Чимин еще разок губы улыбчивые выцеловывает в наслаждении. - Хочу, чтобы всё мое тело было в твоих отпечатках... - чмокает в центр, - быть твоим... Мин Юнги... твоим-твоим... милый, хочу ещё. Вены, казалось, загорелись под кожей на запястьях, после этих слов. Мирно дремлющее состояние обыденностью жизни без чувства любви сейчас пенится накатывающей волной - и топит-топит так беспрепятственно обоих друг в друге. Не замечая ни конкретики поз, ни жадного обращения с губами, бессовестными руками, Юнги клонит его назад к подоконнику в прогибе позвонков. Восхищён этой колоссальной гибкостью для самых горячих поз, не замечая даже оттенков заката. - Малыш... ох-х... - не отрывает взгляд от виднеющегося пресса под тонкой кожей, представляя этот животик дрожащим от принятия толчков. Криво от самого кадыка Юнги стремглав ускользает дорожкой поцелуев по трепыхающемуся в сладких муках Чимину. Начинаются пронизывающие слух стоны, влажные чмоканья, заводя сильнее. Присев на корточки, Мин подбрасывает разведённые ноги юноши себе на плечи и целует каждое бедро по внутренней стороне с прикусами до багровых последствий. - Малыш, в тебе столько желания... Чимин в коматозе от своего же плена сексуальности, вырвавшейся из всех рамок дозволенного после очевидного прямо сейчас поцелуя в член. С упором локтями назад о подоконник, с согнутыми коленями на плечах Юнги, в подвешенном состоянии громко дышит от бесконтрольного безумства по мере углубления. Он чувствует одномоментно только органом, как бы не звучало странно, но именно сейчас, толкнувшись им в губы Мина, демон под прикрытием взвизгивает в упоении на всю комнату. - Юнги... нет... ах... - понимает, что от них исходит много неприличных звуков, - ты же... - Да, малыш, - противопоставляет Мин, пройдясь языком плашмя по напряженному до нельзя члену, - еще, да обязательно погромче... покричи еще. Я буду это делать теперь чаще. В довесок словам мягкую головку чмокает, вобрав затем целиком, глубже, а бедра продолжая гладить с трепетом. Юнги влюблен всеми клеточками на генетическом уровне, что имеются. Чимин растянуто скулит вверх, хлопнув ладонями по краю подоконника, задрожав неистово, пальцы на ногах сжав. И все под аккомпанемент собственных подвизгиваний прямо усладой для ушей партнера. - Юн-нги-я, я-я с-сейчас упаду. - Кончи - отпущу, - в момент освобождения Юнги сладко целует снова ему бедра поочередности до отметин, - но ты специально не кончаешь, малыш? Ты дразнишь меня? Чимин со слезинками на краях глаз смотрит под себя и умоляюще зрачками невинность включает, однако Мин мотает головой, крепче ноги фиксирует, мол, ты тут застрял. - Мне... мгх... - выдыхает Чимин с глотком, ухватившись за его подбородок, - мне нужна другая поза и чуть иная стимуляция. Я люблю такое, - кивает на действия Мина снизу, - боже, я люблю, как это делаешь ты, но больше хочу твоих губ на своих губах. И в подтверждение нижнюю у него теребит большим пальцем. Сверкнувшие глаза Юнги тащат низ живота в вибрацию с последующим сотрясением ног. - А ты у меня еще оказывается и с секретными точками... все интереснее и интереснее. - О чем ты? - запыхавшийся Чимин жаждет принять уютную позу от страха получить конвульсии, если при таком раскладе кончит. - Такой, - Юнги снова поднимается, опускает ему ноги, но под бедра подхватывает и старается не уронить, - такой, которого нужно постараться довести до ста процентов. Я найду и перепробую все твои виды наслаждения. В представлении о шкале от нуля до ста Пак сейчас на восьмидесяти пяти, поэтому соглашается молча со сравнением, затем конечно мурашками покрывается от последнего предложения Юнги. Мало, как и много одновременно для первого раза, а они даже без проникновения и подготовки устроили такой разгон занятия любовью, не занимаясь ею напрямую. - И какую позу хочет сейчас мой малыш? - Мин в соседнюю комнату с открытой настежь дверью входит с ним на руках. Там гостиничная кровать с обитой бежевой спинкой. Уверен, как Пак хочет понежиться именно на этой плоскости. - Животом вниз, - шепчет Чимин в ухо, - раздвинув бедра. Ты можешь плотно пристроиться позади и составить мне компанию. Показать тебе, как я удовлетворяю сам себя?.. - еще тише. - А в последнее время только с мыслями о тебе? Шикнув, будто обжёгся, Юнги кусает собственные губы резко с кивком. У него с воображением все в полном порядке, но насколько же это вживую выглядит убийственно хорошо, когда Чимин плавно с упора коленей на постель животом укладывается со слегка разведёнными ногами. Мускулы бедер пошли в напряжение очерченными линиями до сгиба коленей, ягодицы заманчивой формой проступили вверх под наклоном. Продавив локтями покрывало, Чимин спину выгибает с острыми лопатками, а голову кладет на правое плечо и ожидает реакции. - Малыш, нет... - сзади Мин выдыхает побежденный по всем фронтам, - нет... ты... - Почему нет, когда - да, Юнги-я...? Иди ко мне, тебе всегда было тут место. - начав плавное скольжение промежностью о кровать, Чимин манит фантастикой своего тела. - Ты необходим мне, мой нежный. Первые капельки капающей смазки наблюдая на ткани, Юнги с тяжелым глотком следует, пристраивается упором коленями с обеих сторон от бедер юноши. Пока просто нависает над пластичной спиной, выдыхает жар прямо на трепещущие лопатки, привыкает к запаху тела, разглядывает качание линий шеи и плеч. Это дико возбуждает, ведь реакция обоих организмов выглядит потрясающе в своих действиях. В оглядках Чимин проверяет его приближение, улыбается, вновь носом скромно прячется под собой в постель и активно приподнимает упругие ягодицы, чтобы ткнуться в оголенный пах Мина. На пробу головка проскользнула вдоль прямиком по чувствительному отверстию. Одновременно простонали с первым движением, далее со вторым, с третьим развязно понравилась до мурашек эта тактильность, ведь ей в дальнейшем предстоит стать очень частой. И так далее, пока Юнги начинает вовсе членом замирать на дырочке и просто вжиматься плотно-плотно, наслаждаясь, как юноша под ним напрягает идеальности тела. - Продолжай, - Юнги до мурашек по коже просит в загривок, - продолжай быть таким, малыш. Чимин мягко потирается обо все, особенно об одеяло снизу, наслаждается, раскрепощается, дышит развязно в мятые ткани под собой. Не стесняется глухих шлепков ягодиц о бедра, даже слегка заигрывая. Шепчет имя Юнги на пробу и тут же получает теплое похлопывание ладонью по своей левой с шепотом Мина: «Можно я так поделаю?». Закусывая губы до белых вмятин, Чимин кивает несколько раз, чтобы потом звучно охнуть, когда Юнги награждает чуть более ярким шлепком с чувством растекающегося от эпицентра жара аж до кончиков пальцев ног. «Вау», - проноситься у обоих, не знающие ранее, как яркая направленная на наслаждение боль может быть сладкой. Когда проверка со шлепками пройдена на «отлично», когда Чимин, раскрасневшийся не только щеками, уже приятно истек, и продолжает обильно течь прямо на кровать, Мин видит по повадкам жажду получить развязку. Поэтому под ним покрывало в подобие валика сгребает, делает ощущение проникновения/трения для Чимина хотя бы так. В прогибе поясницы рукой помогает пристроиться, собственным членом между ягодиц поместившись опять, ведь он непременно нужен рядом. Поза фантастическая, сбоку немного осмотрев себя, подмечает Чимин и в восторге вообще от происходящего. А насколько породному такая близость, словно слияние двух искавших половинок. Они не стыдятся друг друга, имитируя секс. Чимин посекундно ощущает, будто, треск сердца, от каждого удара в грудь задыхаясь. Он окончательно влюбился прямо на этой постели, обернувшись, потянувшись губами и незамедлительно получив ответный чмокающий поцелуй. - Мне так с тобой все нравится, - шепчет и близко-близко рассматривает прищур с прямыми ресницами Мина, - мне нравится, как ты трогаешь, ласкаешь меня... - Легче? Приятнее? - Спрашивает тот об ощущениях, затем в загривок волос целует и толкается в скольжении, ведь Чимин с хрипом отпустил голову. - Не могу по-другому трогать тебя, я сразу хотел именно так. «Как же он заботится обо мне, хочется разрыдаться», - только и стучит в висках мысль у обмякшего Чимина, расположившегося в позу. - Ты идеальный, - награждает рваным выдохом, еще больше раздвинув бедра, в ткань вжавшись пахом и всхлипывая удовлетворенно от трения. Они одновременно толкаются: скорее Юнги толкает их обоих, но Чимин подстраивается под ритм, будто в репетиции. Сбитое и так покрывало под сжатие собственных пальцев превращается в настоящий комок, когда Чимин с трепетом выстанывает от накрывших ладоней от Юнги сверху. Безумно трепетный, важный и нежный жест, как вся его защита, будучи ранее он кёдай, а теперь его мужчиной. Раскрыв шире глаза, продолжая левой щекой вжиматься в поверхность, Чимин утопает в чувстве от картины меркнувших лучиков заката и их скрещенных разных по размеру пальцев. Если у любви есть материальное действие - оно в этом. Мин рассматривает трепетное любование от проявленного внимания, с улыбкой поглаживая меж фаланг. Он идентично всепоглощающе тонет в нём. - Я люблю тебя, - выдыхает с выскакивающим сердцем Чимин, не видя пока дорогих глаз, но чувствуя его тяжёлое дыхание у уха, - Юнги-я, я люблю те... Без слов Мин носом пробирается на жаркую щечку, укладывается полностью на спину Чимину, органом пока ускользнув в промежность, отыскивает поворачивающиеся боком припухшие губы и забирает поток слов любви в себя со своим ответом: «Я люблю тебя». Глазами оба встречаются с неописуемыми эмоциями, поддавшись с улыбками в красивый поцелуй, не размыкая ни рук, ни позы ногами ниже. По всем венам, артериям, хрупким косточкам изнутри пробежался разряд искр. Чимин сквозь углубление языками снова возобновляет трение о постель, теперь полностью зажатый весом до фантастического ощущения. Пальцы чуть не хрустят от сжатия. Через момент особо чувствительного прикуса губы от Юнги несдержанно в упоении Чимин кончает со стоном в рот. Дрожит так, что Мину приходится поддержать его обхватом за грудь и прижать к себе, громкость мягкого срывающегося голоса забирая в поцелуе. От его периодично повторяющегося стона хотелось кончить самому следом, но в этот сладкий красивый миг Юнги оставил Чимина в соло. На последнем удержании оторвавшись шумно в чмоке, Чимин льнёт лбом в ткани и совсем тоненьким всхлипом постанывает от звона в ушах. С него вперемешку течет обильно все и сразу. - Малыш, - Мин тут же обнимает, - малыш, как ты?.. - Звезды перед глазами, - еле выдыхает младший, - голова кругом, ох... ты меня страстно погубишь. - Я буду чаще сплетать наши руки, - чмокает Юнги в мокрое плечо, - смотри, как тебе это понравилось, - этой же ладонью пробирается в ткани в пространство подтянутого живота Чимина, чтобы познакомиться с новым ощущением, - твой первый оргазм для нас. Настолько красивый, я даже не ожидал. Чимин невнятными звуками мычит с улыбкой, приподнимается тазом для его проверки, в сотый раз удивляется насколько Юнги растянуто любит любить по крупицам все. Это подкупает запредельно медлительного и так по жизни Чимина. - Я представил, как ты вошел в меня, - признаётся почти неслышно Пак, снова откинувшись головой к нему назад для взгляда, - в следующий раз ты будешь во мне, хорошо, любимый? В следующий раз это будет оргазм от твоих толчков в меня, хорошо, Юнги-я? Юнги с красивой ухмылкой только снова целует, ладонью от паха проскользнув по наклонной живота прямиком до хрупкой шеи. Незримый тоненький след от спермы на коже оставляет, так не брезгуя утвердив, что Чимин уже его партнер. Без подтверждения оба знают, что следующий раз больше волнительно-искушенный. - Давай поменяемся, посиди на мне немного, хочу полюбоваться еще, - снова инициатором выступает Мин, погладив с любованием. - Хорошо. - Чимин ягодицами ощущает его никуда не девшееся возбуждение. Неторопливый Юнги лежит с закинутыми, согнутыми руками под головой, предоставив партнеру все возможности пристроиться сверху. Без спешки рассматривает вновь чуть-чуть скованные движения Чимина, когда тот усаживается на бёдра и впитавшуюся сперму пальцами убирает с живота. Слегка посодействовав, Юнги ладони перемещает ему на талию для дальнейших поглаживаний. За какие-то полчаса Чимин из зажатости раскрепостился до неузнаваемости, восседая сейчас в шикарном и сексуальном амплуа, чтобы снова поддаться вперед, опереться о грудь Юнги и поскользить пахом по нему. Ему льстит лежать голым на таком теле - и Чимин хочет, как можно скорее правильно запятнать его собой. С поочерёдными толчками в последний раз награждает флиртующим взглядом и приступает выцеловывать каждый изгиб крепких мышц. - Ты очень красивый. - чмокает среднюю линию живота, немного лижет у груди под тихий выдох Юнги. - Я выгляжу так, будто ты меня любил без остановки? - интересуется вскользь, омыв языком переход от ключицы к плечу. - Хочу пахнуть тобой. Юнги дожидается окончания приятной ласки острым кончиком языка, затем аккуратно подбирает пальцами подбородок. Смотрит продолжительно в туманные карие радужки, свободной рукой где-то там снизу осадив его на себя. - Без «будто», - наконец, произносит грудным голосом, - ты действительно оседлал меня, можешь делать все, что угодно без остановки. И да, ты пахнешь мной. Юнги крепкие ягодицы сжимает ладонями. - Делать всё? - глаза Чимина сверкнули быстрее вопроса. - Ты что-то задумал? Чимин прикусил губу - и это последнее, что успевает уловить влюблённый по все места Юнги. Ведь раздаётся настырный стук в дверь, пугает внезапностью, а после уже в страхе Пак дергает мятое покрывало и хаотично накрывает их обоих с головой. Детский жест, словно, спрятал их обоих от конфуза. Во внезапной темноте покрывала, хотя это даже лёгкая для лета ткань, опадает к Юнги, замирает в обоюдном дыхании. Похрипывая с добрым смешком, Мин обнимает и шепчет: - Малыш, ты такой пугливый. - Я просто не хочу светить задом перед кем попало, - защищается юноша, затем чуть мягче в смущении, - и твоим красивым чле... телом. Юнги еще раз тихо смеется под стук, но спокоен, так как дверь закрыть успел. - Простите за беспокойство, это персонал отеля. Во время приборки я забыла оставить вам чистые полотенца. Слышимо фыркнув в пределах накинутого одеяла, Чимин аккуратно копошится без страха, чмокает Юнги с шепотом: «Ни звука» и лихо так своим изворотливым телом меняет позу. Мин как раскидан под его весом, так и в потемках теряет себя окончательно, когда только что Чимин был с поцелуем у самого рта, а теперь уже где-то на уровне члена чмокает ему низ живота. И скромным быть больше не собирается. - Простите? - еще раз женский голос проникает в их мыльный пузырь любви. - Если там кто-то есть и слышит, то я занесу попозже. Извините за беспокойство. Чимин за беспокойство жаловаться не побежит, но за вторжение из-за глупости немного зол чисто по-человечески. Хотя ситуация сейчас снова на его стороне, чуть он не вскрикивает от языка Юнги где-то у себя в промежности. Как-то в попытках заглушиться, слепым котёнком подхватывает все еще твердый член Мина и медленно погружает сквозь губы. Их накрыло не только белоснежным одеялом, но и одновременным искрящимся восторгом от новой ласки. Юнги в начале пути заново, копит бурю до последнего, чтобы взорваться, пока Чимин повторно воодушевляется дразниться одним местом теперь на чужом языке. Доставлять удовольствие Мину оказалось еще приятнее со слышимым стоном и отдачей бедер прямиком чуть не в глотку. Страшась подавиться или опозориться пока еще в неопытности нормального минета, Чимин чувственно целует вдоль ствола и прямо с горячего языка ягодицами соскакивает, чтобы оседлать с прямой спиной пах Мина. Одеяло под движением съезжает по спине: Юнги нервозно скидывает его вовсе на пол, чтобы не повадно было еще раз закрыть такое... такое... Идеальными ягодицами прямо на члене, вдоль самой влажной головки, Чимин раскачивается и распрекрасно изображает толкающиеся движения с раздвинутыми бедрами. Его спина - неописуемый личный атлас из родинок, естественных плавных линий. От шейного позвонка до поясничного задействует сексуальными движениями весь свой стан, вздрагивая от каждого пальца Юнги, который нежно исследует его мышцы по миллиметру. Под вновь сжатие на ягодицах Чимин толкается активнее. - Я так хочу войти в тебя, - со стоном еле сдержанным голосом комментирует Мин. Ему до предела меньше минуты, он уже видит приближающиеся блики перед глазами. - Чимин-и, это оказывается такая пытка... Чимин смещает его член под удобным углом прямо между бедер, рядом со своим. Но в отличии от своего для Юнги он снова добавляет руки и создаёт приятную тесную иллюзию между ладонями, в которую обильно изливается Мин. Никогда ещё так прямо не собирая чужую сперму пальцами, Пак просто горит щеками, низом живота, даже мысли сжигают мозг от представления заполучить такую струю внутрь себя. - Юнги-я, - шепчет, не оборачиваясь. - М? - Мин в прострации приятно слеп и ослаблен мышцами. Это было фантастически хорошо. Сзади слышится хлопок ладонью по простыни, размытый вибрирующий в горле хрип, поэтому Чимин аккуратно оборачивается все еще верхом на нем и покрывается мурашками. Юнги после оргазма стал еще прекраснее, вот прямо весь лежит под ним, грудью широкой тяжело дышит, а сквозь раскрытые губы Чимин наблюдает блестящий кончик языка. - Кончишь в меня в следующий раз? - тихо выдыхает в полуразвороте. Юнги сглатывает. - Хочу засыпать с твоим членом внутри себя. Юнги брови чёрные вздымает. - Хочу услышать свое имя, когда ты кончаешь. Юнги посекундно дышит опять тяжелее, руки к нему протягивая, чтобы уложить на грудь и губы чувственные прислонить к своим. - Юнги, - Чимин льнет близко максимально, а глаза такие влюбленные, что ахнешь, - я хочу делать это до беспамятства, пока не рухну без сил... Мин поток перекрывает поцелуем, снова языком трепетно проникнув, руками обняв Чимина с двух сторон талии. В короткие промежутки шепчет заводящие приятности, после которых Пак улыбается в губы и навсегда забывает стесняться таких пошлых поцелуев. Если хочет - ему это уже разрешено Юнги, который согласен на все. - Я буду завтра и всегда на твоей стороне, я очень тебя люблю, - позже сквозь накатывающий сон мямлит в губы Чимин, закрывая слипающиеся глаза. Сильнее обняв оголённого юношу, Мин, баюкая, прихорашивает Чимину волосы, ресницы, губы и вдыхает свой запах с него. Теперь дон Мин обеспокоен двойной ответственностью.