***
Это надо было видеть, как Юнги с Чимином с того самого другого выхода на задний двор, где молодой дон любит сидеть в одиночестве, крадучись, выбирались, чтобы потом махнуть через забор. Еле не попались еще на лестнице, а Мин вовремя сориентировался в следующих шагах охранников, немного уже подучив стиль этих борёкудан. До забора тоже добирались с очередным страхом в спину, как не камеры их словят, а сам Пак старший сцапает за шкирки и подвесит, словно, провинившихся детей. Все еще не понимая, ведь можно было просто поговорить, Юнги становится соучастником побега во главе с этим человеком - ходячая неожиданность. - Какой-то побег у нас - не побег без машины, - вполголоса Мин принимает его руку сверху для помощи ухватиться и забраться побыстрее на бетонное ограждение. - Есть идеи? - Чимин, сидя с разведёнными ногами: одной на той уже стороне, другой ещё на этой, в полразворота корпуса крепкой хваткой тянет к себе. С пыхтением Мин взбирается, быстро оборачивается на проверку обыска, затем аккуратно первым приземляется в безопасную зону от территории особняка. Чимин следом юрко на обе ноги прыгает, но заваливается боком опять на Юнги в самые подготовленные руки и смотрит с благодарностью. «Галантный до невозможности», - непроглядные радужки пытается у кёдай рассмотреть. - Сядете со мной в мою уже машину? - придерживая за талию надёжно, Мин любуется им очередной возможностью аналогично. - Моя квартира недалеко от этого района. Не подумав досконально, почему у такого, как Юнги, квартира рядом с самым элитным коттеджным посёлком, где обширная территория семьи Паков, где пропускные пункты, Чимин только кивает и отстраняется. Ему еще муторно в районе живота, но мутит, отнюдь, не похмелье. Чуть ближе к обеду они уже выезжают на машине Юнги, вакагасира глазами вращает по салону и язык кусает поинтересоваться откуда такая роскошь. Навязываться некрасиво, да и Мин, если бы хотел обсудить свой достаток, давно бы завел тему. Озадаченный Чимин вспоминает свои слова в сотый раз за это утро, чтобы они оба не лезли в души друг другу, молчит и обдумывает истинную цель Юнги вступить в борёкудан. Понимает, что не знает ничего конкретного о том, кто ближе даже всей его семьи сейчас. Большинство деката идет из-за лёгких, но страшных, денег, мечтая о быстром достатке сиюминутно. Почти все, кто проживал в их клане, имели жадность, своевременную по ситуации лютую жестокость, помимо хороших черт, если истинно заглянуть в глаза бандитам, но в Юнги Чимин не наблюдал ни первого, ни второго никогда... и свирепым гангстером его язык не поворачивается назвать, хотя одевается со строгим вкусом. Даже при случае, когда в его клуб снова заявились однажды те отвратительные мужики, решившие еще раз попытать удачу снять Чимина на вечерок - Юнги, будучи уже с месяц кёдай, с холодной серьёзность на лице отвел их в сторону, стискивая, лишь стискивая кулаки, и сказал что-то. Больше их Пак не видел, а Мин никогда не рассказывал, с чем выступил доблестно против сволочей. - Вас больше никто не посмеет побеспокоить, - заверил надёжно Юнги, как обычно очки поддёрнув и обдав Чимина отблеском от стекол вперемешку с темными глазами. - Не мое беспокойство ценно: я не желаю слышать, чтобы вообще прилетали грязные намеки. Мне только что предложили секс на час - и как вы поручитесь, что этого не повторится? - Чимин захотел проверить его реакцию на такие слова, и Мин верно все обдумал, блеснувшими опять зрачками погрузившись в его на полминуты. - Я защищаю ваше тело, в первую очередь, - выдохнул быстро, впервые легко покраснев кончиком носа и скулами. Телом Чимин отреагировал верно, ощутив россыпь мурашек у живота, а вот головой в противоречивости не смог позволить мысль, как Мина очень задевает этот инцидент и вообще все, что касается интима. Чимин моргает от воспоминания, не сильно ориентируясь в дороге, и искоса поглядывает на кёдай Мин. - Юнги, куда мы едем? Новое обращение уже по имени заставляет юношу трепетно задышать в приоткрытое окошко, это доверие Чимина - ключик ко многим дверям. Он везёт его в безопасное место, уж точно. Он везет его на свою территорию портовых прибрежных станций близ моря. Раскрываться в истинном статусе не собирается, возможностью дав Чимину ещё немного поплутать в догадках, кто перед ним. И страшно, и одновременно легко, узнай вакагасира, восседая конкурентом рядом с таким же будущим доном колоссально влиятельных территорий. Если бы и море можно было все контролировать - империя Мин давно бы уже стояла в первых рядах среди мафии королями. За водой - будущее, говорит отец Юнги, намекая метаморфозой об изученности еще только пяти процентов океана. Но пока в их изысканных руках только северо-западное побережье и вражда на бумагах, картах территорий, со строптивым, безжалостным доном Хьюн за остальные районы морских судоходных поставок. Однако, свои ключики ко многим дверям мира мафии Мин Юнги уже имеет, дополнительный в связку повесив, ощущая, как вакагасира Пак к нему тянется-тянется-тянется день ото дня ближе. Только въехав в свои владения, а они контрастом начинаются ровно после перекрестка с автомобильной заправкой, большим паркингом с мотелем, неоновыми вывесками закусочных, и далее расстилается прибрежная полоса каменных пристань с яхтами, всевозможными мостами - Юнги чувствует себя дома и в наслаждении тихо выдыхает. Здесь есть защита, даже если не видно, здесь каждый физический бизнес, даже самый мелкий, подкуплен не рэкетом, а добросовестным партнерством благодаря отцу. Каждый, кто принял защиту семьи Мин, застраховал свое будущее поколение вперед. Но собственного будущего Юнги здесь не видел никогда, став по минутам напрягаться по памяти. Солёный воздух ударяет в пазухи и вуалью оседает в легком чувстве свободы на верхушках легких. Сила от красоты природы охватывает Чимина, заворожённо высматривающего уже волны, чаек, белоснежные парусные и без них лодки. Температура для октября восхитительно теплая в приятном разгорячении послеполуденного солнца и в желании быть близ воды. - Я тут не был никогда, - шепчет Чимин слышимо, пальчиком по кнопке аккуратно приоткрыв окно больше со своей стороны. Юнги любуется искоса его жестами, профилем, тягой к тому, что очень любит Юнги в своей нелегкой жизни. - Я бы устроил экскурсию, но вы выглядите усталым, вакагасира, после всей этой кутерьмы. Давайте я завезу на передышку в мотель, и вы все спокойно обдумаете в отдыхе. - зарулив на паркинг под свод вывесок, кёдай предлагает. - Пожалуйста, - Чимин, тут же встрепенувшись, смотрит с умоляющими глазами, - только не в помещение, когда вокруг такая красота. Давайте прогуляемся? Я ничего не вижу, кроме своего заднего двора и постоянных точек бизнеса. Пожалуйста... Юнги. "Второй раз. Второй раз доводит сердце до стука о ребра моим же именем”, - думает Юнги. Он, гуляющий тут почти с рождения, в сотый раз готов пройти с ним по знакомым улицам, но переживает за состояние вакагасира. Хотя и не видно за идеальным лоском прибранных волос, вельветовой курткой с воротником по типу пиджака, из-под которой виднеется белая оторочка кружев нетипичных для строгости стиля вакагасира. Серебряная цепочка лоснящейся волной поблёскивает на шее, укрывшись все в том же секрете тканей. Белые брючки вновь не щадят бедра и врезаются в сидячем положении во все сгибы ног, точно тут же в одергивающем жесте у ремня подтверждается Чимином. Юнги не пялится откровенно, честно - Юнги настолько его рассматривает в подходящих моментах, будто, как сейчас решив свой собственный салон удостоить вниманием. На самом деле он прекрасно видит все нужное, вплоть до проскользнувших пальчиков Чимина сбоку по собственному бедру, и захотел сделать это сам ему. - Идёмте. Но только, если устанете, мы возвращаемся, - цыкнув мысленно себе от его ауры обольщения, даже Чимин не стараясь, Юнги первый выходит. Быстренько обходит, открыв дверь пассажира.***
Устать невозможно, когда кругом каждая волна от моря справа пристани кажется разной, а ты все засматриваешься и засматриваешься. Единственным, что тревожило, был голод, так как в промежуток от завтрака к обеду они уезжали, а дальше загулялись в разговорах и в скором закате почувствовали физическую потребность. Юнги не голоден духовно, хотя тоже по нужде не отказался бы от какой-нибудь жидкости, чтобы продолжать с Чимином общаться. А вот собеседник уже теми же глазами показывает дискомфорт, скромно добавив: - Я хочу есть. По памяти Мин прикидывает, куда держать путь в мир быстрой гастрономии, и вновь направляет спутника на местный рынок с вкуснейшими стрит-закусками. В некоторых тесных точках знакомые лавочники Юнги узнают, захотев поприветствовать почетное лицо, но он на фоне позади Чимина машет и жестами показывает никак не реагировать, особенно формально. Удивлённо не спрашивая, они, уже интересующемуся Паку, предлагают свой ассортимент, как незнакомцам. - Да вы обжорка, молодой дон, - комментирует с улыбкой Мин, спустя полчаса скитаний по рядам среди вкусных запахов лучшей еды, где Чимин многое попробовал. Прикасается смело к щеке и убирает кусочек лакомства у уголка. С очередным укусом прожаренной креветки на палочке Чимин надувает губы с милым отрицанием, демонстративно отвернувшись с красными уже щеками. Старается стереть сам и прихорошиться незаметно. Милейший образ - только еще больше хотеть обнимать со спины, кусать его мочку уха и шептать: «Не стесняйся меня, ты прекрасен любой... ты же знаешь». - Вы очень странный сегодня, - вновь повторяет Чимин, салфеткой вытеревшись и обернувшись. Плохо получилось - у губы осталось немного. Юнги больше не смеет прикасаться, взглядом ровно смотря на розовую пухлость рта, пальцем показывая на себе, где нужно вытереть. - Ох, что в ваших мыслях, кёдай Мин? - Взмахнув руками, Чимин бубнит. - Хотите знать? - Все еще нет. - Но почему? - Я своих забоюсь, - Чимин тихо произносит. - Но там ничего страшного, - Юнги видит, как тот переполнен словами, которым уже дать бы волю, - клянусь. - Вы самый болтливый кёдай, что были при мне, - Пак присаживается на каменный выступ какой-то постройки, когда они вновь вышли после рынка к причалам. Вдали мерцают величественные, но прекрасные в современной архитектуре здания через широкий канал, впадающий в море слева от горизонта. Смеркается, на вечернее рандеву с закатом вышли парусники, которые Юнги завороженно провожает взглядом в тяге бежать за ними до конца пристани. Покупка яхты остается одной из заветных желаний, обходясь он служебным пока транспортом от салона отца. Всегда выходил в море в сопровождении с кем-то и не дальше морских путей семьи, а ведь где-то у отца имеется отдельный остров, который открылся Мину в подростковом возрасте. Он на тот случай, если нужно резко сбежать в секретное место от налётчиков, поэтому туда для сохранности плавают почти... никогда. - Я не болтливый, - Мин руки в карманы брюк заправляет, пройдясь вдоль видов и замерев спиной к Чимину, - я просто хочу с вами разговаривать, потому что сразу почувствовал это при нашей первой встрече. Мы с вами многое понимаем, но не договариваем. И это неплохо, наверное... Подобрав колени чуть ближе к себе, Чимин в покачивании рассматривает его и слушает... заслушиваясь. - Вам бы сейчас хотелось быть где-нибудь в теплом помещении, с выпивкой в руках, а не блуждать со мной в попытках слепо убегать, не убегая от жизни. Я вижу в ваших глазах маленькую насмешку. - До Пака доходит, как в свои планы он, возможно, принужденно затащил Юнги только... только потому, что тот - его кёдай, но как личность Мин организован отдельно от него, показывая даже этой позой без прямого контакта глазами. - Признаюсь, я даже не думал, что меня так забросит судьба к вашим услугам... они капризные, как и вы, вакагасира, - Юнги не двигается, говоря, будто, с водой спереди у причала. - Но я на своём месте впервые. Ваши капризы напоминают мне мои. Он не про статус и роль. Он тоже подростком сбегал из дома прямиком к морю, выкрикивая по ветру, как хочет жить своей жизнью и делать, что захочется. - Делитесь сокровенными мыслями... снова... Юнги, - Чимин тихо проговаривает на фоне, - почему это стало так часто? «Потому что ты для меня важный, я доверяю тебе», - вдыхает Мин мысль с глотком воздуха, омрачённый местом, где его будущий бизнес может отнять право даже думать о Чимине. Вспомнив о вежливости, перебарывая себя, потому что потянет с очередным взглядом, Юнги оборачивается, прислонившись ягодицами об ограждение набережной. - Не убегайте от всего. - проговаривает кёдай, в глаза лучисто освещенные фонарями с двух сторон поблизости заглядывая. - Вы сильнее, чем кажетесь. - Чимин не замечает, но бровки из расслабленного положения приподнялись вверх. - Вы носите столько скрытой силы, - Юнги глотает, обдумывая, как бы деликатнее намекнуть, что интимное влечение между ними - тоже кусочек красивой силы, - это покоряет до глубины сердца.Для атмосферы: “XOV - Lucifer”
Когда-то давным-давно я был дураком – Слишком крутой для школы, Жестокий, как гангстер. Кровь внутри – кровь снаружи, курок спускается без колебаний.
Под хриплое окончание Мина Чимин дышит сильнее, встав и в покачивании подойдя вровень ему. Тишину набережной прерывает мягкий перебой волн о каменные выступы, Юнги с руками в карманах сжимает пальцами ткань сильнее при приближении, пока прелестные глаза любой пейзаж перекрывают. - Больше всего мое сердце хочет докричаться хоть до кого-нибудь в этом мире. - мягко выдыхая, Чимин рассматривает с нежной добротой Мина. - Почему ты, кого я знаю всего ничего, слышишь меня, даже если не кричу? - Потому что я оглушен тобой с самой первой встречи, - шепчет чувственно Юнги, трепетание виднеющегося кружева с груди Чимина принимая за порхание крылышек бабочки, - и я хочу еще сильнее оглохнуть в тебе целиком.Раньше я зависал с Люцифером И он до сих пор где-то там в темноте. О, Люцифер Тебе лучше быть начеку...
Дорога - полёт, такой же завораживающий в перехвате дыхания. По прямой сквозь мелькающие пейзажи автострады, наступающую ночь лунным освещением свыше от облаков рассекая ярче встречных вспышек на земле. По контрасту понижаются в подтон, погружаясь в темноту салона, как в тоннель, с каждым новым глоточком смешивающихся запахов на расстоянии вытянутой руки друг к другу, которую протянуть сила внутренняя желает. Чимин блаженно то открывает глаза, то прикрывает, в покачивании из створки окна целуясь с ветерком, и боковым зрением красивым запястьем с тонким браслетом на рычаге коробки передач любуясь. Опьянение без алкоголя дурманит голову, ночной атмосферы окружая объятием вечности, если бы у вечности было олицетворение, то непременно эта дорога... с ним. Дрогнув, Чимин решается, скользнув сверху своими пальцами на теплое запястье, в пространство между пальцев Юнги подстраивается. Пушистые невидимые крылышки оживают за спиной в миг, перьями покачиваясь. Медленно меняя скорость вместе в захвате, Мин шепчет: - Уверен? - Пожалуйста, - выдыхает Чимин, с мурашками рассматривая гармонию их рук, боясь представить, что же будет с телами, - позволь мне...Иногда мне хочется разыскать его просто так. Ищу его лицо по всему городу - Хлоп-хлоп – чтобы усмирить пару раз. Я наделил тебя силой, я и уничтожу...
Юнги дурманит его нежно-молящая интонация шепота, теплые пальчики на тылу ладони по витиеватым венкам в поглаживании разогревают жар в груди потусторонним пеклом, пока он аккуратно в азарте увеличивает скорость. Следя за стрелкой спидометра, не успевает уследить, как затем Чимин с плеч покатых куртку приспускает до полного снятия. Окно в самый низ, ветру позволяя полночные поцелуи по всему телу оставлять, ведь легкая почти прозрачная рубашка волнами мягко заиграла на контрасте золотистой виднеющейся кожи. Припав локтями к раме, Чимин подбородком опирается и вскоре щекой потирается, сладко в дремоте сквозь игру ветра с волосами рассматривая небо. Юнги внимателен за дорогой, сворачивать никуда не нужно, успевая подглядывать за воспарившим пассажиром, позволив наедине с мыслями лететь... возможно, даже кричать, но крика нет. Невидимые крылья пеплом прямиком из лопаток распускаются в дрожании за спиной Чимина - неужели можно быть собой и не бояться ничего?Свести бы Его с тобою, создатель Я нежным сам был создан, теперь стал изгоем. Как Дьявол был ангелом Даже Дьявол был ангелом...
Выше-выше стрелкой времени на спидометре, прямиком в пространство, где они не постареют и останутся точно рядом. Юнги прибавляет, реакцию чужую до перехвата горла глотая. Чимин молча, без переглядок, в перевороте на сидении спиной опирается о дверцу, макушку рассыпчатых волос выставив, в колыбельную тишины за пределами автомобиля погружается. Лодыжки на сидении приподнимает, бедрами устроившись в полразворота, после чего утонченным корпусом красуется талией. Вот она дорожка вечности для Юнги: его тело по каждому прогибу в сексуальности. Рубашка под встречным потоком «обнимает» изгибы, начиная с открытой шеи, складками спускаясь по груди, не постыдив маленькие соски во второй раз для Юнги показать. Сглотнув, Мин неосознанно губами выдыхает вперёд, вид на соседнем сидении от себя расценив невинно-эротичным и захотев выпить - не может быть реальным такое нереальное так близко, если ты не пьян. Пальцами Чимин держится за сидение, но страх, что он может улететь, нарастает быстрее скорости. - Чимин... я боюсь за тебя, - проговаривает Мин, автономно рукой поддавшись и ухватив за запястье юношу. Чимин посчитал по-иному, молчаливо все ещё в своем моменте кричащего полета без крика ладонь Юнги переместив себе на талию. С подскочившим, казалось, сердцем до горла, кёдай немного снижает скорость, побоявшись вести одной рукой, ведь вторую он не захотел убирать с Пака. Укрепляет прикосновение через вуаль ткани, скользнув прямиком по рёбрам, затем по напряжённому трепетному прессу до куда хватит длины кончиков пальцев. Чимин каждое скольжение на себе чувствует через двойное обострение и вспоминает на чью химию так красиво отвечает всегда его тело: сейчас оно прямо застонало изнутри. Аккуратно вернувшись в салон с разгоряченными щеками, обветренными губами, устремляет пронзительный взгляд на периодично то следящего за дорогой, то за ним Юнги. Мин безумной тягой красивых очень глаз приглашает, ожидает, давно набросившись в уме несколько раз и рубашку тонкую с него стянув. В жадности касаться Чимин боком сидит к лобовому стеклу и интуитивно показывает недостаток прикосновений, после чего получает скольжение по груди. На скулах Юнги задрожала теплая ухмылка, от которой бесята Чимина заплясали внизу живота, а от надавливая по соску большим пальцем он вздрагивает с вибрацией в горле несдержанного выдоха. - Как давно вам нравятся мужчины? - тихо-тихо. - Мужчины... хм, - дёрнув уголком губы, Мин смотрит вперед, расценивая обстановку пустой и так трассы, чтобы ещё раз обернуться на невинного ангела с глазами из самой глубины, где горят костры, - мне нравитесь только вы. Заметной, но со сложной реакцией Чимин опускает глаза и краснеет, словно лепесток алой розы опустился на щеки. Совсем не предполагает, как в другой реальности он после этих слов от Юнги стал безвозвратно человеком, который умрёт красиво дважды. Физически и духовно от любви к нему единственному, прося влюбляться снова и снова. Вернувшись в особняк поздней ночью, Чимин почти ощущает себя преступником, добровольно сдавшимся снова в свою тюрьму с идеальными условиями после веры Юнги не бояться ничего. Каждая живая душа, как и ожидалось, стояла на ушах, и никто не спал в борёкудан. Прямо с порога отец, игнорируя даже позади зареванную мать, остальных деката в округе, Юнги рядом с сыном, схватил Чимина за рукав куртки и уволок в свой кабинет в грубой форме. Стыд лютый, если честно. Оказавшись котенком за шкирку втащенным с захлопнувшей дверью, Чимин напрягается не от страха получить порцию наставлений, криков или, может, удара, а то, как отец холодно осматривает, оперившись кулаками о стол. Читает, словно, саму душу, обнажив юноша полчаса назад в машине Юнги. Только бы не пожалеть о содеянном, думает Пак. - Отец... - начинает аккуратно Чимин. - Прошли времена, когда ветреную дурь выбивали мы с матерью, а ты больше нас не слышишь, игнорируешь, даже понадеявшись мы, что статус вакагасира сделает тебя ответственней, - не повышая голос, но повышая напряжение от ожидания, что же в конце предложения, - ты слушаешь только одного человека с того самого лета, ослепнув до полной слепоты! - Чимин холодеет кожей с затылка, бездумно смотря на него в надежде не услышать следующего. - К нему и убирайся и не возвращайся, пока собственный стыд не задушит, что ты не преуспел в бизнесе, как он. Туен Серра прилетел и заедет за тобой через час, ясно уверив меня, что сделает из тебя достойного кумитё. Всё, я больше не стану ручаться за твои пренебрежения, наплевав ты на клан. «Наплевав на семью», - додумывает Пак, видя через взгляд отца поправку, но это совсем не так. Их он продолжает любить очень сильно, если отмахнуться от колорита и правил мафии. Чимин слышит звон стекла... или нет, и это посыпались осколки воспоминаний от разговора, где он болезненно порвал с Туеном почти два месяца назад, стараясь забыть и даже не верить, что тот еще покажется в его жизни. Оказывается, влюбиться впервые можно быстро, как и быстро перестать вообще что-то чувствовать, когда холод проскальзывает и душит такие отношения без теплоты слов, взглядов, прикосновений. Всё-таки, не любовь это и была, миражами думает Чимин об обратном и возможно самом прекрасном с Юнги. - Отец, пожалуйста... я не хочу так. - Кёдай Мин с этой минуты освобождается от своих полномочий, - режет дополнительно Пак старший, - его навыки пригодятся здесь, чем просто пустая трата близ тебя, да и Туен прибудет со своей охраной... - Отец! - взвизгивает Чимин, ощутив такую бурю после этих слов, что аж ребра заболели в ударах сердца. - Нет-нет, ты не имеешь права! Безлико с маской, казалось, остывших всех эмоций, разуверившись и испытав обиду от проступков сына, кумитё отворачивается и считает, что поступает честно. Пора сыну нести всю ответственность, ответственно не относясь к возложенной в надежде роли для будущего их клана. - На этом все. Я нагряну с проверкой, не сказав, когда конкретно. И лучше тебе не разочаровывать никого, испытав сейчас стыд при всех! Запомни это чувство краха репутации. Чимин, сквозь раскрытые ладони упустив все шансы все изменить, теряет храбрость высказаться и отстоять себя. Но больше до комка слез в горле горечью оседают мысли больше не быть рядом с Юнги, который... который ближе всех сейчас в понимании, которого у Туена нет, чтобы он там не наплёл отцу. Чимин прекрасно знает эти красивые речи, что потом обращаются в змеев и жалят. Выбегая из кабинета, с порцией наступающих слез, он в собственной комнате запирается и припадает лбом к первому косяку во всхлипе. Вот сейчас бежать - самое лучшее время по старым мыслям, но убегать больше не хочется, уверовав в наставление Юнги, как в молитву. Быть храбрым и сильным, не теряя себя - это подарила невидимая связь с кёдай Мин, которая стала лопаться прямо сейчас, как гитарная струна. Замерев и разомкнув глаза, Чимин в страхе содрогается в пустоте, темноте комнаты. Нет связи - нет больше шанса увидеть друг друга. Стало невыносимо тоскливо в одиночестве чужих желаний. Утерев он крупные капли с щек, берется за ручку и только хочет выйти, как Юнги уже на пороге и быстро входит с обхватом в объятия, закрыв от всего мира снова. - Я в курсе всего, - выдыхает в шею, после чего Чимин распаляется и с новой волной роняет слезы ему на плечо пиджака, ища защиту. - Кто он? Кто этот Туен? - Бы-бывший, - еле слышно, так как губы спрятаны в складках одежды, Чимин проговаривает, - его семья из итальянской мафии. У нас был роман, начавшийся два года назад. Но сейчас я потерял все прошлые чувства... почему-то так просто и быстро... Юнги сильнее стискивает хрупкое тело, пробравшись носом от волос напротив лицом к лицу, чтобы смотреть. Затрепетавшие сырые ресницы Чимина блеснули и приподнялись, явив самые красивые опечаленные глаза. Близко-близко Мин настолько рядом в дыхании, ладонью подхватив мягко подбородок, а большим пальцем потерев нижнюю губу, открывшуюся в ответ. - Я не хочу тебя терять... я не хочу тебя отпускать с ним, я твой... кёдай, черт возьми, - чувственно и сипло Мин предаётся в эмоции, желая обрести другую роль близ него в аргументе не отдавать. - Я хочу... чтобы ты был моим. Это мной твое тело дышит и пахнет. Это я целовал тебя всю ночь и сторожил сон, пока слышал имя другого. А сейчас я вынужден никогда больше не получить твоего поцелуя, отпустив к... к нему? Чимин под каждый слог чуть дышит, еле продолжая стоять на ногах, падая к его тёплой груди. Обогнув с чмоком в ласкающий палец, сладко выдохнув от принятия правды и так догадываясь весь день, подхватывает двигающиеся губы Юнги. Без промедления вместе раскрывают с хлюпаньем гармонию соития, столкнувшись языками, как столкнулись животами и бёдрами. Чимин приятно дуреет от такой ответной реакции, нижнюю губу безболезненно сжав только своими и задышав после открытым ртом, так как нос прижат к нежной щеке Мина. Приняв столько мягкости и влаги, после которой стоит утереться тылом ладони, Юнги лишь чмокает несколько раз в самый центр, как в бутон, где бархатный шепот встречает его: - Мне нужно освободиться от прошлого, чтобы быть в настоящем... только твоим. - Не отпущу, - противоречит шёпотом Юнги, перевернув их в пространстве и вжав Чимина в ближайшую вертикальную поверхность без шанса убежать. Требовательными пальцами поглаживает шею, плечи, затылок, ощущая трепет юноши, - это ловушка, моя бабочка, ловушка... - идеально описывает насекомых в небольших террариумах тут в комнате. С новой порцией вдоха и взглядов принадлежности друг другу отныне Юнги стискивает в ревности легко обозримые через ткани изгибы, опрокинув ему затылок в поцелуе наслаждения. Чимин тихо выстанывает до конца растяжимости звука, всхлипнув в конце, когда ладонями Юнги беспрепятственно забирается под рубашку на кожу поясницы и трет переходную складку к ягодицам. Минуты истекают до приезда Туена, а планов ноль, что делать и куда пойти, кроме как страха остаться до конца жизни без таких поцелуев. - Верь мне, я все улажу, - выдохнув в губы, Чимин чужую противоречивость серьёзности лица с лаской рассматривает, а после трепещет. Никто, как Юнги, не смотрел на него так... так, как хотят совместного уже будущего. - Ты сказал, что я сильный, поэтому справлюсь и вернусь к тебе. - Ты не понимаешь... - Мин хрипит, не зная, что еще использовать, чтобы удержать, сам подав, вселив такую уверенность в юношу, - ты просто не понимаешь, как я не могу отпустить тебя без защиты. - Я не ошибся в тебе, назначив своим кёдай, - Чимин ласкает пряди у ушей, по серьгам проходясь кончиками пальцев, - но сейчас должен сам поставить точку в кое-каких отношениях. Считай, что это - бизнес и поверь, как мое тело верит твоим пальцам, вспоминает каждое прикосновение после клуба. Я тоже на своём месте... теперь только в твоих руках, Юнги. «Мой», - вторит Мин сам себе. Однако, приятные слова меркнут на фоне других. Юнги свирепеет внутреннее, не считая и близко таковыми эти их отношения с Серра, услышав однажды ссору и после приняв в объятия без правильной ласки Чимина. А ведь молодой дон только-только начал для Юнги раскрывать лепестки своего сжатого чужими руками бутона. И свирепость растёт по спидометру манящего момента в машине, когда в итоге со второго этажа в доверии к словам Чимина провожает взглядом его уход с этим Туеном и его охраной. То, как Серра обдал всех присутствующих борёкудан считывающим непростым взглядом, на Мине остановился дольше, ведь тот красноречивее всех выражал глазами вражду незнакомому человеку, было схоже на очередной спарринг на ринге... но теперь это был жестокий и до победного бой, на кану которого стоял Чимин. Время приступить ко второму шагу. Время отбросить наигранную роль кёдай и стать снова наследным доном Мин, который влюбился в розы во второй раз: в первый, когда покойная мама разводила в саду; а во второй, когда красивейшие губы Чимина раскрылись сегодня ему под ветром настоящей любви.