***
— Мда уж… Сколько же меня тут не было… — Если честно, мы думали, что ты погиб. — А, это, — Волков поднял со стола бумажки, в которых лежало извещение о его смерти. — Нужно было сделать так, чтобы меня не искали. Спецоперация, понимаешь? — Серёжу сильно подкосило это. — Настолько, что думал, якобы я – Чумной Доктор? Одного короткого кивка хватило. Парень сел рядом с подругой и обнял её за плечи, позволяя удобнее устроиться у него на груди. Он осторожно поглаживал мягкие русые волосы, чтобы успокоить этого ребёнка. — Прости, что тебе столько пришлось пережить. — При чем тут ты? — Мне нужно было сразу вам сказать, что со мной все хорошо. Может, тогда ничего этого не случилось бы… Ира ничего не отвечала, только сильнее вжалась в своего друга, стараясь хоть немного прийти в себя. Сейчас, рядом с ним, она впервые чувствует себя в спокойствии и безопасности. Это именно то, чего ей не хватало. — И, что ты думаешь делать? — Не знаю… Но оставлять Сереню там нельзя. Сердцем чую, что ему там грозит опасность. — Тогда, нам нужен план, как вытащить его оттуда. На экране высветилось уведомление о новой публикации Юлии Пчелкиной. Она вновь писала о своём скандале с одной популярной девицей и о том, как саму блогершу оклеветали. — Кажется, у меня есть идея.***
В больнице, как обычно, был небольшой переполох и шум. Некоторые пациенты уж очень не хотели следовать указам врачей. Сильно буйных приходилось насильно успокаивать, вкалывая различные транквилизаторы. — Руслана, следует отнести таблетки Вере Павловне из тринадцатой палаты. Мы же не хотим допустить очередной нервный срыв? — Конечно нет, но я это уже сделала. А к вам пришла по другому поводу. — Что-то случилось с психом из шайки хоккеистов? — Нет. К вам посетитель. Я говорила об этом вчера. — Помню-помню. Пускай заходит. Девушка взглянула из кабинета и жестом пригласила войти того, кто ждал за дверью. Это оказалась молодая особа лет двадцати трех, на вид. Выглядела она слегка уставшей, выдавала не здоровая бледнота кожи, сильная худоба. Казалось, что еще немного и ноги попросту откажутся её держать. Но даже это не мешало выглядеть эффектно: блондинистые волосы средней длины были красиво уложены и немного подкручены, ясность голубых глаз отлично подчёркивал макияж, который был не слишком ярким. Наряд подобран по всем законам моды и эстетики: гармоничные объёмные брюки держал толстый ремень, а в них заправлена большая белая рубашка, скорее всего, купленная в мужском отделе. Пуговицы были застегнуты наполовину, чтобы было видно коричневый топ, находящийся под белоснежной тканью. Чёрные туфли на каблуке хорошо подходили под этот образ, а дополняла все это сумочка средних размеров, в таком же цвете. Украшений, практически не было, кроме золотой цепочки, изящно лежавшей на шее. — Добрый день, профессор Рубенштейн. Надеюсь, я вам не помешала? — Конечно нет, моя дорогая. Проходи. Грациозной походкой, девушка вошла в середину кабинета и села напротив мужчины, который с большим восторгом наблюдал за каждым её действием. — Не ожидал, что сама Грета Арсен заинтересуется моей персоной. — Ну, что же вы, не скромничайте. Мне кажется, что многим моим читателям захочется узнать чуть больше о вас и вашей работе.***
История такого персонажа, как Грета Арсен началась практически сразу, после окончания Ирой второго курса Московского университета. Как только она, вместе с Серёжей, вернулись в Питер, девушка стала углублённым заниматься творчеством, погружаясь в него с головой. С каждым новым рассказом выходило все лучше и лучше. Именно тогда Астахова стала писать небольшие зарисовки в готовой социальной сети своего мужчины. А с его толчка, выпустила первые книги, которые тут же обрели колоссальную популярность. Правда, выпускала зеленоглазая все под псевдонимом: Грета Арсен. Почему-то свое имя светить не хотелось. Скорее всего из-за страха гневной критики, которая могла политься после выхода в свет статей и рассказов. Но этого не произошло. Даже если дикой популярности, писательница не стала разглашать своего настоящего имени, а показывать свою внешность не было желания. И виной этому была все та же критика и отзывы. Пускай негатива было намного меньше, чем позитива, отпечаток дал детский опыт. И травмы от детского дома дали о себе знать. Был страх повторить все то, что произошло тогда. Только спустя некоторое время, осмелившись, Астахова смогла открыть фонд защиты животных и ветеринарную клинику, уже под своим именем. А также стала появляться на общественных мероприятиях. Стало немного проще от того, что она делает что-то полезное для общества, но, как бы ни уговаривал парень, признаться в псевдониме – все же не смогла. В один день пришло приглашение на важное мероприятие, где обязана была присутствовать Грета. Казалось бы – идеальный шанс сказать всем правду, но не для Ирины. Внутри, до сих пор сидел детский страх. Хотя все в порядке. Именно поэтому был придуман специальный образ. Точнее - повзаимствован у голосового помощника. — Почему бы тебе просто не показать себя? — удивлялся Разумовский. — Ведь многие писатели так же работают под псевдонимами, но не скрывают своей сути. — Ты не поймёшь. Это то, что внутри меня… — До сих пор переживаешь из-за критики? Не стоит, принцесса. Все и так тебя любят. Ты просто героиня для них, ведь поднимаешь на обсуждение очень важные и глубинные темы. — Дело не в этом. Просто чувствую, что должна делать так. Не знаю как объяснить. Чутье не подвело и на этот раз. Ведь именно благодаря этому образу можно было осуществить задуманное. А именно – побег Чумного Доктора. Никто не пропускал на территорию больницы жену преступника, когда открылись все карты о личной жизни и тайных делах. А даже если пропускали, то держали все в секрете, не допуская дальше смотровой комнаты или кабинета врача , что занимался лечением Сергея. В самой Астаховой он тоже смог найти какое-то странности, которые старался лечить разговорами, стоило только ей войти в кабинет. Слушать промывку мозгов надоело, поэтому пришлось прибегнуть к другим мерам. Разговор с Олегом очень воодушевил девушку и, в миг, остановило все её угрызения. Именно тогда стало понятно, что нужно что-то делать. Ведь, по сути, морально убивая себя, она стояла на месте , а продвижения не было совсем. — Нам нужно достать его из этой недобольницы. — Я знаю. Только не понимаю, как узнать больше информации об этом месте и о самом лечении Сережи. — Тебе не давали дело? — удивился темноволосый. — Кто мне хоть что-то скажет?.. На телефон, в ту же секунду, пришло сообщение от Русланы. Девушка предложила встретиться в кафе, в самом центре города. А у Иры, как раз, созрел план. — Кажется, я знаю, кто нам поможет раздобыть информацию. Встреча состоялась буквально через несколько часов, после сообщения. Обе подруги были рады возможности увидеться. Только у каждой разные представления о том, как все пройдёт. Руся вытащила писательницу, чтобы той было легче, после ареста Разумовского, забрать все её переживания себе. В то время как та… — Мне нужно, чтобы ты устроилась в психбольницу, на окраине. — Что? — чуть не подавилась кофе девушка. Она и правда не понимала серьёзно ли говорит её одногрупница или все это бред, связанный с отсутствием возлюбленного. — Ты все правильно услышала, Рысик. Мне очень нужна твоя помощь. — Только не говори что… — Собираюсь выпустить Сережу, да. — Ты окончательно сошла с ума… — Если только слегка. Ну что, я могу рассчитывать на помощь любимой подруги? — Знаешь ведь, как подмазаться. Хорошо. Надеюсь, что все продумано. — Иначе быть не может. После того, как устроишься туда, нужно будет рассказывать абсолютно все о лечении Разумовского, а также узнать все тайные входы и выходы этого здания. — Это все хорошо звучит, — потерла виски Майкова, — но не приходила ли в голову мысль, что меня могут туда не взять? И, если даже так, то кто доверит новичку историю болезни самого опасного психа Петербурга? Без обид. — На счёт этого не переживай, — спокойно произнесла русоволосая, откинувшись на спинку кресла, со стаканчиком горячего кофе в руках. — Я позаботилась о том, чтобы у тебя было хорошее сопроводительное письмо и рекомендации. Да и с твоим предыдущим опытом работы… Думаю, что такой человек, как Рубенштейн, не упустить возможности взять под свое крыло столь умело самородка. А то и сделать его своей правой рукой. После хорошего описания положения дел, Ира протянула подруге небольшую папку с документами, все так же расслабленно попивая горячий кофе. И пока Руслана, с немым шоком, читала свои рекомендации, Астахова молча наблюдала за реакцией. — Мать, ты что, с ума сошла?! Откуда все это? Я же в таких местах даже не была, а про работу молчу. — Не благодари. Стоило немного потревожить своих знакомых, которые любезно согласились помочь. Надо сказать, что на этом сюрпризы не закончились. Девушка основательно подготовилась к предстоящей операции и, даже нашла для Олега несколько ребят, которые смогут прикрыть, в случае чего и отлично справятся с операцией. Тут тоже не обошлось без привлечения старых знакомых. — О, что за красотка мне звонит? — раздался радостный голос парня, на другом конце трубки, — Давно не общались, солнце. — Я тоже рада слышать тебя, Шур. — Какие дела? — Вот об этом и хотела поговорить. — Так… Понимаю, что этот звонок был не просто так, чтобы узнать, как у меня делишки. — Верно. Надеюсь, что ты все так же любишь, когда в голову бьёт адреналин? — Она ещё и спрашивает. Конечно! — Есть одно дело. Весьма опасное, как ты любишь, — медленно произнесла писательница, чтобы заинтриговать друга. — Хм… А что я получу взамен? — Небольшой переполох, гору адреналина и, возможно, смерть. — Заманчиво, но с последним я не согласен. Ведь, как может, такой красавчик умереть молодым? — А я и не про тебя… — Тогда выезжаю. Волков обучал своих подопечных и рассказывал план дальнейших действий, советуясь во всем с подругой, которая была координатором во всем. Она тщательно продумывала каждый шаг до мелочей и рассказывала все возможные ситуации. Могла не спать сутками, перебирая в голове всю информацию, что имелась. Поэтому, Волков часто заставил её в офисе рано утром, полностью выбившуюся из сил, либо уснувшую прямо за рабочим столом. На уговоры об отдыхе отвечала резко, говоря, что не может сидеть сложа руки и отдыхать, пока Разумовский находится в заключении. — Мы его освободим, я обещаю. Так что можешь сильно не изнурять себя. Ты большая умница и уже многое сделала для его побега. — Недостаточно. Я могу ещё лучше. — Знаю, но сейчас ты сильно устала. Отдохни. — Как только закончу – сразу. А сейчас некогда. Смотря на это, парню вспомнился образ друга, в студенческие годы. Как тот также изводил себя, во время учёбы, всякими проектами. Такой же изменённый, истощенный вид. Писательница привыкла работать на износ, если хотела сделать что-то важное. Много трудились и готовилась. И её старания приносили плоды. Руслану приняли в лечебницу. В этом даже не было сомнений. А спустя ещё некоторое время, та донести не очень хорошие новости. — Его там не лечат. Прозвучала эта фраза не особо радостно. Да и в принципе, хорошего в ней мало. Конечно, Ира была готова к разным исходам, но не к такому. — Что с ним делают? — вопрос был задан со слишком спокойной интонацией, без дрожи в голосе, что слегка напрягло собеседницу. — Иногда могут вколоть успокоительные, а так используют весьма странные методы. Ознакомившись со списком препаратов, можно сказать одно: Рубенштейну выгодно раздвоение личности у пациента. И, кажется, что он задумал что-то на его счёт. — В каком смысле? — Не знаю. Использует в своих целях, наверное. Во время разговора подруг, Волков сидел прямо напротив рабочего стола программиста, за которым вновь устроилась его супруга. Она внимательно слушала все, что узнала сообщница, лишь иногда хмуря брови. А парень был на голове, в любую минуту успокоить. — Список препаратоа я вышлю тебе смс-кой. —Хорошо, Рысик. Спасибо. — Позвоню, если будет что-то новенькое. — Обязательно. И не спускать глаз с этого доктора. — Не переживай, — посмеялась девушка, — он сам не даёт отойти от него ни на шаг. Привязался, как банный лист. — Ладно. А Сережа как? — Редко могу его видеть. Но выглядит, мягко говоря, не очень. Много бормочет под нос. Один раз, чуть не спалил меня. А ещё, бывает, кричит о тебе. — А что именно? — голос русоволосой дрогнул. — Мало приятного. Что ты его бросила, просит увидеться. Каждый раз сердце кровью обливается. Долго держалась Астахова, но нервы, все же сдали. Поэтому, разговор завершил Олег. Подойдя к подруге он стал успокаивать её, вытирая слезы, сидя перед ней на коленях. Затем поднял и перенес на диван, где просидели долгое время в объятиях друг друга. Это помогло. Русоволосая стала приходить в себя и больше не истерила. Но, для закрепления состояния, выпила небольшую дозу успокоительных, которые теперь регулярно принимала и носила с собой. До этого их приносил Дима, переживая за состояние девушки. Дубин не перестал навещать Астахову. Только они редко встречались в офисе. Теперь их встречи проходили в парках, либо же кафе, чтобы хоть как-то вывести молодую особу в свет. Парень старался делать все возможные, чтобы в милую голову не лезли ненужные мысли. Только каково было удивление, когда полицейский заметил, как расцвела супруга Разумовского. Уже не было той печали, что так мешала ей жить. Но ведь все к лучшему? А ещё большее удивление было в тот момент, когда она сама позвонила и пригласила в ресторан. — Рад, что у тебя все хорошо. — Спасибо тебе за это. Иначе, я бы и дальше сидела в офисе, занимаясь самобичеванием. — Да, не за что. Выглядишь отлично. Это радует. — Отпустила ситуацию, как ты и говорил. Ведь, слезами я ничем не смогу помочь Сереже. И лучше от этого никому не будет, — абсолютно спокойно произнесла Ирина, поправляя тонкий браслет на запястье. — Умница. Теперь, когда я вижу, что ты спокойна, смогу попросить допустить тебя в палату. — А как же Игорь? Он же был против. — Знаешь, после нашего совместного визита в офис, он многое осознал. — И что же конкретно? — Пускай, снаружи он и старается быть невозмутимым майоров Громом, но внутри есть много светлого. Кажется, что наш одиночка понял, каково бывает людям без любви. Поэтому сам предложил допустить тебя к Разумовскому. Хотя бы просто посмотреть, если не удастся поговорить. — Удивлена, даже очень. — Я же говорил, что он хороший. Просто, нужно дать время для раскрытия.***
В течении нескольких дней, писательница ходила попятам за Рубенштейном, делая различные пометки в своём блокноте. Записывала абсолютно все, что касалось её дела. Только этого было недостаточно. Требовалась личная встреча с мужем. Но, как назло, этого сделать не получалось. Поэтому, оставалось только ждать. — И тогда я… Милая, вы очень мало записываете. — Не переживайте, Вениамин Самуилович, у меня все схвачено. Разговоры записываются, на случай, если я забуду что-то важное. — Хорошо. Но, очень надеюсь, что запись никуда не пойдёт. — Конечно-конечно. Не стоит волноваться. Я все прекрасно понимаю. — Отлично. А вот мы подходим к изолятору, где находится один из самых сложных пациентов. Но не волнуйтесь, милочка, вам не угрожает опасность, пока я рядом. Доктор довольно ухмыльнулся, подойдя чуть ближе к девушке. Ей ничего не оставалось, кроме того, как улыбнуться в ответ. Хотя, было не очень приятно наблюдать эти действия. — Благодарю. А как давно он у вас? — Стыдно не знать, моя дорогая. Как только вынесли приговор. — Значит, около двух месяцев. Тяжело ли справляться с таким человеком? — Ни сколько. Затруднений в лечении и быть не может. Ведь перед вами самый настоящий профессионал своего дела. Я ведь говорил, что могу найти подход, даже к самому буйному пациенту? — Конечно. Неужели, к нему тоже? — Разумеется. — Вы просто невероятный человек, —решила подыграть девушка, чуть улыбнувшись, наблюдая за довольной ухмылкой психиатра, — А могу я понаблюдать за ним? — Уверены, что хотите этого? Любая другая, не подготовленная девушка, давно бы попросила отойти, как можно дальше. — Не стоит забывать кем я работаю. Столько всего приходилось видеть. Так что, отвечая на ваш вопрос, да, полностью уверена. — Хорошо. Но, для вашей безопасности, в изоляторе будут находиться санитары. Они утихомирят пациента, в случае опасности. — Благодарю за заботу. — Если что, я буду рядом. Железные решётки, тут же отворились, с громким скрежетом, пропуская двоих людей внутрь. «Было бы идеально, если ты отставить меня с ним и не будешь липнуть.» Медленным и уверенным шагом, девушка направилась как можно глубже в камеру, чтобы посмотреть на того, ради кого затевался этот спектакль. Рыжий сидел на полу, прямо по середине комнаты и не мог сдвинуться с места, закутанный в смирительную рубашку. Лишь ноги его были открыты. Он, словно завороженный, смотрел в одну точку, не смея оторвать взгляда покачиваясь из стороны в сторону. «Что же они с тобой сделали, милый?» — Только не стоит подходить к нему со спины, — донесся голос лежащего врача, — И слишком близко не подпускайте к себе. «Как-нибудь сама разберусь.» Стоило расстоянию сократиться до минимума, как программист обратил свое внимание на девушку, выходя из транса. Посмотрев в родные глаза, писательница не заметила былой радости и света, только отчаяние и тоска. Казалось, что они потускнели, почти полностью избавились от яркого-синего оттенка, став серыми, словно туман. Тусклое небо взирая на девушку с абсолютным безразличием. Единственное, что хоть как-то читалось в этом омуте – мольба о помощи и надежда на спасение, которые исчезали с каждым новым днем. Чтобы было удобнее говорить с молодым человеком, писательница сняла напротив него, дав санитары знак, что все в порядке. — Здравствуйте, Сергей. Я пришла сюда по просьбе своих читателей, чтобы узнать об условиях данной больницы, — говорила Астахова, прекрасно понимая, что за ними следят и нельзя отступать от своей легенды. — Можете ответить на парочку моих вопросов? — Очередной мозгоправ? — безразлично ответил, вопросом на вопрос, Разумовский. — Нет, что вы. Всего лишь писательница. Прошу прощения, не представила. Меня зовут Грета Арсен. Услышав до боли знакомое имя, создатель социальной сети ожил. Глаза тут же посветлели, а брови поднялись от удивления. Неужели его просьбы были услышаны и перед ним его девочка? А точно ли она реальна? Или это очередной плод воображения в последствии от таблеток? — Итак, первый вопрос, давно ли вы находитесь под личной охраной? — Что ты тут делаешь? — тихо спросил Серёжа. — Говори тише и отвечай на вопросы. За нами следят. — Чуть больше полутора месяцев. Как только вынесли приговор. В палате было не комфортно. — Вам? — Другим... — Хорошо…— девушка делала вид, что писала, а сама шептала: — Не принимай ничего, из того, что тебе дают. Это не лекарства. Препараты только усилят твоё состояние, не давая шанса на выздоровление. — Откуда тебе это известно? — Ты забываешь о моей главной специальности. А достать список не составило труда. А как у вас тут с питанием? — Кормят и хорошо. Почему ты не приходила раньше? — Приходила. Только меня не допускали до твоей камеры… Пара посмотрела друг другу в глаза. Мир словно замер. Казалось, что не существует ничего вокруг, кроме тепла родного человека. Будто они находились не в больнице, а усилят дома, смотрели вместе фильм, обсуждая абсурдность сюжета и просто наслаждались друг другом. Ирина старалась запомнить каждую частичку своего возлюбленного, которую только могла увидеть. Ведь боялась, что они не скоро встретятся. Разумовский и сам не мог оторвать глаз от любимой. И пускай она сейчас выглядит не как обычно – это абсолютно не важно. Все равно, под этим макияжем и маркировкой скрывается все та же зеленоглазая красавица. Та, кто сделала все, чтобы сейчас находиться рядом. — Я рад, что ты пришла… Какая же ты красивая… — Можете сказать пару слов о вашем враче? — старалась не привлекать внимание писательница. — Как бы я хотел тебя поцеловать… Сейчас… — Серёжа… Нас раскроют. — Тогда, как только я выйду отсюда и мои руки будут свободны, от этих оков, тебе не уйти от меня. Запомни… Писательница хитро ухмыльнулась, слегка отведя взгляд в сторону. Она не могла просто так стоять и смотреть на то, как такие родные глаза смотрят с болью и желанием. И, ведь, он ничего не может сделать. — Извините, — крикнула девушка, чтобы врач её услышал, —Вениамин Самуилович! Могу я попросить вас оставить меня наедине с пациентом? — Немного не понял вашу просьбу. — Просто, я вижу, как он напряжен и не может отвечать при всех. — Вы понимаете, что это может грозить жизнью? Он опасен для вас. — Не переживайте. Думаю, под вашим руководством , ему стало легче. Да и потом, я знаю что делаю. У меня есть способ, как работать с такими людьми. — Хорошо…— недоверчиво произнес мужчина и стал уходить прочь от изолятора Чумного Доктора. — И, прошу, отведите санитаров куда-нибудь. Мне нужна полная пустота тут. Пускай не сразу, но Рубенштейн выполнил просьбу блондинки. И вот, наступила гробовая тишина, никого не было видно. Ни одна живая душа не проходила мимо, ожидая, пока гостья больницы не подаст какой-то знак. Этим моментом и воспользовалась Ира. Медленным шагом, она вновь подошла к Разумовскому и присела напротив него, слишком быстро подойдя к его лицу. Все это время, она не сводил взгляд с парня, сидевшего в смирительной рубашке, заставляя также смотреть на себя. — Знаешь, я очень хотела бы бросить все и забрать тебя с собой, прямо сейчас, — прошептала шпионка пересаживаясь на бедра рыжеволосого. В ответ был слышен тихий стон, который сдерживался из всех сил, чтобы не закричать на всю больницу. — Но, к сожалению, не могу этого сделать. Нужно совсем немного времени и, обещаю, — горячее дыхание опаляло тонкую бледную кожу, пока писательница говорила это, — что мы тебя заберём. Нужно совсем немного времени. В завершении, девчонка слегка провела языком по его шее, после чего оставила нежный поцелуй, полностью выводя парня из себя. Это было понятно по тому, как тот начал дёргаться, стараясь хоть как-то докоснуться до любимой. — Зачем ты так со мной? —чуть ли не плакал программист. — Пускай сейчас все будет в моих руках. А, как только выберешься отсюда, сможешь делать со мной все, что захочешь. Поцелуи поднимались все выше, пока не дошли до губ. Именно к ним сейчас так хотелось докоснуться молодой особе. Она внимательно смотрела на это прелестное и родное лицо, после чего оставила короткий поцелуй в губы и, хотела продолжить, как услышала шаги, в сторону изолятора. — Грета, дорогая, все в порядке? Она успела вовремя подскочить и взять в руки блокнот, чтобы никто не задавал лишних вопросов. — Не поверите, только собиралась вас звать, чтобы выйти отсюда. Видимо, вы максимально меня чувствуете.