***
— Не ожидал вас увидеть в такое время, — произнес Рубенштейн, как только заметил писательницу. — Простите, что без предупреждения, Вениамин Самуилович, но вы мне обещали, что покажете, как проходит один из сеансов психотерапии. — Прошу меня простить, дорогая, но сейчас это невозможно. — Почему же? Считаете, что могу увидеть что-то не то? — Нет, что вы. Просто сейчас у меня сеанс с Сергеем. Боюсь только за безопасность столь прекрасной дамы. — Так это же прекрасно! Как раз смогу увидеть работу профессионала, во всей красе. Что может быть прекраснее записи такого момента, в вашей статье? — А вы знаете, как уговаривать, Грета. «Да это было не сложно, с таким-то как ты». — Только будете наблюдать за этим снаружи. Не хочу, чтобы столь ценная информация об этих приёмах пострадала вместе с вами, не дойдя до читателей. — Вы так заботливы. Не переживайте, это будет последняя моя запись, перед редакцией. «Потому как, мне больше не потребуется сюда приходить». Девушка поправила свои соломы, поглядывая на доктора. Нужно было максимально выводить его на, разного рода, разговоры. Все, только чтобы добиться своей цели. И у неё это получалось, благодаря своему природному обаянию. — Хотел сказать, что вам очень идёт такая длина волос. Решили что-то изменить в своей жизни? — Да. Как говорится: «новая причёска — новая жизнь»? — Никогда такого не слышал. — Не обращайте внимания. Это просто женские заморочки. — А я думал, что вы не такая, как все. — Так и есть, — вслух подумала блондинка. На самом деле, она полностью решила покончить со своей жизнью. Старой жизнью. Именно поэтому, сегодня утром, перед всеми ребятами появилась с короткими белоснежными волосами. Хотя, в полном образе была, обычно, ближе к выходу в лечебницу. — Решила подстричь парик? — Нет. Тогда Олег выпал в осадок. Он, до последнего, думал, что Астахова так шутит. Но, как только подошёл к ней и погладил по голове, с попытками аккуратно снять искусственные волосы, понял, что это было серьёзно. — Когда и зачем ты успела отставить и выкрасить свои волосы? — Ночью. Тебе не нравится? — Нравится… Только пытаюсь понять, зачем ты это сделала, Ириш… — Иры больше нет. Есть только Грета Арсен. Которая сегодня спасёт Разумовского! — Точно крыша поехала, — тихо произнес Шурик. — А что ты ей вчера сказал? — поинтересовалась Измайлова. — Только то, чтобы она была спокойна, не переживала из-за нашей операции. — Ну, — встрял неформал, — теперь она уверена, как никогда. Только, слегка, сошла с ума. — Так и принято в их браке? — спросила Диана. — Не знаю... Мужчина вошёл в помещение, где уже находился его пациент. Парень был очень спокойным, как никогда. А стоило ему только обратить внимание на окошко, за которым находилась, до боли знакомая девушка, то улыбка сама появилась на его лице. — Вы не предупреждали меня о том, что за нашим сеансом будет наблюдать такая симпатичная девушка. Попросил бы, чтобы меня подготовили, как следует. — Успокойтесь, Сергей. Вы же не на свидание пришли. — А такое ощущение, что наоборот. — Оставьте свои пошлые мысли при себе. Пока вы не вылечились, можете забыть о свиданиях. Тем более, с таким ангелом. Не хочу, чтобы вы её испортили. — Думаете, что я на такое способен? На этой фразе, Разумовский вновь повернулся к окну и подмигнул писательнице, наблюдавшей по другую сторону. Все, что она сделала – закатила и слегка улыбнулась. — Она тут не для того, чтобы знакомиться с вами поближе. А выполнять свою работу. Так же, как и я свою. Поэтому, прошу вас никого не отвлекать. — И в мыслях не было. Так, о чем вы хотели поговорить со мной сегодня, доктор? — Вижу, что к этому сеансу у меня получилось разговорить самого сложного пациента. Очень радует. Давайте начнём с последних событий? Но, вместо того, чтобы слушать врача, программист все время поглядывал за той, кто вновь пришла к нему. Он хотел запомнить каждую мелочь в её внешнем виде. И, почти не заметил, как она старательно что-то попыталась объяснить. Только было не понятно, что именно. — Сергей, я настоятельно прошу вас не отвлекаться. Иначе мне придётся попросить Грету удалиться. А этого очень не хотелось бы делать, так как я обещал ей, что она сможет наблюдать за процессом. Это очень важно для неё, значит и для меня тоже. — Вот как? —Сережа посмотрел в сторону, где стояла его возлюбленная и сделал удивлённый взгляд. На что она только пожала плечами. — И, хочу напомнить, насколько нам стало известно, у вас есть жена. — Да, самая лучшая, — ухмыльнулся пациент. — Даже не представляете насколько. «Вот же гаденыш. Подмазывается,» — усмехнулась Астахова. — Тогда не понимаю, почему вы поглядываете на других. — Поверьте, не могу себе этого позволить. Никогда в жизни. — Не понимаю… «Он же сейчас меня сдаст, со всеми потрохами. Что он творит? Срочно нужны ребята!» Стоило только об этом подумать, как в лечебнице начался переполох. Были слышны выстрелы и крики. Люди, в панике, стали разбегаться, спасая свои жизни. Вскоре стали видны виновники этого переполоха. Высокие мужчины в чёрном, с оружием, предстали перед девушкой с блокнотом. А, как только увидели её намекающий взгляд, указывающий на дверь, то выломали её, без особых раздумий. Кто-то хотел сопротивляться и вызвать полицию, но ему помешала Руслана, вколов убойную дозу снотворного. После чего, человек тут же вырубился. — Все хорошо? — спросила она у подруги. — Да. Только боялась, что еще секунда и нас раскрыли бы. Разбилось стекло. Это вылетел врач из окна допросной. Он был ещё в сознании и поднял глаза на гостью больницы. — Вам стоит бежать, как можно скорее. Иначе они доберутся и до вас. На это, писательница лишь ухмыльнулась и посмотрела на медсестру, которая уже держала наготове ещё один шприц. Они поняли друг друга без слов. И вот, некогда помощница главного врача, опустилась рядом с ним и вколола препарат. — Это вам стоит опасаться за свою жизнь, доктор. Договорив это, Ирина увидела своего мужа, выходившего из камеры. Она, словно обезумевшая, налетела на него с объятиями и сжала настолько крепко, насколько могла. Счастью не было предела. Ведь теперь любимый человек находится рядом и никуда не уйдёт. Эмоции настолько захватили разум Астаховой, что она не видела никого вокруг, кроме того, чьё лицо одаривала короткими и быстрыми поцелуями. — Моя птичка…— задержал её лицо в руках и поцеловал. Они показывали друг другу, насколько сильно соскучились, за все то время. Им было мало того, что стояли и целовались. Руки бешено блуждали по телу любимого человека, словно хотели запомнить каждый сантиметр перед еще одной разлукой. Но её больше не будет. Каждый это знал. Но очень страшно потеряться вновь. — Не верю, что ты это сделала. Моя героиня… — Не могла поступить иначе. — Тебе очень идёт, — сказал Сергей, как только дотронулся до волос возлюбленной. — Голубки, поворкуете позже, — кричал Шура, — нужно уходить.***
— Почти ничего не изменилось, с момента моего ареста. Кроме твоих волос. Давно ты это сделала? — Нет. — Моя девочка… Не узнаю тебя совсем. — А больше и не будет той неуверенной в себе Иры. Она и не смогла бы тебя вытащить из этого дерьма. — Беру свои слова назад, когда назвал бесполезностью оставлять твой псевдоним, добавив к нему образ. Он очень пригодился. — Говорила же, что не стоит со мной спорить. — Только у меня не укладывается в голове, — произнес парень, укладывая на свою грудь любимую, поглаживая её по спине. — Как вам удалось это сделать? — Ну, все было тяжело. Но, мы с Олегом, справились. Он поддержал мой план и помог натренировать людей… — То есть… Это был твой план? — Угу, — промурлыкала девушка, прижимаясь все сильнее. Разумовский резко приподнялся на локтях, наблюдая за женой сверху вниз. Она слегка удивилась такому поведению и не понимала, чего ожидать дальше. Вдруг, он будет её ругать её за то, что сама присутствовала во всей операции, подвергая себя опасности. Но этого не произошло. Вместо ругани и ссор, парень резко наклонился и поцеловал Астахову. Настолько крепко обнимал её и прижимал к себе, насколько мог. Трудно было поверить в то, что эта девчонка способна на такие отчаянные поступки. — Ты чего? — спросила писательница, наблюдая за тем, как программист оставлял множество поцелуев, по всему хрупкому телу. — Ты у меня такая прекрасная. Представить сложно, что ты ещё можешь сделать ради меня. — Не представляй. Просто знай, что я могу пройти все невзгоды, ради тебя. — Это дорогого стоит, — прошептал режеволосый, глядя в родные глаза цвета весеннего леса. — Знаешь, ради того, чтобы снова так находиться вместе, стоило стараться. Очень осторожно, тонкие женские пальцы коснулись острой скулы, которые отчётливо стали видны, после длительного пребывания в лечебнице. После, траектория движений сменилась и рука стала медленно спускаться по шее, ключице, груди… Пока инициативу не взял на себя Сережа. — Знаешь, я так соскучился. Без тебя было невозможно тяжело. Он говорил и целовал грудь своей любимой жены, покусывая её соски, заставляя её выгибаться все сильнее. Слишком долго она его ждала, так же как и этих прикосновений. Настолько, что даже забыла каково это и, стала слишком уязвимой. Не могла сдерживаться, даже от одного его малейшего касания. А то, что произошло сейчас – сносило крышу, напрочь. Да и сам Разумовский слишком долго мечтал, чтобы коснуться своей любимой. Ни одного дня не проходило без мысли о ней. Каждую ночь, эта девчонка приходила лишь во снах. А сейчас, все эти сновидения воплотились в жизнь. Но, казалось, что все снова прекратится и он окажется в больничной палате-изоляторе, наедине со своими желаниями и мыслями. Даже, если все, что сейчас происходит – всего лишь плод воображения, то это самый лучший момент для них обоих. В котором так и хочется раствориться, не думая о последствиях. — Обещай, что больше не станешь влипать в неприятности и не оставишь меня одну, — насколько это было возможным, тихо пробормотала девушка. — Ни за что на свете, я не расстанусь с тобой. И только сейчас, помощница создателя социальной сети, смогла успокоиться полностью, приятную этого рыжего дурака ближе к себе. Хотелось почувствовать его каждой клеткой своего тела и никуда, ни на секунду, не отпускать. Она все сильнее прогибалась под бывшим пациентом психологической больницы, сильнее сжимая его внутри. — Ммм… Моя птичка… Такими темпами я… — Знаю, я тоже. С каждым движением мужчина вжимал в кровать хрупкое тело, все сильнее и сильнее, припадая губами то к шее, то к губам. Иногда оставляя короткие поцелуи на висках и щеках, пока зеленоглазая жадно глотала воздух и кричала его имя, оставляя ногтями следы на широкой спине. И, через короткое время, молодые люди лежали в объятих друг друга, смотря в глаза. — Как же я люблю тебя, — выдохнул Разумовский. — А я тебя… Больше жизни, — ответила Ира, все сильнее обнимая любимого, устраиваясь у него на груди.