Из Ян

Они сели за столик. На этот раз Цзыюй повезло больше, официанткой была девушка, и она заказала гляссе. Чонгук взял баббл-чай. - И о чём же ты хочешь продолжать со мной говорить? – поинтересовалась амазонка, поглядывая за окно. Там открывался красивый пейзаж, как она и предполагала. - У меня к тебе предложение. Даже просьба. - Я не выполняю просьбы мужчин. - А исключение может быть заслужено каким-либо образом? Принцесса прищурилась, потягивая кофе через трубочку. Сделав глоток, она отпустила её губами и улыбнулась с хитрецой, всегда сопровождающейся у неё при общении с молодыми людьми вредностью. - А ты на многое готов, чтобы это заслужить? - В адекватных границах – конечно! У Цзыюй зазвонил телефон, и она отвлеклась, достав его. Чонгук напрягся, не Кёлькён ли это и не придётся ли выбивать мобильный из рук? Шаньсийка подняла указательный палец, требуя тишины: - Подожди, - сказала она собеседнику и приняла звонок. Это был Мино. - Цзы, тебя нет в номере? Ты куда-то ушла? - Да, а что? - Почему не предупредила? - Я не обязана. Захотела и ушла. - Мы же договаривались дома, при Бинбин, что ты будешь ставить меня в известность о своих перемещениях. - Я пообещала при маме ради неё. Но сдерживать обещания, данные мужчинам, у меня не принято. Ясно? - Цзы, давай не будем ругаться и ссориться? Зачем ты вечно нагнетаешь обстановку? - Слушай, мне некогда с тобой говорить! - Скажи хотя бы, когда вернёшься? - Пока-пока! – пропела ехидно она и положила трубку. Чонгук, ещё в процессе этого диалога понявший, что на другом конце не его сестра, расслабился и терпеливо дождался конца. - Мино? Как он волнуется о тебе… Сбитая с толку ненавистным любовником матери и эмоционально возвратившаяся туда, к своим семейным проблемам, Цзыюй постаралась припомнить, на чём закончила здесь, в кафе Сеула: - Так, что у тебя там была за просьба? - Дай мне шанс доказать, что золотые, и Мингю в том числе, хорошие и достойные парни. Если у меня получится, то ты не станешь ничего говорить Кёлькён. - Скрывать что-то от подруги? Только в извращённый мужской мозг могла прийти такая идея. - Я не прошу создавать тайну, я прошу подождать, отложить это. Когда ты поймёшь, что золотые заслуживают уважения и доверия, тогда ты сможешь объяснить подруге, что к чему, но не осуждая Мингю, а поддерживая. - Пфф! – чуть не подпрыгнула Цзыюй. – Я ослышалась? Ты уже не хочешь, чтобы они расстались? Что произошло этим утром? Ты другого мнения стал совершенно… - Нет, я хочу, чтобы они расстались. Но по-хорошему. Без слёз, обид и разочарований. Чтобы никому не было больно. - Почему ты так печёшься об этом? – подозрительно посмотрела на него Цзы. - Потому что я золотой. Мы должны следить за тем, чтобы людям причинялся наименьший урон. - Наименьший урон, значит? – взяв стакан, девушка откинулась на спинку и поглядывала то на реку, то на молодого человека перед собой. – Ты сказал о готовности сделать что-нибудь ради исключения. Чтобы я откликнулась на твою просьбу. - Да, и я не отказываюсь от своих слов, если твои требования не станут… чрезмерными. - Изобрази перед Мино, пока мы тут, моего любовника. Чтобы он отвязался. - Твоего… кого? – округлил глаза Чонгук. Он не ослышался? - Того, кем ты ночью подумал, что я тебя хочу сделать. - Так ты для этого меня вызывала? Почему же спрятала? На самом деле Цзыюй только сейчас пришло в голову, как можно отвадить своего «опекуна». Она пожала плечами: - Засомневалась в последний момент. Но теперь убедилась, что это неплохой вариант. - Почему ты не пожалуешься на него матери, если он тебе досаждает? - Потому что… - Амазонка прикусила язык. Она не собиралась делиться своими чувствами и тревогами с каким-то парнем! А проблема была в том, что мама могла и не поверить ей, своей дочери, что Мино оказывает излишние знаки внимания, почти уже переходя грань простого сопровождения. Цзыюй не могла быть уверена, но не хотела проверить и убедиться, что Бинбин встанет на сторону возлюбленного, мужчины, а не своей дочери. Но ещё хуже было бы другое. Увидеть, что она поверила и поняла, а затем пронаблюдать, как она закроет на всё глаза и сделает вид, что всё в порядке, что ничего не знает. И будет винить Цзы больше, чем своего продажного кроватного мальчика. Сколько раз она уже его прощала? Сколько раз он возвращался и раньше, и теперь, после того как ушёл из драконов! Бинбин так страдала и унывала без него, что, порой казалось, была готова на всё, лишь бы он больше никуда не делся. Иногда Цзы ловила взгляд Джо, в котором было желание убить этого Мино, и в этом она была солидарна с тётей, но им мешала та же самая мысль, которую озвучивал Чонгук: нельзя доставлять боль. Её мать была слишком чувствительной и морально слабой для амазонки, никто не мог гарантировать, что она не разовьёт драму до шекспировской трагедии, в результате которой наложит руки на себя. – Так ты готов на это? Изобразить моего любовника? - Если Мино пытается неприятным образом с тобой сблизиться, то это мой долг – помочь тебе. Буду рад. - Вот как? Ты уже начал демонстрировать мне, какие золотые хорошие? Рисуешься? - Нет, веду себя, как привык и как мне положено, не более. - Ну-ну, посмотрим, - хмыкнула она и поднялась, потянувшись за кошельком, - мне ещё кое-куда надо… - Я заплачу, иди. - Чего? – свела она брови к переносице. - Заплачу. Иди. - Зачем ты будешь платить за нас обеих*? - удивилась она. – А! Да, мужчины же обычно пытаются купить расположение к себе девушек, на что они тут у вас активно ведутся. - Но мне-то тебя покупать смысла нет, я и так буду играть роль твоего любовника. - Вот именно – только играть! Ты же не думаешь, что… - Нет, не думаю, Цзы, и не собираюсь пытаться тебя соблазнить и лезть к тебе вместо Мино. Расслабься. - Что ж… ладно, хорошо, - немного растерянно кивнула она и убрала кошелёк, - тогда встретимся вечером. Ты проводишь меня до номера. Мы постараемся сделать так, чтобы Мино это увидел. - Без проблем. Но о Мингю ни слова, да? - Да, да, я помню! Едва она отошла от кафе, как её телефон затрезвонил снова. Она уже приготовилась ругаться с назойливым Мино, но это была Кёлькён. - Привет! Ну что, какие новости? - О чём? - О том! Ну ты чего? Тот парень, дракон, которого ты должна в себя влюбить. Ты нашла способ с ним пообщаться? - Да, - Цзыюй приосанилась, после этого вопроса поняв, что у неё всё идёт довольно-таки успешно, - я только что иду со встречи с ним. - О-о! Да ты шустрее, чем я думала. И как он? - Как все драконы, - вкладывая в эту фразу презрение к Мино и к себе за то, что всё-таки не говорит правды, шаньсийка выкручивалась, - врун, трепло, рисовщик и понторез. - С этим всё ясно. Продвижения к победе в пари имеются? - Не так быстро, ты же понимаешь, что в один день не влюбляются? - Это так. Либо с первого взгляда, как у нас с Мингю, либо… - Ой, прекрати эти бредни! С первого взгляда у них! Сколько взглядов до тебя он положил ещё во все стороны? - Клал, и что? А полюбил меня. Встретимся сегодня вечером, пока ты не уехала? - Не могу, сегодня вечером я опять встречаюсь с этим Чонгуком! - Чонгуком? Разве… - Да, я же говорю – сплошной обман! Представился изначально не своим именем! - У меня так брата звали. - Которого? – напрягла память Цзыюй, пробежавшись мысленным взором по лицам Хюнина и Бомгю. Вроде бы да, какой-то ещё брат у Цзецюн был… - Который в буддийский монастырь ушёл много лет назад. Мама с папой отвезли его в Корею, в родные папины места. - Вот как… - остановилась посредине тротуара принцесса. – Твой отец… золотым же был, да? - Да, а что? - Нет-нет, ничего, - почувствовав что-то сомнительно совпадающее, Цзыюй забыла о том, что должна бы рассказать о Мингю, вопреки условленности с Чонгуком. Ведь так приятно обманывать парней! Получать от них то, что нужно, и не давать им то, чего они хотят. – Я ещё позвоню, Цзе, пока! Золотой по имени Чонгук, который очень сильно переживает по поводу Кёлькён, чтобы ей не стало больно. И много лет назад уехавший брат Кёлькён по имени Чонгук, которого сбагрили в родные места отца-золотого. Нет, не может быть… Цзыюй попыталась сопоставить их лица, ища сходство. Ничего объективного не получалось, она либо притаскивала за уши что-то общее, либо наоборот отказывалась видеть похожие черты. Да мало ли в Корее Чонгуков? Но чтобы быть уверенной, нужно подробнее узнать о нём. Расспросить. А если это всё-таки брат Кёлькён? Вернуть его домой было бы неплохо, вернуть на истинный путь – к шаньсийскому воспитанию. Как он заблудился в этой жизни, попал к золотым? Его могли найти бывшие соратники отца, завербовать к себе. Или отец и передал его им в руки. Знала ли об этом тётя Хиджин? Но почему он тогда не признался сестре, найдя её? Почему не открылся? Может, всё-таки не он? Цзыюй настолько приготовилась к подвохам и мужским интригам, что находит улики и подозрительное во всём, всюду. Она достала телефон и позвонила домой к Цзецюн. Тёти Хиджин там не было, поэтому пришлось звонить ей в кабинет администрации посёлка. - Здравствуйте, это опять я – Цзы. - Привет, милая! Что-то стряслось с твоим драконом, раз ты звонишь мне прямо на работу? - Да, с ним стряслось то, что он золотой, а не дракон! - О! – только и сказала женщина, но даже в этом коротком звуке исчезла кокетливая ирония, с какой она приготовилась говорить о совращении мужчин. - Это сильно меняет дело? - Это радикально меняет дело. - И как влюблять его теперь? - А ты убедилась, что у него нет уже возлюбленной? - Чёрт! Нет, я забыла об этом спросить. - Это очень важно, милая, потому что если у него уже есть девушка, то у тебя ничего не выйдет. - Почему? - Золотые – однолюбы. - Да бросьте, все мужчины изменяют! - Цзы, во всех правилах есть исключения. Возможно, каким-то чудом занятого золотого можно было бы затащить в свою постель, но заставить себя полюбить – вряд ли. - Хорошо, допустим, девушки у него всё-таки нет. Как тогда его влюбить в себя? - Я очень не хотела, чтобы твой случай был похож с моим, моя девочка, потому что тебе не понравится мой совет. - Я готова, говорите! - Тебе нужно будет забыть о том, что его надо очаровать. Забудь о коварстве, подлости, обмане. Будь собой, будь искренней. Будь достойной… - Достойной чего?! – вспылила Цзыюй. – Это он должен дотягиваться до меня! - Только не заяви ему такое в лицо. - Я уже заявляла… нечто подобное, - устыдившись, закусила губу принцесса. - Ох… Впрочем, самонадеянность ещё не самый страшный грех в их глазах. А вот эгоизм – да. Не будь эгоисткой. Покажи себя с лучших сторон. - Я не эгоистка! Вы же знаете, ради своих, ради сестёр, мамы, Джо – я готова на всё! - Вот и покажи ему, как ты умеешь любить. Это он оценит куда больше красивой задницы или пышной груди. Цзыюй помолчала. Потом решилась: - Вы… полюбили своего мужа, поэтому он остался с вами? Поэтому полюбил вас? Хиджин тоже помолчала, прежде чем ответить: - Я не знаю, кто кого полюбил первым, Цзы. Но я знаю, что ни он и ни я больше не полюбим никого другого. Она не решилась так сразу задать вопросы о сыне тёти Хиджин, увезённом в Корею. Пришлось пока довольствоваться малым – своими домыслами и логическими цепочками. Цзыюй пришла в другое кафе, где у неё была назначена встреча с девчонкой немногим младше неё. Та уже ждала за столиком и махала рукой. Принцесса улыбнулась и махнула тоже. Она нашла эту девочку в интернете, та вела личный феминистический блог; писала о патриархальных перегибах своей страны, о мировых проблемах ущемления женских прав, жаловалась на грубость и необязательность парней, на отрицательное влияние мужчин на женщин. В общем, она была идеальным кандидатом на вступление в клан Ян. Цзы долго переписывалась с ней в сети, потом, когда была ещё сильно обижена на Кёлькён, приезжала увидеться в реальности, поболтать и сблизиться. За отнятую подругу ей хотелось отомстить и увезти кого-то в Шаньси. Если бы не желание закончить «вербовку», Цзыюй не приехала бы мириться с Цзецюн, но раз были дела, а время прошло и гнев её поугас, то одно совпало со вторым. - Привет, Цзы! – даже приподнялась от радости ожидавшая её. Они настолько совпадали в своих взглядах на жизнь, а шаньсийка до того беззаветно соглашалась со всем и поддакивала, что в неё буквально влюбились, как в кумира. Особенно когда принцесса рассказывала о том, как живут у неё дома. - Привет, Чеён, - амазонка села, - извини, я не сильно задержалась? - Нет-нет, всё в порядке. Я так рада тебя видеть! - Взаимно. Как поживает сестрёнка? - Отлично! Я приобщаю её к нашим идеям. Она потихоньку втягивается. Да это и не трудно, стоит каждый день оглядываться вокруг, и невольно видишь всю эту несправедливость… - Но так не должно быть, верно? И спасение самих себя в наших руках. Женщины – сильные, и дурак тот, кто утверждает иное. - О да! Хотя пример нашей с Чэрён мамы… - Чеён поморщилась. Их мать привела в своё время пьющего отчима и маленький мир квартирки превратился в ад. Потом мать стала выпивать и сама. Девчонкам приходилось уходить из дома и искать себе спокойный приют, чтобы суметь закончить обучение в школе. Они ночевали у одноклассниц, дальних родственников, даже в самой школе, но вечно это не могло продолжаться. Как и большинству людей, им хотелось своего собственного дома, тихой гавани, которой их лишила родная мать. - Ну, моя мама тоже не самый лучший пример, - положила свою ладонь на руку девушки Цзыюй. – Не пример для подражания, но пример того, какими не должны быть мы! - Да, точно. Я бы никогда не допустила, чтобы мужчина влиял на мою жизнь, портил её, а я этому потакала… Принцесса опять вспомнила Бинбин и Мино. - Здравомыслящие должны держаться вместе. Иногда, так получается, что родственники ведут себя неприемлемо, и их уже никак не образумить. Но подруг-то мы вольны выбирать сами! Ты подумала над моим предложением поехать со мной в Шаньси? - Да тут и думать нечего, я очень хочу, но… - Но? – затаилась Цзыюй. С её стороны это не было сплошным суррогатом дружбы. Чеён и её сестра были ей симпатичны, она испытывала к ним искреннюю человеческую жалость, хотела помочь. Но то усердие, с каким она стремилась увезти их из Сеула, было вызвано обидой на Цзецюн. - Я не могу оставить Чэрён одну. - Она поедет с нами! Никаких проблем. Так даже лучше. - И я должна закончить школу… кроме того, Чонён, о которой я тебе говорила, которая приютила нас – мы сейчас живём у неё – куда-то уехала на продолжительное время, а я бы не хотела исчезнуть, не простившись и не поблагодарив. Цзыюй задумалась. Напирать и давить неуместно. Так можно и отпугнуть. Хотя сёстры были в таком плачевном положении, что вряд ли бы интересовались мелочами и нюансами, они просто хотели начать новую жизнь, не похожую на прежнюю, и любой вариант казался им лучше того, что они имели до этого. - Давай сделаем так. У вас всё равно каникулы. Поедем на лето ко мне. Осмотритесь, оглядитесь, примеритесь, так сказать. А потом вернётесь, разберётесь со своими делами, после чего уедете уже насовсем. - О, это было бы здорово! – загорелись глаза Чеён. – Да, так очень удобно, идеально. Только нужно будет сходить за разрешением к маме, всё-таки, за границу ехать… Ты же ещё не уезжаешь? - Нет, на этот раз я задержусь, не беспокойся, у вас есть время. Цзыюй потребовалось время в одиночестве, поэтому она пошла пешком по улице, чтобы обдумать всё. Итак, если допустить, что Чонгук брат Цзецюн, то он обоснованно и законно волнуется за неё, не хочет доставлять ей неприятных эмоций и таким образом делается более заботящимся о Цзе, чем она, её лучшая подруга? Нет, она тоже не хочет делать ей ничего плохого! Но плохое – это Мингю, и от него её нужно избавить! А как, если не доказать его лживость, если не разоблачить в нём обманщика? Всё-таки выиграть пари на то, что сумеет заставить себя полюбить? И кого! Всё того же Чонгука. Какая-то катастрофа. И как убедиться, брат он или не брат? Под прикрытием того, что он отваживает от неё Мино, нужно будет задавать наводящие вопросы. Цзыюй позвонила золотому и договорилась, чтобы он встретил её неподалёку от гостиницы. В назначенный час он был на месте, хотя она подоспела даже за пять минут до оговорённого времени. - Ещё раз здравствуй, - улыбнулся Чонгук. - Привет… ты всегда приходишь заранее? Сегодня днём ты тоже пришёл минут за десять. - Но ты была там ещё раньше. - Я хотела прогуляться и решила совместить одно с другим. На набережной приятно находиться. - А я считаю, что заставлять девушек ждать нехорошо. - Кстати… я забыла спросить… из вежливости, - пыталась быть аккуратной в своих шпионских играх Цзыюй. У Чонгука даже приподнялись брови, как это у принцессы сошлась вежливость с вопросами к мужчине? – А у тебя есть девушка? - Почему ты спрашиваешь? – заскрипело что-то непонятным образом в груди золотого. Зачем ей эта информация? Не претендует же она на что-либо? Или хотела бы его скомпрометировать, чтобы испортить отношения, просто потому, что он представитель ненавистного ею пола. - Ответь, и я отвечу тебе. - Нет, у меня нет девушки, если бы была – меня бы с тобой тут не было. - Почему? - Потому что я проводил бы время с ней, а не с другими, да и ей было бы неприятно узнать о том, что я шатаюсь с другими девушками, даже если бы меня с ними не связывало ничего, кроме дружбы и дел. – Цзыюй недоверчиво покосилась на золотого. Ведь врёт же! Все парни не упустят момента, чтобы гульнуть или бегать на два фронта. – Твоя очередь. Почему ты спросила об этом? Они шли вдоль здания, направляясь ко входу в гостиницу. Шаньсийка пожала плечами: - Женская солидарность. – Она бы успокоено выдохнула, что Чонгук свободен и как золотого его ещё можно обаять, но для этого нужно было верить мужским словам. А так всё оставалось в том же подвешенном состоянии неизвестности, в каком и было. - А-а! – облегченно выдохнул Чонгук. Отлично, на его персону не покушаются, как обычно происходило почти при каждом знакомстве с какой-нибудь девушкой. – Как я мог забыть! Женская солидарность. - Естественно. Я не могла бы делать несчастной какую-то бедняжку, если бы её парень бродил со мной, вместо того чтобы быть с ней. - Наши объяснения очень похожи. - Да… когда у тебя день рождения? – вдруг спросила принцесса. Ей нужна была дополнительная информация для сверки. Правда, она ещё не узнала, когда день рождения у брата Цзецюн. Но это успеется. - А это тебе зачем? Веришь в гороскопы? - Просто подумала, раз мы так одинаково формулируем мысли, любим пунктуальность, может, совпали знаками? - Я родился в сентябре. А ты? - В июне. - То есть… у тебя вот-вот день рождения? Или только что был? - На следующей неделе будет. - Когда именно? – уточнил Чонгук. - А тебе-то теперь это зачем? - Поздравить, если встретимся. - Может, ещё цветы подаришь? – усмехнулась она. – Я знаю, что у вас тут принята такая ерунда, дарить быстро вянущие веники. - Почему же, можно подарить орхидею в горшке, - хохотнул Чонгук. Цзыюй не удержалась от улыбки при его замечании. - Всё равно это глупо. - А что бы ты хотела, чтобы тебе дарили на день рождения? Они вошли внутрь и, минуя вестибюль, вызвали лифт. - Ничего. У меня всё есть. Я покупаю вещи по мере надобности, когда износятся предыдущие. Украшений я не ношу, косметикой, вокруг которой в твоей стране огромная индустрия, манипулирующая навязанными нормами красоты для своего обогащения, я не пользуюсь. Телефонами на родине мы тоже не пользуемся, так что за айфоны, как в вашем мужском мире, не сосём. - Странно, в своём мужском мире я тоже не сосу за айфоны, - с серьёзным лицом сказал Чонгук. Посмотрев на него, Цзыюй не выдержала и засмеялась, тогда он тоже улыбнулся. - Конечно, если среди мужчин появляются альфонсы, то они берут выше! Торгуют своим членом за ламборгини, квартиру или полное содержание. - Цзы, такие люди есть и среди мужчин, и среди женщин. - Меня больше удивляют те, кто готов ради секса унижаться и терпеть корысть. Лифт пришёл на первый этаж, и они вошли в него, выпустив сначала спустившихся. - Как ты хочешь, чтобы Мино увидел тебя со мной? Он дежурит возле твоего номера? - Нет, но… у нас соседние номера, может, он услышит голоса. Мы постоим в коридоре, подождём, вдруг он появится? - Отлично, и сколько же мы будем ждать? - А ты куда-то торопишься? У тебя же нет девушки. - Это не значит, что нет никаких других дел. - Какие дела могут быть у золотого? Опять прикидываться кем-нибудь? На этот раз человеком какой группировки? Заоблачным, синьцзянцем, хэбэйцем? - Иногда мы их убиваем. Это тоже занимает некоторое время, - сказал Чонгук. Они приехали на этаж Цзыюй и вышли, пошагав к её двери. - Шаньсийками вам не прикинуться, - заметила принцесса, - выходит, нас вы можете только убивать? - Мы стараемся этого не делать. - Почему? - Потому что вы – женщины, и нам положено вас защищать. - Мы сами справляемся, нам не нужны защитники! – презрительно процедила Цзыюй. – Большинство мужчин слабее наших девушек! - Если говорить о моральном плане, то женщины в принципе выносливее, чем мы. - Хорошо, что ты это признаёшь! – «Уж не шаньсийское ли воспитание в детстве сказывается?» - подумала Цзыюй. – Где ты родился? - Что? – был сбит резкой сменой темы Чонгук. Он чуть не сказал Южная Кёнсан, всегда ссылаясь на провинцию, как на свою родину, но вспомнил, что обещал себе быть максимально честным. – А это для чего? Думаешь, мы совпадём и тут? - А можем? – прищурилась принцесса, слегка наклонив голову. Золотой посмотрел на неё внимательнее: «На что она намекает? Знает что-то? Неужели вычислила каким-то образом?» - На свете много чудес, чего только не бывает. Остановившись у двери, оба в какой-то степени ощутили неловкость. Хоть разговор у них и клеился, но с пониманием, что им нужно занимать друг друга ещё некоторое время, слова иссякли. - А если Мино не появится в течение часа? – задал вопрос Чонгук. – Что будем делать? - То есть, час ты выстоишь? - Ноги у меня сильные, я могу и до утра выстоять, был бы смысл. - Смысл в том, чтобы я не рассказала Цзецюн о её благоверном. - Прости, запамятовал. - Склерозник, - хмыкнула она, поведя плечом, на котором поправила ремешок сумки. - Шантажистка. - Ты хотел заодно мне доказывать, какие вы, золотые, хорошие. Вот, займись, пока есть время. - Как же я это тут докажу? Мужчины проверяются не на словах, а поступками. - Это женщины проверяются! А вас и проверять нечего, всё равно не сдадите экзамен на благородство. - Прости, я неверно выразился: человек проверяется поступками. - Какой поступок ты можешь совершить? Перевести слепого через дорогу? Подать нищему? Или на Землю летит метеорит и ты его поймаешь? - Цзы, я не буду тут топать ножкой и доказывать что-то. Я не собираюсь красноречиво расписывать то, чем занимался и занимаюсь. Ты можешь узнать меня из общения, какой я есть, и сделать выводы. Но если ты не попытаешься взглянуть независимо от своих шаньсийских убеждений, то ничего не получится. - Я не собираюсь ни на минуту отказываться от того, что ты называешь «шаньсийскими убеждениями»! Это наш закон, это устав клана Ян, это наша совесть. Только у нас установилась справедливость, потому что мы не откланяемся от выбранного курса. - Ты позвонила уточнить о той ночи и делах Черити? - Сказала же, что не буду этого делать! Я верю своим, а не тебе! - Ты могла бы дать шанс… - Шанс? Мужчины как яд! Достаточно приоткрыть пузырёк, и всё пропитывается гнилостными миазмами! Ревность, зависть, конкуренция, агрессия – это всё делаете вы! Поэтому у меня нет никакого желания приоткрывать этот ящик Пандоры! - Пандора, к слову, была женщиной. И знаешь из-за чего возникли все беды? Из-за её любопытства. - Ну, давай ещё приплетать выдуманные мужчинами мифы в качестве доказательства чего-либо! У вас всегда виноваты мы: Пандора, Елена Троянская, Ева, польстившаяся на запретный плод! А хоть бы и были мы чрезмерно любопытны, это самое меньшее из зол, которое встречается в вас! Горячо заспорив, она стала говорить громко, поэтому соседний с её номером открылся, и оттуда показался Мино. - Цзы? – он посмотрел на неё и на Чонгука. – Я услышал твой возмущённый голос. Он донимает тебя? Принцесса посмотрела на золотого, глазами призывая сделать что-нибудь, чтобы стало ясно, что между ними симпатия, а не вражда. Сама она представления не имела, как это показать, а Чонгук не понял её сигналов, к тому же, зная нрав и характер Цзыюй, он не был уверен, что она позволила бы ему, какие действия и до какого предела. - Что? – неестественно захихикала она. – Донимает? Нет! Мы идём со свидания. - Со свидания? – нахмурился Мино. – Так вы были вместе весь день? - Да, не могли оторваться друг от друга, - не дав вставить золотому и слова, закивала девушка. Лицо любовника её матери стало ещё более суровым. - Цзы, я за тебя отвечаю, поэтому должен знать, с кем ты бываешь и где. И не пытайся обвести меня вокруг пальца, ты не перевариваешь драконов. Что ты задумала? - Я? Не перевариваю? – не любящая объясняться с Мино и не собирающаяся объяснять ему что-либо, Цзыюй открыла дверь своего номера. – Да я их просто обожаю! - Чонвон… - попытался обратиться к Чонгуку молодой человек, явно предвещая тоном разборки, а то и угрозы, но шаньсийка, глядя с вызовом в глаза Мино, протянула руку в сторону, ухватила золотого за то, до чего дотянулась – ремень – и дёрнула к себе, затаскивая за собой в номер. - Обожаю драконов! Говорят, они отличные ёбари! Почему бы не проверить?! Заведя Чонгука к себе, она сама быстро переступила порог и захлопнула дверь перед носом Мино, собиравшегося разразиться бранью. Он пробарабанил следом: - Чонвон! Если ты тронешь её хоть пальцем, я тебе этого не спущу! Ты слышишь меня?! Её мать тебя разорвёт на куски! Иди поищи каких-нибудь опытных девиц для себя, оставь её в покое! Он стучал ещё какое-то время, ругаясь и призывая к ответственности обоих, но, поскольку они замерли и ничего не делали – не отвечали и не открывали, ему пришлось сдаться и удалиться. Цзыюй медленно обернулась к Чонгуку, которого так бесцеремонно толкнула в свой номер. - Он врал. Мне, как принцессе, позволено всё, и мама не станет ругать меня, что бы я ни сделала. - Он сказал, чтобы я поискал опытных девиц, так значит ты… - Значит, что Мино дурак! Посидишь тут какое-то время? Для верности. Вдруг он там караулит. - Конечно. Но, кажется, ты могла бы просто разбить ему лицо и сама? - Не хочу ругаться с мамой. Хочу сделать всё возможное, чтобы он отмотался добровольно. Цзыюй плюхнулась на кровать. Чонгук опустился на кресло напротив неё. В возникнувшей тишине его вдруг озарило. Он впервые весь день не думал о Наташе! С тех самых пор, что та уехала из Нью-Йорка, оставив его одного, он ни дня не провёл, чтобы не возвращаться к ней мыслями. А после того, как побывал у неё, зацикленность грозила лишь усилиться. Но сегодня что-то пошло иначе. Он был так увлечён спорами с этой амазонкой, желанием её переделать, образумить, изменить её отношение к мужскому полу, что забыл о своих сердечных неудачах. За это он был очень благодарен шаньсийке. И если намёк Мино был верен, и она девственница, то ему ещё сильнее хотелось предотвратить её дальнейшее ужесточение. Шаньсийки подыскивают для избавления от невинности выгодных и влиятельных типов из мафии, бизнесменов или политиков, они редко занимаются сексом по любви. То есть, никогда не занимаются, потому что считают ниже своего достоинства любить мужчин. Чонгук, узнав благодаря Наташе, что такое секс с чувствами, зная теперь разницу между занятиями любовью и обычным перепихоном для удовлетворения, хотел, чтобы как можно больше людей пришло к этому, не размениваясь на меньшее. Тем более, невинная девочка Цзыюй, заслуживающая лучшего, несмотря на несносный характер. - Цзы, можно попросить кое-что в качестве компенсации за нынешний недосып? Она поднялась, сев. Хвост растрепался, немного съехав в сторону. - Ты же сказал, что отходчивый? Какая ещё компенсация? - Малю-юсенькая, - показал между большим и указательным пальцами промежуток размером в щель Чонгук. - Ну? - Я не хочу тащиться к себе, я заночую здесь? Даже если Мино будет цербером бегать перед номером всю ночь, то он увидит, что я так и остался с тобой. Цзыюй прищурилась. С одной стороны – хорошее доказательство, что что-то произошло, с другой – какой-то парень ночью совсем рядом! Прогнать? Посчитает, что она испугалась. Да быть такого не может, чтобы она по-прежнему бы с ним не справилась, она яростно тренировалась все эти годы, пусть попробует полезть! - На полу, - ткнула она на ковёр пальцем. - Без проблем, не претендовал ни на что большее. - Тронешь кровать – хребет сломаю! - Спокойно, я не пристаю к девушкам, которые сами этого не хотят. Подушку дашь? Цзы поглядела за спину. Подтянулась к изголовью и, взяв одну из подушек, швырнула её золотому. Тот поймал. - Добрых снов! Я устал и, с твоего позволения, лягу сразу. Пока принцесса где-то моталась по делам, он провёл несколько часов в спортивном зале. Привычное к нагрузкам тело хоть и не ныло, но жаждало отдыха. Он стал укладываться, а шаньсийка гадала, как она будет спать без всего, как обычно и делала летом? Пижамы и лифчиков по-прежнему нет, в уличной одежде она не уснёт, а если и уснёт, то будет чувствовать себя утром отвратительно. Забравшись под одеяло, Цзыюй натянула его до подбородка и стала под ним снимать с себя вещи, складывая рядышком, тут же, на постели. Она успеет проснуться до Чонгука и снова одеться.