Из Ян

Утреннее летнее солнце, когда появлялось над линией горизонта, не успевало ещё нагреть воздух, но сквозь него покрывало душным теплом. Чонгук приоткрыл один глаз, на веко которого упал пробуждающий луч. Пришедшие в номер в поздних сумерках, они не зашторили панорамные окна, и свет наползал на комнату, раскрывая её от темноты, как сцену из-за занавеса: светлая полоса ширилась от стены к стене. В обрамлённом рамой пейзаже города очертились контуры высотных башен Парнас и Торговой, левее торчал край Стеклянной башни. Размытые невесомой дымкой, тающей с приходом дня, они слепили отражением солнца на своих зеркальных торцах и фасадах. Золотой посмотрел на наручные часы, не снимаемые при ночлеге в новых местах. Шесть утра, отлично, привычка вставать рано не подводит и без будильника, тем более, уснул он быстро и выспался. Чонгук сел. Штаны и футболка были на нём, он не раздевался, готовый ко всему, только ботинки стояли пятками к выходу, а из них ниспадали носки. Кто знает, что могла придумать шаньсийка, лучше не терять боевой готовности. Но кожа под одеждой стала словно липкой и затхлой, хотелось ополоснуться и освежиться. Чонгук осторожно поднялся. Дверь в ванную комнату была слева от изголовья кровати. Проходя мимо, парень смотрел на спящую Цзыюй – не потревожит ли своими беззвучными шагами? Насколько у неё тонкий слух? Девушка спала, как сурок, сладко и свободно. Одна ладонь лежала рядом, возле профиля, на подушке, другая на изгибе бедра, спрятанного одеялом. Чонгук застыл, оказавшись возле принцессы. Одеяло сползло до талии, обнажив плечо, спину и… аккуратный холм голой груди. Длинные волосы, наконец-то не в хвосте и не в косе, обрамляли Цзыюй как принцессу, но сказочную, а не амазонскую. В её сне кроме невинности и беззащитности невозможно было найти ничего. Никакой злости, напоминавшей о воинственности шаньсиек. Чонгук старался не додумывать увиденное, недопоказанное, но старания гибли втуне. Взглядом огладив смягчённый одеялом силуэт, он гадал о наличие нижнего белья на части тела ниже пояса. Совсем без всего легла амазонка или хоть в чём-то? На другой половине постели виднелись её джинсы, свисающие на пол, край футболки торчал из-под одеяла. Спит ли Цзыюй или специально устроила ему эту ловушку? Отслоившийся фантом уже наслаждался прикосновениями, и пришлось нажать на кнопку сливного бачка желаний, чтобы призрак похоти убрался прочь. Чонгук закрыл глаза и глубоко вдохнул. Не желая реагировать и рассматривать принцессу, как женщину, он не мог перестать быть мужчиной, и вид девичьей груди, не скрываемой прядью волос, упавшей на неё, с миниатюрным розовым соском, возбудил с первой же секунды. Может, Мингю был прав? Она соблазняет его, устроив эту постановочную сцену с прекрасной и якобы невинной дрёмой. Но могут ли девственницы быть столь коварны? А почему нет? Сана ещё до своего мидзуагэ* отличалась хитростью, даром кошки, талантливой в ловле мышек, хладнокровием и жестокосердием. Из этой ли породы Цзыюй? Золотой отвернулся и, скинув футболку на стул, шагнул в ванную. Кожаные штаны, в которых и под которыми прятались оружие, телефон и разные золотые штучки, он оставить без присмотра не мог. Шум включенной воды постепенно проник в сознание Цзыюй и разбудил её. Позёвывая, она потянулась, перевернувшись на спину. Упершись пальцами в спинку кровати, она выпрямила ноги и пошевелила ступнями, разминая их. В этот миг она вспомнила, что в её номере остался молодой человек и, спохватившись, сгруппировалась, поджимая колени, натягивая на себя одеяло, садясь и оглядываясь одновременно. Волосы, струясь и ловя блики солнца, как у дев на полотнах Эдмунда Лейтона, укрыли спину. Цзыюй вытянула шею, пытаясь посмотреть туда, в изножье кровати, но тотчас сообразила, что шум доносится из-за стенки. Этот золотой смеет принимать душ в её номере! Она разъярённо скинула с себя покров, но в этот же момент остановилась. А что в этом такого? Пускай моется. Поискав свою одежду в комьях приведённого во сне в беспорядок одеяла, амазонка облачилась и выбралась из постели. Ей тоже хотелось ополоснуться, она всегда начинала с этого свой день! И придётся стоять в очереди? Мыться без дезинфекции после чужака? Даже если он брат Кёлькён – это ничего не меняет, чёрт его знает, как он жил эти годы и где лазил. Мужчины в массе своей нечистоплотны и противны до брезгливости – такими она их воспринимала. Цзыюй нетерпеливо подошла к окну, с высоты осматривая Сеул. Перекрёсток проспектов Йондон и Тегеран наполнялся транспортом, одного взгляда на движение хватало, чтобы услышать в ушах нескончаемый шум потока машин. Как же тут суетливо и многолюдно! В Чжанби куда лучше: спокойствие, неторопливость, только знакомые лица, пение птиц по утрам, шорох шагов старушек, гуляющих по булыжным переулкам, лай собак во дворе и шелест ясеневой листвы, пропускающей в комнату зеленоватый, приглушённый свет. Принцесса услышала, что вода выключилась, и обошла кровать, приближаясь к ванной. Дверь открылась и на пороге появился Чонгук. С мокрыми волосами, каплями воды на плечах и груди. В одних штанах. В голове Цзыюй прозвучали нотации тёти Хиджин о том, что надо невзначай продемонстрировать наготу. Если это её сын, он тоже в курсе подобных уловок? - Ты что, соблазнить меня пытаешься? – скрестила девушка руки на груди, прищурившись. - Я? – удивился Чонгук, желая пройти к стулу за футболкой, но на пути стояла принцесса. – Что я такого сделал? - А зачем ты расхаживаешь полураздетый? «Тогда у меня к тебе встречный вопрос, принцесса, - подумал золотой, - для чего ты лежала почти полностью или полностью голой?». - Я скинул футболку здесь, - указал он пальцем на ту, - можно? Цзыюй обернулась и, обнаружив одежду, подвинулась. Чонгук подошёл и стал втаскивать себя, влажного, в плохо поддающуюся в связи с этим ткань. Шаньсийка стояла совсем рядом и, как ни старалась отворачиваться, косилась на мышцы живота молодого человека, его рельефный бок, скульптурно выполненный годами тренировок. «Почему мне не противно?» - спросила она себя, никогда прежде не задумывавшаяся, что такое мужская красота и привлекательность, поэтому и сейчас ей не пришло на ум, что дело может быть в чём-то подобном: эстетике, вкусах, предпочтениях. - А что, - капля с мокрых волос, упавшая при повороте головы, попала на её предплечье, и Цзыюй посмотрела на неё, как на божью коровку, которую не стряхиваешь с себя гадливо, в отличие от многих других насекомых, но всё равно хочешь снять и убрать, - разве у меня был шанс, если бы я попробовал тебя соблазнить? - Конечно же нет! – поспешила Цзыюй вытереть пальцем каплю. – Я же из Ян! - Кёлькён тоже. - Она одумается. Не сомневайся. Это временное помешательство. - Как у твоей матери? - Зачем ты напоминаешь мне об этом? – разозлившись, пошла она в ванную. - Чтобы показать, что все мы люди, и способны влюбляться, чувствовать – в этом нет ничего такого! Женщины могут любить мужчин… - От этого одни неприятности! Каким ты вытирался полотенцем? - Крайним… Цзыюй сдёрнула его с крючка и швырнула в лицо Чонгуку, успевшему поймать его прямо перед ним. - Можешь уходить, дальше обойдусь без тебя! - Ого, какие мы вежливые, кажется, это слово ты употребила вчера? - В твоих услугах пока что не нуждаюсь, а после завтрака я хочу погулять с Цзецюн, ты там лишний. - Напротив, я бы предпочёл присутствовать при ваших разговорах и видеть, что ты не выдаёшь Мингю с потрохами. Думаешь, я так просто поверю, что ты отказалась от этой идеи? - Отлично, мы не доверяем друг другу, и чёрт бы с ним! – Она уже хотела захлопнуть дверь, но вдруг вспомнила, что должна убедиться в родственной связи между подругой и золотым. Так ли это? А что поспособствует лучше, чем сравнение лиц, находящихся рядом? Братья и сёстры имеют общие черты, сходство. Цзыюй взяла себя в руки и, резко улыбнувшись, дружелюбно сказала: - Ладно, подожди меня немного. Поедем гулять вместе. Втроём. Шлейф волос исчез следом за девушкой. Чонгук моргнул, никогда ещё не видевший таких перемен настроения и планов. Какая шаньсийская муха её вечно кусает? Если принцесса не специально выкидывает всё это, то у неё расстройство личности, не меньше! Они спустились к завтраку в молчании. Свежая после купания, Цзыюй заплела свою длинную косу и теперь, закинув её за спину, потягивала утренний кофе вприкуску с круассаном, сливочный крем которого едва оставался на её губах, как она сразу их облизывала, со здоровым аппетитом блаженствуя от еды. Чонгук часто обращал внимание на красивые женские волосы, считая их отличительной особенностью, украшением прекрасного пола; локоны принцессы напоминали ему о тщательно опекаемых родителями девочках, которых ещё не сводили на первую в их жизни стрижку, преподносимую инициацией в более взрослый мир. Амазонка волосы подстригала, но изредка, только подравнивая концы. Чонгук пытался порицать «пацанство» Чонён, любящей себя обкромсать, считал это неправильным, пока не столкнулся с Наташей. Её совсем не портила короткая стрижка, напротив, подчёркивала её женственность, открывала тонкую шею. И хотя сейчас, на контрасте с Цзыюй, мысль о некоторой опытности, связанной с обрезанием волос, лишь подтверждалась, золотой переставал делить причёски на мужские и женские. В самом деле, почему девушка без роскошных локонов – пацанка, а парень с длинными волосами – как баба? Наташа была великолепна несмотря ни на что, даже если бы побрилась налысо. А Сандо, храбрейший и мужественный покойный Сандо, до сих пор остававшийся для Чонгука примером во многом, порой отращивал волосы ниже плеч, заплетая их или забирая в хвост. Внешность никак не отражает внутреннее, это глупые предрассудки. - На что ты так смотришь? – вывела его из задумчивости Цзыюй. «Я же пообещал быть честным» - напомнил себе Чонгук . - На твою косу. - А что в ней такого? - Многие феминистки, борющиеся за права, доказывающие, что ничуть не хуже мужчин и даже лучше, часто уподобляются им, становятся грубоватыми, бесформенными, стриженными. Но вы, несмотря на поддержание этих идей, не теряете женственного облика. Это интересно. - Если бы я захотела постричься, меня бы ничто не удержало. Но я не хочу. - Я рад. Это… очень красиво. «Красиво? Опять красиво! – подумала Цзыюй. – Да что во мне такого? У нас у большинства девушек длиннющие косы. Но я теперь хоть что-то узнала о том, что ему нравится, на чём я могу играть». - А что ещё, по-твоему, красиво? - В девушках? - Ну, давай начнём с них. - Тебя волнует мой вкус? Ведь за всех мужчин я говорить не могу, каждому своё. Кто-то любит блондинок или пышнотелых, кто-то низких или большегрудых… - А ты? - Я? – «Всё-таки, не могут её вопросы быть бессмысленными, для чего-то она пытается обо мне что-то вызнать. Не верю я, что у шаньсийки проснулся искренний интерес к парню». – Не могу выделить чего-то одного. Мне нравились разные, из общего в них, пожалуй, была только стройность. И ум. Мне нравятся умные. - По-твоему, умные – это какие? Во всём согласные с тобой? – хмыкнула Цзыюй. - Нет, я… - «Будда, а ведь она права!» - уже почти не удивился этому открытию Чонгук. Ещё Джиён дал ему понять, что золотой верит в свою правоту даже там, где ошибается, а правыми считает тех, кто разделяет его идеалы. – Да, ты права. По сути, это замкнутый круг. Либо я нахожу единомышленницу, и она кажется мне умной, потому что подтверждает мои мысли, либо я нахожу красивую под свой вкус, и невольно приписываю ей ум, хотя очарован чисто внешне. Ну а, какие парни… ах да, идиотский вопрос назревал, да? - Совершенно верно, - с издевкой улыбнулась Цзыюй, - вы мне не нравитесь как вид. - Но это связано только с воспитанием? Лично тебе разве доводилось встречаться с кем-то, кто подтвердил бы слова твоих подруг и родственниц? Рядом с их столиком появился спустившийся в ресторан Мино. Чонгук сразу понял, что одно подтверждение убеждений принцессы находится при ней почти постоянно. - Так, так, так, - произнёс недовольно бывший дракон, - что я вижу? Ты ночевал здесь? - Да, а что? - Отойдём. Нужно поговорить. - Отвали, Мино, - бросила ему Цзыюй, - найди себе место за другим столиком, - она толкнула кроссовкой по ножкам соседнего с ней пустого стула, и он отъехал по гладкому полу. - Я обращался к Чонвону. Это мужской разговор. Чонгук поднялся, пряча ухмылку. Мино сам рыл себе могилу, выдавая при девушке такие фразы с делением на «м» и «ж». - Что ж, давай поговорим, - согласился золотой и пошёл с Мино в сторону. Они остановились у поворота к туалетам. – Надеюсь, скажешь что-то интересное. - Послушай, Чонвон, что ты о себе вообразил? Я, кажется, ясно сказал, чтобы ты держался от неё подальше… - Зачем? Чтобы ты имел возможность держаться к ней поближе? Тебе не кажется отвратительным домогаться дочери женщины, с которой ты живёшь? - А ты с каких пор стал таким моралистом, приятель? В Сингапуре теперь учат хорошим манерам? Или ты в оргиях с Чжунэ и Сынхуном почувствовал себя добродетельным? «А ведь в Сингапуре в какой-то степени учат хорошим манерам» - вспомнил золотой о Чжунэ. - Я не собираюсь избегать Цзы потому, что тебе этого хочется. И ты с этим ничего не сможешь сделать. - Серьёзно? Откуда столько уверенности и отваги, новобранец? Ты метишь в Аяксы, и думаешь, что если попадёшь в телохранители Джиёна, то он всё спустит тебе с рук? - А на чью же сторону ему вставать, на твою что ли, бывшая восьмёрка? - Если между тобой и Цзы действительно что-то было, то Бинбин об этом узнает… - И что? Откажет дочери в капризе иметь любовника точно так же, как имеет она сама? Мино хотел схватить его за грудки, но удержался. Ненависть к Чонгуку росла, удобряемая ревностью. Уже год как он вернулся к Бинбин и увидел новую для себя, повзрослевшую принцессу. Он пытался не обращать на это внимания, бороться с собой, отворачиваться, думать о другом. Но живя в одном доме, постоянно пересекаясь, видя её сонной, смеющейся, топочущей по ступенькам, спешащей к подругам, распевающей с ними песни, оттачивающей мастерство фехтовальщицы, он никуда не мог деться от себя и возникшей страсти. И если сначала получалось никак не проявлять себя, ничего не делать, то потом он постарался просто подружиться, просто возобновить общение, наладить контакт. Но Цзыюй выставляла штыки, кололась и ранила, отвергая самые безобидные попытки установить «семейственные» отношения. И чем больше она отвергала все его слабые попытки, тем он делался напористее и усиливал их откровенными намёками. Мино был готов смириться с тем, что Цзыюй ненавидит мужчин и навсегда останется неприкасаемой для них всех – так было легче терпеть горящую внутри страсть – но вдруг обнаружить, что с каким-то типом она нашла общий язык и готова проводить вместе время! О нет, это уже слишком. - Я предупредил тебя. Не отступишь – жди неприятностей! - Звони Джиёну хоть сейчас, жалуйся, - пожал плечами Чонгук и, развернувшись, пошёл назад к шаньсийке. Мино нахмурился, подозревая, что за уверенностью в своей безнаказанности не бравада, а какие-то весомые основания. Золотой подошёл к столику, но Цзыюй уже поднималась из-за него. - Я позвонила Цзе и договорилась о месте встречи. Это недалеко от её работы, она посидит с нами и пойдёт туда. Он попытался по-джентльменски выдвинуть стул и подал руку, но амазонка лишь покривилась: - Я что, похожа на беспомощную? Прекращай это, кавалер недоделанный. - Прости, не так просто отказаться от своего воспитания… не правда ли? – вопросительно посмотрел он ей в глаза. Она поняла его тонкую иронию и, хмыкнув, пошла на выход. Цзыюй специально не сказала подруге, что прибудет не одна, чтобы в живую увидеть реакцию той. И реакция не замедлила проявиться в округлившихся глазах Кёлькён, завидевшей ещё издалека, в конце аллеи парка странную пару: принцессу и молодого человека! По законам какого-нибудь другого жанра, романного, любовного или эротического, в таком дуэте Кёлькён бы не нашла ничего непримиримого и несходящегося, но её подруга была «из другой оперы», где действовали законы Шаньси, и парень рядом с ней оправдывался только серьёзными междоусобными конфликтами внутри их женского сообщества. - Привет, - улыбнулась Цзыюй, подойдя и с предвещающим победу вызовом стрельнув бровью, - думаю, вас не надо знакомить, правда? - Да, я помню, как её зовут, - постарался никак не выдать своих истинных чувств Чонгук. Юношеская обида на родителей, с тех пор как он узнал правду от настоятеля Хёнсока, сменилась пониманием. Проанализировав всё и сделав вывод, что отец поступил именно так, как было необходимо, из заботы о сыне и в качестве выполнения своего долга, Чонгук отверг возможность правоты клана Ян. Отец отрезал его от прошлого и Шаньси именно потому, что быть золотым – правильнее, только золотая середина учения Тигриного лога может привести к благоденствию и справедливости. Он побывал в Шаньси, в доме Черити Лавишес, поклялся себе никогда не возвращаться туда, испугавшись возобновления привязанности, воспоминаний. Их пробудила в нём кузина Минзи. И вот эти большие глаза наследницы генеральш. А потом он столкнулся с сестрой, и вопреки всем медитациям, тренировкам, методикам закаливания, вколачиванию в себя принципов, Чонгук понял, что душу и сердце не обманешь. И трудно отказаться от семьи, особенно если она сама на самом деле от тебя и не отказывалась. - Ещё бы, - встала в недовольную позу Кёлькён, - я не очень рада компании того, что пытался драться с моим парнем! - Мы уладили с ним конфликт, - поспешил заметить золотой, - теперь всё в порядке. - И всё равно… - Давайте сядем, - указала на лавочку Цзыюй. Девушки сели, а Чонгук остался стоять напротив них. – Цзе, по-моему, ты ревнуешь так же, как я ревновала тебя прежде. - С чего бы? Это же не твой бойфренд. - А вдруг он у меня когда-нибудь появится? Представь пока что, что это Чонгук, - посмотрела на него ласково и невинно принцесса, похлопав ресницами. Он растерялся, в какой момент они включились ещё в какую-то игру? Он что, не только при Мино должен что-то изображать? Ну нет, он на это не подписывался, и обманывать сестру не станет! - Вообще-то, я… - Ты, кстати, сказала, что у тебя брата звали Чонгуком, да? – увлечённо тронула плечо подруги Цзыюй, и вновь вернула взгляд к золотому. В её глазах что-то загорелось, что-то зашептало, что-то заехидничало, щекоча нервы. - Да, но… - Цзе, вот и восприми его по-дружески, в связи с хорошей ассоциацией. - Ещё не хватало! - А у тебя, к слову, - впилась просто-таки глазами в глаза Чонгука Цзыюй, - есть братья или сёстры? «Будда, да она же всё знает! – осознал он, улавливая почти прямой текст в поведении принцессы. – Откуда?! Неужели она знает, а Кёлькён – нет?». - И братья, и сёстры, - произнёс негромко он, собираясь с мыслями. Цзыюй услышала в его ответе подтверждение, но более говорящим доказательством был тот скованный вид, который принял молодой человек. Она посмотрела по очереди на него и на подругу. Да, сходство было несомненное. Вот так-так! Но прежде, чем раскрывать всё перед Цзецюн, следовало выяснить побольше. - Я не собираюсь тебе помогать выигрывать пари, - прошептала Кёлькён в ухо Цзыюй и отодвинулась назад. Этими словами она имела в виду, что не будет мило общаться с приведённым и определённым в жертвы. «Знала бы ты, что у тебя есть и другая причина быть с ним помягче!» - подумала принцесса. - Ладно, может быть, прогуляемся ещё вечером? – встала Цзыюй. - Вечером я с Мингю, он забирает меня с работы, - девушка тоже встала, поправив юбку, на которую старшая бросила презрительный взгляд, - только если ты хочешь устроить двойное свидание? - А что, отличная мысль, - Цзыюй опять воззрилась на притихшего Чонгука, - что скажешь? Согласен? - Если у меня не будет дел… - Вот и договорились. Созвонимся! Кёлькён пошла на работу в кафе у входа в парк, а принцесса с золотым остались стоять. Он попытался начать волнующий его разговор: - Ты… - Знаю, что ты брат Цзе? Да. - Откуда? - Догадалась. Это не так-то трудно. Одно и то же имя, её отец был золотым, и вы похожи. - Правда? - Что из этого? - Что мы похожи? – это замечание согрело Чонгука. Он всё сильнее любил свою младшую сестру, видя её со стороны, отстранённый от неё, не знающей, кто они друг другу. - Немного. Но вопрос не в этом, а в другом. Почему ты не вернулся в Шаньси? - Я? – Чонгук удивился, что такой вопрос вообще мог возникнуть. – Может, потому же, почему ты не хочешь его покидать? Кому понравится жить там, где попирают его права и пытаются унизить? - Так ты не отрицаешь, что этот мужской мир ущемляет женщин? - Я никогда этого не отрицал, но я к этому не причастен! Если есть мужчины, любящие пользоваться властью и не видящие границ её использования, то такие же есть и женщины. Но мне эксплуатировать других не нравится. - Это дядя Хвангук сделал тебя золотым? «Я обещал не врать, но я не могу подставить отца. У него будут неприятности, в том числе с матерью. Ведь она не знала, куда отправляет меня». - Нет. Скорее… это была судьба. Я даже не знал, что он был золотым, - и это была правда до определённого времени. - А как давно узнал? - В тот приезд в Шаньси, когда мы были у Черити. Я многое вспомнил и понял. - Ты собираешься рассказать об этом Цзе? Почему до сих пор не сделал этого? - Я… не знаю как. Это сложно, Цзы, поверь. Как она воспримет? И что будет делать с этой информацией? - Не знаю, - пожала плечами принцесса, - может, расцелует тебя на радостях, а может, как и я, посчитает за предателя. - Предателя? Но кого я предал?! - Нас! Ты – человек клана Ян! - Нет! – вспыхнул Чонгук. - Да! Не отрицай очевидного! Ты рождён в Шаньси, настоящей амазонкой! - От золотого. - Это не имеет значения! Родила тебя мать, а не он. И твоя мать из клана Ян! Ты не можешь быть против нас! - Но я никогда не был против вас! Золотые не враги шаньсийкам, мы боремся с несправедливостью, и вступаем с вами в борьбу только тогда, когда вы совершаете подлости! - Мы?! – ахнула Цзыюй. – Да справедливее нас и Джо нет никого не свете! Кем вы себя возомнили? Мудрецами? - А кем вы себя возомнили? Богинями? - Да мы!.. Да ты..! Да вы!.. – сжав кулаки, принцесса не смогла подобрать ничего уместного. Топнула. Всё-таки, она была воительницей, а не дипломатом. И хотя в мозгах ей нельзя было отказать, опыта имелось слишком мало. - Что? Ну, что? – успокаиваясь и уже подтрунивая, а не споря, развёл руками Чонгук. – Это не мы спим с драконами и водим с ними криминальные дела, а о преступной природе драконов стоит ли напоминать? - Это говорит человек, который прикидывался драконом? Или он и есть, я теперь даже не знаю, верить ли! - Я прикидывался им, чтобы внедриться и бороться, а вы? Вы ничего не делаете против драконов. Боитесь? - Мы?! Мы ничего не боимся! Но… оружие в мире захвачено мужчинами, где нам его брать, если не через драконов? Может, золотые с нами будут делиться? - Нет, не будем, потому что мы стараемся уничтожить его всюду, а не торговать им… - О, нет-нет, вы хотите присвоить его себе, стать монополистами и захватить всё, как и все мужчины! - А ваша конечная цель разве не в этом? Чтобы править стали женщины? - Но это же… - Справедливо? Логично? Правильно? Скажи, Цзы, ты никогда не думала о том, что ты будешь делать, достигни шаньсийки своей цели? Ну вот представь, что мир упал к вашим ногам. Он ваш. Бороться больше ни с кем не надо, мужчины под вашими каблуками, в рабстве, вы хозяйки и повелительницы. Что дальше? - Благоденствие! - Да? Ответь за саму себя, что именно ты будешь делать? Без образования, лучше всего умеющая только драться и махать мечом? Как ты применишь себя, когда твоя агрессивность перестанет быть нужной? - Я… раз ты задаёшь этот вопрос, значит, ты о нём уже размышлял? - Да. Размышлял. И в конце прошлого года, мне казалось, я даже нашёл ответ, но, весьма вероятно, на днях я его снова потерял. - В чём же он был? - Неважно. Я знаю одно, Цзы, что нашедшие себя и счастливые люди, как ты выразилась – благоденствующие – не занимаются общественной деятельностью, никуда не лезут, не разводят гражданскую активность. Это только попытка уйти от себя, забыть о своих проблемах, о том, что ты не знаешь, как устроить свою жизнь. Когда я узнал, что отец был золотым, но остался в Шаньси, я думал, что предатель он, но теперь я начинаю понимать его. Он нашёл там себя, и устраивать собственную жизнь стало более правильным, чем лезть в чужие. Если бы все так сделали, мир стал бы совсем иным… - Это не так, - покачала головой Цзыюй, – вернёмся к драконам. Они тоже нашли себя, они счастливы иметь власть и деньги. Отними у них это – и они будут несчастны! Всякий, занявшись своей жизнью, захочет устроить её по-своему, не для всех подойдёт макет жизни дяди Хвангука. Поэтому, им в противовес, и должны быть активисты, которые будут бороться с их алчностью, жестокостью, эгоизмом… - В этом был мой второй вариант ответа на вопросы. Эта борьба и людская кутерьма с войнами за тёплое место под солнцем никогда не кончится. И таким, как мы, всегда найдётся, чем себя занять. Цзыюй, задумавшись, села на лавочку. Чонгука невольно потянуло опуститься рядом, что он и сделал. Девушка посмотрела на него: - Всё-таки, проблема в мужчинах. - Опять двадцать пять! Что на этот раз? - Я попыталась разрешить дилемму твоего вопроса, но поняла, что в этом нет проблемы. - В смысле? - В этом нет никакой проблемы, Чонгук. Вообще. Закончить борьбу, установить мир на Земле, выкинуть меч… Я не держусь за него, он помогает защищать и нападать, когда требуется. Но окажись он ненужным, я буду с огромной радостью кататься на лошадях с подругами, бегать в горы, плавать в реке, валяться в поле, а надо – возделывать его и засеивать. Я буду наслаждаться восходом солнца и его закатом, потому что после того, как потухает последний луч, на небе появляются прекрасные звёзды, и я могу смотреть на них часами. Я буду наслаждаться вкуснейшими пирожками, которые печёт мой двоюродный брат, запивая свежим молоком. Я буду петь, когда появится настроение, танцевать под дождём, слушая гром, играть с детворой, развлекать бабушек и кормить собак и котов. Я буду просто жить, Чонгук, и в этом восхитительное счастье, за которое мы и боремся. – Она поднялась. – И этот мир покоя и счастья может быть нарушен только из-за такого, как ты – мужчины – который скажет, что ему стало скучно и тоскливо, и он не находит себе применения, когда вокруг море работы, мирных занятий и добрых дел. Он посмотрел в её глаза, блестящие, как спелая вишня. Давно он не чувствовал себя таким жалким и заблудившимся. Двадцатилетняя девчонка оказалась более правой и мудрой. Так чувствовал себя Чжунэ, общаясь с Чонён? Чонгук не знал, как и о чём те общались, но знал, что между ними была любовь, которая всё скрашивала. - Так что, - кивнула ему Цзыюй, – пойдёшь вечером на двойное свидание? - При одном условии. - Ну вот ещё! Что тебе? – гордо, как королева на просителя, глянула она. - Научи меня просто жить. - Для этого тебе надо поменять пол. Или голову. - А если ни то, ни другое не возможно? Есть средства? Цзыюй слегка наклонила голову, разглядывая его. Он стал её забавлять. Учитывая его обходительность и податливость, он превращался в неплохого сопровождающего по Сеулу. Почему бы не продолжать развлекаться с ним, как и хотелось, пока она тут? - Мы что-нибудь придумаем.