Из Ян

Золотые на боевом задании пробыли около полутора месяцев. Не позволяя себе отвлекаться мыслями от исполнения долга – невнимательность и рассредоточенность могли дорого обойтись, Мингю стал гадать о том, как произойдёт его возвращение, как его встретят, как они с Кёлькён поговорят, только когда тронулся в обратный путь в Сеул. На дворе стоял сентябрь, и прекрасная летняя погода ещё не покинула столицы. Но она лишь наполовину перекликалась с состоянием души возвращавшихся воинов, хлебнувших боли, крови и потери товарищей. Оставив оружие и снаряжение в бункерах и хранилищах братства, с полупустым рюкзаком, вместившим в себя кожаную одежду, сменивший облик на «гражданский» - в джинсах и белой футболке, Мингю пришёл домой. Перед дверью он стоял не меньше нескольких минут, не решаясь открыть её, придумывая слова, сдерживая желание ворваться и расцеловать Кёлькён. Будь это другая девушка – он бы купил цветы и пришёл с букетом, но амазонки – дело тонкое, подобное не оценят. А если она с порога запустит ему в голову вазу, швырнёт нож? Нужно быть настороже. Звонить заранее и предупреждать о возвращении он не стал, пусть лучше это будет сюрпризом. Хотелось верить, что приятным, потому что сам он ждал этого дня со сладким предвкушением. Мингю скучал: сильно, плотски и сердечно. Ему хотелось вернуться именно к ней – к его девушке. Не просто нагуляться и оторваться с какими-нибудь девчонками после подвигов и геройств, ощущая себя живым, а счастливо отметить возвращение с одной-единственной, чьи глаза и губы вспоминались в далёком Синьцзяне. Прежде у него никогда не бывало такого чувства, как сейчас – вернувшегося с войны. Задания раньше напоминали вылазки и бандитские разборки, а в этот раз было что-то другое. Что-то невообразимое по жестокости и бессмысленности, по масштабности и ответственности. И если до отъезда, признавшись себе в любви к Кёлькён, Мингю признавал скорее сильную страсть и зависимость, то после это всё укрепилось и трансформировалось в нечто ещё более глубокое и неразрывное. Считанные сантиметры от смерти и наглядная хрупкость жизни перетряхнули ценности. Небывалая серьёзность и остепенённость накрыли с головой. Хотелось беречь, дорожить, уважать и обожать всеми фибрами души одну, родную, понимающую, ждущую. Узнала ли она, что её подруги, сёстры, женщины клана Ян тоже приняли участие в борьбе против Дзи-си? - Кён?! – открыв дверь, переступил порог Мингю, готовый в любой момент пригнуться и уворачиваться. – Кён, я дома! Снимая ботинки, он опустил взгляд. У выхода стояли её тапочки. Она ушла куда-то? В магазин, на работу? Тем интереснее будет, когда она придёт и увидит его здесь! - Кён?! – ещё раз, на всякий случай, крикнул Мингю, убеждаясь, что в квартире никого. Нет, даже будь она на месте, то вряд ли бы выбежала и прыгнула на шею. Не в её характере. Скинув рюкзак с плеча, он вошёл в ванную и умылся. Лицо и руки в пустынных землях Западного Китая обрели почти кирпичный оттенок, зеркало ярко отражало белки глаз и ткань футболки, а всё остальное, казалось, подсунуло от другого человека, измотанного, с впавшими щеками и выражением, в отличие от дорожной пыли, не смываемым водой – в нём было всё, чего он навидался за эти недели. На полочке справа стояли гель для душа и шампунь Кёлькён. Парень вспомнил, как они вместе зашли в какой-то косметический бутик, и амазонка, недовольная собой и вместе с тем игриво-азартная, сказала: - Чёрт, а всё-таки заразительны все эти ваши милые штуки! – и взялась полчаса перенюхивать все бутыльки и обрастать атрибутикой «мужского» мира, где реклама, маркетинг и погоня за брендами делали своё дело, толкая на порой бессмысленные покупки. Но Мингю нравилось, что она обустраивалась здесь, в Сеуле, теряя шаньсийские замашки и привычки. Войдя в спальню, золотой моментально заметил лежавший бесхозно телефон. Одинокий, в как будто бы опустевшей комнате, он приманивал взгляд. Оглядевшись вокруг, Мингю убедился, что никакие вещи Кёлькён нигде не валяются. Выдвинув ящик комода, где лежало её нижнее бельё, он обнаружил его пустым и, уже быстрее переходя к действиям, схватил мобильник. Разрядился! Подключив его к подзарядке, молодой человек продолжил обыск: одежда, обувь, интимные принадлежности Кёлькён – всё пропало! Вещей не было, как и их хозяйки. Телефон включился. В списках вызовов последние были в июле, когда он уехал… То есть, она ушла отсюда полтора месяца назад?! В тот самый день? Куда… как… зачем?! Мингю поднялся и, теперь ясно и чётко, увидел пыль на поверхностях, поблекший под тусклым слоем грязи пол. Она ушла! Уехала! И куда бы, если не домой? Значит, стоило ему отправиться в Западный Китай, как она смоталась, чтобы не дожидаться его? Она не простила ему, что он скрывал свою принадлежность к золотым? Не хочет его видеть и слышать? Ну нет, он это так не оставит! Ей самой звонить было некуда – вот, в его руке её телефон. Искать её, наверное, и не нужно, он знает, где она – в Чжанби или своём родном посёлке рядом. За ней нужно ехать, да! Вернуть её, объяснив, что она неправа! Он и сам был неправ, но теперь, когда недоговорённостей больше нет, всё исправлено, ничего не помешает быть им вместе! Сеул спасён! Жизни и счастью никаких угроз! Так, стоп, если она умчала так давно, не было ли её среди других амазонок в Синьцзяне?! А вдруг… нет, нет-нет, этого не могло быть! Они бы увидели друг друга, узнали. Хоть он и не всматривался в каждую амазонку, но почувствовал бы, будь среди них его Кёлькён. Там были и погибшие девушки… Нельзя думать об этом, хватит! Но необходимо убедиться, что с ней всё хорошо. Мингю развернулся на выход. Если здесь нет Кёлькён, то и ему делать нечего. Однако, никого не предупреждая он улететь в Шаньси не может. Как бы ни хотелось решительных действий – вторжение золотого на чужую территорию должно обговариваться. Все амазонки уже в курсе, скорее всего, кто он такой, и за его появление спросят с остальных золотых. Поэтому никакого самодурства. И, вопреки тому, что у Мингю были более близкие друзья, кузены, непосредственное начальство в виде Хоупа или Ёнгука, он набрал того, кто в этой ситуации мог помочь и понять его лучше всех. Он набрал Чонгука. - Да? – быстро поднял тот. - Кён уехала, - без предисловий и лишних слов сообщил один другому. - Куда? - Знамо куда! На свою феминистическую родину, наверное, куда ей ещё ехать? - Что она сказала? - Ничего она не сказала, она уехала, пока нас не было! Даже записки не оставила. Телефон бросила, кое-что из вещей. В общем, видимо, решала всё быстро и хорошенько не обдумав, как она любит делать. – «За что я её и полюбил, - отметил про себя Мингю, - за абсолютную непредсказуемость и неуправляемость, она как вечно действующий вулкан, как циклон, как паранормальное явление – никогда не знаешь, чего от неё ждать!». – Ты же… не видел её среди других в Кашгарии, правда? - Нет… - растерялся Чонгук. – Кажется, нет… Я видел другую свою сестру, Кён была бы рядом с ней, я думаю, но я её не видел… - Надеюсь, её там не было. - Я тоже. Но если она уехала… - Он долго смирялся с тем, что его сестра стала девушкой Мингю и вот, наконец, когда смирился, те вдруг расстанутся? – То есть, ваши отношения… закончились? - Как бы не так! – уверенно хмыкнул золотой. – Я поеду за ней. - За ней?! В Шаньси? - Да. - Не пори горячку, - попросил Чонгук, - и не повторяй моих прошлогодних ошибок, тебе на калитке стоять будет труднее, чем мне. - Знаю, я стараюсь. Поэтому и звоню. Мне нужно… не знаю, что мне нужно! Посоветоваться? Конечно, я позвоню и Ёнгуку, прежде чем лететь, но он меня всё равно не отговорит. Ты со мной полететь не хочешь? - С тобой? – Чонгук помолчал, устав от того, что удивленно повторяет каждую вторую фразу, переделывая её в вопрос. Перестройка на обычную жизнь после Синьцзяна только начала происходить, а тут опять прыжок в боевую пропасть. Полететь туда, куда он поклялся себе никогда не соваться больше? – Вот что, давай-ка встретимся и обсудим всё не по телефону. Приедешь в «Пятницу»? - Ты там? - Да. - Скоро буду! Мингю сбросил вызов и, опять закинув рюкзак на плечо, прошёл к двери мимо кровати. Обернулся на пороге спальни. Без Кёлькён это больше не его дом, ему тут нечего делать. Надо будет позвонить хозяевам квартиры и завершить аренду. Ему своё жильё ни к чему, только если вернётся Кён… а если откажется возвращаться? Домом ему станет Шаньси? Мингю стиснул зубы. Ничего не остановит его, никто не отговорит от поездки туда, но чем это всё обернётся? Опять не было ответов, как и когда-то, когда он не знал, чем и как завершить соблазнение амазонки. В итоге оно само решило завершиться его любовью к ней. Не лучше ли тогда предоставлять жизни в распоряжение подобные спорные ситуации? Зачем забивать себе голову, гадая преждевременно? Всё будет, как тому и быть. Выйдя, Мингю захлопнул дверь и отправился в Мапо. В кабинке ресторана он рассказал Чонгуку, как обстояло дело, что он признался во всём, что надеялся на понимание и благотворное влияние правды на отношения. Он поддался «правдивости», проповедуемой другом, и уверовал, что она укрепляет, а не разрушает, но всё оказалось иначе. - Теперь я ещё виноват в дурном влиянии? – полюбопытствовал Чонгук, взяв себе бутылку красного вина и медленно потягивая первый бокал. Не то Сана на него повлияла за время общения с ней, не то ещё что-то, но тянуло на благородные напитки. Нет, сама Сана почти ничего спиртного не пила, кроме крошечных чашечек сакэ в угоду клиентам, но сама её манера постоянно пробуждала какую-то эстетику и подъём аристократизма. Мингю пил пиво. - Нет, я не говорю, что ты виноват. Но, всё-таки, может, моя изначальная позиция была правильнее? Девушек всегда нужно в чём-нибудь обманывать, их удерживает это, а не кристальная честность. - Или, всё-таки, их не стоит обманывать вообще? Чтобы потом не всплывали всякие истории, никогда ещё не украсившие ни одни отношения. - Не знаю! Но если уж соврал – надо врать до последнего, так, пожалуй. Нечего назад пятками ходить. - Но на чём конкретно вы расстались? - Да я помню что ли дословно? Это не вчера было! Мне казалось, что я её убедил, она притихла и даже поцеловала меня, и, как мне показалось, искренне попросила выжить. Я сказал ей, что вернусь… неужели она уже в ту минуту планировала побег? – недоумевал Мингю. - Она шаньсийка, - пожал плечами Чонгук, убедившийся, что амазонок вряд ли возможно исправить. Они неисправимы, они всегда врали и будут врать, всегда ненавидели мужчин и будут ненавидеть. Это не просто взгляды и мнения, это идеология, а она подминает под себя весь разум, обучает мыслить одним образом, без переключений и изменений. - Это ещё ничего не значит! Она полюбила меня, уехала оттуда… - Если теперь ты поедешь туда и завязнешь, - сказал Чонгук, - то кто же кого в итоге водил за нос? - Не говори так, - передёрнулся Мингю, встряхнув плечами, - меня аж оторопь берёт, стоит представить, что всё, всё сделанное и сказанное Кён – умелая игра… - Видимо, она ощутила что-то похожее, когда ты ей признался. - Чтобы узнать доподлинно и, в первую очередь, убедиться, что с ней всё в порядке – я поеду туда. Всё равно, завязну или нет. Я сделаю всё, чтобы забрать её и уехать оттуда, но если не получится… - Ты повторишь судьбу нашего отца? – Чонгук хмыкнул, подлив вина. – Кто знает, может, его история её и вдохновила? Но если будет выбор между возвращением к нам и жизнью, лучше останься там и живым, - попросил он друга, - в конце концов, мой отец нашёл, чем отплатить за свой добровольный уход из золотых – он вернул процент в виде меня. Ты тоже можешь стать «пятой колонной». - Всю оставшуюся жизнь жить, как мистер и миссис Смит? Твои родители тоже не знают покоя в этой вечной борьбе интересов? - Я никогда не замечал подобного. Как обстоит дело сейчас – не знаю. Кстати, когда ты так уверенно заявил, что Кён угнала на родину, я всё-таки обратился к Химчану и попросил отследить её путь. Предполагать одно, но точность и доказательства – обязательны. - Да куда ей деться-то ещё? У неё никого больше нет где-либо ещё, а быть самостоятельной… - Мингю задумался. – Конечно, из вредности и чтобы доказать что-то, она могла бы и не возвращаться к родителям. Если она по-настоящему поругалась с кланом и там были реальные проблемы, а не сочинённые, чтобы ввести меня в заблуждение. Тогда да, ты прав, она не обязательно вернулась в Шаньси. Я и не подумал… - Ты был в эмоциях – оно и понятно. - Кому лучше первому позвонить, лидеру или Хоупу? - Начни с Ёнгука. Если ты вызовешь гнев шаньсиек своим появлением – всё равно именно ему тебя вытаскивать. - А если получить у них разрешение на приезд? – задался вопросом Мингю. – Ты Дракона не предупредил и проник нелегалом, скажем так, что того и разозлило. Но Джо – она не кажется тебе вполне себе адекватной? Она билась с нами плечом к плечу, должна понимать! Ёнгук мог бы ей позвонить, они вроде ничего так общались в Синьцзяне. - Думаешь, они обменялись визитками? – посмеялся Чонгук. – Тебе ли не знать, как трудно выйти на связь с Шаньси. - Да уж… и всё-таки, позвоню ему! – не вставая и не отходя, пользуясь тем, что в кабинках музыка и так звучала негромко и не мешала разговору, Мингю набрал адвоката Бана. Тот поднял не сразу, а гудка с шестого: - Да? - Лидер, доброго времени суток. Я по делу. - Да ёб вашу мать, сколько дел уже можно? Я отряхнуться после предыдущих не успел. - Я понимаю, но… у меня тут девушка сбежала… - Так… - протянул Ёнгук, соображая, к чему бы это. - Кёлькён – она из клана Ян, шаньсийка. - Ах, эта! Да, понял. И далеко сбежала? - Видимо в Шаньси. Я хочу поехать туда за ней. Прости, что не спрашиваю можно или нет, потому что нарушу запрет, если ты запретишь. Я всё равно за ней поеду. Мне только советы нужны, как лучше это всё сделать. Ты договориться с Джо не сможешь? - Я, может, и смогу, но для этого мне надо с ней встретиться, поскольку номерочка её совершенно случайно у меня нет. Погоди, - переменил тон на менее ироничный Ёнгук, - у Наташи может быть, она хорошо общается с Черити. Я попробую узнать. А в остальном посоветуйся с Хоупом, он хотя бы уже разок был в этом бабьем царстве – сказал человек, который сам живёт в бабьем царстве, - сам над собой поржал адвокат. - Хорошо, я позвоню ему. - Он сейчас со мной тут, он за Ханой с Хё прилетел. - А-а, да, точно. - Он послезавтра будет дома, дождись его и всё на месте решите. Я к тому времени успею пробить контакты. На крайний случай всегда же есть Хим. Они попрощались. Мингю положил телефон рядом со стаканом пива и откинулся на спинку диванчика. Чонгук кивнул ему: - Ну? - Велел пару деньков подождать, до возвращения Хоупа. А сам попытается достать номер телефона в Шаньси через Наташу. - Наташу… - тихо прошептал Чонгук, отведя глаза. - Что не говори, а мир держится на женщинах! - У меня создаётся ощущение, что наш мир конкретно держится на Наташе. - Связи решают. Чонгук и сам, когда писал Химу запрос на Кёлькён, подумал о сестре лидера. Но не решился заговорить о ней и предложить её в посредники, боясь вернуть свою закицленность и быть на ней пойманным. Однако обойти упоминание Наташи всё равно не удалось. Лучше бы тогда уж сам и заговорил, была бы возможность самостоятельно с ней связаться, поговорить. Вроде бы и по делу, но при этом… при этом услышать её или, даже, увидеть. Второй брак и другой мужчина никак не отразились на его чувствах. Напротив, после глупых игр принцессы Цзыюй и после совсем не шуточных игр Дзи-си с полигоном, Чонгук сильнее зауважал ту, что умудрялась жить легко и без драм, при этом не превращая жизнь в игру и фарс. Другим бы у неё поучиться! - Теперь надо как-то протоптаться пару деньков до Хоупа, - вздохнул Мингю, допив пиво, - останусь ночевать в «Пятнице». - В «Пятнице»? – вышел из задумчивости, посмотрев на него Чонгук. - Не надо этого взгляда! Я просто номер имею в виду, а не девочек. Ты же тут живёшь, я что ли не могу? - Можешь, конечно, я без задней мысли… - Ага, ага, - не поверил Мингю и поднялся, - пойду, ключ на ресепшене возьму. Номер был ему дан, и золотой, поднявшись на лифте, вышел в коридор третьего этажа. Одна из работниц борделя, идущая навстречу, узнала его: - Боже мой! Мингю, ты к нам вернулся! – радостно захлопала она глазами и попыталась прильнуть к его груди. В коем-то веке смутившись и конфузясь, он взял её за запястья, не давая положить на себя ладони: - Да я зашёл переночевать просто… - Я сейчас свободна. Хочешь переночевать у меня? - Спасибо, но я уже с ключом… - Пойдём к тебе? Одна из дверей открылась и оттуда выглянула, на звук знакомых голосов, другая девушка. - Мингю! – обрадованно вышагнула и она, в полупрозрачном халатике, но уже с уложенной причёской. – Мингю, ты снова к нам? Мы скучали! - Да нет, я… нет, я просто спать… ну – переночевать, - пытаясь отступить от них к стене, стушевался золотой. «Вот уж не думал никогда, что при женском интересе не постараюсь на него откликнуться, что плоть не позовёт привычно, затмевая разум. Но я действительно не хочу ничего этого! Я хочу уединиться и обдумать, как быть с поездкой в Шаньси, подготовить доводы и подходящие слова для объяснения с Кён». - Мингю, да что с тобой? – обвила его руку первая. - Ты сам не свой, - улыбнулась вторая, - а как там твоя девушка, из-за которой ты нас бросил? - Ну… мы… временно не вместе. - Вы расстались?! – хлопнула она в ладоши. – Давай выпьем шампанское? Мингю, ты же так горевал о свободе под Новый год, помнишь? Жалел, что надо возвращаться домой и не можешь остаться с нами! - Да, было такое, - признал он. «Каким же дураком я был, действительно страдая от необходимости проводить много время с Кён! Я хотел спать с ней, а потом уходить на все четыре стороны. А теперь отдал бы полжизни за лишний день с ней». – Девушки, извините, я, правда, очень уставший и хочу спать, - протолкнулся он между ними, но, оставив их за спиной, встретился со своим кузеном Уджином, идущим навстречу, к лифту. - Ух ты! – удивился тот, протягивая руку для пожатия. – Кого я тут вижу? Неужели? - Да я просто спать иду! – сорвался на нём Мингю. На девушек кричать он себе не позволял, а двоюродный брат был, хоть и на два дня, но младше, так что можно. - А дома чего не спится? – не пронял его гнев кузена. Это вообще была их фамильная черта – непроницаемость. Ори, ругай, давай по морде – встанут и отряхнутся. – Кён как на это смотрит? - Никак. - В смысле? - В прямом! Она уехала! Всё, отстань, - обошёл его Мингю, задев плечом. Уджин обернулся следом: - Уехала? Куда? - В горы Сорак – варить тосирак! Тебе какое дело? - Погоди-погоди, ты такой злой, потому что… она… тебя… бросила? – расплылся кузен. - Давай, давай, поёрничай, уколи меня этим, поиздевайся! – развёл руки Мингю, встав в позу смирившегося со своей участью мученика. - Ни слова больше! Я этот исторический момент сам не упущу, - Уджин достал телефон и открыл золотой чат, быстро накатав в него: «Мингю бросили. А я говорил, что отказываться от принципов – плохо!». Поскольку у виновника братской радости тоже из-за этого провибрировал в кармане телефон, он достал его и прочёл там ответ Санха: «Позор на его голову. Не умеешь – не берись!». «А что случилось-то?» - поинтересовался Шуга. «Неужели она всё-таки поймала его без штанов с другой?» - предположил ещё один их кузен, Ыну. «О нет, - появился в чате Чимин, - мы только что приехали, этого не успело бы произойти, да и девушки, увы, чаще остаются в тех случаях, когда им изменили, а вот если они не остаются, значит, им есть где изменить самим». «Кён мне не изменила! – не выдержал Мингю. – И всё равно она моя будет! Ну вас всех». «Для желающих поумничать, напоминаю, что речь о моей сестре» - отозвался оставшийся в ресторане Чонгук. «Тайны китайского двора, блин, - возмутился Шуга, - не знаешь, куда пошутить – везде заденешь чью-то сестру, мать, дочь. И мне так и не ответили – что случилось?». «Что-то не сильно ты боялся задеть чью-нибудь сестру, когда к Джинни подкатил!» - высунулся в чат Намджун. «Вот он, вспомнил! Иди колыбельные пой, время позднее». «А ты мне не диктуй!». «Я признался Кён, что золотой. Вот что случилось» - объяснил Мингю, войдя в номер и прикрыв дверь. В «Пятнице» запираться на замки привычки не было. «И она из-за этого сбежала?! - удивился Джей-Хоуп, зажёгшийся в он-лайне. – С каких пор золотых приравняли к чумным, что я проспал?». «Дело не в золотых, а в том, что я скрывал это» - текст не передал скорбного вздоха Мингю, который прозвучал в комнате. «Я тоже, - поддержал его Намджун, - что в этом такого? Среди нас многие не спешили говорить, чем занимаются». «Ага, один инфаркт – и ты прощён» - подколол Шуга за попытку придраться к нему. «Это был не инфаркт! И его отсутствие ничего бы не изменило! Когда любят – понимают и прощают!». «Куда бы Хё делась с подводной лодки? В смысле, родив уже. Конечно, тут только прощать». «Сахар, иди в жопу». «Слипнется». «В общем, Мингю, мы тут с Ёнгуком поговорили, - опять написал Хоуп, - буду в Сеуле – позвоню, встретимся, всё решим!». «Добро» - откликнулся брошенный и упал на кровать. Хотелось поскорее уснуть и перескочить завтрашний день. Бездействие угнетало, оно оттягивало момент воссоединения с Кён, но спешка могла всё испортить. О чём думала амазонка, когда бросала его? Что он поедет следом? Или, наоборот, что не решится? А если это всего лишь проверка на смелось и твёрдость его любви? Тогда он обязан её пройти. Как ни крути, а ехать правильнее, чем не ехать. Однажды он уже там был, неплохо ориентируется, выдержит и второй раз, справится! Только бы Кён его простила и приняла назад. В словах Шуги была доля правды, Хё проще было смириться с секретами Рэпмона, ведь у них уже ребёнок появился. Если бы он был и у них, то ничего бы уже не разорвало их уз. Утром Мингю был потревожен стуком в дверь. Не отрывая головы от подушки и не распахивая век, он сонно бросил: - Кто там? Не заперто. В номер вошёл Чонгук, факелом несущий телефон с видеосвязью. - Проснись! У меня тут Хим, он кое-что накопал. - Чего?.. – неохотно приподнимаясь, золотой едва успел подвинуться, чтобы второй не сел ему на ноги. - Хим, повтори ему, - Чонгук развернул экран и сунул телефон в руку Мингю, чтобы держал сам. - Твоя девушка, - заговорил хакер, сидящий к своим зрителям полу-боком и стучащий по клавишам ноутбука, - в названный тобою день была замечена в Сеуле в нескольких местах, принадлежащих компании «Лотте». В их башне, офисе, торговом центре. Что она там делала я не знаю, поскольку телефоном она не пользовалась, а камеры есть не везде. Потом она приехала в жилой комплекс, где живёт Ку Чжунэ. Кажется, она общается с его женой? - Да, они вроде как подруги, - просыпаясь, подтвердил Мингю. - А оттуда она уехала в аэропорт… - Вот! Я же говорил, что домой угнала… - И улетела в Токио. - Токио?! – поперхнулся изумлением Мингю. Чонгук за телефоном покивал, говоря глазами «видишь, не всё так просто!». – Но… что она делала там?! - Это мне узнать не удалось. На камере аэропорта видно, как она села в чёрный тонированный лимузин, но угол обзора не позволяет увидеть номера. Документами она нигде не засветилась, телефона, опять же, у неё с собой не было, а якудза умеют перекрывать потоки цифровой информации вполне качественно, поэтому я не могу сказать, как провела она эту ночь в Токио, потому что на следующий же день она всё-таки улетела в Китай. - Токио… - окончательно придя в себя, сел Мингю и задумался. – Но у неё не было никаких знакомых в Японии! Разве шаньсийки имеют какие-то дела с якудза? - Этого мы узнать вот так просто не сможем, - сказал Чонгук и вернул себе мобильный, - Хим, спасибо! Скинь мне всю информацию по её маршруту, и, если найдётся что-то ещё, звони! - Хорошо, до связи! Мингю почесал затылок, потом потряс головой. - Не понимаю… я бы мог ещё подумать, что она решила развлечься напоследок, поэтому бегала по паркам и заведениям «Лотте», но её краткая поездка в Токио никак не укладывается в голове. Может, там была Цзы? Или ещё кто-то из амазонок? - Хим уже пробил её подруг, они по документам тоже нигде не светились в тот период. Подожди одну минуту, - он опять набрал кого-то в телефоне и поднёс его к уху: - Сана? Пожалуйста, подойди в триста восьмой номер. Просто так. Да, это не мой номер. Но я здесь. Да не надо приводить себя в порядок, мне пару вопросов задать, оставь свою причёску или что там у тебя якобы не в порядке в покое. Просто загляни сюда на пару минут. - Что, надеялась на твой утренний стояк? – хмыкнул Мингю. - Ага, накупил презервативов и хочу её совета, какой сидит лучше, - покачал головой Чонгук, засунув мобильный в карман, - нет, я шучу, конечно, Сана никогда не позволяет себе скабрезностей или откровенных вольностей. Весьма учтивая личность. Но если она будет прихорашиваться полчаса, как обычно, я на неё обижусь. - Японка! Душа загадочная… - Не думаю, что они все такие. - У меня было несколько, но я близко не общался, не могу сказать, что это за люди. Я, видимо, больше по китаянкам. - Мы – чосончжоги. Кён не ханька, - напомнил Чонгук. - Ах, ну да, точно, извини. Но всё равно как-то душа больше туда лежит, исторически так сложилось. Мы, хангукцы, с братьями-ханьцами страдали от этих ильбонцев*. Есть до сих пор к ним бессознательное отторжение какое-то. Ты не чувствуешь? - Я сам за последнее время как-то больше разочаровался в одной шаньсийской принцессе… - Но! Шаньсийки с нами в Синьцзяне выступили. А где были япошки? - Может, Ямашита финансово помогали Хангёну, откуда нам знать? Они же друзья. В дверь тихонько поскреблись – так мало это походило на стук. Чонгук узнал эту вкрадчивую манеру: - Входи, Сана. Девушка была в свободном кимоно, с забранными заколкой-цветком волосами. Лёгкий макияж всё-таки был нанесён, застать Сану врасплох – это нонсенс. - Благородные воины, - поклонилась она, войдя. - Скажи, пожалуйста, якудза имели когда-либо связь с кланом Ян? – спросил её Чонгук. - Минатозаки – нет, о других с уверенностью сказать не могу. - Ну, а сама как думаешь? - Китай и Корея сильно обижены на Японию. Они бы вряд ли имели с ней тесные контакты и помогали, они согласны только зарабатывать деньги и искать в ней выгоду. - А что-нибудь насчёт «Лотте» в Японии тебе известно? – вмешался Мингю, логически подозревая, что посещение этой компании могло иметь отношение к перелёту Кёлькён. - В Японии есть её филиалы, гостиницы. Это известная фирма, кто не знает о ней? - А с якудза «Лотте» отношения водит? – уточнил Чонгук. - Это мне тоже неизвестно. Но, что известно точно – всякий, кто ведёт большие дела в Японии, так или иначе связан с якудза. Иначе быть не может. - Что ж, наверное, в Токио ехать бесполезно, - пожал плечами Мингю, - в конце концов, раз Кён отправилась в Шаньси, то туда мне и дорога. - Ты хочешь ехать в Шаньси? – посмотрела на него Сана. - Хочу. И поеду. - Амазонки не любят мужчин, ты не боишься пострадать? - Отвечу их любимой фразой: я ничего не боюсь. - Ты тоже едешь с ним? – обратилась она к Чонгуку. - Не знаю. Нет. Вряд ли. Что мне там делать? Да, как теперь все вы знаете, там моя семья, но… у меня нет желания с ней воссоединяться или хотя бы сталкиваться. - Но ты, как член клана Ян по рождению, был бы подстраховкой для своего друга. Ты мог бы заступиться за него. - Вряд ли родство имеет значение, - пожал золотой плечами, - там важен только пол. - Тогда вам нужно взять с собой девушку, которая заступится. Мингю не успел разгадать намёка, а Чонгук сразу же всё понял: - Ты предлагаешь себя в спутницы? - А почему нет? Мне в Шаньси вряд ли что-либо сделают. А я буду на вашей стороне. К тому же, я умею драться. - Мысль неплохая, - решил Мингю, - но она имеет смысл, только если ты, Гук, поедешь, потому что если я заявлюсь с другой девушкой, Кён меня порешает… ну, то есть, я надеюсь, что она захочет сделать это из ревности и ей на меня ещё не плевать с высокой пагоды. - Не знаю, не знаю! – Чонгук поднялся. – Я обещал себе никогда больше туда не соваться. Неужели ты по себе не видишь, что нам их не переиграть? Что они хитрее своей жестокостью. Мы – золотые, мы всегда будем слабее женщин, потому что мы так воспитаны, потому что иначе мы – не золотые! - Поэтому-то вам и нужна своя женщина в общении с амазонками, - улыбнулась Сана. – Как они переиграют меня? - Приманят феминизмом? – предположил Мингю. - О! – мелодично и красиво засмеялась японка. – Феминизмом! У меня традиционное воспитание. Для меня права женщины не значат ничего перед её обязанностями, а обязанность женщины – держаться отца, мужа, брата или сына. - Которых у тебя нет, - хлёстко отрезал Чонгук, - как же мы поймём, кого ты держишься? - Их у меня нет физически. Но честь и долг сестры и дочери живы, покуда жива она, а не они. Честь и долг велят мне быть нескончаемо благодарной Сольджуну за спасение, а золотым за надежду на мщение. Поэтому я держалась и буду держаться ваших интересов. - Пока мы способствуем твоим? - Тебе следовало бы научиться молчать, где нужно, благородный воин, - потупились глаза Саны. - А разве сейчас было нужно? - Прошу простить неразумную девушку, - поклонилась она ему, - мудрому воину лучше знать. Не мне давать ему советы. Сумимасэн, сумимасэн**, - заповторяла она. - В общем, - прервал её Мингю, - решайте, как хотите, я поеду и с вами, и без вас. Мне осталось только Хоупа дождаться. - Я начинаю думать, что отпускать тебя одного с моей стороны некрасиво, - сдался Чонгук. Что его раззадорило? Сана? Или ответственность? Или вечный вызов, который хотелось преодолевать? А вдруг справится и на этот раз в Шаньси его не облапошат? Проверять себя Чонгуку нравилось всю свою жизнь. – Что ж, дождёмся Хоупа.