Из Ян

Неподалёку от больших тёмно-серых каменных ворот, через которые начинался туристический маршрут с юга крепости, расстелилась парковка для многочисленных туристических экскурсий, но сейчас там были только микроавтобусы и частные машины приезжающих с округи пройтись в погожий денёк по древней деревушке. Цзыюй указала на ряды с сувенирами и уличной едой. - Идём туда. Они «припарковали» лошадей у столба, привязав к нему. - А почему туда? Я видел и внутри крепости неплохие заведения… - Там… не хочу там с тобой светиться, - честно сказала принцесса, - в крепости полно наших, а тут, если повезёт, нас не заметят. - Ты стыдишься общения со мной? – пошёл за ней Чонгук. - Гордиться им я определённо не могу, - посмотрев на него, она улыбнулась, заметив соломину в его волосах, и вытащила её, отбросив: - Куда с тобой таким в общественные места? Перебьёшься. - Я думал вписаться – у вас же всё по-простому, - на всякий случай прочесал себе волосы пальцами золотой, убеждаясь, что ничего в них больше нет. – Надо было фрак надеть? - Обязательно, - хмыкнула Цзыюй. В ряду лотков было и подобие закусочной, там на опоре возле кассы даже висело «меню». Взяв себе по куриному супу и лапше в одноразовой посуде, они уселись за пластиковый столик. Оглядывая вокруг и вдыхая воздух Шаньси, Чонгук потёр руки, предвкушая сытную трапезу в приятной компании. Почему его ничего не настораживало? Почему он не чувствовал себя здесь, как должен был чувствовать себя золотой – в напряжении и на стрёме? Нет, всё было каким-то своим, родным. - Чего озираешься? – кивнула ему принцесса. - Да так… вспоминаю. Осваиваюсь. - Вряд ли что-то изменилось, да? Тут, к счастью, никогда ничего не меняется. - Да, всё так же, как и двенадцать лет назад. Всё из того, что я помню. А какой-нибудь торговый центр тут есть? - Он-то тебе зачем? - Хотел купить подарки родителям, - Чонгук хотел приняться за еду, но понял, что от него ждут объяснений, - в Корее принято дарить что-то родителям с первой зарплаты. Я давно получил свои первые деньги, но так и не исполнил сыновний долг. Это следует исправить. - Вот как… Торговый центр подальше от крепости, туда лучше будет съездить на такси. - Хорошо, тогда после обеда отведём лошадей, и ты мне покажешь, где это. - Я тебе в гиды не нанималась. - Что тебе вчера велела генеральша? Приглядывать за мной. Вот и приглядывай – охраняй. - Поди не украдут – не золотой… - сказала Цзыюй, и, тотчас поняв свою оговорку, засмеялась, - действительно, ведь золотой же… Придётся охранять. - А Совон, моя младшая сестра – здесь сейчас? - Да, она живёт у нас пока что. - Я смогу её увидеть? - Нужен ты ей! - Зачем ты вредничаешь? - А кто мне запретит? Ты что ли? - Воспитание. Ты хорошая девочка, я же знаю, - улыбнулся Чонгук. - Да неужели? Я же обманщица, не заслуживающая доверия, разве не так? - Ты почти заставила меня так думать. И я почти поверил. Не запутывай меня больше, я не так силён умом, чтобы разбираться в подобных тонкостях. - Хватит прибедняться, ты о своих умственных способностях очень высокого мнения. - С чего ты взяла? - Сам говорил, что борешься с самоуверенностью. Самоуверенные все о себе много думают. - Так что насчёт Совон? - Я спрошу её, когда вернётся из школы, если захочет – выйдет. К нам в дом тебе нельзя. - Даже не надеялся, - Чонгук поел супа и, вытерев губы салфеткой и подвинув к себе лапшу, спросил: - А как Мино себя ведёт? Он же ещё тут? - Куда он денется. Тут. Но при маме и Джо он себе никогда ничего не позволит, особенно докучать мне. – Принцесса замолчала, думая о своём и поднося лапшу палочками ко рту. Чонгук украдкой смотрел на неё, пользуясь её задумчивостью, иначе она бы уже придралась, чего он пялится? Конечно, он не полностью расслабился и доверился ей, ещё оставались предубеждения и какие-то преграды к полной открытости, но по крайней мере он должен был заявить ей об искренности, чтобы внушить ей доброе, если такового нет. Втягивающие лапшу губы почему-то опять стали манить поцеловать их, но смерти Чонгук себе не желал, поэтому о прилюдном посягательстве не шло и речи. Куда бы завлечь её, позвать ещё? «О чём я думаю? - опомнился он, взбудораженный скачкой и догонялками. – Мингю сегодня остаётся здесь навсегда, я должен быть с ним или попробовать решить эту проблему. Мы не должны терять из наших рядов бойцов вот так глупо! Я только начал свыкаться с ним, как с новым родственником, а тут… впрочем, он останется с Кёлькён, будет заботиться о ней, и она вряд ли даст его в обиду. У них будет ребёнок, и я стану дядей – в который уже раз? Третий? Ах да, Бека. Значит, в четвёртый. Странно иметь такую большую семью и быть к ней почти непричастным. И всё-таки – как неказисто всё выходит!» - Цзы, насчёт решения о Мингю… - Да? - Кён, раз ждёт ребёнка, наверное, всё-таки останется с ним? - Наверное. - А если нет? Зачем он вам тут? - Это решать Джо – не мне. - Я знаю, но… - Если ты хочешь через меня на неё повлиять, - ткнула она в его сторону палочками, прищурившись, - лучше завали хлебало и ешь, пока не рассердил меня. - Я не пытался. - Знаю я ваше «не пытался», Мингю вон не пытался увезти от нас Цзе! Пусть теперь сам на своей шкуре познает, каково это быть вдали от дома. - Я не думаю, что Кён было так уж плохо в Сеуле. Это вы старались сделать её положение невыносимым, а не Мингю. Вы не хотели с ней общаться и грозили опалой семье – разве нет? Цзыюй пристыженно покраснела. Да, она была в ряду первых, кто ругал и поносил свою подругу. Она не понимала и не принимала её влюблённости, а теперь у самой оленёнок в сердце спотыкается. Чёрт, чёрт, чёрт! - Ешь давай! - И тебе приятного аппетита. - Чай после лапши будешь? - Непременно. - Тогда возьму два, - встала со стула Цзыюй и снова пошла к кассе. Чонгук посмотрел ей вслед, на длинные стройные ноги, на обтянутые бежевыми брюками, заправленными в высокие сапоги, бёдра, на косу, достигающую талии. А потом он вспомнил ощущение её обнажённого тела под одеялом и вспыхнул. Ни к чему вспоминать такое, чтобы не сводить себя с ума. Но как не вспоминать, если не можешь забыть? «Нет, парень, - сказал сам себе золотой, - не по твою душу эта амазонка. Во-первых, ты никто. Во-вторых – ты вообще никто. В-третьих, ты настолько никто, что даже рядовой шаньсийке с тебя взять нечего, а о принцессе и говорить не стоит. А бескорыстно они с мужчинами не спят. Ладно, вообще-то, есть ещё «в-четвёртых»: я золотой, и мне самому не нужны неприятности подобные той, в какую вляпался Мингю. Принцессам нужен принц, а не нищий, а золотым вовсе не нужны вторые половины. Парни могут решать за себя сами, но я для себя решил – никакой личной жизни. Или такая, как у Чимина – везде и понемногу». Цзыюй вернулась с двумя стаканчиками и, поставив один перед Чонгуком, села напротив. Генеральша застала Хоупа, Мингю и Сану за обеденным столом. Мужчины поднялись при её появлении сразу, а Сана чуть позже, когда поняла, что вставать здесь нужно не столько из-за половой принадлежности, сколько из-за высокого статуса. - Вы не всем составом? – окинула их взором Джо. - Да, я уж хотел бросаться на поиски, боясь, что его украли ваши девушки, - улыбнулся Хосок, - но Чонгук написал, что с ним всё в порядке и он добровольно ушёл. Видите ли, он у нас какой-то намагниченный для женских глаз и желаний, на него вечно сбегается толпа претенденток. - Это у него от матери. У Хиджин в юности были толпы поклонников. Что ж, мне всё равно по сути нужны только вы двое, - кивнула она Мингю и Хосоку и помахала Сане ладонью сверху вниз: - Садись, нечего тебе передо мной раскланиваться. А вы – идите за мной. Джо отвела их в комнату неподалёку, видимо – чайную, с силуэтами поросших чайными кустами гор на стенах и полками, заставленными сервизами из глины и фарфора. Хотя у окна стоял низкий столик, она не предложила присесть, не намереваясь затягивать разговор. - Прежде всего я хочу сказать, господа, что как и вы не знала о положении Цзецюн, она поведала мне о нём только сегодня, когда мы приехали. - Девушкам не всегда легко признаться в таком, - с пониманием отозвался Хосок, вспоминая, как в прошлом году Хана дрожала и переживала при подозрении на беременность. И хотя для них это стало счастьем, перемены всегда вызывают волнение. - Да, но вы должны понимать, что у нас никогда не осуждается такое положение женщины. У нас нет понятия «внебрачный ребёнок». Цзецюн молчала, должно быть, чтобы не влиять на моё решение, и я не оглядывалась на это обстоятельство. Однако я не могу не брать его во внимание, и вынуждена изменить своё первоначальное решение. - Что вы имеете в виду? – напрягся Мингю. - Ты не останешься здесь. И он, и Хоуп опешили, замерев. Они даже побоялись переглянуться при генеральше, продолжая смотреть на эту сильную, но непредсказуемую женщину, вновь подпоясавшуюся мечом, прежде чем прийти сюда. - Не останусь? – застыв в прострации, уточнил Мингю. Облегчение было и не было, потому что угроза, что его сюда больше никогда не пустят, встала где-то в солнечном сплетении. - Да, не останешься. Мы не позволяем отцам влиять на воспитание наших детей, так что нам не нужно здесь твоё постоянное присутствие, - не успел он открыть рот, чтобы сказать что-либо, как Джо продолжила: - Как ты понимаешь, бесполезно говорить о том, что ты хотел бы быть рядом с ребёнком или организовать тут свою семью – мужские желания на территории Шаньси не учитываются. - Уважаемая Джо, - вежливо обратился Хосок, - можно ли точнее объяснить, что нам предлагается? Потому что я буду со своей стороны настаивать на возможности Мингю видеть своего сына или свою дочь. - Он будет видеть. Они не владыки Запада и Востока, да и я не Небесный повелитель, чтобы мучить разлуками и встречами раз в год. Мои условия: три дня раз в три месяца. Дольше и чаще я видеть здесь посторонних мужчин не намерена, нам хватает желающих залезть сюда. Что касается Цзецюн – она дома больше не покинет. Надеюсь, у вас хватит рассудительности не пытаться украсть ребёнка или совершить ещё какое-то бесчинство. - Забирать ребёнка у матери – плохое дело, - сказал Хосок. – мы бы не посмели… - Не надо пустых слов! Смели и ещё как, ваш Чонгук – не первый сын золотого в истории клана Ян. Моего двоюродного деда украл золотой-отец. Какими бы вы ни хотели показать себя благородными – в вас не только добродетели, по-другому вы бы не выжили в конкурентной среде группировок. Но моё дело предупредить, чтобы вы не нарушали моего приказа, иначе вас ждут неприятности, - Джо посмотрела на Смотрящего Сеула, - тот, с кем вы не захотели враждовать, возможно, захочет враждовать против вас, а я, если меня оскорбить неуважением к моим велениям, в гневе могу быть весьма дурной особой. - Я услышал тебя, Джо, - поклонился Хоуп. - Я не возьмусь оспаривать ваше решение, - низко склонился Мингю, - но позвольте узнать, могу ли я сделать что-либо для того, чтобы вы позволили мне быть с Кён и нашим ребёнком чаще? - Молодой человек, ты забрался сюда в прошлом году под видом строителя, ты интриговал против нас, - она подняла ладонь, не давая ему возразить, да и в целом не любя слушать мужскую болтовню, - не трать слов и времени, я прекрасно знаю, что всё было сделано специально, золотые тут от сырости не заводятся! В другое время и в другом настроении я бы пожелала тебя убить за подобное, но я выказываю милосердие, и щажу тебя, моё предложение – щедро и сохраняет за тобой свободу. Разве ты не золотой? Разве сможешь ты сидеть дома и заниматься хозяйством? Нет! Так для чего тебе больше времени на встречи? Будь со своими товарищами и навещай тех, кто тебе дорог, если они действительно тебе дороги. - Ты действительно щедра и добра, - согласился Хосок. - Но не бескорыстна, - посмотрела на него Джо, - не думаете же вы, что я спущу вам с рук все ваши проделки? Мне нужны алименты. Не мне лично – а главе клана, обеспечивающей своих женщин. Нам нужны алименты. Если они не будут выплачиваться – встреч не будет. - Разумеется, назови сумму, - с готовностью приложил ладонь к сердцу Хоуп, куда-то туда, где в обычное время во внутреннем кармане лежала чековая книжка. - Они будут не в денежном эквиваленте. Я видела в Кашгарии ваше снаряжение, видела ваше оружие, ваши средства борьбы и защиты. Нам нужны поставки всего этого. - Что?! – почти возмущённо ахнул Хосок и не удержался от взгляда на Мингю. Потом опять посмотрел на женщину. – Это невозможно, мы стремимся уничтожить всё оружие в мире, взрываем и отбираем его вагонами, а ты требуешь, чтобы мы вооружили тех, в надёжности и постоянстве дружелюбия кого не уверены? - Очень наивно полагать, что я поверю в вашу мечту об отсутствии военных арсеналов, иначе зачем бы сами добавляли продукцию? Будет оружие – будут встречи, не будет оружия – не будет встреч. Это не обсуждается и тут я поблажек делать не стану. - У нас же нет потокового производства… - не стал отпираться Хоуп от того, что золотые для себя мастерят кое-какие «поделки». - Но какое-то есть, ничего страшного, если вы нарастите мощности и произведёте для моих девушек такие же бронекуртки, брюки, гаджеты. Я не так уж много прошу. Или, может, дитя Цзецюн того не стоит? Мингю еле удержался, чтобы не встрять. Для него и Цзецюн, и ребёнок стоили всего – всей его жизни, но если из-за него золотым придётся вооружать этих лихих и опасных шаньсиек… Заключи они союз против дракона – это имело бы смысл, но отказавшись от этой идеи они вооружат преступных дам, которые переметнутся вдруг на сторону Дракона? Черити Лавишес с оружием их уровня положит в десять раз больше людей! - Нам нужно подумать, - холоднее сказал Хосок. Он желал счастья другу, но тот был сам виноват во всей этой ситуации. Да и он, Хоуп, виноват в заключении сделки на машину и амазонку. Какие же они были идиоты! Вот и расхлёбывают теперь. За каждую ошибку нужно нести ответственность, юношеские игры в прошлом. - Думайте, но завтра вы уже должны уехать, моё гостеприимство не безгранично. - Завтра? – стиснуло в груди у Мингю. - Да. Сегодня я приду отужинать с вами, поговорим в заключение. Можете подготовить ответ к этому времени, а можете оставить решать мне этот вопрос с вашим лидером. – Она двинулась на выход, но остановилась у двери. – И ещё, чтобы вам легче было думать, и я не показалась слишком эгоистичной, - хмыкнула Джо, сарказмом подчёркивая неискренность своих слов, - я тоже кое-что вам отдам. Вернее, кое-кого. Хиджин, моя подруга и мать вашего друга, просила меня об одной услуге: отдать её старшего внука в буддийский монастырь. В тот же самый, куда она двенадцать лет назад отправила старшего сына. Говорит, у её мужа такая семейная традиция – старших сыновей отдавать в монахи. – Генеральша сузила глаза с лёгкой издевкой. – Довольно странно, ведь обычно в монахи отдают вторых или младших сыновей. Но разве спорят с чужими традициями? Их нужно уважать. Если вы согласитесь на те алименты, которые я прошу, я позволю ей отправить внука туда же, куда в своё время Чонгука, - Джо уже откровенно иронизируя просияла: - Даже попрошу вас сопроводить мальчика до места назначения. Уверена, вам я могу доверить такое ответственное задание, чтобы сын Кахи попал туда, куда нужно. - Я… мы… - растерялся Хосок от её намёка, но, быстро собравшись, с улыбкой поклонился: - Мы постараемся во всём прийти к согласию с вами. Усмехнувшись, генеральша коротко кивнула и ушла. Мингю воззрился округлившимися глазами на Хоупа: - Мне показалось, или она… - Знает, - подтвердил Смотрящий, – она знает, что Чонгук стал золотым не случайно. - Но тогда зачем ей отдавать очередного мальчишку нам? - Представления не имею, если только… если только не верить в её добрые намерения. Не хочет ли она дать нам понять, что укреплять амазонок для нас безопасно? И она готова дать нам будущего воина взамен оружия? - Торговля людьми какая-то! – недовольно поморщился Мингю. - Хотя бы не на органы, всё лучше, чем то, как торгует ими Дракон. - В этом не поспоришь. Хосок раскрыл циферблат часов на руке, нажал внутри на кнопки и, вытянув руку, провёл ею вокруг себя, направляя на каждый угол. В часах был локатор прослушки и, если где-то рядом было электронное устройство, способное записывать или передавать информацию, загоралась красная лампочка. В этот раз она не зажглась и Хоуп выдохнул – их не подслушивали! - Я позвоню Ёнгуку, обрисую ему произошедшее, - закрыв циферблат, он увидел время, - чёрт, у него часа два ночи… А, в конце концов, дела не шуточные! – Он набрал лидера и стал ждать, пока не раздался сонный голос: - Да? - Приходи в себя, мне нужна трезвая и осознающая всё голова! Вопрос почти срочный. - Погоди, из кровати вылезу, чтоб Рин не мешать, - пробормотал хрипло Ёнгук. Где-то позади него раздался не менее вялый и дремотный голос самой Херин: - Если это опять твой Дракон, я его сама скоро в бетон закатаю! - О, он тебе так часто звонит? – засмеялся Хоуп и поставил на громкую связь, сев за чайный столик и положив на него сотовый. Мингю сел рядом. - Бывает. У нас с ним знаешь какие отношения? Ого-го! Орлеанский с шевалье де Лорреном и Ода Нобунага с Мори Ранмару отдыхают. Так что там у вас стряслось? - Прекрасная старшая генеральша требует у нас алименты, мадмуазель Мингю, она же сестра Чонгука, оказалась в положении. После короткого молчания Ёнгук спросил: - А чадо точно наше? Вы ж знаете этих барышень… - Спроси у этого героя! – перевёл стрелки на Мингю Хосок и тот заговорил сам: - Это мой ребёнок, Ёнгук, я это знаю наверняка. Кён мне не изменяла, она… она очень хорошая девушка. - Да все они хорошие, - выдохнул адвокат, - так что за спешка с алиментами? Они сегодня же требуют выложить деньги на стол? - Хуже, - вернулся в разговор Хоуп, - они требуют оружие, а не деньги. Такое же как у нас снаряжение. - Губа не дура. - Надо думать! - Я вроде проснулся, но так сразу сообразить не могу, чего им ответить, ясное дело, что усиливать их опасно. - То-то и оно. Но генеральша при этом хочет взамен отдать мальчика – племянника Чонгука, в буддийский монастырь… Ну, так же, как самого Чонгука, понимаешь? - Чего это она? - Да вот пойми ж… - Хотелось бы понять-то! Надо Рин спросить, ей женская логика ближе. Слушай, скажи, что мы им дадим оружие. - Вот так просто? - Отказать всегда успеем, а вот если отказ их разозлит, то соглашаться может быть потом будет поздно. Так что обещай, а там подумаем. - Если мы не будем поставлять им оружие, то они меня сюда не пустят – к Кён и ребёнку, - сообщил ему Мингю. - Ну, братец, хотел бы я тебе сказать, что крепче надо было при себе женщину держать, но, зная, что она улизнула, пока тебя не было, комментарии оставлю при себе. Будем искать выход. Я сам позвоню генеральше, так что расслабьтесь пока и повертите в голове всякие варианты. - Хорошо. Прости за беспокойство, добрых снов! – попрощался Хосок и убрал мобильный в карман. Сколько не взвешивал он в уме одно и другое, никак не мог понять, в чём они больше потеряют, а в чём приобретут. Конечно, после отказа в союзе против Дракона отказать ещё и в оружии – это перебор, что-то шаньсийкам дать надо. Но оружие?! - Может, лучше бы было, если бы я тут навсегда остался? – виновато сказал Мингю. – Я был бы не такой большой потерей, как то, что теперь придётся делать… - Не говори ерунды. Люди всегда самая большая драгоценность. Что оружие, если его некому держать в руках? А золотые привыкли побеждать даже с голыми руками. - И всё-таки, может, мне стоит попытаться? Уговорить забрать мою свободу, а не требовать эти «алименты»? - Бесполезно. Если Джо поменяла планы, значит, считает, что им так выгоднее. Значит, до твоей свободы им нет дела. Думаешь, она это ради счастья Кёлькён что ли делает? Нет, ей нужно укреплять Шаньси и власть в ней. - Какого чёрта я полез в прошлом году сюда! – стукнул кулаком по столу Мингю и встал. Подойдя к окну, выходящему на боковую глухую улицу со старинной кирпичной стеной, он покачал головой: - Но я теперь не могу представить жизни без Кёлькён. Если бы я не приехал сюда, то не встретил её, поэтому не жалею. - Я надеюсь, что всё равно всё к лучшему. Чонгук благодаря этому признался нам в своём происхождении, повидал родных, мы побывали в Чжанби – не самая худшая цепочка последствий! – Хоуп встал и подошёл к товарищу, положив ладонь ему на плечо: - И ты станешь отцом. Новая жизнь – это знак правильности. Не переживай и не вини себя, мы с тобой два дебила, а два дебила, как известно – это сила. - А третий где-то потерялся, - посмотрел Мингю на время. - Он написал, что хочет купить подарки родителям. Наверное, по магазинам бегает. - Хорошо, если по ним, а не купился на какую-нибудь местную красотку. Я не верил, что это болото засасывает, я был уверен в непобедимости своих сил, но даже они оказались ничем по сравнению с опасностью, которую создают амазонки. - Опасность под названием «любовь» создаёт любая женщина. В этом наша главная мужская слабость. - Но тебе с Ханой повезло, она никуда тебя не заманивает и в тупик не загоняет. Впрочем, Кён тоже за этим не стоит. Генеральша использует её, как рычаг давления. Если бы выкрасть её отсюда… - Даже не думай, - предупредил его Хоуп, - тут я тебе уже не единомышленник. Второй раз на те же грабли? - Да я так, просто сказал!.. Нет, конечно, второй раз я ни во что не полезу. Цзыюй вернулась домой, когда уже стемнело. Весь день она провела с Чонгуком и почему-то на душе было так легко и сладко, что принцесса напевала песни, поднимаясь по лестнице к себе в комнату. В голове все мысли были о нём, она крутила про себя все его фразы и свои – всё ли она правильно говорила? Нигде не была слишком грубой? Была, пожалуй, была, но нельзя же быть размазнёй и миндальничать с ним! Но если не миндальничать, то всё может закончиться, как в Сеуле. Как же ей с ним себя вести? Добрее или злее? «Какое это имеет значение? Он скоро уедет, а я никогда, никогда больше не поеду в Сеул! В этот их дурацкий мужской мир, где всё так сложно и непонятно. Разве что тётя попросит куда-нибудь поехать. И почему ей и другим нашим девушкам хочется распространять влияние и добиваться власти за границами Шаньси? Будь я генеральшей – я бы послала к чёрту этот внешний мир и закрыла наши границы. И жили бы мы тут тихо и спокойно, счастливо и беззаботно!». Подходя к своей двери, она увидела Цзецюн, высунувшуюся из соседней спальни. - О, ты вернулась! Где ты была? Тебя уже и Юци искала, и Сюани, и даже тётя Бинбин тебя потеряла. - А что такое? – насторожилась Цзыюй. Не случилось ли чего, пока её не было? - Тётя Джо устраивает прощальный ужин с золотыми, мы должны там быть где-то через полчаса. «Прощальный ужин» прозвучало в ушах принцессы тревожным набатом. «Значит… значит… он уедет уже завтра?» - дрогнуло в ней что-то. И они больше не прокатятся на лошадях, не отведут их, смеясь, в конюшню, не возьмут такси и не поедут гулять по магазинам, пока не начнут отваливаться ноги. - Я… - глянув на коридор, Цзыюй предпочла не болтать в нём, а зашла в комнату подруги и прикрыла за ними дверь. – Я скажу тебе, где я была. Только никому не говори, ладно? - Обещаю, тем более, у меня будет к тебе такая же просьба. - Я гуляла с твоим братом. - Чонгуком?! – удивилась Цзецюн. Принцесса приложила палец к губам: - Тише! Да, с ним. - Почему? Что вы делали? – Цзе нахмурилась – Ты всё не теряешь надежды его соблазнить? Теперь-то ради чего? - Вовсе не пытаюсь! Так, что там у тебя за секрет? Я тоже обещаю никому не рассказывать. Поняв, что по каким-то причинам подруга не хочет рассказывать о прогулке с Чонгуком, Цзецюн заговорила о своей проблеме: - Тётя Джо велела держать в страшной тайне, что я спала с кем-то, кроме Мингю, - прошептала она, - дело в том, что… он признался мне, что предохранялся, а потом, перед тем как уехать – не стал, так что он тоже может быть отцом. Настоящим! Как и Джэхён. Ты была права, у моего ребёнка будет два отца, - печально выдохнула Цзецюн и упала на кровать, уставившись в потолок. И тут же резко села, впившись глазами в подругу: - Ты же не сказала об этом Чонгуку? - Что? Нет конечно! Я не посвящаю мужчин в наши дела. Они – наше личное дело. – Сев рядом с Цзецюн, она резюмировала: - Значит, Джо велела хранить это в тайне… - Да. И сообщить об отцовстве Джэхёну. Чтобы оба платили алименты. - Понимаю. - И Мингю уедет. - Уедет?! – изумлённая, распахнула Цзыюй глаза. – То есть, как уедет? Джо же сказала… - Она передумала. Потому что отцы не должны столкнуться друг с другом, а и тот, и другой, несомненно, будут приезжать время от времени. - Она разрешит? - Да, обещала разрешить, - Цзецюн помотала головой, - я не знала, как вернуться к Мингю и как продолжать с ним отношения, но когда поняла, что завтра он уедет – мне так тоскливо стало! Я поняла, как сильно скучала по нему, как хочу проводить с ним время. Тётя Джо разрешила ему приезжать раз в три месяца на три дня! О, Цзы, это так мало! Как я смогу так редко видеть его? Он же, он же… - со страхом вцепилась она в руки Цзыюй, - изменит мне! Он так не выдержит! Он же обманщик и подлец! О-о-о! – закрыла глаза Цзецюн. – Почему я не могу стать к нему равнодушной? Почему не могу увлечься другим! А лучше – не увлекаться больше никем! - Перестань! Если любит – выдержит! Не накручивай себя! И вообще, давай-ка собираться на ужин, а то опоздаем, - заторопилась Цзыюй, понимая, что времени рядом с Чонгуком осталось катастрофически мало. – Я зайду за тобой через десять минут! Она ушла к себе и, выдохнув, подошла к шкафу возле кровати. Переодеться? Во что? Уж не прихорашиваться ли она надумала? Да всё равно нет у неё никакой «особенной» одежды, как и почти у всех остальных, кроме матери. У Бинбин нарядов была уйма. А Цзы даже то платье, в котором была на свадьбе Даны, оставила там же, в Сеуле. Принцесса села на кровать и, откинув подушку, вытащила из-под неё обезьянку, подаренную Чонгуком. Посмотрев той в стеклянные глаза, она улыбнулась и, погладив её по голове, прижала к груди. У неё было столько подруг, столько родных и близких, но ни с кем, кроме Цзе, она никогда не обсуждала личных и сокровенных вещей, а с Чонгуком почему-то поделилась даже воспоминаниями об отцах. Может, потому что он брат лучшей подруги и располагает к себе? Нет, дело совсем не в этом. Дело в том, что он ей нравится, как не должен нравиться принцессе ни один парень.