Из Ян

Друзья лаконично изложили Чонгуку всё, что произошло в его отсутствие. Услышав о том, что старший племянник, сын Кахи может поехать с ними, он обрадовался. Ему трудно было объяснить, почему он не против снабжения амазонок оружием. Может потому, что считал любую помощь женщинам нормальной? Или потому, что даже с оружием не представлял их достаточно сильными, чтобы стать грозной опасностью. Может потому, что верил в возможность нейтралитета с Шаньси? Или, может, дело в том, что когда-то генеральшей станет Цзыюй, и он наивно рассчитывал в будущем на союз золотых и амазонок. С чего вдруг, пойманной на попытке интриговать против него, он стал ей доверять? Будучи старше неё, он делал снисхождение к возрасту. Или очарование туманило ему разум? Сбросив своё алиби – пакеты с подарками родителям – в комнатушке у лестницы, Чонгук зашёл за Саной и, с Мингю и Хоупом, они пришли к столовой, в которую уже направлялись хозяйки: Джо и Бинбин. Первая в джинсовой безрукавке поверх футболки и в джинсах, без единого аксессуара или украшения, вторая в белоснежной блузе с кружевными длинными манжетами и в обтягивающих светлых брюках; стройную талию сковывал чёрный широкий пояс-корсет со шнуровкой на спине, на запястьях сверкали браслеты, на шее – цепочка, в ушах - серьги. За ними следовали три девушки. Цзецюн, сдержанно улыбнувшись при виде своего возлюбленного, отвела глаза. Хотя и казавшаяся подуспокоившейся, она была напряжена и нервничала. - Кён! - поспешил к ней Мингю и взял за руки. – Я так боялся, что ты больше не придёшь… - Как я могла? Ты завтра уезжаешь… Он поднял её ладонь и поцеловал, горящими глазами рассматривая любимое лицо. - Собачий корм не разбрасывай, - пихнул его локтем в бок Чонгук, проходя мимо, к принцессе и той, кого она привела. - Чего? – не понял как обычно китайских премудростей младший золотой. Чонгук подошёл к тонкой симпатичной девочке-подростку рядом с Цзыюй и, оглядев её черты, не находя их в памяти, но узнавая по схожести с другими сёстрами и родителями, он улыбнулся, сдерживая желание обнять её. - Здравствуй, Совон. - Привет, - с ответным и более неприкрытым любопытством глядя на него, она спросила у принцессы: - Мой брат? - Да, - кивнула та, потешающаяся над фразой Чонгука, брошенной товарищу. Она-то её поняла. Но не лицемерит ли он? Не упорно ли отрицает очевидное? Он шёл вместе с японкой, почти рука об руку и та смотрела на него глазами собственницы! Настроение стало портиться. - Ты правда золотой? Как папа когда-то? – прищурилась подозрительно Совон. - Правда, - он похлопал по затянутым в чёрную кожу ляжкам. – Видишь? Униформа на месте. - Давайте войдём, - предложила Джо, указывая на раскрытые двери столовой. Хосок поклонился, подчиняясь, и сказал в сторону Бинбин: - Я был наслышан о вашей красоте, младшая генеральша, но реальность превосходит воображение. Несомненно, к четырём красавицам нужно добавить пятую: я не могу разучиться летать, потому что не умею, но, кажется, забываю как дышать. - Вы красноречивы, дорогой Смотрящий, - улыбнулась Бинбин, принимая комплимент. Чонгук опомнился, что это мать Цзыюй, и тоже воззрился на неё. Для своих тридцати восьми лет она выглядела изумительно, хотя, в отличие от остальных шаньсиек, не брезговала косметикой. Единственная дочь была на неё очень похожа, но скорее походила на копию, сделанную посредством отпечатывания, из-за чего краски поблёкли и немного размылись. Бинбин была ярче, утончённей и ослепительней, но, несмотря на всё это, Чонгук считал более привлекательной принцессу, в чьём облике царила естественность и неподдельность, особенно в выражении самого лица. – Мне доводилось слышать сравнения с Ян Юйхуань, которую мы считаем частью нашего рода, но вы пошли ещё дальше. - Как можно не пойти? Цветок, овладев речью, научился ещё и владеть мечом! - Упаси нас Небеса от великих красавиц и великих людей, - сказала Джо, садясь во главе стола, - и те и другие либо несчастны сами, либо приносят бедствия другим. Правда, сестра? - С Кун-цзы не поспоришь. Как и с тобой. - Мне сказали, что ты вегетарианец и не смог попробовать всего в обед? – спросила Джо у Хоупа, и тот кивнул, шутя: - Свинины не пробовал, но видел, как бегает свинья. – Я распорядилась приготовить для тебя отдельные блюда. Не волнуйся, я их тоже попробую, чтобы ты не думал, что я намерена отравить тебя. - И в мыслях не было! - Ладно уж загибать, - отмахнулась генеральша, - всё у вас есть в мыслях, как и у нас. Мы не обязаны доверять друг другу. - А нам бы хотелось. - Хочется – доверяйте, - пожала плечами Джо, - я пока что не расположена к такой интимной близости. По одну руку от неё села Бинбин, по другую – Цзыюй. С лучшей подругой рядом опустилась Цзецюн, а за ней Мингю. После Бинбин устроился Хоуп. Чонгук с Саной и Совон оказался подальше ото всех. - Мне позвонил ваш лидер, - расстелив тканевую салфетку на коленях, принялась накладывать себе того и другого Джо, - попросил размеры наших женщин для пошива. Какая предусмотрительность! - И дерзость! Спрашивать женские размеры! – улыбнулся Хоуп. - У нас нет предрассудков на этот счёт. Даже будь у меня задница размера икс-икс-эль, я бы так и сказала. - Он не спросил к тому же пожелания по дизайну? - Нет, но сказал, что чёрного цвета нам не видать, предложил выбрать другой. - Дискриминация, - хохотнула Цзыюй, стараясь быть весёлой и не смотреть в другой конец стола. - И какой вы выбрали? – спросил Чонгук, невольно представив принцессу, затянутую в чёрную кожаную амуницию. Холли Бэрри нервно курила в сторонке. - Коричневую. Или ты думал, что нам захочется розовой одежды в стразах? – хмыкнула старшая генеральша. - Нет, о таком бы я точно не подумал. - Вы должно быть уже обсудили между собой всё? – обратилась Джо к золотым. – Давайте теперь подытожим вместе. Завтра вы уедете. – Она даже представить не могла, сколько сердец за столом сжалось при этих её словах. – К декабрю месяцу должна быть произведена первая поставка, только после неё, три месяца спустя, я разрешу Мингю приехать сюда и увидеться с Цзе. - Я думаю, что это лучше будет устроить одновременно, - аккуратно внёс поправку Хосок, - потому что, как я заметил, вы совсем не пользуетесь современной техникой… - Изредка, - согласилась Бинбин. - И вам понадобятся инструкции, а лучше – инструкторы. Не хотелось бы прислать вам хитроумное взрывчатое вещество, на котором вы же сами подорвётесь. Джо задумалась над его словами. - Даже так? - У нас даже телефоны взрываются при попадании в чужие руки, - достал свой и повертел Хоуп, - их сенсоры запрограммированы особым образом. - Телефоны нам не нужны. Мы не станем пользоваться средствами связи, которые вы же сможете прослушать. Мы потому, в том числе, техникой и не пользуемся. - Понимаю. И у Дзи-си – теперь, наверное, у Хангёна, и у Дракона, и у нас есть хакеры. Те, кто не имеет специалистов такого же уровня предпочитают обходиться по старинке. - Значит, с вашей приблудой ещё и разбираться придётся, - вздохнула Джо, - я понимаю, для чего ты это говоришь, но осознаю и справедливость твоего замечания. Хорошо, Мингю прибудет вместе с первой поставкой – для вашего спокойствия, что я не обманываю и действительно пускаю его сюда за товар. Тогда пусть приезжает под Новый год. Я разрешу ему задержаться в честь праздника больше условленных трёх дней. Но только в честь праздника и как инструктора! – посмотрела грозно на того, о ком говорила, Джо. – Я дам тебе неделю, чтобы ты всё нам показал и объяснил. - Благодарю, генеральша, - сжав радостно под столом руку Цзецюн, он склонил голову. - А я смогу приехать? – вторгся в диалог Чонгук. – К родителям. Джо перевела на него взгляд, прекратив жевать и, проглотив недожеванный кусок, мотнула головой: - Вот уж поистине: пусти на ночлег – попросят кан подогреть! Я шалею от вашей наглости, господа хорошие. - Простите, - виновато опустил лицо Чонгук. - Джо, - услышал он голос принцессы, - но разве не лучше, что инструктора будет два? Так быстрее обучат… и быстрее уедут! - В этом есть смысл, к тому же, Хиджин моя подруга, а ей будет приятно видеть время от времени сына. Я могу пойти на это ради неё. Чонгук поднял благодарный взгляд на Цзыюй, но та на него не смотрела, пиля кусок ветчины в своей тарелке. Пиля как-то остервенело, будто представляла на его месте что-то другое. Кого-то другого. За него она замолвила словечко или для того, чтобы они вымелись в декабре поскорее? - Ещё просьбы будут? – чуть менее довольно задала вопрос Джо. - Лимит наглости иссяк, - расплылся в улыбке от уха до уха Джей-Хоуп, - хотя скорее фантазии. Образ жизни у нас такой, что к напору и бесстыдству привыкаешь и не чувствуешь границ приличия. - По крайней мере, я знаю, что вы за время пребывания здесь не позарились ни на одну нашу девушку. Обычно мужчины несдержанны именно в этом плане. - Возможно, в это вы тоже не поверите, но золотые не изменяют своим половинам, если они у них есть, - сказал Хосок, - я женат, Мингю приехал к своей девушке, а Чонгук… - В конце концов, - быстро затараторил тот, - мы здесь по делу, глупо было бы отвлекаться и показывать себя не в лучшем свете. - Обычно мужчины мыслят иначе, - запила водой закуски Джо, - они считают, что всё сделанное и делаемое ими демонстрирует их в лучшем свете. Они могут рисоваться друг перед другом, хвалясь выдержкой или силой, но как только оказываются перед женщинами, почему-то уверены, что любое их поведение выше всяких похвал. - Вы, должно быть, слишком часто общаетесь с драконами, - негромко произнёс Чонгук и заметил, как на мгновение застыла в воздухе ложка Бинбин. «А ведь она всего на год-два старше Наташи, - подумал золотой, - не далеко я ушёл от Мино, чёрт его за ногу дери». Генеральша улыбнулась: - А ты? - Хотелось бы пореже. Хотя вряд ли я стал бы избегать Чжунэ… - Чжунэ? – поморщилась Цзецюн. – Отвратительный тип! - Я тоже так когда-то думал. - И что же изменило твоё мнение? - Я познакомился с ним поближе. - С некоторыми людьми это работает в обратную сторону, - заметила старшая генеральша, - сначала кажутся ничего, а потом приглядываешься – мразь мразью. - У нас говорят, - воспользовавшись паузой, осмелилась заговорить Сана, - кусаттэмо тай – хоть и протух, а всё же рыба, - привлёкшая внимание, она изобразила смущение, - простите, что вмешалась. - Нет-нет, продолжай, - разрешила Джо. Цзыюй, как ни старалась не смотреть в сторону японки, всё-таки обернулась туда и, тотчас замечая её необыкновенную красоту и грацию, сжала в пальцах палочки, едва не преломив их. - Я к тому, что сущность человека неизменна. Часто в заблуждениях мы виноваты сами, когда принимаем желаемое за действительное. Живя среди людей, мы от рождения до смерти обитаем в стереотипах и предрассудках. - А что насчёт реальности? Её нет? Или нам она недоступна? - Волевой человек сам её создаёт. Он строит её по своим представлениям, по образам, в которые хочет верить. Но только от него зависит, во что ему захочется поверить – в хорошее или плохое. - Хорошее или плохое… - задумчиво повторила Джо и, откинувшись на спинку стула, посмотрела на Сану. – Знать бы, что это такое! У всех свои понятия добра и зла, чьё-то добро оборачивается злом для другого. Поднебесная куда многограннее! Её на два не поделишь. Вот, например, - машинально указала она на золотых, - мужчины считают, что иметь нескольких женщин – это хорошо, а женщине иметь нескольких мужчин – плохо. - Позвольте, я так не считаю, - ворвался с игривым возмущением Хосок. Мингю промолчал, терзаясь виной за то, как размышлял ещё год назад. Впрочем, гулящих женщин он не осуждал и был рад им на своём жизненном пути, вернее, на съёмочной трассе жизни, но теперь, любя Кёлькён, он и представить себе не мог её с другим. А раз так, то и себе не мог позволить изменить ей. Теперь все годао вели в Чжанби. - А ты что скажешь? – почему-то обратилась к Чонгуку Джо. - Я? – он пожал плечами: - Я считаю, что требовать от других нужно ровно то, что требуешь от себя. Что позволяешь себе – позволяй и другим. - Значит, женщины могут быть воинами, как и вы? Чонгук поймал себя на противоречии. Он всегда считал, что живёт по этой заповеди, одинаково требуя от себя того же, что и от других, но ведь каким противником Чонён в рядах золотых он был! И почему? Потому что она девушка? Чего он боялся – разброда в рядах парней, их ослабления, того, что девушки привнесут сумятицу и не смогут быть такими же дисциплинированными? Нет, это не так. Вот, общаясь с Цзыюй и сёстрами, он видит, что девушки способны не уступать и в силе, и в организованности. Но только если они отделены от мужчин. Да, пожалуй, проблема именно в этом. И в детстве, в доме, где отец и мать занимали разное положение и занимались разными делами, и в Логе, где прививали стремление защищать и оберегать женщин, Чонгук воспитывался разделяющим мир на мужское и женское, что отражала золотая пряжка его ремня. Эти миры должны пересекаться и соприкасаться, но не сливаться воедино. Мужское – это мужское, а женское – это женское! - Я запретить не могу, - сказал Чонгук, - но мне это не нравится. Врать не стану, для меня женственность совсем в другом, и я считаю неправильным, когда девушки занимаются борьбой. Если им это нравится – пожалуйста, но не мне. То есть… - он посмотрел на Цзыюй, видя, что она отвернулась. Он обидел её? – Бывают исключения, конечно… - Да, исключения есть во всём, - прервала его Джо, как будто бы пожалев, потому что почувствовала, как он путается «в показаниях». – Видишь? – кивнула она Сане. – Ни один человек даже для себя самого не понимает, что хорошо, а что плохо, как же можно прийти к чему-то общему среди нескольких людей? Кстати, я видела в Кашгарии среди вас женщину, - сказала Джо Хоупу и опять обратилась к японке: - Ты тоже умеешь сражаться? - Немного. - Тебе кажется это нормальным? Или борьба всё-таки мужское дело? - Борьба – дело бесполое. Каждый человек имеет свои интересы, и когда их что-то касается – он борется. Добиваясь или защищаясь, не имеет значения мечом или словом, борьба всегда борьба. У ударившего чести не больше, чем у оскорбившего, а убившего – не больше, чем у обманувшего. Проигравшего ждёт позор, честь в конце концов только у победителя, а победить может и женщина, и мужчина. - Мне нравится, как ты рассуждаешь. - По-моему, - не удержалась принцесса, - в открытом бою чести всё-таки больше, чем в интригах за спиной! - Мыслящий так проиграет, - осторожно ответила Сана, не поднимая взора к Цзыюй, - потому что всегда будут те, кто думает иначе. - Я в одном точно расхожусь с сестрой, - оборвала Бинбин на корню, не заметив этого, противостояние двух идеологических (а может и не только идеологических) соперниц, - я верю, что, как говорят русские, красота спасёт мир. - Из-за неё столько конфликтов и войн, а ты в это веришь? – хмыкнула Джо. – Должно быть, так сказал какой-то идиот. - Нет, войны развязывают те, что ничего в красоте не понимают. Обладающие эстетическим чувством никогда не возьмутся за оружие, зачем, если можно созерцать прекрасное, а не стремиться его присвоить? - О, это очень трудно, прекрасная генеральша, - покончил с ужином и отодвинул тарелку Хосок, - то-то и оно, что красота разжигает желание завладеть ею. - Это глупо. Красота бессмысленна и практически не применима, бесполезна, её образ или звучание могут пребывать в голове и для этого не требуется её присутствия. Она хороша тем, что принадлежит всем, кто с нею соприкасался, видел её и слышал. Проблема в том, что от физического контакта с красотой все ждут особенного чувственного опыта, тогда как он находится на духовном уровне, а чувственно она как раз не отличается от уродства ничем. - Я тоже никогда не понимал коллекционеров, отдающих миллионы за картины, по-моему, в музеях им самое место. - Какой у нас пошёл высокоинтеллектуальный ужин! - заметила Джо. – Но если вы ещё скульптуру и живопись возьметесь обсуждать – я тут не собеседник. - Вот видишь, - посмеялась Бинбин, - а ругала меня, что я уделяю мало времени борьбе. Зато могу найти общий язык с представителями мужского пола. - Никогда мужчина и женщина не найдут общего языка, - безапелляционно изрекла Цзыюй, злая на присутствие тут Саны (она спала с Чонгуком! Он признался в этом, они спали! Она его любовница!) и подумавшая о матери и её связи с Мино. Неужели та гордится, что удерживает его при себе, этого дрянного повесу? Велика честь в десятый раз принимать болтающегося, как говно в проруби, парня, считая это победой над ним! - Даже говоря об одном и том же, они говорят о разном – каждый о своём. Им нас не понять. - А чего ещё ждать от бесстыжих ублюдков? – спокойно пожал плечами Чонгук, посмотрев на принцессу, потому что воспринял это как пику в свою сторону. Она замолчала, ответив на его взор. Старшая генеральша сделала несколько глотков воды и, чувствуя напряжённую тишину в ожидании её реакции, улыбнулась: - Мне стоило догадаться, что ты понимаешь больше, чем другие. - Возможно, иногда вы недооцениваете мужчин, - продолжил золотой, - и они чуточку умнее, чем одноклеточные. - Я не хотела оскорбить непосредственно вас, - в Джо впервые почувствовалась некоторая неловкость, - комната Семи бессмертных служит гостевой для иностранных гостей, и прежде никого ничего не смущало. В других покоях есть куда более очевидные намёки. - Мы не оскорбились, - заверил Хосок, - мы знали, куда едем. - Как нехорошо вышло, - с сожалением произнесла Бинбин. - А, по-моему, очень даже хорошо, - горделиво отчеканила Цзыюй, - хоть кто-то наконец-то понял. Тем интереснее. - Может, им выделить комнату Облаков и дождей? По крайней мере, в ней нет ничего унизительного, - предложила её мать. - Всё в порядке, правда, - миролюбиво убеждал Хосок. - Облаков и дождей? – опять среагировал Чонгук. – Пожалуй, лучше воздержимся. - Там не набрасываются нюймотоу, - сказала ему Бинбин. - Могу ли я спросить? – обратилась Сана к Джо. - Да, разумеется, - позволила та. Чонгук дивился, какой наивной и беззлобной умеет выглядеть японка, безмятежной среди бури. Начнись второй всемирный потоп, она бы стала плотиной, спасающей от катаклизма. И хотя он никогда не ловил её на каком-то откровенном зле, всё-таки знал, сколько ненависти живёт в её сердце. - Будь это в вашей власти – вы бы хотели избавить этот мир от мужчин совсем? - Ну-у… - усмехнулась старшая генеральша. – Мы не обитательницы Нюйго, чтобы беременеть в реке, поэтому без мужчин совсем никак не получится. - То есть, они нужны лишь для размножения? - А разве мужчины предыдущие несколько тысячелетий думали о женщинах иначе? – серьёзнее задала вопрос Джо. - Вы правы, - покивала Сана, - многие и сейчас продолжают так думать. - Признаться, мне не хочется нести ответственность за тысячу и одно поколение предков до меня, - вставил Хоуп, - потому что для меня в женщине материнство на первом месте никогда не стояло. - Но у тебя есть ребёнок. - Да, но, хоть я и очень люблю дочку, хотела её скорее жена. И мой отец. Я никогда не думал о детях и не любил их, до появления собственного. - Поддерживаю. Не собираюсь заводить детей, - сказал Чонгук. - Боишься ответственности? – не удержалась от колкости Цзыюй. Джо посмотрела на неё немного удивлённо, без осуждения, но осадила невольно этим взглядом, и принцесса заткнула себе рот остатком ветчины, помня, что рассказала тёте о симпатии и та видит её насквозь. - Вам никак не угодить, - вздохнул золотой, поняв, что девушка почему-то не в настроении, но обращался как бы ко всем амазонкам, - хотим детей – плохи, не хотим – тем более плохи! Пытаемся угодить – бесхарактерные слабаки, не пытаемся – самодуры и эгоисты. - Я всегда говорил, что женщины – загадка, - скрашивал резкость Чонгука Смотрящий. Но Джо уже проследила незримое противодействие сына Хиджин и племянницы, и в душе скорее потешалась над ним, чем сердилась. Как забавна, проста и увлекательна молодость! - В конце концов, - сказала она, - если у нас с вами друг к другу одинаковые требования – это уже компромисс. - Общие цели сближают, - согласился Хосок. - Давайте выпьем за ожидаемого ребёнка Цзецюн и Мингю, ребёнка шаньсийки и золотого, - предложила Джо, - такое явление, похоже, случается раз в поколение, как появление кометы на небесах. - С удовольствием! Только, если можно, чаю, я завязал с алкоголем. - Непьющий, вегетарианец, верен жене и не хотел от неё детей, - засмеялась Бинбин, - мужчина ли ты вообще? - Пожалуй, чтобы не вызывать ваш гнев и ненависть, я согласен принять нейтральный гендер. Я по нему буду золотой. Если дурные качества неотрывно принадлежат мужчинам, я готов перестать им быть, чтобы характеризоваться иначе. - Какая находчивость! Джо велела слугам принести чай, вино и маотай. Ужин заканчивался вполне миролюбиво, если не считать замолчавшей Цзыюй, всеми силами укрощающей свои чувства, чтобы те не разрастались и не прорывались, и Чонгука, замолчавшего из-за сомнений – не ляпнул ли чего лишнего? Когда все расходились из-за стола, Мингю придержал Хоупа под локоть и шепнул ему на ухо: - Ты не мог бы с Чоном где-нибудь перекантоваться? Я хочу остаться с Кён, а кроме нашей комнаты её вести мне некуда. - Не волнуйся, устроимся как-нибудь, - Хосок развернулся к генеральшам и поклонился, - спасибо за ужин и гостеприимство, дамы! Я ценю то терпение и отношение, которое нам было выказано. - Надеюсь, и вы не разочаруете и выполните все наши условия, - кивнула ему Джо и, пожелав золотым доброй ночи, пошла прочь. Бинбин, улыбнувшись Смотрящему отточенной улыбкой опытной соблазнительницы, последовала за ней. Чонгук замешкался возле Совон, из-за которой задержалась и Цзыюй. Возле самого Чонгука встала Сана. - Мне бы хотелось побольше с тобой пообщаться, - сказал он сестре. - Нам пора, - потянула её принцесса. - Раз ты приедешь под Новый год со своим другом, - ответила Совон, - то мы увидимся! Я буду дома зимой, наверное. - Это было бы замечательно! Новый год в кругу семьи… Двенадцать лет в таком не участвовал! Цзы… - Доброй ночи! – обрубила она и повела за собой младшую подругу. «Да что с ней такое? Так недовольна тем, что я сказал о воинственных женщинах? Но я действительно считаю это не их делом!». После дневной прогулки с ней, после таких чудесных часов, он не ожидал, что они не смогут перед отъездом нормально проститься. Он надеялся сказать ей пару слов напоследок, но если она не хочет слушать – что поделать? Радостно глядя на сестру, он смотрел, как та удаляется в сопровождении Цзыюй, то и дело оглядываясь на него через плечо, до сих пор осознающая, что у неё объявился ещё один старший брат. - Что ж, теперь можно и на покой, - развернулся он в ту же сторону, куда ушли Мингю и Кёлькён, но Хоуп перехватил его за руку: - Стой, где твоя комната? - А в чём дело? - Пойдём туда, - Хосок бросил Сане: - Добрых снов! Тебя проводить? - Благодарю, я не заблужусь, - поклонилась она и ушла. Золотые отправились в комнатушку возле лестницы и, когда Хоуп вошёл в неё, включив свет, увидел узкую одноместную койку. - Чёрт! - Да в чём дело? - Мингю попросил оставить его наедине с твоей сестрой. Я думал переночевать у тебя… - Всё в порядке, - не стал переступать порога Чонгук, - устраивайся, я лягу у Саны, у неё двуспальная кровать… Не смотри на меня так! Я не собираюсь к ней подкатывать, я в состоянии лежать с девушкой в одной кровати и не переспать с ней. – «Как оказалось» - подумал про себя сразу же золотой. - Да неужели? – просиял заговорщически Хосок. - Представь себе! Я не зря семь лет на Каясан демона Мару душил. Пойдя обратно по коридору, он достиг двери спальни Саны и постучал в неё. Девушка открыла быстро, не успевшая переодеться ко сну. - Прости, можно будет у тебя переночевать? Сана оглянулась через плечо. Потом опять посмотрела на Чонгука. - У меня одна кровать. - Я знаю, но… - «Да с ней-то что? Мы же даже любовью занимались, откуда эта напускная скромность?» - Я не буду приставать. - Нет. - Или буду? Могу приставать, если надо, - косясь на кровать за спиной японки, готов был на некоторые уступки парень. - Почему ты думаешь, что неприличное в доме Черити Лавишес стало приличным здесь? Я не хочу вести себя непристойно. - Да тут же наоборот женщинам всё можно, какие непристойности?! – недоумевал Чонгук. - Забочусь о твоей репутации, мужчинам-то тут можно не всё. - Да я на самом краешке свернусь, ты меня и не заметишь… - Прости, но нет, - закрыла перед ним дверь Сана и послышалось поворачивание замка. - Чёрт! – сжал кулак, чтобы постучать снова золотой, но остановился. Взяв себя в руки, он выдохнул. «Нет, Хоупа я обратно не прогоню, куда он пойдёт? Искать прислугу и просить застелись ещё одну комнату? Мингю, конечно, можно было бы и потревожить, придумал тоже мне, с моей сестрой развлекаться!» - Чонгук дошёл до столовой и заглянул в неё. Составить в ряд стулья и лечь на них? Потом подёргал за дверь чайной рядом, но ту на ночь закрыли. Боятся, что украдут старинные чайники? Даже в таком мужчинам не доверяют! Пошатавшись по второму этажу и не решившись обрести где-либо пристанище, золотой спустился вниз и вышел на крыльцо. Во дворе стояла та спокойная, глубинная тишина, какой мог восхищаться Ли Бо. Горело четыре дежурных фонаря по углам, бросая свет на ажурные деревянные решётки, рисующие замысловатые тени. Погружённая во мрак черепица сливалась с чернющим звёздным небом, в котором звенел холодный воздух. «Да уж, на улице не разоспишься, - подумалось ему, - если бы меня выгнали на сеновал, я бы там знатно подмёрз. Ещё и спальные мешки с собой не взяли, надеясь на все условия! Условия-то есть, конечно, да не все…». Оставаясь на ступеньке, Чонгук подпёр подбородок ладонью и, разглядывая созвездия, которые над Шаньси казались какими-то другими, не корейскими, размышлял о прошедшем дне. Казалось, он только недавно проснулся бок о бок с Цзыюй, как уже успел приехать в Чжанби, обойти тут всё, купить подарки родителям и каким-то образом потерять расположение принцессы под конец. «Зачем я сказал, что против девушек-воинов? Мог бы и промолчать. Впрочем, Цзы казалась недовольной едва придя. Может, её вовсе и не я обидел, а кто-то другой? Днём она относилась ко мне хорошо. Может, ждала от меня чего-то? Да нет, глупости, скорее я сам хочу, чтобы она от меня чего-то ждала, Цзы чётко дала понять, что к чему. И став мастером боя когда-нибудь – дай Будда этот момент не настанет как можно дольше – я всё равно останусь кем-то незначительным для неё, кем-то без власти и денег». Время шло, и даже закалённый и привычный ко многому золотой стал зябнуть. Но в дом идти не хотелось. «Лучше бы остался у матери с отцом!». В Чжанби мужчины слишком наглядно были низведены до какого-то подчинённого уровня, они служили и выполняли приказы, подметали, готовили, кланялись. А служитель постарше, что провожал их в спальни и подавал обед, смотрел не то с ненавистью, не то с завистью. Что он, воспитанный в Шаньси, думал о мужчинах, которые живут иначе? Чувствовал ли чужую свободу или осуждал независимость и «неправильность» неподчинившихся женщинам? Бывает ли так, что мужчина подчиняется добровольно и получает от этого удовольствие? «Только если он альфонс, как Мино» - презрительно подумал золотой. Потирая плечи через кожаную куртку, Чонгук вдруг услышал шаги рядом и оглянулся. Присмотревшись, он увидел тень, идущую по террасе в его сторону. Насторожившись, он готов был встать и быть готовым ко всему, но что-то в шагах показалось знакомым и, присмотревшись, он узнал: - Цзыюй?! Она пошла смелее, замеченная и разоблаченная, и вскоре встала возле него, нависнув над ним, сидящим на ступеньках перед входом. - Чего тут сидишь? – ворчливо спросила она. - А ты чего тут бродишь? - Я первая спросила. - Да вот, решил воздухом подышать. На нём и спится лучше. Принцесса заметила иронию, но постаралась ей не поддаться. - Сейчас Байлу, по ночам холодно. Околеть хочешь? - Не хочу, но могу. - Почему? – заинтересовалась Цзыюй. - Ну… Мингю остался с Кён, я уступил кровать Хоупу, а себе пристанища не нашёл. - И решил, что бездомным бродягой замерзнешь у дверей? - Нет, я надеялся, что меня придёт и спасёт сильная и независимая женщина. - Из тех, которых ты не любишь? – хмыкнула она. «Так и думал» - отметил Чонгук. - Я не сказал, что не люблю, более того, сказал, что бывают исключения. - Это ты спохватился, поняв, что бросил мне вызов… - Я не бросал тебе вызова, у нас ты по этой части. - И почему же я должна тебя спасти? – присела она на ступеньку рядом. - Из человеколюбия? - Нет, раз тебе не нравятся девушки, занимающиеся борьбой, то и ты мне не нравишься и жалости не вызываешь! - А что я должен был сказать? Соврать? Я пытаюсь во всём оставаться честным! Почему мне не нравятся такие девушки? Да потому что они лишают меня смысла существования! – выговорил он ей в лицо. – Я хочу защищать их и делать что-то для них, а если они сами смогут – я-то тогда зачем? Давай пойдём дальше: мыть полы, воспитывать детей, обеспечивать себя и готовить вы тоже прекрасно можете сами! Каждый человек может стать совершенно самостоятельным, и знаешь, что тогда будет? Все потеряют необходимость друг в друге. - Почему же? Мы – девушки, по-прежнему будем поддерживать друг друга, ценить и уважать, а ваш мужской мир, судя по твоим словам, держащийся на взаимовыгоде, рассыпится, ну так тому и быть! - Нет, есть в этом что-то неправильное, что-то… что-то ошибочное и в моей, и в твоей логике, - улавливая какую-то тонкую мысль, заговорил Чонгук. – Что-то… что-то должно оставаться вне выгоды. Хорошо, допустим, и вы, и мы самостоятельны и не зависим друг от друга, но ведь природа создала и тех и других. Зачем она это придумала? Ты говорила, что веришь в Природу, тогда у неё была причина или было что-то для нас… - Он посмотрел в глаза Цзыюй, которые посверкивали в темноте отражением фонарей, и увидел в них одновременное со своим озарение. Да, ей на ум пришло то же самое! – Любовь… - прошептал он, не уследив за своим языком. Слово как-то само сорвалось, стоило ему подумать, что их мысли с Цзыюй сошлись. Но она, услышав произнесённое, подскочила на ноги: - Любовь с мужчиной – ха! Какая глупость. За что вас любить? - Любят не за что-то, а просто так. Ты же только что говорила о взаимовыгоде, так давай вычеркнем её. Не надо любить за что-то, надо любить без причин. - Безусловная любовь – это дочерняя, сестринская и материнская. Чонгук тоже поднялся и сразу же возвысился над ней на целую голову. - Ты не ответила, зачем пришла сюда. - Я? Я… я люблю гулять по ночам. - Во дворе мужского дома? - Ну да, обычно тут никого нет, и когда хочется побыть в одиночестве – это лучшее место. - А если не врать? - Я не вру! - А если не врать, что не врёшь? – заулыбался Чонгук. Понимая, что её отговорки не работают и она действительно попалась, Цзыюй скрестила руки на груди и, недовольная, пробубнила: - Подумалось, а вдруг какой-нибудь дурак замерзает этой ночью? Пойду и спасу его. - Мне повезло. - Ещё как! - она кивнула ему, медленно пойдя, и как бы говоря этим «иди со мной». – Но я и в правду хочу погулять сначала, составишь компанию? - С удовольствием, - Чонгук догадался, что где-то из дома есть тайный выход, потому что Цзыюй вошла не в ворота – он бы видел, а оказалась сразу внутри. – Ты из-за этого не хотела со мной говорить после ужина? Потому что я сказал, что не поддерживаю девушек-воительниц? - Д-да… Ты совсем не умеешь быть вежливым! Ваш Смотрящий куда умнее тебя. Хотя, разумеется, он насквозь лживый. - Нет, Хоуп умеет шутить, но он не врёт, о себе он сказал чистую правду. - Ему случайно не нравятся женщины постарше? Может, он увёл бы маму у Мино, - с сарказмом предложила Цзыюй. - Этот драконишка опять себя плохо вёл? - Да нет, это я так, мне в целом не нравится, что он живёт здесь, что мама… привязана к нему. - Хотелось бы помочь, но Хоуп женат, всё-таки. - А любителей женщин постарше у вас нет? – пошутила она, и Чонгука дёрнуло в груди: «Что бы она подумала обо мне, узнай о Наташе?». - Н-не знаю… может быть, кто-нибудь найдётся. Твоей маме нравятся парни помоложе? - Последние лет шесть ей нравится Мино. Боюсь, вывести из этого тенденцию трудно. - А твои отцы? Хотя, дай угадаю – они ей совсем не нравились? - Именно, - Цзыюй вывела его со двора и, пройдя немного, они забрались по каменной лестнице на крепостную стену. Замковая крепость Чжанби, находясь на предгорной местности, преломлялась перепадами высоты, поэтому кое-где верх крепостной стены шёл на уровне с крышами, где-то высился над ними, а где-то не дотягивался до второго этажа зданий. - Я хотел спросить, а ты… никогда не хотела узнать, кто твой настоящий отец? - Настоящий? – сначала недопоняла Цзыюй. – А, биологический? - Ну да. - Нет, мне всё равно. Я считаю отцами тех, кто уделял мне внимание, кто любил меня. Какая разница, похожи у меня с ними гены или нет? - Но всё же… - Это мужская психология, Чонгук: «Хочу знать, моё или не моё!». Женщинам отцы не важны. - Судя по тому, как по итогу вы относитесь к мужчинам – нужны. - Чтобы прививали нам другие ценности? Чтобы убеждали, что таких, как они, надо ценить и любить? - Ладно, всё, сдаюсь и не спорю! – поднял руки золотой. Они подошли к краю крыши, на которую сошли со стены; под ней шла освещённая улочка с работающими допоздна ларьками и кафе. Видимо, эта часть входила в туристический маршрут, потому что там, внизу, до сих пор гуляли люди, наслаждаясь развешенными рядами китайских фонариков, висящих, как ноты на струнах, светящейся скульптурой феникса, изображениями дракона – символа года – с дуйлянями, и запахами горячих сяочи и сладостей, особенно маняще плывущих по холоду. Все козырьки и вся черепица подсвечивались ярко-жёлтыми прожекторами, из-за чего в темноте ночи создавалось ощущение горящего из-под приоткрытой крышки сундука ночи золотого города. Растительности в вымощенной крепости почти не было, и пара не облетевших ещё деревьев освещалась зелёно-фиолетовыми огнями. – Какая красота! – зачаровано присел на корточки Чонгук. - Нравится? - Очень. - Это мой любимый обзорный пункт. - И… ты часто тут одна по ночам? - Я раньше почти всегда ходила сюда с Цзе. Пока она была в Сеуле – появилась привычка гулять в одиночестве. - А другие твои подруги? - Иногда прихожу и с ними. - Мне… приятно, что ты привела меня сюда, - посмотрел на неё Чонгук. - Я же обещала научить тебя жить, - улыбнулась она и, коснувшись его щеки, повернула ему лицо обратно к виду на ночную Чжанби. – Смотри же! Когда ещё увидишь? В другой раз не пущу! - Знаешь, твоя мама была права насчёт красоты. Есть вот такая, которой не овладеть… Конечно, бывали императоры и полководцы, которые присваивали понравившиеся земли, но если смотреть на это с точки зрения простого человека, то вот такая красота дарит наслаждение, хоть ему и не принадлежит! – Он всё равно отвернулся обратно, к принцессе. – Но бывает и другая красота, обладать которой хочется. – Цзыюй посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала. – Мы первый раз с тобой тоже на крыше встретились. Хоть ты меня и не увидела в той темноте, но я тебя запомнил. - Я запомнила твою руку, которая не хотела меня отпускать. - Я боялся, что ты упадёшь и ушибёшься. - Я же твой враг, почему ты переживал за меня? - Ты никогда не была мне врагом и в тот раз мы приехали сюда не как враги. Ты так и не поинтересовалась насчёт Черити? Это она начала в ту ночь… - Как бы то ни было, - прервала его Цзыюй, возвращая внимание к прохожим внизу, - мы дрались, и ты не должен был заботиться о моей сохранности. – «Как и в детстве, когда меня чуть не растоптала лошадь! Почему именно ты там оказался?» - вспомнила она. – К тому же, я сама вырывалась и хотела убежать с крыши… - Оступись ты случайно, толкни тебя кто-то или реши ты прыгнуть куда-то сама, - сказал Чонгук, - я всё равно тебя поймаю и не дам упасть. - Почему? - Не знаю. Чувствую, что не смогу оставить тебя ни в какой беде. - Я в состоянии о себе позаботиться. В отличие от тебя, - ухмыльнулась она и поднялась, - ты замёрз, пошли в дом. - Да я немного согрелся, пока мы гуляли. Надеюсь, ты не заставишь меня ночевать в комнате Облаков и дождя? - Если обещаешь себя хорошо вести и быть максимально тихим и незаметным, я дам тебе переночевать там, где нет никаких тайных знаков и посланий мужскому роду. - Это где же? – полюбопытствовал Чонгук. - В нашем доме. Женском. - Женском? Если меня пустят в женский дом – это само по себе уже не говорит обо мне дурно? Я вслед за Хоупом от своего гендера не отказывался… - Не хочешь – как хочешь! Но спальня Цзе сегодня свободна и здесь. И, судя по всему, до самого утра. - А ты тоже в ней будешь ночевать? - Я? – остановилась пошедшая принцесса и посмотрела на него. – Зачем? У меня тут своя спальня. - Тогда я хочу ночевать в ней. - А ты не много хочешь? – повела бровью Цзыюй. - Много. Больше, чем себе позволю. Продолжительно поглядев на него, принцесса покусала губы и, пожав плечами, кивнула: - Хорошо. Будешь спать со мной, но попробуй только пошуметь! Если кто-то узнает, что я тебя приводила, я сама тебя убью!