Из Ян

Оказаться на том свете – это всё равно как проснуться? В сознании переступить грань жизни невозможно, поэтому мы будто бы засыпаем, чтобы очутиться в неведомом мире? Когда я вновь почувствовала руки, ноги, своё тело, поняла, что существую в каком-то виде, то не решалась открыть глаза. Перед тем, как окунуться в темноту обморока, я думала, что убита, и подозрение оставалось, что именно это и случилось. Но разве может человек полностью, таким, какой он есть, переместиться в мир духов? А если я только дух, то почему так явственно себя физически ощущаю? Приходя в себя, я стала отгонять мысли о смерти, начиная понимать, что вполне жива и только потеряла сознание. Но на меня же напали! Кто, зачем? Что со мной сделали? Я ещё раз прислушалась к своему телу. Никакой боли не было. Я не была связана, потому что руки легко поднялись и пошевелились пальцы. Колени согнулись. Набравшись смелости, я разомкнула веки, желая разобраться окончательно в произошедшем. На потолке, высоком и белом, висела пятирожковая люстра с плафонами в виде раскрывшихся белых лилий. Зрение быстро сконцентрировалось и согнало с себя мутность сна. Я лежала на кровати с балдахином, подобранным атласными шнурами. Лёгкий полупрозрачный тюль скрывал только изголовье. Приподняв голову, я стала осматриваться. Спальня. Просторная, светлая, больше моей раза в четыре, со стенным шкафом, зеркалами, трюмо, комодами. Слева от меня вместо стены было панорамное окно со стеклянной дверью, выходящей на балкон. Радуясь вернувшимся силам и свободе движений, радуясь, что я не скована и никто меня не стережёт, я быстро стала слезать с кровати, чтобы посмотреть, что там – на балконе, вернее, какой вид откроется с него? Но едва начав спускать ноги, я поняла, что не так. На мне другая одежда! При загадочном ночном нападении я была в моей прекрасной кожаной амуниции, боевая и защищённая, одетая удобно и правильно, а теперь… теперь я в платье! Вытянув руки вперёд, я посмотрела на скользнувшие по ним шёлковые рукава. Приложила ладони к груди, ощупывая себя. Платье было с глубоким декольте – кто меня переодевал?! Вскочив, я подбежала к зеркалу на стене, чтобы увидеть это безобразие полностью. Мать Природа, во что меня обрядили?! Я смотрела на отражение, в котором видела скорее не себя, а свою маму в молодости. Она, в отличие от меня, любила красивые наряды, женственные. И она была настоящей красавицей. С распущенными волосами, сейчас я очень на неё походила, особенно в этом светло-бирюзовом тряпье, колыхающемся от каждого движения. Я последний и, похоже, единственный раз, в нечто подобное одевалась на свадьбу Даны. Хотя и тогда наряд не был таким… вычурным? Да нет, я бы не сказала, что я в чём-то излишне показушном или эротизированном. Но какая-то «принцесскость» в шифоново-шёлковых голубых наслоениях на мне присутствует. Пренебрежительно оглянув себя ещё раз, поморщив нос, я поискала взглядом свои вещи. Где мои штаны, моя футболка, кожаная куртка? Где мой меч?! Ничего этого не было. Открыв дверцу шкафа, я очутилась даже и не в шкафу, а небольшой гардеробной комнате, где на вешалках висели платья, платья, платья. Даже классические ципао. Значит, я всё ещё в Чжунго, по крайней мере? В ящиках было нижнее бельё, в коробках – обувь, на полках – бижутерия, ремни, пояса, перчатки. Найдя всё-таки один брючный костюм молочного, чуть кремового цвета, я быстро выпросталась из платья и вздохнула с облегчением. Не люблю ходить в юбках с длинными подолами! Машинально заплетая косу, я вышла на балкон. Это был второй этаж виллы. Огороженный высоким забором двор оплёлся густо зеленью. На территории, за стриженным газоном и выровненными кустами, росли высокие деревья, но за ними, там, где-то за забором, начинался соседний участок с другой виллой, за ним ещё одной, и ещё, и только где-то вдалеке виднелись высотные дома города. Какого? Где я? В Тайюани? Зачем бы меня тут стали обряжать в платье? Воспоминания хлынули на меня. Я вновь окунулась в смерть Джо, в разгул жестокости после её похорон, в передачу власти Юань. Меня заподозрили в слабости, предательстве, от меня захотели избавиться? А для этого скомпрометировать, одевчачив до крайности? Нет, я не могу поверить, что внутри клана Ян сложился заговор против меня и Джо с целью захвата власти. Разве это возможно? Мы же одна семья – женщины! Но кто посторонний мог пробраться в Чжанби и выкрасть меня? Куда и зачем? Оглядывая тихое окружение виллы, в которой находилась, я искала ответы на множество вопросов. Но в безлюдную, умиротворяющую зелень смотреть я устала быстро. Развернувшись, я двинулась на выход – заперта ли я? Впрочем, даже если так, спрыгнуть с балкона для меня не составит труда. Но дверь спальни была открыта. Я вышла на галерею, ограждённую витыми, коваными чёрными перилами. Она тянулась почти на весь этаж. Подойдя к краю, я взглянула вниз. Закруглённая лестница, с застеленными ковровой дорожкой ступенями, вела в холл с квадратными колоннами. Стеклянная же наполовину стена с такими же дверьми выходила на площадку со столиком и стульями возле сада. Мне послышалось чьё-то присутствие внизу, и я поспешила спуститься. Неравномерные отрезки делили пространство на выступы и зоны – столовую, отдыха, кухню. В последней я и заметила женщину в костюме горничной. О, чудо! Первый человек! Покашляв в кулак, я привлекла к себе внимание. Она обернулась и, улыбаясь, как улыбаются продавщицы на рынках щедрому покупателю, немного поклонилась: - Здрествойте! - Что? – не поняла сначала я, но, задумавшись, переварила и проанализировала: - А, здравствуйте! Это был южный диалект. Не путунхуа. Она была приезжей или меня увезли чёрт знает куда? - Я задам глупый вопрос… вы меня понимаете? - Да-да, понимаю, - продолжая улыбаться, закивала она крупной головой со смуглым, широким лицом. - Где я нахожусь? - Улица Шиюянь, - наивно назвала мне адрес женщина. Как будто это мне что-то сказало! - А конкретнее? Район? - Пудун. Пудун? В Тайюани нет такого района. И в Датуне тоже. - Простите, но… какой это город? Улыбка женщины стала немного сдержаннее, как будто бы она задумалась, стоит ли отвечать? Отложив свои дела по готовке, она молча сдвинулась с места и, пройдя мимо меня, куда-то ушла. Куда-то за угол ломанного пространства большого дома, где я пока ещё не сориентировалась. Пойти за ней? Или не стоит? Я решила, что у неё, должно быть, приказ, не очень-то со мной разговаривать. Но чей приказ? Кому я понадобилась живой? Я здесь, потому что от меня избавились или потому что меня приобрели? Ничего не понимаю! Подойдя к входной двери, я обнаружила, что и она открыта, но когда уже хотела выйти, заметила во дворе, вдоль забора, у тропинок вооружённых людей, прохаживающихся по участку. Это охрана? Значит, меня всё-таки охраняют, и я не свободна. Да и что толку быть свободной, если не знаешь, откуда и куда направляться? - Вы проснулись, ваше высочество? – прозвучал за спиной мужской голос, и я резко обернулась. Горничная стояла за спиной объявившегося. Сходила за ним и привела сюда. Это был Цянь Кун! Вот кто стоит за этим всем! Они же были у нас накануне смерти Джо, они встречались с ней, бродили по Чжанби. Вот, кто организовал нападение на меня! Да и мало ли что ещё организовал: если удалось это, то какие грехи ещё будут на счету гангстеров? - Проклятый шанхаец! – прошипела я, мигом разозлившись и двинувшись на него. Я не могла удержаться, чтобы немедленно не покарать, не показать, что даже с голыми руками я всё-таки из клана Ян, со мной нужно считаться и запугать меня нечего и думать! Женщина, паникуя от ярости на моём лице, дёрнулась в сторону, желая позвать кого-нибудь, но Кун поднял руку, боковым зрением заметив её движение: - Не стоит, Шулинь. Я, однако, не остановилась и, налетев на него, повалила на пол, прижав за шею к полу. Меня похитили шанхайцы! Вот уж чего не ожидала! Как меня могло угораздить? Как они смогли пробраться к нам незаметно? Горничная продолжала нервно сдерживать попытки сорваться за помощью. Кун, лёжа подо мной, не дрогнул и мышцей, не моргнул и глазом, всё так же держа приподнятой ладонь, призывающую прислугу не реагировать. - Что я здесь делаю?! – рыкнула я на него. Его спокойствие раздражало ещё больше. Насколько я знала, главы шанхайской триады не мастаки драться, они руководят, максимум – умеют стрелять, а боевым мастерством не владеют. Он не сможет меня одолеть, а если подмога и придёт, то я буду шантажировать им, прикрываться им, пока меня не отпустят. - В данный момент сидите на мне, - ухмыльнулся, не теряя самообладания, Кун. Я сжала пальцы на его шее: - Мне не до шуток! Я убью тебя, если не будешь отвечать и не объяснишь, что происходит! - Не рекомендую, ваше высочество. Я здесь единственный человек, находящийся на вашей стороне. Если вы убьёте меня, остальные убьют вас. Лукас, скорее всего, предварительно изнасилует. Задумавшись над этим, я постаралась снизить обороты, но могла ли я верить этим словам? Пальцы с его шеи я не убрала. - Это он велел меня украсть? - Нет. Я, - так же спокойно, даже нагло, на мой взгляд, признал Кун. - И ты говоришь, что на моей стороне?! - Если вы успокоитесь и согласитесь поговорить, то я всё объясню. - Сначала объясни – потом я успокоюсь! - Цянь-сяньсэн, позвать охрану? – предложила всё-таки Шулинь. Он бесстрашно отказался: - Не надо, мне ничего не сделают. - Откуда ты знаешь?! – вознегодовала я от его неверия в меня, в опасность, которую я способна излучать. – Я убью тебя, если захочу! - Не убьёте, потому что не захотите. - С чего ты взял? - Потому что вы не такая, как другие шаньсийки. - Очень даже такая! Я самая такая, как мы все! Мы сёстры: по крови, по духу. Амазонки между собой схожи во всём! - Поэтому вы не присоединились к остальным и спасали мужчин, вместо того чтобы убивать их, терзать и мучить? Мои пальцы ослабли сами собой. От неожиданности и неприятных воспоминаний я слегка выпрямила спину, отстранившись от захваченного врага: - Откуда ты знаешь? - Может, перейдём к равноценному диалогу хотя бы за чашкой чая? Спору нет, что мне приятно лежать под красивой девушкой, но это располагает к чему-то более интимному, чем беседа. Потихоньку выпустившая пар, наоравшаяся и приходящая в себя от осознания, что я в Шанхае, во власти мужчин, я осторожно сползла с Куна и поднялась, не протягивая ему руки – сам встанет. И он встал, поправляя светлую рубашку без галстука, по-летнему расстёгнутую на верхнюю пуговицу. Шулинь поднеслась к нему отряхивать спину, хотя её стараниями пол блестел и не смог бы испачкать даже стерильной белой ткани. Стараясь не терять голову от гнева, я оглядела Куна заново. Я никогда не придавала значения мужчинам в целом, особенно бандитам – они были для меня однородной безликой массой, в которой главную роль играла чёрная коллективная душа. Мужскую внешность до встречи с Чонгуком я никак не оценивала, потому никого и не разглядывала. Даже когда шанхайцы приезжали в Шаньси, я держалась в стороне, предоставляя переговоры Джо, а интрижки и романы тем нашим девушкам, кому это было интересно. Кун был всего на пару сантиметров выше меня, но хорошо сложен. Не так хорошо, как Чонгук, но всё-таки. Лицо у него было умное – более удачное слово трудно подобрать. В серьёзных и лукавых глазах светился интеллект и, что более важно – воспитанность. Чуждая большинству рядовых бандитов культура общения в нём скопилась на десятерых. Я была в какой-то степени рада, что имею дело с ним, а не тем же Лукасом, способным при первой встрече предложить перепихнуться. - Присядем? – указал Кун на диван. Я неопределённо мотнула головой, позволяя ему самому решать, садиться или нет, а я разберусь сама. – Шулинь, подай чаю, пожалуйста. Какой вы любите, ваше высочество? - Домашний. Заваренный в Чжанби и выпитый в своём доме. - Даже если он с капелькой яда? – ухмыльнулся мужчина и, обойдя диван, продолжал стоять, ещё раз указав рукой на него и кресла: - Я не могу сидеть, пока стоит дама. - На что ты намекаешь? Что меня дома кто-то посмел бы отравить?! - А разве Джо не посмели? – прямо спросил он. Откуда он узнал?! Что он вообще знал об этом? Поскольку я молчала, подбирая слова, он сам продолжил: - По-моему, вполне очевидно, что здоровая и не болевшая женщина так быстро умрёт только от неестественных причин. - Если вы смогли меня похитить, может, и отравить Джо могли вы? – бросила я претензию. А почему нет? Подозрение, что за смертью тёти стоят шанхайцы, зажгло в душе горячую ненависть. - А какая нам от этого выгода? - Откуда мне знать?! Хотели расширить зону влияния. - В Шаньси? Между нами и Шаньси куча банд Анхоя, хэбэйцы, шаолиньские воины, триады всего побережья, которые так же мечтают немного углубиться на запад. Какой смысл был ослаблять дружественных нам амазонок, если всё равно путь к тем территориям перекрыт и ещё не освобождён? - И вовсе амазонки вам не дружественны! - Теперь – нет. Что ещё раз подтверждает бессмысленность нашего участия в убийстве генеральши. Зачем нам было убирать ту, с которой мы умели договариваться? - Чтобы украсть следующую генеральшу? – прищурилась я. Кун с сожалением, уязвившим меня, улыбнулся: - Но вы больше не следующая генеральша, ваше высочество. Вы, в общем-то, даже не ваше высочество больше. Они знают и это! Чёрт возьми, я думала, что мы жили в закрытом ото всех мирке, своём, безопасном, надёжном, а оказывается, что о нас так много знают снаружи. Но это было бы невозможно без своего человека внутри нас. Страшно было подумать, что кто-то из наших девушек продался или, не знаю, хуже или лучше, влюбилась до гроба и сливала все сведения ради чьего-то члена! - Тогда меня ещё больше интересует, зачем меня украли? Ты сказал, что это сделал ты? - Я отдал приказ, украл, конечно же, не я. - С каких пор ваши люди научились быть тихими и крадущимися в ночи, как ниндзя? - Это и были ниндзя. Я нанял воронов, - пожал плечами Кун. Вот оно что! Ну да, этих вездесущих птичек мы уставали гонять в тёплые сезоны. Пользуясь нашим непринятием камер наблюдений, они не боялись попасть в объектив и вечно грели уши, добывая сведения и информацию о группировках, которую наши девушки, соблазняя того и этого, вытягивали с помощью своих чар. Вороны для меня были как паразиты, скорее неприятные, чем опасные, но теперь я поняла, что зря их недооценивала. - Разве вы не враждуете с Ямашита? Они же друзья Гонконга, ваших конкурентов. - Вороны – это не Ямашита. Их может нанять кто угодно. - Допустим. В любом случае ты до сих пор не ответил, зачем ты утащил меня из Шаньси? Зачем я вам тут, уже даже не принцесса? Кун медленно отвлёкся лицом к окну, задумался. Сунув руки в карманы чёрных брюк, он приблизился ко мне на несколько шагов. По-прежнему не боялся со стороны меня нападения? Какая самоуверенность! Но, в самом деле, я не могу причинить ему вреда, пока не разберусь с обстановкой, с тем, какая тут стража, бывает ли тут кто-то ещё. Есть ли с кем договориться, объединиться? Возможно ли достать пистолет или украсть его у кого-то? - Я хочу вернуть вам наследство. Сделать вас генеральшей. Я опешила. Он – что? Шанхайцы хотят возвести меня на должность, доставшуюся Юань? Но для этого её пришлось бы убить, а я этого не хочу, она моя двоюродная тётя! - А это вам зачем? Надеетесь сделать из меня пешку, что если вы окажете мне такую услугу, то я потом буду подчиняться вашим указаниям? - Безусловно, большинство из нас этого захочет. - Никогда этого не будет! Клан Ян – независим и никому подчиняться не станет! - Можно найти и другой выход. - Какой? Юань избрали наши женщины, мы все, вы не сможете посадить меня на место генеральши, меня не выберут, а забирать власть силой, бороться со своими девушками я никогда не стану! Этого не будет, так что зря теряете время. - Насколько мне известно, вас не выбрали по одной причине. Из-за одного маленького недостатка. Он так проницательно посмотрел мне в глаза, что я почему-то покраснела. Ох, Ма-гу, спаси меня, откуда у него столько знаний? - Тем более, - приосанилась я, чтобы выглядеть твёрже и убедительнее, - если тебе известно, почему меня не выбрали, глупо думать, что я стану генеральшей. - Станете, ваше высочество. Доверьтесь мне, и станете. - Довериться мужчине?! Никогда! - А к чему вас привело доверие женщинам? Я открыла рот, собираясь обдать его ушатом оскорблений и грязи, но давно копошившиеся сомнения не дали сорваться. А если он прав, если за всеми трагедиями всё-таки стояли Черити или Дайфэй? Или они обе, а то и сама Юань. - Вот видите, ваше высочество, - подметил он, - дело не в поле, а в конкретных личностях. - Откуда мне знать, что эту кашу не заварили вы, чтобы обмануть меня, облапошить всех, уничтожить клан Ян? - При той политике, какую выбрали ваши тётушки – или кто там ещё помогает им править сейчас – клан Ян уничтожит себя сам. Я, напротив, предлагаю вам путь спасения того, что вы любите и чем дорожите. - Ценой зависимости от Шанхая? Мой ответ навсегда останется «нет», - будь я хитрее и более умелой, я бы, как наши соблазнительницы, наобещала с три короба, получила своё и кинула, обведя вокруг пальца. Но, во-первых, я сомневалась в том, что потяну долгую, продолжительную ложь, в которой нужно будет неделями, а то и месяцами притворяться, поэтапно достигая желаемого, а, во-вторых, я для себя всё больше решала придерживаться честного пути, без обмана и интриг. Я не хотела повторить историю, как с Чонгуком, когда пала в его глазах. Впрочем, моя репутация только в его глазах меня и волновала, возможно, и я боялась, что каким-то образом до него сможет дойти моя низость и он даже на расстоянии во мне разочаруется. - Я же сказал, есть и другой выход. - Какой же? - Я не могу сказать прямо, потому что не хочу обидеть вас и оскорбить, ваше высочество. Для начала, я хотел бы попросить разрешения перейти с вами на более неформальный уровень, вы дадите мне на это разрешение? Перейти на «ты»? - Какая излишняя щепетильность! Я младше тебя, ты имеешь на это право и без разрешения. - И всё-таки, мне хотелось получить ваше согласие. Твоё. - Не корчи из себя такого галантного. Ты бандит, как и твои друзья, чего рисоваться? - Бандитизм у кого-то образ жизни, у кого-то состояние души. А у меня род деятельности. Хотите выйти в сад, прогуляться? – предложил он. Помявшись, я посмотрела, как Шулинь накрывает чай на стол. Не дождавшись от господина Цяня указаний, она, видимо, заварила на свой вкус. - Нет, давайте выпьем чаю, - уговорилась я присесть, наконец, и плюхнулась в кресло. Дразня его перешла на «вы». Кун снисходительно и терпеливо снова обошёл диван и сел. – Разрешаю обращаться ко мне на «ты», всё? Теперь понятно? - Спасибо… Цзыюй, - уважительно кивнул он головой, впервые назвав меня по имени. – Ты можешь звать меня просто Кун. - Я не собираюсь тебя звать. Никуда и ниоткуда. Что мне нужно сделать, чтобы меня вернули в Шаньси? - Пока что это невозможно, к сожалению. - Почему это ещё? - Вам… тебе там не безопасно. - О, вы… - да возьми его бесы, я сама увязну сейчас в этой привычке! – Ты беспокоишься о моей безопасности? - Да, - не поднимая взгляда и лица, он разлил чай по чашкам. Пододвинул одну мне. - Почему? - Потому что… потому что считаю, что тебя нужно сохранить для руководства Шаньси. Ты будешь лучшей генеральшей. Не из-за подчинения нам, шанхайцам – забудем пока об этом. Ты разумнее, Цзыюй. - Разумнее опытных и зрелых воительниц? Лучше моих сестёр? Нет, не надо пытаться ко мне подольститься и очаровать меня сладкими речами, знаю я все эти ваши мужские штуки! - Я не льщу, и не тешу себя надеждой таким образом произвести положительное впечатление, но, думаю, в душе ты сама понимаешь правоту моих слов, сама видела и знаешь, что окостенелые и фанатичные амазонки, упивающиеся сейчас вседозволенностью, не видят разницы между свободой и беспределом. Им кажется, по сравнению с теперешней анархией, что при Джо было много ограничений. Но при ней был порядок. Порядка не бывает без установленных рамок, а свободы без порядка тоже не существует, иначе властвует только воля самых сильных и наглых, а другим приходится подчиняться и быть ущемлёнными. Как складно он формулировал то, о чём думала и я сама! Да, это всё так и было! Неужели он понимал это, как я? Видел то же самое? Неужели среди мужчин есть сообразительные индивиды? Или он пользуется прозорливостью и какими-то сведениями, собранными обо мне, чтобы войти ко мне в доверие? Я должна быть с ним очень осторожна, он настораживает. - Вам… тебе не понравилось платье? – указал он на брючный костюм, в который я сама влезла. Кун сменил тему, заметив, как крепко я задумалась над этим всем. - Я не люблю платья. - Мне стоило догадаться. - Кто меня переодевал? – застыла я, задав вопрос. Представить, что этот человек раздевал меня и трогал, пока я спала, не хотелось. Не могу сказать, что он неприятный, нет, совсем нет. Это моё общее отношение к мужчинам, я не могла преодолеть предвзятого мнения о них, внушенного с детства. - Не беспокойся, это делали женщины, - понял он меня. - И куда дели мои вещи? - Я их убрал пока что. - Верни мне их. - Сожалею, но не могу. В них много подвохов. Они напоминают форму золотых, как ни странно, - он посмотрел мне прямо в глаза, говоря это, но я сделала вид, что не понимаю, о чём речь: - Всё равно я не буду ходить в платьях! Мне нужны хотя бы джинсы. - Учту. Будут ещё какие-то пожелания? - Домой, я хочу домой, - разве что не топнула ногой я. Но это было бы по-детски, а мне совсем не до игр и капризов, я должна выбираться отсюда, я должна вернуться к своим и закончить расследование убийства Джо. И, по возможности, восстановить тот самый порядок в клане Ян, если смогу что-то сделать. Нет, я должна! Джо верила в меня, что она подумает обо мне, оттуда, сверху, если я позволю амазонкам прийти в упадок? - Это исключено, Цзыюй. У меня есть весомые причины полагать, что от тебя там избавятся. - Что ещё за причины? - Предпочту оставить свою информацию при себе. - Кто вам продался? – устала я ходить вокруг да около и не поднимать болезненный вопрос. Всё нутро поднималось в негодовании, потому что уже не оставалось никаких сомнений, что шанхайцы черпали сведения прямо из клана Ян, откуда-то из ядра нас самих. – Кто стал доносчицей? Бэка? Она выдаёт всё Сычену? - Поголовно верноподданных группировок не бывает – это верно. Предатели и слабые звенья есть всюду. - И у вас? - Возможно это даже я сам, - загадочно улыбнулся Кун. Его прямолинейность не сбила меня с толку, учитывая, что в остальном он изъяснялся обходными путями и многое замалчивал, такую откровенность он мог себе позволить с одной целью – ввести в заблуждение. – У нас в Шанхае каждый за себя, нет никаких общих святых целей, как у вас в Шаньси, поэтому мы изначально не расслабляемся и не полагаемся один на другого. - Не хотелось бы мне жить в таком мире. - Ты продолжаешь идеализировать свой? - По сравнению с вашим он всё равно лучше. - Может быть ты не пыталась тщательнее изучить наш и пожить в нём, чтобы сделать выводы? - Нет никакого желания. - Но, повторюсь, пока что тебе придётся смириться и потерпеть. Обратно ты не вернёшься, пока мы не разработаем стратегию твоего прихода к власти, а для этого нам нужно прийти к взаимопониманию. Подружиться для начала. - Подружиться? – допив чай, я хмыкнула. – Друзья не лишают свободы! - А в чём ты чувствуешь несвободу? - Во всём! - Общие фразы выдают незнание сути вещей. Назови, что тебя стесняет, и я постараюсь это исправить. Кроме возвращения в Шаньси, разумеется. - Но в этом и есть главная несвобода! - Ты предпочтёшь ей смерть от рук своих якобы подруг и сестёр? – Кун тоже допил чай и резко поднялся. Не то он устал спорить со мной, не то оказался чем-то недоволен, а чем – я не успела понять. – Тебе придётся многому научиться, Цзыюй, чтобы быть генеральшей. Делать то, чего порой не хочется делать, терпеть, ждать, повзрослеть, в конце концов… - Ты будешь меня учить жизни и тому, как быть генеральшей? – возмутилась я, тоже поднявшись. Шулинь бесшумно подошла убрать посуду. - Тебе это будет полезно. - Если я такая нерадивая, то как тебе в голову-то пришло возвращать мне потерянное наследование? - Вот как-то пришло. Наблюдал, размышлял и решил так. Сычен со мной, к слову, солидарен. - А остальные? - По большей части все придерживаются этой же точки зрения, что генеральшей лучше быть тебе. Лукас разве что будет против из-за обиды на меня. Он бы предпочёл держать тебя у себя. Думаю, не стоит говорить, в каких условиях он бы тебя содержал, ведь он не скрывал своих желаний. - Тебя послушать, так ты мой добрый хранитель и защитник, а не похититель! - Не претендую на эти высокие звания. Но предпочёл бы, чтобы ты здраво оценила ситуацию в Чжанби, в вашем клане, пришла к верным выводам и заключила стоящий союз, а не жила верой в мифическое непоколебимое сестринство. Поджав губы, я скрестила руки на груди и замолчала. Я могла ещё кое-как признать для себя, что не всё так хорошо среди женщин, как хотелось бы, но признать перед мужчиной, что мы – девушки – ничуть не лучше и ничем от них не отличаемся! Это выше моих сил. - Шулинь, подай мой пиджак, пожалуйста, - попросил Кун, и горничная ушла вглубь дома, - я снял этот дом для тебя. Никто здесь не побеспокоит, никто сюда не заберётся. - Я чувствую себя превращённой в домашнее животное. Меня душит это ощущение! - Зря ты так. Я вовсе не намерен сковывать тебя и ограничивать как-то. Ты любишь кататься на лошадях, насколько мне известно. В выходные я могу организовать это. Если захочется пострелять в тире – это тоже не проблема. Что-нибудь ещё? Да чтоб эту продажную лазутчицу, кем бы она ни была, в хвост и в гриву жизнь поимела! Кун провёл настоящее анкетирование с моими предпочтениями и вкусами? - Я хочу знать, что творится в Шаньси после того, как меня оттуда насилу увезли. - Хорошо, я узнаю как можно больше и расскажу тебе в следующий раз, когда приеду. Шулинь принесла пиджак, Кун перекинул его через руку и, прощально мне кивнув, вышел. Я посмотрела на горничную: - Давно вы на него работаете? - Четыре года. - Четыре? - Четыре! – показывая на пальцах десять, повторила она. Ох уж этот диалект! - Ого! Давно. Вы хорошо его уже знаете? - Цянь-сяньсэн – хороший сяньсэн! - Вы так думаете? - Кто к нему добр, к тем добр и он. – Мне с трудом верилось в доброту криминального авторитета, одного из глав шанхайской мафии, но, наверное, он прилично платил прислуге, раз она его одобряла. Шулинь, подмигнув мне, сообщила: - Вы ему нравитесь. - Я?! – удивило меня заявление. Покивав, женщина пошла на кухню продолжать готовить то, от чего я оторвала её прежде. Откровенно плохого он мне ничего не сделал, конечно, если не считать пленения, и если обезуметь на миг и поверить в его светлые намерения, что он спасает меня от внутренних заговоров амазонок, то симпатия ко мне в этот трафарет укладывалась. Однако кто сказал, что Кун не платит прислуге дополнительно, чтобы она затуманивала мозги и бдительность? Он хочет сделать из меня марионетку, хочет управлять Шаньси моими руками – этого он и не скрывает. А мне такая помощь не нужна. Если бы я и выбрала чью-то помощь, то… и почему меня не украли золотые? Потому что слишком уважают женщин и не нарушают их личного пространства? Чёрт возьми, иногда, Чон Чонгук, ты меня бесишь ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж дальше?