Из Ян

Я смотрела на сидящего напротив Куна без какого-либо зазрения совести. Несмотря на хорошо скрытое недовольство, он был привычно вежлив и обходителен, хоть его и разбудили среди ночи, вынудили приехать сюда и разбираться. Воротник рубашки с одной стороны, самым уголком не был довыправлен из-под пиджака, и это обличало спешку. Ну и до сих пор сонные глаза. - И на что ты надеялась, Цзыюй? – спросил он глухо, смотря куда-то в сторону и – изредка – на меня. - Сбежать, - пожала я плечами. Попытка – не пытка. А он надеялся, что я буду тут обитать птицей в клетке и ждать, не выпустят ли меня по доброте душевной? Не выпустят, тут всё ясно. А использовать себя в грязных планах я им не дам! - Твои отчаянность и оптимизм вызывают уважение. - Мне до твоего уважения дела нет, от мужчин что уважение, что оскорбление – всё одно! – гневно выпалила я и скрестила руки на груди. Так хорошо всё просчитала! Отследила передвижение охраны, вычислила слепые углы камер наблюдения, была тиха как кошка и незаметна, как те вороны, которые спёрли меня из Чжанби. Кто мог знать, что тут есть ещё и собаки, которые лают и привлекают внимание? Я так люблю всех животных, и собак тоже, но эти явно не отвечают мне взаимностью и настроены враждебно. Продались мужикам за сытную жрачку! Никакой солидарности. Сами на поводках сидят – и меня туда же! - Я думал, что мы договорились. - На то и было рассчитано, - бравировала я, - думаешь, я в самом деле буду с вами сотрудничать? - Не с нами – со мной. - А разница какая? - Остальные захотят, несомненно, получить от тебя выгоду, и более ничего. Я же хочу помочь и тебе тоже. Мне не нравилось, что он пытается внушить мысль о своём почти что бескорыстии. Нет, со мной этот номер не пройдёт. Поэтому я молчала, не имея общих тем для разговора и желания их находить. Погружаться в мужскую лживость? Чтобы быть обманутой из-за неимения опыта на этом поприще? Нет, нет и ещё раз нет. - Ты просила узнать что-нибудь о происходящем у тебя дома. Я удержала в себе загоревшийся интерес, чтобы не выдать слабость, не показать, где и чем мною можно манипулировать. Кун подавил зевок: - Там всё без изменений, но тебя признали бежавшей добровольно. - Врёшь! – вспыхнула я, стукнув кулаком по столу, но тут же забрав его к себе назад. Я здесь в плену, бессильная и беззащитная, чего напрашиваться на неприятности и показывать легко ликвидируемую мощь? – Меня должны искать! - Но не ищут. Или вяло и без усердия. Зачем мне врать в этом случае? - Чтобы разозлить меня! - А к чему мне твоя злость? - Чтобы я обиделась на своих и… и откуда мне знать зачем ещё! Они не могли подумать, что я бы сама их бросила. - Однако смогли, не хочешь – не верь. Если это действительно так, то я всё равно найду и придушу ту крысу, которая выносит информацию изнутри клана шанхайцам, как так можно?! - Кроме того, есть кое-какие новости и в мире. Говорить, или ты заранее признаёшь их обманом? – поинтересовался с лёгким сарказмом Кун. Я помедлила немного, но всё же решила: - Говори. - Дракон убит. - Дракон убит?! – повторила я изумлённо. Ничего себе! Как же это… но если драконов подозревали наравне с золотыми, то не Юань ли там устроила засаду? – Кто это сделал? Шанхаец пожал плечами. - Вроде бы синги прорвались в Сингапур и отвоевали своё место обратно. Но, на мой взгляд, Джиёна подставил кто-то из своих, иначе бы ничего не вышло. - А… - точно никакие амазонки там мимо не пробегали? Чуть не спросила я, но передумала. – Что ж, одним козлом на свете меньше. - Как будто на его место не придут другие. Уже пришли. – Кун поднялся, явно желающий поскорее вернуться на подушку и продолжить сон, из которого его вырвали по моей вине. – Ты же не против в выходные прокатиться в конный клуб? Я всё организовал. - В твоём обществе? – хмыкнула я, лицом выказывая пренебрежение. - Я не могу доверить тебя никому другому. Придётся тебе потерпеть моё присутствие, - понял он жирный намёк. – В Шанхае нет приличного места для подобных прогулок, которое соответствовало бы… твоему статусу. - Бывшему. - Если ты будешь со мной сотрудничать, он вновь станет нынешним. Мы поедем в Хэйлан, в Синьцзяо, а это уже Сучжоу, поэтому лучше мне сопровождать тебя… - Я ничего не понимаю в вашей Цзяннани! Можешь не загружать меня этими неизвестными названиями. - Я хотел сказать, что будем уже не на нашей территории, а там всегда требуется осторожность. Мало ли, кто ещё надумает позариться на тебя, если опознает? Ты в какой-то степени оружие, в какой-то – выгодный вклад, в какой-то – сокровище. - Я в Шаньси больше никто, поэтому не тешь себя иллюзиями и отпусти меня на волю. - То, что для тебя иллюзии, для меня – планы на будущее. Не привык ограничивать жизнь понятием невозможного. – Кун притормозил на выходе: - И как ты собиралась бежать, если вообще здесь не ориентируешься и ничего не знаешь? – Обидная в своей правде заметочка. Я поджала губы. – Даже если ты перепрыгнешь через забор, весь Шанхай в наших людях, ты и до конца улицы пройти не успеешь, как тебя схватят. Неужели так трудно смирно посидеть на месте некоторое время? Стало ещё обиднее от того, что тон его был какой-то отеческий, будто с малым ребёнком разговаривал! Хотя, откуда я знаю, как разговаривают с детьми заботливые отцы? В общем, одним словом, тон его мне совсем не понравился, и я в который раз включила игнор. - Доброй ночи, Цзыюй, - откланялся он и ушёл со своей охраной, оставляя мне другую её часть. Вот скотина! «Смирно посидеть»! Я что, собака? Пусть бы их собаки смирно посидели, а не тявкали, учуяв меня. Как бы я сбежала, не зная тут ничего! Тоже мне проблема, не заблужусь, я умею отличать юг от севера и не терять направление. Но, хорошо, допустим, он прав, и пешком я далеко не уйду, а денег на автобус или поезд у меня нет. Нужно достать деньги. Где? У него попросить? Он ушлый, сразу смекнёт, для чего мне это. А у кого ещё? Нет, просить – плохой метод, нужно незаметно выкрасть. А дальше что? Кому я заплачу, если всюду люди их триады? Я столько не украду, чтобы заплатить больше, чем им тут и так платят. Тогда мне в любом случае нужна помощь. Кто пойдёт на это? Наших девчонок из клана Ян за границами Шаньси нет. Золотые? Они бы могли помочь, но их тоже в Шанхае наверняка нет, они же хангукцы. Или тут есть хангукский квартал? Узнать бы что-нибудь об этом. Но, допустим, золотых тут всё-таки нет. Кто может быть везде? Верно, Белый лотос. Луна помогла мне один раз, почему бы её товарищам не помочь мне снова? Я была почти уверена, что в каждом закоулке Чжунго, если хорошенько поискать, отыщется член этого хуэйдана. Не знаю, как у них это получалось, но их вездесущность была не мифической, а вполне реальной. Да только как выйти с ними на связь? Прежде, чем я обойду все здания с изображением лотосов или чего-то в этом роде, меня точно сто раз поймают. Мечты об освобождении становились всё более безнадёжными. На следующий день, когда я стояла на балконе и смотрела, как орудуют внизу два садовника секаторами, Шулинь вошла в комнату. Я заметила её боковым зрением через стекло и вернулась в спальню, поглядывая на пакеты в её руках. - Проците, я стучала, но вы не отвецили. - Ничего страшного, - видимо очень глубоко ушла мыслями в очередной план побега. Не сдамся же я после единственной неудачи, ха! Я буду пытаться, пока не расшибусь, а расшибусь – подлатаюсь и буду пытаться дальше! - Это вам, - поставила она пакеты на стул и отступила. - Что это? - Цянь-сяньсэн прислал. Одежду. - А! – как будто бы припомнила я и, подойдя, заглянула внутрь. Джинсы! Они сразу бросились мне в глаза, и я, вытянув их, сорвала зубами этикетку, скинула с себя брючный костюм и впрыгнула в более привычное и удобное. Уже лучше. - Передать Цянь-сяньсэну никто? – продолжал нагонять туман её южный диалект. Я непонимающе покосилась на женщину. Что? Потом дошло: наверное, требовалась словесная благодарность? Вместо «что-нибудь» мне послышалось «никто». Ага, конечно, ещё буду благодарить своего похитителя! Перебьётся как-нибудь. - Передайте, что мне подошло. Когда она вышла, я заглянула во второй пакет. Там был жокейский костюм для верховой езды. Кун упрямо надеется меня развлечь и отвлечь этим? Или подружиться? Наивный! Чтобы со мной подружиться, я не знаю, что нужно сделать мужчине! Пусть у Чонгука спросит, я до сих пор не понимаю, с какой стати сблизилась с ним, стала доверять ему, благодаря ему на многое посмотрела иначе. Конечно, явление по имени «Чонгук» намекает, что исключения существуют, но это уж точно не Кун. Он бандит и не скрывает этого. Было совершенно нечего делать, до раздражения, до томящей скуки, от которой трескались пересыхающие без подпитки мысли. Хотя я свободно могла выходить в сад, но охрана там на меня косилась, и это мне не нравилось, поэтому я предпочитала оставаться в доме, с Шулинь, единственной, кроме меня, женщиной. Когда я стояла на балконе – головы никто не задирал, даже садовники, как будто бы получившие распоряжение не пялиться на заключенную в четырёх стенах. А на горизонте виднелись небоскрёбы Шанхая – теперь я хотя бы знала, в каком я городе. Эти синие, сливающиеся с небом башни вдалеке манили свободой и возможностью затеряться среди толпы, но они, особенно в сумраке, казались эфемерными и тающими, словно их никогда в жизни не достигнуть. Я отворачивалась и уходила с балкона, гадая, сколько продлятся мои мучения? Напротив кровати висел большой телевизор, но я его не включала, не имея привычки смотреть телеканалы и не любя подобного. Что меня там может заинтересовать? Постановочные истории? Политика, к которой я не имею отношения? Канал о диких животных? Посмотрев на время – впереди был ещё долгий и бессобытийный тюремный день – я нажала на кнопку и экран зажегся. Ладно уж, лучше смотреть на бегающих по саванне львов, чем в пустую точку потолка. Завтрак субботнего утра был прерван появлением Куна. Кухонный стол стоял так, что по диагонали от него вид открывался на входную дверь, и я, наворачивая услужливо поданную Шулинь еду, непривычную мне, как и всё здешнее, замерла с ложкой, глядя, как явившийся Цянь-сяньшэн прётся в мою сторону. Рукава белой рубашки были подвёрнуты почти до локтей, придавая эдакий отдыхающий после дел вид. Он улыбнулся мне, будто мы с ним дружной компанией собирались на пикник. Улыбка Куна, на самом деле, была не такой уж и располагающей. Да, любезная и, казалось бы, открытая, она раскрывала всю хитрость его глаз, и всё лицо поверх деланного доброжелательства светилось лукавством и, что бесило меня куда больше, покровительственностью. Взгляд всё понимающего афериста, рядом с которым другие жулики – жалкие пройдохи. С серьёзным лицом он выглядел куда проще и вызывал куда больше доверия, чем вот такой вот – радостно-двуликий. - Ты ещё не готова? – окинув меня цепким и точным взором, бросил риторический вопрос Кун. - А я что, должна была ждать тебя, когда ты не назначал точного времени? - Моё упущение, извини. Но я и не с упрёком сказал… - Ещё бы ты попробовал меня упрекнуть в чём-то! - Ладно, - выдвинул он стул напротив и, ловко приземлившись, придвинулся к столу. – Но мы же едем на прогулку? Не нравилось мне это «мы», не хочу делать ничего с ним заодно. Но перспектива развеяться и оглядеться привлекала. Я пожала плечами: - Доесть можно? - Конечно-конечно, я тебя не тороплю. - Будете есть, Цянь-сяньсэн? – спросила у него Шулинь. - Нет, спасибо, я уже завтракал, - положив перед собой на стол телефон, который держал в руке, он расслаблено вздохнул и откинулся на спинку, отводя глаза от меня к окну за моей спиной. – Чудесный день! Люблю, когда погода не портится в выходные. - А мне вот интересно, - начала я, - если пытаться бежать мне бесполезно, и в Шанхае меня всё равно всюду поймают, то какой смысл в охране вокруг дома? Кун опять вернул ко мне внимание. Похоже, моё умозаключение его позабавило, потому что он заговорил как бы шутя: - Понимаю, ты хочешь, чтобы я убрал охрану, доказывая свои слова. Но ты же можешь спрятаться где-нибудь и в Шанхае, сбежав. Закрыться, держать какое-то время осаду. Это всё по итогу будет бесполезно, потому что тебя и найдут, и вернут. Но возникнут лишние хлопоты. Кому они нужны? Кто любит мафань? Ну вот, претензия, употребляемая мною как ругательство в сторону Чонгука, вернулась ко мне. Теперь мафань стала я. - Как же ты, избегая суету, заморочился с отловом меня в Чжанби? – подколола я. - Некоторые хлопоты бывают приятны, - поклонился головой он. Покривившись, я продолжила завтракать, думая, где бы взять хотя бы карту Шанхая? Сориентироваться насчёт вокзала и набережной. Может, получится договориться с каким-нибудь лодочником? И куда отсюда можно уплыть? В Гонконг, Циндао? А там я что буду делать? Телефон что ли у Куна лямзнуть. Но наверняка же запароленный. - Пожалуйста, только не пробуй ускакать из Хэйлана на лошади, хорошо? Там каждый скакун стоит целое состояние, тебя за попытку угнать одного из них посадят в тюрьму. - Я и так в тюрьме – какая разница? - В условиях, - не переставая улыбаться, поведал он тише, - ты, видимо, никогда не бывала внутри настоящей тюрьмы. - А ты бывал? - Как заключённый, к счастью, нет. - Ах, ну да, ты же у нас надсмотрщик? – Он сделал жест одними губами, как бы собрав их, поджав и расслабив. Это значило что-то неведомое, из серии «никаких комментариев». – А тебя за угон меня не посадят? Тебя послушать, так я тоже немало стою. - Ты настоящая провокаторша. - Каким боком? - Проводишь параллели между собой и породистой кобылой. - Я сравнивала преступление с преступлением! - Ах, извини, я не понял. - Всё ты понял, хватит прикидываться. - Не получается? - Не получается. Озорно продолжая улыбаться, он окропил меня обжигающими искрами своих глаз. Так и тянуло как-нибудь испортить ему настроение. И планы. Я вытерла губы салфеткой, покончив с завтраком, и поднялась: - Буду готова через пять минут. - Я тебя не тороплю, - повторил он. Я задержалась, поравнявшись с его стулом: - Джентльменство не расположит меня к тебе, не старайся. - Не напряг ни единой мышцы, это моё нормальное состояние. - Рассказывай мне тут! - Тебе прежде не встречались вежливые молодые люди? – Я посомневалась, как и что отвечать. Но сказала: - Встречались, но не среди бандитов. - Исключения бывают во всём. Хмыкнув, поскольку с этим-то точно поспорить не могла, я поднялась на второй этаж, облачилась в жокейский костюм, который тоже был мне впору – точно измеренный по украденной у меня «золотой» амуниции. Заплела косу и спустилась обратно. Кун уже стоял у выхода, держа в одном кулаке ключи от машины, а в другом телефон, от которого и оторвался, услышав мои шаги по лестнице. Посмотрев на меня от щиколоток до лица, он открыл рот что-то сказать, но я подняла ладонь: - Оставь при себе любые замечания, неважно, похвалить ты хотел или отметить недостатки. Не нуждаюсь в твоём мнении. - Как скажешь, - он распахнул передо мной дверь, и меня чуть не передёрнуло. Да ну к чему эта услужливость! Держать меня взаперти и показывать, какой он культурный? Культурные не лишают людей свободы! Видя, что он намеревается открыть мне и дверцу машины, я обогнала его и плюхнулась на переднее сиденье сама, заставив Куна изменить траекторию и сразу отправиться за руль. Пристегнувшись, он начал сдавать назад, в открывшиеся автоматические ворота, выпускающие с территории особняка. Включил магнитофон на передней панели. Музыка едва успела заиграть, как я нажала на ту же кнопку, явив обратный результат. - Не понравилась песня? – выезжая на дорогу, спросил Кун. – А какую музыку ты любишь? - Не люблю музыку. Люблю пение птиц в горах и журчание воды. Люблю, когда листва шелестит и тихо так, что слышно, как ползёт улитка. - В ближайшее время кроме шума мотора и шороха шин по асфальту ты ничего не услышишь, не лучше ли было перебить это приятной мелодией? - Посмотрим. Может быть. - Ты любишь скорость? - Нет, - поудобнее устроившись, я проводила взглядом оставшийся позади забор, изученный досконально. Почему-то немного полегчало. Двигаться куда-то, сменить обстановку – это куда лучше, чем сиднем сидеть и не знать, чего ждать. – То есть, я на машинах вообще не люблю ездить, так, по необходимости если… А если на лошади, то да, мне нравится скакать быстро. Но лошадь – это другое. Ты с ней сливаешься, ты знаешь, что она не врежется, что в неё не влетит другая лошадь. Ты понимаешь её и чувствуешь. Совсем другие ощущения. - Наверное. Тогда я не буду сильно гнать. - А ты любишь скорость? – зачем-то спросила я. Как будто мне интересно, что он там любит! - Нет. Вот такую – в машине – нет. Я люблю высоту. Люблю ощущать скорость при прыжке с парашютом или летая на мотодельтаплане. - Ты прыгал с парашютом? - Да. - А так и не скажешь, - саркастично вновь хмыкнула я. - Почему? Я выгляжу трусливо? - Не то чтобы… ты выглядишь, как топ-менеджер. Серьёзный и сопоставляющий все риски, поэтому не видящий смысла в каком-то безбашенном поступке, добавляющем в жизнь адреналина. - Внешность часто бывает обманчива. - Возможно. Я тоже выгляжу обманчиво? - Ты выглядишь очень мило, но когда хмуришься – грозно. Думаю, это соответствует тому, какая ты есть. - Я – милая?! – вздёрнула я нос, не согласная с таким эпитетом. Милая! Милые – наивные слабые девочки. А я – амазонка. Неуместно так меня определять. – Я далеко не милая… - Если тебе не нравится такою быть… - Да, не нравится. - Хорошо. Больше не буду так говорить. - Ты во всём будешь мне уступать? Для одного из главарей шанхайской мафии ты слишком уступчивый. - Где твёрдый ломается, мягкий – гнётся. Что в этом плохого? Тебе бы тоже было полезно научиться толики пластичности. Иногда, чтобы сильно ударить, нужно взять размах, то есть – сдать назад. Иногда, чтобы далеко выстрелить, нужно до предела сжать пружину. - Так… мне стоит опасаться, что ты ударишь и выстрелишь? - А ты не перегибай, Цзыюй, - покосился он на меня. – Не перегибай. Место, в которое мы приехали, правильнее было бы назвать дворцом для лошадей, чем конным клубом. Огромная территория, как поведал мне Кун в пути, принадлежала бизнесмену-миллиардеру Чжоу Цзяньпину. Видимо, он очень любил лошадей, потому открыл даже музей в их честь. Но для меня выставлять животных как экспонаты – хоть в зоопарке, хоть в цирке, хоть в каком угодно виде – неправильно. Успокаивало, что о них точно хорошо заботились. Мне привели тёмно-гнедого жеребца. Осёдланного. Вообще, я любила ездить без всех этих прибабахов, стремена нужны только для упора в бою, но я же не налёт воинственный делать собираюсь? Кун смотрел, как я оглаживаю шею спокойного коня. Прежде чем забраться на него, я должна была с ним немного познакомиться, подружиться, дать ему к себе привыкнуть. Кому бы понравилось, что на него лезет незнакомец? Подумав об этом, я провела аналогию: такое ощущение, что те же манипуляции пытается проделать со мной мой тюремщик. Оглаживает и даёт освоиться с новыми обстоятельствами. Ну уж нет! - А ты кататься не будешь? – повернулась я к нему. - Нет, я прогуляюсь и подожду, когда ты закончишь. - Ты не умеешь или не хочешь? - Я садился в седло от силы пару раз, будучи ещё ребёнком. - А теперь боишься? – повела я бровью. - Если ты думаешь взять меня «на слабо», то бесполезно, - улыбнулся Кун, щурясь на солнце. Я тоже щурилась, потому что меня слепила его белая рубашка. – Отказавшись, я буду выглядеть трусливо, а согласившись – жалко и смешно, потому что не умею держаться в седле. Положение безвыходное, но я предпочту наименьшие затраты сил и постою в сторонке. - Тебя невозможно пристыдить, да? - А ты хочешь попробовать? – заинтриговано воззрился он на меня. Чувствуя подозрительные ноты флирта в его голосе, я отвернулась и вскочила на коня. Не собираюсь поддерживать этот тон и давать ему возможность превращать прогулку в подобие свидания! Отъехав – инструктор видел, что я не новичок в верховой езде, и держался подальше – я стала оглядываться вокруг, изучая местность. Хорошо, допустим, галопом я отсюда не ускачу, потому что погонятся за дорогим породистым жеребцом. Но, может, я могла бы плавно куда-то удалиться и оттуда сбежать пешком? Пытаясь сохранять беззаботный вид, я направила коня рысцой по полю. Всюду были ограждения. Да и сам Хейлан находился не где-нибудь в удалении, а среди города. А в местных городах бандитов полно. Были бы лес и горы – там бы я с ними посоревновалась! Разъезжая по дорожкам и ездовым маршрутам, я не видела нигде лазейки для побега, хотя мне удалось отъехать так далеко, чтобы пропасть из поля зрения Куна. Но инструктор, хоть и державшийся на расстоянии, всё равно преследовал меня. Наверное, ему заплатили, чтобы приглядывал. Что ж, если рыпаться бесполезно, то надо хотя бы отдохнуть и получить удовольствие от скачки. Подстегнув жеребца, я перешла на большую скорость, и ветер, заскользивший по лицу, стал выдувать из головы всё плохое, тяжесть с сердца уходила прочь. Как приятно ощутить эту лёгкость и свободу! Почти как дома… Почти. Там остались Цзе, мама, братья, Тиньян, Юци. Уж они-то за меня переживали, даже если Юань – или кто там ещё? – признали меня беглянкой. А может и не признавали, и это выдумка Куна! Глаза заслезились, не то от ветра, не то от щемящей тоски по дому. Я замедлила шаг коня, шмыгнув носом. Почему всё случилось так? Почему умерла Джо? Почему я не могу отомстить за неё? Почему я вынуждена находиться чёрт знает где и зависеть от мужчин?! Женщины – сами себе хозяйки! А это возможно только в Шаньси, весь остальной мир – ужасно патриархален! Даже тот, где живёт чёртов Чонгук! Накатавшись, я вернулась назад. Я как могла испытывала терпение Куна, потратив на езду туда-сюда, вдоль и поперёк, по кругу, по часовой стрелке и против часа полтора. Но он, присев на скамейку неподалёку от загона, болтал по телефону, не похожий на злящегося или утомлённого. Отдав повод инструктору, я направилась к мужчине. Заметив моё возвращение, он быстро закончил разговор и встал. - Ну как? - Нормально. В Шаньси было лучше. - Даже не сомневался. - Тогда не задавай глупых вопросов. Как бы ты сам чувствовал себя на моём месте? - Если бы меня забрали оттуда, где мне грозила опасность – я бы отнёсся к этому с пониманием. - Это только в твоём представлении дома мне грозила опасность. Где доказательства? - Я не стану возвращать тебя туда, чтобы убедить, что тебя там задушат или отравят. Случись это – для осознания моей правоты будет поздновато, не так ли? - То есть, окажись ты в плену, расслабился бы и получал удовольствие? - Ты не в плену. Повторю ещё раз: если тебе что-то хочется и чего-то не хватает, ты всегда можешь попросить… - Попросить! – взмахнула я руками яростно. – Именно, тебе надо сделать меня просительницей? В Шаньси я не нуждалась ни в чьей помощи и была самостоятельна, если мне что-то было нужно, я сама этого добивалась, - кроме зачатия ребёнка, которое могло бы сделать меня генеральшей, чёртов Чонгук! – А тут я должна вечно ждать милости? - Как и положено принцессе, ты весьма и весьма горда, - добродушно просиял он, - но в просьбах нет ничего унизительного. Это один из способов здорового взаимодействия людей – просить. Хочешь, я попрошу тебя о чём-нибудь? - О чём меня можно просить, если я сейчас абсолютно бессильна и бесправна?! - Улыбнись, пожалуйста. Я рефлекторно ещё больше нахмурилась, ощутив, как напряглось лицо. Почему-то любые мужские просьбы вызывали противодействие и сопротивление. - Ты всегда всё делаешь от обратного тому, о чём тебя просят? - Если это касается мужчин – да. - Жарко здесь, - заметил Кун и двинулся к выходу, - идём, выпьем чего-нибудь прохладного и поедем обратно. - Моё общество тебя уже утомило? – позлорадствовала я. - Нисколько. Просто в Шанхае всегда много дел. - Бандитских дел. - Да, преступных, незаконных, отвратительных дел. - Я думала, что у тебя выходной. - Как у топ-менеджера? – напомнил он мне моё сравнение. – К сожалению, у бандитов ненормированный график. И оплата сдельная, а не почасовая. - И никакого социального обеспечения? – поддела я. Кун засмеялся: - Конечно. В клане Ян, думаю, всё точно так же? - Мы – не преступницы, мы только защищаемся, но никого не грабим и не убиваем! И уж тем более не насилуем, не держим в рабстве… - Я слышал другое. - Клевета! – быстро сказала я, но вспомнила о бабушке, временах её генеральства, и об оргии, начавшейся после похорон Джо. И это далеко не единичные случаи, особенно если вспомнить замашки и привычки Черити. – Конечно, везде бывают исключения… - оговорилась я. Кун бросил на меня один из тех своих раздражающих меня взглядов, в котором было вселенское понимание, замашка на зрелость, якобы отсутствующую у меня, бывалость и опытность. Спокойно, Цзыюй, спокойно! Он тебя так легко выводит из себя, а ты его никак не можешь! Нужно найти слабое место в этом человеке. Найти и использовать для собственной выгоды. Обратно мы ехали под музыку. Это действительно было приятнее, чем шум колёс и напряжённое молчание. Кун пытался выводить меня на диалог, и пару раз я даже откликнулась от скуки, запоздало ловя себя на том, что ввязываюсь в это, а не стоило бы. Вдруг я сболтну что-то лишнее? Было бы что! Я очень мало знала о «тайной» жизни Шаньси, которой заведовала Джо, и которая, судя по всему, действительно была криминальной. Тётя ограждала меня по молодости от лишнего, жестокого и трудного, из-за чего я оказалась лишённой многих необходимых знаний. Но раз их нет у меня, то надо вытянуть что-нибудь из Куна. Когда мы въехали в Шанхай, я задала безобидный вопрос: - А в вашей группировке все ханьцы? - Нет, далеко не все. Почему ты спрашиваешь? - Просто… у нас вот часть клана из чосончжогов, даже поселение их есть, поэтому и стало любопытно, есть ли что-то похожее у вас? Те же чосончжоги, например? - Нет, их среди нас нет. - Они не живут в Шанхае? Кун подозрительно на меня покосился, но ответил: - Почему же? В районе Миньхан – это пригород Шанхая, есть большая община выходцев из Ханьго и Чаосяня. Не скажу точно, но, кажется, они там селятся ещё со времён единого Чаосяня. Район Миньхан. Ага. Интересно, всё-таки, золотые там могут быть? Или лучше сразу делать ставку на Белый лотос? - Ты не против сначала пообедать где-нибудь? А потом я отвезу тебя назад. - Мне всё равно, - пожала я плечами, но нет, мне не было всё равно, я не хотела возвращаться в тоску четырёх стен, пола и потолка, как просроченная консерва в забытую банку. Поэтому лучше бы посидела где-то хоть в каком-то обществе, чем с подчас говорливой, но не всегда понятной мне Шулинь. Выбрав столик неподалёку от кондиционера, мы с Куном открыли меню, когда я заметила идущего в нашу сторону знакомого человека. Вот уж не думала, что тут встречу кого-то, кого хоть сколько-нибудь знаю! Это был Лукас – не самое приятное знакомство в моей жизни. Не спрашивая разрешения, он пододвинул третий стул и присел к нам, пожимая руку Куну. - А я еду мимо, вижу, твоя машина! Дай, думаю, поздороваюсь, а тут – ба! – Лукас плотоядно посмотрел на меня, раскидываясь так вальяжно, будто выбирал себе одалиску на невольничьем рынке. – Принцесса! Какая приятная неожиданность. А то Кун тебя так прячет, я уж думал не увидеть вовсе. - А зачем тебе на неё смотреть? Ты её уже видел, - спокойно сказал Кун. - На красивое всегда приятно смотреть, почему бы и не почаще? - А как там твоя невеста? – ехидно напомнила я. – Когда свадьба? Лицо Лукаса отобразило разочарование. Он лениво взмахнул пальцами, как будто перекатил по ним что-то: - Помолвка расторгнута. Зачем мне невеста без приданного? Я непонимающе посмотрела на одного и другого молодых людей: - А что случилось с приданным вдовы Лау? - Пинка ей дали из Цинхая, - поведал Лукас, - стоило пришлёпнуть её братца, как Джунгарская Смерть выбила остатки сопротивляющихся. Теперь Цинхай принадлежит сыночку Дзи-си. В голове опять всё зашевелилось. Пока я тут, в мире творится чёрт знает что! Может, Кун всё-таки прав, и даже в Шаньси сейчас опасно? Но не из-за клана Ян, а, вот, например, Хангёна. Как так совпало, что сразу после смерти Дракона он оказался готов захватить земли синеозёрных? И не связана ли с этим всем смерть Джо? Нет, вряд ли, Джо сама не любила Дами и хотела вместо неё посадить Эмбер. Однако, это и могло смущать Хангёна, разве нет? Вряд ли он отдаст причитающееся наследство сестре. - Что за девчонки вообще пошли? – продолжал сетовать Лукас. – Эта, - указал на меня, - перестала быть будущей генеральшей, та просрала Цинхай. На ком жениться после этого? - А что, на женщине только из-за выгоды женятся? – проскрипела я зубами. Но собеседника это не смутило, он даже не заметил моего праведного гнева: - А как же! Так испокон веков повелось, что за девушку приданное дают, а бесприданницы никому не нужны. Брак – это в первую очередь выгода, а без выгоды можно кувыркаться в своё удовольствие, никак отношений не оформляя. Я распахнула рот, чтобы возмутиться. Очередной альфонс! У моей матери был такой прихлебатель, я насмотрелась, и меня воротило от таких рассуждений. Но, когда я уже подошла в притык к спору, Кун вставил: - На мой взгляд, выгодность должна исходить со стороны мужчины. Это он должен обеспечивать женщину, он должен иметь как можно больше, чтобы её содержать. Поняв, что и против такой позиции тоже, я промолчала. Но Кун заметил мои изменения в выражении и приподнял любопытно брови: - Ты что-то хотела сказать? - Что вы оба – два жалких сексиста. Один хочет присосаться к кормушке, другой – повелевать и ощущать зависимость от себя. А нельзя как-то на равных быть? Каждый сам себя обеспечивать не может, разве? - Я себя обеспечиваю сам, - пожал плечами Лукас, - но если уж терять свободу, то за это что-то надо получить. Я же говорю, если просто встречаться, то финансы не так важны. Но жена должна быть со статусом, не из-под забора же её подбирать? - А ты сам с небес спустился? – попыталась осадить его я, но было бесполезно, он самоуверенно расплылся: - А что? Я хорош собой, молодой, горячий. При нехватке мужчин в мире на душу женщин, я за своё внимание могу требовать кое-какие привилегии. - Далось твоё внимание! - Не поверишь – многим очень даже требуется. - Каким-нибудь полным дурам? - Мне до их умственных способностей дела нет, мне с ними не в одной команде на международную олимпиаду по математике ехать. - Лукас, можно мы просто пообедаем? – попросил его вежливо Кун. Тот поднялся, опять пожимая ему руку, но уже на прощание: - Ладно-ладно, удаляюсь. Воркуйте. Принцесса, приятно было встретиться! Ещё увидимся! - Надеюсь, что нет, - оскалившись в улыбке, процедила я. Он ушёл. - Извини, - за эти разговоры попросил прощения Кун. – Лукас всегда себе на уме… - Он просто обычный мужчина, - подчеркнула я. На меня несогласно, но безмолвно воззрились. – Почему ты не сказал мне, что Хангён захватил Цинхай? - Да как-то к слову не пришлось. Это разве что-то меняет? - Много чего. Цинхай тесно связан с интересами клана Ян, и происходящее там не может нас не касаться. - Поэтому, если в нём не безопасно, то угроза может находиться и в Шаньси? – беззлобно, но злопамятно напомнил мне Кун то, с чем я никак не соглашалась. Вздохнув, я вынуждено кивнула: - Может быть. - Поэтому, возможно, тебе какое-то время лучше находиться здесь? Я опять нехотя и неопределённо повиляла головой: - Возможно. - У Хангёна становится слишком много власти. Синги никогда не смогут заменить собой драконов, они неумелы, слабы и локальны. Если Шаньси не будет сотрудничать с Шанхаем – и тем, и другим будет плохо, особенно теперь, без нашего союзника Джиёна. Твои тёти не хотят возвращаться к партнёрским отношениям. Подумай, Цзыюй, может, ты всё-таки согласишься быть мне другом? Это не односторонняя сделка, а взаимовыгодная. Я посмотрела на него. Если всё творящееся где-то там, в Сингапуре, Цинхае и Шаньси – правда, то предложение было бы справедливым, и я, как потенциальная генеральша, думающая о своих женщинах, должна бы была озаботиться не своими симпатиями и принципами, а будущим клана Ян, будущим матриархата, который на последнем дыхании держится в нашей провинции. Что я потеряю, если рискну вступить в союз? Разве не буду я иметь права в любой момент выйти из него? - Возможно, - уже не так бескомпромиссно ответила я Куну.