Из Ян

- То есть, мы всё-таки не договорились? – выдохнул Кун, уже не такой взволнованный, как в прошлый раз. Судя по тому, что ехал он дольше – уже не спешил от неожиданности, а, зная о моей поимке, закончил все дела и прибыл. «Никуда ты не денешься» - висело в воздухе и его взгляде. На этот раз я не стала дожидаться ночи, а подкараулила приезд садовников, чтобы проскочить мимо зазевавшийся охраны. Рядовые бандиты – не дюжего ума и не самой молниеносной реакции, это давно известно. Мне даже удалось оказаться на улице, но на первом же перекрёстке дорогу перегородили типы из триады и вернули меня назад после небольшого сражения. Их было больше, поэтому я не справилась. Будь охранник один или будь их хотя бы двое – я бы победила. Но пока я давала отпор преградившим мне путь, меня догнали остальные. Улочка, на которую выходили ворота особняка, была достаточна тихой, так что никто не стал свидетелем этой быстро прерванной погони. Хотя я почти добежала до проспекта, на который она выходила, а там стремительно неслись машины, сновали люди. Вот где я могла бы позвать на помощь! Не достигнув цели, я, однако, убедилась в том, что стрелять в меня не будут, мне не грозили пистолетами даже призывая остановиться. Стало быть, Цянь-саньшэн действительно меня бережёт? - Ты, всё-таки, не поняла, что над тобой висит опасность? – видя, что я не отвечаю, спросил он по-другому. - А кто сказал, что я собиралась бежать в Шаньси? - А куда же ты собиралась бежать? - А, по-твоему, мне больше некуда? - Не знаю, поэтому и спрашиваю. Где, по-твоему, тебя примут и смогут защитить? - Где надо – там и примут. - Ошеломительные по своей убедительности ответы, - заулыбался Кун своей умудрённой улыбочкой. – Ты ведёшь себя, как маленькая девочка, Цзыюй. - И ты решил, что мне нужна нянька? Это с высоты твоего патриархального заблуждения, может быть, самостоятельность женщины и её попытки быть свободной кажутся детскими? Не задумывался над этим? - Не буду с тобой спорить. - Потому что нечего возразить? - Потому что не хочу возражать. - Знал бы ты, как меня бесишь! – не стала скрывать я своих чувств, стукнув ступнёй по ножке стола, разделявшего нас, как на допросе. Пусть лицемерят и играются в вежливость такие, как он, если им это нравится. Я буду собой, какая есть. Я за правду. Не хочу иначе! - Что я могу с этим сделать? Не показываться тебе на глаза? Я пожала плечами: - Мне всё равно, покажешься или не покажешься, если мне будет скучно, то твоё наличие будет хоть каким-то развлечением, - я подалась вперёд, опираясь на своё колено и бросая дерзко и презрительно: - Каково это – быть чьим-то развлечением? Неприятно, а? - Почему же? Рад доставить тебе хоть какое-то удовольствие. Я едва удержала в себе эмоции, чтобы не закипеть. Рад он! С какой стати? Что способно вывести его из себя? Любые мои поступки для него – мелкие проказы. - Правда? Надеясь на что? На взаимность? - Ну, в первую очередь – это закон гостеприимства, радовать гостью. - Пленницу. - С какой стороны посмотреть… - Хорошо, а во вторую очередь что? - Симпатия. Ты мне импонируешь. – Я приблизилась к старту артиллерийского обстрела гневными тирадами, но он не дал мне понять всё превратно: - Как импонировала Джо. И я, и Сычен, и Сюй Кай – многие из нас уважали твою тётю и предпочитали общение с ней, а не теми, кто сейчас занял её место. Ты похожа на свою тётю. Чёрт! Чёрт, чёрт, чёё-о-орт! Знал, на что давить, знал или невольно попал? Но я не могла избавиться от сладко-горького вкуса этого сравнения, я готова была возгордиться сходством с Джо и в то же время смутиться, ведь не была такой как она и близко. Где мне до неё? Но за тёплые слова о ней, не обо мне, а именно о Джо, я переключилась с откровенного сопротивления на что-то больше похожее на компромисс. А если это всё пустая велеречивость и ложь? А если за отравлением всё-таки они и стоят? В её смерти для них была бы одна выгода – облапошить меня и через меня подобрать в свои руки Шаньси. Поэтому всё, что я могу делать – это не давать им влиять на себя, не заводить с ними дружбы и партнёрства. Если от меня нечего будет получить – будут ли они по-прежнему любезны? Нет, конечно, они и Джо предпочитали за деловые союзы, а не бесполезные чаепития. - А если я не буду договариваться с вами, как она? Если я не хочу плясать под вашу дудку? - Значит, ты не так умна, к сожалению, - Кун перестал улыбаться, и впервые от него как будто повеяло холодом, так что я сбавила обороты. – Ты предпочитаешь стратегию «отморожу уши назло маме»? Это образное выражение, если что, и я не имею в виду, что я твоя нянька… - Да знаю я такое выражение! - У мужчин и женщин часто бывают общие интересы, и деловые партнёры, даже разного пола, могут преследовать одни цели, для достижения которых лучше объединиться. Но ты, похоже, готова упустить свою пользу, лишь бы сделать это во вред нам. - В чём моя польза? - В том, что ты станешь генеральшей. - Убив родных? Устроив среди своей семьи бунт и распри? - А разве ты их начнёшь? Разве их уже нет? – Мы встретились взглядами. Он был прав. Козлина. – Некоторых несогласных с ненавистью к мужчинам наказали лишением свободы. Или это другое, и твои тётушки – сама справедливость, само милосердие из-за таких поступков, а я – тиран, потому что мужчина? - Может, многим из нас действительно не надо было возмущаться против ненависти к мужчинам, - сказала я по привычке, лишь бы возразить, и почувствовала себя лицемеркой. Кому я вру? Себе? Ненавидеть без разбора и причин, и тем более переходить к насилию – отвратительно! Я покачала головой, вовремя сказав себе, что умение признавать чужую правоту – хоть бы и мужчины – только возвышает, а не унижает. Куда хуже быть твердолобой и упёртой в любых, даже ложных убеждениях, как Черити, Дайфэй, Юань. – Ладно, я не спорю, что мои тётушки перегибают. Но большинство их поддержало… - А что, проводился поголовный опрос? Или многих всё-таки не спросили? Или кому-то могли пригрозить? Разве при Джо кто-то восставал против того, что генеральшей будешь ты? Нет. Так с чего бы всем изменить своё мнение? - С того, что у меня ещё нет опыта и… - Я ещё не мать. Пока я не стану матерью, я не стану генеральшей. – И я молода для этого. - В твоём возрасте в истории занимали и более высокие и ответственные посты. Это всё отговорки. - И что ты предлагаешь? Ворваться в Чжанби и принудить всех переголосовать? - Не так сразу. Придётся подождать, - губы Куна снова плавно надели улыбку, - пусть амазонки успеют убедиться, что ими руководят из рук вон плохо. - А кто сказал, что ими будут плохо руководить? - Но недовольные уже есть. - Допустим. Но если я буду числиться пропавшей, мне это славы не сделает. Откуда я вернусь потом? Из пустоты? Или скомпрометированная тем, что пряталась у мужчин? - А ты не хочешь пропадать из поля зрения? Взгляды убили и Вэй Цзе, зачем тебе это? - Ну, я не Вэй Цзе. Это Лукас ваш мнит себя каким-то Цзыду. - Разумнее было бы посмотреть, что пока будет происходить в мире: в Сингапуре, в Цинхае, в Синьцзяне. Нужно уметь отходить в сторону, чтобы обозреть всю картину. Так становится яснее: где прорехи, кто за чем стоит, на кого можно положиться. - На кого же? Уж точно не на тебя, человека, который намекал, что может быть и среди своих предателем. - Ты всё принимаешь близко к сердцу. - А как надо? Если твои слова стоит делить на два, то с тобой и разговаривать смысла нет, либо говори прямо, без увиливаний, либо слушать даже не хочу эти сумбурные лабиринты мужского сознания, в которых надо разбираться! - Прости, я привык стараться быть тактичным и дипломатичным. - Засунь дипломатию себе в задницу. Всё, теперь легче со мной говорить без экивоков? Он заулыбался шире, как будто я сказала что-то смешное. - Твоя непосредственность такая… особенная. Обычно девушки прямолинейны, если капризничают и чего-то хотят. Но у тебя это так безыскусно и мило выходит…. О, прости, я не имел в виду, что ты милая. Вовсе нет. - Я, может, и могу быть милой, но не для тебя. - Что насчёт очередной прогулки при возможности? В ближайшие дни я занят, но как только освобожусь… - А когда я освобожусь? Сколько ты намерен меня держать тут? - Посмотрим по обстоятельствам. Но, если быть откровенным, не думаю, что меньше полугода. - Сколько?! – поднялась я как цунами. - Вот видишь, - он тоже встал, вторя мне, - с тобой опасно быть честным, правду всегда лучше смягчать, чтобы не было ненужных последствий. - Полгода?! Ты в своём уме?! Я здесь столько торчать не намерена! - Я же сказал – всё зависит от обстоятельств, возможно, всё сладится куда быстрее. - Что сладится? Я повзрослею и на ровном месте стану опытнее своих тётей? - Ну, для ключевой загвоздки всё равно времени не хватит, - не удержался от иронии Кун, - если бы я сказал девять месяцев – было бы подозрительнее, верно? Я сдёрнула сандалию с ноги и замахнулась в его сторону, грозя швырнуть. Он закрылся рукой, но я удержалась от броска, совладала с собой и, пыхтя, красная, кинула сандалию на пол, надев обратно на ногу. - У тебя хорошая реакция, - буркнула я. - Я всё же надеюсь, что мы не дойдём до рукоприкладства. - А ты меня не доводи. - Я озвучу тебе очередную неприятную правду, и постарайся не заниматься стадиями отрицания, торга и депрессии, а сразу перейди к принятию: чтобы ты ни сделала, как бы ты себя ни вела и ни говорила со мной, ты всё равно останешься тут до тех пор, пока не представится выгодная возможность для твоего возвращения в Шаньси. Это зависит не от моих желаний, и не от твоих. А от обстоятельств. Сжав кулаки, я спросила сквозь зубы: - А если они никогда не изменятся? Если шанса на моё генеральство не будет? - Если я увижу, что всё бесполезно – я смогу это признать и вовремя понять. - И отпустишь меня? Сунув руки в карманы, он задумался, но, когда заговорил – заговорил о другом, и мне это не понравилось: - Так что насчёт прогулки? Есть ли какие-то пожелания или снова скачки? Я устало плюхнулась назад на диван. Выдохлась морально. Меня никто не обижал, у меня всё было: удобная кровать, еда, прелестный вид с балкона, масса свободного времени. Почему же я задыхалась и меня сжимало, как в тисках? Мне бы хотелось поговорить с мамой, с Цзе, с сёстрами. Как там Сяо и Хендери, Янян? Я переживала за них. А они? Верят, что я умчалась сама в неведомом направлении? Я должна как-то подать им знак, передать весть. Но сидя тут я никогда не найду способа, мне нужно изучить Шанхай, не верю, что в нём нет посторонних, людей не из главной, местной триады. Я настолько не интересовалась всем этим прежде, что не помнила их названия – приморская группировка? Да нет, так зовутся все прибрежные бандиты, от Ляодуна до Хайнаня. - Я никогда раньше не была в Шанхае, что тут вообще можно посмотреть? – без азарта, вынужденно поинтересовалась я. - О, да много чего! Это огромный город. Я не профессиональный гид, но постараюсь подобрать какие-нибудь любопытные места для туристического маршрута. Раскланявшись, он попрощался и покинул меня. Шулинь, прежде куда-то ушедшая, чтобы не мешать нам общаться, теперь вышла из глубин дома и взялась за приготовление обеда, покачивая головой: - Зачем вы всё время пытаетесь бежать? Тревожите Цянь-сяньсэна! – некоторые слова я не понимала и подставляла их по смыслу, зная, что её многотональное произношение обманывает мой слух. - А вы бы как себя вели? Если б вас украли! - О, когда я была молодой девушкой, я мечтала, чтобы меня украл какой-нибудь красивый парень! – охотно затарахтела Шулинь, так что я только и успевала включать внутреннего переводчика, развернувшись полубоком на диване и через спинку внимая рассказу. Хотя меня передёрнуло от заявления со стороны женщины, что она хотела бы, чтоб её похитили! Что за ерунда? – Я родом из Фуцзяни, ма-аленькой деревушки. Мы бедно жили всегда, очень бедно. Как и многие, я подалась на заработки в большой город – Шанхай, так и осела тут больше тридцати лет назад. Чего только не пришлось пережить! Обманывали с работой, приставали, не платили, выкидывали из комнат, лишая жилья! Одной трудно было, ну, я и вышла замуж за Чжэфэня, - говорила она так, будто я знаю всех тех же, кого и она, - он работал на автомойке недалеко от дома, в котором я устроилась горничной. Вот по пути туда-сюда и познакомились. Вдвоём, конечно, полегче, но всё равно денег всегда было впритык. Особенно когда ребёнок родился! Вот, только десять лет назад повезло мне наняться в семью Хуан. – Семья Хуан! Точно, так их клан и прозывают. – Цянь-сяньсэн сейчас хорошо платит, и сына я к ним устроила. – Прекратив на несколько секунд крошить овощи, Шулинь мечтательно подняла глаза к потолку: - Если бы меня в двадцать лет украл такой молодой человек, как Цянь-сяньсэн, моя жизнь сложилась бы куда счастливее! Горя бы не знала! Разве любила я Чжэфэня? Нет. Но мы были одного уровня, понимаешь, да? На деревенскую простушку с круглым смуглым лицом богачи не смотрят, и красавцы тоже. Вам повезло, очень повезло! Слушая её, я ощущала горькую тоску от типичной женской доли, распространённой по всей Поднебесной. Да по всему миру! Именно с этим ведь мы с Шаньси пытались бороться. Точнее, и с этим тоже. Чтобы женщины не были вынуждены от безысходности и нищеты, ради безопасности и облегчения выходить замуж и жить непонятно с кем, лишь бы выжить. Какой кошмар! И, судя по всему, Шулинь до конца не понимала, зачем именно меня похитили. Она не понимала, что я – разменная монета в преступных играх, для неё похищение меня было какой-то романтической историей. И как печально было слышать, что она с удовольствием бы променяла свою свободу на вот такую обеспеченность, чтобы сидеть, никуда не выходя, дома, готовить-стирать-убирать, рожать и помалкивать. Конечно, Кун казался ей обходительным и милым, не её же он держал в заточении! - Радуйтесь, что вы свободны, а не сидите под замком. Это не стоит никаких денег, - сказала я. Шулинь скептично на меня покосилась и опять покачала головой: - Свобода? Это ненужность! Кому я нужна? Даже муж давным-давно не ревнует: иди куда хочешь! Я раньше увольнялась – никто и не замечал, легко замену находили! Только Цянь-сяньсэн стал ценить, он так уважительно относится ко всякой прислуге! Для него люди – не пустое место! А уж о вас и говорить нечего. Когда мужчина так хочет удержать девушку, разве это не приятно? Мы встретились глазами, и я прочла, что мы друг друга вряд ли поймём. В её системе координат отношение мужчины было важно, потому что наличие самого мужчины было необходимым. А если я привыкла обходиться без них? Если они мне не нужны для выживания? Если я не чувствовала себя ненужной оттого, что была на воле? И всё же сердце дёрнулось, потянуло, напоминая мне об отказе Чонгука. Оно и к лучшему, конечно, нет так нет, но… может, всё дело в том, что каждая из нас хочет быть похищенной не кем-нибудь, а кем-то конкретным? Нет, нет, Цзы! Я потрясла головой. Никем я не хочу быть похищенной, если бы кто кого и украл, то это я Чонгука, а не он меня, и тогда бы мы посмотрели, как он заговорил бы! А Кун? Ходит тут, рисуется, потому что всё в его руках. Говорить легко, когда не испытал на своей шкуре. А если как-то попробовать облапошить его? Да, с Чонгуком не получилось, но не все же мужчины одинаковые? К тому же, этот первый начал совершать плохие дела, и перед ним мне не будет стыдно. Он бандит, а не золотой, он вполне себе заслужил, чтобы его обманули и развели!