Из Ян

       История тёти Хиджин всегда казалась мне уникальной, что-то вроде случающегося раз в тысячелетие, когда сошлись звёзды и какое-то высшее предопределение свело двух людей вместе – подобные байки популярны у девочек патриархального мира. К тому же, она осталась дома, в Шаньси, выполнила задачу соблазнительницы по максимуму – заарканила мужчину и заставила его отказаться от прежнего образа жизни. Но чтобы настоящая воительница, соратница моей бабушки, примерно в то же время потеряла голову от мужчины, всё бросила, смирилась с изгнанием и осталась жить в Шанхае?! Да, я хотела выслушать рассказ матери Куна, увидеть её, познакомиться с ней. Конечно же, я не могла её знать, потому что родилась после случившегося почти через десять лет, а бабушка не распространялась о подобном.        Согласившись одеться в платье, я никак не могла выбрать в каком поехать. В гардеробной было слишком много нарядных вещей. Как тут принято выглядеть на таких вот званых вечерах? Шулинь предложила мне уложить причёску, но я отказалась. Никогда их не носила и не собираюсь учиться, я слишком резкая, так что всё рассыплется через несколько минут.        Я стояла в нижнем белье и двигала туда-сюда вешалки, рассматривая многочисленные шмотки, когда услышала стук в дверь комнаты: - Войдите! – крикнула я из гардеробной и высунулась из неё. К этому моменту как раз на порог ступил Кун и, тотчас увидев, что я раздета, на секунду замер, моргнул и опустил лицо: - Извини, я не знал, я думал ты уже готова… мне подождать внизу? – попятился он. - Нет, я потому и не готова, что не знаю, что надеть. Ты не поможешь выбрать? - Я? – не поднимая головы уточнил он. - Ты, ты! Да хватит рисоваться, можешь смотреть на меня, мне всё равно, женское тело – это не срам какой-то, в отличие от вашего, чтобы кто-то из нас его смущался. И какая разница между этим и купальником? Одно и то же!        Подумав немного, он осмелился вернуть на меня свой взгляд. - Я всё равно не стилист и не советчик в таких делах… - Но ты хотя бы знаешь, что обычно в таких случаях носят! Иди сюда, - поманила я его в гардеробную, и он, осторожно удерживая взор на уровне не ниже моей шеи, вошёл за мной следом. – Начнём с простого: тёмное или светлое? - На мой взгляд, молодым девушкам лучше носить светлое. - Хорошо. Длинное или короткое? - Это не коктейльная вечеринка. Длинное. - Ага, уже полегче. Ну… тут есть голубое, розовое, зелёное, жёлтое, кремовое. Какое лучше? - А какое тебе самой больше нравится? - Мне не нравятся платья. Выбирай давай! - Будь ты одета, мне бы думалось немного сподручнее. - Ты всегда возбуждаешься при виде обнаженных девушек? - Только тех, которые меня привлекают. - Да уж, иначе на пляже тебе бы было не сладко, с вечным-то стояком. Розовый цвет я не очень люблю, это вычёркиваем. Выбирай из оставшихся. - Если бы я увидел тебя в них, может, что-то бы решил, а так не глядя сказать трудно, - он посмотрел на часы на руке, - для примерки времени нет, не люблю опаздывать. - Тогда ткни пальцем.        Кун снял с вешалки жёлтое. Оно было не ярким, ближе к лимонному, на тонких бретельках, на спине перехлёстнутое по диагонали двумя шнурами, так что она оставалась открытой. - Пусть будет это. Тебе помочь? Или позвать Шулинь? - Нет, с этим уж я справлюсь.        Повернувшись к Куну задом, я скинула лифчик и влезла в обтягивающую ткань. Такую тонкую, что всё равно будто голая осталась, разве что в районе груди были вшиты подкладки, и хотя бы она не выпирала фигурно. - Но каблуки я надевать не буду, - повернулась я, переплетая косу. - Чтобы было удобнее бежать, если что? – улыбнулся Кун. - Конечно! Именно поэтому, - я бросила взгляд в зеркало. Коса совсем не вписывалась к этому платью. Даже я, ничего не понимая в моде и хорошем вкусе, заметила несоответствие между тем и этим. И расплела волосы, чтобы падали свободно. – Ну как? Пойдёт? - Не вынуждай меня говорить комплименты, они же тебе не нравятся. - Ладно, в конце концов, если бы я как-то не так выглядела, ты бы вряд ли представил меня родителям в неподобающем виде, и сказал бы, что не так. - Именно. – Он вытянул палец и, остановив его в сантиметре от моего бедра, поводил вдоль: - Бельё выпирает. - И? – посмотрела я туда. - Лучше поменять на бесшовное. - Прикалываешься? Это же такая ерунда! Выпирает и выпирает, ясно же, что на мне есть трусы! Люди их носят, вообще-то. - Я просто сказал. - Ты мелочный зануда, - покривилась я, цокнув языком и, задрав подол, сняла с себя трусы и вытянула их из-под него. Отбросила в сторону. – Так лучше? - Господи… - Кун проморгался, всё-таки отведя лицо в сторону. – Ты без них останешься? - Да! - Господи, - повторил он, - если мы врежемся в какой-нибудь столб, будешь сама виновата!        Мы спустились вниз. Кун отдал какие-то распоряжения Шулинь и вернулся ко мне, открыв дверь и подав руку. Я в который раз её проигнорировала, шагая самостоятельно. - Знаешь, когда ты сказал, что твоя мать из Шаньси, - мы сели в машину, - я подумала, а не она ли тебя надоумила отомстить за неё и за её давнее изгнание? Согласись, правдоподобная версия. - Вполне. Только она не держит зла и не мечтает о возвращении на историческую родину. - Неприятно это слышать. Неужели ей было плохо дома? - Нет, но человек привыкает ко всему и от всего отвыкает. Здесь ей тоже хорошо, здесь у неё муж и дети, зачем ей назад? - Муж! – закатила я глаза. – Как только она решилась?! Безобразие. - Не называй моего отца безобразием, - усмехнулся Кун. - Ты сказал «дети», у них есть кто-то кроме тебя? - Да, у меня младший брат. - Брат! Лукас, Сычен, отцы, дяди – у вас вообще тут девочки не рождаются? - Почему же, рождаются, но предпочитают не лезть в дела… - Или их не пускают? - Нет, именно предпочитают не лезть. Это их выбор, Цзыюй, мы никому и ничего не запрещаем. Мать Лукаса, допустим, занимается бизнесом, держит гостиницы в Чжунго и Таиланде, очень хваткая женщина. Она, а не его отец. Жена Стивена – его ты видела – часто участвует в наших обсуждениях и её голос имеет вес.        Неужели у них тут равенство? Не верится. - А твоя мать не захотела участвовать в делах семьи Хуан? - Врать не буду, первые годы ей вряд ли бы кто-то доверился, но не потому, что она женщина, а потому, что она из клана Ян. Ты бы не поступила так же? Странно же впускать в самую гущу тайн и секретов семьи того, кто ещё вчера был врагом. Сколько мужчин у вас имеет право высказаться, когда принимаются решения в клане? – Я молчала, потупив взор. – Ну же, скажи это вслух. - Ни одного. - Вот видишь. - Ну, а потом? Прошли годы, все убедились, что она не шпионка и не промышляет на благо Шаньси. - Мама говорит, что быть матерью ничуть не менее увлекательно и достойно, чем быть воительницей.        А ведь она родила двух мальчиков! Джо всегда считала, что ей не повезло, что она не смогла стать матерью по-настоящему, раз у неё не родилась дочь. Трудно было поверить, что и тётя была пленницей каких-то стереотипов, потому что она казалась сильнее всего, властной надо всем. Кроме давления её собственной семьи и окружения. Да, Джо могла победить кого угодно, но не себя, которой с детства вбили в голову, как надо, а как не надо, что должно быть, а чего не должно. И всё-таки, вопреки этому, она не стала такой, как бабушка. Она оставила мне лазейку для свободомыслия, чтобы я сама могла наблюдать и делать выводы.        Мы приехали в гостиницу, где под светский раут был снят банкетный зал. Чёрно-белые официанты носили подносы с шампанским, накрытые вдоль стен столы ломились от закусок. Когда мы вошли, мне показалось, что я чувствую на себе множество взглядов, однако оглядывая присутствующих ни с кем глазами не сталкивалась, словно они успевали их отводить. Женщин было поменьше, чем мужчин, но они были, Кун не обманул. - О-о, принцесса! – услышала я знакомый голос и перед нами образовался Лукас со стаканом виски в руке. – Ты шикарно выглядишь. Напоминаешь мне какую-то из фей Винкс. - Кого? – не поняла я. - Лукас ещё не вышел из детства, - ехидно улыбнулся тому Кун, - не обращай внимания. - Детство неистребимо в каждом из нас, что в этом такого? Правда, принцесса? - Всё-таки, однажды взрослеть приходится. - Всему своё время! А твоё никак пришло? - С твоего позволения, мы поздороваемся с другими гостями, - потянул меня от него в сторону Кун.        Людей старше сорока было значительно больше, чем молодёжи. Не знаю, потому ли, что в семье Хуан главнее поколение отцов или потому, что в Шанхае, как и всюду, рожают меньше, чем раньше, и количество детей сокращается. Из подростков была одна девчонка лет шестнадцати – сестра Сычена, которую Кун мне представил. Потом он познакомил меня со своим младшим братом, Ренчжуном. Юноше явно не хватало харизмы и уверенности, которые достались Куну, он выглядел бледно и неинтересно на его фоне, хотя, как часто бывает, перерос немного старшего. Мы двигались дальше, в поисках его родителей, когда я заметила Дэсона. - Что он здесь делает? – удивилась я. - Я же говорил, что будут партнёры и союзники. После убийства Дракона Дэсон остался, скажем так, дипломатическим представителем Сингапура. Кто бы ни занял место Джиёна, мы хотим продолжать сотрудничество и торговлю. Бизнес важнее перестрелок для нас, - он указал мне на седоватого мужчину, разговаривающего со Стивеном и ещё каким-то солидным типом в костюме, - это Леон Лай, два года назад он сбежал с тонущего корабля Дзи-си к нам, принеся много полезной информации. У него остались связи в Синьцзяне, что помогает нам быть в курсе кое-каких дел, когда нужно. - Почему он сбежал именно к вам? - Западное и Восточное Чжунго давно конкурируют, и между нами есть Хранитель, препятствующий агрессии, поэтому тут для него безопасно. Кроме того, он бывший муж Шуци, жены Стивена. Она за него поручилась. - Дружба с бывшим? Странное дело, - хмыкнула я. - А почему нет? Это замечательно, когда люди расстаются без обид, - Кун посвятил меня в кое-какие подробности их жизни: - Леон бросил ради Шуци когда-то жену с детьми. Она пожила с ним какое-то время и, встретив Стивена, бросила его. Закон бумеранга как он есть. Сердиться не на что. - Типичное мужское поведение – бросить надоевшую жену с детьми ради кого-то помоложе… - Я бы никогда не бросил своих детей, - хлёстко не согласился со мной Кун, - все мужчины разные. - Допустим… - Ты слышала Вин Вина и Джэхёна? У мужчин есть чувства и ответственность, и не нужно придумывать себе упрощённую картину мира, чтобы в неё вписывались правила клана Ян.        Помолчав, чтобы не ввязаться в спор, я сказала: - Могу я поговорить с Дэсоном? - Конечно. - Не боишься, что он расскажет всюду, что видел меня в Шанхае? - Нет. - Почему? - Есть основания считать, что не расскажет. - Исчерпывающе!       Я подошла к одному из ближайших помощников покойного Дракона и неглубоко кивнула: - Добрый вечер! - Принцесса! – Дэсон улыбнулся своей приторно-угодливой улыбкой и его без того узкие глаза растянулись в щёлки. Только тут меня продолжают титуловать, но я не стала в который раз исправлять и напоминать, что уже не наследница. – Вы очаровательны! - Спасибо… - Кун стоял рядом и не намеревался никуда уходить, так что заговор, даже приди он мне в голову, составить бы не удалось. – Ты в Шаньси больше не был с тех пор как… уехал летом? – Буквально за день до смерти Джо. Боль до сих пор оживает, стоит подумать об этом. Когда-нибудь я смогу примириться с её смертью? Когда-нибудь пустота от её отсутствия перестанет быть такой огромной? - К сожалению, нет. Но я созванивался с Минзи. - Как она? Как там обстоят дела? – разволновалась я, услышав знакомое имя, и на меня будто повеяло запахом дома. - Не жаловалась. Дела? Понятия не имею, она не посвящает меня в ваши дела. - Истинная амазонка. - Судя по всему, конкретно в доме Черити Лавишес жизнь течёт в прежнем русле. Если не считать того, что я теперь не могу туда попасть. - С каких пор тебя это сильно стало волновать? – Никак плодотворное влияние шанхайцев! Я ещё помнила, как огорчалась Минзи, что Дэсон не проявил участия в судьбе их сына, рассудив, что это не обязательно его ребёнок. И как она только после этого с ним общалась вообще? - Кто старое поминает, принцесса, тот умрёт от нервных расстройств, злобы и негатива, - посмеялся Дэсон. – Есть новости поинтереснее. Чёрную вдову нашли мёртвой. - Хару?! – опешила я. На какое-то время я забыла, как говорить и дышать. – Но… но… как это произошло?! Что случилось?! - Официальная версия – самоубийство. - Самоубийство? Ты шутишь, Хара умела жить и… и… где это произошло? - Как ни странно – в Сингапуре. Не спрашивай о подробностях, я сам не очень в курсе. Но там была предсмертная записка, всё как полагается, и никаких следов насилия. - А что в записке? - Я её наизусть не заучивал. Что-то сентиментальное об отсутствии любви. Может, она тайно была влюблена в Джиёна и не пережила его кончины? Я не знаю. - Что за глупости! Хара не могла, нет… - Я видела её летом. Я знала её много лет. И не могла поверить в случившееся. Нет, за этим что-то кроется и кто-то стоит; Хара была дружна с Эмбер и Луной, и нами, и всей азиатской мафией, она была идеальным послом и связным, ещё Джо говорила, что если бы не эта девушка, то «табуны» до сих пор доставляли неприятности Шаньси. Кто-то оставляет клан Ян без поддержки и возможностей. Да и только ли клан Ян? Дракон убит, Дами изгнана. Сколько ещё людей погибнет, прежде чем это прекратится? На мгновение Шанхай действительно показался мне островком безопасности в бескрайнем океане вражды. - Смерть шагает по Азии, - сказал Кун, - и кто-то должен её остановить.        Они с Дэсоном понимающе переглянулись. Да-да, намёк на Хангёна, но как бы он инсценировал самоубийство в Сингапуре? И как так вышло, что не осталось никаких следов? Купленное следствие? Мне вспомнилось, как Хара печалилась после самоубийства своей подруги Николь, она тогда сказала, что завидует той, что была такая любовь, а у неё вот не было таких чувств, чтобы за них не жалко было и жизнь отдать. Может, всё-таки, не такая уж это и фантастика, что Хара устала от пустой и бездушной жизни? Сколько у неё было поклонников, возлюбленных, ухажёров? Не счесть. И любил ли её хоть кто-то по-настоящему? А она кого-то? Кун заметил искреннее сожаление на моём лице, негодование, почти что дурноту, и отвёл в сторону: - Хочешь шампанского? Или на свежий воздух? - Нет, всё в порядке, просто… я неплохо знала Хару. - Понимаю. - Когда это уже прекратится? Я устала терять близких людей! - Цзыюй, наберись терпения… - Я пытаюсь! Но я не в состоянии бездействовать, потому что пока мы ничего не делаем – где-то умирают люди!        Он взял у проходящего мимо официанта бокал и протянул мне. Я сделала прохладный глоток. - Мы не бездействуем, а выжидаем. Необдуманные действия скорее навредят, чем помогут. Возьми что-нибудь перекусить, – посмотрел Кун на то, как я, разволновавшись, почти залпом выпила шампанское. - Мне не нравится это «мы», - отказалась я, покачав головой. - Но ты первая сказала, что мы ничего не делаем, я только повторил. - Да? Увлеклась. Это всё ты меня с толку сбиваешь! - Извини, я не специально. - Да что ты? – сняла я второй бокал с подноса официанта. – А в честь чего, кстати, мероприятие? - Небольшое семейное торжество. Ничего особенного. А, вот и мои родители!        Я повернулась туда, куда он смотрел, и увидела идущих к нам мужчину и женщину лет шестидесяти, должно быть. Брак их явно не был ранним и необдуманным. Я впилась глазами в женщину, ища в ней признаки «своей». А если Кун солгал? Если сочинил, что его мать из Шаньси, чтобы я поверила его доводам. В женщине действительно не было ничего амазонского, она была в закрытом и строгом бордовом платье, с причёской и украшениями, какими, впрочем, не брезговала и моя мама. - Добрый вечер, дети, - улыбнулся отец Куна, подойдя к нам. Какие ещё дети?! Мужчина был невысок, среднего роста, крепок. Совсем не похож на героя-ловеласа, от которого теряют голову. Да и Кун так-то тоже на первый взгляд парень парнем, пройдёшь и не заметишь, но чем дольше общаешься, тем вроде бы приятнее и симпатичнее он становится. Всё-таки, мозги и благородство в мужчинах важнее кубиков на животе и сочных ягодиц. Да, Чон Чонгук? - Мама, папа, это Цзыюй, я обещал вам её представить…        Какого чёрта? Он говорил обо мне с родителями? Хотелось устроить скандал ему немедленно, но при старших я не решилась, и только натянуто улыбнулась: - Добрый вечер, Цянь-сяньшэн, госпожа… - Цянь, - подсказала мне мать Куна. - Разве… это не фамилия вашего мужа? - Конечно, но здесь называют по ней.        Да ну нет, какая она после этого амазонка? Амазонка бы никогда не отказалась от своей фамилии! - А вы действительно родились в Шаньси? – чего зря время терять и вообще теряться? Кун потянул у меня аккуратно из руки бокал шампанского. Я потянула его обратно, и мы, после небольшой битвы, когда шампанское уже грозило расплескаться и пролиться, прекратили возню. Победа осталась за мной, и я сделала ещё пару глотков. - Да, неподалёку от Чжанби. Я хорошо знала твою бабушку. - Кун сказал мне…        Воспользовавшись тем, что я расслабилась, ощутив себя выигравшей, он ловко отобрал бокал и сказал: - Почему бы вам не пообщаться наедине? Думаю, Цзыюй будет интересно, не правда ли?        Мы встретились взглядами, и я губами проартикулировала «задницу тебе надеру», после чего расплылась добродушно и последовала за госпожой Цянь, с удовольствием откликнувшейся на предложение сына. Что ещё за семейная идиллия? Почему они обращаются со мной так, будто я уже одна из них? Войдя в небольшую отдельную комнату с диванами и креслами, я с порога выпалила: - Ваш сын меня похитил – вы знаете?        Для неё это новостью не оказалось: - Ты ему нравишься, Цзыюй. - Разве это даёт право красть? Киднеппинг уголовно наказуем! - Он хотел как лучше. Я слышала о происходящем сейчас в Чжанби… - Я должна верить в заботу о себе? Меня оторвали от семьи! - Цзыюй. – она присела и похлопала рядом с собой, приглашая присоединиться. Я опустилась возле неё. Пахло тяжеловатыми духами. – Я отлично знаю, что это за семья. Клан Ян – преступная группировка, как и любая другая, где есть борьба за власть, интриги и зависть… - Как вы можете?! Если вы родились и выросли там… - Да, я действительно родилась и выросла там, и детство моё было вполне счастливым, и у меня много счастливых воспоминаний молодости. И, как я слышала, в десятилетнее правление Джо в Шаньси жилось ещё лучше и спокойнее. Но большая часть тамошних девушек не приспособлена к мирной жизни, они хотят воевать и драться, и когда им не дают выпускать свою энергию, они разворачивают её внутрь. - Откуда вам знать? Вы покинули дом, бросили всех! - А почему я не имела право? Разве, как женщина, я не свободна определять свою судьбу? Почему, если я захотела мужчину и решила быть с ним, мне должна запрещать другая женщина? - Таковы правила! Такова цена нашей независимости! - Независимости от чего? От здравого смысла? Ты знаешь, что твоя бабушка была не старшей в роду и забрала место генеральши у сестры? - Да, знаю, - понурилась я. Мать Юань и Дайфэй уступила, признав силу младшей. – Но это никто не оспаривал… - Потому что она позволяла девушкам бесчинствовать, она устраивала набеги и резню мужчин, она похищала их и держала в подвалах! Уж поверь, в таких условиях, в каких держать тебя моему сыну не пришло бы и в голову! Эта вседозволенность отвлекала от борьбы за власть, и девушки, творя что угодно, радовались такой генеральше, которая потакала жестокости, грабежам, насилию. Она говорила нам, что мы абсолютно свободны и всё решаем сами, и мы верили в это, следуя каким-то диким, необузданным инстинктам, будто действительно сами того хотели. Нетрудно догадаться, почему появились те, кто захотел избавиться от Джо: она попыталась ввести законность и порядок. И сразу же вспомнилось, что не по этой линии должна наследоваться власть! – сделав паузу, она продолжила: - Я тоже была среди самых отчаянных и развязных, Цзыюй, даже не понимая временами, насколько ужасные вещи мы совершаем. У нас постоянно были пьянки и застолья, празднованья побед. Но когда я встретила отца Куна – мне захотелось бросить всё это и просто быть с ним. Меня никто не соблазнял и не облапошивал, Цзыюй, это было моё желание. За которое твоя бабушка едва меня не убила, так что мне оставалось лишь унести ноги. Она ненавидела не только мужчин, но и саму любовь, ей было противно смотреть, как кто-либо влюблён, она считала таких людей идиотами и слабаками, ненормальными, которых необходимо лечить.        Поэтому она велела собственной дочери убить любимого мужчину… Джо, если бы ты вовремя поняла, кто такая твоя мать, и смогла удержаться от подчинения ей! - И вы… никогда не хотели вернуться? - После рождения первого же сына – больше никогда. Чтобы чувствовать бесконечную вину за то, что родила мальчика? Чтобы бороться с самой собой из-за чувств? Поддаваясь любви, я была счастлива, если бы я отказалась от неё – что получила бы взамен? Чувство выполненного долга? Разве долг женщины не в том, чтобы быть счастливой? - Может быть, но в чём тогда долг генеральши? Потакать чужим слабостям? - Позволять людям совершать собственные ошибки? Твоя бабушка потакала собственной слабости – кровожадности и зависти. Ты знаешь женщину из чосончжогов – Хиджин? Она ещё жива? - Конечно… - я не стала говорить, что именно происходит сейчас в Шаньси и конкретно с ней и её семьёй. - Она была моложе нас, и генеральша, хоть и скрывала это всеми силами, хотела того же мужчину, что и Хиджин. Из-за того, что не могла получить его, она обозлилась ещё сильнее. Если бы Хиджин родила мальчишку, как я, уверена, и её бы выгнали или убили, чего доброго. Но ей повезло произвести на свет двух девчонок подряд, а это было знаком благословения и поводом для прощения.        Но потом она всё-таки родила сына. И теперь я, совсем как бабушка на его отца, злюсь, что он отказал мне и не откликнулся в ту ночь. Цзыюй, ты должна забыть об этом, ты должна простить и отпустить, если не хочешь таких же последствий в будущем. - С тех пор я разуверилась, что ненависть шаньсиек к мужчинам имеет сколько-нибудь рациональный или обоснованный характер. Это всё от недостатка любви, которой негде возникнуть в условиях, выстроенных кланом Ян. – Помолчав, госпожа Цянь спросила: - Джо, правда, как говорят, была другой? - Да. Тётя была замечательной. - А что ты сама думаешь обо всём этом? Ты испытываешь неприязнь к мужскому полу?       Вздохнув, я потрясла головой: - Какое-то время я испытывала нечто подобное, но потом поняла, что это неправильно. Я против насилия и жестокости. - Сын сказал мне, что ты очень достойная девушка. - Если он имеет на меня какие-то планы, то вы должны ему объяснить, что девушки из клана Ян замуж не выходят. - Но я же вышла! – улыбнулась она. Люди за шестьдесят плохо хитрят и выдают свои потаённые мысли одной фразой. Она что, серьёзно думает, что я буду невестой её сыну? - Это ни о чём не говорит! Это ваш выбор, а я не собираюсь такой делать. - Если Кун тебе не нравится… - Да при чём здесь симпатии! – Я встала, не собираясь обижать женщину отрицательными отзывами о её сыне. – Пусть он даже самый замечательный на свете, причина во мне. Я никогда не пойду замуж, для меня это неприемлемо. Это позор! Да, убивать и мучить мужчин плохо – как и всякое живое существо, я против них ничего не имею, пусть живут и радуются, и кто хочет жить с ними – путь это делает и тоже радуется, но я уже воспитана иначе, я иначе считаю, у меня другие принципы и интересы. Моя жизнь принадлежит клану, а не какому-то там одному человеку. - А если ты влюбишься? – прозорливо воззрилась на меня мать Куна. В том-то и дело, что я уже хватила лиха с привязанностью к Чонгуку, и не хочу повторять подобного. - Я постараюсь избежать этой напасти.        Извинившись, я вышла. По банкетному залу бегал приглашённый для семейной хроники фотограф. От выпитого шампанского стало жарко. Поискав глазами окна, я увидела за портьерой дверь на балкон и двинулась туда, но, подойдя, заметила за стеклом две тени, в одной из которых узнала Лукаса, поэтому остановилась. - Он своего не упустит, - говорил он какому-то молодому человеку, - а ещё мне потом предъявляют, что я амбициозный! Да я по сравнению с ним школяр! Ей-богу, я не удивлюсь, если у него всё получится. - Но это же пойдёт на пользу всем нам. - Да я понимаю, но опять же он будет самый умный! Выбьется в лидеры. - Брось, роль серого кардинала его всегда устраивала и будет устраивать. - Ага, когда все вынуждены признать, что он самый успешный, почему бы и не прикинуться скромным? Я до последнего не верил, что эта помолвка состоится… - Цзыюй? – окликнул меня голос Куна, и я, вздрогнув, вышла из-за портьеры обратно в зал. Наверное, меня выдал край платья, впрочем, я в прятки и не играла. – Я хотел познакомить тебя с ещё одним членом нашей семьи, это Сюй Кай…        Рядом с ним стоял высокий и очень интересный парень. Некрупные черты лица подчёркивали яркие горящие глаза под красивыми бровями, а стильная стрижка и укладка придавали образу одновременно строгую элегантность и хулиганскую игривость. - Очень приятно… я услышала, что торжество в честь чьей-то помолвки, оказывается?        Кун растеряно перевёл взгляд с меня на Сюй Кая, и тот, шире улыбнувшись, так что глаза стали ещё теплее и красивее, охотно признал: - Да, моей. Я сегодня помолвился. - А… где твоя девушка? - Она… - он оглядел присутствующих сверху, по головам, поскольку возвышался надо всеми. – Нехорошо себя почувствовала и ушла пораньше. Представлю тебе её в другой раз. - Ладно… - Нам, пожалуй, тоже уже лучше ехать домой, - сказал Кун. - Но мы не так уж и долго тут были… - Да нечего тут и делать особенно, - улыбнулся он, - видишь, невеста уехала, а я главным образом хотел познакомить тебя с родителями. Давай попрощаемся с ними и поедем. - Как скажешь, - безразлично пожала я плечами. Не знаю почему, но от встречи с матерью Куна я чувствовала разочарование. Где-то в глубине души я надеялась услышать ностальгические отклики, сожаление, просьбы взять её туда, назад, забрать с собой и свергнуть Юань только для того, чтобы туда могли вернуться «репрессированные» ещё при бабушке. Но нет, бывшая воительница стала обычной пожилой женщиной, которую, похоже, в ближайшее время кроме появления внуков ничего волновать не будет. И её всё устраивало! Что лучше, дожить до такого или во цвете лет погибнуть в славе, сражаясь за женский мир? Отделаться от гордости за то, что я воительница и должна следовать её путём, не представлялось возможным. Вольная жизнь – прекрасна, и только в страшных снах я увижу себя привязанной к четырём стенам, плите и детям. Дети! А ведь я собираюсь родить наследницу, но как же я буду её воспитывать, если не готова быть матерью? Отдать клану Му? Ну уж нет! Я своей дочери внушать ненависть не дам.        Мы подошли к родителям Куна, и его мать даже поцеловала меня на прощание в щёку. - Цзыюй, я знаю, что у тебя нет особых причин доверять нам, - взяла она меня за руки, - но, поверь, - зазвучал шёпот, пока прощались мужчины, - этого юношу воспитала я, и он никогда не причинит тебе зла и даже не пожелает его тебе.       Судьба у меня такая, судя по всему, сталкиваться с юношами, воспитанными шаньсийками. Может, потому именно с ними я и нахожу общий язык?        Приехав обратно к особняку, мы вышли из машины оба. Я подозрительно покосилась на Куна. Обычно, привозя меня, он сразу уезжал, не задерживаясь. - Ты о чём-то ещё хочешь поговорить? – спросила я. - У меня есть много тем, которые я бы хотел с тобой обсудить. Но не потому, что это важно, а потому что мне нравится проводить с тобой время.       Открыв дверь, я вошла в холл и вкопалась на месте. В доме не был включён свет, но повсюду, от входа, вдоль стен, по лестнице на второй этаж были зажжены свечи, сотни свечей, чьи дрожащие огоньки озаряли помещение сиянием какой-то пещеры-сокровищницы. Кроме того, всюду стояли кадки и горшки с великолепными цветами, превращая холл в райский сад. - Что… что происходит?        Кун выступил из-за моей спины. - Амазонки же не любят сорванные цветы, поэтому я попросил украсить дом живыми. - Зачем? - Тебе не нравится? - Мне? – Я опять оглядела наведённую декорацию. – Красиво, но… - Повернулась к молодому человеку: - И на что это рассчитано? Что я такая «ах!» и отдамся тебе среди всего этого благоухания и огня? - Это было бы идеально! – засмеялся Кун. – Но я не настолько наивен. - И что тогда должно произойти? Чего ради такие старания? - Можем в картишки сыграть, - пожал он плечами. - Картишки? – прищурилась я недоверчиво. - Да, а что, ты не умеешь? - Умею. - У тебя все шансы выиграть, потому что моя концентрация всё ещё сбита мыслью о том, что у тебя под платьем ничего нет. - Если бы мы играли на что-то интересное, смысл бы был! - На что например? - На мою свободу. - Большая ставка, - отметил Кун, - тебе бы пришлось поставить против такой свою девственность. - Серьёзно? Ты бы рискнул и отпустил меня, если бы я выиграла? - А ты бы переспала со мной, если проиграла?        Я не была заядлой картёжницей, так что не могла гарантировать своего успеха, тем более не знала, насколько хорошо играет Кун? Махнув рукой, я отказалась: - Не люблю, когда всё зависит от удачи, а не от меня. Выпадут плохие карты – и ничего с этим не поделать. - И всё-таки, вопрос остаётся открытым, - он подошёл ко мне, и вдруг его ладонь легла на мою неприкрытую платьем поясницу. – Как довести тебя до постели? - Я сама дойду, не заблужусь. - А до моей? - А до своей сам иди. - Одному скучно. - Сними проститутку. Разве мужчины не так делают?       Хмыкнув, я выскользнула из его руки и направилась к лестнице. Но когда наступала уже на вторую ступеньку, Кун нагнал меня и, дёрнув за запястье, развернул назад. Я упала прямо ему на грудь. Поймав меня, он впился губами в мои губы, явно не намереваясь закончить этот вечер быстрым прощанием. Я вновь, как тогда, после прыжка, не стала отбиваться почему-то. Мне нравился его напор, нравилась его увлеченность, нравилось его дразнить. Пытаясь не думать о Чонгуке в такие моменты, я всё же находила удовлетворение от того, что когда-то, не получив отклика, теперь сама издеваюсь над кем-то и получаю достаточно внимания. Впрочем, Кун на этот раз целовал меня так, что Чонгук вылетел из головы сам. Пальцы крепко держали плечи и, давя на меня, он заваливал меня на лестницу, благо достаточно широкую, чтобы не вляпаться в стоявшие по краям свечи. Но разве я могла позволить быть мужчине сверху? Я почти без труда столкнула Куна с себя и усадила на ступеньку. Нависла над ним. Он выжидающе посмотрел на меня жарким взором. Медленно потянув подол вверх, так что ткань заскользила по ногам, я обнажала кожу миллиметр за миллиметром, и Кун жадно следил за этим. Когда оголились колени, я перекинула одну ногу через ноги молодого человека и, оседлав его, села сверху, прямо на область ширинки. Кун сглотнул, посмотрев на прикрытое платьем место стыковки. Самым чувствительным местом своего тела я ощутила молнию его брюк, которую изнутри подпёрла приведённая в боевую готовность мужская система. - Ты уверен, что потянешь амазонку? – ухмыльнулась я, потешаясь. - Готов рискнуть и проверить. - Его не так-то просто испугать! Но я не была готова. Хотя с каждым днём я вроде бы всё сильнее убеждалась, что нахождение в Шанхае мне на пользу, и Кун мне не враг, я по-прежнему остерегалась и переживала. И пусть я хочу родить наследницу, но я боюсь! Боюсь отдаться мужчине, боюсь беременности, родов, материнства, с которым не справлюсь, боюсь безвозвратных перемен в своей жизни. Теперь я не могла честно сказать, что амазонки никогда и ничего не боятся. Поэтому быстро слезла с Куна и, перепрыгивая через ступеньку, ретировалась в спальню, где закрылась, не останавливаясь на зов в спину: «Цзыюй! Цзыюй?». Через минуту я услышала отъезжающую машину. Не дозвавшись, Кун не стал настаивать и уехал.