Нити судьбы, или истории об истинных влюблённых

Шаги Дина, обычно сопровождающиеся гулким эхом в лабиринте коридоров бункера, сейчас тихи и почти бесшумны: ему вовсе не хочется, чтобы его кто-то услышал. Мужчина идёт в сторону комнаты своего ангела, не так давно потерявшего крылья, ставшего человеком и живущего теперь с ними. Первые пару дней бытия человеком Кастиэля преследовали кошмары. Он спал впервые в жизни — за множество миллиардов лет, — и первые его сны были наполнены кровью, криками, болью и смертью. Экс-ангел тогда орал, в ужасе не имея возможности проснуться, и Винчестерам пришлось серьёзно попотеть, чтобы суметь привести его в чувства. С тех пор старший охотник каждую ночь проверяет его, сидит рядом по часу, храня сон того, кто занимался этим уже несколько лет — с самой первой встречи, как признался около года назад ангел. Дин тихонько толкает нужную дверь и, заглянув, сталкивается с направленными на него синими омутами. Кастиэль, явно недавно проснувшийся, сидит на кровати, скрестив ноги по-турецки. На нём длинная и свободная синяя рубашка, снятая с динова плеча и используемая экс-ангелом вместо пижамы — причём ночами из одежды на нём лишь она, что немало смутило братьев в ту ночь кошмаров, — и охотнику становится дурно от отчётливо представшего перед глазами образа того, другого Каса — отчаявшегося хипповатого наркомана из альтернативного будущего, потерявшего веру даже в собственного человека, ставшего причиной всей его несчастий. Ещё хранящие лёгкую пелену сна небесные глаза смотрят несколько ошарашенно и немного испуганно, а после новоиспеченный человек хмурится. — Мне приснился прекрасный сон… — задумчиво говорит он. — О чём же? — Дин никогда не слышал, чтобы от хороших снов просыпались. — О том, что меня больше нет… Что ты счастлив без лишнего груза на плечах, что у тебя семья. — Что ты такое говоришь? Ты мой друг, Кас, ты мой лучший друг, моя семья. Как я могу быть счастлив без тебя? Кастиэль смотрит удивлённо и резко меняет тему. — Зачем ты здесь? — спрашивает он. — Пришёл проверить тебя. Вдруг тебе опять кошмары снятся? — Уходи, — уверенно говорит Кас. — Почему? — Это всего лишь иллюзия. Дин не волнуется за меня настолько, чтобы приходить ко мне ночью и сторожить мой сон. Ты — плод моего воображения. Когда я проснусь, тебя здесь не окажется, и мне будет очень больно, — в дрожащем голосе тоска и отчаяние. — Почему ты так в этом уверен? — Дин смотрит непонимающе, закрывает дверь и, пройдя два шага, осторожно опускается рядом с другом на его кровать, включает ночник, стараясь игнорировать поднимающуюся в груди нежность, подавляя вызванное заспанным видом Кастиэля очарование и борясь с желанием опустить взгляд на его сильные бёдра. — Я знаю его много лет. Он, конечно, хороший человек, один из лучших, но я не могу быть ему настолько важным. Я лишь груз на его плечах… Кастиэль смотрит на свои ноги, а Дин, коря себя за то, что не доказал другу его важность и нужность, осторожно кладёт тяжёлую ладонь на его плечо. Тот вздрагивает и вдруг, глядя на Дина с какой-то отчаянной решимостью, говорит: — Хотя знаешь… Раз ты мне снишься, то я вполне могу сделать так. И он буквально набрасывается на охотника, валит его на кровать, осторожно садится на его бёдра, наклоняется и требовательно сминает его губы поцелуем, попутно стягивая с Винчестера майку. Тот моргает удивлённо, но на поцелуй отвечает, не веря в происходящее, кладёт руки на сильную спину нависшего над ним мужчины, нежно проходится пальцами по выступающим сквозь ткань позвонкам на шее и пояснице, удивляясь напору и стаскивая с него пресловутую рубашку. Через минуту абсолютно голый Кастиэль прижимается к обнажённому Дину, целуя его шею и чувствуя чужую ладонь на ягодицах. Опьянённый взаимностью охотник уже вовсе не сдерживает себя, одной рукой лаская тело над собой, а другой ероша волосы цвета воронова крыла, поцелуями покрывая шею и плечо уже-не-друга. Он трепетно и осторожно отстраняет словно обезумевшего Каса от себя, слушая его недовольное ворчание и сбитое дыхание, вглядываясь в его глаза с почти незаметной из-за расширевшегося зрачка и неяркого освещения радужкой. — Кас, — Дин сжимает в пальцах чёрные волосы и немного тянет за них, силясь отрезвить экс-ангела. — Кас, очнись! Я не снюсь тебе, чёрт возьми! — Это неважно… — тот, словно в бреду не замечая слов Дина, вновь тянется к нему и прижимается губами к давно желанному телу, целуя шею, грудь, ключицы, плечи. — Неважно, неважно… Хоть снишься, хоть не снишься — мне всё равно. Я так долго ждал, теперь уже неважно. Хоть раз наслажусь, а потом хоть ненавидь меня, хоть убей. А сейчас заткнись! Ты же ответил на поцелуй, стянул с меня рубашку. Тебе ведь тоже хочется. Так замолчи, перестань думать и получай удовольствие. Хватит разговаривать! И Кас затыкает Дина, втягивая в страстный поцелуй, одной рукой массируя шею, а второй медленно опускаясь по телу, немного приласкав соски, очертив кружок вокруг пупка и ниже. И Винчестер послушно отключает мозг, теряясь в откровенных, но немного неловких и робких ласках, дурея от с лихвой компенсирующих неумелость страсти и желания. Он осторожно переворачивает их, придавливая Кастиэля к постели, но стараясь не рушиться на него всем весом, целует его тело, лаская губами и руками, смотрит с любовью и нежностью в застланные пеленой наслаждения, но смотрящие так же любяще глаза и шепчет на ухо, сдерживая себя от быстрых действий: — Чш, не спеши, мой грешный ангел. Сегодня чур без внутренней стимуляции, — с губ слетает смешок, и Кас пьяно улыбается в ответ. — В следующий раз — пожалуйста, но сейчас не спеши. Я хочу, чтобы тебе понравилось, чтобы ты не жалел. — Мне понравится, если ты заткнёшься и продолжишь, чёрт возьми! И это выбивает последние крохи разума из мужчины, и он, шепча бесконечные слова любви, трётся бёдрами о бёдра экс-ангела, руками лаская его везде, где можно и нельзя, и не отрываясь больше от его манящих губ. *** Кастиэль просыпается и понимает, что его подушка подозрительно твёрдая и то поднимается, то опускается, а ещё в ней что-то ухает и у него в волосах что-то копошится. Он, не открывая глаз, тянется рукой и ощущает под пальцами тёплую кожу, и, когда мозг наконец обрабатывает полученную информацию и сообщает, что он лежит на чьей-то груди, хозяин которой теребит его волосы, бывший ангел отпрыгивает от тела в своей постели. Дин едва успевает убрать голову, чтобы ему не прилетело затылком по подбородку, и глядит в испуганные синие глаза. — Кас, Кас, это я, успокойся, — Дин тянется к его руке и поглаживает запястье. — Так это был не сон… — едва слышно шепчет тот, и Винчестер хмурится. — Если ты хочешь, чтобы это было всего лишь сном, я немедленно встану и уйду, — он уже почти спускает ноги с кровати, когда Кас дёргается вперёд, прижимается к нему, крепко обнимая за плечи и прикусывая мочку уха. — Ни за что на свете, — он горячо выдыхает в ушную раковину, и по телу Дина бегут мурашки. — Мне обещали следующий раз, причём со «внутренней стимуляцией». Дин роняет смешок, вспоминая, чего наговорил вчера, и заливается заразительным смехом. — Конечно, Кас. Хоть сегодня, — обещает он, успокаиваясь, видя растерянный и смущённый взгляд, но всё же не выдерживает и хихикает ещё раз. «Кажется, любить не так уж страшно и больно. И даже прекрасно, когда ты любим в ответ», — думает Кас, растекаясь довольной лужицей после положенного утреннего поцелуя.