Нити судьбы, или истории об истинных влюблённых

«Кажется, это самое тупое, что я делал в своей жизни, но… Что ж. Раз Кас сказал, что это возможно, отчего бы не попробовать, верно? Привет, отец. Не знаю, прочитаешь ли ты это или нет, да и мне всё равно. Думаю, если прочитаешь, я почувствую себя… Не знаю. Отомщённым, что ли. Я всегда восхищался тобой, даже тогда, когда ты обвинял меня в том, чего я не делал. Ты был для меня героем, но… Ты никогда не был родным для меня человеком. Учителем — да, командиром — да, но не папой. Бобби, хоть и не был мне родными по крови, был частью мой семьи намного более значимой, чем ты. Твоя смерть была ударом, потому что я лишился того, кто принимал за меня решения, и мне было сложно без этого, но смерть Бобби… Она подкосила меня, почти сломала. В тот роковой день я действительно лишился отца. Знаешь, отец, это так странно. Чарли — девчонка-компьютерный гений, Кас — поначалу безэмоциональный ангел, Гейб — его долбанутый на голову старший брат, Бенни — встреченный в Чистилище вампир, Клэр — дочь мужчины, в которого вселился Кас, Алекс — девчонка с тёмным вампирским прошлым, Джоди и Донна — пара храбрых женщин-шерифов, Кроули — король Ада, Ровена — ведьма, мамаша Кроули, Джек — сын Дьявола… Все они, такие вроде бы чужие, стали мне намного роднее и дороже того, благодаря кому я вообще существую. Знаешь, отец, ты последний мудак. Я повзрослел, у меня теперь есть собственный мозг и своя семья, пусть лишь один из них мой кровный родственник, мы с ними спасли этот мир чёртову тучу раз, и теперь я готов сказать тебе в лицо, что ты отвратительный отец и просто неудачник по жизни, не способный смиряться с потерями и искать путь дальше. Увы, это твоё качество присуще и мне, и у нас из-за этого было множество проблем. Но ещё больше проблем было от твоего воспитания. Знал бы ты, сколько нервов и лет потратили дорогие мне существа — люди, ангел, архангел, демон, вампир, ведьма и нефилим — чтобы научить меня говорить о чувствах и просить помощи. Всё ты, чёртов морской пехотинец! Если бы мог, я тебя ненавидел, но не могу — опять твоя вина. Что ж, мне стало легче, когда я написал это письмо. И, если оно до тебя дойдёт и если тебе будет интересно узнать о том, как моя семья помогала мне переступить полученные из-за тебя комплексы, ты можешь спросить об этом Каса. Наверно, именно он принесёт тебе это письмо. Кастиэль — милый взъерошенный темноволосый голубоглазый парень чуть пониже меня, он ходит в бежевом тренче, тёмном костюме, дурацком перекрученном синем галстуке и белой рубашке. И да, тебе стоит быть с ним помягче, он, во-первых, самый сильный ангел на Небесах, а, во-вторых, он мой муж и твой зять. Искренне желающий ненавидеть тебя, твой старший сын Дин Винчестер " Джон откладывает немного помятый подозрительно пахнущий виски, но при этом исписанный уверенной рукой сына листок на стол в своём кабинете в доме в Лоуренсе и поднимает глаза на стоящего перед ним мужчину — могущественного ангела и собственного зятя, если верить пропитанному презрением и издёвкой письму Дина. Тот смотрит спокойными нереально голубыми глазами, которые буквально глядят прямо в душу, и Джону кажется, что он сейчас накинется на него и убьёт — и плевать, что мёртвых вроде как не убьёшь. Винчестер видит, что Кастиэль с трудом удерживается от смены взгляда на ненавидяще-неодобрительный и явно ознакомлен с содержанием письма. — Как он? — спрашивает он вместо ожидаемого ангелом вопроса. — Как он, мой мальчик? Ангел совершает резкий, едва уловимый молниеносный рывок вперёд, и в следующий миг на шее старого охотника смыкаются его длинные тонкие пальцы, а в голубых глазах зажигается небесный огонь. — Я думал, ты разумней, дорогой свёкр, — с издёвкой говорит он, и от силы его голоса фотографии на столе дрожат, а кружка разлетается на осколки, позволяя кофе заливать записную книжку. — Он счастлив, но вот только он не твой, и тебе стоит это запомнить отныне и навеки. А уж я постараюсь, чтобы даже после его смерти вы не смогли встретиться на просторах общего Рая без его желания. Ещё вопросы есть? Джон должен признать, что у его сына хороший вкус — в праведном гневе, со сверкающими очами, с бардаком на голове, с кривящимися в оскале пухловатыми губами его зять прекрасен. — Нет, — шепчет Винчестер, и с хлопком могучих крыльев ангел исчезает, сверкнув напоследок глазами и серебряным ободком кольца на безымянном пальце. Охотник выдыхает с облегчением и грустно смотрит на осколки любимой чашки — да уж, с таким родственничком он сам будет бегать от встречи с семьёй сына как от огня.