Нити судьбы, или истории об истинных влюблённых

Я потихоньку привыкаю врать, что я в порядке, Как одинокий парус, белею от недуга MORGENSHTERN — Танцуй

Он постепенно привыкает к тому, что тишину и темноту комнаты ночью не нарушает спокойное дыхание его ангела. Он понемногу привыкает обнимать слишком мягкую подушку вместо крепкого тёплого тела, привыкает, что ответных объятий ждать бесполезно. Он помаленьку привыкает к тому, что никто не будит его, прижимая к родному тёплому боку и покрывая поцелуями лицо, хрипло шепча о любви и хихикая при виде его сонной недовольной морды. Он постепенно привыкает к тому, что половина кровати всегда холодная, что её некому греть. Он потихоньку привыкает к тому, что порезы, полученные от неосторожности на кухне, не заживают от мягких прикосновений, что их нужно залечивать по старинке, как все. Он понемногу привыкает к тому, что, сколько бы ни искал, не найдёт в толпе тот самый голубой любящий взгляд. Он помаленьку привыкает к тому, что вся его одежда вновь целиком принадлежит ему, что кое-кто не таскает его любимые футболки и не ходит в них по бункеру. Он постепенно привыкает к тому, что зайти в подвал, где на полу демонская ловушка, он больше не может — стоит подойти, и паника сжимает всё тело, заставляя вновь и вновь переживать те ужасные минуты. Он постепенно привыкает к постоянному комку в горле, к сдавливающему в глухих тисках одиночества отчаянию. Но к этому невозможно привыкнуть. Каса больше нет, а без него нет и Дина. Врать, что он в порядке, он научился ещё в пятнадцать. И он способен мастерски обмануть весь мир — и только трое могут различить его ложь. Могли. Теперь двое. Сэм не дурак. Он любит своего брата. Сэм видит, что Дин чахнет с каждым днём, словно каждый шаг забирает у него жизненную энергию. Сэм видит, что Дин с каждым часом бледнее прежнего — болезнь под названием «Неспособность жить без своей половины» высушивает, высасывает из него жизнь. Сэм знает причину. Но не может помочь — это не в его силах. Дин уже умирает, он уже почти мёртв внутри, и Сэм знает, что конец века Винчестеров не за горами. Потому что нормальным ему уже не быть — он умрёт вслед за братом, умершим вслед за Кастиэлем, потому что они настолько впились друг другу под кожу, что жить по одиночке уже не способны. Сэм чувствует ладонью торчащий из груди брата конец арматуры, слушает его затихающий с каждым мгновением голос, а по щекам текут слёзы. Он не верит, что конец таков. Не верит, что так скоро и так больно. Старается не думать о том, что Джоди, приехавшей на звонок местных копов, которые нашли несколько обезглавленных трупов, один обескровленный и один насаженный на арматуру, придётся сжечь своих друзей. Сэм знает, что вампиров они убили не всех. Он буквально слышит их приближающиеся шаги — так вот какая она, поступь окончательной смерти. Он знает, что больше не вернётся в мир живых. И он этому рад. Твари раздирают горло, стонут от наслаждения, словно пьют дорогое вино, а не кровь охотника, а глаза Сэма закрываются. А когда он их открывает, он видит счастливую улыбку Дина, прижимающего Каса к своему боку, видит добрые глаза своего сына, Джека, видит много других людей — и среди них золотисто-медовые глаза своего архангела. И он ни о чём не жалеет.