Нити судьбы, или истории об истинных влюблённых

— Выезд на рассвете, — бросает Дин и выходит из комнаты. Риса качает головой, спустя минуту выходит в другую сторону, а Кас глупо улыбается, глядя вслед своему лидеру и, когда дверь за Винчестером закрывается, переводит взор на более молодую версию охотника. — Пойдём, — говорит экс-ангел, сбрасывая ноги со стола. — До выезда ещё несколько часов, есть шанс вздремнуть. — Ты зовёшь меня к себе? — удивляется Дин. — Ну да. А что такого? Если тебе интересно, могу сказать, что ты вряд ли сумеешь сделать со мной то, чего ещё не сделал он, — Кас кивает на закрытую дверь, за которой недавно скрылся Дин из 2014, и усмехается, видя расширившиеся от удивления и почти ужаса глаза Дина из 2009. — Ты слишком… Ты просто ты. А мне есть, что тебе рассказать. И показать. Дин покорно идёт следом за падшим другом, и когда они входят в его хижину, а Кас, сев на кровать, хлопает по матрасу рядом с собой, Винчестер опускается на скрипучую лежанку. Экс-ангел тут же обнимает его одной рукой за плечи. — Ты хотел мне что-то рассказать, — напоминает Дин, удивляясь этому его жесту. — Расскажу. Чуть позже. А сейчас… Иди сюда. Кас хватает руками его лицо, поворачивает к себе, улыбается пьяно, видя испуг в нефритовых глазах, прижимается к губам, целует немного грубо, почти кусается, а когда Дин отпихивает его, падший ангел хохочет — хрипло, горько, надломленно, словно не умеет иначе. — Ну конечно… — фыркает он, падая назад, ложась на спину и глядя в потолок. — Как я мог забыть? Ты же из девятого года. Ты ещё не понял… — Чего не понял? — Дин почти с ужасом смотрит на, кажется, тронувшегося умом Каса. — Ничего ты ещё понял, — он усмехается в последний раз и, поднявшись на локте, вновь таращится на Винчестера. — Значит, сейчас будешь понимать. Одно ловкое движение — и Дин опрокинут на спину, а Кас нависает над ним сверху, сидя на его бёдрах. — Спи, — улыбается экс-ангел, ложась рядом, забрасывая на малость офигевшего человека руку и ногу. Дин хочет спросить, что за хрень, но Кас уже мирно посапывает в его плечо, щекоча щетиной. Наутро, перед тем, как рассесться по машинам, Дин видит, как его будущая версия хватает Каса за шею и целует — грубо, глубоко, кусаясь, не целует даже, а терзает губы экс-ангела. А тот гладит ласково его плечи, целует в ответ с нежностью, не замечая грубости. — Это ты мне хотел показать? — спрашивает младший Дин, когда Кас садится рядом с ним, заводит машину и кладёт руки на руль. — Это, — легко соглашается тот, выезжая за пределы лагеря. — И сказать. Я знаю, что Дин говорил тебе перед тем, как собрал нас, чтобы рассказать о своём плане. Не надо. Когда вернёшься в своё время, не говори «Да» Михаилу. От этого будет только хуже. И не полагайся на кольт — я сильно сомневаюсь, что он способен убить Люцифера. — Что ж тогда мне делать? — Прими Сэма обратно. Вместе у вас намного больше шансов. И насчёт вчерашнего поцелуя… Подумай, как ты ко мне относишься. Хорошенько подумай. И… — Не дать тебе пасть, — хмыкает, кивая, Дин. — Я понял. — Нет. Не дай пасть себе. Не дай себе стать тем, чем ты стал. Не дай себе стать тем, кто будет время от времени приходить и потрахивать своего лучшего друга. Тогда и я таким не стану. Не дай… — он задумывается, подбирая слова. — Не дай НАМ стать этим. Ты же любишь меня, я знаю. Ты сам мне сказал, что любил меня уже тогда, когда Рафаил меня убил. Так что… Признайся мне. Целуй меня, научи меня, как это — любить по-человечески. И помни, что я тебя полюбил ещё в аду, когда баюкал тебя своей благодатью. Помни это, Дин, — Кас на мгновение поворачивается к нему, а после вновь смотрит на дорогу, но этого короткого зрительного контакта хватает Винчестеру, чтобы заметить и понять, что смотрел экс-ангел на него влюблённо, вновь становясь похожим на того себя, который остался в диновом времени. — Выходит, я победил, — Люцифер почти ласково улыбается ему губами его младшего брата, а после исчезает. Дин ещё пару минут стоит в саду среди роз, гдядя на самого себя, лежащего на земле со свёрнутой шеей, а после чувствует, как кто-то за шкирку тянет его назад, в прошлое, и вот он стоит в своём номере. Захария распинается, злится, когда узнаёт, что урока Дин не понял, хочет вцепиться в него, но Винчестера вновь тянут — и вновь за шкирку, — но намного нежнее и осторожней, а в следующий миг он стоит напротив мягко улыбающегося Кастиэля. — Ты как всегда во время, Кас, — расслабляясь в присутствии друга, говорит Дин. — Мы назначили встречу, — напоминает тот. — Знаешь что? — Дин подходит ближе, тянется к нему, прижимает к себе, крепко обнимая, и утыкается носом в его шею. — Никогда не меняйся.