Нити судьбы, или истории об истинных влюблённых

Их разногласия никогда ничем хорошим не заканчивались. Им нельзя оказываться по разные стороны баррикад — это в сотни, нет, в тысячи раз опаснее для них, чем вырвавшийся на свободу Дьявол. И то, что случилось, лишь подтверждает это. Дин стоит рядом с дверью, смотрит пристально на друга и брата, сидящих за столом в паре метров от него, и поджимает губы. Те замечают его спустя полминуты. — О, Дин! — радуется Сэм. — Мы уж думали, ты вляпался. Уже начали тебя искать. Слава богу, ты пришёл. Прости, мы не услышали, как ты вошёл. Мы волновались. Младший безумно рад видеть брата, хоть тот и явился из морга на три часа позже, чем они договаривались, Сэм улыбается широко и светится, словно солнышко, а это его «мы» больно бьёт старшего по ушам. Кастиэль точно за него не волновался. Вон, сидит — лицо без эмоций, спина прямая, будто правда у него палка в заду. И не будь здесь Сэма, Дин бы не начинал издалека, но брат тут, и просто ткнуть ангела его каменной рожей в произошедшее не получится. — Я доверял тебе, — говорит Дин, пристально смотря в глаза Кастиэлю. — Я надеялся на тебя. Я в тебя верил сильнее, чем в самого себя. — О чём ты? — непонимающе хмурится тот, а Сэм неверяще приоткрывает рот, хмурится, качает головой, не желая признавать, но уже догадываясь, почему брат говорит в прошедшем времени. Да и в номере похолодало, и вошёл старший Винчестер слишком тихо. — Почему? — голос дрожит, но Дин продолжает говорить, ведь больно. Чертовски больно, хуже в сотни раз, чем было в Аду, и это уже накипело. Так имеет он право выговориться хоть теперь? — Ты говорил, что всегда будешь на моей стороне. Говорил, что всегда будешь со мной. Говорил, что если я влипну в неприятности, мне достаточно лишь прошептать твоё имя, и ты придёшь и поможешь мне, ведь что там у нас? Особая сильная связь, да? Так к чему она, если ты всё ещё не понял, какого дьявола тут происходит?! — Нет, — в глазах Сэма появляются слёзы, он яростно трясёт головой, словно это может помочь. Он всегда был умным парнем и, разумеется, уже догадался. А вот Кас всё ещё не понимает. — Да, Сэм, — кивает Дин. — Да. — О чём вы? — Кас в своём обыкновении наклоняет голову к плечу — явно начал что-то подозревать. — Вы не могли услышать, как я вошёл, потому что я не входил, — Дин горько улыбается, смотрит в растерянные испуганные глаза друга. — В этой комнате нет Дина Винчестера — он валяется в луже собственной крови за мусорным баком в ближайшей к моргу подворотне с ангельским клинком в груди. Лицо Кастиэля наконец перестаёт быть похожим на каменную маску — он хмурится, губы его начинают дрожать, он мотает головой, и даже, кажется, в уголках глаз появляются слёзы, но убедиться в этом Дин не успевает. С тихим хлопком крыльев ангел исчезает из номера, а вслед за ним тает и Дин, оставляя Сэма в гнетущем наполненном болью и скорбью одиночестве. В следующий миг Дин оказывается на вершине какой-то горы, среди облачного тумана, а перед ним, спиной к нему, на коленях сидит его лучший друг. Кас не чувствует чужого присутствия. Он рыдает, зажмурившись, а вечный покой и неприкосновенность снега вокруг него нарушена — видимо, ещё мгновение назад в бессильной ярости, совсем как человек, ангел молотил его кулаками. Дин обходит его кругом, не веря, что это действительно много лет знакомый ему Кастиэль настолько подвержен эмоциям, и небожитель вздрагивает и поднимает резко голову, увидев сквозь пелену так не свойственных ему слёз знакомые старые ботинки, пусть и теперь немного прозрачные. — К-как ты здесь оказался? — дрожащим голосом спрашивает он, глядя в подёрнутые смертной пеленой родные зелёные глаза. — Вслед за тобой, — грустно улыбается Дин, протягивая бестелесную руку к ангелу. Он ожидаемо не чувствует непокорных тёмных вихров, но зато, пройдя физическую оболочку, его пальцы натыкаются на пульсирующий сгусток энергии. Она, переливаясь внутри закалённого злоключениями тела Джимми Новака, ластится под его прикосновения, вибрирует и почти мурчит, словно кот, узнавая родную душу. — Я ведь теперь призрак. Меня здесь держит что-то, что было мне дороже всего при жизни. Меня удерживаешь ты. — П-прости мен-ня, — воет Кастиэль, глядя на него снизу вверх. — Ум-моляю, прости. Я… Я не зна-аю, почему не почувст-твовал, почему не у-услышал… Они… Они могли заб-блокировать тебя, зак-крыть от меня… Я, я… — ангел тараторит, и Винчестер хватает пальцами его суть, щиплет, прерывая поток слов. — Чш-ш, — Дин прикладывает указательный палец свободной руки к губам. — Это не важно. Это мне уже не поможет, я уже мёртв. Но я знаю, ты найдёшь способ вернуть меня. Я всё ещё в тебя верю. Я знаю, что на небо путь тебе заказан, и просто так оживить меня ты не сможешь, но я верю в тебя. Спустя два долгих месяца, наполненных поисками, Сэм и Кас находят ритуал, способный оживить душу Дина и вселить обратно в тело. Винчестер стоит над тем, что когда-то было им и что упорно поддерживалось Кастиэлем в хорошем состоянии на протяжении этого времени, под его ногами какие-то символы, в которые он не хочет особо вникать, Сэм сидит на стуле неподалёку, а ангел, как самый близкий покойнику, — на полу на коленях. Он читает заклинание, засыпая в мисочку какие-то травы, и, стоит ему договорить, посудина вспыхивает ярким бирюзовым цветом, и Дин теряет связь с реальностью. Когда он вновь открывает глаза, видит Сэма, отплёвывающегося от вылетевшей из миски трухи, и Кастиэля, испуганно вглядывающегося в лицо своего человека. Винчестер поднимает непривычно тяжёлую и материальную руку и вплетает пальцы в тёмные непослушные пряди, и ангел улыбается широко, счастливо, склоняется, поддаваясь ладони на затылке, и прижимается губами к губам Дина в давно желанном поцелуе, но рука продолжает напирать, и ему приходится упасть на только что воскресшего. Тот усмехается в поцелуй, превращая его в более страстный, и, обнимая за талию и плечи, буквально вжимает Кастиэля в себя. Сэм, наконец отплевавшись, стонет с досадой и выбегает прочь из комнаты, вереща что-то о своей сломанной психике и нуждающихся в замене глазах, Дин хохочет, отрываясь от Каса, но все трое знают: что бы младший Винчестер ни говорил, он сильнее всех рад за брата и друга.