Нити судьбы, или истории об истинных влюблённых

Мэри и Уолли уходят чуть вперёд, и Дин, положив руку на плечо Касу, шепчет: — Ну как ты, дружище? Тот криво улыбается, кивает, привычно шепча, что он в порядке. — Сэм сказал, ты чуть не умер недавно. — Да, попал под заклятье забвения. Не помнил даже, как меня зовут, представляешь? И Сэма от ведьмака отличить не мог! — Винчестер смеётся, хлопая его по спине. — Хорошо, что меня рядом не было… — бормочет ангел, смотря на свои ноги. — Чего это ты так? — хмыкает Сэм. — Не хочется посмеяться над Дином, который зовёт лампу «светопалкой», удивляется тому, что умеет стрелять и что мы охотимся на тварей, радуется наличию друга-ангела и восхищается волосами Ровены? — Я не выдержал бы, если бы ты не сумел вспомнить меня, если бы забыл всё, что случилось, — тихо, но уверенно говорит Кас, глядя Дину в глаза, а после ускоряет шаг, догоняя Мэри. — Чего это он? — недоумённо спрашивает у брата Сэм. — Чёрт его знает, — пожимает плечами тот, не желая думать о сквозящих в голосе ангела отчаянии и горечи. — Ты моя семья, — шепчет ангел Божий Кастиэль, лёжа на полу старого амбара, измазанный грязью и собственной кровью, гниющий изнутри самой своей сути и с болью глядящий в глаза своего человека. Дин стоит рядом с ним, до боли сжав челюсти и поджав губы, и качает головой, отрицая то, что видит. Не желая видеть и верить своим глазам. Мечтая, чтобы раненый лучший друг был лишь сном, а не тошнотворно противной явью. — Я люблю тебя. Поэтому и рад, что меня не было рядом, когда ты терял память, а с ней и себя. Я не смог бы смотреть на то, как ты забываешь меня, забываешь всё, что мы с тобой пережили, всё, что сделали друг для друга. Мэри поражённо молчит, шокированная такими словами небесного создания, и вспоминает, как уверяла сына, что его берегут ангелы. Сэм, давно догадывавшийся о чувствах друга, сочувствующе глядит на брата. Дин яростно мотает головой, словно это может помочь, и сжимает кулаки. — Дин, — ещё тише произносит ангел. — Могу я попросить тебя кое о чём? — Всё, что угодно, Кас, — дрожащим голосом отвечает тот. — Подойди ближе и наклонись, — губы Каса дрожат, голубые глаза полны слёз боли и горя. Дин выполняет его просьбу, приближаясь почти вплотную, и остервенело моргает, надеясь прогнать влагу из глаз. Между его лицом и лицом Каса остаётся десяток сантиметров, и из последних сил выгнувшись, Кастиэль приподнимается и мягко касается его губ. Поцелуй истинного ангела: лёгкий, словно пёрышко, и безумно нежный, хоть это и просто касание. — Прости меня, — совсем тихо шепчет Кастиэль в его губы, а от дальнейших разговоров их избавляют пролетевший мимо Кроули и ворвавшийся Рамиэль. — Магия в мастерстве, — ухмыляется Кроули, бросая на пол обломки копья. — Ну а я желаю нашему арфисту счастья — пусть и с идиотом-белкой. Чего вы на меня так смотрите? После общения с вами любой станет слишком сентиментальным. Кроули исчезает, и Дин бросается к своему ангелу, падая рядом на колени и обхватывая ладонями его лицо. — Тебе не за что извиняться, — тихо шепчет он, прижимая недоумевающего ангела к себе. — Я тоже люблю тебя, и если ты думал, что поцелуй можешь получить только перед смертью, то ты, Кас, дурак редкостный. И за это я тебя зацелую до смерти. Дин улыбается, а после, под смех брата, впивается в губы своего ангела.