***
Эвелин встала поближе к окну и подальше от душных людей. На пару минут позволила принять более задумчивое выражение лица, надеясь, что тут её оставят в покое. Всё-таки не каждый день выбираешься в свет в таком плохом виде, с колтунами на голове и совсем простой рубашке и брюках. И не каждый видишь титана-человека, что по злой шутке судьбы ещё и Йегер. «Нечастая фамилия. Ошибки быть не может». Гриша Йегер был один. Один первоклассный медик на дюжину таких. Один единственный, кто реально мог бы иметь у себя подвал с какими-то секретами, и кто мог уродить титана-оборотня, чёрт бы его подрал. Потаённая смута отошла назад, только задумалась она о такой «случайности» и план в гудевшей голове обернулся в кардинально противоположную сторону: полный сюр был бы заваливать себя в капкан и настаивать сейчас на том, что мальчик-титан должен достаться полиции, да простит её Доук. Дьяволу дьяволово. Титаны — разведке. Промелькнул эпизод с начала суда: — Ради Стен, ради святых сестёр, это отрепье должно быть под чутким взором наших защитников из военной полиции! — дребезжащий голос Карстена, звеня отражался от стен. «А как поёт, а как заливается!» — ехидно думала Эвелин, не удержавшись от того, чтобы бросить злой взгляд на капрала. Он несдержанно закатил глаза и так же скоро стал тщательно косить их куда-то подальше от главных трибун. «Ну-ну. От меня в ближайшее время не укрыться, капрал». Эвелин сладко ухмыльнулась, растворяя в этой ухмылке всю скопившуюся гадость. Наконец-то, наконец-то намечаются интересные деньки, когда в ней реально начнут нуждаться; и не обязательно будет почти каждый день мчаться по бесконечным перепутьям дорог, то от зачуханного кабака, то до дома Белгорских на окраине Орвуда. А ведь какие-то встречи назначались в вонючих кабаках, когда передавались отчёты, которые нельзя было доверить почтовым голубям или самим гонцам, а когда-то приходилось и самой ползком на брюхе исследовать окрестности этого огороженного мглой и терновником дома… От воспоминаний передёрнуло, на конце языка засаднило от особенно яркого, когда с каким-то выродком из Подземелья удалось словить вышедшую наружу служанку. А как она кричала, что якобы у неё семья, дети её ждут, хотя какие к чёрту дети у слуг, которых подбирал хозяин с их младенчества. Кому она пытается напиздеть про семью: обезумевшему от вида крови и связанной женщины грязному наёмнику и совершенно незнакомой, скрывающей свою личину под тёмным капюшоном, даме? Она так и не узнала, кто под ним скрывался: простая подружка наёмника, что ни слова не проронила с начала допроса, или кто-то из верхов, кто-то значимый… В пустой голове жирной свиньи, что размозжилась вскоре о стену и была сброшена в реку, может, такие мысли и не мелькали, но Эвелин очень хотелось думать, что было именно так. Хотелось думать, что хотя бы бездетные слуги Белгорских могли развлекаться, подслушивая разговоры хозяина, и зная, исходя из них, что за ними приглядывают. Но с каждым месяцем этой слежки Эвелин убеждалась, что это не так, раз большинство информаторов ещё живы и на свободе. Ну, то подавляющее, что она сама не заложила полиции. И большому фанату полиции, а по совместительству давнему знакомому Эвелин, пришлось напомнить по выходу о своей значимости, особенно сейчас: — Не беспокойтесь, господин. Пока я буду рядом с разведчиками, вам не стоит беспокоиться за монархию. Ну, право, кто тронет подругу самого Карстена Белгорского, представителя одного из самых древних родов? Только если сам Карстен Белгорский. Вот и пришлось подстраховаться ещё в бородатые, зарекомендовать себя как преданного слугу монарха и полиции, готового, как говорится, и в огонь, и в воду, и в охваченный эпидемией Орвуд войти, ради сохранения авторитета монарха и его приближённых. Увы, последнее удалось косвенно, стороной, да и не стоило это свеч… «Держи друга близко, а врага ещё ближе… — в противоположной стороне коридора виднелись зелёные плащи с экипировкой крыльев свободы. — Вот бы их пооборвать, да на корню, прилюдно, чтоб повадно не было». Новый план был довольно прост как в исполнении, так и в задумке, оттого с каждой обрастающей подробностью он нравился меньше и больше походил на первый, что с треском провалился ещё пять лет назад. И снова придётся заниматься такими неаристократичными делами… Широкие двери распахнулись, зазывающе приглашая войти для оглашения приговора. В чем он заключается Эвелин и не сомневалась, прекрасно зная на каком хорошем счету Эрвин Смит у главнокомандующего. И насколько велик авторитет последнего, что даже после такого, казалось бы, однозначного трибунала, последнее слово за ним, и даже Карстен Белгорский ему не указ. «Пока».***
В подземелье верховного штаба стояла ужасающая суета: все переговаривались, скакали с темы на тему, лишь бы не обсуждать события в Тросте. И выпавший зуб капралу под нос подсунуть успели, и восхититься, что точно такой же, даже лучше, вырос у Эрена снова. И право, когда всё разрешилось с переменным успехом для Разведкорпуса, не хотелось думать о потерях. Тех могло быть больше, куда больше, если бы мальчик-титан достался полиции или культу стен, а может он и вовсе бы не появился. Но обязательно такая идиллия рано или поздно нарушалась, и всегда по противности времени, скорее рано, чем поздно. По каменной лестнице слышался мерный стук каблуков. Принеся за собой гробовую тишину, Эвелин, насладившись произведённым эффектом, вальяжно прошла мимо командора, капрала и других, прямо к мальчишке-титану, только пришедшему в себя. На его побитом и пестрящим свежими гематомами (которые, кстати, постепенно и очень быстро сходили) лице застыла гримаса сначала испуга, а потом самого настоящего ужаса, хоть он пока в полной мере и не осознавал, кто перед ним стоит. — Ну, здравствуй, виновник торжества. Эрен Йегер, верно? — с языка слетела столь значимая фамилия, впервые за много лет пронзив воздух. Даже непривычно стало, хотелось поёжиться или сделать что-нибудь в таком духе, но сзади вовремя послышался недовольный возглас капрала. — А ну, стоять. — Спокойнее, — осадил его командор. Эвелин всё не оборачивалась, ожидая, когда же мальчишка хоть звук из себя выдавит, и тем временем изучала его лицо: обычное, юношеское. Волосы как у отца, только более взъерошенные. А глаза, наверное, матери. Хотя таких мелочей и не запомнилось. По спине прошла дрожь, которую тут же пришлось унять. Нашла когда! Это никакой не человек, и не монстр, это просто мальчишка, такой же инструмент для работы, каким когда-то был и его папашка. Всё циклично, до одури повторяющееся, что можно и с катушек слететь, пытаясь понять почему. Эвелин обернулась, сохраняя физическое равнодушие. — Эрен Йегер в нашем подчинении, — вещал командор. Походу, пауза длилась не так долго. — Имеются какие-то вопросы, мисс?.. — Эвелин Циммерман. Вам же, скорее известна, как Эвелин Закклай. Она улыбнулась одной из своих самых натянутых улыбок, какие даже порой стеснялась демонстрировать холуям из остального верховенства, но те на то и верховники, а не какой-то командор полумёртвого подразделения. И вот им досталось такое «сокровище», жаль, ненадолго! Протянула ладонь тыльной стороной вверх, и Эрвин легко поднёс её к губам, едва ощутимо касаясь. Кто-то тихо подкрался сзади к мальчишке, и Эвелин неторопливо одёрнула руку, отшатываясь и вытирая ту о платок. Темноволосая стройная девушка села рядом с Эреном, вытирая кровавую соплю с щеки. «Мерзость». — Что ж, приятно с вами познакомиться лично, Эрвин Смит, — невозмутимо продолжала Эвелин, сминая платочек и обходя комнату по периметру. — И, наверное, мне стоит извиниться за небольшую грубость в суде, но вы сами должны понимать, как в столице относятся к вашим вылазкам и вот… последним событиям. Снова столкнулась со взглядом серых глаз. Обладатель всем своим видом, игнорируя рамки вежливости и уважения к представителю власти, показывал, насколько ему неприятна то ли объявленная компания, то ли фамильярность по отношению к командору. Его руки были сложены замком, а локти упирались в колени. — Разумеется. Но можно ли победить совсем без жертв? — С философией не ко мне, — усмехаясь в открытую над мрачным видом капрала, она идёт прямо навстречу своей смертушке, заодно задорно подтрунивая, будто кто-то ещё остался в этой комнате, кто не заметил их «тёплые» отношения. — Леви… ты так возмужал. Чуть ли не молнии сверкнули в его серых глазах, единственном, что осталось от прошлого Леви. Будто тучи, которые хмурили и хмурили небо, не пролив ни капли за целый день, сейчас разразятся бурей. Тем же самым платком Эвелин смахнула капельку пота, застывшую на его лбу и принявшую кровянисто-наливистый оттенок, попав на царапину. Кто-то сзади закашлялся, плавно отползая по стенкам поближе к полуобморочному мальчишке. — Убери руки, — прорычал капрал, исподлобья глядя на неё, но и не думая нарушать субординацию более. — Не вредничай. И смотри мне в глаза, а то кажется, будто и не рад нашей встрече. Эвелин спустила руку на острый подбородок, слегка поднимая его на себя. Гром вот-вот разразится, но не было бы и всей их истории, если бы она того побоялась. Леви всё же схватил её за запястье, отбрасывая от себя, но головы не опустил. И неожиданно зашептал: — Всё ещё как шлюха подстилаешься под полицейских? — А ты всё так же жить не можешь без хозяйского поводка на шее? — парировала Эвелин, многословно косясь на отошедшего командора. — Поосторожнее со словами, капрал-ничто. — Что же ты тогда тут ошиваешься? — Я, как непосредственно относящееся к действующим властям оперуполномоченное лицо, должна знать и лично докладывать обо всём, что касается человечества, — важно заговорила Эвелин. — И, если мне намеревается кто-либо помешать, придётся прибегнуть к методике коллег и вывернуть твоего командора наизнанку, а мальчика-титана обвязать красной лентой и бросить к ногам Доука. И ты мне при таких правах уж точно не указ. — Как же, — тихий смешок. — За этим ты и спустилась к плебеям? Приблизилась женщина в майорской форме. Оба замолкли, только она неловко поправила очки. — Эм, извините, Леви и, э, мисс… Эвелин, да? — Для тебя мистрис Эвелин Циммерман. Или, хотя бы, Закклай. Леви так резко вскочил со скамьи, что Эвелин ничего не осталось, как отшатнуться. Но и она быстро переключила своё внимание с майора на него, сохраняя бесстрастный взгляд. — Это тебе не девка на побегушках, а майор Ханджи Зоэ. Прояви уважение к сослуживцам дяди. — С чего бы? — искренне удивилась она. — Я вас, разведчиков, запоминать не собираюсь, всё равно все подохните скоро. А майор тем временем, казалось, и забыла с чем подошла, опешив от такого тона. Она даже плечи опустила, ошарашенно хлопая губами, неслышно произнося что-то. Может, где-то в подкорке сознания и остались слова для грубого ответа, но увы, те перекрылись другими, полными горечи и обиды: это мы, разведчики, кровь тут за вас льём за стеной, а теперь и внутри них, чтобы вы ни в чём себе не отказывали, да ещё и хамили? Это мы так отчаянно боремся за свободу, чтобы по итогу кто-то нас постоянно её лишал? Это мы… Я помогаю нашей «надежде» очухаться после избиения капралом, а вы, ладно меня, но нас всех тут за людей второго сорта считаете?.. Второго. А то и третьего, судя по такому же невозмутимо-скучающему лицу верховного канцлера. Капрал бросил майору более мягкий взгляд, немного кивая. — Эм… Да ничего, просто хотела сказать, что мы скоро отъезжаем… Извините… — и та быстро ретировалась к чёрному ходу. Эвелин приободрённо выпрямилась, будто и не было сей сцены, хотя виновной в подобном она себя ощущала примерно никогда. Даже при ещё зелёных новобранцах, с ужасом наблюдающих за тем, как капрал смотрит на некую племянницу главнокомандующего. Они с трепетом ожидали, что будет дальше, что он ответит или сделает, притом сами прятали носы где-то в макушках своих сослуживцев. И пока на эту цирковую ярмарку не приехали кони, Эвелин деловито заключила: — Отлично. Я поеду с вами. Командор, отчётливо услыхав громко произнесённое, изумлённо выгнул бровь. Новобранцы переглянулись, Эрен вздрогнул: тому тоже не особо понравилось знакомство. На губах капрала явно застыли слова «схуяли?», но вышли в более цензурной форме: — С чего бы? — С новым указом главнокомандующего, на всех делах, касающихся непосредственно рода человеческого, я как верховный канцлер, в первом порядке, присутствую, — чётко проговорила Эвелин, еле сдерживая растягивающиеся уголки губ, наблюдая, как меняются немногочисленные эмоции капрала. И, конечно же, Эрвина Смита. — Не вы тут первые, в основном я сотрудничала с полицией. — Знаем, слышали, — угрюмо согласился капрал. — Что же ты уже успела рапортовать? Изъятие эролитературы на церковных текстах или шпионаж за другими структурами? — Ты параноишь, капрал. — Не за этим ли ты навязываешься? Верно думает капрал, полиции наверняка сейчас очень горько и обидно, что титан достался не им, но они даже не представляют какой куш им светит. Эвелин, ничего более не говоря, бросила Эрвину пару слов: — Я подъеду к вам одна. Встретимся у Гермина. И не дожидаясь ответа, вышла за дверь камеры. Вот и славно, что не дождалась — как раз зелёные вышли через чёрный ход и остались капрал да командор, одни, после столь странной встречи.