Королева теней

      Сквозь пыльные окна, до которых вчера не успели добраться разведчики с тряпками, лучики восходящего солнца ловко пробежали сначала по мансарде, потом по стенам, и спустились к низу, пакостливо останавливаясь на закрытых веках спящей Эвелин.       Раздражённо перевернувшись на другой бок, она стукнулась лбом о мягкое нечто поблизости. Нерасторопно шибанула наотмашь рукой, в полудрёме убеждаясь в догадке, пока эта часть тела с большей силой не ударила в ответ. Пробуждение настигло сразу, вместе с едва не отлетевшей головой, и, схватившись другой рукой за чужую ногу, Эвелин грубо потянула ту на себя. Сдвинуть не получилось, а вот организовать небольшую утреннюю потасовку, вполне.       — Отпусти, — прошипел сонный голос пробудившегося, отчаянно пытавшегося пнуть снова.       — Ты меня вообще пнул, — злостно вырвалось у Эвелин, вдруг опустившей руку и приподнявшейся над лежбищем.       Удивительно, но ночь выдалась относительно тёплой и неплохой, вопреки близкому расположению капрала, который сейчас лениво смахивал с лица напавшие пряди. Остальные мерно спали, даже девчонка Петра, которую угораздило лечь рядом с Леви, не проснулась от активных движений последнего.       Эвелин наскоро расчесала спутавшиеся колтуны рукой и начала аккуратно вставать с настила из шкур, пока капрал не спешил снова отходить ко сну в столь ранний час. Общее впечатление создалось таким, что он и не отходил к нему вовсе: уставшие глаза, смятая рубашка и надетые брюки, только сапоги удосужился снять. Может, он и лёг-то только из уважения к солдатке, что наверняка стеснялась спать в окружении мужчин (которое даже майор, как заметила Эвелин, не разбавила), но скорее просто не хотела замёрзнуть. Об остальном Эвелин и не задумывалась, и тогда же капрал догнал её вопросом:       — Куда?       — Умыться, — коротко сказав, та стала неспешно продвигаться мимо других солдат.       По обнажённым ногам хлестнул поток ветра из-под щели входной двери. Натягивая вчерашние смятые штаны, Эвелин заметила, что капрал тоже начал подниматься.       — Подожди.       Эвелин искоса подглядела, как тот ловко выполз из-под руки Петры, и усмехнулась.       — Всё же предложение на личный эскорт действительно?       Но в ответ ей послужила тишина, а на мрачный взгляд она и не обернулась, сразу же выходя за дверь. В коридоре слышались отголоски разговоров, что немного её удивило, учитывая то, что, вроде бы, все известные Эвелин солдаты, спали. Кроме майора. Прислушаться, увы, не удалось, да и Леви уже подоспел. Всё в той же мятой рубашке и накинутой куртке на плечах.       — Выглядишь потрясающе, — заметила Эвелин, вышагивая на улицу.       — Иди давай, — всё то же недовольное бурчание. — От торцовой части и налево.       Явственно ощутилась ранняя утренняя прохлада и Эвелин даже пожалела, что вышла раздетой. По спине пробил холод, то ли от усилившегося потока ветра, то ли от странного чувства дежавю, настигавшего её в последний раз довольно давно. До недавних дней. И не став поворачивать голову назад, дабы ненароком не усилить паршивость внутри, она продолжила путь к водоёму, откуда вчера таскали вёдра разведчики. С крутого склона виднелся крохотный родничок, бьющий тонкой струйкой из-за груды каменьев.       — Скромно, — впервые за недолгий путь, проговорила Эвелин.       Спустившись по скользким камням к родничку первой, она едва ли лихо не навернулась на этих камнях, вовремя удержав равновесие. Пропустив сквозь зубы ругательства, наклонилась к воде.       — Смотрела бы в оба.       По щекам побежали струйки воды, затекая под воротник.       — От падения бы не спасло, — резонно заметила Эвелин, не припоминая, чтобы хоть когда-то не следила за всем вокруг.       — Ну, каждый учится только на своих ошибках.       — Это ещё на каких? — отстраняясь от воды, скользнула взглядом по фигуре капрала, скрестившего руки и внимательно наблюдающим за ней. Усмехнулась.       — Не ездить загород на каблуках.       Эвелин отряхнулась, поправляя влажные волосы и откидывая их назад. Капрал стал спускаться к источнику. Эвелин, застёгивая верхние пуговицы рубашки, отошла дальше, ненадолго задумываясь, стоит ли ждать капрала сейчас. И расслышав возгласы пробудившихся разведчиков вдали, что, кажется, только вышли из штаба, пошла им навстречу.       — Сам дойдёшь, — бросила, уже уходя.       Тем более, что за полчаса, проведённых под открытым небом и в лучах не разогретого солнца, которые не пойдут на пользу здоровью, успела продрогнуть.       — Ха, я первая! — чуть не врезавшись в поднявшуюся на склон Эвелин, Петра неловко отшатнулась. — Ой…       Кинула быстрый взгляд на родник за спиной канцлера и умывавшегося там капрала, а потом снова на неё. На шее блестели капли.       Эвелин, возвращая свой минувший после вчерашнего случая, дух, прошла дальше, ответив только уничижительным взглядом, из серии «ну что опять?», или, как ощутила ментально в воду опущенная, «ну что опять, поганая грязнокровка?» К ней вдогонку бежали трое: шумный Оруо, непримечательный Эрд и молчаливый Гюнтер. Эвелин потёрла виски, принимая ещё более недовольный вид.       Первый пробежал молча, словно и не заметив её, второй приостановился, машинально потянувшись отдавать честь, но остановившись с замершей рукой на простом «доброе утро». Третий сошёл на шаг.       — Как дети малые! — с порога прикрикнула майор, тут же устало потянувшись. Под глазами пролегли ещё более отчётливые тени, и те усилились, когда в её поле зрение попала она. — Ох!       Эвелин поднялась, бесцеремонно протискиваясь мимо неё в проходе.       — Э, доброе утро… наверное, — проговорила майор, как от огня отшатываясь на улицу.       «Значит, впрямь не спала, — в тоже время думала Эвелин. — Сидела с Эреном? Если я сейчас спущусь к нему, то там никого не будет, майорский пёс поднимается к хозяйке. Пройду, а там как пойдёт. Если ей отдали приказ или она сама до того додумается, то пойдёт за мной»       Эвелин неспешно зашла в коридор. Помощник майора свернул на кухню, только кивнув Эвелин. Та прислушивалась к шагам сзади и не слышала ни характерного шуршания росистой травы, ни скрипа порога. Ступила ещё дальше, пройдя развилку между гостевой и кухней. И в проёме, ожидаемо, нарисовалась майор.       — Эм…       «Начнёт говорить первой?»       Пришлось обернуться.       — Да?       — Может, выпьем кофе? — та мгновенно скосила глаза куда-то в сторону.       Эвелин недоумённо подняла бровь. Как такая неуверенная в себе женщина вообще смогла дослужиться за майора? Отрекая нехорошие предположения, основываясь на воинских понятиях, где такое не принято, Эвелин всерьёз задумалась. И пока перебирала другие варианты, охотно согласилась, улыбаясь выразительной улыбкой.       — Конечно. Сама хотела предложить.       Майор переминалась с ноги на ногу, видимо гадая, произнесено это было с сарказмом или вполне искренне. Судя по натянутым уголкам губ и несовместимому с таким жестом безразличным взглядом, определённо первое. И тем не менее, майор прошла на кухню.       — Моблит! Поставь воды.       — Уже.       Эвелин зашла следом. Сев поближе к котелку, с бурлящей родниковой водой, вытянула руки, отогреваясь. Майор села рядом, сжав брючины на коленях, и иногда подёргивая ногой.       — Маль… Эрен не подойдёт? — наконец нарушила тишину Эвелин.       — Нет! — слишком резво ответила майор. — То есть… Мы проговорили целую ночь, вот он и уснул под утро.       — Ясно. О чём говорили?       Моблит поднял нос от стола, впервые заглянув в глаза Эвелин. И едва заметно качнул головой. Майор, будто ждавшая этот вопрос как второе пришествие святых в этот мир, придвинулась со стулом чуть ближе.       — Вы много знаете о титанах, мистрис Закклай? — заговорщически начала она.       — М, не то что бы, — неохотно признала Эвелин. Титаны её интересовали мало. Даже когда случались подвижки в их более детальном изучении, то те разбивались о камень преткновения из ассоциаций с организацией, вызывающей самые противоречивые чувства. А тогда Эвелин и не представляла, что ей придётся делить с представителями проклятого Разведкорпуса кров, еду и ночами шкуру…       — А что вы знаете? Расскажите, я мало общалась с высокопоставленными персонами! — возбуждённо расспрашивала её майор, видимо посчитав их беседу дружеской.       — Оно и видно, — остудила её пыл Эвелин. — Сейчас я тебя спрашиваю, а не ты меня.       В глазах майора потух былой блеск. Эвелин только перекрестила руки. Ну как можно жить открытой книгой, да с душой нараспашку? Аж физически неприятно стало находиться так близко с такой филей, будто та заражала в разговоре своей инфантильностью и пресытившимся простолюдством. Таких уже Эвелин натерпелась в своей жизни, причём сполна.       — Да… Точно, — помани, покажи, носом ткни и вот, пляшет, как ты хочешь!       На радость Эвелин, вода закипела и поднявшийся Моблит достал с кухонных ящиков турку.       — В общем, мы долго говорили и перебирали гипотезы, откуда могли появиться титаны и раз Эрену под силу в него, как бы сказать, перевоплощаться, то могут найтись же и другие? Если коротко, мы пришли к выводу, что на то есть ответы в подвале его отца, который перед пропажей говорил любой ценой добраться до него… — Эвелин резко дёрнулась, чуть не сшибив локтём стоявшие чашки. Конечно, подвал. Куда без него. — Всё хорошо? — заметила это майор.       — Отлично.       Фальшиво-обыкновенно села в обратное положение. Майор невинно хлопала глазами.       — Э… Если подробнее, то…       — Подробнее не надо, — вовремя остановила ту Эвелин, когда сквозь окно виднелась и слышалась прибывшая команда капрала, без него самого. Ну или тот молчал, а до окна не доставал.       Майор замолкла, снова опустив глаза в пол. По кухне потянулся запах кофе.       — Напомни, как зовут? — расслабленно откинувшись назад, Эвелин оценивающе пробежалась глазами по её вновь напряжённому лицу.       — Ханджи. Можно Ханджи.       — Ты давно в Разведкорпусе, Ханджи?       — Можно сказать, да, я вступила ещё при старом командоре… — её снова перебили.       — Получается, ты главнее капрала?       — Э, не совсем. У Леви… У капрала Леви специфичные обязанности, их сложно представить перед системой рангов.       Эвелин усмехнулась чему-то своему, наблюдая как быстро меняются эмоции на лице Ханджи, когда она наконец подняла взгляд на неё.       — Что-то не так?       — Нет. А я всё гадаю, чего разведчики такие шуганные; столько лет ты в Разведкорпусе, а я ни разу на званых вечерах тебя, самого майора, и не видела.       — Нас не то что бы часто звали…       — Серьёзное упущение, — пуще прежнего развеселилась Эвелин. — Я думаю с такими-то заслугами и стажем и тебя, и капрала стоит видеть чаще на светских мероприятиях. Может, и общественный статус поднимется.       — Только меня и капрала?       — Ещё и командора. Если тот не нагружен работой, — представился длинный командорский стол, заваленный похоронными письмами. Эвелин едва сдержала хохот.       — Как-то несправедливо, — опустив плечи, заметила Ханджи. — Почему командование должно развлекаться, когда на вылазках отличаются все?       — Так принято. Одни пируют, другие работают.       Осчастливленная предложением майор совсем растеряла благодушный настрой. Даже дымящаяся чашка с кофе, которую поставил перед ней Моблит, не отвлекла от каких-то потаённых мрачных мыслей.       — У вас, может, так и принято, но, боюсь, слишком разнятся наши убеждения.       Эвелин потянулась за своей чашкой, обжигая губы паром. И всё равно улыбка не сползала с её лица.       — Не поздно что-то менять, — Ханджи коротко кивнула, и не вникая в иной смысл слов. — Например, тебе бы я порекомендовала быть смелее.       Майор пригубила чашку, едва заметно улыбаясь. На миг Эвелин показалось, что всё её былое напряжение ничто иное, как просто фарс, но глаза выдавали Ханджи с головой.       — При службе я веду себя иначе, — опровергла она.       — Верю. Так чем отличаются нынешние обстоятельства? Хорошо, люди без мундира любят обходительность и покладистость, но увы, это могут воспринять по-другому в нынешнем обществе, — Эвелин оставила чашку. Кофе был удивительно неплох.       — Это ещё как?       — Вежливость и воспитанность красят мужчин и их жён. Когда ты ни то и ни другое, то этим будут пользоваться, пока от твоей «хорошести» не останется и следа.       Эвелин самодовольно ухмыльнулась, наблюдая как Ханджи вновь косит взгляд, задумываясь над произнесённым.       — Вряд ли мне это пригодится…       «Воплощение женщин — это власть и грация. В ней ни того, ни другого. Как печально» — скрыв ядовитость в голосе, Эвелин сошлась на снисхождении:       — Кто знает, как обернётся жизнь, — и отпила кофе.       Ханджи заметно приободрилась с начала беседы, особенно когда в кухню гурьбой посыпались разведчики. Эвелин неспешно допивала кофе, следя за каждым из них: Петра села почти у самой двери, Оруо прошёл дальше, неся в руках корзинку лесных ягод (видимо набрали в леске неподалёку), Гюнтер прошмыгнул к котелку, над которым висела полупустая турка, и остатки налил себе.       — Эй, молчун, а ну либо делись, либо ещё навари.       — Сам наваришь, — впервые расслышала гулкий голос Эвелин, чему немного удивилась.       Майор Ханджи окинула шумную компанию строгим взглядом.       — Уважаемые, — грозно обратилась она к ним и зашедшему с ломтями хлеба Эрду. — Тут двое, нет, трое взрослых людей сидят, а вы баламутитесь.       Петра хмыкнула, поглядывая искоса на Оруо, который обвёл взглядом сначала майора и Моблита, а потом и Эвелин.       — Ну и мы не молодёжь, — сказал Эрд, выставляя на стол плашку и бросая туда хлеб.       Эвелин не заметила только одного отсутствующего и, пользуясь образовавшейся суматохой, ускользнула из кухни. Но до той вскоре долетел окрик Эрда, только закончился его разговор на повышенных тонах с Ханджи:       — Мистрис! Вы не будете завтракать?       Эвелин приостановилась. Что-что, а есть хотелось ужасно, но дела важнее.       — Пожалуй, позже.       И юркнула, наконец-то, в подземелье.

***

      Сырые стены облепил мох, и по мере спуска Эвелин всё удивлялась, как же тут холодно. На ум приходили нелестные ассоциации с зимой в Орвуде, которую по несчастью удалось застать в прошлом году. Хотя на то и была матушка-зима, пришедшая сухой и морозной. Тут же было и влажно, и холодно, и склизко. Убойное сочетание.       Спустившись с каменной лестницы, она встретилась взглядом с капралом, подпирающим стену у камеры. Он и Эрен тотчас замолкли, стоило только завидеть Эвелин.       — Утро доброе, — счастливо поздоровалась она, смело идя к ним навстречу.       — Виделись, — пробурчал Леви.       Эвелин приблизилась к чугунным прутьям, слегка коснувшись их пальцами. Тонкие, но частые. Пониже ржавые крепления с расхлябанной щеколдой. Сверху висит хлипкий замок, видавший лучшие времена и сейчас порядком износившийся. Всё-таки менять сейчас смысла не было, не преступника содержат, а мальчишку, и то, для подстраховки…       «Будь возможность, капрал бы повесил замок помощнее. Так, от внешних факторов»       Наконец заглянула вглубь камеры, увидев сонного, помятого мальчишку, настороженного, но почти не напуганного. Выглядел он лучше, чем в день суда, но похуже остальных.       — Здравствуйте… — проговорил тот, поглядывая за спину канцлера.       Она скептично покосилась на капрала.       — Вы его тут голодом морить лишили?       — С чего ты... Вы это решили, канцлер?       — Не видно, чтобы ему тут нравилось, — продолжала она. — Сами венчаете его «героем Троста», «надеждой человечества», а держите в клетке, где условия похуже чем в хлеву…       Капрал отлип от стены, нарочито медленно и от того более угрожающе продвигаясь к ней.       — Не знал, что в ваши обязанности входит и оценка казённого имущества. Это временная мера, тем более Эрен вступил в Разведкорпус добровольно и…       — Добровольно заперся в клетке? Странноватые пристрастия для мальчишки пятнадцати лет отроду.       Леви впёрся стальным взглядом серых глаз, не моргая следя за Эвелин. Та подыграла, и не думая отводить свои, настойчиво-игривые, подходящие манере речи — неспешной, колкой и грубоватой. Сложно было слёту понять, что раздражало в ней капрала больше: немигающие бледно-зелёные глаза, высокомерное бездушное поведение, будто приводимое из скуки, или уже вылизанный вид обыкновенной дворянской девки, безосновательно наглой, возомнившей себя в чужом штабе хозяйкой, и смеющей подрывать авторитет начальства в глазах подчинённого, словно самая отпетая террористка. Впрочем, ото всего было по грамму правды, смешанной в убийственной бурде.       — Прячем мы его тут не от себя, а от тебя, соглядатай из говна и палок слепленный, — полушёпотом проговорил Леви, подтверждая все её очевидные мысли. — Кто знает, когда твой план загорится и ты захочешь уволочь его, а там и след простыл.       — Грубо, капрал, — нисколько не задетая его словами, Эвелин покачала головой. — И с чего ты взял, что я преследую такие корыстные цели? У меня есть резон не верить разведке. Как и гораздо больший не доверять полиции.       Леви какое-то время помолчал, пытаясь уследить за мимолётной лукавостью на лице Эвелин. Но та с годами становилась всё более нечитаемой, как он с укором для себя, осознавал. Обычная женщина из верхов, скорее всего лгущая каждый раз, когда могла заговорить с ним. А когда не могла, врала в действиях, и в принципе во всём и со всеми. Чего стоил услышанный отрывок её разговора с Ханджи. Но если там всё было более чем несомненно понятно, то тут возникали вопросы в поиске подоплёки её слов.       — Взять тот же учинившийся беспредел пару лет назад, — обходя капрала, Эвелин с гордой осанкой прошла к противоположной стене. — Помнится, сверяла я свои записи с отчётом ответственной за одну операцию, который идёт к вице-советнику в архив, как вижу, мягко говоря, враньё. Обман, умышленное сокрытие правды, что, мол, не облаву на подпольную оппозицию свершили, а так, разогнали мятежный сброд из деревни Кукуево в пределах стены Роза. А там на деле и аристократы были, и дальние знакомые именитых учёных, и сами-то полицейские. В общем, разные личности были, всего человек пятнадцать, но каких! — покачала пальцем в воздухе. — Вот тебе и ценность моей работы, как оказалось, капитанша покрывала их.       — И как это выяснилось?       — Стальные спицы развязывают многим языки, — сверкнув глазами в его сторону, Эвелин снова беззаботно скрестила руки. — А её солдатской доблести хватило только на один ноготь. Вот и весь спектакль: эту доблесть ей внушили только ради более охотного шествия на смерть. И та её нашла, и горе-либералы тоже. Спрашивается, зачем рыпались? Не такие уж и умные эти неучи… Против системы шли-шли, думали, с друзьями в полиции им всё по рукам. Но только их авторитет подорвали.       — Будто раньше кто-то с верхов им сильно доверял.       — Я не верю никому из военных. Монарху же деваться некуда, без веры в свой единственный щит от неурядицы долго на троне не просидишь. А тут такая подстава…       Эвелин ни разу не соврала. И чувствовала на подсознательном уровне, что этому внимает и капрал.       — Обеляешь себя, — всё так же тихо констатировал он. — Так долго пела про некомпетентных полицейских, а мне-то что с того? Твоему слову грош цена, мне не понаслышке это известно.       — Я знаю, — улыбнулась Эвелин. — Но у меня есть помимо слов кое-какие наработки, не совсем, чтобы на руках… Толку вам вещать про недовольных властью, — «когда вы сами к этому скорее всего придёте», — когда помимо сокрытия важной информации, злые полицейские ещё промышляют изъятием трудов у подпольных учёных? Эрену всё ещё надо слушать наш разговор?       А Эрен, тем временем, мерно сопел, сидя на кровати. Совсем не выспался за каких-то пару часов.       — Ладно, — продолжала Эвелин. — Не думай, что они всё сразу сжигают или передают мне. Я слышала как минимум об одном складе технологий, возымевших успех, совсем неподалёку от Гермина. Где, если не врут, и усовершенствованные устройства пространственного маневрирования пылятся…       — И кто же это тебе донёс? — недоверчиво вопросил Леви.       — Неважно. Главное, что их производят для некоего Центрального отделения полиции. И даже если их выкрадут, то истинные владельцы нескоро обратятся; они ещё большие тунеядцы, чем вы, мне даже не доводилось с ними сотрудничать.       «Врёт, как дышит. А дышит часто» — наверняка думал Леви.       И тем не менее, точно признал, что чертовка умеет интриговать. Эвелин победно усмехнулась, подмечая знакомый на его лице оттенок задумчивости.       — Предлагаешь выкрасть УПМ у полицейского склада?       — Я бы сказала, позаимствовать ради более благих нужд. Кто знает, когда вам пригодятся облегчённые версии этих громадин, с двойными лезвиями и ещё какими-то выкрутасами… В чертежи я не вникала, не моя страсть.       Какое-то время Леви молчал. Эвелин же выбросила свой последний козырь, хитро сощурив глаза, и по-девичьи ухмыляясь капралу:       — Я лично поведу твою команду к складу. Хотя такая работа, мне кажется, для двоих.       Леви, опомнившись, хмыкнул в её сторону.       — Вдвоём не утащим.       — Раньше же как-то таскали.       — Раньше… — запнулся. — Раньше ты никогда не лезла с нами, предпочитая отсиживаться в тылу.       — И составлять гениальные планы, ты хотел добавить? — Эвелин подошла чуть ближе. — Заметь, ты сам не пускал меня на рожон.       — Ты бы только мешалась.       Эвелин устало вздохнула. Спорить было бесполезно. Отвела глаза на спящего Эрена, опёршегося щекой о стену, и вполголоса спросила:       — Так значит, ты согласен?       Капрал будто бы очень неохотно, но не затягивая с ответом, выдавил желанные слова:       — Только ты идёшь с нами. Со мной.       — … И ни шагу в сторону, — продолжила за него она.       — Чтобы не было никаких неожиданностей.       Эвелин тихо рассмеялась. Капрал неисправим. Всё помнит, да не сжигает единственный мост между ними — прошлое. Тот из гнилого бруса, весь в трещинах и медленно тлеет, но даже Эвелин понимает, что нескоро падёт.       Как бы далеко их не раскидала жизнь, как бы не возненавидели друг друга с годами, что-то оставалось неизменным, скручиваясь в животе комом от одного только взгляда, пытавшегося скользнуть в глаза и увидеть миражную искренность, а не лукавый блеск. Хоть ещё один разочек мельком увидеть её снова, как в первую встречу; потом может и смерть бы не удивила, не напугала так сильно, как мерещившийся смех святых над въевшейся в подкорку поправки — «в случайную встречу».