Give me my heart back!

— Так, Се Лянь, возьми себя в руки. Это всего лишь очередная фотосъёмка, — тихо, так, чтобы его не услышал Сань Лан, прошептал себе под нос Се Лянь, продолжая копаться с объективами. Ему казалось, с того самого момента, как Сань Лан оказался перед дверью его студии, он вообще больше не понимал, что делает. В то время, как его руки бездумно перебирали линзы в чёрном бархатном футляре, взгляд то и дело ускользал в сторону Сань Лана, лениво попивавшего кофе возле подиума. Се Лянь понятия не имел, что за инфекция поразила его мозг, заставив окончательно потерять самообладание и, кажется, голову от одного лишь вида Сань Лана. Изначально Се Ляню казалось, что всё дело было в необычайной внешности его нового знакомого. Сань Лан был высоким, красивым и статным, с выразительными чертами лица и просто дьявольскими глазами. И если их первая встреча ещё могла быть гиперболизирована чрезмерной фантазией Се Ляня, то вот вчерашний случай, когда судьба почти буквально уронила Сань Лана ему в ноги, лишь окончательно убедил его в дьявольской красоте этого искусителя. С той самой минуты, когда Сань Лан, сидя на диване в гостиной Ши Цинсюаня, мягко улыбаясь, ответил на его приглашение согласием, для Се Ляня не осталось ни единого сомнения в том, что он наконец-то нашёл самую идеальную, лучшую во всех экспонентах модель для своего проекта. И потому он был готов костьми лечь, но выполнить работу настолько хорошо и быстро, насколько это вообще было возможно. По крайне мере, таков был первоначальный план Се Ляня. Но стоило Сань Лану лишь появиться на пороге его студии, как Се Лянь почувствовал, словно ему подрезали сухожилия под коленями. И весь его боевой настрой на работу и результативность тут же канул в бездну. От волнения и вмиг охватившей слабости Се Лянь едва мог дышать. Его ноги казались ватными, а тело лёгким, почти чужим. И лишь одному небу было известно, каким таким чудом он не рухнул прямо на пороге, растянувшись в ногах своего личного демона. Сань Лан, явившийся сегодня на встречу, был совершенно другим человеком. Отдохнувший и посвежевший, он выглядел дьявольски обольстительным. С блестящими, словно вороново крыло, волосами и лукавым, с лёгкой смешинкой взглядом — он одним своим видом смог выбить весь воздух из лёгких Се Ляня, заставив невольно вспомнить слова Ши Цинсюаня, сказанные накануне вечером. После ухода Сань Лана накануне они ещё долго просидели на кухне, обсуждая способы раскрутки студии. И в тот момент, когда голова Се Ляня была забита тем, что выбрать: услуги SMM-щиков или раскошелиться на собственный сайт и позже обратиться к таргетологам, Ши Цинсюань и ляпнул фразу, что так некстати всплыла в мозгу Се Ляня при новой встрече с Сань Ланом. — А мордашка-то у него очень даже ничего. С таким просыпаться должно быть приятно. «Должно быть?» — в тот момент эта мысль промелькнула в уме Се Ляня так быстро, что он даже не обратил на это внимание. Тогда он действительно плотно увяз в выборе решения. Но теперь, когда Сань Лан предстал перед ним во всей красе, в голову ему начали лезть всякие глупости. «С таким должно быть приятно просыпаться» — снова всплыли слова Ши Цинсюаня в его памяти, и сотни маленьких человечков тут же в панике забегали в голове Се Ляня, разводя ещё больший хаос из эмоций и чувств. «А с таким вообще можно заснуть?!» — внутренне вскрикнул Се Лянь, на деревянных ногах отступая в сторону и позволяя своему гостю пройти внутрь. Узкие джинсы и чёрная, подчёркивающая взгляд Сань Лана, рубашка делали силуэт своего хозяина настолько сногсшибательным, что Се Лянь на мгновение потерял дар речи. Его лицо горело, как маков цвет. И несмотря на то, что он старался из-за всех сил вести себя естественно, чувствовал, что вот-вот вспыхнет, как сухая рождественская ёлка. «И зад у него зачётный. Рабочий», — снова пронесся в его голове голос Ши Цинсюаня, на что Се Ляню дико захотелось закрыться в узкой тёмной кладовой и, по возможности, там и умереть. Потому что в тот самый момент, когда Сань Лан прошёл внутрь студии и, лениво крутанувшись на пятках, повернулся к нему спиной, Се Ляню захотелось завыть от собственного бесстыдства. «Рабочий? Что значит рабочий? Нормальный у него… зад, — одними губами прошептал вслед своему Везувию Се Лянь и, крепко зажмурившись, с силой тряхнул головой. — Чёрт побери! Се Лянь, о чём ты только думаешь?!». — Впервые вижу своими глазами рабочее место фотографа, — улыбнулся, обернувшись через плечо, Сань Лан, и Се Лянь не нашёл ничего лучшего, как улыбнуться в ответ. Он был уверен, что мышцы его лица атрофировались от волнения, а взгляд в тот момент казался полным безумия. Се Лянь вообще сам себе в этот момент виделся таким тупицей, что даже стыдно было. Чего совершенно нельзя было сказать о Сань Лане. Он, казалось, не испытывал в присутствии Се Ляня абсолютно никакого стеснения. Расслабленной и непринуждённой походкой Сань Лан лениво прохаживался по студии, с интересом рассматривая рамки на стене. Он не выглядел взволнованным, как сам Се Лянь. Его плечи и руки были расслаблены, а шаг был ленивым и лёгким. И от понимания всего этого, а также своей чрезмерной эмоциональности и инфантильности, Се Лянь вдруг испытал небольшой укол боли. Но как бы Се Лянь не старался взять себя в руки и напомнить своему обезумевшему разуму, зачем именно явился сюда Сань Лан, всё было тщетно. Его почти буквально колотила дрожь. В какой-то момент в голову Се Ляню даже пришла мысль придумать отговорку и перенести встречу на другой раз, когда он, накапав себе пару сотен успокоительных капель, возможно, сможет не гореть алым цветом от смущения и стыда. Но Сань Лан уже был здесь, потратив свои силы и время. И Се Лянь просто не мог так поступить. Потому, взяв себя в руки, он постарался отбросить в сторону все свои малодушные мысли и приступить к работе. Но даже после того, как Се Лянь чудом не разбил от волнения чашку и, справившись с кофемашиной, усадил Сань Лана на высокий стул с порцией лучшего кофе, что вообще был способен приготовить, Се Лянь чувствовал, что вот-вот совершит непоправимую глупость. В словах Ши Цинсюаня действительно был резон. Сань Лан, похоже, и правда ему нравился. И дело было не только в том, что он был идеальной моделью. И даже не в том, что его длинные ноги убийственно смотрелись в чёрных потёртых джинсах, а руки словно были творением Джованни Бернини. Нет. Дело было в другом. Хотя, по чести сказать, Се Лянь и сам не мог объяснить, в чём же именно. Просто Ши Цинсюань каждой своей необдуманной фразой умудрился попасть в самую цель. А Се Лянь даже не пытался больше находить им отговорки. Просто хороший свет. Просто слишком узкие джинсы. Просто чистые волосы, и именно поэтому от них пахнет так притягательно сладко, а не вовсе потому, что так пах сам Сань Лан. И хотя Се Лянь по-прежнему старался взять себя в руки, стоило ему лишь встретиться взглядом с Сань Ланом и уловить его чуть кривую, но такую искреннюю и милую улыбку, как сердцу его больше не было покоя. — Тебе помочь? — от неожиданности Се Лянь подпрыгнул на месте, выронив линзу. Та с глухим стуком упала на мягкий бархат, заставив сердце Се Ляня снова испуганно сжаться. Ему срочно нужно было взять себя в руки. Пока он что-нибудь не разбил и не испортил. — Нет. Всё почти готово. — Ммм, — Хуа Чэн бездумно сделал новый глоток кофе, продолжая скользить взглядом по студии. Просторное помещение почти полностью было освещено лишь искусственным светом. Высокие окна хоть и занимали две трети стены, были задрапированы плотными шторами, и сквозь их чёрный лён не было видно даже намека на жарящий солнечный свет. От этого Хуа Чэну особенно было приятно находиться здесь. — Сань Лан, — голос Се Ляня вновь заставил его заинтересованно обернуться, — я совсем забыл… — О чём? — Тебе нужно заполнить анкету и подписать договор, согласно которому ты даёшь мне разрешение на использование твоих фотографий на выставке. — На выставке? — Хуа Чэн почувствовал, как его сердце болезненно кольнуло. Сконцентрировав всё своё внимание на том, что ему будет позволено провести несколько часов наедине с Се Лянем, он совершенно позабыл, ради чего его собственно-то и позвали. — Ничего особенно! Не переживай! — заметив растерянность во взгляде Сань Лана, поспешил объясниться Се Лянь. — Я не афиширую имя и не продаю фотографии без согласия модели. Поэтому, если ты всё ещё не против, то заполни, пожалуйста, — оставив на время аппаратуру, Се Лянь выудил из верхней папки пару бланков и передал Сань Лану. Хуа Чэн в задумчивости пробежался по строчкам взглядом. — Ладно. Съёмка оказалась не такой уж скучной вещью, как представлял себе Хуа Чэн. Ему не требовалось принимать глупые, на его взгляд, позы и искусственно улыбаться. Ему вообще почти ничего не требовалось делать через силу. Хуа Чэну достаточно было лишь заметить, как Се Лянь убирает короткие пряди волос за ухо, и поймать на себе беглый кроткий взгляд, как его губы сами по себе расплывались в лёгкой улыбке, а грудь наполнял невесомый воздух. На прошедшие часы, что они провели за работой, Хуа Чэн словно провалился в глубокую бездну. Время, проведённое наедине с Се Лянем, казалось вечностью. Они перекидывались ничего не значащими фразами. Делились планами на выходные. Говорили о работе и о милом ресторанчике неподалёку. Как оказалось, Се Лянь открыл собственную студию относительно недавно. До нового года он работал фотографом в одной рекламной конторе, и в то время даже предположить не мог, что решится уволиться. Но буквально перед рождеством ему позвонили из одного известного журнала с контрактным предложением на пару недель и Се Лянь, неожиданно для самого себя, согласился. Сложная на первый взгляд работа оказалась захватывающей, и спустя всего неделю Се Лянь вспомнил, что именно привлекало его в фотографиях с самого детства. И именно это и подтолкнуло его собрать все свои сбережения и вложиться в собственную студию. — Должно быть, было страшно начинать что-то новое, — Хуа Чэн склонил голову набок, наблюдая, как Се Лянь скручивает камеру со штатива. Их съемка на сегодня подошла к концу, и Хуа Чэн терпеливо выжидал момент, когда можно будет заговорить о совместном обеде. — Немного, — признался Се Лянь, убирая камеру. — Но меня поддерживали друзья, и потому я всё же не так боялся перемен, как следовало бы. — Я думаю, у гэгэ в любом случае всё получилось бы. — Гэгэ? — Се Лянь поднял взгляд на Сань Ланя. Тот в ответ неловко прикусил губу, отчего у Се Ляня появилось волнительное чувство, будто с ним флиртуют. Странное, но в то же время приятное ощущение. — Ох, наверное, мне стоило признаться ещё до того, как мы начали, — лукаво улыбнулся Сань Лан, и Се Лянь почувствовал, как снова начинает краснеть. — Не пойми меня превратно, но я так был заинтересован предстоящей встречей, что загуглил твоё имя. — И что же ты узнал? — сердце Се Ляня взволнованно забилось. Он искренне надеялся, что в сети не нашлось постов с яркой критикой к его работам. Сам он был неважным пользователем соц.сетей и, к своему стыду, плохо переносил чужое неодобрение, потому старался не читать новости с собственным участием. — Ничего, что требовалось бы скрывать, — засунув руки в карманы, Хуа Чэн шагнул вперёд. Легко соскользнув с подиума, он лениво принялся расхаживать туда-сюда по студии, незаметно поглядывая на Се Ляня. — И что же пишут? — Что пишут? — Мгм, — кивнул Се Лянь, вновь начиная непроизвольно улыбаться. — Что тебе двадцать девять. У тебя диплом экономиста, но ты никогда по нему не работал. На последнем курсе ты поступил в школу искусств, после чего и устроился в рекламное агентство. — И это всё ты узнал из интернета? — Се Лянь почувствовал, как горят его уши. — Не только это, — Хуа Чэн шагнул чуть ближе, едва сдерживая себя от того, чтобы коснуться волнистых волос Се Ляня. Ему безумно нравилась атмосфера, воцарившаяся между ними. Нравилось дразнить своё личное божество и видеть, как тот теряется в своих мыслях и догадках. Хуа Чэна почти разрывало изнутри сделать что-нибудь эдакое, лишь бы заставить Се Ляня вновь посмотреть на себя. — Не только это? — Се Лянь закончил со штативом и, отключив свет на подиуме, развернулся лицом к Сань Лану. — Что же тогда ещё? — Ммм, — Хуа Чэн сделал вид, словно всёрьёз задумался над вопросом. — Дай-ка вспомнить. А, вот что. У гэгэ уже есть несколько наград, полученных на выставках. — Ох, — Се Лянь смущенно покачал головой. — Это не то, чем стоит гордиться. — Почему? — не понял Хуа Чэн. Остановившись всего в полушаге от фотографа, он замер в ожидании ответа. Ему показалось, что его слова немного расстроили Се Ляня. И хотя для человека, стремящегося стать известным и получить признание в своей стезе, награды были одним из первых признаков верно выбранного пути к успеху, Се Ляня, казалось, факт их наличия лишь сильно опечаливал. «Почему?» — молча повторил слова Сань Лана Се Лянь, пытаясь подобрать правильные слова для ответа. Наверное, потому, что все они получены на выставке новичков, и гордиться тут нечем. Потому что всем участникам было по двадцать — двадцать два года, а ему двадцать семь. Потому что даже в тех своих работах он получил столько критики, что опустились руки. Наверное, поэтому. Заметив перемены в лице Се Ляня, Хуа Чэну захотелось отвесить себе оплеуху. Он явно затронул болезненную тему, напомнив о чём-то совсем невесёлом, и это разом порушило всё приятное, что между ними успело расцвести за эти пару часов. Но прежде, чем Хуа Чэн смог увести разговор в иное русло, раздался громкий урчащий звук, заставивший их обоих сконфуженно замереть на месте. — Гэгэ… проголодался? — Нет! — тут же запротестовал Се Лянь. Он уже собирался списать позорный звук на соседей, но стоило ему придумать отговорку, как его пустой желудок снова громко заворчал, лишая хозяина всех путей к отступлению. — Уверен? — улыбнулся Сань Лан, едва сдерживая рвущуюся наружу широкую улыбку. Должно быть, он выглядел сейчас как полный придурок, но по-иному просто не мог. Даже голодным Се Лянь казался ему очаровательным, и это лишь сильнее заставляло Сань Лана желать его. — Может, — сквозь улыбку выдавил из себя Хуа Чэн, — пообедаем вместе? Здесь есть несколько отличных ресторанов. — И тот ресторанчик с тыквенным супом в тыкве из их числа? — Се Лянь вновь заправил непослушную прядь волос за ухо, и от его улыбки, чуть смущенной и неловкой, желудок Хуа Чэна сделал двойное сальто. — Я почти уверен, что тот суп был меню в честь Хэллоуина, но если гэгэ хочет его попробовать, мы вполне сможем договориться, — выпалил, не задумываясь, Хуа Чэн. Он уже готов был собственноручно приготовить тот чертов суп, лишь бы это божество согласилось пойти с ним. Ему казалось, что если сейчас Се Лянь не согласится, то все его планы вылетят в трубу. А этого Хуа Чэн допустить никак не мог. — Не отказывайся, гэгэ. — Ох, — Се Лянь в ответ неловко улыбнулся и вновь заправил за ухо прядь непослушных волос. Его желудок уже свело голодом, но до этого момента он даже не замечал ничего. Увлечённый работой и своими мыслями о Сань Лане, он даже думать забыл о еде. И теперь, когда за грудиной болезненно покалывало, ему было немного неловко от своей беспечности. На самом деле, у него был обед с собой. Остатки вчерашнего ужина выглядели вполне аппетитно, и Се Лянь не рассчитывал сегодня больше ни на что тратиться. Но, разумеется, говорить об этом Сань Лану он не собирался. Се Лянь вообще не особо спешил распространяться о своих финансовых проблемах. Даже его друзья не знали, где он сейчас живёт и как обстоят его дела с деньгами. Имея достаток с малых лет, Се Лянь даже предположить не мог, что наступит время, когда его будут волновать такие вещи, как счета. И даже теперь, когда с момента гибели его родителей прошло больше пяти лет, а трастовый фонд был полностью опустошён, Се Лянь по-прежнему продолжал создавать иллюзию беззаботного самодостаточного молодого человека. Говоря Сань Лану о том, что друзья поддерживали и помогали ему в реализации мечты обладать своей собственной фото-студией, Се Лянь не врал. Фэн Синь и Му Цин и правда, помогали ему, как могли. Благодаря им была куплена аппаратура и найдены первые клиенты. А Ши Цинсюань даже подогнал ему помещение по очень выгодной цене. И Се Лянь был им за это очень благодарен. И всё бы хорошо, если бы не одно «но». Се Лянь был на нуле. Весь его заработок уходил на содержание студии. И если бы не деньги за сдачу в аренду собственной квартиры, на которые он снимал себе однушку в богом забытом районе и, собственно, и жил, то они с Жое протянули бы ноги. Разумеется, Се Лянь понимал, что всё это временно. И что он в любой момент может вновь переехать в свою просторную квартиру и без труда найти работу в офисе. Но поступить так — означало для Се Ляня сдаться. А сдаваться он уж точно не собирался. По крайне мере, теперь. — Гэгэ, я… — видя внутренние сомнения Се Ляня, Хуа Чэн хотел было уже предпринять что-то более решительное, но не успел он и двух слов связать, как дверь в студию внезапно отворилась, и на пороге показался рослый мужчина с просто огромным ведром с цветами. — Цзюнь У! — стоило гостю перешагнуть порог, как Се Лянь тут же кинулся его приветствовать. — Как ваши дела? Я слышал, были неполадки с электричеством. Надеюсь, с вашими цветами всё хорошо. — С ними всё в порядке. У нас на этот случай стоит генератор, — аккуратно опустив ведро и поправив сбившиеся стебли, Цзюнь У мягко улыбнулся Се Ляню. Его лицо, полное света и доброты, буквально источало человеколюбие. Но стоило ему лишь заметить в студии постороннего, как улыбка его стала напряженной. Будто маска, вылепленная из глины. — Я смотрю, у вас клиент, — он пересёкся взглядом с Хуа Чэном всего на секунду, но уже этого хватило парню, чтобы понять, что что-то здесь не так. — Надеюсь, не помешал? — Нет-нет, — спешно замахал руками Се Лянь. Он явно был рад встрече и, в отличии от Хуа Чэна, дискомфорта в присутствии Цзюнь У не испытывал. — Мы уже закончили, — Се Лянь наградил Хуа Чэна лёгкой улыбкой, заставив того ещё больше разволноваться. Хуа Чэн едва сдержался от того, чтобы схватить Се Ляня за руку и увезти прочь из студии. Подальше от этого человека с его странным, чересчур спокойным и одновременно пронзительным взглядом. Может быть, дело было в странной внезапной влюблённости Хуа Чэна в это кареглазое божество. Чёрт его знает. Но одно он знал наверняка — Цзюнь У ему не нравился, и это был плохой знак. — Право, вы так меня выручаете всякий раз. Мне даже неудобно, — желая оценить красоту каждого из бутонов, Се Лянь присел на корточки возле ведра, и аккуратно, чтобы не повредить ненароком лепестки, принялся перебирать принесённые цветы. Их свежий вид и сладковатый аромат невольно заставили Се Ляня улыбнуться. Так было всегда. Стоило ему завидеть благоухающий вид пионов или гиацинтов, как на сердце становилось легко-легко. Сам Се Лянь был неважным садоводом и росший на его окне имбирь давно просился оказаться на помойке, где его съедят бездомные кошки. Но в то же время он очень ценил и уважал людей, что были способны вырастить подобную красоту. И, наверное, именно по этой причине они с Цзюнь У и смогли найти общий язык. — Сколько я вам за них должен? — Се Лянь потянулся носом к одному из бутонов, вдыхая аромат полной грудью. — Ничего, — снисходительно покачал головой Цзюнь У. — Это позавчерашние цветы, они уже не годятся для продажи, — он маслено улыбнулся, и от его взора, направленного на Се Ляня сверху вниз, Хуа Чэну сделалось не по себе. Конечно, ему могло показаться, но во взгляде этого мужчины, столь тёмном и светлом одновременно, было нечто, что заставило все его защитные чувства обостриться. Хуа Чэн не мог сказать точной причины, но этот знакомый Се Ляня ему определённо не нравился. — Гэгэ, обед, — напомнил Хуа Чэн, на что Се Лянь тут же встрепенулся, поспешно поднимаясь на ноги. — Ох! Точно! — он стряхнул невидимую пыль со своих колен и, развернувшись к Цзюнь У, наградил того широкой улыбкой. — Ещё раз спасибо за вашу помощь. Вы так меня выручаете каждый раз, что я уже даже не знаю, как мне с вами расплатиться. — Да разве здесь есть вообще, о чём говорить, — взгляд Цзюнь У ещё раз мазнул по фигуре Хуа Чэна, ненадолго задерживаясь на его руках. — Что ж, я вижу, вы спешите. Не буду вас больше задерживать. — Приятного вам дня, — улыбнулся напоследок Се Лянь, прежде чем Цзюнь У снова скрылся за дверью. — Ну что ж… Эм… Сань Лан? — он вздохнул полной грудью, чувствуя небывалое воодушевление. Разговор с Цзюнь У помог ему немного привести разум в порядок, и теперь он был полон решимости попросить Сань Лана о новой встрече. И для этого ему определённо нужно было угостить его обедом. — Да? — Хуа Чэн с трудом заставил себя отвести взгляд от закрывшейся за спиной цветочника двери. — Обед ещё в силе? — Разумеется, — улыбнулся Хуа Чэн, выметая из своей головы всё лишнее. Се Лянь согласился пообедать, а значит, ему требовалось приложить все усилия, чтобы их ланч прошёл идеально. И плевать он хотел на посторонних людей. С ними он разберётся позже.