***
Се Лянь опустился на низкий диванчик в фойе своей студии и вытянул уставшие за день ноги. Сегодня у него выдалось на удивление много работы. Два заказа на долгосрочной перспективе, — ради них Се Ляню придётся совершить ни один выезд в магазин к заказчику, — и фотосессия пожилой чаты с внуками. Последние особенно сильно вымотали. Преимущественно пострадала Жое. Дети так расшалились, что собаку пришлось отправить во внутренний дворик. В противном случае они бы точно разгромили полстудии, разнеся в дребезги аппаратуру. Но каким бы трудным не выдался у Се Ляня сегодняшний день, он с нетерпением ждал пяти часов. После вчерашнего балагана устроенного Ши Уду и, как следствие, испорченного праздника А-Сюаня, а также не очень приятного инцидента с алкоголем, Се Лянь всё-таки набрался смелости и позвонил Сань Лану. Как оказалось, тот после стопки абсента забыл всё напрочь. Он не помнил ни то, как Се Лянь вёл его в постель, ни даже то, как больно пнул хихикающего над всем происходящем Пэй Мина, в то время как сам Се Лянь настойчиво тянул его в сторону выхода из квартиры Ши Цинсюаня. На самом деле в тот момент, когда Се Лянь рассказывал со всей присущей ему неловкостью о произошедшем накануне вечером, ему казалось, что Сань Лана вот-вот хватит сердечный приступ. Уж чего он боялся Се Лянь не знал, но сам факт, что Сань Лан не мог тогда себя контролировать и вообще не помнил происходящего – сильно пугал парня. Хотя самого Се Ляня это ни на грамм не беспокоило. Ему даже в голову не приходило, что Сань Лан может что-то сделать в нетрезвом виде. Он настолько беспокоился за него в тот момент, что вопрос о доверии отпал сам собой. Возможно, Му Цин был прав. Се Ляню действительно стоит быть более подозрительным и чаще прислушиваться к инстинкту самосохранения. Но иногда Се Ляню казалось, что того у него просто нет. О чём, к слову, он не очень-то и горевал. Будь у него страх перед неизведанным — Се Лянь бы не встретил на своём пути Сань Лана. А этот риск явно был оправданным. Во всех смыслах этого слова. Колокольчик на входной двери звякнул и Се Лянь поспешил выпрямиться. Не хватало ещё, чтобы клиенты увидели его в столь разнузданном состоянии. — Цзюнь У! — узнав в посетителе своего соседа и по совместительству друга, Се Лянь приветливо улыбнулся. — Вы снова с презентом, — он принял из рук мужчины пахнущую сахарной пудрой коробку. — Мэй-мэй наготовила. Наши девочки решили остаться у деда с бабкой ещё на неделю, так что кексы требуют спасения. — Ох, ну раз так, то я просто не могу отказаться, — Се Лянь откинул крышку с картонной коробки. — Они ещё и с черникой! — его глаза загорелись от предвкушения. — Ох, вы же не против, если я возьму их с собой? — Собираешься сегодня домой пораньше? — Не то чтобы, — Се Лянь замялся. Кончики его ушей окрасились розоватым цветом и Цзюнь У тут же ощутил неприятное покалывание в груди. Ему уже не требовалось услышать, куда собирается направиться Се Лянь. Ему было довольно знать, с кем именно он идёт на встречу. — Свидание? — Цзюнь У посмотрел на него сверху вниз и в животе его словно свернулась сотня ядовитых змей. Это нельзя было спутать ни с чем. Всякий раз как Се Лянь смущался, он начинал суетиться. И в этот раз было так же. Его руки зажили своею жизнью. Они то упирались в бока, то потирали кончик носа и проводили пятернёй по чуть отросшим волосам. Но самыми поразительными в Се Ляне были глаза. В редких случаях они наполнялись тоской и усталостью и по обычаю всегда горели жизнью, но теперь в них было что-то ещё. И это совсем не нравилось Цзюнь У. — Сань Лан пригласил выпить на крыше Лоуни, — принялся рассказывать Се Лянь. — Знаете, это там, где видна старая часть города. Говорят закаты там особенно красивые. — Значит, свидание? — понимающе улыбнулся Цзюнь У и лицо Се Ляня снова вспыхнуло. — Да, — он кивнул, опустив смущенно взгляд. — Оно самое. И знаете… Ох, простите! — Се Лянь перехватил коробку с кексами в другую руку, отвлекаясь на оживший телефон. Стоило ему заметить номер звонящего, как лицо озарила улыбка. — Я сейчас, — бросил мимоходом Се Лянь, поспешив скрыться на заднем дворике. — Значит, по-хорошему ты не понимаешь, — тряхнул головой Цзюнь У. Хуа Чэн становился для него настоящей проблемой. И пока она не разрослась в масштабе, её срочно требовалось уничтожить.***
Се Лянь горячо выдохнул и откинул голову назад, подставляя шею под обжигающие губы. Его грудь бешено вздымалась при каждом вздохе, а руки так и норовились притянуть Сань Лана к себе ещё ближе. Они целовались уже, казалось, минут двадцать, но всё никак не могли оторваться друг от друга. — Гэгэ, твой запах… — Хуа Чэн двинулся вперёд, вжимая Се Ляня спиной в дверцу машины. Его губы неистово скользили по горячей шее, оставляя следы. Завтра на загорелой коже останутся засосы. Тёмной россыпью они увьют всю его шею, спустятся вниз к плечу, и от одной лишь этой мысли Хуа Чэн чувствовал, как твердеет. Его член ныл и сочился в плену тесных джинс и при каждом несдержанном толчке Сянь Лэ – ему хотелось выть от бессилия. — О, боже, — почти проскулил Се Лянь, впиваясь ногтями в спину Сань Лана. Ощутив очередную будоражащую волну, он сжался всем телом и опрокинул голову так резко назад, что почти увидел звёзды перед глазами от удара о металл машины. Рука Сань Лана тут же взлетела вверх, лаская и успокаивая. Но всё тщетно. Се Лянь был весь мокрый. Он был взвинчен. Его спина и грудь покрыта испариной, а нижнее бельё прописалось смазкой. И всё, на что он сейчас был способен, это молить богов, чтобы те дали ему силы устоять на трясущихся ногах и не упасть перед Сань Ланем на колени. В противном случае он уже точно не сможет остановиться и сдерёт эти чертовы джинсы с крепких ног Сань Лана, припадая лицом к его паху. — Такой невероятный, просто восхитительный… — слова срываются с губ Се Ляня неосознанно, и Хуа Чэна буквально прошивает всего насквозь. Его рвёт на части. Бёдра подаются вперёд, а руки стискивают его личное божество в болезненной хватке. Но тот не протестует. Он лишь стонет громче и выгибается в пояснице и Хуа Чэн чувствует — ещё чуть-чуть и он сорвётся. Его заводит в Се Ляне всё: его запах; тихие полные стонов вздохи; податливое крепкое жилистое тело. — Не уходи, — прошипел Се Лянь, прижимая Сань Лана к себе ещё крепче. Его кожа под руками Хуа Чэна горела огнём. Спина покрылась испариной, а сердце билось с такой частотой, что казалось вот-вот пробьёт грудную клетку. И всё это буквально кричало, что Се Лянь его хочет. Прямо здесь и сейчас. Немедля… — Ты сводишь меня с ума… — Хуа Чэн прикусил трепещущую жилку на шее и, проведя кончиком носа вверх, обхватил влажными губами мочку с причмокиванием посасывая. Никого из них даже ничуть не беспокоило, что они всё ещё на улице. Что где-то рядом на траве лежит умотанная за день Жое, и любой, кто в столь поздний час пройдёт мимо, обязательно заметит их. Они словно выпали из реальности, и возвращаться обратно даже не мыслили. — У меня тонкие стены, — шепчет Се Лянь, когда руки Сань Лана наконец-то пробираются под ремень брюк, обхватывая налитый кровью член. — Гэгэ громкий? — смеётся Сань Лан и смех его отдаётся набатом внизу живота Се Ляня. Он не знает громкий ли. Он так давно не трахался, что уже и не помнит. Но для Сань Лана он готов стать любым. Если он попросит… Когда он попросит… Всё что угодно… — У меня нет резинок, — почти плачет Се Лянь, когда руки Сань Лана пропадаю, и спустя секунду машина встаёт на сигнализацию. — Я чист, — выдыхает Хуа Чэн, рывком прижимая Се Ляня к себе. — А? — Се Лянь соображает с трудом. В его голове бьётся лишь одна мысль — они займутся любовью. И ничто больше не может уложиться в его сознании. — Я сдавал анализы, — пояснил Хуа Чэн, уводя своё божество в сторону старенького дома. Если после сегодняшней ночи Се Ляня выселят за нарушение тихого часа, он готов пригласить его жить к себе. Ради этого он даже готов заставить его кричать. — Ооох, — выдохнул Се Лянь, начиная понимать происходящее. — А ты? — Хуа Чэн выпрямился и, опустив взгляд на одурманенное лицо своего божества, постарался дать себе немного успокоиться. — Я? — после сегодняшней ночи ему, судя по всему, нужно бы сделать томограмму, проверить, не давит ли на его мозг опухоль. — Ах да. То есть, нет, — Се Лянь облизал губы, — я не был ни с кем больше двух лет. Я чист. — Два года, гэгэ… где ты был всё это время, — Хуа Чэн внезапно обнял его так крепко и жарко, но в тоже время надежно, словно самое большое сокровище, что Се Ляню захотелось вдруг расплакаться. Но он не успел даже глотка воздуха сделать, как Хуа Чэн громко скомандовал Жое и быстрым шагом потащил его в сторону дома. Не выпуская Се Ляня из объятий, Хуа Чэн сполз спиной по стене. Они умудрились кончить даже не раздевшись. Едва вошли в квартиру, распалённые и доведённые до предела, они вцепились в друг друга с таким неистовством, что оргазм накрыл их ещё в прихожей. — Я не очень разбираясь в этом, но… мы теперь встречаемся? — лениво пробубнил куда-то в футболку Се Лянь и заулыбался, почувствовав, как начинает подпрыгивать грудь Сань Лана от смеха. — Я думал, мы решили этот вопрос ещё в машине. — Ты тогда ничего не ответил, — запротестовал Се Лянь. Глаза заволокло усталой пеленой, и он позволил себе их прикрыть. — Ты не дал мне, заняв мой рот более приятным занятием. — Сань Лан… — Я не против, — замурлыкал Хуа Чэн, продолжая поглаживать Се Ляня по спине. Посторгазменная истома медленно отступала, оставляя после себя усталость во всем теле. — Ты останешься? — Я уже здесь. С тобой. — Ммм… — промычал в ответ Се Лянь. Он хотел было сказать, что имел ввиду совсем другое, но лень взяла своё. — Ты устал, да, — Хуа Чэну не нужно было слышать ответ. Он его и так знал. — Немного, — не без труда Се Лянь оторвал голову от груди Сань Лана, выпрямляясь. — Ты тоже выглядишь уставшим. — Немного, — передразнил Се Ляня Сань Лан и они оба рассмеялись. — Ты не против, если мы сходим в душ по очереди? — Гэгэ со мной не комфортно? — У гэгэ катастрофично маленькая ванная, — захихикал Се Лянь. В нём заиграла кровь и слова внезапно вырвались из его рта быстрее, чем он понял, что собирается сказать. — К тому же, если ты будешь рядом, я не смогу удержаться и… — И…? — — Иии… — Се Лянь прикрыл ладонью глаза, чувствуя, как к лицу снова притекает жар. Это было нормальным говорить о своих желаниях. Но ему по-прежнему было стыдно озвучивать их вслух. — И я…. Сань Лан, прости. Ох… это так смущает, — он прижался горячей щекой к шее Хуа Чэна и вымучено выдохнул. — Я хочу, чтобы бы спустил мне в рот. — Сейчас? — голос Хуа Чэн прозвучал так высоко, почти на грани истерики. Мысли молниеносно унеслись не в те дебри, и чувство возбуждения смешалось с внезапно зародившейся в груди паникой. Все его представления о Сянь Лэ разлетались, как карточный домик. Сперва их первый поцелуй, во время которого Се Лянь не просто сделал шаг вперёд, но ещё и с завидным рвением пытался перехватить инициативу. Потом долгая прогулка по городу и сбивчивое признание в машине, заставившее Хуа Чэна наконец-то понять, что они теперь возлюбленные. А теперь… вот это… — Если ты сделаешь это сейчас, то это будет очень быстро. — Ммм? — Се Лянь поднял горящее румянцем лицо, заглядывая в глаза напротив. — Ты правда…? — Ох, — не в силах больше выносить этот взгляд, Хуа Чэн порывисто притянул к себе Се Лянь, крепко обнимая. Им нужно было время, чтобы привыкнуть друг к другу. Им некуда было спешить. Прижавшись грудью к груди Сань Лана, Се Лянь погладил его по лопаткам. Биение их сердец гулко отдавалось за грудиной и от сознания, что Сань Лан смущен не меньше его самого на губах Се Ляня расцветала улыбка. — Гэгэ, знаешь, — начал было Хуа Чэн, но парень в его руках вдруг резко дёрнулся и, подскочив на его коленях, взвизгнул: — Жое! Лайка стояла позади хозяина и шумно дыша, смотрела поочередно то на одного, то на другого. — Простой, Сань Лан, она ткнулась мне холодным носом в шею, — рассмеялся Се Лянь, привставая с колен своего теперь уже парня и вытирая мокрый след от влажного носа Жое. Поняв объятия людей по-своему и заметив, как их тела разъединятся, лайка ринулась вперёд и, вклинившись между ними, с жаром завиляла хвостом. — Ты тоже любишь целоваться? — старательно отворачиваясь от собачьей морды, низким голосом заметил Хуа Чэн. Его взгляд встретился со взором уже поднявшегося на ноги Се Ляня, и в разномастных глазах Хуа Чэна заплясали чертята. — Вся в хозяина, да? — Саааань Лааааан, — простонал Се Лянь и поспешил скрыться в узкой ванной. Им срочно требовалось принять душ и переодеться. А потом они смогут попробовать снова.***
Хуа Чэн проснулся от тихого щелчка замка и громкого цоконья когтей по старому паркету. Завозившись, он перевернулся на бок и не без труда разлепил глаза. — Пора вставать? — хриплым ото сна голосом просипел Хуа Чэн, провожая взглядом фигуру Се Ляня. Тот возился на тесной кухне, меняя воду в чашке Жое и попутно насыпая корма. — Нет. Ещё рано. Спи, — обернулся на его голос Се Лянь. — Сколько сейчас? — привстав, Хуа Чэн огляделся в поисках сотового и только сейчас вспомнил, что оставил его в машине. — Шесть утра. — Ты встаешь так рано? — простонал Хуа Чэн, снова падая на подушки. — Жое нужно выгуливать, — Се Лянь поставил миски с кормом и водой на высокие подставки, и лайка тут же принялась с шумом лакать. — Ты удивительный, — Хуа Чэн приглашающее выпластал руку из-под одеяла, жестом приглашая вернуться в постель. — Ты мне льстишь, — заметив его жест, Се Лянь улыбнулся. — К тому же… Как там говорится? А! Мы в ответе за тех, кого приручили. — Тогда, как на счёт меня, гэгэ? — сон окончательно слетел с Хуа Чэна, и теперь наблюдая за тем, как его божество медленно ступает к нему в своих безбожно-сексуальных шортах и майке, в нём поднималось возбуждение. — А Сань Лан тоже хочет, чтобы его выгуляли и покормили? — вскинул бровь Се Лянь. — Сань Лан хочет ласки иного рода, — прохрипел в ответ Хуа Чэн. Он был так близок к нему, протяни руку и схвати, но конечности отказывались двигаться и лишь взгляд, горящий огнём, безотрывно следил за каждым движением своего Сянь Лэ. — Почесать животик? — Се Лянь игриво склонил голову на бок, облизнув нижнюю губу. Но, смутившись собственной наглости, громко охнул и, замахав руками, поспешил отвернуться. — Ох… — Гэгэ? — Погоди, погоди! Не смотри! — ещё яростнее замахал руками Се Лянь, пряча взгляд. — Я… Мне так не привычно говорить всё это. — Ты смущён? — Конечно, я смущён, Сань Лан, — Се Лянь наконец-то повернулся к нему лицом и Хуа Чэн тут же не преминул притянуть того обратно в постель. — Это стыдно. — А это? — Хуа Чэн опрокинул Се Ляня на спину, нависая сверху. — И это, — улыбаясь, Се Лянь погладил Сань Лана по плечам. — Но мне это нравится, — он прикрыл глаза, призывно размыкая губы, приглашая углубить поцелуй. — Очень… — Жое! — в один голос воскликнули Хуа Чэн и Се Лянь, когда лайка, не чувствуя собственных габаритов, прыгнула на постель. Та в ответ на их недовольство лишь громко гавкнула и, завиляв хвостом, улеглась прямо вдоль их тел. — Моя личная жизнь под угрозой? — неловко улыбнулся Се Лянь, на что Хуа Чэн лишь вновь поцеловал его в губы. — Ни за что, — он потянулся было снова перехватить дыхание своего божества, но Жое повернула морду в их сторону и, вклинившись между ними, жалостливо заскулила с громким стуком барабаня хвостом по кровати. — Но не сегодня, — Хуа Чэн скосил взгляд в сторону разлучницы. — Нет, не сегодня, — рассмеялся Се Лянь и, толкнув Сань Лана в грудь, повалил на спину. У них ещё будет время насладиться друг другом. В другой раз уж точно. А сегодня можно было просто немного подремать.***
Хэ Сюань немигающим взглядом проследил за копошащимся комком шерсти на собственном полу и перевёл взгляд на Хуа Чэна. Тот также безотрывно смотрел на щенка, который, кажется, чуть-чуть осмелел и, поднявшись на дрожащие худые лапки, начал принюхиваться к окружающему миру. — Нахрена ты его притащил? — А что мне нужно было с ним сделать? Оставить тем малолетним ублюдкам? — вопросом на вопрос ответил Хуа Чэн. Щенок повёл носом в его сторону и, поскуливая, неуклюже задвигал лапками. Хуа Чэн отступил ещё на шаг в сторону. Он понятия не имел, что с ним теперь делать. У него никогда не было домашних животных. Сперва была против мать, потом уже у самого Хуа Чэна не было времени. Но несмотря на это, он ещё мог себе представить, как общаться со взрослыми собаками. С Жое вот он смог найти общий язык. А вот что делать со щенком, которому всего месяц — Хуа Чэн понятия не имел. — Как ты его вообще нашёл? — Вышел за сигаретами. — Ты же бросил? — Бросил, — согласился Хуа Чэн, делая ещё шаг в сторону. Щенок явно был намерен добраться до его носков. — Снова началась работа? — догадался Хэ Сюань, невольно вспоминая про свою собственную, требующую, как всегда, доработок. От вечных капризов заказчиков у него уже сводило зубы, но ему не хватало ещё двадцати тысяч баксов, и тогда-то можно будет вздохнуть свободно. А до этого момента, нужно было потерпеть. — Чёрт бы её побрал, — промычал в ответ Хуа Чэн. Маленький чёрный комок достиг наконец-то его ног и, беспардонно забравшись прямо на стопу, уткнулся носом в запыленный отворот брюк. — Как это вообще вышло? — Хэ Сюань потёр лоб. У него были куда более важные дела, чем разбираться с подкидышем Хуа Чэна. Он вообще не понимал, почему тот пришёл именно к нему, а не ринулся сразу в сторону своего ненаглядного Сэнь Лэ, от разговоров о котором Хэ Сюаня уже тошнило. — Шпана какая-то нашла трёх щенков за мусорными баками и решила поиграть с ними в бейсбол. — Я не то, чтобы только что поел, — поспешил предупредить Хэ Сюань, — но с благодарностью обойдусь без подробностей. — Тогда не буду рассказывать про то, как бэттер отбил «мяч» в бетонную стену, — осклабился Хуа Чэн, припоминая сцену чисто из вредности. Ему и самому было противно вспоминать, как мальчишки ржали, наблюдая за мучениями щенка, пока тот визжал и изворачивался в их руках. Писк первого прекратился сразу же, как его хрупкого тельца коснулась бейсбольная бита. Он ещё дёргал лапками, когда Хуа Чэн заметил ублюдков. Второй щенок отправился за первым почти сразу. Этого же комка шерсти, что с завидным упорством старался сейчас вжаться в ноги Хуа Чэна, ждала та же учесть. Но мальчишки испугались незнакомца и, побросав всё, кинулись в россыпную. — Посмотри на него, — Хэ Сюань кивнул на щенка. — Он слишком маленький. Его нельзя оставлять на улице. — С чего ты взял, что я собираюсь оставить его на улице? — вздёрнул бровь Хуа Чэн. — У меня ты его тоже не оставишь, — тут же поспешил поставить точку Хэ Сюань. — У тебя большая квартира, забирай его к себе. — Я не умею заботиться о щенках. — Ты умный, научишься, — повёл плечами Хэ Сюань. Но заметив пристальный взгляд Хуа Чэна, громко отчеканил: — Нет. — Уверен? — Да — уверен, нет — нельзя, — напрягся Хэ Сюань. Этот дьявол во плоти умел добиваться своего и нужно было очень постараться, чтобы скулящий дрожащий комок шерсти не остался в его квартире. — Почему бы тебе не использовать этого псёнка и не сблизиться с его помощью с твоим дорогим Сянь Лэ? — решил пойти ва-банк Хэ Сюань. — Потому что мы уже и так сблизились, — самодовольно ухмыльнулся Хуа Чэн отчего Хэ Сюаню тут же захотелось въехать тому по физиономии. Этот паршивец снова получил желаемое. Но что было хуже — не чурался этим похвастаться. И на фоне полного штиля в собственной личной жизни — это не слабо бесило Хэ Сюаня. — Ладно, — он развёл руками. — Тогда вези его в приют. Время не столь позднее. Они ещё работают. — Хм. В приют, говоришь… — задумался Хуа Чэн, опустив взгляд на щенка. А это была неплохая идея. И почему она не пришла ему в голову раньше? — Вот почему она не пришла мне раньше, — Хуа Чэн стукнулся головой о руль машины и, открыв окно, посмотрел на стоящую в метре от него девушку. Щенок на её руках, вытянув морду вверх, истошно орал. Он начал визжать и изворачиваться сразу, как Хуа Чэн передал его работнице приюта, но чем дальше уходил от порога его спаситель, тем неистовее становился его писк. Щенка словно резали без ножа. Вой чередовался с надрывным визгом и все, кому удосужилось это заметить, мотали головами из стороны в сторону, ища живодёра. — Может быть, вы ещё подумаете? — с жалостью в голосе обречённо взмолилась девушка. Щенок уже расцарапал её руки лапами, и казалось, вот-вот издохнет от отчаяния. — Посмотрите, как он по вам тоскует, — девушка приподняла малыша повыше, и тот залился протяжным хриплым воем. — Спас на свою голову, — пробормотал раздражённо Хуа Чэн, отстёгивая только что надетый ремень безопасности. Ему не нужны были домашние животные. Из всех многоклеточных, что жили в его доме, за исключением изредка залетавших комаров да мух, был лишь цветок гибискуса, подаренный на новоселье. И тот иссох черед два месяца. Хуа Чэн вспомнил о нём лишь, когда его листья пожелтели и рассыпались по полу кухни. А этот кусок меха был куда сложнее цветка и простым поливом тут явно было не обойтись. — Вы всё-таки решили его забрать? — обрадовалась девушка, завидев, как Хуа Чэн возвращается. Щенок, судя по всему, тоже что-то почувствовал. Закряхтев, он завозился в руках сотрудницы приюта, слабо подёргивая задними лапами. — Можно подумать у меня есть выбор, — пробухтел Хуа Чэн. Его планы на ближайшее будущее безбожно рушились. Теперь ему непременно придётся брать этого шкета с собой, пока тот не подрастёт. А это значило, что шансы переспать с Се Лянем стремительно приблизились к нулю. Они с Жое то не могли управиться, а тут на тебе — ещё одно просящее безраздельного внимания существо. Ад — не иначе. — Поверьте, вы не пожалеете, — заулыбалась девушка, жестом приглашая пройти внутрь. — Собака – это такое счастье! Хуа Чэн сильно в этом сомневался.***
— Он ещё не ест твёрдую пищу. Ему нужно молоко. Ты что, не знал? — выглянул из-за дверцы холодильника Се Лянь. Хуа Чэн покачал головой. Он действительно не знал и, собственно, уже знать не хотел. За всю ночь ему так и не удалось сомкнуть глаз. Щенок орал дурным голосом всякий раз, как Хуа Чэн пытался оставить его одного и пойти поспать. Стоило ему лишь завидеть, как новый хозяин отдаляется, щенок начинал кряхтеть и бежать следом с такой неистовой истерикой, будто не успей он догнать, то умрёт страшной смертью. В конце концов, смирившись с неизбежным, Хуа Чэн просидел больше часа с этим дьяволёнком на полу кухни, выжидая, когда тот заснёт, но в результате там же вместе с ним и задремал. — Позже нужно будет купить ему молока пожирнее, а пока обойдёмся сливками. Ты не против? Хуа Чэн был против. Это были его сливки для его кофе и делиться им с комком шерсти он не желал. Но тело охватила такая усталость, а голос Се Ляня звучал так умиротворяющее, что противиться Хуа Чэн был не в силах и в ответ лишь покачал головой. — Хэй, малыш, смотри! Это для тебя, — Се Лянь поставил блюдечко поближе к импровизированному лежаку и, погладив щенка по крохотной головке, аккуратно ткнул того носом в сливки. Щенок неуклюже облизнулся и, покачиваясь на лапках, принялся шумно лакать угощение. — Ты уже дал ему кличку? — Эмин, — не задумываясь, отчеканил Хуа Чэн, переводя тяжёлый взгляд с прогнувшейся спины Се Ляня на щенка. Тот за секунды жадно вылакал миску любимых сливок Хуа Чэна и теперь елозил носом по дну чашки. — Эмин, — повторил Се Лянь, выпрямляясь. Он тихо повторил кичку ещё раз, словно пробуя на вкус и, хмыкнув, согласно кинул. — А ему подходит. — Чертовски, — пробухтел Хуа Чэн и резко скривился в лице от неприятной боли в шее. Сон на полу в полулежащем состоянии явно был не для него. Мало того, что спину ломило, так ещё и шею теперь заклинило. Влево было почти не повернуть. — Затекло? — Ммм, — промычал согласно Хуа Чэн, потирая ребром руки мышцу. Не лучший вид для Сянь Лэ, конечно, но терпеть было больше невмоготу. — Сделать массаж? — неожиданное предложение Се Ляня, заставило Хуа Чэна резко замереть. Массаж было чудесным решением его проблемы во всех смыслах этого слова. Но стоило Хуа Чэну представить руки Се Ляня на своей спине, тяжесть его бёдер на пояснице и то, как он обхватывает ими его бока, — как кровь прилила не к тому месту. — Я умею немного, — Се Лянь аккуратно, словно опасаясь будто его слова или действия могли чем-то оскорбить Сань Лана, шагнул ещё ближе, невесомо опустив руку на его шею. Пальцы аккуратно, но настойчиво надавали на лестничную мышцу, и Хуа Чэн не удержался от блаженного стона. — Так хорошо? — Се Лянь опустил вторую руку на плечо и несильно надавил. — Великолепно, — откинув голову на бок, простонал Хуа Чэн. Каждое прикосновение Се Ляня приносило облегчение через боль, и он готов был рухнуть к его ногам, лишь бы эти прикосновения никогда не заканчивались. — Ну, так что? Как на счёт массажа? — пока Хуа Чэн не мог видеть его лица, Се Лянь прикусил в неловкости губу. Ему очень хотелось обвить его шею руками и, прижавшись грудью к его спине, крепко-крепко сжать в объятиях. Необходимость чувствовать тепло Сань Лана и его силу начинало казаться наваждением. И Се Лянь уже не понимал, как с ним бороться. — Отличная идея, гэгэ, — Хуа Чэн перехватил его ладонь в свою, разворачиваясь к нему лицом. От чуть помятого, но такого умиротворенного вида Сань Лана у Се Ляня защемило сердце. Аккуратно поправив растрепавшийся хвост, он провёл пальцами вдоль прядей, приглаживая вихры. Желание расчесать и сплести косу возникло само собой. Се Лянь никогда даже предположить не мог, что ему будет нравиться возиться с чужими волосами. Но гладкость и тепло, исходящее от длинных прядей Сань Лана оказались очередным звеном в цепи, приковывающей его хрупкое сердце к этому дьяволу. Но что было самым ужасном во всём этом — Се Лянь совсем не был против. — У меня небольшой опыт, — глядя в глаза Сань Лана и продолжая перебирать его пряди, не зная сам для чего — ляпнул Се Лянь. — Оооо, я не сомневаюсь, что гэгэ скромничает, — губы Хуа Чэна скривила игривая улыбка. Сердце его учащённо забилось. На задворках сознания замаячила маленькая надежда, что массаж может оказаться не совсем массажем и от этой мысли внутри всё приятно сжалось. — Если гэгэ не против, я предпочёл бы сделать это в спальне, — низким голосом пророкотал Хуа Чэн и, не дожидаясь ответа, сжал ладонь Се Ляня, утягивая того вслед за собой прочь с кухни. Се Лянь в ответ на порыв Сань Лана негромко захихикал. Ему так нравился их флирт. Словно лёгкая непринуждённая игра, она ни к чему не обязывала, но в тоже время неистово заставляла желать продолжения. И Се Ляню очень хотелось перейти к последней базе. Пускай ему и было сложно в этом признаться, а собственные мысли сильно его смущали и заставляли чувствовать неловкость, он очень хотел заняться с Сань Ланом сексом. Никогда прежде предстоящее соитие не вызывало в нём такого интереса и голода, как сейчас. И Се Лянь чувствовал, что Сань Лан станет его погибелью. — А ты будь тут, — Хуа Чэн скосил взгляд на заснувшего в ворохе из полотенец щенка. Сотрудница приюта сказала, что тот большую часть дня в ближайшую неделю будет лишь есть и спать, и Хуа Чэн искренне надеялся, что так оно и произойдёт. В противном случае — жить Эмину на улице. — Добро пожаловать в мою спальню! — Хуа Чэн прошёл вглубь комнаты, утягивая за собой покорно следующего за ним Се Ляня. — Хотя, думаю, гэгэ она уже знакома, — лукаво улыбнувшись, Хуа Чэн стянул через голову футболку, отшвыривая ту в сторону. В его спальне всегда царил полумрак и было немного не убрано. Хуа Чэн почти никогда не застилал кровать и даже спроси его кто, где у него покрывало, он сразу и не вспомнит. Но в тоже время у него не было хаоса в постели. Всегда свежее белье, а разбросанные по своим местам подушки накрывало просто огромное пушистое одеяло. — Или мне провести экскурсию? — Хуа Чэн плотоядно улыбнулся, не без ликования ловя на себе горячий взгляд Се Ляня. Дыхание его участилось, а губы невольно ловили остатки спасительного воздуха, заставляя лёгкие работать и не умереть от асфиксии при виде перекатывающихся под кожей мышц. Хуа Чэн победоносно ухмыльнулся. Его утренние пробежки, явно возымели эффект и жадный огонёк в глазах Се Ляня был тому доказательством. — Это, к примеру, моя кровать, — подражая экскурсоводу, Хуа Чэн размашисто указал рукой на постель позади себя. — Очень мягкая и функциональная. — Я уже в курсе, — разрываемый между неловкостью и непристойными мыслями, рассмеялся Се Лянь. Но собственная фраза почти сразу же показалась ему совсем уж двоякой, и Се Лянь едва удержался от того, чтобы треснул себя по лбу. — В курсе? — Хуа Чэн подступил чуть ближе, заглядывая своему Сянь Лэ в глаза. — Гэгэ что-то мне недоговорил тогда, верно? — Не говори глупостей, — фыркнул в ответ Се Лянь. Он постарался отшутиться, но взгляд его забегал из стороны в сторону и сердце Хуа Чэна испуганно ёкнуло. Пэй Мин как-то рассказывал, что в первый раз, когда произошло нечто подобное, Хуа Чэн вынес двоих амбалов в клубе. Обошлось без полиции, но само понимание, что он может натворить что-то и при этом не помнить последствий, не на шутку пугало Хуа Чэна. Если он вдруг что-то сделал Сянь Лэ, а тот тактично об этом умалчивает — ему лучше об этом знать. — Гэгэ? — голос Хуа Чэна прозвучал так близко, что Се Лянь взволнованно дёрнулся. — Ты точно ничего не утаиваешь? Я же ничего тебе не сделал тогда? — он взял ладонь Се Ляня в свою руку, и нежно коснулся губами тыльной стороны. — Или всё же…? — Нет, — покачал головой Се Лянь. Грудь его медленно затапливала тягучая нежность. О нём так давно никто не беспокоился, что слова Сань Лана ложились словно бальзам на душу. — Нет. Конечно, нет. — Тогда что? — вторая ладонь Хуа Чэна опустилась на талию Се Ляня, невесомо поглаживая и успокаивая. — Понимаешь… Ох! Ты…эм… Ты немного тяжелый, — сдался под давлением Сань Лана Се Лянь. Он облизал пересохшие губы и, заметив вежливый интерес в глазах напротив, продолжил: — К тому времени как мы добрались до постели в тот раз, ты уже почти спал, и я… — И ты? — аккуратно подогнал того Хуа Чэн. — И я рухнул с тобой вместе на постель, — Се Лянь нахмурился. Стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на Сань Лана, он не сразу заметил молчание с его стороны. — И всё? — наконец-то выдавил из себя Хуа Чэн. — А этого мало? — Се Лянь метнул взгляд на лицо Сань Лана, но заметив, как дрожат его губы от сдерживаемой улыбки, поспешил объясниться. — Ты зря смеешься. Только представь. Я мало того, что зашёл в твой дом без спроса, так ещё и разлёгся под боком, когда ты совсем не понимал, что происходит. А если бы я воспользовался случаем? — О! — губы Хуа Чэн приоткрылись в интересе, и Се Лянь заметил, как расстояние между ними безбожно сократилось. — А гэгэ хотел воспользоваться случаем? От столь восхитительной наглости Се Лянь на мгновение потерял дар речи. Хотел ли он воспользоваться моментом и впиться зубами в шею Сань Лана тогда? Или прижаться всем телом и, протиснув ногу, обвить его лодыжку своей ступнёй? Конечно хотел, пускай это и звучало в его голове как нечто совсем не пристойное. — Гэгэ? — низкий рокот прокатился под рёбрами Сань Лана и Се Лянь не смог не заметить его томного взгляда. — Ты тогда сильно устал и был не в сознании, конечно, я бы не стал делать ничего предосудительного. — Гэгэ не ответил, — руки Хуа Чэн притиснули Се Ляня ещё ближе к себе и теперь медленно исследовали его тело, поглаживая и разгоняя кровь. — Возможно. Совсем чуть-чуть, — на грани слышимости признался Се Лянь. — И это было крайне неловко. — А сейчас? — не прерывая взгляда, Хуа Чэн коснулся кончика носа Се Ляня своим. Их дыхание соприкасалось и каждый вдох теснее прижимал грудью друг к другу, распаляя сильнее и без того взбудораженную кровь. — И сейчас немного, — шевельнул губами Се Лянь. — Но мне, кажется, это нравится, — его взгляд заметался по лицу Сань Лана. Исследуя. Стараясь запомнить каждую его чёрточку. Шторы в спальне, как и в прошлый раз, были раскрыты, но полумрак, по-видимому, царивший здесь постоянно, мазками ложился на лицо Сань Лана, сглаживая острые черты, делая его более открытым, притягательным и уязвимым. — Не могу не разделить чувства гэгэ, — мурлыкнул Хуа Чэн, продолжая смотреть в глаза напротив. Се Лянь сейчас был так близко. Казалось, ещё чуть-чуть и их кожа соприкоснется. Дыхание уже приятно опаляло щёки, когда Хуа Чэн подался вперёд, но Се Лянь заставил его остановиться: — Массаж. Ты помнишь? — Точно! Массаж, — согласно кивнул Хуа Чэн, не без сожаления позволяя Се Ляню выскользнуть из своих рук. Расправив одеяло, Хуа Чэн грузно рухнул лицом в подушку, раскинув руки в сторону. Его будоражило присутствие рядом Се Ляня, но ещё больше хотелось вновь почувствовать его руки на своих шее и спине. Мышцы болезненно ныли и требовали внимания. Хуа Чэн вспомнил то, как Се Лянь прошёлся с нажимом по его загривку там, на кухне, и по его телу пробежались мурашки. — Сань Лан, я всё хотел спросить, — аккуратно взобравшись на постель, Се Лянь уселся сверху. От близости Сань Лана и его прикосновений в паху приятно потяжелело, но Се Лянь старательно пытался перевести своё внимание на что-то другое. С его последнего раза прошло много времени и от мыслей о близости его затапливало смущение. — О чём? — Хуа Чэн устроил поудобнее голову и прикрыл глаза, всецело отдаваясь приятной тяжести сверху. — Хорошо бы крем, — вспомнил вдруг Се Лянь. Руки машинально проскользнули по спине Сан Лана вверх, поглаживая и едва надавливая ладонями на кожу. Приметив в изголовье кровати тюбик, Се Лянь похлопал парня по руке, спрашивая: — Я возьму? Приподняв голову, без охоты снова открывая глаза, Хуа Чэн тут же снова рухнул обратно: — Да, конечно. Се Лянь привстал, потянувшись за тюбиком крема для рук. Щёлкнула крышка и в воздухе запахло сладким запахом масла Ши. — Так о чём ты хотел спросить, гэгэ? — почувствовав, как приятная тяжесть снова вернулась на его поясницу, Хуа Чэн расслабился. — Я вот о чём подумал, — Се Лянь растёр крем между ладоней и принялся размашисто втирать тот в кожу. — Сань Лан всегда слушает меня, чтобы я ему не рассказывал. — Потому что мне интересно тебя слушать, — Хуа Чэн судорожно выдохнул, когда кожи коснулись чуть прохладные от крема руки Се Ляня и тут же с силой нажали на сведённые мышцы. — Ахаха. Спасибо, конечно, но мне тоже хочется узнать о тебе побольше. — О чём, например? — охнул Хуа Чэн. Сведённые мышцы прострельнуло болью и он едва удержался от того, чтобы не забить ногой по постели. — Ох, — Се Лянь выпрямился, и, съехав чуть ниже, принялся тщательно разминать мышцы спины и поясницы. От сдавленных низких стонов Сань Лана внизу живота начало всё скручивать в узел. — О многом. — Где жил, где родился? — подсказал Хуа Чэн, стискивая в приступе боли зубы. Се Лянь разогрел кожу в изгибе шеи и теперь старательно растягивал зажатую мышцу. Боль стояла неописуемая. — Прости, сейчас полегчает, — заметив напряжение Сань Лана, поспешил предупредить Се Лянь. — Ты сейчас сказал это в шутку, но да. Мне интересно о тебе всё. Но знаешь, — предвидя, что Сань Лан хочет его перебить, поспешил договорить Се Лянь, — я как никто другой понимаю, что говорить о прошлом не всегда хочется. Порой для этого должен настать определённый момент. Хуа Чэн повернул голову в противоположную сторону и молча уставился на край подушки. Для него этот самый «момент», судя по всему, наступит вместе с концом света. Он даже представить не мог ситуацию, когда ему захочется рассказать о своём детстве, память о котором уродливыми швами пульсирует на сердце. — Поэтому, — продолжил Се Лянь, не прерываясь от массажа, — я бы хотел узнать, поёт ли Сань Лан в душе? — Что? Хахаха, — прыснул от неожиданности Хуа Чэн. — Да, а что? — ничуть не обиделся Се Лянь. — Или же… хотел бы ты прыгнуть с парашютом. Или… Вот! — он хлопнул Сань Лана по лопаткам и нагнувшись вперёд, заглянул тому в лицо. — Каким Сань Лан видит свой идеальный день. Встретившись взглядом с Се Лянем, Хуа Чэн моргнул, не находясь, что ответить. Поёт ли он в душе? Хочет ли прыгнуть с парашютом? Каков его идеальный день? Или ночь, переходящая в утро… Знал ли он ответы на эти вопросы? Хуа Чэн снова моргнул и, заметив во взгляде Се Ляня что-то маленькое, тёплое и немного дикое, охнул. Кажется, он всё-таки знал ответы на эти вопросы. Резко перевернувшись, Хуа Чэн перехватил руки Се Ляня и одним махом повалил на спину, нависая сверху. — Я никогда об этом не задумывался, но раз гэгэ хочет знать, то я не пою в душе. И никогда не рвался за экстремальными видами спорта. Но знаешь, — он опустился ниже, едва касаясь своими губами губ Се Ляня. Дыхание обоих участилось, и Хуа Чэн с особым упоением заметил, как задрожали ресницы его личного божества. Длинные и такие светлые. — Да? — выдохнул Се Лянь, сгорая от томления. — Я непременно спою тебе в душе и заставлю почувствовать, как кружится голова от переизбытка адреналина, но лишь после того, как ты подаришь мне самую лучшую ночь в моей жизни. Се Лянь почувствовав, как волнение сдавило его горло. Он уже слышал нечто подобное, но никогда прежде слова не звучали так искренне. Трепет и радость предвкушения были сейчас иными, и от незнания, что же не так и что со всем этим делать, Се Лянь почувствовал, как начинает задыхаться от переполнявших его чувств. Хуа Чэн молчал. Его руки уже начало потряхивать от напряжения, но он терпеливо ждал ответа. Хоть какого-то знака. Намёка, что ему можно преступить черту. — Боже, иди уже сюда, — сдался, в конце концов, Се Лянь. Его рука, ласково поглаживающая Хуа Чэна по загривку, внезапно с силой вцепилась ему в шею, резко притягивая для поцелуя. Они словно оба сошли с ума. Кровь стучала в висках, и ничто не могло заставить их оторваться друг от друга. Сплетясь, как многорукое чудовище, они перекатывались по кровати, извиваясь, и лаская друг друга жадными прикосновениями. — Боже, ты такой горячий, — Хуа Чэн стянул с Се Ляня рубашку, откидывая чертовку прочь. Он с трудом понимал, что делает. В нём проснулась такая дикая жажда, что оставить Се Ляня хотя бы на секунду было для него сродни пытке. — Не спеши, — не менее жадно отвечая на прикосновения, Се Лянь обхватил шею Сань Лана руками и, с хриплым вздохом втянув его запах, принялся покрывать шею поцелуями. — Ох, — Хуа Чэн впился ногтями в бока Се Ляня, рвано выдыхая. — Ты меня с ума сведёшь… — Я очень на это надеюсь, — Се Лянь вскинул бёдрами и по комнате прокатился пошлый протяжный стон. — Сними эти чёртовы штаны, — прорычал Хуа Чэн, продолжая вдавливать Се Ляня в постель. У него словно сорвало тормоза. Собственное возбуждение болезненно сдавливало влажное от смазки бельё. Но это было ничто по сравнению с тем, как был разгорячён Се Лянь. Стянув собственные бриджи вместе с бельём и, откинув ненужные тряпки Се Ляня прочь, Хуа Чэн опустился перед ним на пятки, судорожно выдыхая. Сэнь Лэ поистине был божеством. Он был идеален. От кончиков пальцев до длинной соблазнительной шеи. — Ты великолепен, — Хуа Чэн обхватил Се Ляня за ноги, придвигая того ближе. Широкая ладонь легла на его колено, поглаживая и медленно двигаясь вверх по бедру. — Можно я…? — сглотнув, Се Лянь опустил взгляд на пах Хуа Чэн и тут же со свистом выдохнул, почти давясь слюной. Сань Лан был больше него. Крупная налитая кровью головка, ответвлённый аккуратными венами ствол и налитые от возбуждения яички – так и притягивали к себе взгляд Се Ляня. Он ещё там, во дворе своего дома, прижатый Сань Ланом к машине, жадно желал почувствовать его вкус на своём языке. Но сегодня это желание лишь усилилось. Оно почти переросло в наваждение и Се Лянь был уверен, что не сможет больше спать спокойно, пока не прижмёт таз Сань Лана к постели и не заглотит его член, заставляя излиться от переполнявшего возбуждения. — Гэгэ очень жадный, — заметив взгляд Се Ляня, Хуа Чэн наклонился и его член подпрыгнул, поддаваясь вперёд вместе с хозяином. — Но, пожалуйста, дай сперва мне насладиться тобой. Его рука двинулась выше, пощипывая и поглаживая ставшей до одури чувствительную кожу, на что Се Лянь в ответ протяжно застонал. — Гэгэ, — Хуа Чэн обхватил его таз и, приподняв, сжал ягодицы в своих ладонях. Его губы невесомо касались губ Се Ляня, посасывая, но не позволяя углубить поцелуй. — Сань Лан…? — Скажи «да», гэгэ, — Хуа Чэн ритмично двинул бёдрами. Их плоть соприкоснулась и с влажным шлепком ударилась о животы. — Да, — выдохнул Се Лянь, цепляясь за плечи Сань Лана. — Всё что угодно — да! — Ох, — резко выпустив Се Ляня из объятий, Хуа Чэн метнулся к небольшому ящичку в изголовье кровати. На постель упала лента презервативов и пара тюбиков лубриканта. Но не успел Се Лянь и слова сказать, как Хуа Чэн резко перехватил его под бедро и, закинув ногу себе на талию, перевернул на бок. — Сань Лан, что ты…? Ах! — от горячих и влажных пальцев Хуа Чэна, сжавших его мошонку и надавивших на нежную кожу совсем рядом со входом, Се Лянь подавился вдохом. — Я не настолько гибок, — простонал Се Лянь под градов страстных поцелуев Хуа Чэна, чувствуя как тот тянет его ногу вверх на своё плечо, а пальцы его уже проникли внутрь надавливая, растягивая и ища тот самый заветный узелок. — Всё будет хорошо, гэгэ, — Хуа Чэн вдавил Се Ляня в подушку, и, заставив откинуть голову назад, ритмично повёл тазом вперёд. — Не бойся. Хороший мальчик… То ли от слов Сань Лана, то ли от его горячих губ Се Ляня прошило током. Вцепляясь в его плечи и спину, он старался дышать глубже, но каждое движение пальцев внутри, выбивало из него воздух. Контроль, сила и желанием принести удовольствие сквозили в каждом движении Сань Лана. Перекинув ногу Се Ляня через плечо, продолжая то ритмично двигать пальцами внутри, то поглаживать ствол, не забывая про чувствительную кожу под яичками, Хуа Чэн с упоением внимал каждому рваному вдоху Се Ляня. Его стоны, наполненные немой мольбой, звучали до одури возбуждающе, и он готов продолжать так вечно, лишь бы тот не замолкал. — Сань Лан, — захныкал Се Лянь, чувствуя, как начинает задыхаться. Его лёгкие горели огнём, а рот наполнился слюной. — Пожалуйста… Я очень хочу… Мне нужно! Обхватив голову Се Ляня, Хуа Чэн потянул за волосы и, сплетясь языками, продолжая ритмично двигать тазом, позволил наконец-то ноге своего божества плавно сползти на постель. — Гэгэ жаден и настойчив, — прерываясь, выдавил из себя Хуа Чэн, — но мне это очень нравится. В груди Се Ляня сладко ёкнуло от предвкушения. Он уже потянулся было встать, как Хуа Чэн с силой опрокинул его на постель и, зажав руки над головой, вновь наклонился. — Только, давай сделаем по-моему, — губы Сань Лана мазнули по губам Се Ляня и от сознания, что именно Хуа Чэн задумал — его член радостно дёрнулся, испуская очередную порцию смазки. — Сань Лан, — Се Лянь занемел от накатившей на него волны безумства и сумасбродства. Он сам себя поражался. То, что они творили сейчас походило на какие-то одичалые игры подростков, дорвавшихся до желаемого и напрочь лишённых тормозов. Но не это поражало Се Ляня. А то, что он сейчас и сам был не против побыть искушённым. — Прошу… — только и смог выдавить из себя Се Лянь выгибаясь навстречу всем тело, желая прикоснуться, почувствовать на губах солоноватый вкус, услышать низкий ласкающий стон и свести, в конце концов, с ума этого мужчину. — Ох, — взгляд Хуа Чэна, тяжелый и полный пробивающей дрожи дымки, опустился вниз. — А гэгэ оказывается любит брать в рот? Ммм? — он сдвинулся вперёд, усаживаясь на грудь Се Ляня и тот протестующе напряг руки. Ему хотелось самому прикоснуться к Сань Лану. Хотелось вести. Заставить стонать и теряться среди удовольствия. Но Хуа Чэн держал его крепко и Се Лянь поверить не мог в то, что всё это ему безумно нравится. — Твой рот – божественен. Ты знал? — Хуа Чэн сдавил кисти рук Се Ляня одной рукой и облизнулся. — Мягкий. Сладкий. Такой податливый, — он вытер слюну на уголке рта и придвинувшись ближе, ласково повёл ладонью по его щеке. — Прекрати меня дразнить… — прошептал почти плача Се Лянь и зажмурился от запаха мускуса, пробирающего его дикой дрожью по всему телу. — Как пожелает моё божество, — Хуа Чэн выпустил руки Се Ляня и пристав, подался вперёд. Головка легко мазнула по губам, пачкая смазкой, и Се Лянь дёрнул тазом, поддаваясь порыву. — Высуни свой язычок, — Хуа Чэн обхватил затылок Се Ляня, медленно проезжаясь стволом по губам, вверх-вниз. — Да, вот так… Хороший мальчик. Ммм… — Хуа Чэн откинул голову назад от удовольствия. Почувствовав, как заведённая назад рука Сань Лана нежно ласкает его в ответ, Се Лянь впился пальцами в его тазовые кости и с шумом втянул в рот мошонку, лаская языком то одно яичко то второе. От неутолимого голода и жажды во рту скопилась слюна, но Се Лянь не мог в таком положении сделать всё как нужно: насадиться на член Сань Лана; позволить тому заполнить себя; растянуть, и коснутся кончиком горла. — Тебе это нравится, не правда ли? — Хуа Чэн смотрел на Се Ляня сверху вниз, и в груди его разгоралась ревность. Он сам не был девственником, но от мысли, что Се Лянь уже был вот так вот под кем-то другим, съедали его изнутри. — Не знал, что гэгэ, такой… — Я сам не знал, — давая себе передохнуть, прошептал на выдохе Се Лянь и снова принялся поглаживать и посасывать чувствительную головку. — Не делай так больше ни с кем, — низко рыкнул Хуа Чэн и, хватив того за руки, прижал крепко высоко над головой, подаваясь вперёд и позволяя Сянь Лэ заглотить член до самого основания. — Ммм….! — Се Лянь уперся пятками в постель, напрягаясь всем телом. Его собственный член болезненно бился о живот, руки дрожали от напряжения, а из глаз покатились слёзы. Но всё, что он мог сделать, это старательно принимать Сань Лана в рот, при каждом новом толчке молясь не кончить так быстро. Ещё никогда ему не приходилось оттягивать собственный оргазм. Его партнёры не сильно заботились о том, чтобы быть аккуратными и даже когда нарочитая грубость приносила Се Ляню удовольствие, ему всегда требовалось чуть больше времени кончить, чем партнёру. Но с Сань Ланом всё оказалось с точностью наоборот. Его сила и власть наполняли каждую клеточку Се Ляня волнением и даже будучи в плену, не имея и шанса пошевелить руками, он готов был вот-вот излиться от одного лишь вида Сань Лана. Его стонов. Его чертовски красивых глаз. И вздутых от напряжения вен на руках. — Сань Лан! — вскрикнул Се Лянь, почувствовав, как тот резко отстранился. — Не так быстро, хорошо, — рука Хуа Чэна скрылась за спиной, и Се Лянь крупно вздрогнул от прикосновения к своему члену. — Я ещё не готов. Но если ты хочешь кончить, ты можешь кончить, — он сдвинулся на его груди, принимаясь за ласку, и глаза Се Ляня закатились от удовольствия. Его прошиб такой мощный оргазм, что казалось его грудную клетку вот-вот разорвёт от переполнявшего его лёгкие крика. Се Ляня всего трясло. Руки сжали подушку, а из члена раз за разом вырывалась очередная струя, пачкая руку Хуа Чэна, стекая по паховым складкам вниз — на постель. — Восхитительно… Се Лянь перевёл чуть затуманенный взгляд на Сань Лана. Тот жадно ловил каждый его вздох, каждый стон, но даже не думал приступать к главному блюду. Его собственный член пульсировал и выглядел до предела напряженным, но Хуа Чэн продолжал молчаливо ждать. Се Лянь даже не сразу заметил его лёгкие поглаживания на своей коже. Ему потребовалась минута, чтобы понять – они ещё не закончили и ему очень хочется узнать, каково это – быть трахнутым Сань Ланом. — Гэгэ, не против, остаться так? — Хуа Чэн уже опустился ниже и теперь, устроившись между разведенных бёдер Се Ляня, лениво ласкал себя рукой. — Так? — не понял сперва Се Лянь, продолжая как заворожённый следить за пальцами Сань Лана. Так – это лежа на спине, наблюдая за томным жадным взглядом Сань Лана? И видя, как его член проникает всё глубже и глубже? — Да, — выдохнул Се Лянь. Кровь вновь хлыну вниз и он, открыто закинув ногу на бок Сан Лана, призывно прогибаясь в спине, вскинулся. — Так будет лучше всего.