***
В автомобиль парни загрузились в чётко назначенное Машей время — десять часов утра, а значит, что к вечеру они должны были уже оказаться в столице. Машина, «Москвич», была не заводского цвета — кремового, хотя из-за долгой эксплуатации выглядела скорее болезненно-жёлтой, к тому же то там, то сям можно было заметить чёрные полосы, оставшиеся после аварийных ситуаций. Загрузив малочисленные вещи в багажник, сама компания разместилась внутри: Маша сразу же села за руль, не позволив кому-то другому трогать её Ласточку, Саша оказался выпихнут на переднее сидение Мишей, который явно хотел самолично присматривать за Андреем, а Князеву уже ничего другого не оставалось, кроме как провести девять прекрасных часов рядом с пристально следящим Горшком. Обстановка внутри машины особым изяществом не отличалась, теперь можно было с уверенностью сказать, что используется она уже десять несчастных лет, но хозяйка, похоже, была от своего автомобиля в восторге. Хотя, несмотря на внешний и внутренний вид, ехал он спокойно, насколько спокойно в принципе может ехать «Москвич», но это только по хорошим новым Питерским дорогам. Что будет, если они свернут на поселковую — тайна, покрытая мраком. Первый час парни ехали в полнейшей тишине, изредка прерываемой излишне громкими хлопками двигателя, они даже не переглядывались между собой. Князев безразлично смотрел на мелькающие за грязным окном деревья, погружённый в свои гнетущие мысли и безуспешно пытающийся от них избавиться, пока Миша беспрерывно наблюдал за каждым резким движением Андрея (коих он в общем-то не делал). Нет, Мишу совсем не завораживал золотой отблеск в русых волосах, не волшебные бриллиантовые глаза, светящиеся на солнце, вынуждали забыться и с упоением наблюдать за ними, не хотелось ему видеть и идеально ровный бледный профиль с лёгким румянцем на щеках, нет, нет, и ещё раз нет. Хотя со стороны это выглядело просто умилительно — бандит хмуро, но с каким-то нежным трепетом в глазах не мог даже пошевелиться, настолько был увлечён Князевым, который этой бури эмоций даже не замечал. Горшок иногда даже завидовал Саше, который мог просто так, ни с того, ни с сего, поцеловать человека, проявившего к нему хотя бы крохотное желание, не коря себя после этого. Резко встрепенувшись и стыдливо отвернувшись к своему окну, парень скрестил руки на груди и прикусил нижнюю губу, понимая, что его мысли противоречат сами себе. Он подозревает Андрея в убийстве друга или хочет оказаться на месте Балу? Он считает его скрытным манипулятором или нестерпимо желает узнать, что скрывается не только под маской доброжелательности, но и под его такой раздражающе лишней одеждой? Но прямо сейчас больше всего ему хотелось ударить себя по голове за такие глупости, возникающие на самом деле неосознанно, но страшно от них всё равно становилось. В попытке отвлечься от всего ненужного и лишнего, Миша коротко усмехнулся и пихнул своей грязной ногой через весь салон, миновав подлокотник, к этому моменту уже начавшего засыпать Сашу, оставив на серой толстовке коричневый мокрый след. Дикое ржание Горшка тут же было прервано брошенным в идиота первым попавшимся под руку Балу предметом, коим оказался диск «Сектора Газа». Заинтересованно подняв его с пола и отряхнув от попавшего на него песка, Горшок с энтузиазмом начал заставлять Машу, как главную, водительницу, поставить музыку, дабы развеселиться не только самому, но и зацепить всех остальных вокруг. Если неспокойно Мише, то и оставшимся будет ровно так же. Раздражённо закатив глаза, хотя всего на долю секунды на лице девушки появилась лёгкая улыбка, Маша всё же вставила диск в дисковод и машину сразу же заполнили гитарные рифы, к которым со временем добавился голос вокалиста, поющего полнейшую уморительную чернуху, и Горшок не смог сдержать себя, смеялся с каждой мало-мальски смешной строчки. Андрею тоже музыка понравилась — хихикал, слегка прикрывая рот ладонью и бросая короткие взгляды на чуть ли не согнувшегося пополам Мишу под осуждающее цоканье Саши. — Ну вы и зануды, — обратился Горшок к сидящим спереди, смахивая с лица слезу от чрезмерного смеха, — вот Андро норм, а вы, блин, — парень лениво махнул на них рукой, обращая всё своё внимание на действительно интересного в данный момент человека. Придвинувшись ближе к Андрею и со странной улыбкой на лице шепнув ему что-то на ухо, Миша тут же вернулся на прежнее место, победоносно созерцая, как Князев смущённо покраснел, хотя его приподнятое настроение никуда не пропало. Даже наоборот, его это подстегнуло ответить что-то ещё более едкое, а потому он довольно быстро подсел к Горшку так, что оба парня оказались на одной половине задних сидений. Прикрыв нижнюю часть лица рукой от нежелательных зрителей спереди, Князев что-то активно начал рассказывать Мише, слегка прищурив при этом глаза, тогда как Мишины лишь сильнее округлялись, а лицо планомерно краснело. — Каковы голубки, — Маша коротко усмехнулась, смотря на перешёптывающихся и смеющихся парней через зеркало заднего вида, — они всегда такие? — Сегодня впервые. На самом деле удивительно, — Балу предпочитал не задерживать на сзади сидящих взгляд, а потому упорно смотрел либо в окно, либо на водительницу, — ты их вчера не видела, сцепились, как кошка с собакой. — Странные у тебя кошки с собаками, — девушка на секунду замолчала, как бы переключаясь с одной темы на другую, — давай я лучше другую музыку поставлю. На протесты Андрея и Миши никто внимания уже не обратил.***
Первая их остановка оказалась довольно скромной — прямиком посреди трассы, у обочины перед густой лесополосой, которая широкой лентой тянулась от горизонта до горизонта, словно была бесконечная. Горшок стоял, расслабленно облокотившись о дверцу машины, и блаженно курил, то задерживая едкий никотиновый дым в лёгких, то резко его выпуская, иногда у него даже кольца получались, чему он каждый раз радовался, как ребёнок. Маша с Сашей отправились вглубь леса, оставив «голубков» наедине охранять автомобиль, хотя кто тут мог его украсть было непонятно, учитывая полнейшее отсутствие траффика, а если кто-то особенный и проезжал мимо, то делал это на скорости чуть больше ста километров в час. Они специально выбрали не особо популярную трассу, учитывая совсем недавно перевернувшийся с ног на голову бандитский мир, поездом тоже было ехать небезопасно — их легко могли отследить по билетам, если кому-то, конечно, понадобилось бы так делать. Когда Миша достал из потрёпанной промокшей пачки четвёртую сигарету, Андрей сдержать себя уже не смог: резко выхватил её из губ бандита, злобно сжимая в кулаке до мерзкого хруста табака, и как можно более строго посмотрел на него, да так, чтобы до этого идиота дошёл главный невербальный посыл. Лишь раздражённо фыркнув, Горшок запихнул пачку обратно, показательно обиженно скрестив руки на груди и нахмурив брови. Попутчики возвращаться не спешили, что довольно сильно нервировало Мишу, который места себе перед машиной не находил, шатаясь из стороны в сторону и отстранённо смотря себе под ноги, при этом держа руки в карманах. Ощущая на тонкой шее морозные язычки порывистого ветра, бандит втягивал голову в плечи, грозно косясь на расслабленно сидящего на кузове Князева, как будто бы мало он сидел до этого. Парня не волновал пробирающий до костей холод, он опять отключился от реальности, глупо уставившись прямо перед собой со сложным нечитабельным выражением лица. — Хера ты горячий парень, — ни с того ни с сего пробубнил Миша, ещё сильнее кутаясь в кожаный плащ, совсем непредназначенный для таких неожиданных холодов. По резво округлившимся глазам Андрея можно было понять, что до него не дошёл истинный смысл слов, связанный с погодной устойчивостью, услышал он что-то совершенно другое, нужное ему. Нервно усмехнувшись, Князев прикрыл рукой вспыхнувшие красным щёки и заёрзал на месте, отодвигаясь подальше. Горшку срочно нужно было объясняться: — Вам, блядь, не жарко, Княже, в ветровке на морозе сидеть? — брезгливо сплюнул парень и тут же подошёл ближе к сидящему, буравя того взглядом, да так, что солгать сейчас было бы наравне с пыткой. — Немного прохладно, — промямлил Андрей, фокусируя до этого потерянные глаза на бандите, — но ничего критичного, я в порядке, — он настолько жалобно выдавил из себя нечто похожее на улыбку, что Миша просто не выдержал — подойдя вплотную к Князеву, расположился между его ног и накрыл того передней частью своего плаща, как бы обнимая. Андрей моментально почувствовал жар вокруг себя, но он совсем не душил, скорее даже наоборот, позволял вдохнуть полной грудью терпкий запах сигарет и кожи, перемешенный с лёгкими нотками пороха. Забыв обо всём прочем, Князев прильнул к тёплому телу сильнее, обвивая его руками и утыкаясь в колючий тёмный свитер носом. Протестовал бандит лишь первые несколько секунд, потом просто успокоился, поняв, что Андрей его совершенно не слушал, лишь тихо спокойно дышал, ощущая рядом стук чужого сердца. Обоим было хорошо. Тихо, спокойно. Они оба слышали, как в лесу поют редкие птицы, до сих пор не улетевшие на юг, как успокаивающе шумят окрашенные в золото деревья, слышали и дыхание друг друга, размеренное и лёгкое, такое хрупкое, дорогое и трепетное. Не хотелось отрываться друг от друга, просто стоять вот так целую вечность, чувствуя тепло партнёра. Андрей даже горько усмехнулся такого рода мыслям, устраиваясь поудобнее и ещё сильнее прижимаясь к Горшку, который в ответ на такое действие скептически выгнул бровь, но предпринимать ничего не стал. Однако ситуация неожиданно резко переменилась не в лучшую сторону — только бандит захотел завести непринуждённую беседу с Андреем, дабы хоть как-то оправдать свои странные объятия, как из-за тонкой линии горизонта сквозь сгустившийся туман показалась чёрная машина, которая явно не принадлежала среднестатистическому россиянину: большой внедорожник с тонированными стёклами нёсся на невероятной скорости, поднимая вокруг себя клубы пыли. Горшок сориентировался быстро — будто бы надеялся на что-то подобное, при чём уже несколько дней подряд находясь из-за томящего ожидания в напряжении. Князев мог поклясться, что услышал с его стороны выдох облегчения, когда из окна внедорожника показался человек в чёрном, что-то явно нехорошее направивший в сторону парней, оправдывая все ожидания Миши. Не желая терять много времени, Горшок потянул Андрея за ветровку, усаживая того на переднее сидение, рядом с собой, параллельно как можно быстрее прыгая за руль и заводя мотор, который на такие резкие несанкционированные действия отвечал дребезжанием и пыхтением, но в итоге всё-таки поддался. Парни тронулись с места в тот самый момент, когда внедорожник практически сравнялся с «Москвичом», и довольно слабо верилось в то, что на их старом ржавом автомобиле парни смогут оторваться от преследования, но попытка не пытка, как говорится. — Подожди, а как же Маша и Балу? — обеспокоенно проговорил Князев, уставившись на сосредоточенного Мишу как на последнюю надежду, коей он, на самом-то деле, и являлся. — У нас нет на них времени, — нервно бросил бандит и поджал губы, головой кивая на внутренний карман своего плаща, — возьми его и стреляй по колёсам, как можно быстрее. Трясущимися от резко сменившегося градуса обстановки руками Андрей достал старенький пистолет бог весть какой марки, парню было совершенно не до этого, потому что над ухом просвистела первая пуля, пролетевшая насквозь машины, при этом разбив два окна. Миша сдавленно зарычал и дёрнул руль вправо от машины нападавших, практически съезжая в травянистую канаву, разделявшую дорогу и лес. В левую сторону его лица впились десятки осколков стекла, как крупных, так и мелких, благо ни один не попал в глаз, иначе была бы совсем беда. Времени на их безболезненное изъятие, естественно, не было, а потому пришлось через боль стряхивать рукой. — Быстрее, блядь, Андрей, ёб твою мать, вылазь и стреляй! — с надрывом заорал Горшок, выравнивая «Москвич» обратно, чудом уворачиваясь от очередного меткого выстрела, угадившего в багажник (повезло, что нападавшие не догадались взять более автоматическое оружие). Поняв посыл с полуслова, Князев высунулся через разбитое окно и направил дуло во внедорожник. По колёсам попасть у него бы не получилось даже если бы он очень сильно захотел — вражеский автомобиль был слишком близко, к тому же, только завидев макушку Андрея, на его предполагаемое место дислокации врагами было выпущено три пули, потом всё на некоторое время затихло, бандит явно начал перезаряжаться. Это дало парню очень удачную возможность выстрелить, что он и сделал, не смотря на стучащую в висках кровь, пять раз, вместо желаемого одного: два выстрела пришлись в воздух, два в дверцу машины, а один из них даже сумел попасть ровно в цель. Внутри внедорожника что-то зашуршало, закряхтело, а затем водитель как будто бы потерял управление, начав петлять по дороге, в итоге просто останавливаясь на месте, прямо посередине, что позволило Мише наконец-то увеличить расстояние между двумя машинами. Из остановившегося автомобиля выбежал второй человек, так же, как и его бывший товарищ, вооружённый пистолетом, и начал безостановочно стрелять в уносящийся прочь «Москвич», но толку это, естественно, не давало никакого, пули спокойно пролетали мимо. Андрей трясся и тяжело дышал ещё около десяти последующих минут, вжавшись в кресло, при этом не выпуская из цепких пальцев оружие ни на секунду. Его костяшки болезненно побелели, и Горшок не решался его трогать, равно как и останавливаться, дабы избавиться от инородных тел в своей голове. Парень начал приходить в себя медленно, сначала с усилием успокаивая бешено колотящееся сердце, готовое разорвать грудную клетку, а затем и унимая тряску во всём теле с помощью глубоких вздохов, хотя скулы всё ещё сводило, отдавая ноющей болью в зубы. — Андро, ты как? — неуверенно спросил Миша, пытаясь не особо сильно давить на и без того подавленного друга, хотя не совсем понятно, с каких пор он стал ему другом. — Мы должны вернуться за ними, — голос парня был сухой и приглушённый, а его бриллиантовые глаза застыли, уставившись в одну точку, словно бы не верили во всё происходящее с их обладателем, однако почему-то испуг в них читался в последнюю очередь. — Мы не можем, — Горшок не был в диком восторге от идеи того, что его друзья в лучшем случае блуждают по лесу, проклиная варварски сперевших машину, в худшем же их поймали преследователи парней и сейчас везут на расстрел, — возвращаться туда — сущее самоубийство. Нам сейчас нужно как можно быстрее скрыться, а потом добраться до Москвы. На этом корыте у нас вряд ли получится это сделать, — бандит от бессилия несильно ударил по рулю, стараясь всё же его не сломать, — Маша будет недовольна, но выбора у нас всё равно нет. Первые же гаишники нас оштрафуют, а денег на взятку у меня не то чтобы хватит. Мельком глянув на Князева, лицо которого к этому времени уже приняло стандартное состояние, Миша прикусил нижнюю губу и виновато опустил голову, некоторое время что-то обдумывая, при этом неосознанно выдерживая тягучую паузу. — На въезде в Москву придётся бросить её, — продолжил как ни в чём не бывало Горшок, грозно уставившись на дорогу, — и лучше куда-нибудь подальше, будет не очень-то и хорошо, если её найдут. Вновь повисло неуютное молчание. Андрей, пусть и выглядел как истинное воплощение спокойствия, сидел в напряжении, до сих пор держа в руках пистолет, как за последнюю соломинку, и о чём-то думал, да так старательно, что слова товарища будто бы не доходили до его ушей, не говоря уже о мозге. — В городе будет проще, у меня там знакомые ес- — Замолчи ты бога ради! — неожиданно взревел Князев, уставившись на Горшка горящими алым глазами, будто их застелила красная пелена, и бандит моментально испуганно закрыл рот, так и не договорив. Андрей витал в своих мыслях ещё долго, осознание давалось очень и очень тяжело, а адреналин, никак не уходящий из его кипящей крови, кричал так сильно, что уши закладывало. Хотелось больше, страх, смешанный с больным весельем словно вырывал его из пелены ничтожности и отчаяния, а повсеместная тоска наконец-то забывалась, в моменты, когда его жизнь была на волоске от смерти.***
Ехать два часа без остановок в полнейшей тишине оказалось той ещё пыткой — Михаил Горшенёв понял это на личном опыте, хотя ранее желания опробовать это у него никогда не возникало. Хотелось сказать хоть что-то, но попутчик так отрешённо и грозно себя вёл, что по спине пробегали мурашки, стоило только Мише открыть рот и начать говорить, как Андрей тут же строго устремлялся взглядом в источник раздражения, хоть он и пытался это скрыть. — Останови машину, — требование, которому нельзя сказать нет, а потому Горшок послушно затормозил, стараясь всё же лишний раз не смотреть на к этому времени ещё не до конца успокоившегося парня. Лесополоса успела смениться на десятки гектаров пахотной земли, усеянной то ли пшеном, то ли кукурузой, Горшенёв не был особо сведущ в таких вопросах. А вот что он хорошо знал и умел, так это курить при каждом удобном случае, особенно это хотелось сделать после напряжённой стычки, от которой Князев до сих пор прийти в себя не мог. Хотя некоторый прогресс был заметен: старый армейский пистолет ТТ, купленный Мишей порядка двух лет назад за гроши, спокойно лежал на кресле, сам же парень, выйдя из душной тесной машины, блаженно потянулся, разминая затёкшие мышцы и с улыбкой подставляя всего себя свежему воздуху. — Дай закурить, — лёгкость и непринуждённость как-то очень уж резко вернулась в голос Андрея, а потому Горшенёв в первую секунду заколебался, задержав пачку сигарет на весу, — Да ладно тебе, не жадничай, — тёплая улыбка, ямочки на щеках — всё вернулось в то самое состояние, которое было в самые первые дни их знакомства. Несколько раз моргнув, отгоняя ненужные мысли, Горшок протянул товарищу пачку сразу с зажигалкой, пристально следя за тем, как Князев любезно принял дар. Достал сигарету Андрей ловко, хотя Мише казалось, что он в принципе не курит, но впечатление оказалось ложным, как и всё остальное в нём, так что сигареты это даже, можно сказать, мелочь, по сравнению с возможным остальным. — Я не знаю твоего имени, — в его голос вернулась та самая неуместная непринуждённая интонация, так сильно раздражавшая бандита, но виду он всё же подавать не спешил, мало ли что может выкинуть человек, стоящий напротив. — Миша, — на самом деле ему буквально только что пришло осознание, что он конспирировал своё имя все долгие четыре дня, и так просто рассказал его сейчас, мог бы уже и до конца свою авантюру довести, но нет, — а Балу — Саша, — и за товарища сказал, вот идиота кусок, чем вообще думал? — Вот и познакомились, — Андрей усмехнулся, обнажив верхний ряд белоснежных зубов, резко выделяющихся на фоне лица, чем Миша похвастаться, увы, не мог, а потому обиженно отвернулся, хмурясь и втягивая голову в плечи, однако собеседник, кажется, неправильно понял его изменившегося настроения, а потому грустно опустил взгляд в промёрзлую землю. Миша хотел было уже возвращаться в машину, дабы преодолеть весь оставшийся путь как можно быстрее, однако был остановлен крепкими объятиями. Князев прижался к худому телу Горшенёва так близко, как только мог, чем ошарашил бедного бандита, который так и замер на месте, не в силах сдвинуться, но всё же в какой-то момент ответил на столь необычный жест, обхватив Андрея за плечи и притиснув к груди. Парень под Мишей слегка дрожал, издалека этого даже можно было бы и не заметить, однако при столь близком контакте это становилось более чем очевидным. Он искал тепла, и пускай Горшенёв не знал причин его действий или эмоций, он ощущал это на каком-то ином, более глубоком, уровне, и, что самое странное, был готов это тепло подарить. Миша отстранился лишь ненадолго, буквально на пару секунд, чтобы подхватить подбородок Андрея двумя пальцами, вынудив того поднять голову и заглянуть в кофейные манящие глаза Горшенёва. Князев, особо не контролируя свои действия, приподнялся на носках, дотягиваясь своими губами до губ Миши, прямо перед полным соприкосновением на секунду остановившись, ожидая реакции от оппонента, помня все предыдущие разы попыток близости со стороны Князя. Но в этот раз бандит был, почему-то, не против, позволяя Андрею делать всё, что ему захочется, и хотелось ему очень даже многого. Жадно впившись в губы Горшенёва, парень принялся целовать его с такой невиданной страстью, что Миша первые секунды не мог сориентироваться в происходящем, оказавшись по странному стечению обстоятельств сидящим на простреленном недавно багажнике, придавленным сверху пылким товарищем. Однако, чуть погодя, Горшок всё же начал хоть как-то осознанно отвечать Андрею, не позволяя ему так свободно изучать своим языком чужой рот. Губы Князева пылали ярким огнём, обжигая кожу Миши словно раскалённым металлом, и даже когда он случайно задевал ладонью только-только затянувшиеся ранки от выбитого стекла, Горшенёв не мог прервать поцелуй, такой нетерпеливый и жадный, пусть эта сторона лица слегка саднила. Кожа парня оказалась ровно такой, какой Миша её себе и представлял — мягкая, податливая, оставляющая приятные ощущения на кончиках пальцев, что контрастировало с Горшком — грубым и щетинистым, отталкивающим своей странностью и нетипичной внешностью. Но Андрей почему-то до последнего стремился быть ближе к нему, разделить с ним то таящееся внутри горе, которое Миша мог видеть лишь изредка, которое всё же время от времени проскальзывало в глубоких синих глазах. Поэтому прямо сейчас Горшенёв сам для себя решил, что какие бы страшные тайны не хранил за своей спиной Князев, он их примет. Примет и поможет справиться.***
Саша проснулся в тёмном узком и душном пространстве из-за ужасной тряски, его голова билась то о что-то металлическое, то о колючую ткань, которую обычно кладут на дно багажника. Руки его были туго завязаны за спиной, да так, что каждое движение отдавало невыносимой ноющей болью в суставах, вынуждая ёрзать на месте в поисках более удобного положения, хотя очевидно, что всё было тщетно — комфортно в тесном багажнике быть не может в принципе. Ноги, правда, стянуты не были, спасибо хоть на этом. Маши рядом не наблюдалось, что заставляло порядком нервничать, хотя в это же время присутствовал шанс, что она смогла избежать пленения, спрятавшись в лесу, и, естественно, Балунов решил сосредоточиться именно на этой версии, будто его безоговорочная вера могла воплотиться в реальность. Думать о плохом же просто не хотелось. Его куда-то везли по пересечённой местности, машина то и дело подпрыгивала на мелком гравии, однако понять точно где он находится Саша не мог — багажник оказался плотно закрыт на ключ и прорези между крышкой и стенкой не возникало. Парень мог бы попробовать выбить замок ногой, но места было настолько мало, что сам он с трудом поворачивался. Самый максимум того, что он мог сделать на данный момент, так это попробовать сломать его коленом, но заняло бы это слишком много времени, да и громкий резкий звук привлёк бы похитителей. Пришлось ожидать. Долго и мучительно, ощущая, как с каждым новым ударом головы о крышку багажника, на месте соприкосновения появлялся новый синяк. Саша не мог с точностью судить, сколько времени прошло. Когда автомобиль резко затормозил, да так, что парня прибило к передней части, и на лбу появилась новая красивая гематома, которая сойдёт в лучшем случае через три дня. Зашипев и вжав голову в плечи, Балунов не заметил, как в замке два раза щёлкнул ключ, и над лежащим появилось двое человек в спортивных костюмах, на которых были накинуты кожаные утеплённые куртки. Их лица выражали беспристрастную злобу, как будто они ненавидели Балу уже за то, что он просто существует, заставляя их в холодную погоду бесцельно ездить по всяким треклятым лесам. За их спинами можно было заметить первые лучи закатного солнца, а это значит, что проехали они достаточное расстояние, только вот пока что было неизвестно, в сторону Питера или Москвы. Воздух чистый, лесной, и стойко пахло озоном, как перед ужасающе сильной грозой, хотя туч видно не было — небо оказалось чистейшее, ни единого облачка, и чудесный алый закат окрашивал и без того золотой лес в ещё более огненно-яркий, будто он пылал как один большой костёр. Хотелось полежать на спине подольше, ощущая на коже лёгкий ветерок, касающийся мягких краснеющих щёк и обволакивающий разгорячённое тело. Но, увы, наслаждаться природой было некогда. Под ногами захрустели ветки и сырые шишки, когда брыкающегося Сашу за шкирку вытянули из багажника, еле поставив на землю. Терпеливостью бандиты не отличались, а потому за каждое излишне резкое движение мужчины били паренька наотмашь, куда приходилось: в спину, поясницу, ноги по голове. При каждом таком ударе Балунов готов был упасть, но цепкие руки одного из похитителей, державших его за туго завязанные запястья, сохраняли парня в ровном положении, подталкивая продолжать движение в сторону какого-то старого просыревшего одноэтажного дома. Выглядело жилище ужасно даже снаружи, не говоря уже о внутренней обстановке — оно было более сходным с сараем, нежели с нормальным жилым помещением: одна большая комната, соединявшая в себе и спальню, и кухню одновременно, и единственное, что было отделено от всего остального — это ванная комната (удивительно, что она тут вообще была). Скудное количество старой мебели, словно найденной на помойке, удручало, потому что Балу явно придётся тут провести некоторое количество времени против его воли. Один из бандитов грубо толкнул Сашу в шею, указывая на то, что парню стоит присесть на диван, который выглядел просто отвратно: розовый в белый цветочек, он был вымазан в какой-то грязи, покрывавшей его тонким слоем полностью, а в местах для сидения был продавлен до того, что можно было без проблем разглядеть внутреннюю пружину. Но был ли у Балунова выбор? Пришлось уместиться посередине, так, чтобы пружины, случайно выскочив из обивки, не повредили парню нижнюю часть тела. Похитители стали по бокам от Саши, строго на него уставившись, при этом выпячивая наличие на их ремнях маленьких компактных пистолетов, которые, несмотря на их печальный вид, в бою не подведут своих хозяев. Балу сдавленно саркастично улыбнулся, смотря прямо в глаза одному из мужчин, но он доброжелательностью доволен не оказался, а поэтому замахнулся на моментально вжавшего в диван голову парня с целью его припугнуть, и у похитителя это получилось. Второй бандит совершенно никак не реагировал на происходящее, просто тяжело вздыхал и закатывал глаза. Выглядел он, к слову, вообще не так, как обычный бандит — рыжеватый и кучерявый, с широким носом и светлыми глазами, полная противоположность грозной и устрашающей личности. По крайней мере, на вид. Ещё и был молод, даже младше, чем Саша, а это говорило о многом, учитывая, что ему самому недавно стукнуло всего-то двадцать один. Балунов уже не был напуган, он перестал брыкаться или пытаться сбежать, что пришлось по нраву рыжему мужчине — такой благосклонности Саша и добивался, в надежде выпытать нужную информацию из похитителей. Ему жуть как хотелось начать допрос прямо сейчас, потому что неизвестность так или иначе пугала даже достаточно стойкого Балу, но он терпеливо ожидал наилучшего момента. Увы, так и не дождался. В дом вошло ещё трое людей, двое из которых тянули за собой брыкающуюся Машу. Она как могла пыталась сбросить с себя сильные требовательные руки своих сопроводителей, но, на удивление, они были терпеливы и спокойны, продолжая тянуть девушку практически по полу, не обращая на её неистовые попытки вырваться никакого внимания. Брезгливо бросив её под ноги Саши, ошарашенно распахнувшего глаза, мужчины сразу же вышли из помещения на улицу, поманив за собой одного из бандитов, пришедших ранее с Балуновым, таким образом оставив пленников с рыжим бандитом и главой всего этого скопа — статного высокого мужчины с прямыми смоляными волосами до плеч и кофейными глазами. — Миша? — дрожащим голосом прошептал Саша, удивление которого с каждой секундой только нарастало; Машины глаза тоже со временем сменились с яростных на потерянные — человек, стоявший перед ними в строгом пепельном костюме, поверх которого был накинут чёрный фетровый плащ, был крайней степени схож с Горшком, словно его брат, но Балу не помнил, чтобы у Миши были близкие родственники (по крайней мере, он их никогда не упоминал). — Александр Балунов и Мария Нефёдова, я предполагаю, — даже в голосе можно было уловить знакомые Саше нотки, хоть он и несколько отличался тональностью, — печально, что мы встретились именно так, я бы предпочёл более гуманный способ, — чёрные кожаные перчатки на его руках характерно затрещали, когда мужчина сжал руки в кулаки в многозначительном жесте, — но раз уж так, то рад представиться — Алексей Горшенёв. Возможно, вы знакомы с моим старшим братом. Балунов смотрел на Алексея с таким неприкрыто тупым и потерянным взглядом, что мужчине стало не по себе от такой неожиданной реакции, девушка же в это время как могла сдерживала рвущуюся наружу идиотскую улыбочку — оба не могли поверить, что у Горшка появился такой отличающийся от него в характере брат. — Я могу предположить, что вы неприятно удивлены моим родством с Михаилом, — сконфуженно произнёс бандит, довольно отрешённо высказываясь о связях с Горшком, холодок пробегал между букв, когда Алексей произносил его имя, — но это сейчас не имеет значения, — лицо мужчины моментально приняло суровый оттенок, а угольные глаза вцепились в сидящих на диване, — вы уже в курсе, что Леонтьев погиб? Предположим, что да, опустим ненужные рассказы. Так вот, его смерть непоправимо навредила моему бизнесу, а я не люблю, когда такое происходит. И у меня есть веские причины предполагать, что именно мой брат совершил это убийство. Бандит на некоторое время замолчал, оценивая реакцию слушателей, лица которых и впрямь переменились: глупое недопонимание сменилось на нечто смешанное, будто они находились в глубоких сомнениях, но всё же отнеслись к рассказу серьёзно, поэтому Алексей решил продолжить: — В ваших же интересах выдать мне его местонахождение. Он импульсивен и непредсказуем, лишь я могу на него повлиять в достаточной мере, чтобы он прекратил убивать без разбору важных людей, — то пренебрежение, с которым Горшенёв говорил о своём брате, заставляло Сашу напрячься, всё же Миша был его другом, и такая клевета ему не нравилась. — У вас это семейное — обвинять людей без доказательств? — горько усмехнулся пришедший в себя Балунов, буравя похитителя своим ядовито-зелёным взглядом, — Миша никого не убивал, а даже если это и так — то хер тебе, а не предательство моего лучшего друга. Я тебя, мудака, впервые вижу вообще, и одолжений делать никаких не планирую, — сказал, как сплюнул; Алексей сразу понял, что ничего из него не выбьет, а потому легко переключился на Машу, опустившую голову на грудь и о чём-то серьёзно размышляющую, при этом девушка нервно кусала нижнюю губу, выдерживая напряжённую паузу. — Саша прав, — со стороны Балунова послышался выдох облегчения, когда девушка стала на его сторону, однако бандита такой вариант совершенно не устроил, — Миша, конечно, не идеал, но своих друзей он убивать не станет. — Я надеялся на совершенно иной ответ, вы казались мне более смышлёными, но, похоже, моё мнение было ошибочным, — глаза Алексея, как две капли воды похожие на Мишины, излучали гораздо больше потаённой злобы и холода, и это пугало, — я могу предположить, что он решил вести своё собственное расследование, не так ли? — Саша подметил, что бандит довольно хорошо знал Горшка, а значит когда-то эти двое и правда были близки, — Раз уж сейчас ваши жизни зависят напрямую от меня, то я вполне могу себе позволить одно условие для вашего освобождения, не так ли? Алексей замолчал, вглядываясь в хмурые лица пленников, которые явно не желали сотрудничать с непонятно откуда появившимся человеком, который мало того, что так варварски их сюда привёз, так ещё и заставлял шпионить за лучшим другом. Однако оба они одновременно кивнули, согласившись выслушать предложение бандита, ибо другого варианта, как обычно, нет. — Прекрасно, — на его лице мелькнула холодная улыбка, всего на секунду, такая похожая на Мишину, но, как и взгляд, она отталкивала своей беспринципностью, — тогда вы, во-первых, забудете о произошедшем здесь лишь до определённого времени, а во-вторых… Горшенёв резко замолчал, когда телефон в его внутреннем кармане пальто зазвенел противной мелодией, раздражавшей даже её обладателя. Нахмурив брови, мужчина мельком взглянул на входящий номер, оценивая приоритеты — ответить на звонок или продолжить свой блестящий монолог. Пришлось сделать первое, потому что звонивший мало того, что оказался ужасно настойчивым, так ещё и удивил Алексея, широко распахнувшего глаза, стоило ему только заметить первые несколько цифр. Практически выбежав из дома, бандит оставил Машу с Сашей в руках надзирателя, которого их весь предыдущий диалог сильно заинтересовал. Даже сейчас на его лице можно было прочесть крайнюю сосредоточенность, хоть он и не понимал некоторых деталей, но картинку в своём котелке усиленно пытался сложить. Вообще Алексея, на удивление, ждать долго не пришлось. Он заглянул в помещение, даже не заходя в него, и через приличное расстояние крикнул сидящим у дальней стенки пленникам: — Во-вторых Яша с вами поедет, он будет вашим новым другом, — попытался пошутить Горшенёв, но никто, естественно, потуг не оценил, — убьёте его или бросите — то же самое я сделаю с вами, поняли? После столь кратких объяснений, реакции на заявление мужчина решил не дожидаться — скрылся за дверью так же быстро, как и появился, оставляя всех троих, включая, естественно, и Яшу, в полнейшем недоумении, но спорить о чём бы то ни было уже просто оказалось не с кем. — Эм, приятно познакомиться? — неловко почесав затылок улыбнулся юноша, нервно усмехнувшись; Маша с Сашей синхронно натянуто улыбнулись в ответ.