Сон в фиксианскую ночь

      Лифт остановился, ткнувшись в нижний уровень, и створки разошлись. Норн первый шагнул на гулкий железный мост, протянутый над глубокой шахтой.       — Вот это и есть ядро, — пояснил он через плечо идущему за ним Ренгарду. — Строго говоря, так называется только сам двигатель, но на жаргоне мы зовем так весь нижний уровень.       Размер шахты впечатлял. Она уходила вертикально вниз, теряясь очертаниями в сгущающемся к низу мраке. По всей окружности ствола бесконечными толстыми шлангами и трубками соединялись вытянутые темно-синие баллоны. Единственной опорой над шахтой служил не слишком широкий железный мост с перилами. Подогнанные друг к другу листы железа от шагов непрерывно гудели, порождая сильное эхо. Мост кругом заворачивался вокруг колоссальных размеров цилиндра из больших, по два-три метра длиной кристаллов темно-зеленого, почти черного цвета. Кристаллы выглядели острыми, неприступными и почти опасными. С одной стороны мост был разворочен и оплавлен, как и стена за ним. На этом участке вокруг баллонов сновали крошечные шарообразные роботы, латая прорехи и подсоединяя оборванные шланги.       — Система охлаждения, — пояснил Норн, кивая на баллоны. — А это сам двигатель. Вернее, броня, его покрывающая. Вон сеть трещин, видишь? Здесь энергия и вырвалась.       По сплошной темно-зеленой массе, будто иней, бежала сеть едва заметных белесых веточек.       Размер двигателя поражал. Еще раз восхищая кассенди размерами и продуманностью корабля.       — Огромный…       Он задумчиво посмотрел на масштаб работы, при этом все равно оценивая картину с позиции красоты.       — Замотал бы я это в парус и залил сверху цементирующей пеной. Чтоб надежно приклеить парус к поверхности. Правда у меня есть парус, но нет столько пены. И регенеранта тоже столько нет. Хотя… если активировать спаскапсулу, то регенеранта как раз хватит надежно заизолировать результаты и под парусом, и над ним. Получится надежный композит.       — Фиксатор найдется, — задумчиво отозвался Норн, глядя на трещины. — Сенерия сгенерирует, только скажи. Одно плохо — работать придется вручную. Малюток, — Норн ткнул в сторону миниатюрных роботов, — возле двигателя надежно клинит, как и любую подобную технику. В том и сложность работы с галактием: нужны биотехнологии, которые пока есть лишь в специальных доках. На край — чистая органика, то есть, глаза и конечности. И крутись, как хочешь. Подойдем поближе.       Секция моста, на которой они стояли, внезапно ожила, отделилась от основного целого и, словно маленький лифт, поднесла их вплотную к цилиндру.       Вблизи казалось, что двигатель… дышит. Будто огромное живое существо спит, и его легкие мерно качают воздух во сне.       Норн положил руку на один из кристаллов, словно приветствуя его.       — Знаешь, — отстраненно, будто ни к кому особо не обращаясь, сказал он. — Говорят, волновая энергия — живая. И я согласен. Она зарождается за пределами известного нам пространства и времени, когда где-то появляется жизнь. Как следствие появления этой жизни. Поэтому ее нельзя использовать для войны, это энергия противоположного полюса. Когда я сюда прихожу, то понимаю, что все было не зря. Галактий стоил всей отданной за него крови, жаль только, что лишь моей не обошлись. И поэтому в том временном переломе я и не хочу ничего менять. Даже если все самое жуткое повторится снова.       — Биотехнологии…       Рён задумчиво коснулся кристалла рукой. Ласково и мягко провел по нему ладонью.       — У него интересная, новая на ощущение энергия. Я… чувствую поля. И могу точно диагностировать подобные штуки. Думаю, это пригодится.       Он усмехнулся.       — Считай, что биотехнологии не самого плохого уровня у тебя в наличии.       Норн удивлённо повернулся к собеседнику после его слов. Мелькнуло в больших глазах понимание.       — На сканировании тогда… Выходит, ты не киборг в нашем понимании, когда соединена голая техника и органика. Все сложнее?       — Наверное, сложнее. Я бион. Техномодифицированный биообьект. Нас называют технами.       Норн, внезапно, рассмеялся.       — Из какой ты галактики? Если это не тайна, конечно.       Рён улыбнулся.       — Скопление «Глаз Собаки» в кластере Аянхи. Я не знаю привязки к координатам относительно Млечного Пути       Капитан с сожалением покачал головой.       — Нет, не знаю. На секунду просто пришла безумная мысль, что ты из той же галактики, где нам подарили это топливо.       — Вряд ли. Это излучение мне не знакомо, хотя я и сталкивался с похожим.       Вздохнул.       — Нас иногда заносит далеко от родного неба.       — А на чем вы путешествуете? У меня сложилось впечатление, что корабль, вроде Сенерии, для тебя в новинку. Но если не на подобных космических кораблях, то как?       — Я знаком с равными с нею по размерам. Но они менее изящны и светлы. Наверное, отчасти потому, что они военные, в основном. Или транспортники. У людей развитые технологии… но они не могут переходить между галактиками.       Наклонил голову задумчиво.       — А мы перемещаемся в пределах звездных систем. Там, где есть гравитация. В космосе жить можно несколько дней. Потом кислорода на борту не останется.       — Это на таком борту, как тот твой истребитель? — уточнил Норн. — Если так, то по сравнению с нами вы почти не дышите. И по сравнению с метаморфами нашей галактики — тоже.       — Нет. Такой борт может только в стратосферу подняться. На борту кислородные маски. Орбитальные борта побольше. Ну, в несколько раз. По сравнению с Сенерией, конечно, все равно очень маленькие, но там экипаж всего два-три человека       — Теперь понял. Ну что, отправимся за парусом? Хотелось бы побыстрее разобраться…       Договорить «с ремонтом» Норн не успел. В глазах, внезапно, потемнело, мост и стены вокруг словно затянуло в гигантские черные жернова. Он ухватился за перила моста, чувствуя, как его опасно клонит над бездной. Сознание все вращалось и вращалось, уносясь куда-то глубже доступных пониманию уровней, даже глубже тех, где довелось побывать после наркотических уколов в Медузе. А потом оно упало на дно этого бездонного колодца, и там увязло. И сразу стало хорошо и спокойно.       Рён успел заметить, как чуть повело фиксианца, и среагировал мгновенно, ухватил, не дал упасть, ни, тем более, выпасть за тонкие ограды смотрового мостика.       Пальцы на шею — определить пульс.       Сканирование проводимости биотоков — отличная альтернатива электроэнцефалограмме.       Несколько секунд на оценку состояния и принятие решения: связаться с Сенерией, попросить доступ в медблок.       — Что случилось? — голос корабля был слегка заторможенным, как будто она и вправду спала. На секунду повисла тишина, а потом уже сухим и деловым тоном Сенерия скомандовала:       — Срочно в медблок. Отправила вам лифт, довезет, куда надо. Положишь его в капсулу, а я проведу сканирование.       И уже тише добавила:       — Хотя сомневаюсь, что это поможет.       — Что с ним? Что может помочь?       Легко подхватив его на руки — хотя держать Норна и было несколько неудобно — Ренгард пошел к лифту, безошибочно ориентируясь на борту. Как, наверное, делало бы любое техническое устройство, способное к беспроводному подключению к общей системе.       — Сенерия, что с ним может быть?       — Перелом временной приближается, ничего более. Такое уже было один раз, пока сюда летели, но там еще слишком близко был партнер по связи, он со своей стороны ударил беспокойством, и Норн очнулся. Физически он здоров, это его прошлое так проявляется, моральные травмы, если угодно. Чем ближе перелом, тем чаще они накатывают волнами и… и я не знаю, что делать. И не знаю, очнется ли он вообще до ключевого момента. Хотя сканирование сделать все равно не помешает.       — Давай на сканирование. В капсуле он же будет в безопасности? А я за парусом. Если его… вас этот чертов перелом временного вектора застанет на планете, будет… плохо, а не изменение вероятностей.       Голос звучал собранно и немного зло.       — Сенерия, я возьму катер. Прибуду не один, а с моим самолетом. Его позывной — Багульник. На нем весь ремкомплект.       — Хорошо, — голос Сенерии звучал немного рассеянно, будто она о чем-то думала.       — Вечно с Норном одни проблемы…       Казалось, она сейчас устало вздохнет, но вместо этого корабль закономерно поинтересовался:       — Что будет, если нас достанет здесь, на планете?       — Вас может занести в то, что у нас называют искаженными вероятностями. То есть на самом деле никуда не занести, а замкнуть все вектора сами на себя с накоплением погрешностей и ошибок. Как если запись пустить по кругу, и до тех пор, пока не изотрется пленка.       Говорил, пока нес Норна к медблоку, пока укладывал его в пахнущую чем-то стерильным капсулу.       — Вы перестанете быть для окружающего мира, скорее всего, но для себя вы останетесь в этом круге, до последнего, самого разрушительного его варианта.       Опустил крышку капсулы.       — Не останетесь. Успеем починиться.       — Так и знала, что все закончится задницей, — мрачно изрекла Сенерия, наплевав уже на свой образ беспристрастного корабля. — И ведь говорила! Только хрен меня когда кто слушает… Катер я вывела, ждет тебя у внешнего шлюза. Забирай, что надо, и возвращайся скорее.       На эмоциональное заявление корабля Рён рассмеялся.       — Ну, этот свойство любых приключений.       И бегом направился к шлюзу, где ждал его уже знакомый катер.       Внутри звенело азартное злое напряжение. Почти как в бою, только мягче. Борьба не с врагом, но с обстоятельствами. Зато и сражение не за процент с твоей аренды, а за жизнь и судьбу.       Обратно Рён так же прибыл катером, на который погружен был частично тот багаж, что был вне истребителя. Следом, на высоте метров трехсот шел Багульник, сделавший круг над кораблем и зашедший на посадку на ровную плоскость к северу от него. Там почва держала его вес и не угрожала целостности стоек шасси.       — Сенерия, пришли мобильного дрона. Мне одному будет сложнее достать парус.       В ответ на просьбу распахнулся один из технических боковых шлюзов, и оттуда выпорхнула целая стайка уже знакомых Ренагрду дронов-малюток. Они подлетели к нему и зависли на расстоянии метра, ожидая указаний. Пространство вокруг них едва слышно потрескивало.       Их в большом количестве как раз хватило вытащить из самолета и доставить на борт корабля объемный, но легкий тюк матово-черной ткани. Тончайшая, она напоминала по легкости пыльную паутину.       Ренгард решил, что заматывать треснутый реактор… ядро, он будет в два слоя.       — Чем будешь фиксировать? — спросил голос Сенерии, как только Ренгард вновь очутился на корабле. — Здесь есть машина синтеза и, если только данные о материале есть в базе данных, я создам, что нужно.       — А по образцу сможешь сделать? У меня есть композит. Но его мало. Нужно литров сто в идеале. Обмазать им все. Он легкий после высыхания.       — Если его составляющие не выходят за рамки доступной мне таблицы элементов, то смогу. Генезис находится возле ядра, оставь там образец этого вещества, я покажу, куда закладывать.       И перед Ренгардом зажглась стрелка-указатель.       — Это к грузовому лифту, — пояснила Сенерия. — Он идет напрямую через Генезис, или синтез-установку, чтобы понятнее, и спускается к ядру.       — Да. Руководи.       В голосе слышалась улыбка.       С Сенерией было удобно работать. Быстро и без непонимания.       Из вороха ткани Рён вытащил металлическую капсулу примерно на пол-литра. Для образца должно было хватить.       — Это органическое соединение. Ничего особенно сложного. Оно что-то вроде клея и защитного состава на основе производных хитина и сложных коллагенов. Вообще оно еще насыщенно питательными и активным веществами, но, наверное, сейчас это значения не имеет       — Значение имеет каждая мелочь, — философски изрек корабль. — Особенно в космосе.       Грузовой лифт двигался чуть медленнее пассажирского, но все равно довольно сноровисто доставил Ренгарда в небольшую овальную каюту, где стены светились ядовито синим неоном, а посреди помещения, словно алтарь, возвышался высокий гладкий цилиндр.       — Сюда, — указала Сенерия, и на миг цилиндр осветился белым светом. — Работа займет минут пять, не больше.       — А мне будет во что это все залить? Полученный состав будет, как жидкий мед.       Раскрыл капсулу и вылил из нее на поверхность вязкую черную жижу. Она пронзительно пахла подтухшей кровью.       — Специально для тебя вылью все на голову прямо с потолка, — елейным голосом сообщил корабль. — Сядь у стеночки, приготовься.       — Спасибо, славная. Принять ванну в этой дряни я бы не отказался. Она отлично поддерживает тонус кожи.       Фыркнул и отошел подальше к стене. Кто знает, может и правда выльет. Характер у золотой леди был удивительно милый…       — Прости, — искренне отозвалась Сенерия. — Честно забыла, что ты о Генезисе не знаешь, а здесь же практически вся корабельная еда синтезируется. И очевидно, что ее не массой вываливают на пол, а в контейнерах. Так что и клей этот будет в емкости. На перезагрузку мне пора.       — Тогда жду клея. И можешь отключаться, а я начну работу.       Спустя десять минут раздался тихий мелодичный сигнал.       — Прошу...       Часть стены отъехала в сторону, и в комнату вкатился небольшой робот, в манипуляторах которого была закреплена внушительных размеров емкость на пару-тройку десятков литров.       — Стандартный объем, — пояснил корабль. — Если мало, повтори процедуру со стартером и получишь еще столько же. Я уйду в частичный сон — буду мониторить состояние Норна, а здесь Генезис справится и без меня, в случае чего.       — Хорошего отдыха, славная. Постараюсь не беспокоить.       В зоне ремонта микророботы уже разворачивали тонкое черное полотно.       А дальше можно было, не торопясь, снять одежду, сложив ее стопкой на краю мостика, и измениться. Родное тело, сильное и гибкое, ощущалось как глоток свободы после человеческой оболочки, пусть и модифицированной донельзя.       Черная тварь, размером с небольшую лошадь, с длинным, больше трех метров хвостом, нетерпеливо переступила с ноги на ногу, развернула узкие кожистые крылья, лишь отдаленно напоминавшие крылья летучей мыши, приноровилась к движению в пространстве вокруг ядра.       Длинная морда, отдаленно похожая на собачью, с тремя щелями глаз, светящихся тускло-синим, повернулась к ядру. Оно пылало энергией. Завораживающее зрелище, которое никогда не будет доступно человеческому зрению.       Ренгард видел ядро не только глазами — нейрооптические анализаторы были разбросаны почти по всему телу. Россыпи светящихся точек, похожие на рисунок на телах глубоководных рыб.       Пастью, раскрывавшей морду почти напополам — блеснули сдвоенные ряды черных зубов — ухватил край ткани, потянул на себя, разворачивая и, прыжком, набрал высоту для раскрытия крыльев на полную площадь.