Сон в фиксианскую ночь

      Просыпаться было… болезненно. На удивление болезненно, словно каждая клетка тела была повреждена и отчаянно нуждалась в анестетике. Норн попытался шевельнуть пальцем, всего лишь одним пальцем, но в голове тут же взорвался сноп ярких искр. Во рту и горле ужасно пересохло, он чувствовал, что умрет, если срочно не выпьет хотя бы глоток воды. Впрочем, просьбу о воде ему не пришлось даже озвучивать: как только он сипло втянул воздух, чтобы оформить его в речь, ему в губы ткнулось что-то жесткое и тонкое.       Соломинка.       — Пей, — раздался совсем рядом тихий голос, и Норн не нашел причин не послушаться. Он обхватил соломинку губами и втянул первую порцию воды, показавшейся ему самым вкусным, что он когда-либо пил. Впрочем, после Медузы он и вправду считал обычную воду самым лучшим напитком во Вселенной. Были веские причины так полагать.       Воды оказалось много. Норн даже устал пить, но, тем не менее, прилежно дождался того момента, когда соломинка издаст характерный «сухой» звук, и лишь после этого разжал губы. Рука, поддерживающая его все это время под спину, помогла плавно опуститься обратно на подушки; кто-то убрал с его лица растрепавшиеся волосы.       После питья дышать стало чуть легче, и даже боль в теле будто слегка уменьшилась.       — Рён, это ты? — едва слышно спросил Норн, по-прежнему не чувствуя, что может открыть глаза — веки не слушались мысленных команд. — Что случилось?       Рядом раздался странный сухой звук, будто кто-то коротко усмехнулся.       — Ты в больнице. На Фиксе. И нет, я не Рён.       Это заявление заставило Норна дернуться от неожиданности, и он бестолково засучил руками и ногами по постели, пытаясь сесть. Однако, конечности не слушались так же, как веки — их словно было слишком много, все мысленные команды растекались по внезапно возросшему количеству рук и ног.       Где-то за плечом тревожно, на высокой ноте запищали медицинские приборы.       — Тише, тише, Норн, ляг пожалуйста. Норн, не дергайся, у тебя три капельницы подключены! Все в порядке, все уже в порядке, ты в безопасности, ты на своей родной планете, в больнице, и самое худшее уже миновало. Успокойся, умоляю тебя! Тебе просто приснился кошмар, много кошмаров, ты бредил, долго. Но теперь все уже в порядке… Ты слышишь меня? Ты понимаешь, что я говорю?       Норн замер, тяжело дыша, потом слепо повернулся на голос и кивнул. Рядом облегченно выдохнули.       — Ну, вот и хорошо. Давай, укладывайся понемногу. Вот так, аккуратно…       Все еще ничего не понимая, Норн позволил уложить себя на подушки снова. Тот, кто сидел с ним, проверил капельницы, поправил одеяло и, судя по звуку, тяжело опустился на стул. Знакомый голос, знакомый ритм дыхания, знакомый запах — вечное машинное масло вперемешку с морскими нотами парфюма…       — Ким? — недоверчиво спросил Норн, и снова услышал эту сухую усталую усмешку.       — А то кто ж еще. Признал, наконец. Как самочувствие?       Норн замер, прислушиваясь к своим ощущениям.       — Странное, — наконец определился он. — Тело болит, и его… много.       — Это нормально. Фантомные ощущения, врач предупреждала об этом. Пройдет через пару часов.       — А что… что случилось?       — Негативный отложенный эффект некоторых препаратов, — отрывисто сказал Ким, и у Норна неприятно потянуло где-то в желудке: было в голосе друга что-то… нехорошее. Знакомое и нехорошее, и Норн никак не мог понять, где и когда он уже слышал эту интонацию.       — Глаза не слушаются, — прошептал он. — Я же не…       — Нет, — тут же перебил его Ким, — глаза на месте. Видят.       И уже гораздо мягче добавил:       — Ты в порядке. Правда. У тебя был шок. И галлюцинации. Но физически ты в порядке, в смысле, цел. И, раз очнулся, все должно наладиться. Критически важно было очистить твою кровь, и чтобы ты пришел в сознание, но врачи справились. И ты справился. Все хорошо.       Норн почувствовал, что его осторожно гладят по плечу, и не смог сдержать дрожащего вздоха. Перед внутренним взором так ясно встало их с Кимом безобразное прощание, когда он, снова решив все за них двоих, рванул на пересечение с изломом времени… И, однако же, друг не отвернулся, не вычеркнул его из жизни. Он снова здесь, и снова сидит с ним, совсем как заботливый старший брат — с непутевым младшим.       — Как я оказался в больнице? — тихо спросил он, чувствуя удушающий комок слез, подступивший к горлу. — Я же улетел тогда… Бросил тебя… и Севу. Снова. И та серая планета-ловушка в незнакомом кластере так далеко отсюда, и Рён с Сенерией…       Рука Кима на секунду замерла, а потом чуть сжала его плечо и исчезла.       — Тебе нужно отдохнуть. Постарайся уснуть. Когда проснешься, врач все тебе объяснит. У нее это, в любом случае, получится лучше, чем у меня. Договорились?       И снова эта тревожная нотка, от которой у Норна желудок сворачивался в узел. Однако, перечить он не стал и послушно кивнул. И не то услышал, не то кожей почувствовал, как Ким устало улыбнулся.       — Ну, вот и славно. Отдыхай. Обсудим все через несколько часов.

***

      — Капитан, вам нужно поесть. Это сейчас первостепенная задача — ваш организм во время борьбы с харршем истощил все свои ресурсы.       Норн кое-как выдавил вежливую улыбку, растерянным взглядом обводя процессию, заявившуюся к нему в палату. Ким, пожилая фиксианская целительница, молодая фиксианская же медсестра с подносом, уставленным едой, и высокая, немного напоминающая птицу представительница незнакомой Норну расы. У двери в палату толпилась группка молодежи в белых халатах. Очевидно, практиканты, они восторженно глазели на знаменитого пациента и перешептывались. Пожилая целительница сурово и коротко обернулась к ним, и любопытствующих как ветром сдуло.       — Айива, закройте дверь, — негромко попросила она высокую незнакомку, и та, коротко кивнув, выполнила просьбу. Медсестра опустила поднос на прикроватную тумбочку и начала снимать с посуды крышечки, но ее мягко оттеснил Ким.       — Позвольте мне, — вежливо попросил он, и медсестра вопросительно взглянула на пожилую целительницу.       — Да, да, Аста, уступите ему, — закивала та. — Они все-таки семья, пусть капитан Ким сам поухаживает. А вы пока можете отдохнуть.       Аста понимающе улыбнулась, уступила место у постели пациента Киму и, вежливо попрощавшись с присутствующими, покинула палату.       — Итак… — целительница подвинула себе стул с противоположной от Кима стороны постели, и с добродушным прищуром проследила, как Второй хлопочет, переводя койку Норна в приподнятое положение, как размешивает принесенный медсестрой крем-суп и, снабдив высокую чашу широкой соломинкой, передает ее Норну. Тот вымученно улыбнулся, чувствуя себя до крайности неловко, но еду принял без пререканий — желудок и вправду отчаянно требовал, чтобы его наполнили хоть чем-то. Суп оказался божественно вкусным, и Норн буквально прирос к соломинке.       — Капитан Иильс, меня зовут Мироя Вайд, — негромко представилась целительница. — Я ваш лечащий врач. А это, — она повернулась в сторону птицеподобной незнакомки — Айива Салтома, наша гостья с Фесомы. Именно она подсказала нам алгоритм лечения. Без нее все могло бы закончиться… неопределенно.       Айива, которая так и не присела на стулья, в отличие от Мирои и Кима, уважительно поклонилась.       — Рада познакомиться, капитан.       Голос у нее был низкий, слегка вибрирующий, и отдаленно напоминал птичий клекот.       Норну пришлось приложить усилия, чтобы оторваться от еды и ответить на приветствия. Мироя понимающе улыбнулась, прекрасно чувствуя состояние пациента.       — Вы ешьте, ешьте. Не отвлекайтесь. А мы пока попытаемся ввести вас в курс дела. Ведь, насколько я понимаю, вы не помните, что с вами произошло?       Норн покачал головой, и целительница кивнула.       — Чего и следовало ожидать. Вы только дослушайте нас до конца, а уже потом задавайте вопросы, хорошо? И ешьте, ешьте.       Норн кивнул и снова занялся супом, а целительница оглянулась на Айиву.       — Лучше вы, — ответила на молчаливый вопрос Мирои гостья. — Я потом дополню, что будет нужно.       Фиксианка согласно наклонила голову и вновь обернулась к пациенту.       — Итак, капитан… Двадцать второго августа, во время четвертой лекции в Академии вам резко стало плохо. Накатили тошнота, озноб, скачком повысилась температура. Вы свернули занятие и обратились к целителю, прикрепленному к академическому корпусу. Пока он пытался разобраться, что случилось, у вас началась рвота. Из вас в огромном количестве выходила черная, похожая на клей субстанция с резким запахом, неизвестная нам. Тут же вызвали катер Скорой Помощи, но, когда вас доставили в больницу, вы уже были без сознания. У вас были диагностированы сильное обезвоживание и лихорадка, температуру удавалось сбить лишь ненадолго. По всем признакам, это был сепсис, причем, молниеносный, но мы никак не могли понять, что его вызвало: все анализы выдавали какой-то невнятный результат. Было такое впечатление, что заражение пришло из ниоткуда: все органы в порядке, никаких очагов инфекции не наблюдается, никаких внешних повреждений — тоже, и при этом — крайне невеселая клиническая картина. Ваше сердце, капитан, работало на последнем пределе выносливости. Не будь вы настолько сильным и тренированным фиксианцем…       Мироя умолкла и покачала головой, что красноречиво дало понять, насколько все и вправду было серьезно. Норн, оглушенный подобными откровениями, и думать забыл о еде. Он беспомощно повернулся к Киму, но тот сидел, сильно ссутулившись и уткнувшись взглядом куда-то в пол, и в сторону друга даже не смотрел.       — Было решено провести операцию по замещению вашей крови чистой донорской кровью, — вновь заговорила целительница, и Норн повернул к ней, чувствуя себя до странности окаменевшим. — Это не самая безопасная операция, особенно с учетом вашей огромной медицинской карты, но у нас не было другого выбора. И тут, каким-то невероятным чудом, в больнице оказалась лэри Айива. Она — полномочный посол Фесомы на Фиксе, прилетела буквально неделю назад…       — По чистому стечению обстоятельств, — кивнула Айива. — Мой личный корабль сломался, и только поэтому вылет был отложен на две недели. Если бы не это, я бы ко времени вашей госпитализации уже улетела домой. И не узнала бы того, что узнала…       Она бросила взгляд в сторону медицинского столика у окна, и Норн невольно посмотрел туда же. На прозрачном стекле стояла высокая медицинская колба, в которой плавно кружилась красивая золотая… слизь?       — Сенерия, — тихо прошептал Норн, не в силах оторвать глаз от неторопливого кружения, и Айива с любопытством повернулась к нему.       — Сенерия? — переспросила она. — Вы так называете харрш? Вы несколько раз упоминали это не то имя, не то название, пока были в бреду…       — Имя, — так же тихо сказал Норн. — Это имя. И я… я не знаю, что такое харрш. Это лекарство?       Мироя и Айива снова переглянулись. Ким громко, до хруста стиснул кулаки, и Норн почувствовал в его эмополе вспышку ненависти. Абсолютной и беспросветной, такой, что Третьего откровенно замутило. Он шокировано уставился на друга, и тот, поняв, что его эмоции прочитаны, отвернулся еще сильнее.       — Извини, — буркнул он, не поворачивая головы. — Постараюсь закрыться.       — Кхм-кхм, — деликатно кашлянула целительница, и Норн слепо обернулся к ней. Он окончательно перестал понимать, в чем дело. По сравнению с тем, что совсем недавно происходило там, ином пространстве, рядом с Рёном и Сенерией, нынешние события напоминали какой-то до крайности нелогичный сон.       — Позвольте мне, — мягко обратилась к Мирое Айива, и та согласно кивнула. Салтома перевела взгляд на Норна и виновато, словно заранее прося прощения за свои слова, улыбнулась.       — В некотором роде, лэр Иильс, харрш — действительно лекарство. Во всяком случае, на нашей планете он служит благим целям. Мы — раса искусственно модифицированных солдат, вернее будет сказать, когда-то такими были. И создавали нас тоже исключительно для войны. Размножение не было нашим уделом, как, в принципе, и любое проявление чувств, в том числе, и физическим способом. Если кто-то из фесомцев пытался вступить с подобный контакт, его тело начинало конфликтовать с мозгом, и несчастный очень быстро сходил с ума. Это был предохранитель, который в нас встроили наши создатели. Чтобы мы не думали ни о чем, кроме войны…       Она ненадолго замолчала, словно пытаясь справиться с голосом, и Норн невольно задержал дыхание, почувствовав острую боль, плеснувшую со стороны гостьи.       — Сто пятьдесят лет назад на нашей планете опустился корабль из Содружества, — вновь продолжила Айива, и ее голос звучал так же ровно, как и до этого — только эмофон выдавал, насколько она на самом деле волнуется. — Ваши представители предложили нам присоединиться к Кольцу. Мы отказались, потому что наше общество… Мы еще не готовы к подобной коллективной ответственности, еще не до конца соответствуем необходимому уровню. Но мы идем к этому, стараемся измениться. И Содружество очень помогает нам в наших устремлениях. В том числе, ваши ученые бесконечно помогли нам с уже упомянутой проблемой невозможности размножения естественным путем. Они нашли, создали препарат, достаточно мощный для того, чтобы отключать встроенный в нас барьер. Ненадолго, и с рядом ограничений, но все же. Впервые за последние несколько столетий — а мы весьма долгоживущая раса — мы смогли оставить потомство. Нормальным, естественным путем. И никто не сошел с ума, а наши дети оказались более чем здоровыми и жизнеспособными.       Она вновь взглянула на лениво кружащуюся золотую слизь, и в ее эмоциях Норн ощутил бесконечную теплоту и признательность: для Айивы этот загадочный препарат, похоже, был синонимом всего самого лучшего, что только может случиться с разумным.       — Однако, — ее тон посерьезнел, и она вновь обернулась к Норну, — были и серьезные ограничения. Во-первых, сам харрш синтезируется крайне медленно. В его основу положены вытяжки из различных растений, которые дают необходимые соки лишь раз в несколько лет, да и потом препарат должен не один год набирать силу. Лет… десять, кажется?       Она перевела взгляд на Мирою, и та кивнула.       — Десять-пятнадцать, когда как. Для одной партии.       — Да, — согласно наклонила голову гостья. — Десять-пятнадцать лет на создание одной партии. Даже больше, с учетом сбора первичного сырья. И потом, после его использования, нужно еще лет двадцать-тридцать наблюдаться у врача, потому что харрш имеет некоторый… отложенный эффект. Он, если говорить простым языком, оставляет в клетках организма «память» о себе, и ее, эту память, нужно успеть вовремя вывести. Иначе организм сгорит за несколько дней. Изойдет на черную слизь, и пациент просто умрет от лихорадки и обезвоживания.       Норн широко распахнул глаза, шокировано уставившись на Айиву. Изойдет на черную слизь? Это ведь то, что происходило и с ним, верно? Так сказала Мироя…       В голове сам собой всплыл голос Рёна:       — Это наш состав. Регенерант. Он отлично работает, как клей…       И триз сжирал пространство именно таким вот образом: черной беспросветной слизью…       Салтома неловко улыбнулась, видя его шок.       — Да, вы правильно поняли, именно это случилось и с вами. По чистой случайности я оказалась в больнице во время вашей госпитализации и, услышав о симптомах из разговора целителей, сразу поняла, что происходит. Поспешила к лэри Мирое, и рассказала ей о своих догадках…       — Она спасла вас, — серьезно сказал целительница Норну. — Если бы не информация о харрше, мы бы ни за что не догадались, как действовать. А доза его у вас в клетках, должна сказать, была убойная.       Снова вспышка ненависти со стороны Кима…       — Но я… я никогда, — взгляд Норна беспомощно метался между целительницей, Айивой и другом, который по-прежнему не смотрел в его сторону. — Я никогда не принимал ничего подобного! Зачем?! У меня нет детей, я никогда не нуждался в стимулировании…       Он осекся и захлопнул рот, распахнув глаза так, что, казалось, еще немного, и в них можно будет провалиться, как в космос.       Он не нуждался, это верно. Зато кто-нибудь другой мог нуждаться в том, чтобы снять естественные барьеры с тела, которым так хотелось владеть…       И сроки как раз совпадают…       Ким шумно выдохнул и опустил голову, уткнувшись лбом в сцепленные в замок руки. Второму было плохо, так плохо, что Норна физически потряхивало от его эмоций, и даже щиты, которыми Ким пытался прикрыться, не спасали ситуацию.       Айива уткнулась взглядом в пол у себя под ногами. Ей тоже было не по себе.       — Тридцать лет назад партия харрша, которую везли к нам из Содружества, бесследно исчезла на просторах космоса. Вместе с кораблем и экипажем. Насколько мы поняли, это было нападение пиратов, но следы так и не были найдены… До сегодняшнего дня.       У Норна больше не было сил что-либо говорить, задавать вопросы или спорить. Он просто молча смотрел на Айиву, невольно отмечая ее полуптичью внешность: длинные, из светлых перьев брови, вместо волос на голове — белые же перья. Мощные изогнутые когти на руках и ногах (гостья была без обуви), за спиной — нечто, весьма напоминающее сложенные крылья…       — Давным-давно Птица и его стая прилетели на планету, которая была красива и чиста, из-за предела пределов, и стали жить….       — Птица не символ. Птицы — они сами…       — Капитан, — мягко обратилась к нему Мироя. — Вы должны понимать, что вся эта ситуация, на самом деле, оказалась благом. Благодаря обнаружению в вашей крови харрша, и благодаря догадкам капитана Кима, конечно, мы смогли понять, где искать пропавшую партию. Харрш может храниться десятилетиями, главное было — понять, где искать. И вы дали нам эту зацепку.       Норн с трудом шевельнул одеревеневшими губами.       — Нашли?       Айива подняла голову и с энтузиазмом кивнула.       — Да. На самой окраине галактике, в заброшенной пиратской базе. Партия была уничтожена примерно на треть, но в целом, оставшегося препарата хватит, чтобы обеспечить потомством несколько сотен моих соотечественников в ближайшее время. А нам это очень важно, эта пропажа тридцать лет назад была большим ударом по нашей демографической ситуации. И мы очень, очень благодарны вам за подсказку, пусть и случилось все сумбурно, фактически без вашего ведома. Всё равно. Вы очень нам помогли.       Она снова поклонилась, а Норн в ответ смог разве что слабо дернуть уголками губ. Он был слишком опустошен, чтобы суметь ответить хоть что-нибудь. Мироя, видя его состояние, грустно улыбнулась.       — Думаю, на сегодня с вас хватит информации, капитан. Вы еще слишком слабы, вашему организму нужен сон, в больших количествах. Сейчас я проведу короткий осмотр, а после настоятельно рекомендую вам доесть обед и ложиться спать. Капитан Ким будет рядом с вами. Теперь, когда ваш организм очищен, вам больше не будут сниться кошмары. Во всяком случае, не такие яркие и последовательные, как это было во время лихорадки.       Ее слова заставили Норна очнуться от оцепенения и поднять на пожилую соотечественницу взгляд. В его глазах, мало-помалу, зарождалось понимание происходящего… вернее, произошедшего.       — Кошмары?.. То есть, вы хотите сказать, и Рён, и Сенерия, и всё то путешествие… Это мне просто приснилось?       Мироя протяжно выдохнула, глядя на него нечитаемым взглядом. По ее эмополю Норн понял, что целительница подбирает слова. Бережно, как для человека, который только что потерял своих близких.       — Вы бредили, капитан. Очень сильно. Ваш организм и сознание, они изо всех сил цеплялись за жизнь, и мозг выстраивал образы, которые помогли бы ему выжить и вернуться в норму, не сойти с ума от воспоминаний, которые пробудились вместе с остаточным эффектом харрша. Вы разговаривали во время бреда, и мы примерно знаем, о чем были ваши видения. Метаморф-друг, живой корабль с сознанием погибшей девушки, приключения, помощь, взаимовыручка, далекая незнакомая планета, как попытка дистанцироваться от убивающей вас реальности… Все то, чего с вами не случилось в реальности. Это был заслон, который ваш мозг выстроил, пытаясь спасти вас. Я бы не назвала это просто сном, скорее — видениями, галлюцинациями, фальшивой реальностью… Но если рассматривать вопрос упрощенно, то в общем и целом — да. Вам это всё только приснилось.